Текст книги "Мистика странствий. Юго-восточные путешествия. Записи о сверхвозможностях человеческого сознания. Часть I"

Глава 2

На утренний сатсанг я пришел в превосходном состоянии духа. Большие окна зала были плотно занавешены. От дверей поприветствовал Мастера, как это принято на востоке – сложением рук, окинул взглядом зал, рассматривая спокойные лица. Некоторые уже медитировали.

Мастер велел дежурному закрыть дверь и углубился в медитацию. Я занял свободное место, тоже закрыл глаза, и сразу почувствовал другое состояние. Что-то во мне открылось и как бы очень тонко, словно в самозабвенном танце, завибрировало. Но я сидел неподвижно. Пространство вокруг меня казалось неземным. «Это и есть йога, – промелькнула мысль, – состояние единения с окружающим миром».

Вдруг движение воздуха, коснулось меня. Оглянувшись, я увидел на пороге открывшейся двери хорошо сложенную темноволосую девушку. Она была в белой, красиво обтягивающей грудь футболке и походных брюках. Поднявшись на носочках, девушка тихонько прошла в угол, взяла подушку и села у стены вблизи входа, подобрав под себя ноги. Что-то в ней всколыхнуло мои чувства.

Показалось, что я смотрел на нее бесконечно и неприлично долго, но когда снова принял прежнюю позу, ощутил, что это был лишь миг. Мне вообще всегда нравились спортивные высокие девушки. Я сам когда-то занимался легкой атлетикой, ходил в детско-юношескую спортивную школу и имел возможность созерцать грацию женского тела, неприкрытого лишними одеждами.

В то же время в незнакомке вроде бы ничего не было особенного, но во всем ее существе явно чувствовалась гармония. Очевидно, так сработало поле единения, образовавшееся в этом зале…

Я снова оглянулся. Увидев мой взгляд, девушка приветливо улыбнулась и закрыла глаза. И эта ее естественность и отпечатанный в матрице сознания ее образ еще какое-то время не давали возможности полностью погрузиться в медитацию. Задача сейчас была контролировать ум, войти в его состояние и успокоить, потому что разделенный он порой создает такое… Не замечаешь, как выстраивается причинно-следственная цепочка образов и явлений, и они всплывают в сознании одно за другим.

Временами я открывал глаза, направляя внимание на Мастера, стараясь уловить его настрой на спокойствие. Потом я услышал тонкий свистящий звук с оттенками нежных вибраций. Он неожиданно возник где-то в глубине меня, помог лучше сконцентрироваться на пустоте и отсечь окружающий мир. Вспомнилось, что кто-то из учителей говорил, что это звук космоса, и он, как камертон, помогает настроиться на единую волну всего сущего, в том числе и в мирах, отличных от нашего. Не раз нечто отдаленно похожее на это звучание я слышал в море, когда занимался фри дайвингом. Примерно так переговариваются дельфины…

Я забыл об окружении, но в то же время, не глядя на часы, мог сказать который сейчас час – регулярные медитации дали возможность точно определять время. Правда, сейчас это было ни к чему. Нужно было еще глубже утвердиться в понимании, что по большому счету нет ни времени, ни пространства, а все определяет наш ум, привязывая это к тому, а то к другому. Тогда возникают пределы, формы, мечты… Вселенский разум создает миры и населяет их существами, потому что у него Божественные возможности, но все есть сон, иллюзия, которую обычному человеку трудно осознать.

Примерно через час мастер открыл глаза.

– Задавайте вопросы, – сказал он.

Все немного оживились, поднялось несколько рук. На каждый вопрос давался обстоятельный ответ. Удивительно, что некоторых интересовали чисто психологические проблемы, например, как уладить конфликт в семье или заработать много денег, но ведь Мастер не раз говорил, что с этим и подобным этому нужно обращаться к психологам, а не к нему, ведь он не учит тому, как использовать свое эго в более выгодных условиях. Его задача помочь обрести людям тотальную свободу, растворить свое Я. Если хочешь приблизиться к божественному, раствори свое эго в осознавании своей истинной бесконечности. У бога нет эго, он безличностен… Это в даоизме и других учениях является сутью.

