Текст книги "Аполлон"

– Нет никакого жениха, – глухо отвечает Ари. – У нее никого нет, кроме меня и работы. – она поворачивается, губы дрожат, в глазах откровенный испуг. – С ней что-то случилось. Я уверена.

– Она могла поехать в аэропорт раньше? Куда вы собирались?

– В Бостон, – подавленно бормочет Ари, запустив пальцы в свои волосы, и, кусая от напряжения обветренные губы. Повернувшись, она берет со стола пластиковую папку и протягивает мне. – Наши билеты. Оба на месте.

Сдвинув брови, я заглядываю в папку, просматривая документы. Действительно два авиабилета до Бостона на Каролин Симон и Ариану Миллер. Вылет через семь часов.

– Мне нужно позвонить, – встрепенувшись, Ари выбегает из комнаты, я слышу, как она возвращается в прихожую, вытряхивает все содержимое своего рюкзака на пол. Я выхожу следом и наблюдаю, как среди фантиков, протеиновых батончиков, гаечных ключей и зажигалок, Ари пытается найти свой мобильник. Я скептически отношусь к устроенной девушкой панике, вокруг исчезнувшей подруги.

– Сколько ей лет?

– Мы ровесницы, – быстро отвечает Ари. – Учились вместе. Она на режиссёрском, я на актёрском. – коротко добавляет она, а затем снова хватает рюкзак, переворачивает его и трясёт, пока телефон не вываливается из его недр на пол. – Познакомились случайно. В первый день занятий. Я ее чуть не сшибла, когда она дорогу перед главным корпусом университета переходила.

– Ты училась в университете? Актерское мастерство? – удивлённо переспрашиваю я, окинув Ари недоверчивым взглядом с головы до ног. В цирковое я бы поверил, но актриса?

– Мы не доучились. Так что можешь не комментировать, – не глядя на меня, она считывает поток моих мыслей и чертыхается, когда не получается разблокировать мобильник с первого раза.

– Почему не доучились?

– Черт, она звонила мне. Долбаный беззвучный режим. – игнорируя вопрос, восклицает Ари, уставившись в свой гаджет, листая по всей видимости список входящих звонков. А потом резко бледнеет, подняв на меня полный неприкрытого страха взгляд.

– Что? – я тоже невольно начинаю нервничать. Ари нажимает на экран указательным пальцем, запуская голосовое сообщение.

«Пожалуйста, Ари… Здесь кто-то есть. Он нашел нас…»

Глава 6

Ари

Пожалуйста, Ари… Здесь кто-то есть. Он нашел нас…

Мои пальцы нервно дрожат, и я сама начинаю трястись как в лихорадке, запуская сообщение в третий раз. Ужас, страх, отчаяние звучат в срывающемся голосе. Каролин… Черт. Я не должна была оставлять ее одну. Мое сердце бешено колотится, грудь начинает саднить от резкой боли, в глазах темнеет. Я с трудом осознаю происходящее, поддавшись панике, все глубже погружаясь в шоковое состояние. Я могу отрицать, искать объяснения, прятать голову в песок, притвориться, что ничего не случилось, но это не сработает, не поможет. Выронив телефон, я запускаю пальцы в свои волосы, нервно дергая их в попытке через физическую боль вернуть себе концентрацию мысли.

– Во что вы вляпались, девочки? – произносит надо мной суровый сдержанный голос Марка Красавина. Я совсем забыла, что он тоже здесь. Вскидывая голову, смотрю на него слепым взглядом. Его черты расплываются перед глазами, наполненными слезами.

– Мы думали, что все закончилось, – выдыхаю я сипло и, всхлипнув, прислоняюсь спиной к стеллажу. Марк наклоняется, поднимает телефон, снова запускает голосовое сообщение, просматривает папки с содержимым гаджета и, сунув в карман джинсов, напряженно смотрит на меня. – Какого хрена тут происходит, Ари? Если не объяснишь, я вызову полицию.

– Если ты это сделаешь. Он убьет ее, – горло надсадно ноет, словно я долго и громко кричала. Я думаю о Кэр, только о ней. Прямо сейчас, она снова в аду, из которого нам удалось сбежать пять лет назад. Потребовались годы, чтобы мы перебороли страх и научились жить так, словно ничего не случилось.

