Текст книги "Семья для чемпиона"

Глава 8

Ярослав

– Д-да, – розовеют ее щечки, – разумеется, проходи.

Ава явно нервничает и чувствует себя некомфортно. Это мило. Переступает с ноги на ногу, а потом и вовсе едва не отшатывается от двери, предоставляя мне возможность протиснуться с пышным букетом и тортом в небольшую прихожую своей квартирки.

Небольшую настолько, что я, честно говоря, пару мгновений тупо примериваюсь, оценивая свои габариты и шансы ничего здесь не свернуть. Как слон, блин, в посудной лавке.

Девушка это замечает. Улыбается смущенно:

– Если поместишься, конечно. У нас тут… скромненько.

– Думаю, я справлюсь, – улыбаюсь и захожу, даже закрывая за собой дверь. Да, я молодец.

Пробегаю взглядом по стройным ножкам фигуристки, обтянутым джинсами, стараясь сильно не заострять внимание на том, какая отпадная вздернутая попка мелькает в отражении зеркала у нее за спиной. Напоминаю себе, что сейчас не до этого. Говорю:

– Потрясно выглядишь.

– Эм… спасибо.

– Куда-то уходишь?

– Наоборот, только вернулась.

– Значит, я вовремя.

– Яр, прости за нетактичный вопрос, но как ты узнал наш с Димкой адрес? В ледовом сказали, да?

– Секрет фирмы.

Чтобы раздобыть ее номер, мне пришлось поднапрячься. А уж с адресом и подавно побегал. Сутки выносил мозг всем, кому можно. Поднял связи двадцатилетней давности. Извращался, короче, пока через одного знакомого не вышел на младшую сестру девчонки. Марта, кажется? Золотой человечек. По гроб жизни ей буду благодарен.

– Ясно. Не скажешь, значит?

– Не скажу. Привет еще раз, – подаюсь вперед и мажу губами по щеке девушки. На микромгновения задержавшись, втягиваю носом аромат ее духов. Пробирает до самой селезенки!

Ава смущена, но увернуться не пытается. Принимает поцелуй и улыбается:

– Здравствуй, Яр.

– Тебя всю неделю не было на арене.

– Работа не позволяла вырваться. Димка ездил сам. Один.

– Его похвалили на прошлой тренировке.

– Правда?

– Он в команде поставил рекорд по скорости шайбы. Ты не в курсе?

– Нет. Он не хвастался. А мне, похоже, пора начинать волноваться оттого, что ты о жизни моего сына знаешь больше, чем я.

– Просто небольшой контроль. Считай, я примеряю на себя роль тренера. Кстати, – спохватываюсь, – это тебе, – протягиваю нежно-розовые герберы, и сам плохо понимая, почему в цветочном я схватил именно их.

Хотя вру. На самом деле все просто. Они нежные. Мягкие. Невесомые. Как девушка, что в этот момент восхищенно распахивает ресницы и утыкается носиком в бутон.

– Спасибо, Яр. Обожаю герберы.

– Серьезно? Тогда есть шанс, что к концу нашего разговора они не прилетят мне в голову. Тебе просто будет их жаль.

– Да я в принципе букетами не раскидываюсь. Цветы-то не виноваты.

– Мои шансы выйти в эту дверь непобитым растут в геометрической прогрессии.

Мы переглядываемся, посмеиваясь.

– Проходи. Я поставлю цветы в вазу и включу чайник. Ты будешь чай или кофе?

– Чай.

– Какой пьешь? Черный, зеленый, каркаде?

– Черный. Без сахара. Спасибо.

Ава убегает на кухню, начиная там суетливо шебуршать. Я скидываю кроссовки и прохожу в гостиную. Озираюсь с интересом по сторонам. Квартирка – куколка, как и ее хозяйка. Маленькая и компактная. Продуманная до мелочей двушка. Со стильным ремонтом и совершенно новенькой на вид мебелью. Из чего я делаю вывод, что купила или сняла Ава ее не так уж и давно. Занятно.

