Текст книги "Дети мертвой звезды"

Она была очень правдоподобна в роли фанатички – глаза горят, рыжие волосы дыбом, руки трясутся, а щёки и шея покрыты красными пятнами. Дальше Заноза понесла такую околесицу, что даже я, не причисляющий себя ни к одной религии, побоюсь здесь писать подробно, чтобы не оскорбить ничьих чувств. В её речи человеческое сердце превратилось в яблоко греха, а Ева была не то монахиней, не то блудницей. От такого потока отборного бреда мы все опешили, хоть и были привычны к сумасбродству Эй. Наконец, она начала исступлённо кричать: «От огня огонь!» и неведомое мне «Аби!» – и простирать руки к нам со Льдом. Вероятно, заклинание подействовало, поскольку незнакомка развернулась и поспешила прочь, а Лёд разморозился и прошипел: «Заткнись».

– Спектакль окончен, как говаривала маманя, – пропела Эй, сунув книгу мне в руки. – Я всего лишь пыталась отпугнуть от вас эту зловещую разряженную ведьму. Молитва всегда работает, если в неё верить.

– Вот уж не знал, что ты религиозна, – пробормотал я, глядя вслед удаляющейся женщине.

– Ты вроде начитанный, а отождествляешь веру и религию, – разочарованно протянула Эй таким презрительным тоном, что мне стало стыдно. – Вера может вполне существовать и вне религии. Как, впрочем, и религия без искренней веры.

– Зачем было изображать кликушу, нам вроде помощь не нужна была, – всё ещё не понимал я.

– Что ещё за кликуша? Зачем обзываешься? – Она раздражённо махнула рукой. – Хоть бы спасибо сказал. А то встали, как два барана, будто разряженную бабу впервые увидели. Льда уже как-то гипнотизировала цыганка, браслетами и бубнами звенела…

– Возвращаемся, – резко оборвал её Лёд, видно, окончательно придя в себя.

Он сжал руку Эй и потащил её к поезду, периодически опасливо прислушиваясь. Книга в моих руках хоть и была грязной, но я был приятно удивлён. Оказывается, пока мы гуляли, Эй вернулась и отыскала её, исправив свой гадкий поступок. Я провёл пальцем по влажному корешку и прошептал: «Блажен кто верует, тепло ему на свете»[32]32
  Цитата слов Чацкого из пьесы «Горе от ума» А. Грибоедова.


[Закрыть].

Наверное, если бы не существовало книг, то и меня бы тоже уже не было.

Тень

Запись двадцать вторая

Сидя на полу, я сортировал книги. После недавней выходки Эй с выбрасыванием книг из поезда я решил аккуратно их упаковать во что-нибудь и убрать в надёжное место. В ближайшее время я хотел отыскать хорошие чемоданы на колёсах или контейнеры, но пока у меня в распоряжении были только старые мешки. Лёд тоже суетился – перебирал остатки съестных запасов, перекладывал хорошие вещи, а также лекарства и всё прочее, нужное для выживания. Эй лежала на лавке, свесив голову с края так, что её волосы мели пол, и смущая меня кошачьим мерцанием глаз. Одно время ко мне в библиотеку повадилась бегать кошка, её бусинки-глазёнки сверкали точь-в-точь как у Эй. Мило и жутковато одновременно. Похоже, она отлично понимала, какой эффект на меня производит, и старалась моргать как можно медленнее. По моей спине поползли ледяными жуками мурашки, и я вздрогнул, услышав её голос.

– Тень.

– Что? – буркнул я, ровняя стопки.

– Почему ты выбрал именно эти книги? В том доме были и другие.

– Полагался на свой вкус.

– Занятные штуки тебе нравятся, – промурлыкала она. – Как там было в твоём Августине: «Господи, дай мне целомудрие и воздержание, только не сейчас…»

– Золотые слова, ко всему подходят, – хохотнул из своего угла Лёд, зачем-то пересчитывая грязный картофель. Хотя, если ему так спокойнее, пусть считает.

