Текст книги "Кровь и Плен"

Закончив, встретилась с внимательным взглядом Морана.

«Думаешь, это он?» – будто говорил взор дива.

Я откинула в сторону полы мантии Лоуза, указывая на его меч и болтающуюся кисточку на эфесе. На ней были нанизаны две сапфировые бусины, такие же, как та, которую мы нашли в библиотеке Туриса.

На нитке подвески оставалось свободное пространство, как раз для еще одной драгоценности. Я запустила руку в карман, вытаскивая находку. Сравнив бусину с остальными, лишь окончательно удостоверилась в ее происхождении.

Люций подошел ближе, принимая драгоценное изделие. А я осторожно коснулась рук учителя – перчатки все так же плотно охватывали его пальцы.

– Люций… – позвал мрачный Рафаиль, но его прервал возглас Сильфы:

– Вы двое! Немедленно объяснитесь!

Девушка была в гневе и выглядела грозно. Она даже готова была сражаться, отчаянно и до последнего. В ней не ощущалось ни капли страха, и это даже восхищало.

– Это долгая история. Но именно он разрушал статуи в Академии Снов, – ответил за меня Люций невеселым, уставшим голосом.

– Может, все же поведаете свою сказочку? – язвительно продолжила Сильфа, придерживая голову Ореста. Парень был плох, несмотря на счастливую улыбку на бескровных губах. Ладони девушки лежали на его щеках, своим даром она поддерживала в нем нужные эмоции и не позволяла яду распространиться.

В этот момент наставник заворочался, раздался стон.

Я нахмурилась.

У нас не было никаких доказательств. Лишь слова. Мои и Люция. Этого явно было недостаточно. Мой поступок наверняка будут расследовать. Ведь не каждый день ученик нападает на своего наставника.

Но я из семьи Сорель. И поэтому разбирательство будет обоюдным. Даэвы проверят жилище Лоуза и опросят всех о его жизни. Если что-то найдут, меня оправдают, если нет, преступник останется на свободе.

«Я бы не вырубила его, если бы… – Мой взгляд вновь невольно коснулся Айвен. – У меня не было выбора…»

Люций четко дал понять, что никто не должен касаться символов. Но Лоуз Прауд собирался поступить иначе. Очевидно, он намеревался зажечь все печати на стенах этой комнаты.

«Ему понадобились бы все мы…» – вспыхнуло четкое осознание, а взор метнулся к Оресту, который с каждой секундой становился все бледнее, будто жизнь капля за каплей утекала из него.

– Сорель… – наставник открыл глаза. – Это ты меня ударила? – уставился он на меня снизу вверх.

– Да, – холодно ответила я. То, что именно мой наставник был истинным преступником, все же меня потрясло. – Это ведь вы разрушали реликвии в Академии Снов и пытались подставить Люция Морана?

– Что? – Глаза учителя расширились. Он выглядел потрясенным и таким невинным. – Сорель, с чего ты это взяла? И зачем ударила меня? Ты хоть понимаешь, что ты напала на наставника? Убери печати, и мы поговорим. Я не знаю, почему ты так решила, но я готов выслушать.

Слова звучали так правильно, что на мгновение я даже засомневалась. Можно было прикоснуться к нему, проверить его чувства, но он намного опытнее меня, и я боялась попасть в чужую ловушку. Не стоило недооценивать того, кто на три десятка лет старше.

– У вас имеется достаточно знаний, чтобы изменить даже самые сложные и редкие печати… – произнесла я для самой себя. Но наставник лишь с искренним возмущением заявил:

– А я не должен их знать? Я ведь учитель.

Надо же, сколько лицемерия…

Я отвернулась, тяжело втягивая воздух через зубы.

Где свет, а где тьма? Пожалуйста, кто-нибудь объясните мне!

– Сара Сорель, убери печати! Ты хоть понимаешь, чем тебе это грозит?! – стал угрожать див.

– Наставник… – позвал почти ласковый голос. Я обернулась. Люций присел перед Праудом на корточки, внимательно разглядывая его лицо. Взгляд был изучающим, а тон все таким же дружелюбным, будто Моран разговаривал с другом. – Что же вы искали? Что же вы так настырно и упорно пытались отыскать?

