Текст книги "Моменты счастья"

152

Сейчас на дворе 1980 год. Все только и говорят об Олимпиаде. Мне около пяти лет. Я живу в коммуналке вместе со своим старшим братом Серегой и родителями в Нижнем Новгороде (тогда еще Горький), на улице Бекетова. Я ничего не помню из детства, кроме того, что у нас рядом с домом есть гаражи, на которых и за которыми мы играли. Это была территория детских приключений. И вот мой момент счастья: я стою, и передо мной новый велосипед-«бабочка», красного цвета. У него переднее крыло, как на немецких мотоциклах, и такой номер на крыле пластмассовый. Я стою, готовый поехать на этой своей «бабочке», она на надежных толстых шинках. Мало что могло потом сравниться с тем счастьем.

Владимир Кристовский, музыкант

153

Сейчас 1 мая 2003 года. Только что зародилась наша пара с моим любимым человеком.

Я у него дома в гостях. Немного замерзла, и он укутал меня пледом. Мы стоим на кухне, он заваривает чай. Иногда заглядывает мне в глаза, как бы спрашивая: «Не сон ли это?» А я улыбаюсь, потому что теперь точно знаю, что люблю его.

Я еще не знаю этого, но мы очень много лет будем вместе и очень счастливы. Это длится до сих пор.

Мы поженились, завели кота, переехали в другую страну. Но самое главное – у нас уже было и обязательно будет еще море щемяще-счастливых моментов.

154

Год, день, ночь – московское землетрясение.

Несколько часов назад родился сын, которого ждала, вымаливала семь лет. Все женщины в палате спят, утомленные…

У меня же сна ни в одном глазу.

Я абсолютно счастлива: нет больше «бесплодной смоковницы», есть «зачем жить».

И не случайно кровать начинает качаться, поскрипывать – земля радуется вместе со мной.

155

Приехала знакомая из Австрии и привезла в подарок коробку сладостей с мягкой игрушкой – нечто симпатично-волосатое сиренево-лилового цвета с одним задумчивым желтым глазом и бесконечным ртом, охватывающим по периметру практически всю игрушку. При грубых ласках в виде сдавливания игрушка что-то трепетно верещит по-немецки и отчаянно смеется. И если со сладостями все было более-менее понятно – отдал медсестрам (должно же быть что-то сладкое и в их нелегкой жизни), то с игрушкой было сложнее – дети вроде взрослые, а женщин постарше можно и напугать… В общем, поехали домой дуэтом… Московские пробки, как всегда, нечто особенное. Параллельно моей машине двигалась красная «Тойота» – на водительском сиденье отчаянно махала руками длинноволосая блондинка, а на заднем, не менее выразительно жестикулируя руками и ногами, завывала девочка пяти – шести лет. Борьба миров длилась минут десять – молодой мир принципиально стоял на чем-то своем и быстро заканчивать драму не собирался… Периодически они то уходили вперед, то отставали, но картинка не менялась… Я попытался покорчить рожи взбалмошному существу, но особого успеха, наверное, в связи с возрастом это не имело… Неожиданно я вспомнил про подаренное чудище и прижал его к боковому стеклу. Девчушка сначала опешила и от удивления даже открыла рот, потом весь окружающий ее мир перестал существовать и сузился до размеров этого лилового существа, она глядела и видела только его. Видимо, внезапное молчание в кабине озадачило мамашу, и она тоже повернулась в кресле и стала смотреть в мою сторону… Я остановился, посигналил и, открыв окошко, выставил руку с существом. «Тойота» осторожно подобралась ко мне, заднее стекло опустилось, и счастливая девочка осторожно и как-то неуверенно взяла его из моей руки… Сзади терпеливо стояли другие машины, и, как ни странно, ни одна сволочь не бибикнула… Читаю по губам: «Спасибо!» Красная «Тойота» двинулась вперед, еще долго сигналя габаритными огнями… Они ушли из моей жизни, наверное, навсегда, эти два человека, но осталось нечто внутри, что невозможно описать, но можно почувствовать, наверное, это и есть кусочек твоего незаслуженного счастья… Господи, до чего же приятно хоть иногда быть Твоим посланником!.. Да и день не прошел напрасно, ведь ты сделал одного маленького человечка хоть, может, и ненадолго, но счастливым…