– Но вот эта гораздо интереснее, – прошептала Эй, подмигнув мне, и выудила из своей крутки книгу. Видимо, она спасла не только «Августина». Картинно послюнив палец, она раскрыла книгу, а после начала зачитывать вслух:

– Я буду светить. Ради него. Ради своего будущего. Мои руки упёрлись в его широкую грудь, я сняла все заслоны на пути света…

– Зачем ты портишь страницы, – кисло пробормотал я, увидев, загнутый уголок. Я сразу понял, что Эй специально пролистала книгу и, найдя там эротическую сцену, решила меня подразнить. Ну, плохо она меня знает, если думала этим смутить.

– Какие она там сняла заслоны? – Лёд навострил уши и оторвался от картофеля.

– Наверное, как у печки, на пути в жерло пожарища, – пожал я плечами. – Кроме этой главы, в книге есть гораздо более значимые места, но ты, как я и предполагал, способна оценить лишь банальные любови.

Я попал в точку. Эй обиженно села и захлопнула книгу.

– В учебнике по физике и то больше эротизма, – прокомментировал из своего угла Лёд. – Стальной стержень, лампа накаливания, ток, напряжение.

– Какая всё это ненужная хрень. – Эй швырнула в меня книжку, но я ловко поймал.

– Могу выделить тебе бумагу, чтобы ты сама попробовала написать хоть что-то стоящее, – предложил я, бережно укладывая книгу к её собратьям. – Глупо объяснять, как надо писать текст, если сама этого ни разу не делала.

– А вот и нет! Учить, как делать, и уметь делать – вещи не связанные. Мама говорила, раньше были школы, куда обязан был ходить каждый ребёнок. Учителя ни черта не знали и толком ни в чём не разбирались, но это не мешало им с утра до вечера всех поучать. А ученик должен был прилежно слушать весь бред. Пропускать школу было нельзя. Даже если бы её унесло ураганом, следовало отыскать свою парту до начала звонка и…

– Опять ты несёшь чушь, – вклинился Лёд. – В школу ходили только те, с кем родители не могли справиться, остальные учились дома с помощью виртуальных программ. Так ведь?

Он испытующе посмотрел на меня, а я не знал, что ответить. Система образования последних надрывных десятилетий мне была не совсем ясна. Я читал, конечно, указы, образовательные реформы, листал буклеты и учебники. Там была такая каша! Наверное, кто хотел учиться, как я, тот учился, остальные же лишь упорядочивали своё время и пытались удержаться в системе. Насколько хорошее давали образование в таких учреждениях и как именно готовили к жизни – я так и не понял. На снимках, которые я находил в расположенной неподалёку от моей библиотеки школе, дети были одинаково одеты, стояли строем и держали плакаты с противоречивыми лозунгами. Само здание было несколько раз переделано то под больницу, то под казарму, то под приют, что придало ему совершенно уж угнетающий облик. Теперь от той школы остались лишь кирпичи – у живущих там людей были ценные баллоны с газом. Но это очередная грустная история о том, как бывают смертельны беспечность и безразличие. Но вернёмся к школам. Наверное, детей скорее обтёсывали, как болванки, под те или иные задачи государства. Но мне было лень это всё говорить вслух, поэтому я решил ограничиться шаблонной мыслью, замаскировав её пустоту чуть переделанными строчками Бориса Пастернака (был такой поэт когда-то):

– Предчувствуя конец прежнего мира, каждый учился так, как считал нужным. Дома или в школах. Все ловили в далёких отголосках, что случится на их веку.

– Видно, потому и спятили, – подытожила Эй. – А я даже знать не хочу, что нас всех ждёт.

Она ещё о чём-то говорила со Льдом, но я их не слушал. Мои мысли постоянно возвращались к повстречавшейся нам шаманке. Эта таинственная женщина будоражила моё воображение. Что искала она на тех улицах? Куда шла? Почему била в бубен? Что скрывала под полосками лент – морщины или красоту? Может, она и есть тот самый волшебный помощник для главного героя, который мне нужен?