Всего один вопрос, а выражение праведного гнева на мгновение схлынуло с лица мужчины. Его будто взбесило, что Люций говорил с ним так. Будто с ничего не смыслящим нашкодившим ребенком.

Что ж, Моран прекрасно умеет выводить из себя, этого у него не отнять.

Почему-то увиденная сцена остановила сумятицу мыслей в моей голове.

Но сознание потревожил крик, полный боли и муки. Орест вздрогнул, хрипло вдохнул, так сильно, что его грудная клетка на пару мгновений вздыбилась и вновь опала. Он прокусил губу, и теперь из нее сочилась кровь, рисуя алые дорожки по подбородку.

Руки Зефирос заметались по его лицу – она ничем не могла ему помочь. Не здесь. Не в подземелье. Им нужны были лекарства.

– Он… он… – забормотала она, а в следующую секунду подхватила раненого парня на руки и процедила, едва не выплевывая слова: – Мы уходим отсюда. Немедленно.

Человеческая девушка ее комплекции никогда бы не удержала своего сверстника, но Сильфа даэв, и это в корне меняло дело. Если в ее крови достаточно магии и она развивала свою силу, то она донесет его даже до города. Пусть и не без труда.

– Зефирос, уговори их освободить меня. Наверху опасно. Ты не можешь уйти одна, – заявил наставник.

Но девушка даже не оглянулась, убегая с дивом на руках и скрываясь в коридоре.

Ей надо помочь…

«Плюх-плюх», – прокатилось по залу. Шум отдаленно напоминал капли дождя.

Я медленно подняла голову, чтобы увидеть, как несколько лягушек, спрыгнув с потолка, неслись к земле. Дождь из тварей. Я такое встречала только в сказках.

– Что за безумие! – воскликнул Рафаиль, создавая печати вслед за Люцием. Многочисленные знаки активировались над головой, разрывая маленькие тельца, раскидывая ошметки плоти, окуная нас в ядовитую кровь. Хоть и не такую едкую, как та, что текла в жилах ревенантов.

Люций защищал себя и наставника – черный клинок порхал, то пронзая тварей, то откидывая их прочь своей плоской стороной.

Увидев прикрытые глаза учителя, я вдруг догадалась:

– Это он! Это он заставил их напасть!

Моран, услышав мои слова, замер. Склонил голову, гневно взглянув на наставника, и вдруг с чувством пнул его под зад. Даэв на метр прокатился по полу.

Я едва не споткнулась о тварь. А Лоуз удивленно распахнул глаза, отвлекшись, и лягушки перестали падать с потолка. Но те, что уже достигли пола, продолжали нападать.

– Идиот! Не зли его!

Даже со связанным учителем следовало обходиться достойно.

– А то, что он меня злит, ничего?! – прокричал Люций. С его ладони яростным вихрем слетела птица и пронзила несколько монстров, висевших на колонне. – Твою мать! Нет! – воскликнул он, бросаясь к учителю, но было поздно.

Айвен, воспользовавшись моментом, кинулась к наставнику, сдергивая сразу две печати с груди, а потом еще одну с руки, прежде чем Моран смог ее остановить.

Магия ослабла, и этого оказалось достаточно.

Оставшиеся листы со знаками просто слетели с одежды Прауда, не выдержав выплеска его дара. Эта волна была столь сильной, что ощущалась физически. Я пошатнулась, на мгновение теряя ориентацию в пространстве.

Мои ладони похолодели, а кожу закололо, когда я увидела, как светлый меч несется к шее Люция.

Звон оружия стал пронзительной нотой в воцарившемся хаосе. Светлый и теневой клинки столкнулись. В воздухе засверкали высеченные искры.

Наставник стянул со своей руки перчатку. Светлая материя безвольно упала на пол.

Нет… Он не должен коснуться Люция!

Туманный в руках вспыхнул, на краткий миг залив зал светом. Шаг за шагом, отбиваясь от лягушек, я приближалась к сражающимся.

Лодыжку пронзила боль. Забывшись, я позволила одной из тварей себя укусить.

Холод теневой магии щупальцами пополз вверх по ноге, контрастируя с теплом проступившей крови.

