Текст книги "Варлорд. Драго. Том II"

И Ганза со своей ЧВК ТРТР, и СМТ со своей ЧВК Карателей очень вовремя сюда заходят. Последние понятно почему – скорее всего, потому что Маша смогла вытащить информацию из позвоночника тысячеликой Рыбки, или даже ее оживить.

Почему тогда Ганза возбудилась? Либо получили информацию после Хургады, когда Некромикон с падением одной из своих башен закачался, либо же действуют втемную, направляемые заинтересованными людьми.

Вот оно. Совсем недавно я думал о том, что упускаю совсем важное. И сейчас это догадка совсем рядом – только руку протяни. Поймать ее мне показалось настолько важным, что я снова приостановился, придержав Николетту. И обернулся, чтобы дрожащий светлячок не мозолил глаза и не сбивал с мыслей.

Некромикон – транснациональная корпорация. Эмили Дамьен – бывшая глава Дома де Лаллен, из новой знати. И, находясь в правлении корпорации, лоббирует в Некромиконе она интересы Трансатлантического союза. Европейской его части, не североамериканской. Интересы которой – европейского лобби, в первую очередь ставит и СМТ. И обе эти корпорации вообще, по сути, две руки одного целого; я прекрасно помню, как рассказывала мне Маша о происхождении корпораций. О том, что Некромикон – это искусственно созданный французами в Африке конкурент для СМТ.

С этим ясно, дальше. Доминика Романо. Она из Флоренции. И ей насчет меня, в чем постепенно становлюсь все более уверенным, подсказал Алессандро Медичи. А Алессандро Медичи – даже в роли аватара Астерота, это средиземноморская Торговая республика Амальфи, прямой конкурент Ганзы.

Вот что-то совсем важное рядом, причем важное, и такое элементарное. Совсем рядом, но все никак мне это не ухватить. Причем простое до невозможности – из разряда восточных мудростей, по типу «если хочешь научиться плавать – иди и научись плавать».

– Макс… – потянула меня за руку Николетта. Обернувшись, я увидел, что от ворот, к которым вел перекинутый через ров мост, к нам уже спешит неасапиант.

В парке мы уже точно остались последними. Опаздываем. Светлячок, кстати, улетел. Не справился с заданием. Бедный, как бы на утилизацию не отправили.

Светлячок улетел, а мы с Николеттой пошли навстречу к вежливо, но убедительно просившему нас поторопиться неасапианту. Также в черном наряде средневекового ополченца. Только за спиной у этого уже не меч, а компактный арбалет, а на бедре колчан с болтами.

Шагая к воротам, на ходу я пытался все же загарпунить так и не пойманную догадку.

ТРТР – Транспортная полиция протектората Танганьика. Это частная военная компания корпорации Ганза, которая родом из Европейского союза. Внешне может показаться, что там немцы на первых ролях, но на геополитике в гимназии нам доказали, что в Ганзе в первую очередь старая аристократия Бенилюкса рулит.

СМТ, Некромикон – корпорации-опора Трансатлантического содружества. Причем европейской его части. Франция, Испания. Одни новая знать, вторая старая аристократия. Если оценивать то, что видно. Если смотреть глубже, то здесь как минимум еще итальянцы из Торговой республики – Флоренция есть Флоренция.

И все три корпорации – Ганза, Некромикон и СМТ, входящие в десятку могущественных корпораций мира, собрались сейчас вокруг Занзибара, как будто обхватывая остров словно щупальцами.

Остров, который с недавнего времени контролирует пробританская администрация. Которая, кстати, опять же недавно вытеснила немцев. Эти-то понятно, почему не в теме – хотя вся остальная Старая Европа уже в сборе. У тевтонов исторически сложилось, что пока они педантично собираются и пытаются досконально понять, что вообще вокруг происходит, все их обгоняют на поворотах.

Догадку, кстати, я так и не поймал. Потому что громада крепости все сильнее нависала над нами. Подавляя и архитектурным решением, и усиливающейся аурой когда-то состоявшихся здесь смертей. У меня даже голова побаливать начала – словно от очень громкой музыки. Громкой, но беззвучной.

Неасапиант шел впереди, и вот уже мы с Николеттой зашли в длинный проход под стеной. Здесь все было освещено настоящими коптящими факелами, пламя которых отбрасывало на кладку стен причудливые тени.