– Кто «он»? – настойчивым резким тоном спрашивает Марк. Я закрываю ладонями лицо, не в силах выносить его напористый взгляд.

– Мой бывший парень. – слышу свой сдавленный голос, чужой, незнакомый, надломленный. – Это он был за рулем во время аварии. Я говорила тебе…

– Какое отношение твой бывший парень имеет к Каролин Симон? – шумно втянув воздух, обрывает меня Марк. – И чем он, бл*дь, так ужасен, что одна рыдает от страха в трубку, а другая клочьями рвет на себе волосы?

– Это долгая история. Не уверена, что тебе стоит знать, – отрешённо мотаю головой, встречая пронзительный взгляд зеленых глаз.

– Где его найти ты можешь сказать? Адрес, телефон? Имя? – нетерпеливо перечисляет Марк. Он явно раздражен и не намерен нянчиться со мной. Красавин меньше всех похож на утешителя или спасителя обиженных женщин. Скорее на того, кто сам не прочь усложнить мне жизнь и устроить массу новых проблем. И все-таки он самый охрененный ублюдок из всех, что я видела в своей жизни. Даже сейчас я не могу не замечать насколько шикарно он смотрится, несмотря на помятый вид и агрессивную энергетику, ощутимо бьющую по моим расшатанным нервам.

– Он живет не в Штатах, – жалко бормочу я.

– А где? – недоуменно хмурится Красавин. Мой взгляд скользит по его поджарой фигуре: литые мышцы, невероятная гибкость и сила, обалденное тело и не менее красивое лицо. Кэр выбрала себе идеальный экземпляр для обожания.

– Его зовут Тимур Амиев. У него рекламный бизнес в Москве, – отвечаю я и замечаю, как краска отливает от потрясенного лица Марка.

– Дальше, – стиснув челюсти, приказывает он, сверля меня испытывающим взглядом.

– Я познакомилась с ним на вечеринке, когда училась на третьем курсе. Он искал новые лица и таланты. По крайней мере, такой была официальная версия. Молодой, перспективный, красивый, с кучей денег, которые тратил, не глядя. Многие девчонки готовы были подстелиться под брутального русского миллионера, а он почему-то на меня запал. Мы пару раз встретились, закрутился роман. Он рассказал, что разводится с женой, жаловался, как не везет ему с женщинами, говорил, что я не похожа на других. Мне был двадцать один год. Наивная дура. Конечно, я поверила. Потом Тимур резко пропал на три месяца. Тогда же я и поняла, что залетела. Звонила ему, писала. Ответа ноль. Мне на стены лезть хотелось. В карманах пусто, учиться еще несколько лет, сама на шее у Кэр, а тут еще беременность. Не готова я была к материнству и аборт делать не хотела. Кэр было не до меня. Фильм монтировали и готовили к выходу на экраны, и она не вылезала со студии, ушла с головой в работу, и не замечала, что у меня какие-то проблемы.

А я прогуливала лекции, сидела дома, поедая мороженое, и жалела себя. Потом все-таки решилась. Записалась на аборт, но так и не сделала, не успела… За неделю до назначенного визита к врачу появился Тимур, завалил цветами, подарками, умолял поехать с ним, обещал жениться. Кэр меня отговаривала, просила хорошенько подумать. Он ей не нравился, и она ему тоже. Полный взаимный игнор. Иногда он ночевал здесь, и наутро Каролин со мной не разговаривала или требовала, чтобы я съехала, а к вечеру отходила и снова начинала со мной общаться, как ни в чем не бывало. Мы очень разные, Марк. Но обе одиночки, белые вороны. Это нас и сплотило. Я сирота, она тоже. Кэр слишком тихая, болезненно неуверенная в себе. А я наоборот, шумная и настолько активная, что парни обычно сбегали от меня на первом свидании, поняв, что не выдержат конкуренции рядом с ненормальной байкершей, – я прерываюсь, чтобы отдышаться. Не привыкла говорить о себе. Еще так много. По выражению лица Марка сложно понять, что он думает обо всем услышанном. Да мне в принципе плевать на его мнение. Просил рассказать, пусть слушает. Кривая улыбка подрагивает на губах, когда я набираюсь сил продолжить.