Выхватив кинжал и пронзив тварь, я откинула обмякшую тушку.

– Почему вы сражаетесь? Зачем? – громко спросила Айвен, отбиваясь от тварей мечом. Схватка была смертельной, и она это понимала.

Каждый удар наставника был не просто сильнее предыдущего. Он был коварнее. Все ближе к тому, чтобы сталь его меча искупалась в крови. В крови юного даэва, а вовсе не монстра. Преимущество опытного воина было неоспоримо.

Еще один шаг… И Моран проиграл.

С того момента, как ты оказался в плену способностей эмпата, иных исходов быть не может. Рука Прауда без перчатки плотно сомкнулась на чужой шее. Сдавила. А Люций даже не сопротивлялся – его взгляд остекленел. Ноги теневого дива оторвались от земли на пару сантиметров.

Почувствовав свою победу, наставник расслабился, медля, словно раздумывал о чем-то, и не спеша убивать теневого.

Лоуз развернулся, выставляя перед собой живой щит.

Самодовольно улыбнулся.

«Все кончено», – говорил его взгляд.

А я потеряла контроль… Не над даром, а над собой. Будто вспыхнула. Мои эмоции, о существовании которых я почти забыла, воспламенились в груди. Но разум стал чистым, как стекло.

И я убрала Туманный обратно в ножны…

Приблизилась и прыгнула с занесенным кинжалом. Одной рукой обхватила голову Морана, повиснув на нем, так что из-за внезапной тяжести ноги дива вновь оказались на земле, другую опустила, и лезвие вспороло руку мужчины. Алая влага пропитала светлую мантию.

Но наставник даже не вскрикнул, хотя от неожиданности разомкнул хватку. Люций свалился на пол, и я вместе с ним. Падая, я вторглась в его эмоции, вычищая навеянные чужой силой, резко выделяющиеся на фоне остального чувства.

Моран моргнул. Широко распахнул глаза и пораженно посмотрел на меня, лежащую под ним. А в следующую секунду крепко обнял, и мы вдвоем покатились по полу. Я чувствовала, как отчаянно бьется сердце в его груди.

Обрушившийся на камень меч высек искры. Лезвие со звоном отскочило от места, где еще мгновение назад лежали мы. А зал вдруг затопил тревожный алый свет. Я будто слышала роптание, хор голосов, сливавшихся в нечто жуткое из-за зловещего ритма, напоминавшего какую-то мелодию. Голоса звучали вразнобой – тут были и мольбы о прощении, и восхваляющие речи и крики, и даже брошенные с яростью проклятия.

Я повернула голову и застыла, смотря на статую божества, свет в глубине которой стал пронзительно-ярким. У меня на глазах изваяние вдруг сотряслось, а по обсидиану поползли сотни трещин.

Мы поднялись. Сначала я, потом Люций.

Наставник стоял к нам спиной, полностью захваченный происходящим. Его рука была опущена, но пальцы все так же сжимали клинок. Я нашла взглядом Айвен и Рафаиля. Пока мы сражались с учителем, те двое отбивались от тварей, которые оттеснили их к тоннелю, ведущему в глубину подземелья.

Печати на спине божества замерцали. Люций отчего-то схватил мою ладонь, крепко сжав, так что заболели пальцы. Заставив ощутить его же тревогу, взвившуюся еще выше, когда оплетенная змеей рука изваяния вдруг отвалилась и рухнула на пол, распавшись на куски. Из нее наружу хлынул черный непроглядный туман.

А в следующую секунду нас откинуло магической волной. Наставника – ближе к тоннелю, ведущему на поверхность, а нас – к ходу, что вел в глубину подземелья.

Я упала прямо у ног Люция, которому не повезло удариться о колонну.

Сразу же поднялась.

Когда юный страж брал в руки клинок, первым правилом, которому его учили, было всегда оставаться на ногах. Сколько бы ты раз ни упал, подняться обязан. Или умрешь.

Наставник на другой стороне зала уже тоже оправился от случившегося и шел прямо на нас, решительно сжимая клинок. Рукав его мантии пропитался кровью, но Лоуза это не останавливало. В его глазах горело пламя. Жажда убийства захлестнула меня – светлый див намеренно отпустил свои эмоции.