И с каждым шагом мысли о разделе сферы интересов корпорациями и контролирующей их европейской знатью уходили на второй план. На первый же выходила неиллюзорная опасность моего здесь появления. Если кто-то уже знает, что я – Артур Волков…

Кричи не кричи. И никакая Фортуна не поможет. Понимание этого провело морозцем по спине. Причем мне не то чтобы страшно… нет, мне все-таки страшно. Но страшно не за себя. Я сейчас боялся за Николетту.

– Смело мы в бой пойдем… – начал я параллельно мыслям напевать себе под жизнеутверждающий мотив. Пытаясь подбодрить самого себя и загнать страх далеко на задворки сознания, чтобы Николетта его не почувствовала.

А боялся я уже серьезно. Потому что понимал, случись что – у меня может не получиться выполнить свое обещание ее защитить. И Кали не поможет – богини здесь, в этом форпосте мертвого мира, просто нет. Она сюда не придет.

– …чертям рогатым запросто мы жопу надерем…

Сюда и Елизавета, моя ангел-хранительница, наверняка не придет. Нет, Елизавета так и так не придет – наши души связаны Тьмой в астрале, а Тьма осталась в кукри, но все равно. Даже захоти Елизавета сюда просто прогуляться, ей путь закрыт – здесь ни Изнанки, ни астрала.

– …сам Христос нам за командира, мы спецназ – истребители вампиров…

Ритмичный текст древней песни вокально-инструментального ансамбля Юрия Хоя помогал сосредоточиться и погасить волнение. На ходу, глядя на тени пламени на стенах, я попробовал мыслить логически.

Почему я переживаю за Николетту? Потому что ей грозит серьезная опасность.

А почему ей грозит серьезная опасность? Она – кандидат на жертвоприношение?

Определенно. Но сегодня? Сейчас?

Если хорошо подумать… Если хорошо подумать, то вряд ли сегодня. Слишком уж много вокруг самых разных людей, а серьезные дела так не делаются. Серьезные дела, я про жертвоприношения, любят тишину.

Так, а зачем мне мыслить логически? У меня ментальные способности – в части эмпатии, здесь, на туманном утесе, вернулись. Причем даже вернулись в более выраженной форме, чем раньше. Может, послушать, что мне говорит предчувствие?

Послушал. Предчувствие говорило, что Николетте сегодня ничего не угрожает. Но почему тогда так погано на душе, как в душный день перед грозой? Вот-вот, и что-то жахнет с неба. Громко и раскатисто.

Изгибающийся проход в широкой воротной арке между тем вывел нас во внутренний двор. Здесь были люди – много людей. Был и лоскутный туман; что, вкупе со светом яркой луны (выглянувшей из-за облаков, пока мы в проходе шли), создавало дополнительный призрачный, фантасмагоричный ореол происходящему.

Но большинству присутствующих, судя по стоявшему в колодце стен внутреннего двора гомону, было не впервой присутствовать в подобной обстановке. Я чувствовал ауру всеобщего… не спокойствия, но возбужденного предвкушения. Слышался женский смех, негромкие возгласы, сдержанное хихиканье и звон бокалов. Вдруг гомон усилился, раздался пронзительный удивленный возглас, и головы присутствующих одна за одной поднялись вверх.

– Прелестно, – только и выговорил я.

На зубце парапета донжона сидел волколак. Антропоморфный волк – не думаю, что это настоящий оборотень. Оборотнями ведь могут стать только владеющие даром. Это, скорее всего, мутант. Специально созданный – вспомнилась мне практика подпольных боев, популярная в Занзибаре.

Зверь, когда его заметили, поднялся на задние лапы, широко раскинув и подняв передние. Даже отсюда, с брусчатки внутреннего двора, я видел его блестящие на лунном свету внушительные когти-кинжалы. Волколак вдруг, раскрыв широкую пасть, завыл на луну. Громко, пронзительно, вкладывая в вой животную злобу и неутолимую жажду.

Одновременно с воем волколака заскрежетали когти. Это с края крыш близлежащих строений сорвались сразу восемь гарпий, которых я до этого и не замечал, приняв за каменных гаргулий.

Гарпии обладали женскими телами – на взгляд отсюда, снизу, в человеческой части привлекательными. Но вместо волос у них были змеящиеся ленты (или гибкие суставные наросты, или вовсе плетки змей), а руки переходили в широкие перепончатые крылья.