– Тимуру все-таки удалось меня уговорить. А Кэр… Кэр поехала со мной. Фильм к тому времени выпустили в прокат, и она вдруг сама вызвалась, объяснив свое рвение беспокойством обо мне. Я думаю, что на самом деле она выдохлась, пока носилась со своим сценарием, переживая за каждый дубль и твои пьяные выходки, смакуемые в прессе. Или Кэр банально хотелось посмотреть на страну, которая родила ее скандального кумира.

– Меня родила не страна, – отзывается резковато Марк. В глазах усиливается напряжение, и у меня кровь стынет от жесткого неприступного выражения лица Красавина. Я таким его видела редко. Обычно во время тренировок, когда кто-то из парней халтурил. – Дальше, – грубый оклик возвращает меня из спутанных спонтанных мыслей.

– А дальше… – судорожно вздохнув, я опускаю голову, глядя на свои дрожащие пальцы, покрытые ссадинами. Не стоило садиться за руль в моем состоянии, все могло кончиться плачевно и не только для меня. Я плохо помню момент столкновения, очнулась уже на тротуаре, мотоцикл валялся на обочине. Кажется, я въехала в ограждение и вылетела из седла вперед. Чудо, что ничего не сломала и никого не угробила.

– Ари, ты издеваешься? Или уснула? – снова вторгается в поток моих воспоминаний раздраженный нетерпеливый голос Красавина. Как он не понимает… Мне больно даже думать о том, что случилось, не то, чтобы говорить.

– Амиев поселил нас в отель. Обеих, – тяжело вздохнув, продолжаю я. – Но в разные номера. Я думала, что мы поедем к нему, но Тимур сказал, что необходимо подготовить дом для новой хозяйки, вывезти вещи жены, оставшиеся после развода. Версия казалась логичной. Я вообще не видела подвоха, к тому же рядом была Каролин. Ее присутствие успокаивало, отвлекало. Мы с Кэрр первую неделю гуляли по Москве, осматривали достопримечательности, наслаждались новыми впечатлениями. По вечерам Тимур приезжал ко мне, оставался на ночь, а утром исчезал. В одно такое утро я зашла в номер Кэрр и обнаружила, что ее нет. Ни вещей, ни документов. На ресепшн сказали, что она сдала ключи и выехала. Я звонила ей, набирала снова и снова, но ответа не было. И как только я осталась одна, Тимур изменился. Стал грубым, раздражительным. Срывался по всяким мелочам, особенно, если я начинала упоминать Кэрр. Он настаивал на том, что она меня бросила, вернувшись в Штаты, и со временем я сама в это поверила. Тимур перевез меня в трехкомнатную квартиру на Садовом, где жили еще две иногородние девушки, работающие моделями в его агентстве. О браке или совместном проживании речи больше не было. Наверное, я начала понимать, происходящее, едва переступив порог квартиры, но мне было страшно осознавать, что я попала в хитроумно расставленную ловушку Амиева. К тому же я была беременна. И мне казалось, что мужчина не способен причинить зло женщине, которая носит его ребенка. Наивная идиотка. А девушки, и правда, работали моделями, никакого эскорта или проституции. Трахались они исключительно с Амиевым, причем не стесняясь моего присутствия. В первый раз у меня был шок и началась истерика, но Тимур быстро успокоил меня парой затрещин и рассказал, что мужчина полигамное существо. Самец, которому природой заложено метить столько самок, сколько позволит здоровье. Подавлять свои инстинкты он не собирался даже ради меня, тем более, ради меня. И чуть позже я узнала, что разводиться он и не собирался. Счастливо живет в браке, но омрачает семейную идиллию одно – отсутствие детей. Вот тогда у меня началась паника. Я хотела сбежать, устроила скандал, а он снова избил меня, отобрал документы, ключи, деньги, приказал своим сотрудницам держать меня взаперти. И пока я рыдала, сжавшись на узкой кровати, захлебываясь слезами, он трахался за стеной с длинноногими моделями, подтверждая каждую ночь свой полигамный статус самца.

– Бл*дь, Ари, это пиз*ец. Но у*бок использовал самый банальный прием. Вывез из страны двух одиноких девчонок, которых никто не будет искать. Почему вы не думали о подстраховке? – не выдержав, прервал меня Красавин. Сжимая кулаки, он присел напротив, в глазах мелькнула жалость, и я быстро отвернулась. Ненавижу подобные взгляды, они напоминают мне о моей ущербности.