Пространство разорвал треск, заставивший мужчину остановиться. Изуродованное изваяние сотрясалось.

– Все прочь! Она сейчас разрушится! – вскричал Люций, едва не оглушая меня.

Раздался взрыв и свист – статуя взорвалась, разметав кусочки во все стороны. Мы едва успели спрятаться за колонной, тесно прижавшись друг к другу.

– Ты в порядке? – прошептал Люций мне в губы.

Я кивнула, но тут же мой взгляд заметался по залу.

Айвен… Где Айвен?

Успокоилась я, лишь заметив их с Рафаилем у хода. Они, как и мы, успели укрыться от осколков статуи.

– Это было опасно… – продолжил шептать Люций. Но лучше бы он молчал. После его слов зал сотряс новый оглушительный грохот. Колонны стали рушиться, а потолок пошел волной, готовый вот-вот упасть нам на головы и похоронить в подземелье.

X. Подземная река

По тому, что нам известно, на землях Сент-Морьена никогда не появлялось орденов даэвов.

Там обитают лишь отступники, и это роднит его с Аркадианом.

«О землях Дэвлата» Библиотека Академии Снов

Академия Снов, тридцать один год назад…

Сара

Отправляясь в Турис, я не могла и предположить, чем закончится наша охота. Что мы найдем преступника и что будем спасаться бегством, пытаясь сохранить свои жизни, пока за спиной поддерживающие свод колонны разваливаются одна за другой. Поднявшаяся пыль забивала горло, от нее чесались и слезились глаза и нестерпимо хотелось чихать.

Первые обрушившиеся опоры поделили зал пополам, отрезав нас от наставника. В последний раз, когда я его видела, мельком обернувшись во время побега, он едва увернулся от падающей прямо на него груды камней.

Зал грозил вот-вот превратиться в руины, и нам не оставалось ничего иного, как скрыться в тоннеле, уходящем в глубь подземелья.

Тьма поглотила нас и не отпускала все то долгое время, пока мы просто бежали, стремясь оказаться как можно дальше от обвала.

Грохот то и дело прокатывался по тоннелю, и казалось, будто стены превращаются в ничто прямо за нашими спинами. Меч больно ударялся о бедро, став гораздо тяжелее из-за энергии Серого мира, разлитой повсюду. Она нарушала связь между нами с Туманным, возвращая оружию его вес.

Мы остановились, лишь когда в пещере воцарилась оглушающая тишина, нарушаемая лишь нашим хриплым и частым дыханием. Моран вскинул руку, создавая слабую световую печать, что озарила наши покрытые каменной пылью лица.

– Если статуя уничтожена, то и тьма рассеялась? – тревожно спросила Айвен, упираясь руками в колени и переводя дыхание.

– Она не может рассеяться и исчезнуть в никуда. Но теперь ее ничто не удерживает в одном месте – вскоре она разлетится по всему материку, – хмуро ответил Люций.

– Появятся новые монстры. Может, не возле Туриса, а где-то дальше, но обязательно появятся, – прошептала я. Темной силы оказалось слишком много, особенно под землей. Гораздо больше, чем мы предполагали. И теперь она будет искать себе новое пристанище – людей, чьи души запятнаны грехами и омрачены тяжелыми чувствами.

– Зачем ты это сделала? Зачем сдернула печати? – Моран остановился, развернулся. Губы его были напряжены, у сжатых в кулаки ладоней вилась магия, из-за сильных чувств ставшая видимой. – Мы могли погибнуть из-за тебя. Все мы.

Айвен опустила взгляд и принялась неуверенно оправдываться:

– Я не думала… не думала, что все обернется таким образом. Он ведь наставник. Когда я была маленькой, Лоуз посещал наш орден. Как я могла поверить, что именно он рушит статуи? И зачем надо было нападать на него именно теперь? Вы ведь сами спровоцировали его! – С каждым словом голос подруги звучал увереннее, и защищалась она все отчаяннее, под конец выпалив: – И не тебе обвинять меня в том, что я подвергла кого-то смертельной опасности. Ты сам чудом не стал убийцей.

Моран застыл. Нахмурился.

Покачал головой, не смотря ни на кого.

