Текст книги "Мистика странствий. Юго-восточные путешествия. Записи о сверхвозможностях человеческого сознания. Часть I"

Глава 5

Выйдя из автобуса, мы увидели стоявший на возвышенности монастырь. Издали казалось, что он состоит из трех прилепленных друг к другу высоких домов с многочисленными окнами. Постройки различались по цвету – серая, бордовая и белая. Потом я разглядел на сером фоне строительные леса: серое – это оказывается штукатурка; после ремонта левое крыло монастыря снова будет покрашено в белый цвет; бордовый посередине, естественно, останется, так как это любимый цвет буддистов.

Горы виднелись в отдалении, и мы находились в широкой долине. Где-то там, посередине ее текла река. Пыльная дорога с толпами паломников, уставленная по краям множеством машин и палатками торговцев, повела нас вверх. Вскоре она разветвилась, уйдя в сторону, туда, где были наибольшие массы людей и слышались звуки трубы и барабанов.

– Вероятно, там проходит фестиваль танцев, – сказала Ольга, остановившись, – но нам лучше сначала осмотреть монастырь.

Мы не возражали. Полуденное солнце светило слишком ярко, и хотелось поскорее спрятаться в прохладной тени каменных стен. Пройдя ворота монастыря, мы стали взбираться вверх крутыми лестничными переулками, заглядывали в залы с выставочными экспонатами, рассматривали компактно расположенные на этажах монашеские кельи, и вскоре мы с Юлей отбились от наших друзей. И я сразу как-то почувствовал невероятное облегчение. Хотелось побыть со своей спутницей наедине – другая женская энергия, тем более, совсем не молодая, была бы лишней.

По пути на этажах встречались храмы. В любые храмы, будь то христианские, мусульманские, индийские или буддийские я всегда любил ходить один. Любой знакомый, находящийся рядом, неизменно выводил меня из разотождествления. Поэтому я так понимаю: истинная связь с Богом происходит только тогда, когда ты полностью расслабляешься и как бы забываешь об окружающем мире. В групповых экскурсиях я всегда старался дождаться, когда большинство людей выйдет из храма и, оставаясь один, иногда начинал чувствовать, как на меня буквально сходит Божественная сила. В некоторых храмах энергии были очень мощными. Однажды я сказал православному батюшке, что будучи в Дели, зашел в индуистский храм и возле лингама Шивы от пронизывающих энергий меня буквально зашатало. На что священник ответил: «Знамо дело, где бисовские силы кроются – в индуистских храмах!» Я постарался все это не комментировать даже себе, ибо кто я такой, что бы о чем-то судить! Я просто описываю события, которые происходят так или иначе. Мастер учил нас находиться в таковости, то есть быть здесь и сейчас, и не поддаваться на происки ума, который в любой момент может вывести тебя из этого состояния, увлечь своими иллюзиями.

Но в этот храм я зашел следом за Юлей. Я хотел через высшие энергии и божественную силу намоленного веками места как-то познать ее инь-энергию. Мы вошли в маленький зал, в центре которого в позе лотоса восседал огромный золотой Будда. Кроме нас не было ни других туристов, ни священнослужителей. Юлия села слева от входа, я же, вспомнив, что в индуистских храмах женщины садятся на службе с левой стороны зала, а мужчины по другую сторону – справа. Возможно, также принято и у буддистов… Мы оба ушли в медитацию. Я держал свое внимание в середине груди, и образ золотого Будды помогал создавать там свет. Снова вспомнились слова Лао Дзы: «Земля больше человека, Космос больше Земли, Дао больше Космоса», поэтому чтобы максимально приблизиться к Богу, к Дао, нужно было войти в состояние Космоса, а для этого нужно очень четко представлять себе его во всех направлениях. Ощущать бесконечность пространства во все стороны мне помогали практики цигун. Они дали понимание, что человек – это не то, что я себе представляю, что его тело – это размеры Вселенной, и только нужно научиться ощущению Пространства бесконечности.

