Текст книги "Выносящая приговор"

Отступив назад на несколько шагов, я наткнулась на запертую квартирную дверь спиной и, содрогнувшись всем телом от неожиданного соприкосновения, рванула вниз. Перелетая через ступени, я бежала к выходу, периодически хватаясь за перила, чтобы не скатиться кубарем с лестницы.

Толкнув двумя руками металлическую дверь, я выскочила из подъезда и, жадно вдохнув колючий морозный воздух, кинулась к машине. «Додж» моргнул фарами, позволяя мне оказаться в своем салоне. Хлопнув дверцей, я завела мотор и, вцепившись пальцами в руль, вжала педаль газа в пол. Вой двигателя и рычание выхлопа нарушили сон обитателей района. Купе рвануло вперед, покидая пустынный двор. 23:29. Авто выскочило на широкий проспект, а я, ощутив слезы на щеках, прикусила до боли губу.

Заглушив двигатель и распахнув дверь, я вдохнула ворвавшийся в салон ледяной воздух. Тело по-прежнему трясло от панического страха, а перед глазами стоял мертвый Дмитрий. Выбравшись со второй попытки из авто, я вошла в подъезд и, прислушиваясь к тишине, стала подниматься вверх, словно ожидая услышать поспешные чужие шаги.

Лифт замер на шестнадцатом этаже. Набрав в легкие как можно больше воздуха, я резко выдохнула и подошла к входной двери. Протянув к ней дрожащую руку с зажитым в пальцах ключом, я содрогнулась всем телом, когда дверь резко распахнулась, а предо мной предстал Макар. Его озлобленный взгляд не позволил мне вдохнуть такой жизненно необходимый воздух. Стиснув с силой зубы, он сдвинулся в сторону, позволяя мне войти в квартиру. Как только я оказалась в прихожей, Макар захлопнул дверь, да так громко, что я вновь содрогнувшись, ощутила слезы в глазах. Опустив тело на банкетку, я подняла испуганный взгляд на мужа. В его холодных глазах отчетливо читался гнев. Он смотрел куда-то вглубь моих зрачков, расширившихся от страха.

– Ты где была? – спросил он, а я напряглась еще больше.

– В офисе, – ляпнула я и тут же прикусила язык, прекрасно понимая, что Макар наверняка был там в поисках ветряной жены.

– Сука, – неожиданно прошипел зловеще он и, повернувшись к стене, у которой стояло его дрожащее от злобы тело, ударил ее кулаком. – Где ты была?! – повторил он вопрос, вновь повернувшись ко мне.

– Не помню, – с отчаяньем в голосе ответила я, не в силах поспешно придумать какую-либо версию, достойную его внимания.

Макар, оказавшись у комода, схватил высокую вазу и швырнул ее в стену. Звон битого стекла заставил втянуть голову в плечи и зажмуриться от страха.

– Где ты была?! – уперто продолжал задавать он вопрос, на который я не готова была дать искренний ответ.

– Оставь меня! – крикнула я и, подскочив с места, направилась на кухню.

Оказавшись у высокого пенала, я распахнула дверцу и, сунув руку за стопку тарелок из сервиза, подаренного на свадьбу, достала начатую бутылку коньяка. Поспешно открутив крышку, я сделала несколько жадных глотков из горлышка. Возникший рядом Макар, вырвал бутылку из руки и со злостью отбросил ее в сторону. Он, тяжело дыша, схватил меня за плечи, с силой сжав пальцы. Глядя в мои глаза, Макар безуспешно боролся с гневом, толкающим на преступление. Он продолжал жадно вдыхать воздух носом, стискивая с силой зубы. Вены вздувались на его висках, а лоб рассекала глубокая морщина, делая его похожим на нечеловеческую сущность, выбравшуюся из чистилища. Но все-таки Макар оказался сильнее гнева и, поборов его, отпустил мое содрогающееся от ужаса тело, разжав пальцы. Я сделала шаг назад, отступая.

– Где ты была? – в который раз повторил он, а я отрицательно покачала головой, чувствуя, как слезы капают из глаз на ворот куртки. – Иди спать, – совершенно спокойно сказал муж и, развернувшись, вышел в прихожую, после чего послышался хлопок входной двери.