Я же была зла. Очень зла. Перед глазами до сих пор стояло вздернутое вверх тело дива. Если бы Лоуз не был так самоуверен, то оборвал бы жизнь Морана гораздо раньше, чем я до них добралась.

Даже шутки Люция не вызывали во мне столько эмоций. Это был настоящий гнев – неподдельный, который, даже остыв, продолжает жечь тебя изнутри. Теперь я поняла разницу. Но истинную ярость контролировать получалось лучше. Она клокотала внутри, вызывая дрожь в голосе, но не толкала на необдуманные поступки.

– Айвен… – позвала я – пора было кончать со всем этим.

– Что «Айвен»?! – взорвалась она, яростно уставившись на меня.

Лицо ее было в пыли, и даже сквозь нее проглядывались черные разводы грязи, что остались после падения на болоте. Но пыль – мелочь. Хуже всего была кровь монстров на одежде.

Все мы были перепачканы в останках лягушек. И от всех нас шел смрад, убивающий всякое обоняние.

– Ты соврала моей матери! – продолжила Ларак, уверенная в своей правоте. – Ты ведь не брала ту книгу! Чтобы ты взяла что-то в библиотеке и не отметилась у смотрителя? Не лги хотя бы мне. Я помню время, когда ты помогала вести записи в читальне ордена, и дотошнее тебя никого нельзя было найти! Да и это алиби, будто ты видела его утром… Почему ты соврала ради теневого, Сара? Ты говорила, что всегда будешь служить ордену. Будешь на моей стороне… – Ее голос становился все тише, горестнее. – На стороне Фредерика… Но что теперь? Что ты творишь?!

Она повернулась, указывая на Люция:

– Как этот див смог запудрить тебе мозги? Ты считаешь, что он лучше, чем кажется со стороны?! А ты уверена? Уверена, что все это не ложь?

Лицо Морана было в тени. На виске виднелась небольшая рана, которая слабо кровоточила. Когда нас откинуло от статуи, именно на Люция пришелся основной удар. На шее дива выделялся красный след от чужой руки. Эти кровоподтеки были такими яркими на его бледной коже, что я не сразу смогла отвести взгляд.

Он слышал обвинения и не пытался оправдаться, будто принимая их все.

– Светлые всегда и во всем винят теневых, – негромко выплюнул Рафаиль.

– Не надо, – остановил его Моран, поворачиваясь спиной и хрипло добавляя: – Идемте. Обвинить друг друга успеем позже.

Он неспешно побрел по тоннелю, а я перевела взгляд с его спины на подругу. С каждым днем я понимала ее все хуже. Во мне укрепилось ощущение, что мы стали чужими друг другу.

– Айвен… ты ведь видела, что случилось с Орестом? – сухо и тяжело проговорила я. – Видела, что стало с его рукой?

Дэва отвела взгляд и, помедлив, кивнула.

– Все потому, что он прикоснулся к знакам на стенах. Ты разве этого не поняла? А потом наставник повел тебя к изваянию бога, чтобы ты исправила печати. Тебе не показалось это странным? Опасным? Нет, ты ни капли не задумалась! – Обычно я не повышала голос, но за последний час сделала это дважды. – А после ты еще и сняла печати с наставника, подвергла нас опасности, и из-за этого была разрушена статуя теневого бога… Айвен, доверять мне не обязательно, но научись делать выводы, думая своей головой, и осознай наконец всю ответственность. Если не за чьи-то жизни, то хотя бы за свою.

Следующие мои слова прозвучали жестко, но если бы я не сказала этого сейчас, то пожалела бы. Хватит опеки. Я делаю только хуже. Для самой Айвен.

– …Ведь я больше не стану помогать тебе.

Я зашагала прочь. Ларак и раньше страдала из-за своей легкомысленности, даже в ордене. Но в то же время порой она умела поступать смело и отважно. Даже то, что она сняла печати с Лоуза, было тому доказательством.

Но какой прок в этой смелости после смерти?

Мне не хотелось, чтобы она погибла. Я не желала, чтобы погиб кто-то другой. Ведь глупость в жизни даэвов могла стоить слишком дорого.