Вот эти твари, в отличие от человековолка, без магического вмешательства точно не обошлись. Все же чтобы летать, обладая женским телом и подобными перепончатыми крыльями, одного желания мало. Физика будет однозначно против. Определенно кто-то из одаренных руку приложил к созданию этих тварей.

Пришедшая на ум догадка вспыхнула сверхновой. Та самая догадка, рядом лежащая в засаде, простая до элементарности. Просто обескураживающая своей простотой.

Тысячеликая Алиса-Линда-Бланка говорила мне, что без участия специалистов в ментальной магии перенести личность на цифровой носитель пока не получается. И это воспоминание, при взгляде на магически созданных гарпий, последним кусочком пазла легло в канву происходящего вокруг. Происходящего в корпоративной цитадели, закрытого от всего мира магическим куполом.

Некромикон, чтобы организовать подобное, должен иметь очень и очень сильных покровителей в мире одаренных. Невозможно наладить подобное сотрудничество без ведома контрольных органов и заинтересованных лиц – потому что все, касающееся стихийной силы, максимально зарегулировано. Это не просто высокий уровень покровительства… Это небесный уровень. Самый что ни на есть Олимп – иначе, без высочайшего позволения, здесь бы давно все напалмом выжгли. Это уровень покровительства короны, определенно.

Вот только короны какого государства?

Волколак между тем закончил выть на луну и опустился на четыре лапы. Со скрежетом когтей по штукатурке он спрыгнул на покатую крышу рядом с нами. Приземлились и гарпии – по крышам окружающих строений, показываясь во всей своей нечеловеческой красе. Раздались испуганные возгласы дам, внешне беспечные комментарии мужчин. Но по метнувшемуся эху эмоций окружающих я почувствовал – окружающие в большинстве напряглись. Все же соседство не очень приятное, пусть нас вооруженные мечами и арбалетами неасапианты условно защищают.

Волколак не атаковал. Я и не ждал, но все равно наблюдал за ним внимательно. Прыжок, еще один, и монстр скрылся в чердачном окне. Гарпии, поочередно выдав громкий пронзительный вой, также взмыли в воздух и приземлились на свои места.

– Их не возьмет автомат, но кол наш осиновый отправит их души в ад, – прошептал я себе под нос.

Мне по-прежнему не было страшно за себя – при нужде я все здесь вокруг огнем залью. Но вот смогу ли я при этом спасти Николетту? Этот вопрос очень сильно меня волновал, и как мог, я старался скрыть от девушки свое волнение за нее.

– …Клыки поломаем, рога обломаем, и дохлые ребра мы им, хм, переломаем…

– Если вам дороги жизнь и рассудок, держитесь подальше от темных мест! – неожиданно послышался зычный голос со стороны арки портала.

Очень, очень знакомый голос.

– Дорогие гости, сэр Джон Холден приветствует вас в своей скромной обители! – почти сразу же раздался громкий голос герольда.

Обернувшись, я увидел шествующего со стороны ворот Скрипача, окруженного толпой свиты. Гости расступались перед ним, и он с компанией раскланивался, двигаясь к широкому крыльцу донжона. Когда Скрипач проходил мимо нас, он неожиданно послал Николетте воздушный поцелуй. В этот момент позади него с громким скрежетом опускалась металлическая решетка, закрывая проход в арку ворот.

Миллиардер-меценат Валентин Скрипач – он же сэр Джон Холден? Ну, а почему бы и нет? Британская корона, если это выгодно, часто награждает рыцарским званием людей самых разных, причем иногда весьма сомнительных достоинств.

Шествующий мимо встречающей его гулом толпы гостей, эксцентричный миллиардер-меценат выглядел не менее эпатажно, чем в прошлый раз. Тогда, когда я видел его на аукционе. Вот только в тот раз он был весь в золоте и пушистой белой шубе на голое тело, из которой показушно выпирало волосатое пузо. Сегодня Скрипач выбрал иной образ.

Более всего он походил сейчас на… киберфеодала. Стилизованный под старые доспехи костюм, причем явно усиленный экзоскелетом; широкий пояс с крупными бляшками драгоценных, вероятно, камей. В прошлый раз Скрипач показался на публике лысым, сейчас же его длинные черные волосы были стянуты серебряным обручем, в котором также сверкали крупные красные камни. Этакий… Филипп Стенгер – неожиданно вспомнил я имя кровавого барона из игры Ведьмак 3. Филипп Стенгер из будущего, нарядившийся в кибердоспехи с преобладанием темного цвета.