Много было вопросов по теме, как йогину правильно питаться, что можно и что нельзя делать. Мастер объяснял:

– Поскольку в окружающем мире все, в том числе и человеческое тело, заключают в себе энергии, а каждая энергетическая субстанция имеет свои определенные вибрации, то питаться лучше легкой сатвической* пищей. Тогда грубые вибрации клеток постепенно поменяются на более тонкие. Это сделает тело более чувствительным, более восприимчивым к пространству. Соответственно, у сатвичного человека появляется больше возможностей для очищения пластов своего сознания и в итоге – для достижения реализации. То же касается всего другого – музыку йогину лучше слушать спокойную и не слишком чувственную, а книги для чтения более подойдут духовной направленности.

Незнакомый мне юноша поднял руку и неожиданно вставил:

– А мне один даосский мастер рассказывал, что его учитель курит, причем тому уже лет восемьдесят.

– Ну он, наверное, не взатяжку курит, – улыбнулся Мастер, и дав умолкнуть дружному смеху, продолжал. – В принципе, достигший реализации в силу своей непривязанности безопасно может делать то, что не позволительно ученику. Любому здравомыслящему человеку ясно, что курение, чрезмерное увлечение сексом, алкоголь и тому подобное вредно для здоровья. На Мастера же это никак не воздействует. Да он никогда и не будет это делать. А если возникнет какое-то желание или необходимость, ну что ж… Например, недавно я был на Запорожском семинаре, и по его окончанию организаторы пригласили меня на шашлыки с пивом. Они поставили меня перед фактом, когда стол уже был накрыт. Ну и что, я спокойно пил пиво и ел мясо, хотя в обычной жизни я этого никогда не делаю. Грубой пище требуется больше затрат энергии на переваривание, а любой даос скажет, что жизненную энергию нужно максимально экономно расходовать. Даосизм – это вообще отдельная тема, и мы как-нибудь о ней поговорим… Добавлю, что все лишнее пробуждает психические энергии, а они довольно сильно выбивают тело из равновесия, а соответственно и ум.

В свое время Мастер много путешествовал по разным странам, учился у просветленных и знал практики разных учений.

Что-то снова заставило меня взглянуть на спортивную девушку. «Она могла бы быть великолепной партнершей в танцах», – подумал я. И вдруг неожиданно для самого себя я тоже кинул реплику:

– А что получается и танцами заниматься нельзя?

Мастер, словно не слыша меня, продолжал вести свою линию сатвичности. В данный момент он отвечал на тему благодатного мышления.

Я понимал, что вопрос задаю не вовремя, но меня будто кто-то настойчиво подталкивал:

– Так как насчет танцев? Я вот, например, занимаюсь спортивными танцами. Так что, нельзя?…

Мастер, наконец, обратил на меня внимание.

– Можно, Алекс, такому йогину, как ты, все можно, – сказал он, как мне показалось, с иронией.

Внутри от этого ответа появилось еще больше вопросов, и они тянули за собой цепочку образов. Я спросил себя: «Что подумала обо мне прекрасная незнакомка?» Но сразу же в ответ дал установку: «Ничего не происходит. Все это только твой ум». Вспомнились слова знаменитого индийского йогина Пайлота Бабы*: «Мастеру все равно, что о нем думают». Интересно, почему это так? Надо будет об этом поразмышлять.

После сатсанга я подошел к Мастеру, окруженному плотным кольцом учеников, чтобы разрешить еще один внезапно возникший вопрос, но пока стоял, поджидая когда он освободится, картина в уме как-то сама собой прояснилась. Я развернулся, чтобы уйти и чуть не натолкнулся на приглянувшуюся мне девушку. Оказалось, она стояла позади меня. В это время Мастер окликнул:

– Алекс, ты что хотел?

– Да так, ничего…

И тогда к Мастеру протиснулась она.

– Можно обратиться?

Мастер кивнул.

– Я тут путешествую самостоятельно. Вот решила походить на ваши сатсанги. Думаю, мне это будет полезно. Конечно, я оплачу весь предлагаемый пакет и дополнительную программу.

– Хорошо. С этим подойдите к Зое. Она вас запишет. Завтра с утра мы идем на экскурсию в Императорский дворец.

– Прекрасно. Кстати, вы не могли бы подсказать, где можно снять недорогое жилье, а то я пока устроилась в очень дорогом номере и хочу переехать. Я путешествую уже третий месяц и мне нужно быть экономнее.