Долгое время мы брели в молчании. Иногда на стенах попадались древние печати – багровые линии выглядели непримечательно, по всему выходило, что знаки потеряли силу. Но обманываться не стоило. Это странное, загадочное место хранило в себе много тайн прошлого.

После недавнего разговора в воздухе витало напряжение. Я все еще не могла до конца усмирить свой гнев. Вспоминая последний месяц, я понимала, что мы с Айвен уже давно жили в разногласиях и недоверии.

– Почему там все же оказалась статуя теневого бога? – спустя время первым нарушил тишину Рафаиль.

– Точно не знаю… Но подземелье принадлежало ордену Хранителей. Те три кольца, пересеченные линией, что мы увидели на входе, – это их символ, – ответил Люций, не оборачиваясь и продолжая шагать впереди всех. Временами его голос звучал совсем хрипло. – Орден Хранителей основал Академию Снов, библиотеку в Турисе и лагерь у озера Спокойствия. В их времена в лагерь не пускали учеников, он был лишь местом уединения для воинов, ушедших на покой. А еще в ордене Хранителей состояли как светлые, так и теневые. Полагаю, они не замечали друг в друге отличий. Хотя их образ жизни больше соответствовал светлым орденам. Много правил, постоянные медитации, во время которых они копили силы и воспитывали спокойствие духа. Звучит очень скучно.

Рафаиль фыркнул.

– Что? – спросил Люций, и, даже не видя его, я поняла, что он улыбается. Тому, как менялось настроение дива, можно было позавидовать. Но вот странность – эта веселость в его голосе помогла мне окончательно справиться с остатками гнева.

– Если бы ты родился в то время, то превратил бы жизнь этого ордена в хаос.

– Боюсь, ты слишком высокого обо мне мнения, – усмехнувшись, отозвался Моран.

– Почему ордена не стало? – едва слышно произнесла Айвен.

На несколько секунд повисло молчание, я думала, Люций уже не ответит, когда его голос раздался вновь:

– Они погибли. Точнее, их убили. Я читал, что всех даэвов, состоявших в совете ордена и занимавших какие-либо значимые должности, вырезали всего за одну ночь. А те, кто остался – в основном юные ученики, не успевшие пройти полное обучение, – разбрелись по свету.

– Кто их убил?

В литературе, которую я читала об ордене, писалось одно и то же: они распались. Больше не смогли жить в мире. Но информации о них осталось крайне мало.

– Попробуйте догадаться, – предложил Люций.

– Монстры? – произнесла я.

– Люди? – высказался Рафаиль.

Но, судя по реакции Люция, правильного ответа мы не назвали.

– Другие ордены? – раздался в воцарившейся тишине вариант Айвен. Она шла, смотря себе под ноги. Ее лицо с каждой минутой становилось все мрачнее.

Теневой див покачал головой:

– Нет. Верного ответа вы не назвали. Все куда трагичнее. – Он на мгновение остановился и продолжил путь со словами: – Даэвов убил их собственный глава. Уничтожил орден и исчез. Автор книги не знает, почему он это сделал, предполагает лишь, что тот сошел с ума. Но по мне, его действия были слишком точны для сумасшедшего. Он убил лишь тех, кто знал их секреты. Никого не осталось. Именно поэтому нам так мало известно об ордене и о том, чем он занимался.

– Но они наверняка хранили немало тайн, – протянула я, думая об обители Сорель. Могущественные печати и древние реликвии были лишь небольшой частью всех секретов, открытых мне. А сколько еще скрывалось, было даже сложно предположить.

В голове всплыло воспоминание о внезапном открытии Люция в библиотеке Туриса.

«Они не просто хранили… А охраняли».

Наставник ищет что-то, принадлежавшее им. Мы давно это поняли. Но должно ли вообще быть найдено то, ради чего вырезали весь орден? Кто знает, чем все обернется, если это попадет в дурные руки.

Мне вспомнилась прекрасная статуя Фародея – такой внимательности к деталям я еще не встречала, будто в камень обратили некогда живое существо. Но все же, по какой причине изваяние взорвалось, никто из нас не знал…

На самом деле теневому богу поклонялись даже светлые даэвы и многие из людей. Светлую Эсмиру обожали все, считалось, что она благоволит праведным людям. Но вот за Фародеем в легендах закрепился образ карателя – хитрого, жестокого, испытывающего душу. Пройдешь испытание, и он тебя вознаградит. Если же нет – скорее всего, лишишься жизни.