Прижавшись спиной к холодильнику, стоящему у пенала, я закрыла ладонями лицо и всхлипнула. Этой ночью, впрочем, как и утром, Макар не вернулся домой.

Вечером следующего дня я приехала в клуб. Ветров заметно нервничал, и я прекрасно понимала от чего эти тяжелые вздохи и гневные крики, но мне он так и не пожелал озвучить причину своего нервозного состояния. Вообще в «Каймане» все было, как и прежде. Ничто не говорило о трагедии и страшной потере, ничто не намекало на смерть, словно для клуба это было обыденностью и нормой. Если бы я не видела труп Димы собственными глазами и не знала о случившемся, то никогда бы ничего не заподозрила. А Ян, в принципе, часто пребывал в нервозном состоянии без особых на то причин.

Сидя на кожаном диване, я наблюдала за работой Ветрова, вновь и вновь прокручивая в голове вчерашние события. Мне все больше начинало казаться, что звонок Димы и его незамедлительная кончина тесно связаны. Ведь он явно хотел мне рассказать что-то очень важное, иначе бы не просил приехать в такой поздний час. Мучая себя подобными мыслями и догадками, мне все больше хотелось напиться до беспамятства. Меня, словно кто-то проклял, пожелав остаток жизни натыкаться на окровавленные трупы.

Поднявшись с дивана и прихватив куртку, я направилась к лифту. Оказавшись у кабинета Курганова, я негромко постучала и, опустив ручку, толкнула дверь. Если бы в тот момент, я увидела его окровавленный труп, то ничуть не удивилась бы, но Руслан был во здравии, без следов крови на теле, угрожающих его жизни. Он поднял глаза, осмотрев мое бледное лицо. Сегодня даже макияж не сумел замаскировать бессонную ночь и следы усталости.

– Привет, – сказала я тихо и опустилась в кресло, а Руслан лишь кивнул в ответ, продолжая рассматривать меня. – Как тебе статья? – безо всякого интереса спросила я, используя вопрос, как оружие против тишины.

– Что-то произошло? – спросил он, щуря глаза.

Похоже, Курганов все же заметил мою растерянность и отстраненность от реальности.

– Просто устала, – пожала я плечами.

– От чего? – продолжал он щурить глаза, словно не мог рассмотреть меня вдали.

– Муж всю ночь скандалил, – соврала я и вздохнула как можно тяжелее и обреченнее, дабы Курганов уж наверняка поверил в сладкую ложь.

– Нормальная статья, – невпопад произнес он, не желая комментировать поведение моего мужа-тирана. – Мне понравилась.

– Я могу сдавать ее в печать? – с безразличным видом спросила я, вновь погрузившись в воспоминания о ночных событиях.

– Нет, – покачал он головой.

– Хорошо, завтра же отнесу ее главному редактору, – произнесла я машинально слова, витающие в голове.

– Дарья, – обратил на себя внимание Руслан своим громким голосом, – вернись в реальность и ответь, что произошло?

Уставившись на него растерянным взглядом, я поспешно попыталась вспомнить, что я сказала ранее и что на это ответил он, но проза в голове заполнила все необходимые для этого отделы мозга.

– Что? – все же решила я попросить подсказку извне.

– Ничего, – покачал он головой и опустил крышку ноутбука. – Пойдем-ка со мной, – поднимаясь с кресла, сказал Руслан.

– Куда? – испуганно посмотрела я на его протянутую ко мне руку.

– В бар, – спокойно ответил он. – Выпьем по бокалу вина.

– Ага, – покачала я отрицательно головой, – знаю я твое «по бокалу».

– Тебе необходимо расслабиться, да и мне тоже, – произнес спокойно Курганов.

Положительно кивнув, я коснулась его горячей руки и поднялась с места.

Накаченное алкоголем тело опустилось на кожаное кресло джипа. Откинувшись на высокую спинку, я взглянула мельком на устроившегося рядом Курганова. Голова кружилась так сильно, что при малейшем ее повороте, перед глазами все расплывалось, будто от поднимающегося к небу жара от костра. Он, осмотрев мое лицо, повернул ключ в замке зажигания. Внедорожник, пробудившись и содрогнувшись большим кузовом, зарычал.