Краем глаза заглядываю в приоткрытую дверь спальни – судя по всему, это комната сына. Разбросанные на столе у окна учебники и тетради. Брошенная в углу спортивная сумка, с которой парень гоняет на тренировку. И чисто пацанские темно-серые тона в обстановке. А комната Авы, очевидно, гостиная? Что ж, для детей исключительно самое лучшее. Ава – хорошая мать, это факт. Другого от нее и не ожидаешь.

Скидываю бомбер и прохожу на кухню, спрашивая:

– Давно вы с Димкой в Москве?

Она – кухня – здесь совмещена с гостиной и сделана по типу студии.

– Не поверишь – две недели как, – суетится, доставая тарелки из шкафа девушка. – Еще не до конца привыкла. Диму взяли в местную хоккейную команду. Вот мы и переехали. А ты? Надолго планируешь здесь задержаться?

– Пока контракт на год, а там будет видно.

– Почему вернулся из-за океана, если не секрет?

– Обстоятельства так сложились, – плавно съезжаю с темы. – Сын в школе?

– Да, на уроках.

– До скольких его не будет?

Ава оглядывается. Я перехватываю ее взгляд.

Она, нервно посмеиваясь, спрашивает:

– Мне стоит бояться?

– То есть?

– Не пойми меня неправильно, но такие вопросы малость… напрягают. Мы с тобой тут одни и…

– Ты за кого меня держишь? – искренне охреневаю я.

– Да я… – смущается, – в смысле… не обращай внимания. Просто твой приезд правда был неожиданным. Я в растерянности и несу всякую чушь, – отводит взгляд. – Забудь.

– Я приехал просто поговорить, Ава.

– Это я уже поняла. Но ты мог бы позвонить. Если тебе дали мой адрес, то и телефон у тебя наверняка тоже есть.

– А если я скажу, что это не телефонный разговор?

– Тогда я окончательно потеряюсь в догадках.

Ава ставит на обеденный стол тарелки с тортом. Хватается за чайник, разливая кипяток по кружкам. Я вижу, как дрожат ее руки. Слегка. Но это нехило так напрягает. Я что, настолько страшный тип?

То есть я вполне осознаю, что повел себя по-свински, заявившись без предварительного звонка. Но, набери я ей, не факт, что она согласилась бы встретиться. После тренировки Димы из столовой она от меня едва ли не убегала. Тогда я списал ее поспешность на неловкость, сейчас я просто и не знаю, что думать.

Выдаю самую нелепую версию, спрашивая:

– Я тебе неприятен?

– Что? Нет, конечно.

– Ты меня боишься?

– Скорее я боюсь себя, – говорит Ава тихо, но я стою достаточно близко, чтобы расслышать. – Ты тут точно ни при чем.

Ах вот оно как? Значит, это то самое женское волнение? В квартире буквально искрит от напряжения. И сейчас я понимаю, отнюдь не от страха девушки передо мной. Скорее от страха сломаться. И, может, я покажусь слишком самоуверенным говнюком, но Ава хочет меня.

Что ж, а я хочу ее. Тоже мне новость, правда?

И мне не надо многого, чтобы распалиться рядом с ней. Одного взгляда на ладненькую фигурку, упругую задницу и огромные доверчивые глаза достаточно, чтобы мысленно я истекал слюной и бился в предсмертных от воздержания конвульсиях.

Но, мать твою, я не маньяк какой-то! Я умею держать себя в руках и заталкивать свои «хочу» глубоко и надолго. Конечно, предпочтительней было бы «заталкивать» глубоко кое-что другое. Но, видимо, не в этот раз. Тем более когда на повестке дня моя карьера и ее спасение в лице бывшей девушки долбодятла братца.

– Я просто спросил, чтобы знать, сколько у нас в запасе времени. Потому что разговор нам предстоит и правда… любопытный, – пытаюсь оправдаться.