Но невинных он никогда не убивал… По крайней мере, так писалось в книгах. В книгах, что за минувшие столетия были переписаны не единожды.

Пока я пребывала в своих мыслях, Моран рассказал про бусину, найденную нами в библиотеке.

Если мы выберемся из подземелья, наши слова будут против слов Прауда. Но потом начнется расследование. Нельзя предусмотреть все, див определенно оставил следы.

– Мне никак не дает покоя вопрос… – сказал Люций, когда мы шагали по нескончаемому коридору. – Допустим, наставник привел нас в это подземелье по стечению обстоятельств. Но сколько ни думаю, вести учеников первого курса в древний ход под отравленной землей – далеко не лучшее решение. Выходит, он сделал это намеренно? Но зачем?

– Думаю, чтобы использовать нас. Он с самого начала знал, что понадобятся жертвы. Все эти печати на стенах, скорее всего, проводят через себя силу тьмы, – предположила я. – Другого объяснения я пока найти не могу, ведь рука Ореста выглядела почти как у монстра. Неизвестно, сможет ли он вообще двигать ею. Наверное, если бы он не был даэвом, то прикосновение стоило бы ему жизни. Он бы стал ревенантом.

– Подожди… Ты хочешь сказать, что наставник уже бывал в том зале со статуей? – удивленно переспросил Рафаиль, хмурясь.

– Полагаю, что да.

После моего ответа див тяжело выдохнул.

– Такая тварь – и притаилась прямо в стенах Академии, – процедил Рафаиль, собираясь ударить кулаком по стене, но вовремя остановился, а после признался: – Когда ты его ударила, я в первую очередь подумал о том, с какой стороны к тебе подступиться. Мы ведь должны были защитить наставника. Уже думал вырубить тебя, как ты учителя, со спины. Нехорошо бы получилось…

– Это точно. Нехорошо, – согласилась я, подумав, что в следующий раз с этим дивом надо быть настороже. Хотя лучше бы следующего раза и вовсе не наступало.

Мы уже долго шли, двигаясь осторожно и стараясь не прикасаться к сводам тоннеля. Впереди все так же плыла слабая печать света, позволявшая разглядеть древние символы, что временами появлялись на камне.

– Если он уже бывал там и намеренно привел нас, то и собрались мы вместе по его задумке, – продолжил Люций. – Каков шанс, что и та семья оказалась на дороге из-за него?

– Он эмпат. Чтобы убедить их, что это не такая плохая идея, хватило бы короткого разговора, – сухо отозвалась я. Подобные мне не умели прививать определенные мысли. Но, вынудив человека подумать о чем-то, можно было изменить возникшие эмоции и в итоге заставить поступить так, как тебе надо.

Наверняка глава того семейства размышлял, а не зря ли он переполошился? Может, ночное происшествие – случайность? Кто знает, что пришло тупой животине в голову? Может, ее какое-то насекомое укусило, вот лошадь и взбесилась.

Заговорить о случившемся и укрепить эти мысли подходящими эмоциями – и все готово.

– Но откуда он мог узнать? Я не говорила…

– Это я сказала, – неожиданно прошептала Айвен, на мгновение бессильно прикрывая глаза. – Мы уже почти закончили опрашивать посетителей гостиных домов и наткнулись на него. Лоуз спросил, как прошло наше путешествие… И он просил приглядывать за тобой еще в Академии. Но моя мать… Она сказала то же самое, поэтому я не придала значения.

– Какие у вас интересные отношения. Шпион и надзиратель, – не к месту проявил остроумность Люций. – Не смотри на меня так строго. Я всего лишь назвал вещи своими именами.

– В некоторые моменты лучше промолчать. Но ты болтаешь при любом случае, – сказала я, не стараясь оскорбить. Это тоже были всего лишь слова. Все же у Морана были причины недолюбливать Айвен. И я его понимала.

– Спасибо за комплимент.

– Это был не комплимент.

Люций улыбнулся. Мой ответ его позабавил.

