Текст книги "Дом напротив"

Литр бананового ликёра

На склоне холма рос дуб. Роскошный старый дуб, чьи корни, вылезая из-под земли, образовывали у подножия дерева три удобных местечка наподобие люлек, идеальных для того, чтобы опираться или сидеть. Правда, никто почему-то никогда не сидел и не опирался.

Это было единственное дерево на всём холме и единственная опора, за которую можно было ухватиться, когда тело выходит из-под контроля, а ноги перестают держать. Такая потеря равновесия часто предшествовала появлению в глотке едкого вкуса поднимающейся из желудка рвоты. Поэтому не было ничего удивительного в том, что все, кто достиг нужной кондиции, старались поскорее добраться до дерева. Сюда приходили, чтобы блевать.

Те же, кого не тошнило, усаживались над обрывом с другой стороны холма. Местечко тут было так себе – острые, как обломки костей, камни впивались в бока, – но зато с этой стороны открывался чудеснейший вид на море. Сейчас здесь кучковались маленькими группками тринадцатилетние подростки. Джоэлю не потребовалось много времени, чтобы отыскать среди них Кристофера и Сэма с Томасом.

– Пошли? – спросил он Калле, кивнув на ребят, но Калле его не слышал.

Он явно искал кого-то взглядом, но, когда Джоэль спросил его об этом, Калле после секундного замешательства ткнул пальцем в мальчишек.

– А-а, да вот же они!

Джоэль понял, что Калле врёт.

– Ты чего? – спросил он.

– Ничего, – буркнул Калле. Он не собирался говорить, кого ищет на самом деле, – он был разочарован тем, что она не пришла.

Сэм с извиняющимся видом держал банку низкоалкогольного пива.

– У меня с собой только одна. На всех, наверное, не хватит…

Калле только отмахнулся от него, и Кристофер повёл носом, как ищейка, идущая по следу.

– А вы что принесли?

Джоэль достал бутылку из-под лимонада.

– Что это? – Кристофер с благоговением уставился на бутылку.

– Спир-р-ртно-о-ое, – пояснил Калле.

– Это я и сам вижу. А что именно?

Калле вопросительно посмотрел на Джоэля, но тот лишь пожал плечами.

Кристофер захихикал.

– Сами не знаете, что принесли?

– Спиртное – оно и есть спиртное, – уверенно ответил Калле, как будто сам несколько секунд назад не смотрел на Джоэля с немым вопросом в глазах. – А ты что, такой привередливый?

– Открывайте! – сказал Сэм.

Пробка сидела плотно, и Джоэлю пришлось положить рюкзак на землю, чтобы освободить обе руки. Он поднажал, и пробка с хлопком выскочила из бутылки. Запахло чем-то сладким, и уже от одного запаха обожгло горло, но Джоэль по-прежнему не знал, что это.

– Дай мне, – потянулся к бутылке Кристофер.

Он сделал несколько осторожных глотков и закашлялся.

– Это БАНАНОВЫЙ ЛИКЕР! – провозгласил он и устроил целое показательное выступление из плевков и отфыркиваний. – Мой дед любит приложиться к этой дряни. Настоящая моча!

Сэм с Томасом нервно засмеялись, но Калле выхватил бутылку и заявил, что Кристофер может не волноваться по этому поводу, всё равно он больше ни глотка не получит. Кристофер начал оправдываться, говоря, что он просто пошутил (ведь спиртное – оно и есть спиртное, будь это хоть банановый ликёр), но Калле не желал ничего слушать. Он сунул бутылку Джоэлю, чтобы Кристофер до неё не добрался, и крикнул:

– Бежим!

* * *

Солнце давно уже село, когда Джоэль первый раз в своей жизни шёл, шатаясь, к дубу. Он старался ставить ноги максимально аккуратно, но тропинка почему-то стала ужасно скользкой и теперь больше напоминала ледяную горку. При этом он не переставал удивляться, почему так трудно идти прямо. На каждом шаге его неуклонно тянуло влево. Он старался отклоняться вправо, но оступался и терял равновесие.

Наконец он лёг спиной на траву и замер. Больше встать он не мог.

Джоэль думал о том, как очутился здесь. Сперва Кристофер бегал за ним, потом уже сам Кристофер удирал от Калле, потом они с Калле носились за Кристофером, пока тот не выдохся и не вернулся к Сэму с Томасом.