Покинув парковку бара, авто устремилось вперед. Глядя в боковое окно, я старалась больше не смотреть на Руслана, ощущая неудобство и какое-то странное смущение. Его касающийся моего профиля взгляд заставлял сердце вздрагивать, а затем резко замирать.

Ехали мы недолго. Когда авто поравнялось со сквером, Руслан включил поворотник и, перестроившись в правый крайний ряд, прижался к обочине. Я сидела неподвижно, глядя в лобовое стекло на плотный автомобильный поток. Курганов тоже наблюдал за машинами, неспешно сползающимися к центру города. Поворотник все еще противно щелкал, словно метроном, отмеряющий промежутки времени, нарушая тишину салона. Воспоминания о поцелуе возбуждали, а тело начинало напрягать каждую мышцу по очереди. Чтобы отвлечься от губительных воспоминаний, я принялась считать щелчки поворотника: 1, 2, 3, 4, 5… Резкий поворот моей головы и жадный страстный поцелуй Руслана, мгновенно впившегося в губы, вынудили тело содрогнуться в его крепких руках. Из груди вырвался стон желания, с которым я больше не имела возможности бороться. Гул в голове и осточертевшие щелчки лишали возможности оценить здраво ситуацию и опомниться.

Ладони Руслана скользили по телу, все крепче прижимаясь к тонкой ткани костюма. Я ощущала их жар, а в голове возникала картина: горячие ладони Курганова скользят по моей нежной обнаженной коже, погружая в наслаждение.

Ранее полученный удачный опыт побега заставил меня отстраниться. Резко распахнув дверь, я выскочила из салона и устремилась вглубь сквера. Ноги машинально передвигали тело, приближая его к дому. В висках пульсировал алкоголь, струясь по венам бурными потоками, напоминая горные реки. Жадные ненасытные вдохи заставляли голову кружиться все сильнее, а сердце биться быстрее и резче.

Оказавшись в квартире, я прижалась спиной к двери, пытаясь совладать со сбившимся дыханием. И очень скоро оно, подчинившись, замедлилось, позволяя сердцу сбавить частоту ударов. Стянув сапоги, я прошлась по квартире, понимая, что Макара дома нет и, похоже, так и не было. Вздох облегчения вырвался из груди, предвещая покой и тишину.

Приняв горячий душ, я легла на кровать и, укутавшись в одеяло, мгновенно уснула.

Ворвавшееся в мою жизнь утро доставило неудобство. Тошнота и головокружение не отступали, как бы я не боролось с ними. Порция аспирина и горячего крепкого кофе так и не помогли. Я в спешке пыталась создать образ свежести на лице и сделать его более схожим с ликом здорового человека. Натянув вязаное платье на тело, постоянно покрывающееся испариной от тошноты, я, наконец-то, покинув квартиру, отправилась в офис.

Войдя в кабинет, я рухнула в мягкое кожаное кресло и, откинувшись на высокую спинку, закрыла глаза. Тело все еще гудело, а в голове витали воспоминания о поцелуе Руслана, доставляя дискомфорт, но при этом возбуждая сознание. В дверь тихонько постучали, а я недовольно скривилась и открыла глаза. На пороге возникла Ольга. Она осмотрела мое уставшее лицо и, пройдя вглубь помещения, произнесла тихо:

– Доброе утро.

Вновь скривившись от недовольства, я лишь нехотя кивнула в ответ. Оля подошла ближе к столу, а я заметила в ее руке почтовый крафтовый пакет.

– Дарья Алексеевна, курьер принес посылку, – несмело произнесла она, с опаской поглядывая на меня и демонстрируя пухлый прямоугольный конверт.

– От кого? – почему-то испугалась я, уставившись на него.

– Не знаю, – пожала Ольга плечами. – Тут указано только ваше имя, – опустила она пакет на стол передо мной.

– Хорошо, – кивнула я, вновь взглянув с испугом на посылку. – Оля, сделай мне, пожалуйста, кофе покрепче и принеси что-нибудь от головной боли, – попросила я, не отводя взгляда от странного конверта, заставляющего нервничать.

Ольга положительно кивнула и исчезла за дверью.