Еще в прошлый раз Скрипач выглядел тяжелым и грузным, с усталым одутловатым лицом. Сейчас же его масса лишнего веса, наоборот, как будто показывала запасы здоровья в этом странном человеке. Кроме того, он сейчас смотрел на мир обычными глазами – а вот в Африке вместо одного глаза у него был яркий имплант.

Окружавший Скрипача в предыдущую нашу встречу неоновый китч ушел, уступив место сдержанности. Причем показательной темной сдержанности: как и в прошлый раз, Скрипача сопровождала стайка девушек. Вот только в прошлый раз все они были ярко не одеты, а сейчас напоминали отряд амазонок. Все затянуты в кожаные наряды, также стилизованные под доспехи. Подчеркивающие, впрочем, изгибы фигуры. Да и оружие – короткие копья с широкими листовидными наконечниками, сопровождающие Скрипача девушки несли без явно видимого умения. Но роль охраны прекрасно выполняли и неасапианты, которые вроде глаза не мозолили, но вокруг их присутствовало достаточно много.

Кроме амазонок, в свите Скрипача присутствовала еще одна дама. Невооруженная и привлекшая мое самое пристальное внимание. Это была женщина в длинном, в пол, черном платье, полностью открывающем спину и не только. Даже грудь не слишком прикрывает – ткань двумя узкими полосками спускалась от шеи, создавая глубокое декольте. Очень глубокое – ниже пояса. Платье было сшито таким образом, что полностью можно было увидеть раскинувшуюся по плечам и спине женщины живую татуировку черно-красного дракона.

В первый раз, когда я видел эту даму, на «благотворительном» балу в Республиканском дворце Высокого Града, дракон был красно-зеленый. И в тот самый первый раз, когда я видел эту даму, я пообещал Зоряне ее убить.

– Это Илона? – поинтересовался я у Николетты.

– Да.

Удивительное дело. Какое неожиданное и просто дьявольское совпадение.

Во второй раз – когда я видел Илону Маевскую в особняке Скрипача в Африке, убить ее у меня не получилось. Мы довольно быстро с Самантой особняк покинули, отправившись в саванну на сафари. И вот сегодня я вижу ее уже в третий раз.

Илона Маевская привлекла не только мое внимание. И не только из-за смелого наряда и живой татуировки во всю спину. На поводу Илона вела… животное, так скажем. Тоже, наверняка, искусственно-магического происхождения.

Это был большой и массивный, размером с дога, только шире намного, короткошерстный пес. И еще у него было три головы. Пасти всех трех голов были стянуты шипастыми ремнями намордников, но даже несмотря на это, в щерящихся пастях были видны выступающие клыки, а глаза горели багровым отсветом.

Скрипач, он же сэр Холден, между тем прошел через двор и поднялся на крыльцо. И оттуда начал вещать, приветствуя собравшихся. Обычные дежурные слова приветствия, экспрессивная жестикуляция, сдобренная привычными грубоватыми шутки. Да, в какой наряд он не облачается, стиль общения все же не меняется – абсолютно так же он разговаривал с гостями и на аукционе в Африке.

Скрипача я сейчас не слушал. Все больше смотрел на Илону. Как она двигается, как улыбается: широко и, как по мне, даже отталкивающе. Она вообще красотой, в привычных рамках, не отличается. Высокая, но худая и нескладная; широкоплечая и с очень узкими бедрами. Лицо неправильное – черты вроде европейские, а вот разрез глаз азиатский. И, учитывая все возможности косметической хирургии, ведь не корректирует внешность. Харизмой и энергетикой берет?

Илона вдруг, после очередной шутки Скрипача, громко засмеялась, запрокидывая голову и даже высунув язык. В прошлый раз она так делала, чтобы продемонстрировать пирсинг на языке. Сейчас пирсинга я не увидел, зато хорошо заметил, что язык раздвоенный.

Может, она этой самой инаковостью берет? Вероятно. В мире одинаковых идеальных людей, в которых превращаются имеющие власть и большие деньги, такие вот неординарности наверняка пользуются повышенным спросом и вниманием.