И сейчас, приступив к ставшей уже привычной практике разотождествления, я очень быстро настроился на восприятие Космоса, вошел в состояние безграничного пространства и неожиданно почувствовал, что сердце открылось, соединив в себе каждую частичку громадного мироустройства. Почти такое же состояние Великой любви я уже испытывал один раз, но в обычном отождествлении ума с окружающим миром вспомнить его было невозможно – попытки всегда заканчивались только ощущением тоски по этому состоянию блаженства. Сейчас я подумал, что Юлина энергия, трансформировавшись через высшие энергии, помогла мне войти в состояние этой неизъяснимой радости. Но переполнявшая меня любовь была выше привязанности к личности, поэтому слез не было…

Выйдя из медитативного состояния, я стал осматривать зал и обнаружил, что Юли нет; выглянув за красиво расписанные врата храма, увидел, что она надевает снятую ранее обувь.

– Как ты почувствовал, что я закончила медитировать, ведь я выходила тихо?

– Не знаю. Вдруг стало не хватать ощущения твоей энергии.

Она внимательно посмотрела на меня и улыбнулась.

– Я не хотела мешать тебе. Пойдем выше.

Мы прошли еще пару пролетов по ступенькам и вскоре оказались на ровной, как солдатский плац, крыше. Перед нами открылись виды на отдаленные горы и уходящее к ним выжженное солнцем плато. Фестивальная площадка в окружении кольца зрителей находилась внизу прямо под нами, и мы с высоты птичьего полета стали разглядывать танцующих в ярких костюмах и масках маленьких человечков.

– Смотри, здесь на краю крыши классное место! – сказала Юля. – Никто не мешает, можно перекусить, – и, смешно прищурившись на солнце, добавила. – После медитаций всегда так есть хочется…

В этот момент всплывший перед глазами образ голливудской актрисы Деми Мур четко наложился на образ Юли. «Удивительно, как она на нее похожа… Почти такое же лицо, волосы, фигура, грудь, манера поведения. Я хорошо запомнил эту актрису по фильму «Призрак», который впечатлил миллионы зрителей не только правдиво переданной мистической историей, но и незабываемой музыкой. Однако внешне мне никогда не нравились черноволосые, коротко остриженные девицы. Моя жена была блондинкой…

Юля достала из рюкзака вещи и стала выкладывать на красивое покрывало принесенную с собой еду.

– Садись. Вот подложи себе коврик, а я сяду на этот кусок шкуры. У меня много чего есть.

– У тебя все предусмотрено для походной жизни… Я тут тоже кое-что из еды прихватил.

– В горах нужно всегда быть хорошо экипированным, мало ли что… Давай, ешь, – она протянула мне бутерброд с белым сыром и большой кусок красного перца.

– Как вкусно!

– Это яковый сыр. Я его купила на рынке.

Я еще хотел что-то сказать, но она остановила меня:

– Давай помолчим. Прием пищи требует тишины.

Она положила бутерброд себе на ладонь и, сидя в позе лотоса с закрытыми глазами, замерла – видимо читала мантру или молитву – так иногда делают йоги, чтобы пища лучше усвоилась.

Я ею любовался и успевал любоваться танцующими внизу человечками и горами. Господи, как хорошо-то! Что еще надо человеку! Казалось другого мира, кроме этого не существует. Но тут послышался знакомый голос, и мы увидели высунувшуюся из лестничного проема голову Ольги:

– О, ребята, привет! Вы тут? Как здорово, что вы догадались здесь пообедать! Я с удовольствием составлю вам компанию!

Ольга с невероятным для ее лет проворством вспорхнула на крышу и, подойдя к нам, уселась рядом. Выглядывая за карниз, чтобы посмотреть, что там происходит, она, словно огромная птица, пытающаяся рассмотреть внизу добычу, загораживала мне Юлю.

– Какой у вас тут прекрасный вид! – присоединившись к трапезе, Ольга разговаривала с набитым ртом. Всякий раз это меня раздражало. Сразу вспомнились слова организаторши одного подмосковного йогического семинара, которая по его итогам отчитывала учеников: «Многие из вас непонятно зачем сюда приехали! Если дежурный по столовой режет сыр так, словно его топором нарубили, а в унитазе некоторые, простите, дерьмо не смывают за собой как следует, то что такой человек может получить от Мастера? Сначала нужно научиться элементарной культуре, а уж потом о высших материях говорить! Если вы хотите есть такой сыр, то ешьте, я его есть не буду!»

