Текст книги "Сталин. Цена успеха, феномен пропаганды"

Притормозить бы

Некоторые из советских руководителей – Н. И. Бухарин, А. И. Рыков, М. П. Томский, которые были позже репрессированы, выступили с предложениями снизить темпы индустриализации, отказавшись (в этих условиях) от развертывания колхозного строительства и «наступления на кулачество, вернуться к свободной продаже хлеба, подняв на него цены в 2–3 раза, а недостающий хлеб купить за границей».

Но был реализован другой вариант, приведший впоследствии к огромным жертвам в стране. В декабре 1929 года Сталин, выступивший с речью в Коммунистической академии, при проведении коллективизации призывал «ликвидировать кулачество как класс».

Как это происходило? Воспоминания двух поколений семьи Гудковых, отца Сергея Степановича Гудкова, его дочери Аллы Сергеевны и сына Бориса Сергеевича («Гудковы. Прощание с веком») рассказывают о событиях, которые на протяжении более полувека ими были пережиты, о нравах, отношениях между людьми и их реакции на действия властей. «Кстати, и мой дед, Степан Михайлович Гудков, тоже попал в число раскулаченных, хотя и вступил одним из первых в колхоз. Он даже стал на какое-то время председателем крошечного колхозика в деревне Алелёво (ох, не зря предупреждали партийные товарищи об опасности проникновения кулаков в коллективные хозяйства!). Но пришло время, и случайную гибель колхозной лошади приписали его вредительским действиям, а самого его выслали на 10 лет в Башкирию. Непонятно почему, но бабушку с многочисленными детьми не тронули. Отец хлопотал, писал письма Калинину, носившему почти официальный титул “всесоюзного старосты”. То ли по этой, то ли по какой другой причине, но срок деду сократили до трех лет, и он смог вернуться в родную деревню». Более всего потрясло Гудковых то, что соседи, всю жизнь прожившие с их семьей, как говорится, бок о бок, боялись поставить свои подписи под петицией в защиту арестованного Степана Михайловича.

В 2016 году немалый резонанс приобрела история того, как Денис Карагодин, правнук расстрелянного крестьянина, потребовал от ФСБ выдать тело прадеда и назвать имена палачей, обратившись с официальным запросом по поводу совершенного в 1938 году убийства. Степан Иванович Карагодин родился в 1881 году в селе Дровосечное Орловской губернии, а в начале XX века семья переехала в поселок Волковский под Благовещенском на Дальнем Востоке – можно предположить, что произошло это в рамках реформ Столыпина. Степан Иванович с семейством усердно трудился, создал благополучное хозяйство и в своем Волковском числился кулаком.

В 1921-м Степан Карагодин был арестован и обвинен в создании кулацко-белогвардейской организации. Провел в заключении 3 месяца. В 1928 году был вновь арестован (в том числе и за то, что, будучи председателем сельсовета, не раскулачивал односельчан), осужден по ст. 58–14 УК РСФСР (контрреволюционный саботаж) и приговорен к высылке в Сибирь на 3 года. Ссылку отбыл в Нарымском крае. После ссылки перебрался в Томск, где в ночь на 1 декабря 1937 года был арестован сотрудниками Томского ГО НКВД, осужден Особым Совещанием как организатор шпионско-диверси-онной группы «харбинцев и высланных из ДВК» и резидент японской военной разведки и приговорен к расстрелу. Приговор был приведен в исполнение 21 января 1938 года.

Дмитрий Волчек. «Произошло убийство» Радио Свобода, 18 июня 2016 г.

«Девять детей, большая крестьянская семья. Двое сыновей по призыву служили в Томске, – говорит в интервью “Радио Свобода” Карагодин-правнук. – Им говорили: “Ваш отец – враг народа, вам нужно стараться служить хорошо, и ему сделают послабление”. Потом арестовали моего деда – младшего сына Степана Ивановича – Льва Степановича. Он оказался в Сиблаге, на станции Тайга, валил лес. Когда началась Вторая мировая война, ему удалось добровольно из лагеря попасть в штрафбат… Он делал все, чтобы легализоваться, потому что у него отец – враг народа». О том, что глава семьи давно расстрелян, жене и детям так и не сообщили.