Потом Джоэль вспомнил, как где-то посеял одну из своих незавязанных кроссовок, как Калле нашёл её и как ему пришлось бегать ещё и за Калле. Как он догнал его, повалил и отобрал обратно свою кроссовку.

(Джоэль не знал, что Калле остался, потому что появилась Молли.)

Он вспоминал, как они передавали друг другу бутылку, и каким отвратительным оказалось это пойло на вкус, и как они ржали друг над другом, над своими исказившимися от этой мерзости лицами. И как, когда бутылка опустела, Калле кинул её с обрыва и она улетела в море.

При мысли о банановом ликёре желудок совершил кульбит, и Джоэль решил попытаться ползком преодолеть последние метры, отделявшие его от дуба. Сама идея о том, чтобы постараться принять вертикальное положение, выглядела немыслимой, а вот ползти оказалось на удивление легко и просто. По мере приближения к дубу следов старой рвоты становилось всё больше и больше; земля вокруг была просто заминирована ими, но Джоэлю удалось, ни во что не вляпавшись, миновать их все, и, добравшись до ствола, он намертво вцепился в него руками и попытался встать. Но, даже приняв стоячее положение, он побоялся разжать руки, чтобы опять не грохнуться.

«Вот стою я тут и дерево обнимаю», – подумал он и рассмеялся. Тут его начало рвать и рвало до тех пор, пока желудок окончательно не опустел.

Отдышавшись, Джоэль оттолкнулся рукой от дерева и, сделав семь шагов назад, опять лёг спиной на землю. Он поводил вокруг рукой. Трава была сухой. Никаких мин не наблюдалось. Теперь он чувствовал себя гораздо лучше.

Вот только надо ненадолго закрыть глаза.

* * *

– Ну что, лежим и грустим?

Джоэлю удалось открыть глаза ровно настолько, чтобы увидеть склонённого над ним Калле. Вид у друга был скорее весёлым, чем обеспокоенным. Джоэль попытался ответить, но с губ сорвался лишь стон. Впрочем, он и сам не знал, что собирался сказать.

– Совсем пьяный, да? – рассмеялся Калле (который был пьян не меньше его), и Джоэль не смог удержаться от улыбки, но тут его замутило, и ему пришлось закрыть глаза. Поэтому он не заметил, как по лицу Калле будто тучка пробежала – секунда, и всё исчезло.

Калле лёг на траву рядом с ним.

– Что ты делаешь? – спросил Джоэль, не открывая глаз. Так было легче разговаривать: из отдельных слов, вихрем кружащихся в голове, можно было выстраивать целые фразы и составлять из них вполне понятные предложения.

– Мне тоже грустно, – ответил Калле.

– Это на тебя не похоже.

– Нет, правда. Мне чертовски грустно. Посмотри на меня.

– Потом…

– Не-е-ет, сейчас! Посмотри! Посмотри-посмотри-посмотри-посмотри…

Джоэль посмотрел.

– Видишь, мне жутко тоскливо, – ухмыльнулся Калле.

Джоэль закрыл глаза.

– А ты знаешь, что на рвоте лежишь?

Калле подскочил и принялся осматривать свою одежду, но, увидав улыбку Джоэля, сразу понял, что тот его разыграл. Он снова улёгся.

– Эй, – позвал Калле и ткнул Джоэля в бок. – Эй!

Джоэль разлепил глаза.

– Что?

– А, ничего.

Джоэль зажмурился, но блаженный покой длился недолго. Палец Калле снова уткнулся ему в рёбра.

– Эй!

– ЧТО?!

Калле хихикнул.

– Ничего.

Джоэль посмотрел на звёзды и попытался придумать что-нибудь умное, что смогло бы отвлечь Калле от нового захода по кругу из «эй – что – ничего».

– Хочешь услышать кое о чём подозрительном? – спросил он.

– Всегда готов.

– Знаешь, дом напротив моего… Заброшенный Дом…

– А что с ним?

– Там сегодня кое-кто был.

– Да ну! Снаружи?

– Нет, этот кто-то вошёл внутрь. У него были ключи.

– И кто же это?

Джоэль пожал плечами.

– Этот он-она-оно всё ещё внутри? – спросил Калле.

– Я видел, как он вошёл внутрь, но пропустил момент, как он вышел оттуда.

– Он, – эхом откликнулся Калле. Значит, это был мужчина. – И как он выглядел?

