Текст книги "Брокингемская история. Том 5"

XLII. Непроходимое болото

– Вот это номер! Дверь не открывается, – произнёс в растерянности Ширлинг, начальник полиции Болтли, безуспешно дёргая входную дверь за большую круглую ручку.

Дело происходило в военном городке, расположенном в окрестностях города Болтли. Здание, входную дверь которого тряс Ширлинг, представляло собой солидную трёхэтажную постройку казарменного типа. Судя по полной тишине, царившей внутри, в данный момент оно было абсолютно пусто… В непосредственной близости от здания стояло наготове несколько автомобилей различных размеров и вместимостей. Помимо квадратной служебной машины самого Ширлинга, это были: большой пассажирский фургон, крохотная малолитражка и два других квадратных автомобиля (один немного побольше другого), очень похожих на машину Ширлинга, но без надписи "Полиция" на боку.

Заметив, что Ширлинг угодил в какую-то непредвиденную ситуацию, ему на помощь из фургона вылезло сразу два чрезвычайно решительных джентльмена, одетых в некую странную форму пятнистого цвета. Только самые проницательные из посторонних наблюдателей могли бы догадаться, что под этим обличьем скрываются два знаменитых на весь мир следователя Центральной полиции Доддс и Маклуски…

– Ширлинг, у вас проблемы? – участливо поинтересовался Маклуски.

– Вот ведь дурдом! – сказал в сердцах Ширлинг, ещё немного подёргав за ручку входной двери, – На днях весь личный состав этой воинской части укатил куда-то на манёвры. Комендант городка пообещал мне, что в опустевшей казарме можно будет разместить участников соревнований по полевому многоборью. Но он почему-то забыл меня предупредить, что казарма будет заперта…

– Если вам потребуется наша скромная ненавязчивая помощь при взломе двери, то мы с Маклуски – всегда к вашим услугам, – прозрачно намекнул Доддс, – Между прочим, мы считаемся главными специалистами Центральной полиции по запирающим и отпирающим устройствам…

Ширлинг не успел по достоинству оценить это предложение, поскольку в этот момент к нему на подмогу поспешил ещё один джентльмен в пятнистой форме, вылезший из фургона… Несмотря на странное одеяние, это был шеф Отдела Расследований Центральной полиции, непосредственный начальник Доддса и Маклуски, которого злодейка-судьба тоже ненароком занесла на соревнования по полевому многоборью.

– В чём дело? – поинтересовался он, – Ширлинг, почему вы не заходите внутрь?

– Дверь не открывается, – проинформировал начальника Маклуски.

Заподозрив в докладе подчинённого скрытый подвох, шеф решил лично подёргать за ручку входной двери…

– Действительно не открывается, – вынужден был признать он, – Значит, эти ребята заперлись в казарме изнутри?

– С внутренней стороны эта дверь не имеет запоров, – сообщил Доддс, – Судя по всему, весь личный состав, ранее проживавший в данной казарме, её покинул и запер дверь снаружи.

– Доддс, прекратите сеять панику! – нервно вскричал шеф, – Да вам бы только накаркивать нам неприятности!

– Очень нехорошо с вашей стороны, Доддс! – неодобрительно покачал головой Маклуски.

– Ширлинг, ну что там опять у вас стряслось? – донёсся суровый начальственный голос из самого большого квадратного автомобиля.

– Дверь заперта, господин полковник! – отрапортовал шеф.

– У коменданта наверняка есть от неё запасные ключи, – проявил присущий ему оптимизм Ширлинг, – Нам осталось лишь разыскать этого типа и…

– Вот и займитесь его поисками! – предложил из большой квадратной машины полковник Хатчинсон, руководитель соревнований по полевому многоборью, – Время нас поджимает: Нам ещё предстоит съездить на место соревнований и провести жеребьёвку. (Дело близится к вечеру… Как ни крути, мы должны управиться со всеми делами до захода солнца.) Итак, все по машинам – и вперёд! – скомандовал он.