…если было раскулачивание, и всех сгоняли в колхозы – да, потому что нужно было без помех забирать хлеб, иначе же будут сплошные восстания. Тут недавно безумный человек высказал идею, что мы потому продавали хлеб в 32-м, 33-м, 31-м годах, и поэтому был голодомор, что устроили Советскому Союзу враги такую блокаду, что не принимали в уплату за станки, прокаты и так далее ничего, кроме зерна. Это бред сивой кобылы, потому что в открытом доступе находится ассортимент экспорта СССР за все года, в том числе 30–35-й – и зерна было экспортировано приблизительно… сейчас трудно сказать, допустим, на 200 миллионов долларов в том исчислении. Большая сумма – 200 миллионов долларов. А индустриализация стоила, по округленным подсчетам, приблизительно 5 миллиардов…

Михаил Веллер

На СССР надвигалась угроза голода, росло народное недовольство – так, в январе 1930 года отмечалось 346 массовых выступлений (125 тысяч участников), а в феврале число массовых выступлений возросло более чем в два раза, достигнув 736 (220 тысяч участников).

На грани большого мятежа

В марте 1930 года крестьянские выступления проходили в Белоруссии, Центрально-Черноземной области, в Нижнем и Среднем Поволжье, на Северном Кавказе, в Сибири, на Урале, в Ленинградской, Московской, Западной, Иваново-Вознесенской областях, в Крыму и Средней Азии, на Украине. Число зарегистрированных выступлений перевалило за 1600, а число их участников оценивалось не менее чем в 750 тысяч.

Такая волна народного возмущения, где общее число участников могло перевалить за миллион и составить отнюдь не малую часть трудоспособного населения СССР, не могла остаться без внимания верхов, и уже 14 марта 1930 года ЦК ВКП(б) принял постановление «О борьбе с искривлениями партлинии в колхозном движении». Это означало, что из Москвы на периферию, в те самые (и другие) районы с возмущениями, была направлена правительственная директива о смягчении курса коллективизации в связи с угрозой «широкой волны повстанческих крестьянских выступлений» и уничтожения «половины низовых работников».

30 января 1930 года Сталин разослал зашифрованное письмо, адресованное всем партийным организациям страны. Оно гласило, что во многих местах парторганизации «бросили дело коллективизации и сосредоточили свои усилия на раскулачивании. ЦК разъясняет, что такая политика в корне неправильна. ЦК указывает, что политика партии состоит не в голом раскулачивании, а в развитии колхозного движения, результатом и частью которого является раскулачивание». Далее Сталин от имени ЦК требовал перенести «центр тяжести» на создание новых колхозов с опорой на бедняков и середняков, а раскулачиванием заниматься лишь постольку, поскольку это требуется при выполнении указанной линии партии.

Но это была лишь небольшая передышка в неумолимом процессе перестройки сельского хозяйства. После проходившего в Москве с 26 июня по 13 июля 1930 года XVI съезда ВКП(б) начался постепенный возврат к прежним темпам сплошной коллективизации, что привело не только к голоду, но и к резкому снижению поголовья скота по всей стране, что, в свою очередь, в дальнейшем вело к негативным последствиям для сельского хозяйства.

Стране был жизненно необходим хлеб, и Сталин 6 августа 1930 года в своем письме требовал: «Форсируйте вывоз хлеба вовсю. В этом теперь гвоздь. Если хлеб вывезем, кредиты будут».

Громить кулаков

Коллективизации предшествовала (и постоянно ее сопровождала) агитация, в которой осуждалось кулачество. Первые материалы, в которых изобличалось кулачество и заодно рассказывалось о тяжелой ситуации на селе (из-за повсеместного и постоянного засилья на местах богатого крестьянства), были опубликованы в газете «Правда» 15 февраля 1928 года. Затем в печати регулярно появлялись сообщения о том, как богатое крестьянство, которое повсеместно эксплуатирует сельских бедняков, оказывается, пролезло и в местные партийные органы. Поэтому в прессе появились материалы о том, как кулаки в ходе своей вредительской деятельности, заняв должности местных партийных секретарей (или поставив на эти места своих ставленников), обирая как липку бедноту, заставляя работать на себя за гроши (и угрожая), не пускают бедняков в партию.