– На нашей улице есть ряд приличных гостиниц экономкласса. Вы можете посмотреть их, ребята покажут.

– Знаю, где это, – обрадовался я возможности подключиться к разговору и познакомиться с девушкой.

– Покажете? – она улыбнулась.

– Да.

Мы вышли на главную улицу, а через пятьдесят метров свернули направо, пошли тесным, зажатым заборами, переулком.

– Как вас зовут?

– Юля.

– А откуда вы?

– Вообще я родилась и выросла в Харькове. Но потом закончила университет Лесгафта в Питере, долго жила и работала в Англии.

– Вот как!? Интересно… А Лесгафта – это ведь спортивный?

– Да.

Меня удивило совпадение: внешне и даже немного манерами она напоминала мою первую (и последнюю) жену, с которой мы когда-то давным-давно развелись (да и брак длился всего полгода!) Еще удивило, что им обеим пришлось пожить в Харькове. Жена закончила Харьковскую спортивную академию, но потом переехала в Москву и работала массажисткой у богатеньких.

– Кем вы работали в Англии?

– Личным фитнес-инструктором у разных состоятельных людей.

Чудно устроен мир! Согласно каким-то его внутренним законам. Подчас что-то, что у человека уже когда-то было, притягивается, но на другом уровне, иногда более высоких отношений… Но, как говорится, ничто не происходит случайно…

В это время Юля отвлеклась на телефонный звонок.

– Ну и как жилось в Англии? – спросил я, когда она закончила говорить.

Видно было, что прошлое ей не очень хотелось вспоминать, потому что она перевела разговор на другую тему, стала спрашивать о Мастере.

Когда ее вопросы были удовлетворены, я полюбопытствовал:

– А как вы сюда попали?

– Прилетела на самолете.

– Одна?

– Да. Я решила на неопределенный срок освободиться от любой работы и отправилась в долгое путешествие. Недели две пробуду в Лехе, потом собираюсь посетить Драмсалу, Тадж Махал, Варанаси, многое хочется посмотреть… Думаю, пожить в Индии до осени следующего года.

– Правда!? Не каждый может себе это позволить…

– Как выясняется, многое возможно, если очень захотеть… А вы, Алекс, с группой?

– Да. То есть здесь с группой, а так все прилетели сюда, на сатсанги, самостоятельно.

В четырехэтажной гостинице Мастера (перед красивым зданием размещались нарядные цветочные газоны) свободных номеров не оказалось. Стоящие дальше по улице дешевые гостевые дома также были битком забиты туристами.

– Пойдемте на главную улицу, – сказал я. – В конце ее в переулках много маленьких гостиниц. Может быть, там найдем что-то.

Юля пожала плечами и пошла за мной.

Миновав бредущих навстречу коров, и ряд больших древних буддийских ступ (так называют здесь специальные религиозные сооружения в виде конуса), мы по подсказке встреченного по пути одинокого туриста (он оказался итальянцем) верхним переулком спустились к пыльной улице. Перейдя ее, к удивлению быстро нашли подходящее жилье. Гест хаус* находился в начале короткого переулка, который заслонял старый толстоствольный кипарис. Неподалеку у стены сидел парнишка-сапожник, разложив на грязной тряпке инструменты для своего ремесла. Показав на мои порвавшиеся сандалии, он стал настойчиво приговаривать по-английски:

– Зашить, зашить! Твоя обувь требует ремонта!

Затем паренек вскочил и некоторое время шел за нами, продолжая показывать на мою обувь. Я почувствовал себя неловко, даже, кажется, покраснел. Впрочем, тут же постарался встряхнуться: ничего не происходит, все эти неловкости – всего лишь уловки ума. На самом деле времени совсем не было заниматься обувью.

– Приду в другой раз, – сказал я, – сейчас не до этого.

Прощаясь с Юлей, я предложил:

– Может, перейдем на ты?

– Давай попробуем, – ответила она просто.

Глава 3

После вечернего сатсанга, когда все надевали обувь, оставленную на улице перед холлом, рядом оказалась Юля.

– Ты куда ходишь есть? – спросила она, и после этого вопроса я почувствовал, как мы сразу стали ближе друг к другу.

– Да тут полно ресторанчиков на улице. Хочешь, пойдем вместе поужинаем?

– Пойдем.