Дотянувшись рукой до посылки, я взяла ножницы из стаканчика с канцелярией и, срезав самый край, извлекла черную маленькую флешку. Покрутив ее в руках, я поспешно включила ноутбук и, сунув флеш-накопитель в разъем, стала клацать мышкой. На экране появился небольшой плеер и, продемонстрировав номер своей версии, стал проигрывать видеозапись. Мои глаза округлились от созерцаемого, а я перестала вдыхать воздух, глядя на знакомый двор. Спустя несколько секунд, я увидела и свой «Додж», припарковавшийся напротив подъезда Дмитрия, а затем и себя, осматривающуюся по сторонам.

Прикусив нижнюю губу до боли, я попыталась привести себя в чувство, но голова, окутанная туманом, не желала избавлять тело от напряжения. Руки дрожали, а я, вцепившись пальцами в подлокотники кресла, продолжала наблюдать за происходящим на экране.

Вскоре на видео вновь появилась я, поспешно садящаяся в авто. Фары вспыхнули и «Челленджер» покинул территорию дома, оставив после себя клубы белого дыма.

Содрогнувшись всем телом от страха, я извлекла флешку из ноутбука и, сунув ее назад в крафтовый пакет, подскочила с места. Распахнув книжный шкаф, я спрятала его за книги и, захлопнув дверцу, повернулась к вновь открывшейся двери. В кабинет прошла Ольга с красной кружкой горячего кофе в руке и блистером таблеток. Она взглянула на меня с подозрением и, опустив кружку на стол, поместила рядом с ней серебристую упаковку обезболивающего. Не говоря ни слова, Оля покинула помещение, тихо прикрыв за собою дверь.

Я вернулась в кресло и, прижав руку к груди, ощутила, как мощные толчки взволнованного сердца касаются влажной кожи ладони. Немного придя в себя, я сунула в рот две таблетки и запила их горячим кофе, ожидая с нетерпением облегчения. Образовавшаяся в голове проза не позволяла мыслить логически и подбирать кандидата на роль адресанта.

Опустошив кружку, я сдвинула ее на самый край стола и, обернувшись, осмотрела книжный шкаф придирчивым взглядом. Неожиданно мобильный громко взвыл, а я вновь содрогнулась, уставившись на него с ужасом, но, рассмотрев на дисплее номер отца, выдохнула с облегчением. Прижав телефон к уху, я почему-то кивнула, лишившись возможности произносить слова.

– Привет, – послышался голос отца в динамике. – Дочка, а ты где? – так и не дождавшись моего приветствия, спросил он.

– В кабинете, – тихо произнесла я, вновь взглянув на книжный шкаф, словно в чем-то его подозревая.

– Отлично, зайди ко мне, – попросил папа, а я снова кивнула, понимая, что с трудом владею собственным языком.

Выдвинув верхний ящик стола, я извлекла из него папку со статьей о клубе «Кайман» и покинула кабинет.

Распахнув дверь, я осмотрела свежее лицо отца и даже позавидовала его хорошему самочувствию и бодрости. Он улыбнулся и указал рукой на круглое кресло. Пройдя вглубь кабинета, я положила папку на столешницу и, опустилась в кресло, все еще ощущая дрожь в ногах.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил заботливо папа, рассматривая застывший испуг на моем бледном лице.

– Отлично, – наигранно улыбнулась я, демонстрируя отвратительные актерские способности.

– Что это? – кивнул отец на папку, принесенную мной.

– Статья о «Каймане», – пожала я почему-то растерянно плечами, а он брезгливо скривился, недовольно взглянув на меня.

– Можешь сдать ее в печать.

– Ты даже не прочтешь ее? – искренне удивилась я.

– Мне нет никакого дела до этой статьи, впрочем, как и до самого клуба, – объяснил неохотно он. – Я тебя не для этого звал, – произнес отец, а я положительно кивнула. – Ты же знаешь, что через месяц выборы губернатора? – спросил он, продолжая рассматривать мое лицо. – Так вот, я хочу, чтобы ты написала хвалебную статью о кандидате Петре Малкине. На все у тебя есть ровно неделя.

– Я? – удивленно приподняла я брови.

– Ты, – кивнул папа утвердительно.

– А это обязательно?

– Дарья, что за капризы? – разозлился он, с укором глядя на меня.

– Какие капризы? Ты что, не знаешь, кто такой Малкин? – еще больше удивилась я. – О какой хвалебной статье может идти речь?