– …сегодня, дорогие гости, вы сможете увидеть и даже купить самых разных необыкновенных животных и существ! – закончил свою вступительную речь Скрипач, в приветственном жесте широко расставив руки.

– И убить их! – едва не сорвавшись на визг, крикнула Илона. И опять довольно неприятно для слуха захохотала, широко открыв рот и высунув раздвоенный язык.

Увидеть, купить и даже убить. Вот для чего сегодняшний ужин и предварительная демонстрация волколака, гарпий и трехголового пса-цербера, с горящим магическим отсветом глазами. Паноптикум какой-то – с некоторой долей брезгливости подумал я. Чем только дитя не тешится, когда времени и денег достаточно. Каких только развлечений не придумывает.

Судя по тому, как сжала мою руку Николетта, судя по ее эмоциям, испытывала она похожие чувства.

– Сеньорита Агилар! Девочка моя любимая, ты стала такой взрослой! Как я рад тебя видеть наконец на своих мероприятиях! – закричал вдруг Скрипач, послав воздушный поцелуй Николетте.

Николетта, реагируя на возглас Скрипача, обозначила вежливую улыбку и едва кивнула. Для нее обращение Скрипача оказалось неожиданностью, но не обескураживающей. Судя по реакции, его она знала и раньше общалась.

– Кто это с тобой, душенька?

– М… Драго Младич, – едва не ошиблась Николетта, чуть не назвав меня Массимо. И тут же оцепеневшая от сознания собственной ошибки, но быстро с собой справившаяся. – Варлорд Драго Младич, мой спутник и хранитель.

– Оу-оу-оу, ваше благородие! – поклонился персонально мне Скрипач. – Я счастлив приветствовать вас в своей скромной обители! Николетта, крошка моя, для тебя и твоего охранителя я готов предоставить отдельный прайс, почетную ложу и право первоочередного выбора! Все для тебя, красавица!

Николетта снова вежливо и без особой заинтересованности кивнула. Интересно, откуда она знает Скрипача?

– Завтра расскажу, откуда я его знаю, – мстительно шепнула мне на ухо Николетта, когда Скрипач обратился к другим гостям.

В этот момент я окончательно успокоился насчет Николетты. Если она и приговорена – то точно не сегодня. Слишком уж громко ее здесь и сейчас приветствовали. Между тем еще несколько человек получили персональные приветствия, после чего Скрипач обратился ко всей массе гостей:

– Добро пожаловать в Фантасмагорию! Прошу за мной! – провозгласил он и, повернувшись с широким жестом, направился в замок.

Гости с небольшой задержкой двинулись следом. Большая часть, как я видел, были эмоционально спокойны. А вот некоторые возбуждение и волнение скрывали – явно впервые на подобном мероприятии. Кто-то, кстати, на нас оглядывался, исчезая в проходе в башню донжона. Все же представление Скрипача обеспечило нас всеобщим внимание.

Общая толпа, с клубящимися над ней светлячками-провожатыми, двинулась к широким дверям донжона. Мы с Николеттой не торопясь двинулись следом – к нам, кстати, новый светлячок так и не прилетел. Но вместо него наперерез нам из темной ниши шагнули сразу несколько фигур.

Трое. Все – неасапианты, каждый с мечом за спиной. Выхватить который, с их скоростью и реакцией – дело мгновения.

Николетта, почувствовавшая мое возросшее волнение, крупно вздрогнула. Я смог сохранить бесстрастный вид, но находился сейчас в состоянии крайнего напряжение. Что если мою тайну раскрыли, и сейчас начнутся очень большие проблемы?

Николетте, это уже понятно, опасность – здесь и сейчас, как говорит предчувствие, не грозит. А мне? Вот насчет меня, если ожидание раскатов грома и духота, готовой разразиться все сильнее. Напряжение – как у натянутой струны, и я уже готов начать убивать в любой момент. Даже чувствовал, как подушечки пальцев левой руки трогает тепло близкого Огня.

Огонь-то близкий, вот только это не вилла Джона Линдена, и в противниках у меня не пять с половиной корпоратов. Я сейчас в замке, нашпигованном неасапиантами и самыми разнообразными тварями, в том числе и человеческими.

– Мадемуазель Агилар. Господин Младич, – произнес ближайший из неасапиантов, не подозревающий о том, что может в любой момент превратиться в горстку пепла.