Мы прошли ряд туристических офисов и маленьких кафе и, войдя в тесный дворик, взобрались по железным лестничным маршам, идущим по фасаду двухэтажного здания, на крышу. Здесь стояли ряды примитивных столов и стульев, часть из которых находилась под навесами в тени, а часть на солнце. Многие ресторанчики в Лехе напоминали обычную столовую, но кормили в них добротно и вкусно. В этом ресторанчике блюда были самые разнообразные, включая похожие на пельмени ароматные момо из баранины, и курицу, приготовленную на гриле. А какие вкусные были вегетарианские блюда! Особенно мне нравилось ассорти из всевозможных тушеных овощей. Посредством кассы, к которой подходили рассчитываться после еды, обеспечивалась большая пропускаемость посетителей. Мы сели за столик в тенистом углу, и отсюда был хороший обзор улицы.

Только сделали заказ, появились Александра с Сергеем.

– Какие люди! – засияла широкой улыбкой Александра, садясь за стол по соседству с нами на галантно пододвинутый Сергеем стул.

Похоже, у них развернулся роман. Они как голубки ворковали и не могли налюбоваться друг другом. Обнимались, не скрывая отношений. Внутри меня непроизвольно заговорили два разных голоса: «А как же муж, Александра? – сказал первый. – Ведь многие знают, что ты замужем. Девчонки говорили, что ты мужа любишь… И у вас есть маленькая дочка. Как-то не вяжется все с духовной практикой… Ладно, – прервал его второй голос, – женщина-психолог всегда найдет способ внутренне оправдаться, тем более что среди современных бизнес-леди шлюху можно встретить чаще, чем слона в Африке». «Так, стоп, – остановил я себя, – все это не твоего ума дело. Ведь еще Будда сказал, что «один человек не может судить другого». Диалог внутри меня снова всплыл сам собою: «А сам-то ты не слишком ли увлекаешься Юлей? Нет. Это другое. Не стал бы переходить на физическую близость, даже если бы она сама захотела. Не затем ехал сюда. Мне хотелось бы, чтобы Юля стала для меня другом, мне важнее духовное общение, тем более, что в Москве у меня подруга, которую я люблю. – Но тут же я признался себе: – Конечно, я не могу оставаться равнодушным к ее совершенным формам. И хотя животный инстинкт преодолеть очень и очень трудно, я не сомневаюсь, что мне это удастся. Все мы приехали сюда, чтобы изжить в себе бесовские страсти. Надо с этим работать».

– Ну как тебе твоя гостиница? – спросил я Юлю.

– Ничего, номер хороший, хозяйка ко мне относится с почтением. Но окно во двор и, конечно, никаких видов на горы. Мне хотелось бы посмотреть твой номер.

– Могу показать его прямо сейчас после ужина.

– Сегодня не могу. У меня встреча…

***

Утром Мастер собрал учеников на площадке возле Медитационного центра и повел группу паутиной улиц на другой край города, где вверху на скалах располагался серокаменный дворец Императора Сенге Нангьяма, правившего Ладакхом в ХVII веке. Девятиэтажное, без всяких украшений, это сооружение выглядело довольно мрачновато. Остановившись после крутого восхождения перед воротами дворца, Мастер немного рассказал нам об истории Леха и затем распустил всех для самостоятельного осмотра. По окончании его речи я, было, направился к Юле, но она, то ли не увидела мой порыв, то ли вообще проигнорировала меня. Словом, я ее потерял. Пришлось лазать по дворцовым уступам в одиночку. В принципе, не очень-то и хотелось навязываться…

После трудных подъемов по крутым ступенькам и исследования многочисленных переходов, пустых пыльных комнат, я, наконец, взобрался на широкую смотровую площадку, где увидел обнимающихся в углу Сергея и Александру. Эти ребята приехал и в Тибет явно не для того, чтобы очистить душу и прозреть. «Опять они мне на глаза лезут, – внутренний голос зазвучал во мне как-то сам собой, – знак, что ли это, чтобы не привязываться к Юле?» Я давно понял, что когда приходишь к пониманию единства всего сущего, пространство начинает подавать тебе знаки и они работают – проверено. А с другой стороны, наш ум в состоянии все взаимоувязывать.

Откуда ни возьмись, появилась Ольга.