Сергей Марчук

156

Лето. Италия. Я сижу на балконе с чашкой мятного чаю. Это чужой балкон, на нем растет дерево с цветами, и рядом припаркованы яхты. Мы только что объехали все побережье на велосипедах, а потом купались в море и ловили крабов. В этих местах нет туристов, и я как будто погружаюсь в чужую такую непохожую на мою жизнь. Из комнаты играет музыка, солнце мягко течет по венам, и скоро сюда как чертик из коробочки с чашкой латте выпрыгнет мой друг. И мы еще долго будем сидеть на этом балконе, болтать на английском, подслушивать соседей, смеяться, переводить друг другу песни. И мне спокойно, как будто ничего плохого со мной никогда не происходило и не может произойти. Он прекрасен, я – волшебна. Но я точно знаю, что между нами ничего не произойдет, мы останемся друзьями, и это добавляет счастью радости и чистоты.

157

Лето 1993 года, я маленькая коротко стриженная девочка, гуляю на винограднике моих дедушки и бабушки в Донецке, дедушка забивает столбы в землю, чтобы соорудить мне удобную качелю, а я тем временем лезу на самый верх огромной черешни и сижу, качаюсь на любимой ветке… Здесь все такое родное… Вот бабушка копошится в малине, собирает ее в мое зеленое ведерко, рядом с ней в песке моя детская посудка, слева сосед переживает, чтобы я не упала, вдалеке идет дым из электростанции, и небо вверху такое бескрайнее… И я полностью счастлива! Это мой дом и мои самые родные люди!.. И так было каждое лето, каждое утро-день-вечер там я была счастлива как никогда, здесь места не хватит, чтобы описать все… Так я и пронесла до сегодняшнего дня в себе эти самые счастливые воспоминания…

158

Семь лет назад. Мне двадцать два. Растерянная, я выхожу с дрожащими руками от врача. Я еще не верю своему счастью, не могу осознать результаты трепан-биопсии. Спину еще ломит болезненная пункция, еще не все волосы отросли, еще подташнивает от курса химиотерапии… но я, блин, здорова! Меня больше нет в этом мире капельниц, бесконечных обследований, безволосых прозрачных людей-инвалидов.

159

1993 год. Мне шесть лет, родители еще вместе и, как кажется, любят друг друга. Я приезжаю от бабушки, три летних месяца провела у нее. Соскучилась по маме с папой ужасно. На мне мой любимый желтый свитерок с принтом, изображающим двух котят в старом ботинке. Захожу с папой за ручку в нашу двушку, открываю дверь в свою комнату и вижу новенький, блестящий красный велосипед. Двухколесный! Совсем как у взрослых. Никогда больше я не испытывала такого сильного прилива любви к родителям и такого чистого, звенящего счастья…

160

Теплый весенний день: солнце яркое. Я иду по нашему военному городку со своими подругами из школы домой. Нам где-то по двенадцать лет. Нас четверо. Весело. Болтаем о своих пустяковых делах. Навстречу нам идут три офицера. Мы встречаемся с ними. Это отцы моих трех подруг. Ловлю себя на мысли, что такое совпадение бывает редко, чтобы вот так на дороге в одно время и сразу три на три. Девчонки обнимаются со своими. А моего папы с ними нет: он на войне. Мы с мамой его ждем. И тут мне подумалось, что было бы неплохо прийти домой и увидеть там отца. Сердце защемило. Отбросила мысль, так как мама сказала, что пока еще рано ему возвращаться…

Мы продолжаем путь домой все вместе: я и мои подруги с папами.

Поднимаюсь на свой второй этаж. Звоню… Дверь открывает отец… Крик счастья на весь дом. Прыгаю на него и обхватываю руками и ногами крепко-крепко. Это было настоящее, большое, детское, человеческое счастье.

161

Киев. Зима 2009 года. Пасмурное утро. Я иду на нелюбимую работу. Накануне мужчина моей мечты сказал, что не готов продолжать отношения и хочет побыть один. Падает снег. Только что в метро я читала Петера Хандке «Медленное возвращение домой» – очень глубокая, многоуровневая проза, которая впитывается маленькими отрывками, но оставляет ощущение пульсации.

Я иду, смотрю на снег, на мир вокруг – машины, люди, все спешат, все серо и слякотно, и впереди еще много зимы, и он не со мной, и ждет сплошной офис, и круговорот будней. Снег идет. Я – сквозь него. Слушаю Бет Гиббонс. И понимаю, что абсолютно счастлива сейчас, в этом моменте «сквозь снег, под открытым небом». На острие жизни я счастлива, потому что живу и чувствую все это.