Рафаиль, сгорбившись, настороженно смотрел на сужающийся свод пещеры. Ему это определенно не нравилось.

Айвен шумно выдохнула. Сжала ладони в кулаки, так что костяшки побелели. И вдруг призналась, что Лоуз спрашивал у нее не только об этом. Его интересовали статуи, точнее то, какими поисками занимались мы с Мораном. Светлая и теневой объединили усилия? Это было бы и вполовину не так удивительно, если бы на месте меня и Люция был кто-то иной. Приемная дочь самого влиятельного светлого ордена и наследник Северного. Сейчас наши отношения вызывали у остальных смех и порою злорадство.

Я вспомнила тренировочный бой перед охотой. Утомленный болтовней Морана, наставник, поддавшись его уговорам, поставил нас в пару. И я победила. Разница в наших умениях была мала, но этого хватило. Этот случай вызвал волну обсуждений.

«Лучше бы он тренировался больше, а не к тебе приставал. Однажды доиграется и костей не соберет», – насмешливо сказал Фредерик, сидя у окна в моей спальне. На том же месте, где пару ночей назад под яркой луной выпивал Моран.

Прауд – один из немногих, кто видел истинное положение дел. О чем и намекнул Айвен еще в Академии Снов, а потом напомнил при разговоре в Турисе, крайне обеспокоившись моим благополучием.

– Я старалась не думать об этом. И тебе не говорила. Боялась. Ты и так меня подозревала в том, что я все доношу матери. Но, в отличие от Фредерика, никогда меня не обвиняла… – Ларак, опустив подбородок, поджала губы. – Но чем дальше, тем обиднее мне становилось. Ты доверяла какому-то чужаку гораздо больше, чем мне. Мы ведь выросли вместе. Наши отношения не были идеальными, но все же мы оставались подругами. – Она сделала паузу, бросая взгляд на теневых. – Лишь теперь я понимаю, что мои тайны рождали и твои… Моя главная ошибка в том, что я, поддавшись обиде и веря чужим словам, засомневалась в тебе. Я была уверена в наставнике, поэтому и помогла ему. Но вышло так, что из-за меня мы едва не погибли. Никакие извинения не загладят вину. Но все равно простите меня. И, Сара… Лоузу я о тебе ничего не говорила и своей матери тоже уже давно стараюсь ничего не рассказывать. Только то, что и так все знают. – Часто дыша и едва сохраняя остатки спокойствия, Айвен выдавила: – Я не доносчица.

Не выдержав, она остановилась и заплакала. Теневые тоже замерли на месте. Дэва пыталась сдержаться, закрывая лицо руками, но ей никак не удавалось успокоиться. Плечи вздрагивали, следуя за судорожным дыханием.

Несколько секунд я смотрела на нее как громом пораженная. При мне так редко плакали, что вид Айвен поначалу меня парализовал.

Как я должна поступить?

Она ведь права: если бы я не хранила секрет, все вышло бы иначе. Но это была не только моя тайна. Я не могла болтать, зная, какое предубеждение к теневым царит в ордене.

Однако Айвен ничего не рассказывала Изабель… А у меня ведь были все причины ее подозревать. Я бессильно прикрыла глаза, неожиданно осознавая, насколько мы сами себя запутали.

Нам просто надо было поговорить… Столько проблем можно решить разговором!

Я вздохнула, чувствуя неимоверное облегчение и даже радость.

Айвен прекратила всхлипывать и застыла, словно превратившись в еще одну статую этого подземелья, когда мои руки легли на ее плечи. В следующее мгновение она звонко всхлипнула и стиснула меня в объятиях, вцепившись в мою талию, словно утопающий в спасительную соломинку.

Я замерла от неожиданных и непривычных объятий. А через секунду подняла руку и стала поглаживать ее по спине, стараясь успокоить.

– Прости, Сара. Прости, – без конца всхлипывая, повторяла Айвен.

Все то время, пока Ларак приходила в себя, Люций с Рафаилем вели себя тихо. На какой-то миг пещеры погрузились почти в оглушающую тишину, в которой внезапно послышался шум воды и… глухие хлопки, сливающиеся в монотонный звук. Будто что-то раз за разом шлепало о камень и становилось все ближе.