Ширлинг оперативно запрыгнул в свой служебный автомобиль и укатил куда-то на поиски коменданта. Доддс и Маклуски со своим шефом снова залезли в фургон – и караван из четырёх других транспортных средств неторопливо покатил к месту будущих соревнований… Следует уточнить, что в кузове фургона со всеми удобствами разместилось сразу две команды участников предстоящего полевого многоборья (по четыре человека в каждой) – да ещё сам шеф, руководитель команды Центральной полиции. Руководитель другой команды, замсек фирмы "Махорка", передвигался по окрестностям Болтли за рулём собственной малолитражки, а два других квадратных автомобиля принадлежали соответственно полковнику Хатчинсону и майору Морли. (В машине полковника сидело также двое его помощников, Менглс и Пелл.)

Выбор места для строительства лагерей обеих соревнующихся команд целиком относился к компетенции организатора соревнований – то есть, в данном случае, Хатчинсона. По этой причине его автомобиль ехал впереди, а все прочие терпеливо тащились следом. Членам команд оставалось лишь посматривать в окошки фургона и гадать, в какие ещё дебри завезёт их затейливая фантазия полковника, который не одну собаку съел на этих полевых многоборьях… Но вот наконец автомобиль Хатчинсона остановился посереди просёлочной дороги, а остальной караван последовал его примеру. Полковник с решительным видом вылез из машины; все прочие члены спортивной делегации сделали то же самое и сгрудились вокруг Хатчинсона, ожидая его дальнейших указаний.

– Морли, ваша палатка будет вот здесь! – он указал на местность слева от дороги, – А команды разобьют свои лагеря по ту сторону дороги, прямо напротив вас… Менглс и Пелл, колья у вас с собой? Тогда займёмся разметкой! Ну а вы, Морли, проведите жеребьёвку!

– Капитаны команд, подойдите ко мне! – скомандовал Морли.

Пока Хатчинсон со своими помощниками вбивал в землю металлические колья на месте будущей палатки Морли, сам хозяин палатки в это время играл в "орлянку" с капитанами двух соревнующихся команд. Одним из капитанов был Доддс, другим – Эттвуд, мастер спорта по ориентированию и вообще разносторонний спортсмен, загорелый и заросший бородой по самые брови.

– Сперва мы определим, кто из вас получит право выбора лагеря, – объяснил Морли, доставая из-за пазухи монетку, – Ну, загадывайте!

– Орёл, – загадал Доддс.

– Решка, – загадал Эттвуд.

Монетка упала на землю орлом – тем самым право выбора лагеря досталось Доддсу.

– Ну, я вас внимательно слушаю! – обратился к нему Морли, поднимая монетку с земли, – Говорите быстро: Где право, а где лево?

– Слева орёл, справа решка, – не стал ломать голову Доддс.

Морли повторно подбросил монетку – и она, как и следовало ожидать, опять упала на землю орлом.

– Итак, Доддс, ваш лагерь – слева, а ваш, Эттвуд – справа! – подытожил Морли, убирая монетку обратно за пазуху, – Запомнили?

– Постараемся не перепутать! – улыбнулся Эттвуд.

Тем временем Хатчинсон с помощниками уже закончил разметку на одной стороне дороги и перешёл на другую. Там к их компании присоединился и Морли… (Вчетвером разметка пошла ещё веселей.) Ну а Доддс с Эттвудом вернулись к своим товарищам по командам, одетым в форму того же пятнистого цвета – у каждой команды своего. (Согласно правилам, команды не имели права ступать на территорию своих лагерей до официального начала соревнований.)

– Я сделал всё, что было в моих силах, – доложил Доддс своим соратникам, – Я оба раза угадал жребий и выбрал для нас левый лагерь… Правда, пока сложно судить, который из двух лагерей окажется лучше – левый или правый, – взглянул правде в глаза он.

– На мой взгляд, особой разницы между ними не будет, – глубокомысленно высказался Махони, наблюдая издали за Хатчинсоном и его подручными, – Природные условия здесь одинаковы для обеих команд – деревья и кусты растут примерно равномерно.