Джоэль попробовал вспомнить, но, к своему собственному удивлению, понял, что у него ничего не выходит.

Калле выглядел разочарованным.

– Ты же сказал, что видел его.

– Да, но…

– Дружище, ты что, совсем пьяный?

Джоэль был пьян, но чувствовал, что не может вспомнить мужчину из «фиата» не по этой причине. Тут было замешано что-то ещё.

– Он был обычным.

– Молодой или старый?

Джоэль не знал.

– Высокий или низенький?

– Среднего роста, – с сомнением ответил Джоэль.

– Белый или чёрный?

Джоэль действительно попытался вспомнить, но безрезультатно, и Калле совсем загрустил.

– У него была деревянная нога?

– Почему это у него должна быть деревянная нога?

– Я не знаю. Дай мне хоть какие-нибудь зацепки. Может, у него была чёрная повязка на глазу, как у пирата?

Джоэль рассмеялся и покачал головой.

– Тогда полицейская униформа?

– Нет.

– Лассо через плечо? Сапоги из кожи змеи? Чурбан? Русская тюремная татуировка на руке?

Джоэль опять покачал головой. Его лицо расплылось в широченной улыбке.

– Никаких русских татуировок? Ты уверен? Чёрт возьми, скажи, что у него была русская тюремная татуировка.

– Не, он был такой… ничем не примечательный.

Калле размышлял несколько секунд, а потом выдал:

– Безликий человек.

Джоэль собрался было поспорить, но задумался. Точно. Вот каким был мужчина из «фиата». Безликим.

– Так, значит, это сюда народ блевать ходит? – раздался голос Молли Викторин. Калле повернулся и уставился на неё. Молли, с неестественно горящими из-под полуприкрытых век глазами, стояла рядом, покачиваясь из стороны в сторону.

– Давай, выбери себе земляничную полянку, – предложил ей Калле и рукой похлопал по траве рядом с собой.

– Пытаешься быть смешным?

Калле был ранен в самое сердце, но Молли была настолько пьяна, что не поняла его иронии. Подумав, она направилась к дубу и прислонилась к его стволу.

– Не там! – вскрикнул Калле, и Молли вздрогнула.

– Что? Что не так?

– Это моя земляничная полянка. Иди поищи свою собственную.

– ОТВЯЖИСЬ!!! МЕНЯ СЕЙЧАС ВЫРВЕТ! МОЖНО Я СДЕЛАЮ ЭТО СПОКОЙНО?!

Молли наклонилась вперед и закашлялась.

– Окей, – кивнул Калле, – будем считать, что я одолжил тебе свою полянку. Но, учти, только на этот раз. Я не хочу тебя снова там увидеть.

– Исчезни, придурок! – простонала Молли между приступами кашля. Калле довольно улыбнулся, но в покое её оставил. Он опять повернулся к Джоэлю.

– Тогда пошли?

– Куда?

– А ты как думаешь?

Джоэль скривился.

– Ну-у-у, – протянул Калле и, как маленький ребёнок, радостно захлопал в ладоши. – Разве ты не хочешь узнать, что делал внутри этот безликий?

– Его уже там нет.

– Вот и я говорю – значит, бояться нам нечего.

– А тут остаться мы не можем?

– Не-е-ет, пошли.

Джоэль промолчал.

– Ну пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, – заладил Калле.

– Эй вы, там! Можете немного помочь? – донёсся до них голос Молли.

Калле кинул последний умоляющий взгляд на Джоэля и повернулся к ней.

– А где Дженнифер с Натали? – спросил он.

– Не говори мне про них! Я их ненавижу!

– Вот как… А-а, э-э… что я должен делать?

– Подержи мне волосы, а то я блевануть спокойно не могу.

– А ты разве этого ещё не сделала?

– Нет, волосы мешают.

– Тогда я счас…

Калле принялся закручивать волосы вокруг головы Молли.

– Ты что, не знаешь, как волосы держат? – недовольно спросила она.

– Угу.

– Вот так надо.

Калле попытался справиться с её волосами.

– Ты должен держать их вот здесь, – командовала Молли. – ДА НЕ ТЯНИ ТЫ ТАК! – заорала она и попробовала его пнуть.

– Я же не виноват, что у тебя такие длинные волосы.

– Да плевала я на это.

– Ну что, теперь будешь блевать?