– О, привет! Завтра неподалеку от Леха в одном монастыре будет фестиваль тибетских танцев. Мы с Галей собираемся туда. Поедешь с нами?

– Не знаю.., – протянул я задумчиво.

– Хочешь, пригласи Юлю, я вижу, эта девочка тебе понравилась…

– Хорошо, попробую, – я не стал разочаровывать Ольгу, и по обыкновению принялся размышлять про себя: «Юля, это хорошо подходящая для моей ян-энергии инь-энергия*, вот и все. Я реально чувствую взаимодействие этих энергий. Они создают гармонию. Все остальное, что придумало человечество для своего развлечения – секс и умственные заигрывания – только связывает. Я по ощущениям и от природы даос и хочу прийти к пониманию Дао, в том числе через взаимодействие женского и мужского начала – они присутствуют во всем и создают все видимые и невидимые формы мира».

Глава 4

Юля случайно встретилась мне на торговой площади, когда я шел от Дворца в сторону своего гестхауса. Она легко согласилась поехать на фестиваль.

На следующее утро на площадку перед Центром медитации все три девушки пришли вовремя, впрочем, я давно заметил: точность характерна для тех, кто занимается йогой. Кто практикует здесь и сейчас и понимает, что все сущее в мире едино, никогда не опаздывает. Опаздывать – это вредить кому-то, а значит вредить себе… Если говорить обо мне, то занятия практиками цигун дали мне способность точно ощущать время. Но при этом важно как бы все время осознавать Дао, т.е. находиться в постоянной медитации. Обычно, отправляясь на сатсанг или на какую-нибудь другую встречу, я практиковал точность прихода, стараясь не смотреть на стрелки циферблата. Знаете, достаточно сложно психологически выдерживать ситуацию, когда ты, желая взглянуть на часы, уже полчаса-час ориентировался только на внутренние ощущения, а между тем идешь на встречу с самим Мастером! Любое промелькнувшее сомнение может сбить тебя с толку. Но правильная концентрация всегда приводила меня на сатсанги без опозданий.

Вообще мужчина, занимающийся цигун и даосскими практиками, нарабатывает в своем теле главным образом инь-энергию, а женщина – энергию янь. Задача растущего даоса со временем полностью заменить ян-энергию на инь-энергию – тогда, в нем появляются сверхвозможности, а говоря языком индуизма – сидхи. В Дао известны (женские) инь-парадоксы, о которых когда-то написал Лао Дзы:

– уступая, я выдерживаю испытание;

– пустое пространство наполнено;

– когда я оставляю себя, мое я становится больше;

– когда я ощущаю себя наиболее разрушенным, я нахожусь в начале периода роста;

– когда я ничего не желаю, многое приходит ко мне.

Очевидно, состояние «вне ума» (где нет ни времени, ни пространства), которого ты достигаешь за счет цигун-практики, также относится к инь-парадоксам, поскольку убирая ум, ты начинаешь знать с точностью до минуты сколько сейчас времени, и вообще многое об окружающем мире.

Итак, с Галей, Олей и Юлей я направился через весь город к автостанции. Нам повезло, не пришлось долго ждать автобуса. Правда, пассажиров, в том числе иностранцев, отличающихся от местного люда белым цветом кожи, в эту маленькую старую коробочку набилось битком. Отъехав с пару километров от города, автобус неожиданно сломался. Всем пришлось вылезать и ждать когда приедет другая развалюха, а потом забиваться в нее по новой. Две полные израильтянки с рюкзаками, раскрасневшиеся от неудобств, не выдержали и отправились ловить такси. Ольга, любящая комфорт, да вдобавок максимально низкие цены, умудрилась найти себе сидячее место.

А мы с Юлей стояли в проходе, прижатые друг к другу. Я изо всех сил старался сдерживать давившую на нее толпу и чувствовал – ох как я его чувствовал! – ее маленький упругий сосок под маечкой, надетой на голое тело; он упирался в мое плечо. Я ничего не мог поделать со своими сексуальными инстинктами. Нежно-упругая округлость ее божественной груди выводила мои внутренние энергии из равновесия. Вместо того чтобы полностью расслабиться, я становился напряженным. Не знаю, что чувствовала она, но вдруг после долгого молчания Юля сказала:

– Знаешь, каково свойство ума? Например, горит одна лампочка в коридоре твоей квартиры, и тебе много лет этого хватает. И вдруг света становится не достаточно, хотя физиология твоя по-прежнему в норме. И ты вкручиваешь вторую лампочку. Но, спрашивается, что изменилось?