– А вот не спешите радоваться! – предостерёг его Маклуски, – Если у Хатчинсона появится хоть малейший шанс подложить нам свинью, он ни за что его не упустит!

Выбранное Хатчинсоном место было расположено у самой кромки густого дремучего леса, которым так славятся окрестности Болтли. Как справедливо заметил Махони, здесь тоже росли кое-какие кусты и деревья – но, разумеется, не так буйно, как в самом лесу… Хатчинсон без тени сомнений шагал по местности, отмеряя шагами нужное расстояние и периодически останавливаясь, дабы помощники могли вбить в нужное место очередной колышек… По старой традиции, он начал разметку с левого ближнего угла. Пройдясь немного в сторону леса, он отметил левый дальний угол и повернул на девяносто градусов направо…

– Значит, левый лагерь – наш? – произнёс в задумчивости Конелли, четвёртый член команды Центральной полиции, – То есть, сейчас он размечает нашу территорию? Но не кажется ли вам, что он шагает как-то уж чересчур широко?

– Главное, чтобы он и на чужой территории так же широко шагал, – откликнулся Маклуски, – Говорят, у этого Хатчинсона – редкостный глазомер. За свою жизнь он уже не одну сотню лагерей успел разметить…

Но вот Хатчинсон добрался до дальнего правого угла будущего лагерного городка и ещё раз повернул на девяносто градусов – теперь в сторону дороги. На глаз размеченная им территория была вдвое больше в ширину, чем в глубину… (Это объяснялось тем, что на этой территории должны были быть размещены сразу два совершенно одинаковых лагеря квадратной конфигурации, один бок о бок с другим.) Закончив разметку правого края, Хатчинсон совершил последний проход – вдоль дороги, обозначая ближнюю границу лагерного городка. Посередине этой линии он распорядился вбить колышек повыше – как раз напротив другого такого же колышка на дальней стороне разметки. Линия, соединяющая эти колышки, должна была стать границей между лагерями двух соперничающих команд.

– Позвольте-позвольте! – воскликнул вдруг Маклуски, – Доддс, вы обратили внимание, какое дерево торчит в самой середине лагерного городка?

– Да, разумеется, – признал Доддс, заметив упомянутый объект одновременно с коллегой, – Конелли, вы понимаете, о каком дереве мы говорим?

– Да чтоб его…! – сказал в сердцах Конелли, – Теперь понимаю… Вот ведь паскуда этот Хатчинсон: Он разметил территорию так хитро, что это дерево оказалось аккурат у нашей правой границы! Недаром он так гордится своим глазомером… (Да чтоб его приподняло да грохнуло!)

– Так и есть! – подтвердил Маклуски, с трудом удерживаясь от многоэтажных комментариев, – Посмотрите: Менглс и Пелл уже тянут верёвку между колышками – и она проходит буквально в десяти сантиметрах справа от этого дурацкого дерева! Теперь оно точно попадает на нашу территорию…

– А чем вам не нравится это дерево? – не понял Махони.

– Завтра вы сами это поймёте – вернее, прочувствуете на своей шкуре! – пообещал Доддс, – Дерево это широкое и ветвистое, но совсем засохшее; по правилам соревнований, его требуется удалить с территории нашего лагеря. А сделать это будет ох как непросто… Хатчинсон специально постарался создать нам побольше неприятностей! – высказал подозрение он, – Он разметил территорию таким образом, чтобы это дерево оказалось на самой середине нашей правой границы… Вот ведь злостный интриган! – возмутился он, – Стояло бы оно, скажем, на левом краю нашего лагеря – и мы бы просто свалили его по ту сторону границы…

– А почему это нельзя сделать на правом краю? – уточнил Махони.

– Потому, что дальше справа расположен лагерь "Махорки", – объяснил Маклуски, – и нас сразу снимут с соревнований за неспортивное поведение. Так что придётся нам с вами завтра волочить это несчастное дерево по всей нашей территории, между прочих кустов и деревьев…

– А перед этим пилить его нашими ржавыми ножовками, – высказал мрачный прогноз Конелли, – Да уж, удружил нам Хатчинсон, ничего не скажешь!