– А-а, что-то уже неохота, – пробормотала Молли. Её взгляд вдруг смягчился, и она улыбнулась. Калле топтался рядом, совсем сбитый с толку.

Молли наклонилась к нему поближе и прошептала:

– А мне можно чуть-чуть?

– Чего?

– А ты как думаешь?

Калле покраснел и фальцетом спросил:

– А?

– Выпивки, – пояснила Молли, и Калле, который подумал совсем о другом, покраснел ещё больше.

– Думаю, с тебя уже хватит.

– Ещё нет. Так где она?

– Кто?

– Выпивка.

– А-а… – Калле посмотрел на Джоэля, потом снова на Молли. – А у нас уже ничего нет.

Её улыбка исчезла.

– Что же вы тогда тут делаете?

– Мы грустим! – радостно ответил Калле.

– Мы разговариваем, – пробормотал Джоэль.

– И о чём же вы разговариваете? – спросила Молли.

Калле понизил голос до таинственного шёпота:

– О Джонатане Андерссоне.

Молли с ужасом посмотрела на него. А потом разразилась хохотом.

Покачиваясь, она двинулась прочь, бормоча:

– Боже, до чего же с вами скучно. Ну почему все вокруг должны быть такими скучными? Не будь все такими скучными, я бы повеселилась на славу.

– В Заброшенном Доме сегодня кое-кто был! – крикнул Калле.

– А меня это не волнует, – не оглядываясь, бросила через плечо Молли.

– Мы собираемся сходить туда и проверить.

– Ветер вам в задницу.

– Хочешь, пойдём с нами.

– Ещё чего.

– Ты что, боишься?

Молли оставила это без комментариев.

Она была уже почти вне зоны слышимости, когда Калле предпринял последнюю попытку:

– Я уверен, что там, внутри, чертовски много выпивки.

Молли сделала ещё три шага, и Калле успел почувствовать разочарование. Но тут она резко остановилась и повернулась к нему.

– Ты думаешь?

Заброшенный Дом

Никогда раньше Калле не приходилось испытывать сразу два столь сильных и одновременно столь противоречивых желания. С одной стороны, ему жутко хотелось поизводить Молли (впрочем, как и всегда), но с другой – ему очень не хотелось, чтобы она исчезла. Чем ближе они подходили к Заброшенному Дому, тем больше она нервничала и тем веселее было её дразнить, но увеличивался риск, что она разозлится настолько, что просто повернётся и уйдёт. Несколько раз Калле даже прикусывал себе изнутри щёку, чтобы не ляпнуть одну из тех глупостей, которые всегда приходили ему на ум, когда Молли оказывалась поблизости.

Сейчас Молли с Джоэлем стояли возле решётчатой ограды сада и ждали, пока Калле обойдёт вокруг дома и попробует найти лазейку, через которую они смогут проникнуть внутрь.

Молли вздыхала и от волнения вертелась на месте.

– Не могла бы ты вести себя немного потише? – шепнул ей Джоэль и покосился на светящиеся окна своего собственного дома напротив.

– А ты не мог бы хоть на время из зануды превратиться в нормального чувака? – ехидно поинтересовалась Молли. – Хотя нет, не мог бы. Если бы мог, давно бы уже это сделал.

Калле быстро определил, что задняя и обе передние двери заперты. Оставалась ещё дверь на балкон на втором этаже, но, даже если она и оставалась открытой, Калле всё равно не представлял, как туда добраться.

Он отступил назад и окинул весь дом внимательным взглядом, но не заметил ничего такого, чего бы не видел раньше: шторы закрыты, жалюзи опущены, все стёкла целы.

Если бы Калле умел рассуждать логически, то он, возможно, подумал бы, что для такого заброшенного дома, как этот, странно не иметь ни одного разбитого окна, но сейчас он чувствовал только раздражение. Если он не найдёт способа, как проникнуть внутрь, то Молли отправится домой. И точно, будто прочитав его мысли, Молли немедленно заорала:

– Я не собираюсь торчать тут всю ночь! Я ухожу!

Калле схватил с заросшей клумбы камень и бросил его в окошко подвала.

ДЗЫНЬ!

– Кто идёт первым?

Джоэль с Молли только рты разинули, но Калле был спокоен, как удав.

– Никто? Тогда иду я.

Он вынул осколки стекла и уселся на землю, свесив ноги в оконный проём.