Я не знаю, к чему она это сказала, но ее слова показались мне очень умными. Ум красивых девушек меня всегда дополнительно возбуждал. После этого во мне вдруг так ощутимо задвигались энергии нижних чакр, что я чуть не произнес в слух: «Вот те на! Какой же я, нафиг, йог, если не умею управлять собой!»

В этот момент я вспомнил, что когда-то читал у Фрейда о человеческих возможностях трансформировать сексуальную энергию в психическую. У меня уже был собственный опыт перекачки энергии из нижней чакры в верхнюю. Научила меня этому одна совсем юная девушка. А дело было так…

Года за три до описываемых событий я как-то попал на психологический симпозиум. Там познакомился с Катей. В свои восемнадцать лет умна она была не по годам. Катя сильно впечатлила меня своими познаниями в астрологии, йоге и других знаниях. Она училась в академии йоги на третьем курсе (оказывается, и такая есть). У них преподавал какой-то выдающийся мастер. Он дал ей инициацию, научил передвигать в теле энергии и работать с чакрами. Основная техника состояла в том, что ты должен почувствовать энергетический сгусток в нижней части тела, затем визуализировать четыре красных лепестка первой чакры и протолкнуть энергию по ним, вращая по часовой стрелке. Потом, не переставая чувствовать энергию, нужно поднять ее в следующую оранжевую чакру и также провести по шести лепесткам по ходу часовой стрелки. И так далее, пока не дойдешь до тысячелистника – Сахарасрары.

И вот мы с Катей на выходные едем ко мне в деревню, расположенную на берегу красивой реки в Тульской области, отдохнуть и попрактиковать. С самого начала все было как-то необычно: и то, что юная, симпатичная девушка с полуслова согласилась отправиться со мной в такую даль; и то, что четыре часа дороги за разговорами пролетели, как один миг; и то, что между нами возникла не то чтобы любовь, но какие-то особо высокие, не передающиеся описанию чувства, а точнее, ощущения… В дороге я поглядывал на ее милое улыбчивое лицо с ямочками на щеках, пытаясь понять, что ею движет. Но потом расслабился. И сразу пришло понимание, что мы не должны переходить на близость, чисто занимаемся практикой и делимся друг с другом духовным опытом.

Свои половые инстинкты я научился сдерживать, можно сказать, еще в младенчестве, когда родители отправляли меня на летнюю детсадовскую дачу. Там в конце каждой недели в банный день молодые стройные воспитательницы старательно отмывали нашу грязь. Зная, что с помывкой последних «бойцов» няни начинают сами мыться, снимая с себя купальные костюмы, я делал вид, что не могу самостоятельно одеться и оставался одним из последних. Помню, тетенька с золотыми, рассыпавшимися по загорелым плечам кудрями, энергично вытирала меня полотенцем, поставив для удобства на деревянную скамью в раздевалке, а я с затаенным дыханием время от времени косился на притягательную впадинку пупка в бархатистом бугорке ее живота. Но, казалось, няня не замечала проявленного к ней интереса. А потом вдруг на пороге душевой появилась другая, не менее красивая и совсем раздетая няня. Освободившись от последнего мальца, она разделась донага и сама пошла мыться. И в тот миг, когда я увидел это откровение, меня как будто накрыла волшебная волна, мир стал, как бы более проявленным, мысли куда-то ушли, предельное внимание соединило меня с чем-то, что, казалось, больше всего на свете. Состояние было очень необычное. Видимо, это было то концентрированное здесь и сейчас, которого так жаждут йоги. В следующий миг я почувствовал у себя эрекцию, и, уже каким-то образом понимая – это четырех летний малец! – что это неприлично, сознательно ввел себя в состояние страха, который мгновенно сделал отлив крови от нижней части тела, опуская «морковку». А затем нужно было стать тихим и незаметным, убрать ум, уйдя в глубину себя… Возможно, очарованные этой образовавшейся тишиной, няни не торопились меня отправлять из раздевалки, и я болтался в ней до последнего…

Я уже тогда понимал, кто красив, кто нет, кто строен, кто мне неприятен. Все уже было заложено во мне тогда, в том четырехлетнем возрасте. Кажется, что с тех пор я ни сколько не изменился, только лишь сделал ум более изощренным, в том числе и за счет знаний, которые могут уводить от истины.