– Откуда нам было знать? – тихо отзываюсь я. – Успешный бизнесмен, дорогие автомобили, подвешенный язык. Мне еще не доводилось встречать настолько виртуозных лжецов. Я верила в любую чушь, которую он городил. До определённого момента.

– Каролин не уезжала из Москвы, да? – мягко спросил Марк, и я вздрогнула от непривычной интонации его голоса. И почти сразу почувствовала прикосновение его ладоней к своим заледеневшим дрожащим пальцам. Закрыла глаза, позволив себе заплакать. Очень давно никто не прикасался ко мне вот так… нежно, ласково, без всякого сексуального подтекста. Поддавшись эмоциями и собственной слабости, я уткнулась лицом в его плечо. Марк обнял меня, не задавая больше своих дурацких вопросов. Знал, что я отвечу сама. Понимал, что нуждаюсь в этом здесь и сейчас.

– Нет, – качнув голову, приглушенно отвечаю я, рассеянно водя кончиками пальцев по татуировке на его шее. – Где-то через месяц одна из соседок проболталась, что у Амиева есть еще одна квартира, где он содержит девчонок для своих бизнес-партнёров, как это принято сейчас называть. На самом деле они все были обычными бандитами, сколотившими быстрые миллионы, которые, как правило, пробуждают не самые лучшие человеческие качества. Среди друзей Тимура было много выходцев с Ближнего Востока. В Москве они держали торговый бизнес, магазины, рынки, кабаки. Амиев получал от своих дружков заказы на рекламу, и как бонус или поощрение за сотрудничество, горячим восточным парням предоставлялись девушки славянской внешности. А Кэрри… Она натуральная блондинка с толстой косой, полная, невысокая, с большой задницей и грудью. Она больше меня на четыре размера. Я ни разу не видела, чтобы парни пялились на нее или пытались познакомиться. Кэрр никогда не ходила на свидания. Уверена, она даже не спала ни с кем в свои двадцать с небольшим. Но то, что здесь в штатах считали недостатком, для парней с Востока… – Я не смогла продолжить, зажмурилась и снова спрятала лицо на плечо Красавина.

– Каролин держали в другой квартире? – осторожно спрашивает Марк, успокаивающе поглаживая меня по спине. И, чёрт побери, я сама не знаю почему, но его объятия расслабляют, несут утешение, облегчение. Страх отступает, оставляя ощущение защищённости и тепла. Или я просто цепляюсь за него, как за последнюю соломинку?

– Да, – киваю я. – Девчонки ничего не знали о Кэрр, Тимур сам рассказал. Мы сильно повздорили, он пригрозил, что убьёт нас обеих, если я не прекращу истерики. Мне стало плохо, открылось кровотечение, и Тимур повез меня в клинику, где у него были связи. Не рискнул вызвать скорую, побоялся огласки. Он был вдрызг пьяным, и мы не доехали, разбились. Я очнулась спустя несколько дней в реанимации, переломанная, со шрамом на животе и без ребенка. Тимур тоже попал в больницу. Пока он был в отключке, ко мне пришел следователь, и я рассказала все, что знала.

– Каролин нашли? – сглотнув, хрипло спрашивает Марк.

– Да. В ужасном состоянии, – киваю я, не смея посмотреть в его глаза. Я не вынесу жалости, а то, что именно ее увижу в глазах Марка, я не сомневаюсь. – Ее тоже доставили в больницу, и, как только я смогла встать, навестила Кэр. Это было жутко. Она не разговаривала, я ее едва узнала.

– Что потом? Этого отморозка осудили? – скрипнув зубами, интересуется Марк. Я ощущаю, как напряглись его мышцы. Я украла его рукопись, и все личные семейные тайны Марка вот-вот появятся на всех экранах, а он вне себя от ярости из-за того, что ублюдок Амиев сотворил со мной и Каролин. Возможно, я недооценила Красавина, и он не такой засранец, каким хочет казаться? Или у меня разыгралась фантазия на фоне стресса?