И в который раз за эту поездку я приказал себе: «Смиряйся, Ольга послана тебе для работы над собой. Значит, тебе это пока надо. Иногда мир дает человеку возможность посмотреть на себя со стороны через другого человека. Может быть, и ты не так безукоризнен? Нужно будет тщательнее понаблюдать за собой…»

Покончив с едой, мы спустились по каменной лестнице, оказавшейся на обрывистой стороне монастыря, прямо к фестивальной площадке. Здесь на импровизированной сцене прыгали и кривлялись два маленьких человечка в костюмах обезьян, очевидно, это были подростки. Потом их сменили страшные маски с копьями. Среди множества зрителей мы вдруг увидели Галю. Она сидела на стуле и еще два стула перед стеной стоящих людей были свободны. Ольга сразу заняла одно место. Юля оставалась стоять рядом со мной. Актеры танцевали слишком примитивно и однообразно.

– Что-то не очень интересно, – сказала Юля, – может, пойдем, погуляем, посмотрим, что предлагают торговцы?

– Пойдем.

Мы пошли вдоль торговых рядов и вскоре увидели паренька в красных шароварах с голым торсом, жонглирующего небольшими светящимися шарами. Во время полета эти шары меняли свой цвет с красного на оранжевый, с оранжевого на желтый, с желтого на зеленый, с зеленого на голубой и, наконец, на белый.

– Слушай, – загорелись глаза у Юли, – ведь эти шары почти копирует чакры, они даже меняют цвет в той же последовательности. Спроси, а можно их у него купить?

– Смотри, а вон такие же продают с прилавка!

– Где?

– Там.

Мы подошли к девушке, торговавшей наряду с другими сувенирами светящимися шарами.

– Сколько стоит один шар? – спросила у нее Юля по-английски.

– Двести рупий. В них светодиоды с резисторами и встроенная батарейка, – объяснила девушка.

– Хорошо, – сказала Юля, – я их беру. Дайте мне три.

Девушка положила шары в яркий сувенирный пакет и протянула Юле. Та рассчиталась и устало вздохнула:

– Ну теперь, похоже, пора домой. Где тут конечная автобусов?

Но оказалось, что уехать с фестиваля не так-то просто. Автобусы все были заказные. Они ждали своих туристов и нас брать не хотели. Мы протолкались на автомобильной площадке, на которой полицейский регулировал отправкой машин, битых полчаса, но так и не могли уехать. Даже попутки нас не брали. Такого давно со мной не случалось. Я уже говорил, что в путешествиях, особенно по буддийским странам, все складывалось для меня гладко. Значит, задержка вызвана необходимостью. Но какой? Я вспомнил об Ольге. Неужели это потому, что мы должны подождать ее? Если это так, то она сейчас появится, а уж с ее организаторскими способностями мы конечно быстро уедем. Буквально через минуту после моих размышлений появилась Ольга с Галей.

– Ну, что узнали, где тут автобусы до Леха?

– Обычных автобусов вообще нет, все заказные.

– Не может быть, ну как это так?! – не поверила Ольга.

Она ринулась сквозь толчею людей искать автобус, но вскоре вернулась.

– И правда, я узнавала у полицейского, он говорит, что автобусы сюда не заходят и надо идти на трассу.

– Странно, но нас ведь как-то сюда привезли?

– Для меня это тоже загадка.

В это время я увидел садящихся в стоящий на обочине джип европейцев – мужчину и женщину.

– Извините, вы в Лех? – спросил я, подойдя к ним.

– В Лех.

– А моих девушек возьмете?

– А сколько человек?

– Трое.

– Да, у нас как раз три места свободных.

– Девчонки, идите сюда, – позвал я. – Вот джип.

– Повезло! – воскликнула Ольга, влезая в автомобиль.

Галя последовала за нею. Юля оставалась рядом со мной.

– Нет, я без тебя не поеду. Езжайте, – сказала она, мы будем ждать другую машину.

– Ой, да джип такой широкий, – сказала Ольга. – Мы тут и вчетвером сзади сядем. – Индусы в такие джипы вообще по двадцать человек набивается.

Она стала о чем-то толковать с хозяевами автомобиля, и те вдруг очень радостно позвали нас с Юлей в салон.

Когда я втиснулся к женщинам, взяв Юлю на колени, Ольга удовлетворенно произнесла:

– Это англичане. Они думали, что в машине на заднем сиденье можно ездить только втроем, но я им все объяснила.

Действительно, Ольга обладала непревзойденными организаторскими способностями!