162

Ночь с 21 на 22 июня 2008 года. Мой день рождения. Полночь с копейками. Смотрим с подругами матч Россия – Голландия и не верим своим глазам – наши так прекрасно играют! Кричим, пьем, обнимаемся! Выбегаем на улицу и снова кричим, никто не спит, сигналы машин и смех вокруг. Смех сквозь слезы. Бегом в машину и в центр – там не проехать. Толпы людей вокруг, машины, кто-то в окно бросает нам белые розы. Хватают за руки, лезут обниматься и целоваться. Совершенно незнакомые люди. Потом едем на набережную и мутим кальян. Около пяти утра на теплых бетонных плитах встречаем рассвет. Домой вернулась около шести под внезапный ливень, повзрослевшая, счастливая. Никогда это не забуду. Спасибо.

163

Осеннее утро. Воздух уже совсем прозрачный. Сегодня над Замоскворечьем рассвет сумасшедше-ярких цветов. Он бросает на высотку МГУ золотисто-розовые оттенки. Мы развернули стулья к окну. Терпкий кофе, шоколадка и еле различимый лаунж. Кто-то заходит поздороваться, замирает и тихо выходит…

164

Октябрь 2010 года. Мы приезжаем в ЗАГС на регистрацию, а нам говорят: «У нас обед, ждите час». На улице ярко-голубое небо, желто-красные листья, яркое и еще теплое солнце.

Мы пьем шампанское перед ЗАГСом, смеемся, кидаемся листьями, фотографируемся, и ничто в мире больше не существует, кроме счастливых нас и наших друзей. Никаких сомнений в этот оставшийся час холостой жизни, лишь одно такое огромное счастье.

165

Мой первый приезд в Штаты, в Лос-Анджелес. Этим городом я бредила просто в детстве и не думала, что когда-нибудь буду там жить. Полет в самолете из Владивостока через Москву вымотал невероятно. Выспаться так и не удалось… Никакой эйфории по приезде в ЛА уже не чувствовалось. Хотелось только добраться до постели, рухнуть и не открывать глаза как минимум целые сутки.

И стоим мы, значит, в лос-анджелесском аэропорту, в громаднейшей очереди на таможне. Настроения, соответственно, никакого. Оглядываюсь лениво по сторонам… и замечаю в дальнем окне пальму. Самую обыкновенную пальму, каких в этом городе на каждом шагу. И тут до меня доходит, что моя мечта осуществилась только что. Я там, где мечтала всю жизнь жить. И весь час, проведенный в очереди, я смотрела на эту пальму со слезами счастья на глазах.

166

Мне лет пять, я сижу под мостом старого озера. Солнце играет бликами на песчаном дне, легкий ветерок, лето. У меня в руке веревка, привязанная к стеклянной баночке с пластиковой крышкой (их я стащил на кухне и еще за это получу). В крышке вырезал отверстие, а в банку накидал хлебных крошек.

Я наблюдаю, как маленькие фиолетовые рыбки ищут вход. В пакетике с водой уже есть несколько. Никто не знает, что я здесь, и до обеда не будут искать. Я слушаю плеск воды и мечтаю, как выпущу целую стайку в лужу перед домом…

167

6 января 1999 года. Маленькая комнатка для переодевания перед выпиской в роддоме. Сын родился 1 января, нас выписывают, сына пеленает медсестра, а я одеваюсь, крашу ресницы трясущимися от волнения руками. Рядом, через тонкую стеночку все мои – встречающие: муж, брат, папа. Они шумно разговаривают, шуршат цветами, они не знают, что мы совсем рядом и слышим их. Я бесконечно счастлива! Сейчас муж первый раз увидит сына! Сейчас будут обнимать, поздравлять! Но вспоминается именно этот момент за несколько минут перед этим! Абсолютное счастье!!!

168

1999 год, лето, польский город Калиш, биеннале уличных театров. Воскресенье, центральная площадь сплошь забита людьми. Нас всего трое – и, готовясь к перформансу, я буквально за руку развожу своих окаменевших от волнения «соратников» по местам: мы – на ступенчатой пирамиде, установленной на площади. Когда нас объявляют, публика шумит, кто-то насмешливо свистит. Мы начинаем со старой гаитянской песни а капелла под басовый барабан. Через такт вся площадь – в молчании. Мы спускаемся, наши многометровые балахоны, пересекаясь, образуют сложные рисунки… В этот момент не существует никого в отдельности: «я», «мы», «они» исчезают – только единое «действо», «со-творение»… Чудо.