– Увидимся на том свете, – подмигнул он им и исчез.

– Калле?

Тишина.

Джоэль опустился на четвереньки и просунул голову в разбитое окошко.

– Калле? – позвал он опять – уже громче, но из темноты не донеслось ни звука.

– Думаешь, он умер? – испуганно прошептала рядом с ним Молли.

Джоэль неуверенно пожал плечами. Он как раз собирался встать, когда чья-то рука схватила его собственную руку – «БУ!» – и Джоэль от неожиданности шлёпнулся на пятую точку.

Из подвала донёсся смех Калле.

– Вы так и собираетесь там торчать? – весело крикнул он.

Молли отошла в сторону.

– Иди ты сначала, – сказала она Джоэлю.

Тот уселся на землю и по примеру Калле просунул ноги внутрь.

– И на что тут приземляются? – опасливо поинтересовался Джоэль.

– Глупый вопрос! Конечно же, на змей, тараканов и трупики младенцев. Не дрейфь, старина, прыгай!

Джоэль упёрся ногами во внутреннюю стенку подвала и прыгнул.

Он пролетел вдоль стены, споткнулся о картонную коробку, валявшуюся под ногами, и упал на осколки стекла, выбитого камнем. Джоэль больно ударился правой рукой, вдобавок один из осколков врезался ему между большим и указательным пальцами.

Джоэль вынул стекло, и из ранки выступила капелька крови. Она тут же начала расти, расти и набухать. Тоненькая струйка крови медленно потекла по тыльной стороне руки. Смешно, но никакой боли он не чувствовал.

Джоэль прищурился и попытался разглядеть место, в котором очутился. Поначалу ему показалось, что вокруг стоит лишь сплошной непроглядный мрак, чёрный, как сама чернота, но неожиданно он понял, что даже чернота может состоять из оттенков и нюансов чёрного.

Нюансы сложились в контуры, и Джоэль различил во мраке фигуру копошащегося в углу Калле. Из темноты постепенно проступили очертания отопительного котла и старой мебели: детской кроватки, двух кроватных каркасов без матрасов, шезлонга. Оранжевого шезлонга. Джоэль вдруг понял, что начал различать цвета. Он обнаружил четыре велосипеда, газонокосилку и две книжные полки, доверху забитые книгами. И повсюду, куда ни глянь, валялись картонные коробки. Джоэль пнул одну, о которую уже успел споткнуться, когда летел в подвал, и увидел, что она доверху набита детской одеждой.

– Ё-моё, сколько тут всякой дряни, – пробормотал Калле и уставился на детскую коляску, место которой было скорее в музее, чем в старом подвале. – Лови! – неожиданно крикнул он и бросил что-то Джоэлю.

Джоэль поймал.

Это была фарфоровая кукла – бледное лицо, ярко-красный рот. Глаза, способные моргать, залипли в глазницах; один глаз был закрыт, второй неподвижно замер, открывшись. И этим открытым глазом кукла очень внимательно смотрела на Джоэля.

Молли в упор не могла вспомнить, из-за чего же она всё-таки поругалась на холме с Дженнифер и Натали. Наверное, всё из-за того же: до чего вы, девчонки, скучные, с вами только вешаться, короче, можете убираться домой, пока я тут с вами совсем плесенью не покрылась. Сейчас Молли очень хотелось, чтобы они были рядом. Она была согласна даже на Калле, этого вечно её раздражающего балбеса Калле. Господи, да пусть это будет кто угодно. Только чтобы она не торчала тут в одиночестве перед этим жутким Заброшенным Домом.

Молли услышала из подвала голос Калле («Лови!») и с тоской подумала: а что, собственно говоря, заставило её пойти с ним? Он же настоящая неуклюжая горилла, неотёсанный медведь, который сам не понимает, что он такой. Она бы ещё смирилась с его существованием, если бы он знал своё место, но ведь Калле даже пяти минут не мог просидеть в классе без того, чтобы не выкинуть какой-нибудь фокус.

Но сейчас, как ни крути, Молли пришла с ним сюда добровольно. И теперь не могла ни остаться здесь, снаружи, ни пробраться внутрь, к остальным. В конце концов, уж лучше быть в подвале с ребятами, пусть даже один из них – Калле.

Молли приблизилась к оконному проёму и уселась на край, свесив ноги внутрь.

– Помогите мне.

Никакого ответа.