Вечером, укладываясь спать, Лёд с Эй устроили раздражающую возню, которую не могла скрыть даже темнота вагона. Насколько я мог судить со своей скамьи, он щипал её за бока, щекотал, кусал и специально, чтобы выбесить меня, шептал: «Боже, дай мне целомудрие и воздержание, только не сейчас!» Эй то сквернословила и пиналась, то вырывалась и хохотала. Обычно я сплю крепко, но сегодня это было выше моих сил. Естественно, я сбежал. Сперва я думал влезть на крышу вагона поезда, чтобы полюбоваться звёздами, но в моей голове это выглядело значительно приятнее, чем в реальности. Грязная, скользкая и прокопчённая крыша уже с первых секунд начала меня раздражать, и я спрыгнул на землю. Знаете, я обычно не верю в судьбу, но в этот раз было весьма сложно проигнорировать факт, что я приземлился в двух сантиметрах от шаманки. Не знаю – давно ли она сидела, прижавшись спиной к железному боку поезда, или подползла несколько секунд назад. Но то, что я буквально свалился ей на голову, похоже, изумило нас обоих.

– Что тебе нужно? – спросил я, хватая её, уже готовую убежать, за рукав.

– Исцеление, гадание, предсказание, – пролепетала она дрожащим голосом, безуспешно отгораживаясь от меня своим огромным бубном.

Мысленно я поблагодарил луну, которая не спешила лезть за тучи и великодушно светила мне с небес. Первым делом я осторожно сдёрнул шапку с головы незнакомки. Она даже не дёрнулась, а лишь сжала губы в тонкую линию. На меня в упор смотрела симпатичная молодая девчонка, не старше Эй. Её глаза были совсем чёрными, как и волосы, заплетённые во множество косичек, а кожа отливала серебром. Как заворожённый, я коснулся кончиками пальцев её щеки и едва успел отдёрнуть руку: острые зубки клацнули в воздухе. На моих пальцах осталась серебристая пыль – видно девушка чем-то специально покрыла лицо. Пахло от шаманки странно, но приятно. Травы? Специи? Химия? Осознав, что, возможно, её пугаю, я проговорил:

– Заикание лечишь?

– Всё лечу! – самодовольно заявила она, всё ещё плотоядно (как мне казалось) косясь на мои пальцы.

– Ну давай. – Я миролюбиво протянул ей шапку.

– Сейчас неси подношение, а утром за тобой приду. Мне надо подготовиться, – деловито проговорила она, напяливая обратно свой странный головной убор и крепче обнимая бубен. – Любая еда подойдёт.

– Ага, я тебя накормлю, а ты сбежишь.

Знаю я эти истории.

– Нет же! – горячо запротестовала она. – Зачем мне обманывать? Как вылечу, то ещё платы потребую. И спутники твои, может, тоже захотят у меня погадать или полечиться. Меня здесь все знают. Я Яга.

– А похожа на шаманку.

– Шарманку? – удивилась она.

– Или ты ведьма?

– Я Яга! – повторила незнакомка.

По манере речи я уже примерно начал понимать, что особыми знаниями её головешка не набита. И вряд ли эта разряженная дурёха сможет меня излечить. Но мне было интересно. Возможно, у неё мы сможем выведать информацию об этом городе и тогда уже решим, что лучше делать. Я велел девице ждать меня и прокрался обратно в поезд. Не обращая внимания на шёпот Эй и Льда, я нащупал в мешке три картофелины и подобрал древесную кору, содранную накануне, а после вернулся к Яге. Картошку она живо выхватила из моих рук, а на кору посмотрела с сомнением. Пришлось немного позанудствовать о её пользе.

– Ну, если покажешь ещё, что такое можно есть, то, верно, это и не плохо, – задумчиво и нескладно проговорила она. – Старухе отдам. А теперь ступай. И я пойду.

– А не опасно одной по улице в темноте идти? – Странные слова «ступай» и «старуха», которые встречались мне разве что в сказках, пробудили в моей душе какой-то богатырский дух, приказывающий оберегать девицу. И опять же это имя «Яга»…

– Меня не тронут. А вот ты остерегайся. Без меня не ходи. И им не вели далеко отсюда уходить. – Она качнула головой в сторону поезда. – Ступай.

И подтолкнула меня к двери. А после развернулась и побежала. Колокольчики на её одежде начали свой перезвон, и только тогда я понял, что она, наверное, долго караулила меня у вагона. Иначе я бы услышал её приближение.