– Ты – журналист и обязана выполнять задачи, поставленные перед тобой главным редактором, разве не так?

– Сколько? – спросила холодно я, пристально глядя на отца.

– Что «сколько»? – не понял он моего вопроса.

– Сколько он заплатил тебе за хвалебные речи? – объяснила я, недовольно фыркнув, но отец не спешил отвечать, рассматривая недовольное лицо. Понимая, что он не ответит на вопрос, я произнесла: – Хорошо, пятьдесят процентов мои.

Пауза повисла над нами, стремительно заполняя пространство просторного кабинета. Мы смотрели друг другу в глаза пристально и долго. Отец вздохнул и, опустив взгляд на по-прежнему лежащую перед ним папку, сказал:

– Хорошо.

Я довольно улыбнулась. Он как-то обреченно качнул головой, продолжая осуждающе смотреть в мои глаза.

– Забери это отсюда, – скривившись от отвращения, недовольным голосом приказал отец.

Поднявшись с кресла, я сжала папку в пальцах правой руки и направилась к выходу.

Не желая томиться в стенах офиса весь оставшийся день, я отправилась в «Кайман».

Припарковав «Додж» в нескольких метрах от входа в клуб, я вздохнула с облегчением: внедорожника Курганова не было на парковке, а это значило, что и самого Руслана нет в клубе.

Я вошла в помещение, где располагались арены и, бросив куртку на диван, осмотрела незнакомого мне мужчину, стоявшего у клетки. Он, что-то объясняя молодому бойцу, активно жестикулировал руками, а тот кивал, пристально глядя ему в глаза. Пожав плечами от недоумения, я подошла ближе к незнакомцу и, рассматривая его крепкое тело, замерла на месте, ожидая окончания нравоучительного монолога.

– Все ясно? – спросил он парня в красных шортах, а тот снова кивнул и направился в центр арены. – Поехали! – повысив голос, дал команду мужчина и, взглянув на мою неподвижную фигуру, улыбнулся.

– Добрый день, – подходя ближе, поприветствовала я его. – А где Ян?

– Добрый день, – еще шире улыбнулся он, рассматривая лицо. – Да кто его знает? – пожал он плечами. – Наверное, ушел.

– Куда ушел? – растерялась я.

– Куда-куда? В запой, – хмыкнул довольно мужчина. Теперь уже я пожала плечами, не зная, как реагировать на его откровение. – Вы можете составить мне компанию, – подмигнул он, осмотрев тело с головы до ног, что мне уж очень не понравилось.

– Я здесь не для того, чтобы составлять кому-либо компанию, – недовольно ответила я, чувствуя, как гнев постепенно парализует мышцы.

– Извините, я не это имел в виду, – сказал он, не пряча улыбки. – Я Денис, а вас Дарьей зовут, ведь так? – уточнил мужчина, а я кивнула. – Ветров взял отгул, а меня вызвали из отпуска, поэтому, сегодня мы будем вместе, – вновь подмигнул он, чем окончательно выбил меня из колеи.

– Вместе? – напряглась я всем телом.

Уж очень мне не нравился этот странный тип, и находиться в его обществе не было ни малейшего желания.

– Ну, вы ведь пишите статью о клубе и вам необходимы комментарии опытного тренера, а я – самый опытный здесь, – широко улыбнулся Денис шикарной улыбкой, а я еще сильнее нахмурила брови, но отвечать не стала, ограничившись кивком.

Стоя у металлической сетки арены, я молчаливо наблюдала за молодыми мужчинами. Денис периодически корректировал их действия, давая подсказки, а в перерывах поглядывал на меня. Этот его взгляд с откровенной похотью и вожделением лишь раздражал. Я ощущала, как тело наполняется гневом и раздражением, не позволяя спокойно вдыхать воздух. Очередной взгляд Дениса заставил повернуть лицо к нему.

– И с чего это пресса заинтересовалась нашим скромным заведением? – спросил он, сунув руки в карманы спортивных брюк, а я сдвинула брови к переносице, не желая отвечать на глупый вопрос. Денис прищурил глаза, а мне показалось, что он в чем-то меня подозревает. – Или ты здесь по иной причине? – не дождавшись ответа, он еще сильнее прищурил глаза, осмотрев тело все тем же похотливым раздражающим взглядом.