21 января 1930 года в газете «Красная Звезда» была опубликована статья Сталина «К вопросу о ликвидации кулачества как класса», являвшаяся ответом вождя на вышедшую ранее в той же газете статью «Ликвидация кулачества как класса».

Из текста официальных документов, законов, указов, постановлений становится ясно, как менялось официальное положение разных социальных групп населения (особенно в период перемен и провозглашения очередных новых лозунгов) и как проводилась идеологическая обработка населения.

ПРИКАЗ ОГПУ № 44/21 «О ЛИКВИДАЦИИ КУЛАКА КАК КЛАССА»

2 февраля 1930 г.

В целях наиболее организованного проведения ликвидации кулачества как класса и решительного подавления всяких попыток противодействия со стороны кулаков мероприятиям советской власти по социалистической реконструкции сельского хозяйства – в первую очередь в районах сплошной коллективизации, – в самое ближайшее время кулаку, особенно его наиболее богатой и активной, контрреволюционной части, – должен быть нанесен сокрушительный удар. Сопротивление кулака должно быть и будет решительно сломлено.

…Удару должны подвергнуться исключительно кулаки. Удар по кулацкому активу должен дезорганизовать и обезвредить все кулачество. Мероприятия органов ОГПУ должны развернуться по двум основным линиям:

1) Немедленная ликвидация контрреволюционного кулацкого актива, особенно кадров действующих контрреволюционных и повстанческих организаций, группировок и наиболее злостных, махровых одиночек. (Первая категория.)

2) Массовое выселение (в первую очередь из районов сплошной коллективизации и погранполосы) наиболее богатых кулаков (бывших помещиков, полупомещиков, местных кулацких авторитетов и всего кулацкого кадра, из которых формируется контрреволюционный актив, кулацкого антисоветского актива церковников и сектантов) и их семейств в отдаленные северные районы СССР и конфискации их имущества. (Вторая категория.)

Для наиболее быстрого и безболезненного проведения кампании по выселениям кулаков и их семейств, – в первую очередь необходимо, чтобы наши органы решительно и немедленно ликвидировали все действующие контрреволюционные кулацко-белогвардейские и бандитские кадры и, особенно, созданные ими и оформленные контрреволюционные организации, группировки и банды.

…В первую очередь удар должен быть нанесен по активно действующим кулацким элементам первой категории:

1) Кулаки – наиболее махровые и активные, противодействующие и срывающие мероприятия партии и власти по социалистической реконструкции хозяйства. Кулаки – бегущие из районов постоянного жительства и уходящие в подполье, особенно блокирующиеся с активными белогвардейцами и бандитами.

2) Кулаки – активные белогвардейцы, повстанцы, бывшие бандиты; бывшие белые офицеры, репатрианты, бывшие активные каратели и др., проявляющие сейчас контрреволюционную активность, особенно организованного порядка.

3) Кулаки – активные члены церковных советов, всякого рода религиозных, сектантских общин и групп, активно проявляющие себя.

4) Кулаки – наиболее богатые, ростовщики, спекулянты, разрушающие свои хозяйства, бывшие помещики и крупные земельные собственники.

…Арестованные по этой категории концентрируются в окружных и областных отделах ОГПУ. Дела на них заканчиваются следствием в срочном порядке и рассматриваются тройками по внесудебному рассмотрению дел, которые будут созданы при ПП ОГПУ. Основное количество таких арестованных заключается в концлагеря; в отношении наиболее злостного и махрового актива контрреволюционных организаций и группировок и одиночек – должны применяться решительные меры наказания, вплоть до ВМН.

Семьи арестованных, заключаемых в концлагеря или приговоренных к ВМН, должны быть выселены в северные районы Союза, наряду с выселяемыми при массовой кампании кулаками и их семьями, с учетом наличия в семье трудоспособных и степени социальной опасности этих семейств. Имущество таких семейств конфискуется в том же порядке, как и у выселяемых семейств кулаков.