– Нет, к нам наведались его адвокаты, предложили замять дело, чтобы избежать скандала, суда и прочей волокиты, которую ни я, ни Каролин не вынесли бы. Как только выяснилось наше гражданство, подключилось американское посольство, и после улаживания бюрократических вопросов нас депортировали. Вероятно, Амиеву пришлось выложить немало денег на взятки, чтобы история не получила огласку. Ублюдок отделался легким испугом.

– Что ему нужно сейчас? Спустя пять лет? – с яростным недоумением спрашивает Марк. Мне нечего ответить. Хотела бы я знать, что ненормальный психопат Амиев хочет от нас. Как же я ненавижу все, что связанно с тем отвратительным промежутком моей жизни. Я не вспоминала об Амиеве много лет, вычеркнув из своих мыслей. Я притворилась, что его никогда не было. Мы обе притворились, что смогли забыть.

Марк по-прежнему ждет ответа, а я судорожно пытаюсь подобрать слова. Мне необходимо проговорить вслух варианты, чтобы разобраться самой.

– Мы доставили ему массу проблем, пошатнули репутацию, – сбивчиво начинаю я. – В квартире, где содержали девушек во время захвата находились деловые партнёры Амиева, которые в последствии разорвали с ним все связи и выдвинули внушительный счет за неприятный инцидент с полицией. И когда было принято решение о нашем возвращении в Штаты, я стала получать от него письма с угрозами. Много писем. Он обещал, что найдет меня и заставит заплатить, отработать… Нас обеих. Потом мы уехали, и все стихло. Пять лет от Амиева не было ни слуху, ни духу. А недавно в СМИ появилось наше с тобой фото с пляжа. Он мог узнать меня и явиться, чтобы выполнить обещание. Такие как он, ничего не забывают, Марк. Горячая кровь, восточные корни, он не простил нам пятна на своей деловой репутации и то, что обошли его, сбежали. Именно поэтому Каролин хотела уехать в Бостон, и как видишь, Амиев оказался быстрее.

– Почему Каролин?

– Тимур знает, что я поеду за ней.

– Думаешь, он вывезет ее в Россию? Как? – отстранившись, Марк берет мое лицо в руки, стирая слезы большими пальцами. Я вижу в его глазах беспокойство и толику сомнения. Я понимаю, как выглядит со стороны все, что я ему сейчас наговорила. И у него имеется хренова куча причин, чтобы не доверять мне.

– Элементарно, Марк, – облизав пересохшие губы, отвечаю я. – Вколет пару доз снотворного. Уверена, что он действует не один. У Амиева везде свои люди.

– Я думаю, нам стоит позвонить в полицию и связаться с посольством в Москве, – решительно заявляет Марк. Для него это единственный логичный выход, но не все ситуации одинаковы и поддаются стандартным решениям. – Если все так, как ты говоришь, и Амиев вывез Каролин из Штатов, то это единственный способ перехватить его до того, как он ее спрячет.

– Ты не понимаешь, – убираю его руки и медленно выпрямляюсь, кожа на содранных коленках нещадно саднит. В глазах мельтешат белые точки. Пошатнувшись, я прислоняюсь плечом к стеллажу, переводя дыхание. И когда поднимаю голову, Марк уже стоит напротив, с тревогой наблюдая за мной. Руки убраны в карманы джинсов, на скулах ходят желваки.

– Чего не понимаю?

– Он убьет ее, если мы обратимся в полицию, – вполголоса говорю я, ощущая, как меня накрывает новой волной нервного озноба. И продолжаю, скрипнув зубами: – Ему проще убрать нас обеих, чем попасть снова под прицел следственных органов. Я не могу и не буду рисковать. Я поеду, Марк. Разберусь на месте. Как видишь, Каролин сейчас никак не сможет разрулить ситуацию со сценарием. Договаривайся с Мейном, но это тоже бессмысленная затея. Он не в курсе, что сценарий написан по твоему личному дневнику, поэтому можешь не беспокоиться за свою семью, журналистам незачем их донимать. Если ты сам не скажешь, что фильм снят на реальных событиях, этот факт не станут использовать в рекламных целях.

– Как это не в курсе? – Марк с недоумением впивается в мое лицо недоверчивым взглядом. Я пытаюсь отвернуться, но он берет меня за локоть разворачивая обратно.

– Вот так, – пожав плечами, я мягко отталкиваю его от себя, чувствуя, как напрягаются его грудные мышцы под моими ладонями. – Оба сценария – исключительно инициатива Каролин.