Глава 6

– Ты хотела посмотреть мой номер? – спросил я у Юли, когда мы выходили, отужинав в ресторане.

– Уже поздно, – она казалась задумчивой. – А, впрочем, ладно. Уж очень хочется посмотреть на горы из твоего окна!

Мы пошли коротким путем, который я недавно разведал – тропкой вдоль быстрого ручья, текшего между огородами.

Калитка на территорию гестхауса была открыта. Во дворе никого не было. Мы поднялись на второй этаж. Мои соседки за занавешенной открытой дверью читали мантры. Слегка повозившись с неудобным навесным замком, я открыл номер. Вошли. Я раздвинул шторы на окнах. Внизу лежал Лех, и его окружали охваченные заходящим солнцем горы. Юля замерла посередине комнаты.

– Красиво… Какой вид! Окна огромные! И номер просторный! А на кровати можно вчетвером разместиться!

– Это если лежа… А если в ряд друг за другом, то наверное… сядут человек десять медитирующих…

– А давай и мы с тобой посидим. И просто полюбуемся закатом.

Она уселась на краю кровати в позе лотоса, а я просто прилег рядом. Ее кожа, пахла свежестью, как у ребенка. Я увидел, что она закрыла глаза, и стал рассматривать черты ее лица. Незаметно я ушел в состояние полусна-полумедитации, когда вот-вот провалишься в забытье, но какая-то сильная привязка не дает уйти в сон окончательно. В этом пограничном состоянии ты контролируешь физическое тело и видишь его как бы со стороны, но, в то же время, тебя охватывает сладкое разотождествление. Вдруг я услышал, как слегка пробежался треск по стене. Мы открыли глаза и удивленно посмотрели друг на друга.

– Почему у тебя стены трещат?

– Не знаю, у меня так часто бывает, даже дома в Москве. Когда я сажусь в медитацию или думаю о потусторонней жизни, то мне как бы дают знак, что она существует. У тебя так не бывает?

– Нет. Может тебе нужно стены окроплять святой водой? Или хотя бы обычной? Я вот дома после сна обязательно взбрызгиваю свою кровать, чтобы нейтрализовать астральных сущностей, которые прилипают во сне.

– Помогает?

– Да. После окропления водой всегда спится лучше. Послушай, – вдруг сказала она. – У нас же есть волшебные шарики! Может быть, их как-то можно приспособить для медитации?

Она взяла свой рюкзачок и вынула оттуда шары.

– А как?

– Мы можем сесть напротив друг друга. Садись в позу лотоса. Вот, хорошо. А шары мы поставим между собой.

– А что дальше?

– А дальше включаем шары и смотрим на них. Они помогут нам очень четко представить свои чакры. Во многих йоговских школах большое место уделяется визуализации.

Шары попеременно загорались красным, оранжевым, желтым, зеленым, синим и белым цветом.

«Фантастика! – воскликнул я про себя, – неужели она сейчас будет учить меня раскручивать энергию по лепесткам и поднимать ее вверх?» От одной этой мысли закипели энергии в свадхистхана-чакре, отвечающей за сексуальные инстинкты. Но оказалось, что Юля об этой технике ничего не знает, и когда я объяснил, а она сделала попытку закрутить энергию, у нее ничего не получилось. У меня вначале тоже. Я был рассеян и немного взволнован ее близостью. Не хватало безмятежности и сосредоточенности на внутреннем.

– Нам не хватает йогического опыта, – сказала Юля.

– Нам не хватает мудрости… Давай просто посидим с закрытыми глазами и сосредоточимся на пустоте. В некоторых направлениях буддизма считается, что мудрость возникает из созерцания пустоты.

Мы сели на кровати друг напротив друга. Она закрыла глаза и позволила положить мои руки на ее раскрытые ладони.

– Поверь, – сказал я тихо, – во Вселенной все создано только умом, когда он убирается – все исчезает или видится в совершенно другом свете.

– Откуда ты знаешь? – прошептала она.

– Я тебе потом расскажу. Просто постарайся убрать все связи: образы, запахи, ощущения, звуки, вкус, словом все, что привязывает.

– Тогда я уберу твои руки.

Она пошевелила ладонями, и я отсоединился.