…При ПП ОГПУ на случай возможных осложнений обеспечить чекистковоенный резерв. В распоряжение окротделов ОГПУ, особенно в районах наиболее угрожаемых (в смысле возможных осложнений), организовать маневренные группы из частей ОГПУ.

Части Красной армии к операции ни в коем случае не привлекать. Использование их допускать только в крайних случаях, при возникновении восстания; по согласованию с краевыми организациями и РВС – ПП ОГПУ организовать там, где недостаточно частей войск ОГПУ, – в скрытом виде войсковые группы из надежных, профильтрованных особор-ганами ОГПУ частей Красной армии.

…Обязать выселяемые кулацкие семьи, в части средств производства, брать с собой топоры, пилы, лопаты, плотничьи инструменты, по возможности хомуты и шлеи и продовольствие из расчета на два месяца, общим весом не более 25–30 пудов на семью. При посадке топоры, пилы, лопаты и другие средства производства отбираются и грузятся в отдельные вагоны тех же эшелонов. Тара должна быть мягкой.

Зам. председателя ОГПУ Г. Ягода

20 июля 1933 года в газете «Правда» было опубликовано сообщение, опровергающее заявление о голодной смерти миллионов советских граждан на Волге, Украине и Северном Кавказе, появившееся в редакции «Рейх-поста». «Правда» назвала его «вульгарной клеветой, грязным наветом… сфабрикованным, чтобы переключить внимание своих рабочих с их собственного тяжелого и безнадежного положения на проблемы голода в СССР».

Одним из острейших был вопрос о коллективизации сельского хозяйства. Мы считали, что известное выступление Сталина с письмом «Головокружение от успехов» – это шедевр. Мы понимали его как смелость руководителя партии, который не боится признать ошибки. Правда, он не взял эти ошибки на себя лично, а взвалил их на партийный актив. Хотя местный актив с азартом, грубо говоря, со звериным азартом проводил коллективизацию, но он все же находился под бичом «Правды». Если взять «Правду» за тот период, то она пестрела изо дня в день цифрами (у кого в районе какой процент крестьян уже объединен в колхозы), подхлестывавшими местные партийные организации. В 1929–1930 гг. у меня не было никакого прямого соприкосновения ни с деревней, ни даже с партактивом, который проводил эту кампанию. Я питался данными лишь со страниц «Правды» и радовался. Я стоял за колхозы всей душой и телом, поэтому меня радовали публикуемые цифры. А когда разразился гром – письмо «Головокружение от успехов», я был несколько смущен: как же так, все было хорошо, а потом вдруг такое письмо?

Никита Хрущев

2 марта 1930 года в газете «Правда» была опубликована статья Сталина «Головокружение от успехов. К вопросам колхозного движения». Ее появлению предшествовали трагические события в стране, а именно повсеместно проводимая коллективизация, которая осуществлялась не только силами сельских активистов, но и ГПУ. Для контроля за нереальными темпами коллективизации на местах были созданы особые тройки, в состав которых входили первый секретарь райкома, председатель местного исполкома и руководитель территориального ОГПУ. В деревнях началась волна самоубийств и самораскулачиваний – крестьяне продавали за бесценок дома или просто бросали их и уходили в города или на еще не освоенные земли, лишь бы не угодить в лагеря.

У крестьян отнимали последнее, все имущество описывалось. Множество людей и их семей, обвиненных в том, что они – подкулачники, были отправлены в ссылку. 16 января 1930 года местным властям было разослано правительственное постановление, согласно которому собственность отбиралась у тех «кулаков» (а под это определение повсюду волею начальства подходили и середняки), кто резал собственный скот. Свыше миллиона (полных данных нет) крестьянских хозяйств подверглось экспроприации, и половина их членов (а это несколько миллионов человек) двинулись в Сибирь и на Крайний Север.

У кого голова кружилась?