Но вот разметка лагерного городка подошла к своему логическому завершению… Оба будущих лагеря были со всех сторон огорожены вбитыми в землю железными кольями и опоясаны верёвками, к которыми были привязаны ленточки с названиями обеих команд. (В том месте, где проходила граница между двумя лагерями, шёл двойной ряд кольев и верёвок.) Закончив со своей работой, Хатчинсон, Морли и оба помощника вернулись обратно к своим машинам… Тут выяснилось, что машин уже не четыре, а пять – пятой была квадратная служебная ломовозка Ширлинга. Как оказалось, начальник местной полиции уже успел завершить поиски коменданта и сразу поспешил на место будущих соревнований, дабы поделиться с коллегами последними новостями. (Именно этим он и занимался предыдущие десять минут, удобно устроившись на каком-то брёвнышке позади фургона вместе с шефом Отдела Расследований и замсеком "Махорки".)

– Итак, докладываю! – обратился он к Хатчинсону, едва тот появился из-за фургона, – Коменданта мне найти не удалось. Похоже, он уже укатил домой и прихватил с собой все запасные ключи. Это означает, что в казарму мы сможем попасть никак не раньше завтрашнего утра… Но не будем отчаиваться: У меня есть на примете запасной вариант! – не спешил унывать он, – На ближайшую ночь всех рядовых участников соревнований можно будет разместить в нашем детском саду… Летом он всё равно пустует из-за детских каникул, а воинская часть использует это здание под летнюю гауптвахту. Но арестантов на ней сейчас быть не должно, поскольку весь личный состав части укатил на какие-то манёвры… Места для восьмерых постояльцев там наверняка хватит – а руководители команд, насколько я понимаю, будут ночевать прямо в штабе.

– Ну что ж, детский сад – так детский сад! – не стал особо возражать Хатчинсон.

Некоторое время спустя кавалькада из пяти автомобилей подкатила к скромному одноэтажному зданию на окраинах Болтли. (Доддсу и Маклуски это здание было хорошо знакомо – именно здесь они в своё время допрашивали некого рядового Флэтли.) Ширлинг первым выскочил из машины и устремился в детский сад… Обратно он вернулся довольно скоро, но уже без каких-либо признаков оптимизма на лице.

– Вот ведь дурдом! – устало вздохнул он, – Оказывается, лето уже закончилось, и здесь опять открылся детский сад…

– Ширлинг, вы ещё долго собираетесь тянуть резину? – потерял терпение Хатчинсон, – Уже начинает темнеть – а вы до сих пор не разместили участников соревнований на ночлег!

– У меня есть на примете ещё один запасной вариант, – поделился очередной хорошей идеей Ширлинг, – Раз гауптвахты в детском саду теперь нет, то её скорее всего перенесли на прежнее место – и я даже догадываюсь, на какое именно…

– Ну что ж, гауптвахта – так гауптвахта! – не стал спорить Хатчинсон, – Тогда сделаем так: Сейчас я отвезу руководителей команд в штаб на торжественный ужин – а вы, Морли, поедете вместе с Ширлингом и проконтролируете размещение рядовых спортсменов на ночлег! – уведомил он своего заместителя, – Фургон с их багажом мы тогда загоним в гараж… (Спортивное снаряжение раньше завтрашнего утра всё равно никому не понадобится.) Итак, выполняйте! – кивнул он Морли и снова полез в свой квадратный автомобиль.

Спортивной делегации пришлось претерпеть небольшую передислокацию: Шеф пересел из фургона в машину к Хатчинсону, команда Центральной полиции в полном составе залезла в автомобиль Морли, а команда "Махорки" почтила своим присутствием ломовозку Ширлинга. Затем кавалькада разделилась на два небольших автоотряда: Хатчинсон, пустой фургон и замсек на малолитражке отправилась в одну сторону, а Ширлинг и Морли – в другую… Некоторое время спустя второй отряд подъехал к мрачному одноэтажному строению на задворках Болтли, огороженному забором с колючей проволокой и КПП с вооружённой охраной. Ширлинг, используя свои дружеские связи среди местных военнослужащих, без проблем проскочил через это КПП и пару минут спустя появился обратно в сопровождении некого сурового джентльмена в военной форме. Ещё один джентльмен с автоматом в руках с любопытством наблюдал за происходящими событиями с той стороны КПП.