Удивительно легко было сидеть рядом с ней. Несмотря на то, что в начале энергии нижней части живота не давали мне покоя, я очень быстро сумел перевести их в Сахарасрару* (а, пользуясь даосскими терминами, в верхний Дантьян*) и сразу наступило полное спокойствие. А потом вообще все исчезло. Появился рассеянный по всему Космосу свет, и в нем было все мое внимание.

Не знаю, сколько прошло времени. Очнулись мы одновременно.

– С тобой так хорошо и спокойно, как с лучшей подругой. Мне бы хотелось рассказать тебе многое, но лучше говори ты… Ты сказал, что когда ум полностью убираешь, то Вселенная видится в другом свете. Как это?

Я долго думал, что на это ответить, но потом все же решился.

– Я никому не говорил.., но эта тайна, вероятно, мои очередные предрассудки. Если у меня был опыт вхождения в состояние другого видения Мира, то должно быть и другие вправе знать об этом? Во всяком случае ты… Я однажды был там, где все едино. Ольга говорит, что описываемое мною состояние – это какой-то уровень астрала. Но даже если это так, то это очень благостный астрал.

– Как же ты в него попал?

– Был период, когда у меня целый год не было женщины. Буддистские и христианские монахи считают воздержание важной часть духовного роста. И я следовал их заветам. Кроме этого я перестал употреблять спиртные напитки и мясо. Но каждый день я подолгу занимался цигун, гармонизируя в себе энергии инь-ян. И вот однажды, выйдя из-за письменного стола, за которым просидел несколько часов, работая над статьей, прилег на кровать. Мое тело лежало на ровной достаточно твердой поверхности и без подушки. Автоматически я вошел в состояние медитации, ведь известно, что даже Будда медитировал иногда лежа. И вдруг я почувствовал, как некая, неведомая мне до этого субстанция, начала подниматься от основания позвоночника. Это было похоже на движение змеи. Подойдя весь путь, энергия уперлась в макушку. Было предчувствие, что сейчас произойдет самое главное в моей жизни – открытие в себе чего-то такого, чего я раньше не знал. Я много раз слышал рассказы разного уровня йогов о том, как энергия кундалини поднимается вверх по центральному каналу – сушумне, и когда она выходит через макушку, то йогину и открывается то самое запредельное. Но это теоретически, а на практике, с кем бы это происходило, я таких людей не встречал. Энергия во мне напирала с такой силой, что найдя микро дырочку в макушке, стала через нее просачиваться. Против нее ни что не могло устоять. Внезапно оглушительный звук прервал мою связь с внешним миром – энергия разом вырвалась через макушку наружу. И я исчез. Меня не стало. Я смотрел по сторонам во все глаза, но не видел своего тела. Одновременно я ощутил себя везде, во всех направлениях Вселенной. Все было заполнено мною – лучащейся золотистой энергией. Волны ее переплетались и переливались разными оттенками. Повсюду была полнота и гармония более темного или более светлого золотого сияния. Космос был живым, полным невыразимой любви и отзывчивым. Вдруг тонкий, едва уловимый свист, пронизывающий его, преобразовался в звуки, похожие на щебетание птиц. Возникло ощущение полного блаженства. Не знаю, тогда или уже по возвращению в тело у меня возник вопрос: «Не об этом ли священники говорят, как о рае?» Потом щебетание трансформировалось в слова, и я отчетливо услышал: «Смотри, кто к нам пришел!» Оказывается, я состоял из бесконечного множества живых существ, и все они находились во мне – со мной неразделенно, и в тоже время слова слышались со всех сторон. Непередаваемое ощущение, когда нет образов и форм, но есть единство всего! Ни что не отвлекает, все воспринимается (да и воспринимающего-то кажется нет) в едином целом! Великая безграничная радость! Трудно объяснить это вне умственное, но в то же время мыслящее осознанное состояние…

Я замолчал.

– А что было потом?

– В какой-то момент я подумал о своей личности и об оставленном где-то теле. Я почему-то четко знал, что пребывать дольше в этом благостном состоянии можно только, не концентрируясь на прошлом, не привязываясь к телу, а оно осталось в прошлом. Но появилась мысль, которая привнесла в этот новый для меня мир какое-то легкое, пока еще отдаленное беспокойство поиска чего-то. И я понял, что мысль ищет привязки к телу. Она была все навязчивее и навязчивее. Я старался удержаться в новом для меня мире, но с мыслью ничего нельзя было поделать! Она заставила меня вползти через дырочку в макушке назад в свое бренное тело… И больше никакие усилия не смогли заставить выйти в состояние высшей благости.