В тот момент показалось, что он намекает на Курганова. Тело содрогнулось от гнева, а я с силой стиснула зубы. Это было последней каплей. Я понимала, что еще один подобный взгляд, очередной неудобный вопрос и с цепи сорвется необузданная неприрученная ярость, заставляя меня принять меры, для немедленного устранения раздражителя.

– Да пошел ты, – прошипела я с ненавистью и направилась к дивану.

Подхватив куртку, я кинулась к выходу. Фырча от дикой злобы, больно впивающейся острыми когтями в легкие и сердце, я потянулась к ручке, желая, как можно скорее покинуть зал. Дверь неожиданно распахнулась прямо передо мной, и на пороге возник Руслан. Он уставился на мое злющее выражение лица и замер на месте, преградив мне дорогу. Снова недовольно фыркнув, я двинулась вперед, будто пехотинцы в последний штыковой бой. Протиснувшись в щель между телом Курганова и дверным косяком, я хотела уже было ускориться, но сжавшиеся на моей руке пальцы, нарушили план. Мне это очень не понравилось. Резко дернув руку, я освободила ее из оков и зло прошипела:

– Не прикасайся ко мне, придурок.

– Даша, что произошло? – опешил Руслан, но я даже не обернулась, направляясь к турникету.

Вновь фыркнув, я выскочила из клуба, кинувшись к машине. Раздражало абсолютно все вокруг: снег, солнце, шум движущихся автомобилей и мой вечный неизлечимый психоз, не позволяющий адекватно воспринимать окружающую реальность.

Оказавшись в салоне, я хлопнула дверью и подняла глаза, заметив стоящего на крыльце Курганова. Он замер справа от входной двери, сунув руки в карманы брюк и наблюдая за мной сквозь лобовое стекло. Его дыхание было тяжелым и быстрым, судя по выдыхаемому пару, хорошо заметному в солнечном свете.

«Демон» громко зарычал, звуки выхлопа нарушили относительную тишину района, а я с силой прижала педаль газа к полу. Авто рвануло с места, словно спринтер, засвистев колесами и оставив после себя клубы белого дыма от жженых покрышек.

Оказавшись дома, я наконец-то с облегчением вздохнула, чувствуя, как постепенно отступает гнев, словно благосклонный судья, великодушно дарующий свободу воспаленному сознанию и его вечной спутнице – душевной неизлечимой болезни. Наполнив чашку горячим кофе, я опустила ее на деревянную столешницу и села на высокий барный стул. Сделав небольшой глоток, я услышала щелчки в замке, а тело тут же напряглось, сократив поспешно мышцы. Дрожь вернулась, лишая руки привычного функционала. Затем последовал негромкий хлопок двери, от которого сердце сбилось с ритма.

В дверном проеме возник Макар, взглянув на меня. Сидя неподвижно, я смотрела в его глаза, в которых видела лишь гневные искры, напоминающие яркие звезды на ночном небосводе. Их голубой оттенок стал более холодным, чем прежде. Иногда покусывая губу, я старалась не дышать, наверно, надеясь на то, что муж не заметит моего присутствия.

Макар стянул с тела синюю болоньевую куртку и, подойдя к стойке, опустил ее на столешницу. Снова взглянув на мое испуганное лицо, он сел напротив, поместив перед собою руки. Молчание напрягало, делая воздух каким-то вязким и тяжелым. Опустив дрожащие кисти рук на колени, дабы муж не видел моего волнения, я снова посмотрела в его глаза.

– Где ты была вчера ночью? – спросил он, бездарно изображая спокойствие, а на его виске предательски вздувалась, пульсируя, вена, выдавая негодование.

Я решила сохранить молчание, вспомнив, что оно – золото, а еще думая о том, что молчание способно сохранить мое здоровье и даже жизнь.

– Сука, – прошипел Макар и резко смахнул чашку с кофе со столешницы, а я содрогнулась всем телом от испуга.

Удар чашки о стену нарушил тишину квартиры. Она, разлетевшись на осколки, легла на паркет со звоном и снова погрузила пространство в тишину.

– Где ты была? – зачем-то повторил он вопрос, прекрасно зная, что ответа не получит.