– Начальник караула старший лейтенант Кливленд! – представился первый из них спортсменам, выстроившимся по внешнюю сторону КПП, – Значит, вы желаете немного посидеть в наших камерах? Нет проблем! – радушно улыбнулся он, – У нас как раз пустуют две камеры для особо опасных арестантов…

– Честно сказать, мы немного иначе представляли себе ночёвку накануне полевого многоборья… – выразил робкий протест Доддс.

– А вот нам абсолютно всё равно, где ночевать! – беспечно рассмеялся Эттвуд.

– Мне всё-таки кажется, что камера на гауптвахте – далеко не самое худшее место для ночлега, – высказался Ширлинг, – Как-никак крыша над головой и армейский порядок…

– За порядком в камерах прослежу я лично, – пообещал Кливленд, – Да и Корниш тоже проследит! – он указал на джентльмена с автоматом по ту сторону КПП.

– Тогда вопрос решён! – кивнул головой Морли, – Команды могут приступить к обустройству своих палаток… то есть, камер! – дал команду он.

Подготовка к ночлегу прошла быстро и обошлась без каких-либо дополнительных неприятностей… Так уж вышло, что две камеры для особо опасных арестантов оказались расположены на разных концах караульного городка. Это было с удовлетворением воспринято обеими соревнующимися командами, не имевшими большого желания терпеть друг друга у себя под боком… Осмотрев свою камеру, спортсмены Центральной полиции выразили недовольство недостатком меблировки – она состояла из одной тощей лавочки шириной десять сантиметров и четырёх тюремных нар. Кливленд ответил, что другой мебели в камерах не предусмотрено уставом. Тем не менее он выдал каждому ночующему по одному армейскому одеялу и впридачу ещё один старый плед на всех четверых из своих собственных запасов… Затем в камеру заглянул Морли и пожелал команде Центральной полиции удачного ночлега, а спортсмены в один голос дружно послали его к чёрту.

– Выражаю вам своё сочувствие! Вам сильно не повезло с этим деревом, – покачал головой он, – Если бы Хатчинсон начал разметку на шаг-другой левее, дерево оказалось бы на территории "Махорки"… (К сожалению, у Хатчинсона – просто потрясающий глазомер.) Но, скажу вам по секрету, в полевом многоборье главное – всё-таки не лагерь, а кросс, – доверительно поделился житейским опытом он, – Кто быстрее пройдёт дистанцию по пересечённой местности, тот и выиграет соревнования…

– Ну вы нас и успокоили! – горько усмехнулся Маклуски.

Исполнив свою миссию, Морли срочно укатил в штаб, дабы поспеть хотя бы к концу торжественного ужина. Что же касается ужина полевых многоборцев, то он особой торжественностью не отличался… Кливленд лично принёс спортсменам в камеру остатки тюремных продовольственных запасов и сам же через полчаса пришёл забрать у них пустую посуду. Запирая за собой дверь камеры, он не преминул напомнить:

– За порядком в камерах буду следить я лично. Так что ни о чём не 6еспокойтесь! Так уж у меня заведено: В течение ночи я пару раз обязательно забегу посмотреть на вас в глазок. Да и Корниш будет всю ночь нести караульную службу на дворе… В общем, спите спокойно и будьте здоровы!

Его тяжёлые шаги постепенно заглохли по ту сторону двери, а четверо спортсменов остались одни в запертой камере при тусклом свете крохотной лампочки, свисавшей с потолка.

– Ну и холодрыга тут! – произнёс Конелли, доставая из-за пазухи и надевая на голову свою знаменитую вязаную спортивную шапочку красного цвета, – Как же всё-таки коварна осень! Днём ещё вроде бы тепло, но по ночам впору печку топить, – он подсел на своих нарах к батарее центрального отопления и обхватил её обеими руками.