– Не понимаю… – прищурив глаза, он неотрывно смотрит на меня, и я теряюсь в глубине зеленых глаз. Мужчина не имеет права быть настолько притягательным. Его красота, как секретное оружие спецагента, которое он использует, выполняя свою миссию по покорению женщин. Он словно вечно испытывает чувство голода, и утолить его не способна ни одна из них. Марк Красавин опасен, я поняла, к сожалению, это слишком поздно. Мне стоило воспользоваться примером Каролин, которая предпочла остаться за кадром, в качестве зрителя и в то же время создателя.

– Каролин влюблена в тебя с шестнадцати лет, – мой взгляд опускается в вырез его футболки. Скользит по цветным татуировкам: красно-черная вязь, похожая на колючую проволоку, обвивающая рунические символы и иероглифы. Когда я увидела Марка Красавина первый раз на экране телевизора, он мне не понравился. Камера не способна передать всю силу его безумной зашкаливающей энергетики. Кэрр видела то же, что и я. Она пыталась перенести на экран то, что не поймать в цифровом формате. И все же свою единственную роль Красавин сыграл бесподобно, но еще лучше смотрелся во время выполнения самых сумасшедших трюков или на трассе, когда летел наперегонки с ветром. Только в такие моменты в его глазах горели огонь и жизнь. – Каролин отличается от других влюбленных в тебя девчонок. Ей недостаточно повесить плакат и любоваться кумиром. Ты ее муза.

Марк невесело ухмыльнулся. И я не могу осуждать его за скепсис. Звучит не брутально. Я бы тоже не хотела оказаться чьей-то музой или навязчивой идеей.

– Я всегда думал, что Мейн испытывает ко мне нездоровую тягу, – задумчиво произносит Марк, но уже не удивляется.

– Ты ошибся. Мейн испытывает тягу исключительно к выгодным проектам, – иронично хмыкнув, говорю я. – Все, что делает Кэр, приносит ему баснословную прибыль.

– Тогда я уверен, что ей удастся повлиять на сюжет или полностью переписать его, – неожиданно заявляет Красавин безапелляционным твёрдым тоном. Я удивлено вскидываю брови. Очень смелый вывод, но не лишённый смысла.

– Есть одна проблема, Марк. Вероятно, Каролин сейчас находится на полпути в Россию, – напоминаю я осевшим голосом, глядя в его глаза, а затем добавляю уверенно и намеренно резко. – И я собираюсь отправиться за ней.

– Я еду с тобой.

Я открываю рот, но из него не вырывается ни звука. Стою, смотрю на него и чувствую себя кретинкой. Марк Красавин рисковый и бесстрашный парень, это я поняла давно, но сейчас речь не о новых трюках, требующих длительных тренировок. На этот раз физической подготовки и смекалки мало.

– Ты спятил? – наконец, выжимаю из себя я. – У тебя сроки. Скоро начнутся съемки.

– Парочка недель в запасе есть, – невозмутимо пожимает плечами Марк. – К тому же я собираюсь сделать так, чтобы съемки не начались в ближайшее время.

– Но какой смысл? Чем ты сможешь помочь?

– А ты, Ари? Есть план? У меня четырнадцать братьев и сестер, – Красавин самоуверенно улыбается, и я вижу в глубине его глаз проблеск гордости. Как я могла быть такой слепой? Он действительно очень сильно любит их. Свою семью. И Джульетту, ее больше всех, потому что она не просто семья. Она больше. Единственная… Я читала, помню некоторые моменты дословно. – Уверен, что у кого-нибудь найдутся связи, чтобы разрулить нашу проблему без жертв.

– Ты свихнулся?

– У тебя есть другие варианты? – скептически интересуется Марк. – Я так понимаю, что тянуть нельзя. Тебе надо привести себя в порядок перед долгой дорогой. Ты точно уверена, что Каролин на пути в Москву?

– Да. Ее документов нигде нет. Я все проверила. Здесь у Амиева связаны руки, а в Москве он на своей территории.

– Даю тебе пятнадцать минут на душ и сборы, потом заскочим ко мне и выдвинемся, – решительно объявляет Красавин категоричным тоном.