А я вдруг вспомнила об утренней посылке от неизвестного адресанта. Почему-то именно в этот момент, я догадалась, кто этот незнакомец, приславший флешку. Опустив подрагивающие руки на столешницу, где ранее располагалась чашка, я пристально посмотрела в глаза мужу.

– Как тебе видео? – спросил Макар, подтверждая мою догадку, но я по-прежнему хранила молчание.

Неожиданно схватив меня за запястья, он с силой сжал пальцы, причинившие боль. Дыхание оборвалось, а в сердце вонзилось что-то острое и холодное, не позволяя ему сокращаться.

– Что ты делала на месте преступления? – задал он очередной вопрос, продолжая сжимать пальцы на моих руках.

– Какого преступления? – наконец-то я подала голос, понимая, что молчание – провокация.

– Убийство Дмитрия Ланского, – не поленился объяснить Макар, освобождая мои запястья.

– Какого Ланского? – пряча руки под стойку, тем самым обеспечивая им безопасность, задала я очередной вопрос. – Не знаю такого, – продолжала прикидываться я дурочкой.

Макар откинул полу куртки, лежащей на столешнице, и, сунув руку во внутренний карман, извлек из него небольшой полиэтиленовый пакетик с какой-то бумажкой внутри. Приподняв руку с зажатым пакетом в пальцах, он продемонстрировал его мне. Рассматривая свою белоснежную визитную карточку со следами крови, я отрицательно качнула головой, чувствуя, как страх парализует тело, начиная с ног.

– Я не убивала, – шепнула я, ощутив слезы в глазах.

– Что ты там делала? – бросив пакетик на стол, спросил Макар.

– Проезжала мимо… – начала я, а он ударил с силой кулаком по столешнице.

– Заткнись! – рявкнул муж, а я снова вздрогнула. Из глаз скатились слезы, намочив губы. – Что ты там делала?! – крикнул он, не в силах держать себя в руках.

– Я просто хотела поговорить, – шепнула я, понимая, что задыхаюсь от отчаянья и страха, который, поднимаясь вверх к легким, не позволял свободно вдыхать воздух.

– О чем? – уже более спокойно спросил Макар.

– О Даниле, – смахнув слезы с лица и облизнув соленые губы, снова шепнула я.

– О чем? – повторил муж, неудовлетворенный моим ответом.

– Не знаю, – покачала я головой, – он позвонил и пообещал рассказать мне что-то о брате.

– Какого черта ты скрылась с места преступления? Там кругом камеры. Тебя будут искать.

– Меня? – испугалась я. – Зачем?

– Затем, чтобы отправить на зону! – снова сорвался он на крик.

– За что? – всхлипнула я, не в силах бороться с нахлынувшими эмоциями.

– За убийство, – вздохнул тяжело Макар, глядя на мои слезы, беспрерывно капающие на барную стойку.

– Я никого не убивала! – крикнула я в отчаянии, спрыгнув со стула.

Кинувшись в прихожую, я схватила куртку с банкетки, желая покинуть квартиру, но оказавшийся рядом Макар, успел меня остановить. Схватив меня за руку, он резко развернул дрожащее тело к себе лицом.

– Глупая стерва! – рявкнул он, сжав с силой свои пальцы. – Какого черта тебе не сидится дома?!

– Мне больно! – крикнула я в ответ. – Убери от меня руки! Придурок! Я ненавижу тебя!

Пальцы Макара разжались, отпуская дрожащее тело, а затем он, замахнувшись, со всей силы ударил меня по лицу. Вдох оборвался, а я уставилась на него глазами полными ужаса. Резко развернувшись, я кинулась прочь из квартиры.

«Демон» зловеще завывая, несся по трассе, увозя меня в неизвестном направлении. Слезы стекали по щекам, а я до онемения сжимала пальцы на рулевом колесе, желая унять сильную дрожь в руках. Пустынные улицы, подсвеченные яркими высокими фонарями, рисующими на асфальте мистические фигуры, жили какой-то тайной ночной жизнью. Я резко вывернула руль вправо, и купе, свистя колесами, свернуло на улицу Полонского, уничтожая ее тишину хищным рычанием. Звук двигателя ударился о забор из красного кирпича, за которым стояли высокие конусовидные туи, словно стражники в стальных ерихонках, пряча от посторонних глаз высокое красно-белое здание с маленькими арочными окнами и черепичной крышей. Еще пара поворотов и «Додж» выскочил из-за угла на необитаемую Астраханскую улицу, наградив и ее своим обезумившим рыком. Этой ночью светофоры, похоже, работали не для меня. Их бедная палитра меня мало интересовала, не привлекая внимания ни миганием желтого сигнала, ни внезапным вспыхиванием красного цвета.