Поклонившись, он жестом предложил следовать за ним и повел нас в обход донжона. Я, шагнув следом и уже почти формируя на руке файербол, решил – если двое двинутся сейчас за мной, начинаю действовать.

Николетта, чувствуя мое напряжение, едва могла держаться на ногах – мне кажется, я даже вживую слышал, как гулко стучит ее сердце. Неасапиант удалился уже на десяток шагов, мы шагали следом, а двое его спутников шагнули обратно в тень ниши.

На меня накатил адреналиновый отходняк – до слабости в ногах. Еще и с пониманием того, что вдруг по протоколу они должны были нас втроем проводить, а я бы сейчас здесь устроил Ад и Израиль в Геенне огненной.

Вот неудачно бы получилось.

Провожатый повел нас в обход донжона. Зайдя за угол, мы оказались у подножия узкой винтовой лестницы, скрывающейся в тесной арке прохода. Лестницы настолько узкой, что подниматься по ней приходилось по одному.

К счастью, при подъеме ничего экстраординарного не произошло, и лестницу мы преодолели благополучно. После чего вышли на небольшую площадку, где неасапиант остановился, ожидая нас, после чего открыл дверь, куда мы с Николеттой и шагнули.

В помещении, где мы оказались, одна из стен отсутствовала, открывая вид через балкон галереи на аукционную площадку. Открытое пространство было едва подернуто маревом пелены – закрывающей ложу от ненужных взглядов.

На сцене уже происходило движение – Илона, активно жестикулируя, довольно экспрессивно произносила яркую речь, приветствуя собравшихся. Слова ее доносились сюда глухо, словно через ватную пелену. И с нашим появлением звук вообще почти выключили – по жесту руки одной из присутствующих здесь дам.

В приватной ложе в ожидании нас находились трое – Доминика Романо, Эмили Дамьен, и неизвестный мне мужчина. Высокий, черноволосый, с аристократическим профилем. Держался он с врожденной статью – такую еще называют царственной. Сцепив руки за спиной, он стоял вполоборота к столу с дамами, невозмутимо разглядывая происходящее в аукционном зале. На наше прибытие незнакомец даже бровью не повел.

И ото всех трех, кстати, я не чувствовал направленных эмоций. Абсолютная пустота, как в студенческом холодильнике – настолько сильна их ментальная защита.

– Сеньора. Мадам, – продемонстрировал я два вежливых поклона, не заметив третьего гостя. В ответ не заметив, так сказать.

Эмили Дамьен, которая определенно здесь и сейчас за главную, коротким, но весьма понятным жестом дала понять, что сейчас разговор будет проходить без лишних расшаркиваний.

– Присаживайтесь, – показала Дамьен на стулья напротив.

Доминика и сама Эмили уже расположились с одной стороны стола, мы с Николеттой устроились с другой. Стол, за который мы сели, был интересной формы: треугольник, расширяющийся к балкону ложи. Так что мы – Доминика и Эмили, Николетта и я, сидели и друг напротив друга, и в то же время вполоборота к балкону. Так что каждый мог без неудобств наблюдать происходящее на сцене.

Впрочем, меня гораздо сильнее беспокоило происходящее здесь и сейчас. Потому что пока мы садились, я заметил несколько безмолвных фигур неасапиантов в тени стен. Также в эргономичных доспехах; только вот эти были в полной и усиленной магией боевой броне, с оружием наготове.

«Не нравится мне это», – с интонациями Геральта произнес внутренний голос.

Как бы сейчас не случилось, что моим приключениям на Занзибаре настал конец. Ожидание чего-то плохого лично для меня усилилось многократно – действуя на мозг, словно заводная игрушечная обезьянка, долбящая металлическими тарелками.

«Что-делать-что-делать-что-делать…» – мысли метались в голове, как с силой вкинутый катапультой в игровой стол пинбольный шарик.

Мысли метались, а вот никакого решения ситуации не приходило. Появилось обреченное осознание того, что я реально и крепко попал.

«…мы в заднице», – подсказал внутренний голос окончание старого анекдота, и я невольно даже усмехнулся. Усмехнулся, потому что ничего больше мне не оставалось.

Да, я могу сжечь весь кабинет, но я не могу войти в скольжение. И четверо или сколько их там, пятеро? – неасапиантов в техномагической броне по разным сторонам ложи – это приговор.