Вернемся к Кате. В день приезда в деревню после вечернего чая у раскрытого окна, в которое смотрели мерцающие на небе звезды, пришло время распределяться по кроватям. Я собирался ночевать в сарае на широком диване и предложил Кате ложиться со мной. «Мне от тебя ничего не нужно, – сказал я ей, – просто вместе уютней как-то». Видимо разговор за чаем о колдунах, живших когда-то по соседству, и прочие рассказы из детства как-то подействовали на Катю – она почти сразу согласилась лечь со мной. Но предупредила: «Я сейчас прохожу практику брахмачарья*, мне интимная близость мастером запрещена на три месяца». Я еще раз заверил ее, что приставать не буду.

Мы легли рядом. В широкие трещины дощатого пола пробилась трава, пахло свежестью и высохшей древесиной. Катя была в одних трусиках и маечке на голое тело. Естественно, и я не стал обнажаться. Мы пожелали друг другу спокойной ночи, некоторое время лежали молча, стараясь заснуть, но сон никак не шел. Обычно у всякого мужчины рядом с привлекательной женщиной возникает позыв что-то делать, куда-то двигаться. Внешне это может не проявляться. Просто движение начинается спонтанно где-то внутри в результате невидимого взаимодействия женской и мужской энергий – инь и ян. Картина природная: все в проявленном материальном пространстве имеет противоположности вследствие двойственности нашего мира. Существует плюс и минус, мужчина и женщина, холод и тепло и т. д. Эти противоположности создают движение соответствующих энергий.

Мне захотелось положить руку под голову Катерины, и она позволила мне это сделать. Мы стали болтать о чем-то. Я расспрашивал ее об учебе в академии, о практиках. Но напор сексуальных энергий толкал меня на действия. Я сдерживался из последних сил, потом как бы ненароком положил руку на умеренно большую и почти каменную грудь Катерины. Она невозмутимо спросила: «Что ты делаешь?» и спокойно убрала руку. Но ее молодое тело было так притягательно. Я снова вернул ладонь на прежнее место. «Ну если тебе так нравится, – сказала она. – Но ты ж понимаешь, что дальше путь закрыт: брахмачарья – это святое!» «Я не буду к тебе приставать, просто давай полежим так», – прошептал я.

Мы лежали некоторое время молча. Вдруг Катерина сказала: «Ты, конечно, и сам возбудился, и меня сумел возбудить». «Да нет, спокоен», – стал оправдываться я. «Как же, обманешь женщину! Давай я расскажу, как можно убрать это давление в нижней части. У меня уже весь нижний пояс как бы горит». И вот тогда-то она и научила меня тому, чему научил ее Учитель.

Главное было четко создать визуализацию чакр, и ощутить движение шарика энергии по ним, и затем одновременно с Катиным шариком перевести свой комок энергии выше.

С каким знанием дела она все объясняла! И не торопила. Она очень хорошо меня чувствовала. И когда мы дошли до сердечной чакры, я ощутил такую реальную трансформацию – низ живота словно опустошился. Но когда последними волевыми усилиями нам удалось достигнуть горловой чакры, энергия сама стала уходить верх. Нужно было только совсем чуть-чуть поработать с сахарасрарой… И вдруг мы полностью растворились друг в друге. Не только тело, все вокруг исчезло, только чувствовалось как бы соединение двух духовных начал. Это был экстаз, чистый и непорочный… «Чтобы продлить это состояние, тебе нужно закрыть все верхние отверстия, – сказала она, – зажми руками рот, уши, нос, глаза…»

В том маленьком деревянном сарайчике мир открылся мне во всем своем единстве…

«Это намного круче, чем заниматься примитивным сексом даже с самой красивой женщиной и внушать себе, что это вершина всех устремлений, – сказал я Кате, когда снова ощутил реальность этого мира. – А ведь ради постельных утех многие мужчины готовы идти на невероятные страдания…»

Сейчас, теснясь и трясясь в автобусе рядом с Юлей, я вспомнил Катину практику и начал, было, работать с чакрами, но тут Ольга позвала нас к выходу, сказав, что мы почти приехали.