169

Июль 2013 года. Я в родном городе. На улицах праздник, все поливают друг друга водой, а мне не до радости: через два часа панихида по близкому человеку. Я иду по главной улице, и по моим щекам катятся слезы. Я смотрю на мальчишек через улицу и не могу понять, почему они живут и радуются, а мой Геворик – нет. И тут я слышу быстрые шаги за спиной, и на мою голову обрушивается ведро холодной воды. От неожиданности я догоняю парня и толкаю его в бассейн с мозаикой из знаков гороскопа. Я стою посреди площади, мокрая до трусов, слезы смываются водой, и я понимаю, что в этот короткий миг счастлива. Здесь и сейчас.

Мария

170

Зима, 1996 год. У меня первое свидание с парнем, который мне безумно нравится. Я прогуливала занятия в колледже и вместо русского языка встретилась с ним. Мы пошли в кафе и болтали несколько часов подряд, я влюблялась все больше и больше. Когда он проводил меня домой, естественно настал момент первого поцелуя. Это было так феерично, что когда я зашла домой, я просто упала на кровать, раскинув руки, и… заснула! Прям вот от счастья заснула! Больше со мной такого не происходило, такого безоглядного всепоглощающего, успокоительного счастья… Но зато был хотя бы один раз, который я помню до сих пор и вряд ли когда-нибудь забуду…

Прослезилась от воспоминаний…

Юля

171

В моей семье есть одна традиция. Возвращаясь из командировки, всегда привожу дочкам что-нибудь в качестве подарка. Любую мелочь: шоколад, конфеты, сувенирные игрушки. И каждый раз меня с нетерпением ждут два маленьких человека, чтобы сперва броситься на шею, а потом с головой зарыться в сумке, увлеченно разыскивая желаемое. Когда искомое благополучно извлечено, они садятся рядом и начинают делить. Но не сорясь, а мирно, уступая друг другу. Такая вот взаимная любовь! Смотреть на них в этот момент и есть самое неподдельное счастье. Ради которого стоит работать, каждый раз возвращаться домой, жить.

Николай Хижняков, пилот-инструктор S7 Airlines

172

Летнее утро, июль 2010 года. Мы с сестрой в Алуште, на пляже Львовского политеха. Думаю, вы знаете этот пляж в профессорском уголке, где в море лежат два огромных камня. Я медленно захожу в море, потому что вода кажется прохладной, но вот уже привыкла и ныряю с головой. А дальше к буйку наперегонки с сестрой – кто первый? А вокруг такая красота. Виден даже Меганом. Чувство радости такое же, как в детстве. Какое чудо, что мы живем в таком месте. Всего час – и ласковое любимое море у моих ног.

173

Летнее утро, пять часов утра. Нам с братом четырнадцать и пятнадцать лет соответственно. Еще не ходит транспорт и нет прохожих, а мы идем через весь город на электричку, чтобы попасть на первую и уехать к морю, сидя, а не стоя (в те годы электрички были забитые донельзя). Воздух чистый, как хрусталь, и наполнен запахами цветущих деревьев. Нам кажется, что наш город – сказочный. А впереди у нас длинный день, и мы будем купаться в море, загорать, строить замки из песка и ракушек на берегу. Я отчетливо помню то ощущение бесконечного счастья, которое почувствовала, когда мы шли с Валеркой по улице Горького, подходя к улице Жуковского. До вокзала было еще далеко, но мы не торопились, времени было достаточно. Мы шли, болтали и были счастливы нашей юностью и предвкушением новой, волнующей встречи с самым любимым для нас – с морем!

174

Счастье – эфемерная и необъяснимая штука. От секунд до нескольких лет может длиться. Можно его чувствовать как тихий и ровный свет, можно ощутить и запомнить его как мгновенную вспышку. Оно возникает из ниоткуда и даже при странных обстоятельствах. И даже вообще в ситуации, никак этому не способствующей. Но оно есть.