– Да все нормально. Я поняла.

– Тогда перестань так трястись.

– Я не трясусь.

– В самом деле? Я слышу, как стучат твои зубы от страха.

– Я не… – охает Ава. – Ауч! – шипит. – Черт!

– Что там? Давай помогу, – дергаюсь вперед. – Обожглась?

Девушка протестующе взмахивает руками:

– Нет, не надо, я просто… блин! – неловко задевает локтем пустую кружку и с оханьем пытается ее поймать. Не удается. Керамическая посудина с грохотом приземляется на пол прямо у босых ног Авы, разлетаясь на осколки. Она подпрыгивает, отскакивая.

– Осторожно.

– Вот же растяпа! – ругается, присаживаясь на корточки. Начинает суетливо подбирать остатки разбитой посудины в ладонь.

– Не порежься, – приседаю рядом, забирая мусор и откладывая в сторону.

– Димка расстроится, это была его любимая.

– Купим новую.

– Не получится, – трогает грустная улыбка карамельные губы, – ему ее за самую первую победу в областном чемпионате подарили. Вечность назад! Больше таких нет.

– Я что-нибудь придумаю.

– Да ты вроде как и не обязан. Это я, неуклюжая мать, разбила.

– А я приперся с тортом на чай. Так что…

Аврелия улыбается.

В какой-то момент мы тянемся к одному и тому же осколку кружки. Наши ладони соприкасаются. Ава вздрагивает, но руку отдернуть не успевает. Я ее перехватываю, зажимая ее пальчики в своей ладони.

Она вскидывает взгляд. Чистый, светлый, голубой. В таком запросто можно захлебнуться от восторга и утонуть. Взгляд, который медленно стекает на мои губы. Ава нервно облизывает свои, делая вдох.

– Яр, что ты делаешь? – шепчет.

– Понятия не имею.

Не знаю, о чем думает она, но я уже в красках представляю себе эти губы на моем члене. Натуральные, пухлые, карамельные. Ощущаю каждую ямочку и впадинку. В штанах моментально твердеет. Особенно когда наблюдаю, как ее щеки трогает румянец.

В башке коротит. Извилины завязываются в узелки, перекрывая доступ к здравомыслию. К черту все! Я подаюсь вперед, одной рукой зарываясь в ее волосах, второй хватая за руку и дергая на себя. Поднимая.

Ава вскакивает на ноги. Переступает на носочках через осколки, впечатываясь грудью в мою грудь. Взвизгивает удивленно. Я нападаю своими губами на ее губы. Целую, вжимая задницей в кухонный гарнитур и врезаясь языком в ее горячий ротик, который она приветливо раскрывает мне навстречу.

Наши языки соприкасаются. Я не могу сдержать утробного рычания. Горячая, мягкая, нежная девочка! От верхней головы до нижней прокатывается опаляющий разряд тока, сшибая и вышибая все предохранители к хренам. Вот и поговорили…

Ава тихонько стонет, упираясь ладонями в мою грудь. В какой-то момент она пытается меня оттолкнуть, но быстро прекращает потуги. Впивается пальчиками в тонкую ткань джемпера и льнет ближе.

Я ласкаю ее рот, почти имея своим языком. Держу за затылок, утопая в шелковистых волосах, не давая даже малейшей возможности к побегу. Целую, кусаю, посасываю, в порыве страсти проникая по самые гланды. Вкусная, сладкая, охеренная!

Пробираюсь ладонью под тонкую ткань блузки. Добираюсь до груди. Сжимаю поверх кружевного бюстика полушарие. Ава вздрагивает и прогибается в спине навстречу моей ласке.

– Я-Я-Яр… – стонет так сладко, что мой член уже почти порвал ширинку на джинсах.

– Нравится? – шепчу, спускаюсь губами к ее шее.

Она мычит тихонько от удовольствия.