– Хорошо, – неуверенно скольжу по нему задумчивым взглядом. До сих пор не могу поверить, что Марк на самом деле поедет со мной. Он совершенно ненормальный. Как, впрочем, и я. У нас, оказывается, не так мало общего, как я думала. Только, что реально им движет? Желание помочь Каролин, остановить выход фильма или же банальная жажда приключений? Ответ в данный момент не так уж и важен, но рано или поздно всплывет сам. Я буду полной дурой, если откажусь от помощи.

– Спасибо, – бормочу я с трудом редкие для меня слова благодарности, непривычные моему обыденному лексикону.

– Я делаю это не ради тебя, Ари, – хмурится Красавин. Что ж, вот и ответ. Долго ждать не пришлось. А я уже размечталась. Дура.

Марк

Как только Ари скрывается в ванной комнате и включает душ, я снова возвращаюсь в спальню Каролин Симон. Кто, бл*дь, она такая? Безумная фанатка или одержимая мной фантазерка, по стечению обстоятельств, оказавшаяся талантливым сценаристом?

Плакаты и заставки с моим лицом частично подтверждают обе версии. Насколько я понял, сценарии Каролин писала не только обо мне, и последние блокбастеры тоже вышли из-под ее легкой руки. Я несомненно в ярости на неуловимую тихоню, но в еще большей степени заинтригован странной девчонкой и огорчен историей, которая произошла с девушками в юности. Подобных случаев немало, и вина отчасти на них самих, наивности, глупости, доверчивости, которыми пользуются прожжённые ублюдки вроде Тимура Амиева. У него типичное чеченское имя, но он с таким же успехом может оказаться обычным русским сукиным сыном с баблом и связями, уверовавшим в свою безнаказанность. В любом случае, я не считаю национальность критерием для развешивания ярлыков. Мне плевать, кто он. Главное понять, какого хера ему надо от Каролин и Ари в данный момент.

Остановившись в центре комнаты, пристально рассматриваю обстановку, подмечая малейшие детали, понятия не имея, что конкретно я ищу. Все мои действия носят интуитивный характер, не имеющий никакого отношения к логическому анализу ситуации. В действительности, в моих мыслях полный разгром и ни малейшего здравого предположения. Ситуация настолько абсурдна, безумна и местами банально-нереальна, что мне сложно трезво оценивать происходящее. Придется решать проблемы с наскока и по мере их поступления. Хотя, по большому счету, первое, что я должен был сделать, выслушав исповедь Арианы – позвонить в полицию или в психушку. Небольшой выбор вариантов?

Так какого черта я собираюсь лететь с этой идиоткой в Москву вслед за исчезнувшей Каролин Симон? И почему ее имя не дает мне покоя, кажется знакомым. Ари сказала, что Кэр работала на съёмочной площадке и в студии Мейна. Я, бл*дь, должен был видеть ее. Мы наверняка встречались. Как-то она умудрилась составить обо мне определённое мнение еще до того, как мир увидел меня в фильме Мейна. Это говорит о том, что девушка долгое время наблюдала за мной и явно не издалека. Но даже десять раз проговорив про себя ее имя, я так и не смог выудить из памяти лицо. И, как назло, ни в телефоне Ари, ни на одной из полок в спальне девушки я не нашел ни одной фотографии. Чтобы как-то убить время в ожидании Арианы, я набрался наглости и порылся в ящиках стола Каролин, но и там не нашел ничего ценного, кроме книг, тетрадок, ее дневников, каких-то заметок на клочках бумаги. Почерк, кстати, у нее ужасный. Почти такой же, как у меня. Я добрался до последнего ящика, и тут меня ожидала удачная находка.

Внизу под затёртыми пособиями по актёрскому мастерству, я нашел выцветший, старый снимок, сделанный на полароид. Краски сильно поблекли, изображение казалось размытым, нечетким, но я, кажется, нашёл именно то, что искал. На фотографии на фоне фонтана запечатлены две улыбающиеся девушки. Блондинка и рыжая. Коротко стриженная худышка и полная блондинка с длинными густыми волосами. Они действительно не похожи. Как день и ночь. Одна из них, судя по рыжей шапке волос – Ари: худенькая, с ярким макияжем в гот-стиле. Видимо, тогда она увлекалась роком или другой тяжёлой музыкой, что оставила некоторый отпечаток на ее внешности. Короткая юбка, крошечный топ, едва прикрывающий уже развитую грудь.