Яга. Ещё одно забавное имя в нашу коллекцию. Тень, Лёд, Заноза, Яга. Надо бы и Врачу что-то оригинальное придумать, а то он прям выбивается из списка своей заурядностью. Например, Ланцет.

Постояв ещё какое-то время на улице, я вернулся в вагон. И быстро уснул в тишине. Ночью мне снились серебряные звёзды, которые смеялись и осыпали меня своей пылью. А я в ответ кидал в них картофель и выкрикивал ценные указания о выживании в городе. Это был очень утомительный сон, поскольку звёзды меня совершенно не слушали. А я знал, что стоит им лишь упасть на землю, как они погибнут и не исполнят ни одного моего желания.

Тень

Запись двадцать третья

Раньше всех проснулся Лёд, он разбудил меня, толкуя про какие-то знаки. Я долго не мог сообразить, что от меня хотят, тогда Лёд выволок меня на улицу. И я увидел: за ночь кто-то разрисовал наш поезд красной краской. Это были какие-то неведомые мне письмена.

– Вот этот вроде Коловрат, – проговорил Лёд, указывая на один из символов. – А остальные не знаю.

– Это могла нарисовать та шаманка, она приходила вчера, – ответил я и коротко пересказал события минувшей ночи.

– Только не вздумай участвовать в её ритуалах и глотать странные зелья, – умоляюще посмотрел на меня Лёд. – Не заметишь, как пристрастишься и станешь её рабом. Под видом колдовства женщины способны маскировать разные трюки. – Он осёкся, увидев Эй, которая, хватившись нас, выглянула из поезда.

Ещё раз осмотрев вагоны и не заметив ничего подозрительного, мы вернулись в убежище. Я успел помыться, перекусить, записать произошедшее в дневник, а Яги всё не было. Врач сегодня совсем как-то приуныл и практически не отрывался от своих бумаг. Интересно, отреагирует ли он как-нибудь, увидев целительские ведьмины техники? Честно говоря, я уж было совсем решил, что меня обманули, но вдруг услышал стук. Лёд открыл дверь и впустил Ягу. Она осторожно протиснулась внутрь и осмотрелась.

– Ну, привет, – сказал Лёд. – Кто ты и зачем здесь ошиваешься?

– Я Богиня Путей в Мире Яви – Яга, – проговорила девушка.

Эй как-то невесело хохотнула и прошептала: «Психичка». Врач ненадолго оторвался от своих непонятных дел и смерил гостью пристальным взглядом.

– И кто тебя возвёл в пантеон богов? – спросил Лёд, всё больше настораживаясь.

– Месяцами духи терзали моё тело по ночам, заставляли есть чужие сны и грезить наяву. Так продолжалось, пока я не родилась заново, став проводником. Я умею многое, но прошу мало – лишь немного пищи, – смиренно закончила она.

– Зачем ты разрисовала поезд? – продолжал свой допрос Лёд.

– По железным путям ходят многие странники, поскольку знают, что рельсы соединяют населённые пункты. Именно поэтому гости никогда не остаются незамеченными. К вам уже приходили соседи? Будут ещё.

В нашем районе не так много людей, но и они рады лёгкой добыче. Дальше к северу живёт ещё больше народа, скоро до них доползёт весть о новых путниках. И они будут здесь. Но вы под моей защитой. Об этом и сообщают знаки. Вас не тронут. Хотя некоторые из них ненавидят символы, но меня боятся сильнее.

– Ну, если твои рисунки и впрямь защищают от воров, нарисуй парочку на лбу у Льда. Вдруг голодные бабищи решат похитить такого красавца, – съязвила Эй.

Шаманка медленно повернулась в её сторону.

– Твои мужчины и правда молоды, красивы и сильны. – Она указала колотушкой на Врача, меня и Льда по очереди. – А где же ваши старики? Погибли? Значит, вы свободны от обузы. Мне же приходится кормить родителей. Сами они не в состоянии позаботиться о себе. Я предлагаю ценный для вас обмен: исцеление, предсказание и защиту.

– Нам самим запасов едва хватает, – заявила Эй. – Иди отсюда и не клянчь!

– А у вас действительно в городе совсем нет пищи? – перебил я. – Реки с рыбой, птиц?