– Эй, слышите? Вы должны мне помочь!

– Что, одной страшно? – подколол её Калле, и Молли, едва заслышав этот голос, как всегда, моментально вскипела.

– Заткнись, или я уйду отсюда!

Уходить ей не хотелось. По крайней мере, одной.

Рука Калле схватила её за щиколотку, и Молли со злобой пнула воздух.

– Ай!

– А ТЫ ВЕДИ СЕБЯ ПРИЛИЧНО!

– А ТЫ НЕ ПИНАЙСЯ!

– Где Джоэль? Пусть он тоже мне поможет!

* * *

Кукла обладала странным гипнотическим взглядом. Когда Джоэль смотрел в её единственный распахнутый глаз, ему чудилось, что она заглядывает ему прямо в душу. Казалось, он лишь пустая оболочка, скорлупа, и кукла это видит. Она видела всё.

– Джоэль!

Джоэль поднял голову и посмотрел на Калле. Рядом с его головой болтались ноги Молли.

– Иди, поможешь.

Джоэль снова взглянул на куклу, но теперь это была просто игрушка.

Он положил её на пол и обтёр окровавленную руку о джинсы, потом подхватил свободную ногу Молли и подставил плечо под её бедро. Калле сделал то же самое с другой стороны.

– Де́ржите? – строго спросила Молли и, когда Калле отозвался своим громогласным «Да-а-а!», соскользнула в оконный проём и уселась на плечи ребят.

Широко распахнув глаза, она изумлённо вертела головой по сторонам.

– И что это за место?

Но тут она ударилась головой о лампу на потолке, вскрикнула и, потеряв равновесие, грохнулась вниз, увлекая за собой остальных. Получилась настоящая неразбериха; все копошились, пытаясь выбраться друг из-под друга, а Молли почему-то смеялась. Без остановки. Истерическим смехом.

* * *

«Это только сон», – подумал Джоэль.

Он стоял в круглом холле с потолком высотой в два этажа. Широкая лестница вдоль стены вела на следующий этаж. Под лестницей виднелась дверь в подвал, выкрашенная под цвет стены так, что если не знать о её существовании, то нипочём не догадаешься, что она здесь есть. Центральное место в холле занимала хрустальная люстра: она висела точно между полом и потолком и на одинаковом расстоянии от всех стен. Джоэль стоял ровно в семнадцати метрах от двери своего собственного дома, дома, в котором он прожил почти всю свою жизнь, но тут он вдруг понял, что неожиданно попал совсем в другой мир.

Он узнал входную дверь, ту самую, которая снаружи выглядела как белая дверь с позолоченной львиной лапой. Когда он смотрел на неё с той стороны, она казалась ему чьим-то чудачеством – ну вот захотелось людям иметь такое излишество: дверь с молотком. Теперь же он понял, что круто ошибался: такая дверь как нельзя лучше подходила к внутренней обстановке.

У себя дома он, бывало, подолгу простаивал у окна своей комнаты, изучая Заброшенный Дом и пытаясь представить себе, что́ там. Джоэль считал, будто внутри всё должно быть таким же ветхим, как и снаружи. Ему повсюду виделись грязь, обшарпанные стены, паутина в углах, мусор на паркете, разбитые стекла и сломанная мебель. Но вместо этого всё оказалось на удивление целым и чистым. Джоэль не понимал, как такое могло быть.

– Ну, что скажете, детишки? – спросил Калле. – Как насчёт того, чтобы прямо сейчас отправиться на поиски спиртного для нашей дамы?

«Здесь всё должно быть не таким», – уныло думал Джоэль, плетясь вслед за Калле и Молли по коридору. Стенным панелям из вишнёвого дерева полагалось быть выцветшими и поцарапанными, а не полированными и сияющими. А обои в цветочек, которые начинались там, где заканчивались панели, вместо того чтобы свешиваться со стены рваными кусками, были ну просто в отличном состоянии.

По обе стороны коридора виднелось по три дверных проёма без дверей. Все три с правой стороны вели в столовую, а три с левой – в салон.

Ребята вошли в салон. Калле поднял жалюзи, и бледный свет луны проник в комнату. Потребовалось всего несколько секунд, чтобы убедиться в том, что выпивки здесь нет. Запертых шкафов, где можно было бы что-то спрятать, тоже не наблюдалось. Калле двинулся в столовую, и Молли последовала за ним.