В деревнях и селах (в том числе и на Украине) начались забастовки, саботаж и вооруженные мятежи крестьян. Для подавления их пришлось использовать не только сотрудников органов, но и армейские части. Среди лозунгов восставших были: «Да здравствует советская власть, но без колхозов» и «Мы за советскую власть, но без коммунистов!». Власти на местах были готовы на любые действия против крестьян, потому что руководителей, не справившихся с выполнением директив, присланных сверху, ждала суровая расправа.

Поэтому необходимо было остановить эту кровавую вакханалию коллективизации. Сделать это мог только ее инициатор – генеральный секретарь товарищ Сталин. Но и тут вождь оказался изворотливее своих соратников – по старой большевистской традиции, Сталин должен был, прежде чем опубликовать свою статью, призванную прекратить перегибы при коллективизации, разослать текст остальным членам Политбюро для обсуждения. Но на этот раз Сталин делать этого не стал – «Головокружение от успехов. К вопросам колхозного движения» возлагала ответственность за случившуюся трагедию на тех самых партийных и государственных функционеров, которые слепо выполняли его волю.

Именно их и осудил Сталин, похвалив в начале статьи успехи коллективизации («Коренной поворот деревни к социализму можно считать уже обеспеченным»), а потом обрушившись на «виноватых исполнителей»: «Но успехи имеют и свою теневую сторону, особенно когда они достаются сравнительно “легко”, в порядке, так сказать, “неожиданности”. Такие успехи иногда прививают дух самомнения и зазнайства: “Мы все можем!”, “Нам все нипочем!”. Они, эти успехи, нередко пьянят людей, причем у людей начинает кружиться голова от успехов, теряется чувство меры, теряется способность понимания действительности, появляется стремление переоценить свои силы и недооценить силы противника, появляются авантюристские попытки “в два счета” разрешить все вопросы социалистического строительства. Здесь уже нет места для заботы о том, чтобы закрепить достигнутые успехи и планомерно использовать их для дальнейшего продвижения вперед. Зачем нам закреплять достигнутые успехи, – мы и так сумеем добежать “в два счета” до полной победы социализма: “Мы все можем!”, “Нам все нипочем!”».

В результате такое беспринципное передергивание фактов Сталиным шокировало часть сельских партийных и государственных функционеров, вовремя сообразивших, что теперь им придется расплачиваться за проявленное по его приказу усердие. Но при этом и им деваться было некуда – разве что, как делали некоторые местные руководители, прятать тот самый номер со сталинской статьей, вырезать и вырывать статью из газеты, запрещать крестьянам читать тот самый сталинский текст. Как это ни странно, но такие случаи были не редки – ведь функционеры при отнимании у крестьянина последней горсти зерна и при обвинении в подкулачестве недовольных использовали имя Сталина. А вот теперь простой народ стал им цитировать сталинские строки: «А что иногда происходит у нас на деле? Можно ли сказать, что принцип добровольности и учета местных особенностей не нарушается в ряде районов? Нет, нельзя этого сказать, к сожалению…»

Но насильственная коллективизация, на которую делал ставку Сталин, после этой знаменитой статьи так и не была прекращена.

21 ноября 1932 года Сталин направил руководству Казахстана шифротелеграмму, в которой выразил одобрение тому, что крайком Казахстана при заготовке зерна счел возможным «перейти на рельсы репрессии». Вождь отмечал, впрочем, что одними репрессиями проблему «кулацкого саботажа хлебозаготовок» решить нельзя, необходима широкая и всесторонняя работа по разъяснению политики партии и правительства. Но это дело долгое, а «за последние пятидневки хлебозаготовки в Казахстане падают скачками… долг по плану заготовок превышает 10 млн пудов». Досталось в послании не только кулакам, но и местным коммунистам, ничего не делающим для преодоления мелкобуржуазного влияния среди земледельцев.

Произведя тактическое отступление и стабилизировав положение в деревне, коллективизацию продолжили, охватив к середине 1933 года по Советскому Союзу две трети крестьянских хозяйств. Но заплатить за это пришлось слишком высокую цену. Впрочем, настоящие большевики за ценой никогда не постояли бы…