Убедившись, что погони и преследования нет, я сбавила скорость, а затем остановилась, прижав купе к обочине. Повернув голову вправо, я осмотрела неоновую вывеску бара «Тольятти», завлекающую случайных прохожих. Желание в тот момент было одно – утопить боль души в крепком алкоголе. Смахнув пальцами слезы с лица, я взглянула в зеркало, рассматривая свое отражение, не доставляющее больше удовольствия. Неподвижное тело лишь медленно наполняло легкие теплым воздухом, не совершая иных действий, а глаза продолжали сматриваться в знакомое лицо, напоминая о брате. Тяжелый вздох и я вновь обрела подвижность. Отыскав банковскую карту в бардачке, я покинула салон авто и направилась в бар.

Вернулась я в реальность, когда была уже достаточно пьяна, а гнев мужа не вызывал страха. Расплатившись, я покинула душное помещение и, оказавшись на улице, вдохнула морозный воздух. С неба сыпались крупные снежные хлопья, укрывая землю белым покрывалом. Они кружились в свете фонаря, словно мухи и, описывая пару кругов в воздухе, ложились мне под ноги. Вернувшись в салон авто, я завела двигатель. 22:12 – высветилось на приборной панели. Развернув «Додж», я направилась в сторону клуба «Кайман».

Как же мне хотелось причинить боль Макару, хотелось унизить его так же, как он унизил меня. Я прекрасно знала, что именно причиняет нестерпимые адские муки мужу. Знала, где находится единственная, но очень большая брешь в его броне. Знала, где слабая сторона этого сильного мужчины.

Полчаса быстрой езды и авто заняло место на парковке. Оказавшись на улице, я взглянула на внедорожник Курганова, все еще стоящий у входа в клуб. Подняв взгляд на окна кабинета гендиректора, я вздохнула: они светились тусклым светом, намекая на его присутствие. Мне даже показалось, что кто-то, стоя у окна, наблюдает за мной.

Не желая промедления, я поднялась на третий этаж с помощь лифта, наполняющего тишину здания негромким гулом. Еще несколько секунд и моя рука коснулась металлической ручки. Опустив ее, я вошла в кабинет, осмотревшись: никого. Свет настольной лампы нехотя освещал пространство, отбрасывая замысловатые тени на стены и предметы интерьера. Прозвучал мой тихий вздох разочарования, а затем – негромкий хлопок двери за спиной. Резко обернувшись, я уставилась на Курганова, подпирающего стену спиной. Он, подойдя к двери, повернул ключ в замке и, сунув его в карман брюк, направился ко мне.

Замерев в шаге от напряженного тела, Руслан пристально посмотрел в глаза, пробуждая во мне животные инстинкты, желающие подчинять разум и управлять телом. Больше я не вдыхала воздух, ощущая возбуждение, а он, напротив, вдыхал часто и жадно. Один несмелый шаг и я оказалась в его крепких руках. Курганов мгновенно впился поцелуем в губы, а я издала тихий стон, вплотную прижавшись животом к нему. Теплая волна накрыла меня с головой, отключая здравый разум. Поспешно расстегивая его брюки, я продолжала отвечать на страсть и желание поцелуями.

Руслан стянул с меня платье и, подхватив на руки, положил на широкий мягкий диван. Скинув рубашку, он опустил тяжелое горячее тело сверху, вновь впившись в губы жадным поцелуем. Его руки скользили по коже, периодически впиваясь пальцами в плоть, а я содрогалась от этих прикосновений, начиная задыхаться. Воздух, теряя свои привычные свойства, становился осязаемым и заметным. Я чувствовала каждую его составляющую, иногда наполняющую легкие. Наши возбужденные напряженные тела окончательно лишились одежды, увеличивая площадь соприкосновения горячей кожи.