Вторая одета более классически и скромно. Каролин Симон. Ну, привет, Кэр. Она немного испуганно смотрит в камеру. У обеих голубые глаза – единственная общая черта. Но энергетика…. Даже со старого, потерявшего яркость снимка, аура бешеной энергии так и плещет от Арианы Миллер, в то время как ее подруга выглядит незаметной тенью, хотя почти в два раза шире подружки. И они обе совсем девчонки. Вероятно, это первые месяцы после знакомства. Мой взгляд отрывается от Ари, лицо которой почти неузнаваемо под боевой раскраской и припечатывается к скромной Каролин. Черты немного смазаны, полнота несколько округляет овал лица, лишая какой-либо индивидуальности. Но Каролин не уродина, она миловидная, приятная. И совсем не жирная, как заявила не так давно Ари. Губы красивые, волосы просто роскошные. Закомплексованная, неуверенная в себе и явно зацикленная на своих недостатках, которые возводит до размера всемирной катастрофы. Я много раз сталкивался с такими девчонками, пока учился в школе, потом в различных вузах. Уверен, что сейчас она выглядит иначе, но история с Амиевым наверняка наложила на нее не самый лучший отпечаток. Вероятно, сейчас дела с самооценкой обстоят еще хуже.

Нахмурившись, я долгое время смотрю в глаза незнакомки – Каролин Симон, для которой я, по всей видимости, являлся практически центром вселенной. Она изучала меня, писала обо мне и, очевидно, фантазировала… Странное ощущение, надо признать. Отчасти лестно, отчасти жутко. Это как стать объектом серийного маньяка, выжидающего удобного момента для нападения. В данном случае – маньячки. Иначе зачем ей все это нужно? Чтобы иметь хотя бы малейшее отношение к моей жизни? Лелеять свое эго? Но если бы это эго у нее было, то ее имя стояло на всех афишах в графе сценарист. Она действовала тайно, боялась чего-то. Мутная какая-то история. И после пяти минут пристального рассматривания девушки на снимке я, наконец, вспоминаю ЕЕ.

Это был тот незадавшийся день, когда я разбился. Точнее утро. Накануне вечером и половину ночи я беспробудно пил по причинам… Бл*дь, на самом деле причин была масса. Моя подружка трахнулась с другим парнем на пьяной вечеринке, когда я потерял контроль и не смог вовремя ее остановить, потом наш решительный разрыв, ее слезы, гребаное чувство вины, запоздалое сожаление, попытка забыться в каком-то кафе и неожиданная встреча с Машей, моей Джульеттой. Односторонняя, потому что она меня не видела, находясь по ту сторону витражного стекла со своим гребаным мужем. У них был чертов медовый месяц, и она светилась, как самый настоящий ангел. Я видел, как исходит золотистое свечение от ее кожи, и просто охерел, словно попал под гипноз… и она тоже. Мы одновременно оказались у окна. Я ее видел, она меня – нет. Гребаная магия, мистика, называйте, как хотите. Мы оба это почувствовали. Притяжение немыслимое, сверхъестественное. Наши ладони были напротив друг друга, и в ее недоумевающих прекрасных глазах отразилось смятение. Я тогда так остро осознал, что люблю ее. Так сильно люблю, что готов выплюнуть собственное сердце и бросить под колеса проезжающим автомобилям, потому что на хрен оно ей не сдалось. Она уже отдала свое другому. На тот момент, мы больше шести лет не виделись. Целая вечность для нас обоих. Джульетта выглядела счастливой, а я как обдолбаный мудак, пропитанный алкоголем, дешевыми шлюхами, с ног до головы покрытый татуировками. Что я мог предложить ей, кроме грязи и разврата, в которых купался изо дня в день? Я не осмелился показаться ей на глаза, просто смотрел, с бессилием понимая, что просрал собственную жизнь и шанс на счастье, когда бросил ее, совсем еще девчонку, свалив за горизонт в поисках новых ощущений и успеха, но все высоты, которых я достиг оказались поганым воняющим болотом, смердящей клоакой, затягивающей меня глубже и глубже с каждым днем. И я, бл*дь, думал, что никогда не буду чувствовать себя хуже. Как бы не так…