– Хвататься за эту штуку бесполезно! Отопление на нашей гауптвахте ещё не включили, – предупредил его Доддс.

– А ведь верно! – Конелли поспешно отпустил батарею и отъехал на нарах чуть в сторону.

– Но не спешите унывать! Завтра мы с вами погреемся на полную катушку, пока будем пилить и тащить это злосчастное дерево, – напомнил Маклуски.

– Вы что, специально хотите испортить мне настроение накануне соревнований? – вскричал в возмущении Конелли.

– Но неужели нам совсем не на что надеяться? – проявил остатки оптимизма Махони, – А вдруг этой ночью на Болтли нагрянет ураган и унесёт наше дерево к чёртовой бабушке?

– Таких чудес по заказу мы от природы вряд ли дождёмся, – проявил присущий ему скептицизм Маклуски.

– Хотя в целом идея довольно любопытная… – произнёс в задумчивости Доддс.

И два прославленных детектива, сидя на своих нарах, обменялись между собой весьма многозначительным взглядом.

– А ведь в самом деле! – принялся рассуждать вслух Доддс, – Иногда деревья падают сами по себе и безо всяких ураганов… Почему бы этому не случиться сегодня ночью с нашим деревом? Допустим, завтра утром мы приедем на место соревнований и неожиданно обнаружим, что за ночь это дурацкое дерево всё-таки обломилось и упало на территорию "Махорки". Таким образом, это будет уже не наше, а их дерево… И придётся Эттвуду с компанией самим удалять его со своей территории! – злорадно ухмыльнулся он.

– Не слишком ли вы размечтались? – поспешил вмешаться Конелли, – Вы сами только что говорили, что чудес по заказу у природы не бывает…

– Значит, нам требуется немножко ей помочь, – сделал очевидный вывод Маклуски.

– Давайте прикинем: Отсюда до лагеря – примерно час ходьбы, – продолжил свои рассуждения Доддс, – Затем ещё полчаса энергичной работы руками и ногами – и ещё час на обратный путь. Итого на всё про всё – два с половиной часа… Пожалуй, этот вариант стоит опробовать!

– А как насчёт нашего высокого морально-нравственного облика? – напомнил Махони, – Не будет ли наше поведение выглядеть не вполне спортивным?

– Но ведь не мы первые начали нарушать спортивные принципы! – обратил внимание Маклуски, – Хатчинсон сам поступил не по-спортивному, подсунув нам это дерево – а мы лишь восстановим справедливость, свалив его на территорию соперников!

– Но будем реалистами: Нам не удастся незаметно улизнуть из камеры, – подосадовал Конелли, – Кливленд обещал, что обязательно придёт нас проведать среди ночи. И мне почему-то кажется, что он своё слово сдержит…

– Конечно, любое дело следует делать с умом, – согласился Доддс, – На облом дерева отправятся двое из нас – этого будет вполне достаточно. (На вид дерево выглядит совсем хилым и засохшим.) Ну а двое других на это время останутся в камере и попытаются втереть очки Кливленду… Этими двумя будем мы с Махони, – поставил он в известность своих товарищей по команде, – Соответственно, ломать дерево отправятся Маклуски и Конелли.

– Доддс, а не слишком ли вы раскомандовались? – возмутился Маклуски, – Вообще-то до полуночи это я должен определять, кто из нас чем будет заниматься!

– Не беспокойтесь: До лагеря вы доберётесь уже после полуночи, – ответил Доддс, – К тому же капитаном команды назначен я, а не вы. Мне и принадлежит теперь право командовать… С другой стороны, завтра мне предстоит бежать кросс по пересечённой местности. В этой связи утомлять меня сегодня дополнительной работой я считаю нецелесообразным… Махони, вы поняли свою задачу? – обратился он к новичку полевых многоборий, – Когда в глазок нашей камеры заглянет Кливленд, мы с вами должны будем внушить ему, будто нас тут не двое, а четверо… Прорепетируем-ка эту сцену!