Позапрошлый год. Рождество. Я пою праздничную службу первый раз. Я дико замотана: вовсю идет работа над дипломом, службы в храме, каждодневные три-четыре часа дороги «дом-институт-бабулька-дом», хозяйственные заботы, горшки вперемешку с ариями… И тут – два дня в моем полном распоряжении! И 6 января только первый. Вечерняя служба кончилась, до Рождественской заутрени еще два с лишним часа. Сочельник. И я гуляю по ГУМу. Кофе в кофейне, новогодние огни на стеклянной крыше, тихая музыка, редкие посетители. Так спокойно. Я сижу у окна, смотрю на улицу, где в синем воздухе светятся фонари, иногда проезжают машины, слышится смех малочисленных прохожих – и мне так хорошо! Я счастлива.

175

Почти полночь. Пробки на дорогах, кажется, все спешат купить подарки; в машину лучше не садиться. Зато можно переждать в кафе, где под занавес дня саперави кажется особенно вкусным; из расположенного по соседству с храмом VI века дома слышно мужское многоголосие, а пара, сидящая за столиком возле тебя, вызывающе громко целуется. Выходишь, наконец, на проспект Руставели, машин стало не намного меньше, зато вдруг начинается салют, словно репетиция грядущего торжества. С послевкусием терпкого вина, воспоминаниями о только что закончившемся спектакле в театре марионеток у Резо Габриадзе, ощущением прикосновения по-весеннему теплого ветра ты садишься, наконец, в такси и, объезжая почти что с дозором празднично иллюминированный Тбилиси, понимаешь, что такое счастье.

Игорь Оболенский, историк

176

Норвегия, лето 2012 года, катаемся с девушкой по стране, заранее к путешествию мы не готовились. Едем по узким дорогам через леса, фьорды, поля, длинные тоннели, останавливаемся у озер и водопадов, каждый вечер заезжаем в первый попавшийся городок (с более или менее жирным названием на карте), ищем там отель и продолжаем маршрут следующим утром. Сегодня решили проехать чуть больше (через два дня нам нужно быть в Осло на свадьбе брата), хотим остановиться, когда стемнеет, но темнеть так и не начало, потому что мы продвинулись на север, наступили белые ночи. Я за рулем, девушка спит на соседнем сиденье, время два часа ночи, но еще светло, я заезжаю в горы, смотрю на карту и понимаю, что никакого отеля в ближайшие триста километров нет и нужно пересечь за ночь горы. Я поднимаюсь по серпантину вверх, датчик на панели показывает ноль градусов, потом минус один, минус два… Дорога петляет, я еду очень плавно, чтобы не разбудить девушку. Вдруг пошел снег, он уже лежит на траве и на деревьях, полная тишина, девушка спит…

Георгий Левин

177

Сейчас июль 1993 года, мне четырнадцать, я в «Артеке» все время с девочкой Леной из Донбасса, боюсь даже представить, что мы можем расстаться. Днем мы вместе убегаем в Гурзуф и там гуляем, а вечером после отбоя я по перилам забираюсь к ней в комнату девочек на втором этаже, ставлю будильник в часах «Монтана» на шесть утра, обнимаю ее, и так мы спим вместе, обнявшись. А завтра ночью в час, мы убежим с ней и двумя ребятами на Медведь-гору, на самую вершину, и уже утром нас, возвращающихся, заметят вожатые, но ничего не скажут. А только ближе к вечеру подойдут и предупредят: мы знаем про ваши отношения, но, пожалуйста, не надо портить дисциплину, не убегайте больше. Мы танцуем на дискотеках, вместе купаемся, я все время ее обнимаю. А сейчас я, никому не сказав, убежал в Гурзуф, чтобы купить ей подарок, она завтра должна была уехать, прибежал обратно, а ее нет – приехали родители раньше, чтобы самим отдохнуть где-то в Ялте, и забрали ее. Я стою растерянный, наворачиваются слезы, у меня нет ее контактов, я даже адреса не спросил: думал записать позже. И она не смогла никому ничего передать, потому что все были на пляже и забрали ее оттуда, открыли комнату девочек только для того, чтобы взять ее вещи. Но все равно я счастлив, я обязательно ее найду, я верю.

Румянцев Олег

178

Счастье может накрыть внезапно и просто так. Со мной оно случилось недавно на прогулке в Екатерининском парке в один из самых теплых последних дней, когда еще в легких одеждах с короткими рукавами можно ходить. Иду по этому скверику, и вдруг возле одной часовенки на аллее на меня такая какая-то благодать снизошла, нахлынула! Состояние такое было, казалось, что все-все возможно, что все хорошо, нет никаких нерешаемых проблем, вопросов, все совершенно, все происходит лучшим образом, жизнь удивительна, прекрасна, красива.

Сати Казанова, певица