Я прокладываю дорожку из поцелуев до ее ключиц. Она тянет за край моей кофты, стягивая через голову. Поддаюсь. А чего бы и нет? Такой «разговор» меня устраивает гораздо больше.

Ава царапает ноготками мою грудь, проезжает по прессу. Мышцы напрягаются и твердеют от ласк. Я подхватываю ее на руки, впиваюсь в губы поцелуем и буквально вслепую дотаскиваю до дивана. Укладываю. Раздвигая коленом ее ножки, ложусь сверху, придавливая своим весом. Дергаю ее за бедра ближе к себе. Не разрывая губ, нащупываю «собачку» на ее джинсах, с кощунственно-громким, отрезвляющим девчонку «вжиком» дергая вниз.

– Яр, нет! – пытается протестовать дурочка.

– Да, – рычу я и кусаю в подбородок. – Да.

– Мы не можем…

Я склоняюсь над ней, упираясь лбом в ее лоб. Ловлю ее ошалелый взгляд и частые-частые выдохи. Целую, кусаю и снова целую. Спрашиваю:

– Кто нам запретит? – и ныряю ладонью в ее расстегнутые джинсы.

– Остановись… – просит, а сама крепче обнимает за шею.

– Ты правда этого хочешь?

– Хочу, – звучит жалобный всхлип. – Перестань…

– Нет, не слышу уверенности в тоне, фигуристочка.

– Мы не должны… Яр… а-а-а-а! – вскрикивает, когда я касаюсь пальцами между ног поверх трусиков. Мокрые. Хоть выжимай! Повторяю свои манипуляции, надавливая на бугорок сквозь кружево. Ава стонет и подается навстречу моей руке. Хорошая девочка.

Хочет она. Только не чтобы я остановился, а чтобы показал ей небо в алмазах хочет. Прямо здесь и сейчас. Скинем уже это сексуальное напряжение, что протащили за собой больше десятка лет и наконец-то перейдем к конструктиву. Правильно? Абсолютно! Я больше чем уверен, что после меня перестанет так жестко на ней клинить. А она перестанет так страшно передо мной робеть.

– Мы… мы хотели поговорить, Яр, м-м-м…

– Обязательно поговорим, – запускаю ладонь ей в трусики, касаясь влажной нежной киски. – Обязательно, – обещаю.

Ава откидывается затылком на диван и закрывает глаза. Ее грудь вздымается часто-часто. Я покрываю поцелуями каждый оголенный участок ее бархатной кожи и начинаю круговыми движениями ласкать ее клитор, теребить бугорок. Девчонка ерзает подо мной и стонет. Так сладко стонет, что мой член, все еще пребывающий в штанах, готов туда же и разрядиться мощным залпом. Она впивается пальчиками в мои плечи и подстраивается под один с моей рукой ритм. Сама прижимается промежностью к моей ладони.

Я наваливаюсь на нее плотнее. Прижимаю подушечкой большого пальца ее закусанную зубками губу, оттягивая. Второй рукой раздвигая складочки, вводя два пальца. Ава распахивает глаза и смотрит на меня удивленным затуманенным взглядом. Сглатывает тяжело.

Я прохожусь кончиком языка по ее губам и начинаю трахать ее рукой. Быстро, интенсивно, проникая на всю возможную глубину. Срывая поцелуй за поцелуем с ее губ, довожу ее до пика, ощущая, как мышцы вокруг моих пальцев сжимаются все плотнее, вибрируя от напряжения.

С очередным толчком внутрь Ава вскрикивает и прогибается в спине, кончая. Бьется в сладких судорогах, сжимая ладонями мои плечи и хватая ртом воздух. Я стискиваю челюсти и догоняю ее оргазм своим. С опустошающим отчаянием понимая, что, как зеленый юнец, спустил в штаны. Накрыло так, что напряглась каждая мышца и извилина. Выстрелило все до последней капли в яйцах и звезд в глазах.