Спортсмены сдвинули вместе все четверо нар и накрыли их сверху пледом и четырьмя одеялами. Доддс и Махони улеглись под одеяла, высунув из-под них головы в разные стороны; Маклуски же, стоя возле двери, координировал их действия, подавая время от времени нужные команды.

– Залегли! Расслабились! Полный отбой! – командовал он, – А теперь тревога – за дверью чьи-то шаги! Раскиньте руки и ноги как можно шире и подёргайте ими в разные стороны… Махони, снимите с одной ноги ботинок, возьмите его в руку и высуньте из-под одеяла вбок – например, вправо! (Даже малолетним идиотам должно стать понятно, что это – не ваша нога.) Ну а вы, Доддс, проделайте тот же фокус с левой стороны…

– Я считаю неразумным применять одну и ту же хитрость дважды, – выразил протест капитан команды, – Пожалуй, мне стоит высунуть из-под одеяла какую-то другую часть тела… Конелли, а ну-ка дайте сюда вашу красную шапку!

– Но я специально прихватил её из Лондона, чтобы не отморозить уши! – возразил Конелли, – А мне, между прочим, предстоит сейчас топать по этой холодрыге до лагеря и обратно…

– До лагеря вы как-нибудь дошагаете и без шапки – а потом быстро согреетесь, когда будете валить дерево, – настоял на своём Доддс, – В общем, оставьте ваш головной убор мне и ни о чём не беспокойтесь!

Под руководством Маклуски Доддс и Махони ещё несколько раз прорепетировали сцену с ботинком и шапкой, пока не довели своё исполнение до совершенства. Затем на повестку дня вышел завершающий этап операции… Спортсменам было достаточно всего пару раз прокричать "Эй, Корниш!" – и бдительный часовой тотчас явился к двери камеры со двора, где он до этого самоотверженно нёс караульную службу. Доддс предельно доходчиво объяснил Корнишу суть проблемы. Окончательно убедил часового решающий аргумент в виде обещания налить в кое-какую ёмкость определённое количество кое-какой жидкости… Наконец, Корниш отпер дверь камеры, выпустил из неё двоих арестантов и тут же запер дверь обратно. Осторожные шаги Маклуски, Конелли и самого Корниша постепенно затихли где-то вдали, а Доддс и Махони продолжили своё бдение в камере уже вдвоём.

– Досадно, что всё наше курево осталось в саквояжах, – посетовал Доддс примерно полчаса спустя, – Конечно, по уставу курение в камерах запрещено… Но для нас четверых вполне можно было бы сделать исключение! (Как-никак мы – заключённые не совсем обычные.) Впрочем, рассуждать об этом сейчас уже не имеет смысла…

Как и предвидел Конелли, Кливленд оказался человеком слова. Вскоре он действительно пришёл проведать своих арестантов… Заслышав шаги в коридоре, Доддс и Махони мигом нырнули под одеяла, а при лязгании дверного глазка оперативно задвигали в нужных направлениях всеми своими руками и ногами.

– Вот это номер! – послышался из-за двери озадаченный голос начальника караула, – Сколько их там народу – пятеро или шестеро? А ведь мы, как мне помнится, посадили в эту камеру только четверых…

– Их там и есть четверо, – с уверенностью заявил Кор-ниш, заглянув в глазок, – Вот, подсчитайте: С одного края торчит голова их капитана; с другого – голова этого рыжего; с третьего – ещё какая-то голова в красной шапке; а вон там – нога четвёртого… Никого больше в камере нет!

– Будем считать, что вы меня убедили, – не стал спорить Кливленд.

Когда шаги часового и начальника караула удалились по направлению ко двору, Доддс объявил тревоге отбой и вылез из-под одеяла. Махони надел свой ботинок обратно на ногу и последовал его примеру… Однако несколько десятков минут спустя шаги за дверью послышались снова, и арестантам пришлось вторично нырять под одеяла. К счастью, на сей раз тревога оказалась ложной… Корниш торопливо отпер дверь, запустил в камеру Маклуски с Конелли и тут же опять запер её за их спинами.