– Есть и река, и запасы еды. Я же говорю – к северу отсюда. Но это не для всех, а только для «своих».

– Своих? – спросил я, хотя уже догадывался, сопоставив рассказы Льда с Эй и кое-что, услышанное от деда. Возможно, это закрытая община здоровых и сильных.

Яга проигнорировала мой вопрос и снова принялась расхваливать свои услуги:

– Я посредник между людьми, природными духами и стихиями, могу лечить и пророчить…

– Хватит, – прервал её я. – Понятно, что пальцы ты мне не вернёшь, а как же речь?

– Тень, неужели ты ей веришь? – изумилась Эй. – Давайте выставим её отсюда.

– А может, верю? – с вызовом ответил я, хватая с лавки свой рюкзак. – Пойдём, я по дороге достану тебе еды.

С этими словами я протиснулся мимо Льда с Эй и вышел на улицу вслед за шаманкой.

Не знаю, что на меня снова нашло, я даже не хочу это анализировать.

– Кора мне не нужна, – проговорила Яга. – Хочу мяса.

– Вот это подойдёт? – Я расстегнул рюкзак и показал немного овощей, которые переложил туда накануне тайком от своих спутников.

В глубине души я знал, что они не одобрят идею платы общими продуктами за услуги шаманки-ведьмы.

Яга грустно кивнула, качнув своими ленточками, и мы пошли дальше.

– Что у тебя нарисовано на бубне? – спросил я, оглядываясь, но Эй и Лёд, похоже, решили не останавливать меня.

– Мой дух-помощник.

– А далеко нам идти?

– Нет. Я живу в том доме. Смотрю за дорогой. – Она махнула рукой на двухэтажный кирпичный домишко, с заколоченными фанерой окнами. Его крыша и стены были черны, как после пожара, а от фундамента расползались небольшие трещины.

Какое-то время мы шли молча, я иногда оглядывался, но кроме нас по улицам гулял лишь ветер. Дом вблизи был довольно обычным и ничем не напоминал магическое жилище – никаких курьих ног, ступ с метлами или черепов на шестах. Наверное, у современных ведьм подобный декор больше не в почёте. Или мне досталась поддельная Яга (что вероятнее всего). Достав железный ключ, самозванка отперла дверь. Коридор был тёмен, а из комнат доносился сильный запах трав и чего-то ещё.

– Ты ведь не жаришь людей в печи? Нет? – спросил я, вспомнив «добрые» детские сказки.

– Я кормлю духов иной пищей, – ответила она, но мне стало ещё тревожнее.

Я сглотнул и поплёлся вслед за Ягой, проклиная своё воображение. Говорят, нет ничего страшнее закрытой двери. В этом же доме их было целых три. Одну из них и отворила ведьма, приглашая меня внутрь. Мне в лицо ударил тяжёлый аромат. Комнатушка была совсем крошечной и практически пустой. Яга подошла к окну и чуть сдвинула картон, сквозь щель тут же робко просочились дневной свет и свежий воздух. Я разглядел яму, выкопанную прямо в полу, а вдоль стены ряд глиняных сосудов и стеклянных бутылок, заткнутых тряпьём. Может, это те наркотические зелья, о которых говорил Лёд?

– Что ты будешь делать? – рискнул уточнить я.

– Всё, что потребуется.

Мог бы и не спрашивать.

Ведьма или шаманка (я так и не понял, кто она на самом деле) взяла глиняный кувшин и высыпала его содержимое в яму. Это были угли, какие-то сухие травы и ветки. Затем указала на мой рюкзак. Я повиновался и протянул его ей. Большую часть моих даров она сложила у стены в углу, но одну морковь и горсть бобов бросила в яму. Затем Яга вытащила большое одеяло и постелила на грязный пол. Достав два камешка, она ловко принялась высекать искру, и уже через несколько минут трава в яме начала тлеть.

– Мы не угорим? – с сомнением спросил я.

Но Яга не обратила на меня внимания. Она взяла бутылку и полила домашнее костровище. Ярко полыхнул огонь, я еле успел отшатнуться. В комнате уже совсем невыносимо завоняло дымом. Впрочем, пламя быстро присмирело, оставив угли тлеть.