На мгновение в квартире повисает осязаемая тишина. Я утыкаюсь носом в висок замершей подо мной девчонки. Пипец как телу охрененно! Оно в раю. Ава нервно сжимает и разжимает пальцы, царапая своими ноготками мою голую спину. Когда последние отголоски оргазма стихают, я поднимаю взгляд и ловлю губами ее губы.

Ава не дышит. Принимает поцелуй как что-то необходимое. Смотрит на меня ошалевшим взглядом. Губы подрагивают, будто она пытается собрать слова во что-то внятное, но так и не успевает. Прежде чем растерянная девушка издает хоть звук, у входной двери слышится шорох.

Я напрягаюсь, прислушиваясь. Ава делает один рваный выдох. Звук вставляемого в замочную скважину ключа отрезвляет, как ушат ледяной воды. Аврелия, сталкивая меня с себя, подскакивает на ноги и лихорадочно поправляет на себе одежду. Смущенно прячет взгляд, выпаливая испуганно:

– Это Димка. Черт! Он сегодня раньше, чем обычно…

Глава 9

Аврелия

Я теперь не смогу спокойно смотреть на этот диван. И сидеть не смогу. И спать. Со сном могут возникнуть особенно серьезные проблемы! Мне будут сниться жаркие картинки, где его руки на мне и губы на моих губах. А пальцы? Пальцы творят что-то невообразимо прекрасное внутри меня…

Господи, мы испортили диван! Его надо выкинуть. Немедленно вынести на помойку.

Так, нет, сначала нужно встретить сына.

– Ну почему именно сегодня он вернулся раньше? – выдаю сокрушенно на выдохе, дергая и дергая застрявшую на молнии джинсов «собачку». – Че-е-ерт! – хнычу.

– Спокойно, – поднимается на ноги Ярослав. – Давай помогу, – подходит ко мне в два широких шага и с фантастическим проворством застегивает на мне эти гребаные джинсы так легко, будто всю жизнь только этим и занимался. – Мы не сделали ничего плохого, Ава. Без паники.

– Как я… мы… все это… объясню? – хватаюсь за голову. – Боже! Я даже двух слов связать сейчас не в состоянии, уже не говоря о том, что я вообще не умею врать!

– Эй, – хватает пальцами меня за подбородок мужчина, заставляя посмотреть ему в глаза. – Не кипишуй. Никто никому не будет врать. Все хорошо.

– Ничего хорошего. Димка сейчас придет сюда и увидит…

– Он увидит тебя, меня и больше ничего.

– Он поймет. Точно поймет, чем мы тут занимались.

– Тебе лет сколько? Твой сын не знает, что у его матери может быть личная жизнь?

Знает. В теории. На практике же – мой сын никогда не видел меня в подобном помято-блаженном состоянии и видеть не должен, это неэтично! Но выдаю я совершенно другой аргумент:

– Но не с таким, как ты, Яр!

– А чем, позволь…

В прихожей слышится щелчок замка.

Ярослав замолкает, поджимая губы. Не дожидаясь, когда Димка откроет дверь и зайдет в квартиру, кидает:

– Я в ванную, приведу себя в порядок и выйду. Обсудим это потом.

И, быстрее, чем я успеваю ввернуть какую-нибудь шпильку вроде: тебе этого не понять, мужчина подхватывает с пола кухни свой джемпер и закрывается в уборной.

Я мечусь из стороны в сторону. То хватаюсь за куртку Ярослава, то за сбитые диванные подушки, то вообще рву когти в сторону погрома на кухне, дрожащими руками пытаясь быстро навести порядок…

Психую. Бросаю. Господи, Ава, соберись! Ярослав прав. Ты взрослая женщина и ничего преступного не совершила, а всего лишь получила оргазм! Сногсшибательный оргазм со сногсшибательным мужиком. Миллионы женщин в мире делают это ежедневно, а некоторые и не один раз. Все! Проблема всего лишь в том, что теперь нужно как-то объяснить сыну нахождение у нас дома Ремизова. Но как? Что я ему скажу? Мировая звезда хоккея шел мимо нашего седьмого этажа и зашел? С тортом и цветами? Ар-р-р!