«Вот он какой рай!» – думал я тогда в потрясении, боясь пошевелиться.

Наступила пауза.

– Ну, ладно, – сказал я, – расскажи мне теперь ты что-нибудь.

– Да мне нечего тебе рассказать.

– Тебя ведь что-то беспокоит в этой жизни?

Она внимательно посмотрела на меня, стала копаться в рюкзачке и вынула сигарету.

– Можно покурить?

– Тебе можно.

– Я открою, – она кивнула на фрамугу, положила сигарету на стул, где были продукты (несколько плодов авокадо, пакет молока, бутылка сока, полбатона хлеба), подошла к окну и, изящно потянувшись, щелкнула верхней щеколдой. В комнату ворвался ветерок. Юля снова подсела ко мне, и, забыв взять сигарету, стала рассказывать:

– В Англии остался один человек, с которым у меня было несколько лет счастливой жизни. Малоизвестный режиссер, он своих проектов не имел. Как он сам говорил, работаю на дядю. Но меня все устраивало. Денег хватало. У нас была прекрасная квартира в хорошем районе. Но потом все пошло не так. Для меня. Неожиданно нашлись спонсоры, и он стал снимать собственное кино по давно написанному им сценарию. Он буквально жил на киностудии, дома не ночевал. На меня он, казалось, махнул рукой, обещая где-то в будущем мне золотые горы и царскую жизнь. А я хотела жить сейчас, а не в иллюзорном будущем. Короче, мы расстались. А теперь я думаю, правильно ли я сделала? Может быть, надо было дождаться, когда он придет в себя, и тогда можно было бы уговорить его поехать со мной в Индию? Здесь многое становится понятным.

– Тебе надо его отпустить, побольше медитировать, и тогда пустота сложит для тебя судьбу наилучшим образом. Пустота наполнится смыслом жизни на новом уровне, и, возможно, твой возлюбленный даже сам найдет тебя. Медитация – это уход от известных нам измерений – времени и пространства, туда, откуда этот весь мир создается…

– Да, Мастер говорил, что ум в пространстве и во времени создает образы, формы, иллюзии мира, а все это есть, ничто иное, как энергии. Энергии, сталкиваясь между собой, не дают внутри тебя наступить покою.

– Правильно… Мне тут пришло на ум сравнение. Знаешь, есть поговорка: «Время лечит?»

– Ну да…

– Но ведь когда нет ни времени, ни пространства, то лечить нечего. Почему наркоманию ни кто не может вылечить, кроме сильнейших учителей йоги? Потому что психологи и врачи опираются на внешние связи, хотят одни связи заменить другими. Йогин же идет через пустоту. Что такое наркотик? Сильнейший стимулятор ума, который напрямую связан с телом. Но когда ты находишься в полной пустоте, то тебе просто нечего стимулировать. Тебя нет, и ты не испытываешь дискомфорта.

Я почувствовал, как после этой моей тирады она слегка напряглась.

– Ладно, пойду. Завтра к девяти надо быть у Мастера.

– Я тебя провожу.

Мы тихо вышли из дома и тем же переулком пошли к ручью, который спускался к главной улице. Светила яркая луна, но в тесной, заросшей кустарником пойме стало слишком темно, я вспомнил о фонарике, который остался дома в маленьком рюкзачке. Надо было его прихватить. Но возвращаться и лишний раз скрипеть половицами в спящем гестхаусе не хотелось. Ладно, доберемся так.

Передвигаться было трудно. Мы то и дело останавливались, отыскивая тропинку; балансируя, прыгали по торчащим из воды булыжникам, поддерживая друг друга. В темноте от Юли исходил такой магнетизм…

Один раз она, было, чуть не плюхнулась с камня в воду, но удержала равновесие, упершись в узкую полоску суши ногой. А я, пытаясь помочь ей, так приблизился, что наши носы соприкоснулись. Какое-то время мы балансировали вместе. Ее тело, словно магнит, притягивало меня. Я боялся, что не удержусь и поцелую ее. Но она сама едва ощутимо потянулась ко мне, и чтобы не форсировать события, я, как тогда в детстве, создал образ пустоты. Я искал чего-то большего…