– Раздевайся, – заявила Яга.

Я протестующе замотал головой и на всякий случай выставил перед собой руки. А ну как бросится? Яга повернулась к стене, выудила из глиняного кувшина горсть чего-то бурого и кинула на угли. Сладковатый аромат змеёй заполз мне в горло, и я тут же вспомнил картинку из книжки сказок, ту самую, где у немой девушки изо рта извлекают чёрного блестящего гада. Я замотал головой, отгоняя видение, и тут же почувствовал руки Яги на своей груди. Она медленно снимала с меня одежду, слой за слоем. А я почему-то не возражал, но чувствовал себя довольно глупо. И в то же время расслабленно. Нежные движения, заботливые, деликатные, но уверенные касания. Должно быть, именно так нормальные матери раздевают своих детей перед сном? Ведьма усадила меня голого на одеяло, заставила поджать ноги, взяла щипцы и отложила тлеющую смесь вперемешку с углём на круглую тарелочку, поставив её возле моих колен. Дым окутывал моё тело, а Яга обмахивала меня пучком какой-то травы. Периодически она мельтешила над ямой, клубы дыма становились всё гуще, а моя голова – всё легче. Тело покрылось испариной, я тяжело дышал. Сквозь белую завесу я услышал звон колокольчиков и ритм бубна, Яга начала петь. Её голос был слишком осязаем, и мне показалось, что стоит лишь захотеть, и я смогу намотать его себе на запястье. Красная пряжа обвила моё горло, и я рассмотрел в руках ведьмы деревянную прялку. А мне казалось, что Яга до сих пор кружится вокруг меня с бубном! Я моргнул и уже снова ощутил касание пальцев шаманки на своей коже. Видимо, периодически я отключался, поскольку никак не мог вспомнить тот момент, когда она отложила прялку, уложила меня на землю и принялась растирать моё тело какой-то ароматной мазью. Склонившись надо мной, юная ведьма массировала мне виски и лоб, щекоча шею своим дыханием. Полоски ткани и тряпичные куколки, прикреплённые к её одежде, иногда скользили по мне, словно живые. Мелкие монетки отзывались звоном на каждое движение своей хозяйки. Больше всего монет было пришито к её груди, и мне безумно хотелось задеть их пальцами, но я не смел, боясь нарушить обряд. Ей-богу, он стоил всех овощей мира! Странные ощущения наполняли меня, растекались вибрациями от головы до пальцев ног, пронизывали каждую клеточку. Возможно, впервые в жизни я почувствовал, что такое жар прикосновений и прохлада дыхания женщины. Я зарычал, как зверь, то ли от первобытного ужаса, то ли от инстинктивного удовольствия. Но Яга лишь цыкнула, закрывая пальцами мне глаза. Я не хотел засыпать, но неумолимо чувствовал, как моё сознание всё больше смешивается с ведьмовским дымом, увлекаясь в потусторонний мир духов. Бесформенные тени кружили вокруг сгорбившейся на полу девочки и заставляли её поедать чужие кошмары. Она плакала, но продолжала глотать чёрные осколки. Я увидел капающую из её рта кровь и хотел было остановить несчастную, отогнать злобные тени. Но тут девочка встала и откинула с лица волосы. Дым расступился, меня оглушила тишина. Я понял, что всё это время слышал шёпот духов, которые наконец замолкли. Вместо девчонки-шаманки на меня смотрела Эй, в её глазах блестели слёзы укора. Я знал, в чём именно виноват, но тут же об этом забыл.

Я проснулся от собственного крика. Но в тот же момент понял, что у меня нет голоса. Я сел, беззвучно разевая рот, как рыба. «Тебе нужно заново учиться говорить», – прошептала Яга, с силой прижимая моё тело к земле. Я обхватил её руками, намереваясь то ли обнять, то ли раздавить, а может, в ней раствориться, и снова погрузился в сон, на этот раз чёрный, совершенно непроглядный.

P. S. Даже сейчас, вспоминая тот странный обряд, я не могу толком разделить (как говорит Яга) Явь и Навь, через которые она меня протащила. И как она не потеряла меня среди всех этих теней? Такому, как я, слишком легко затеряться во мраке.