– Ну и где же вы пропадали? – поприветствовал новоприбывших Доддс, – Наверно, успели забежать в какую-нибудь забегаловку и пропустить стаканчик-другой?

– Да нет в этом лесу никаких забегаловок! – устало вздохнул Конелли, присаживаясь на нары.

– Докладываю: Мы выполнили задание! – отрапортовал Маклуски, – Дерево теперь лежит на территории "Махорки", а на нашей территории от него остался лишь небольшой огрызок, торчащий из земли. Но поскольку его вышина не превышает высоты верёвок, натянутых вдоль наших границ, по правилам соревнований оно считается уже не деревом, а пнём, и удалению из лагеря не подлежит… Спешу вас заверить: При выполнении задания мы строго соблюдали все правила служебной конспирации. Добираясь до лагеря и обратно, мы передвигались короткими перебежками по самым тёмным закоулкам местности, а при первых признаках опасности норовили юркнуть в кусты… Впрочем, необходимость в подобном у нас возникла всего один раз, уже на обратном пути: Нам навстречу по просёлочной дороге неожиданно проехала какая-то малолитражная машина, похожая на ту, в которой накануне разъезжал замсек "Махорки". Куда она направлялась и с какой целью – об этом остаётся только гадать… Но бесспорно одно: Пассажиры этой машины (кто бы они ни были) нас с Конелли не заметили! – высказал убеждённость он.

– Вот и славно! – одобрительно кивнул головой Доддс, – Кстати, вы не обратили внимание: Что сейчас творится на другом конце гауптвахты? Чем в данный момент заняты Эттвуд и компания?

– Из их камеры доносится смех и весёлые песни, – сообщил Конелли, – Похоже, они там вовсю распевают и распивают…

– И то, и другое явно преждевременно, – усмехнулся Доддс, – Всем известно, что веселиться следует после соревнований, а не до их начала…

– Вот завтра и узнаем, кто из нас будет смеяться последним! – пообещал Маклуски.

С утра, сразу после скромного тюремного завтрака, за арестантами снова явились Ширлинг и Морли, каждый на своём автомобиле. Начальника полиции Болтли едва не распирало от гордости – ему наконец удалось поймать коменданта военного городка и отобрать у него ключи от пустой казармы… Поблагодарив начальника караула за ночлег, спортсмены обеих команд поспешили перебраться на новое место дислокации. Четвёрка Доддса опять воспользовалась услугами Морли и его автомобиля, а Эттвуда и компанию подвёз сам Ширлинг.

– Удивительное дело! – доверительно сообщил своим пассажирам Морли по дороге до казармы, – Только что мы с Хатчинсоном побывали на месте соревнований и обнаружили, что за ночь ваше дерево каким-то образом обломилось и упало – причём как раз по ту сторону границы… В моей практике это – просто уникальный случай. (Я никогда не слышал, чтобы деревья после разметки лагеря падали сами по себе, да ещё на чужую территорию.) Естественно, Хатчинсон вне себя от досады… Можно сказать, что вам крупно повезло! – назвал вещи своими именами он.

– Но ведь недаром говорят, что везёт всегда сильнейшим! – не полез за словом в карман Маклуски.

– К тому же, – добавил Доддс, – мы с вами уже выяснили, что главное в полевом многоборье – не лагерь, а кросс…

– Тоже верно! – вынужден был согласиться Морли.

Но вот участники предстоящих соревнований высадились возле уже знакомого трёхэтажного здания казарменного типа. На сей раз его входная дверь была открыта нараспашку… Прямо на её пороге Морли и провёл ещё одну жеребьёвку.

– Разыгрываем, какая команда на каком этаже будет располагаться, – объявил он, доставая из кармана уже знакомую всем присутствующим монетку, – Объясняю правила: Одна из команд согласно жеребьёвке займёт первый этаж, другая – второй. До начала соревнований команды обязаны навести порядок у себя на этаже и на прилегающей лестничной площадке. После соревнований победившая команда наводит порядок на третьем этаже и устраивает там дружеский ужин для себя и соперников… Ну, капитаны, загадывайте!