Джоэль остался.

Кое-что в этой комнате никак не вязалось с её обликом. Что-то наводило его на мысль о путешествии на машине времени в другое десятилетие. Потолок, облицованный гипсовой плиткой, серого цвета ковровое покрытие на полу… нет, тут что-то другое.

Дело было даже не в меблировке. Она, конечно же, была старой, но у него самого дома большая часть обстановки состояла из старинной мебели. Впрочем, растворяясь в современном интерьере, она не накладывала на него отпечаток прошлого.

Джоэлю потребовалось довольно много времени, чтобы понять, что же всё-таки его смущает. Электроаппаратура, вот что! Даже в домах со старой мебелью частенько встречается новая техника, но здесь был совершенно не тот случай. Белый ящик с телевизионным экраном стоял на точно такой же белой коробке с кнопками пастельного цвета и буквами VHS, выгравированными розовым шрифтом в верхнем левом углу. На книжной полке разместилась стереоустановка, вся опутанная сетью проводов, которые шли туда-сюда к неодинаковым по размеру чёрным ящикам. У самого верхнего было что-то вроде крышки из прозрачного коричневого пластика, под которой виднелась круглая пластина, весьма похожая на ту, которую можно встретить в микроволновой печи. Из любопытства Джоэль тронул её, и она завращалась, но ничего интересного не произошло.

Он снова огляделся по сторонам. На столике рядом с креслом стояла фотография в рамке, и Джоэль взял её в руки. Это был семейный портрет: папа, мама и двое сыновей. Хотя все они находились в центре кадра, казалось, что между ними пролегла какая-то невидимая черта, будто кто-то соединил две разные половинки фотографий, а линию соединения стёр на компьютере.

На одной части снимка был папа со старшим сыном – веснушчатым, спортивного вида парнем, с глазами, прищуренными от солнца. Оба улыбались – широко и искренне, даже немного глуповато.

На другой половине фотографии была мама с младшим сыном. Мама тоже улыбалась, но улыбка была у неё какой-то вымученной, даже боязливой. Она стояла, прикрываясь мальчишкой, как щитом, её пальцы судорожно сжимали его плечи.

Улыбался мальчишка или нет – понять было сложно. Он стоял, наклонив голову, так что чёлка, свешиваясь ему на лицо, оставляла глаза и рот в тени. Ярко-рыжая чёлка, отливающая красным. Нет, даже красная, как кровь, только это была кровь Джоэля. Порез на руке опять начал кровоточить.

Он попытался вытереть стекло рукавом, но лишь размазал кровь. Теперь вся семья улыбалась ему сквозь красную пелену.

Джоэль оглянулся в поисках туалета – вымыть стекло, – но из салона можно было попасть только обратно в коридор, а оттуда – в столовую. Тут он увидел, как в конце коридора мелькнули фигуры Калле и Молли и исчезли в каком-то помещении. Скорее всего, это была кухня, но Джоэлю не хотелось встречаться с ними. Не хотелось показывать фотографию и объяснять, почему на ней его кровь.

Вместо этого он вернулся обратно в холл, но, не найдя туалета даже там, отправился по крутой лестнице на второй этаж.

Туалет оказался за первой же дверью справа по коридору. Внутри было темно, хоть глаз выколи, и Джоэлю пришлось оставить за собой дверь открытой.

Дом будто бы вскрикнул со злостью, когда он повернул кран. Вообще-то Джоэль сомневался, что спустя столько лет водопровод окажется в рабочем состоянии, но тут из крана закапало, а потом полилась вода – причём не ржаво-коричневая, а чистая. Здесь был даже рулон туалетной бумаги. Джоэль оторвал от него кусок и, смочив его под краном, попытался протереть им стекло. Кровавые разводы сменились ошмётками размокшей бумаги. Он оторвал ещё кусок и насухо протёр стекло фотографии.

Заодно он вытер и руку, но порез оказался глубоким, и при каждом движении ранка опять начинала кровоточить. Джоэль попытался перевязать её куском от рулона, но бумага разошлась по линии перфорации. Он оторвал кусок побольше и обмотал руку несколько раз, так что получился слой в сантиметр толщиной. Обвязал и зафиксировал пальцы. Импровизированная повязка вроде бы пока держалась.

Прежде чем покинуть туалет, Джоэль вытер оставшимся куском бумаги тыльную сторону руки. Трубы опять зло вскрикнули, когда он закрыл кран.

Джоэль уже собирался вернуться к ребятам, когда кое-что в конце коридора внезапно привлекло его внимание. Это была дверь, но, в отличие от других дверей на этаже, она была приоткрыта. Совсем чуть-чуть. Через узкую щёлочку не получалось разглядеть, есть ли кто-нибудь внутри, но как раз потому, что Джоэль не мог этого сделать, ему казалось, что есть.

– Калле?

Тишина.

Джоэль в замешательстве повернул обратно к лестнице. Вдруг дверь скрипнула. Он остановился и опять посмотрел на неё, но она не двигалась.

– Эй!

Тишина.

Он шагнул вперёд и толкнул дверь.

Там никого не было.

Никого не было в комнате Джонатана Андерссона.

«Это только сон», – подумал Джоэль.

* * *

Молли сидела на кухонной стойке, болтая ногами, и пыталась заправить обратно нитку, выскочившую из её кофточки. Калле закрывал последний кухонный шкафчик. Он как раз собирался сообщить печальную новость, что во всём доме нет ни капли спиртного, когда ему в голову пришла идея. Он опять открыл шкафчик.

– Хочешь увидеть одну штуку? – спросил он Молли и достал два стакана.

– Что?

Калле до краёв наполнил стаканы водой.

– Подойди сюда.

– Зачем?

Калле закатил глаза, всем своим видом показывая, до чего же скучно иметь с ней дело, и Молли, которая ни за что на свете не хотела показаться скучной, оставила в покое кофточку и спрыгнула со стойки.

– Ну что?

– Протяни руки.

– Скажи зачем.

– Скажи зачем, – передразнил её Калле и тут же получил затрещину.

– Заткнись! – крикнула она.

Калле сразу же перестал дурачиться.

– Спокойнее, это просто такой тест. На выдержку. Если я скажу, в чём его смысл, то никаким тестом он уже не будет, правда?

Молли колебалась.

– У тебя пять секунд, – произнёс Калле. – Потом ты уже никогда и нигде не узнаешь, что это. Пять, четыре, три, два…

Она протянула вперёд одну руку.

– Нужны обе, – сказал он, и Молли, закатив глаза а-ля «что за ерундой я тут занимаюсь», протянула вторую руку.

Калле взял её руки в свои, но Молли тут же вырвалась, будто обожглась о его пальцы.

– Да ты придумал это только затем, чтобы полапать меня!

– Ну и чёрт с тобой!

– Чего?

– Ничего, забудь.

– Нет, но что ты собирался сделать?

– Зачем тебе? Ты же всё равно не хочешь знать.

Молли знать хотела. Она неохотно протянула опять обе руки вперёд, и Калле повернул их ладонями вверх. Затем он взял два полных стакана с водой.

– Ты должна постараться удерживать их какое-то время, не проливая.

– Это трудно?

– Для некоторых трудно.

Видя, что она не понимает, Калле уточнил:

– Я лично считаю, что ничего трудного здесь нет, но на деле это мало у кого выходит.

Молли чувствовала: тут что-то не так. Калле пытается её разыграть, ясное дело. Но она считала себя достаточно умной, чтобы учуять подвох.

К тому же она действительно хотела знать, что это за штука. Молли пожала плечами, и Калле поставил ей один стакан на правую ладонь, а другой – на левую.

– И что я теперь должна делать? – спросила она.

– Постарайся удержать их.

Молли принялась медленно двигать руками влево-вправо, и, хотя вода подходила к самому краю, она не пролила ни капли. Молли рассмеялась. Значит, Калле думал, что она не удержит каких-то два несчастных стакана с водой? Ха! Ещё как удержит!

– Значит, говоришь, трудно, да? Смотри, это же ерундовый трюк. Гляди, как здорово у меня получается!

Калле выглядел довольным, и Молли не могла взять в толк почему. Она что-то пропустила. Он обманул её. Только она ещё не знала как.

– Да у тебя к этому талант, – улыбнулся он. – Ну, тогда я тебе больше не нужен.

Она всё поняла, когда он вышел из кухни. Без посторонней помощи избавиться от больших тяжёлых стаканов на ладонях оказалось невозможно. Вода была налита почти до краёв, и Молли не могла даже наклонить их без того, чтобы не уронить на пол. Она попала в ловушку.