– Ма, ты дома? – доносится из прихожей.

Вдох-выдох, девочка.

Вдох-выдох.

– Д-да. Да, я дома, Дим.

Приглаживаю волосы, одергиваю блузку и выхожу ребенку навстречу. Ноги все еще ватные, а по телу мелкой крошкой рассыпается дрожь. С полувзгляда можно понять, что со мной что-то не так. Хороша мать, ничего не скажешь.

– Привет, родной. Как дела в школе? – спрашиваю, а голос хрипит от волнения, как прокуренный. Вот только этого не хватало!

– Здоров, ма, – чмокает меня в щечку Димка, скидывая кроссовки. – Да все как всегда. Училка по физике бесит. Уперлась и не хочет исправлять ту залетную двойку, прикинь? – жалуется, проходя в свою спальню, бросая под стол рюкзак.

– Прикидываю.

Вроде ничего не заметил.

Или заметил?

– Я ей уже две контрольных работы сдал на пять! Вот че она ко мне привязалась, а?

– Ну… – закусываю губу, неловко пряча руки в задние карманы джинсов. Перекатываюсь с пятки на носок. В голове свистит ветер. Он же, зараза, и выдул все слова, что я только что услышала от сына. Не зацепилось ни одно. Поэтому я растерянно хлопаю глазами, не понимая, что я должна ответить.

Мое молчание затягивается. Димка это замечает и оборачивается. Снимает пиджак и смотрит на меня удивленно. Рассматривает слишком внимательно.

Или это мне только кажется?

Да нет, точно рассматривает!

А потом заламывает в удивлении бровь – и где только научился, пакостник, – и спрашивает:

– Ма, все нормально?

– Да. А что?

– Ты опять какая-то, ну, не такая.

– А, кхм, какая?

– Ну у тебя нет температуры, там? А то лицо красное. И голос странный, как будто ты простудилась. Давай я градусник дам? – дергается в сторону кухни заботливый сын.

Я торможу его:

– Нет-нет, все хорошо. Душно, – обмахиваю ладонями лицо, – просто дома ужасно душно. Сейчас открою окно, и все пройдет.

– Да я бы не сказал. Но, – пожимает плечами, – лады. Как прошло собеседование?

– Да-а-а, там, – отмахиваюсь. – Не особо, в общем.

– Не взяли?

– Выдвинули странные условия. Я отказалась.

– Ясно, ты просто расстроилась, да? Поэтому такая? – сочувственно морщит нос ребенок. – Ну и фиг с ним, они тебя не заслуживают!

Официально – я ужасная лгунья-мать, не заслуживающая такого хорошего сына!

Хриплю:

– Да, расстроилась немного. Но ничего. Прорвемся.

– Сто пудов! Ты закинешь меня сегодня на тренировку?

– Да, конечно.

– Я тогда по-быстрому сгоняю в душ, – говорит сын, решительно шагая в сторону уборной.

– Дима, стой, там…

– Ополоснусь, похаваем и пое… ох, блин! – хватается за ручку двери как раз в тот момент, когда она распахивается сама. Благо ребенку не по носу, а вовнутрь.

В квартире виснет неловкое молчание. Скажу больше: в такой звенящей тишине я слышу, как тикают часы на руке Ярослава и гавкает собака соседа с первого этажа!

Димка от неожиданности делает пару шагов назад, отступая и тараща глаза на Ремизова. Яр вполне приветливо ему улыбается. Я же просто отчаянно силюсь мимикрировать и исчезнуть, гадая, как я до такой жизни докатилась.

Договариваю одними губами и скорее для галочки:

– …гость там, Дим. Не успела тебя предупредить.

Ярослав выходит из ванной и останавливается в дверном проеме. Максимально собранный, ни капельки не помятый и совсем не растрепанный. Выглядит так, будто только что сошел с обложки спортивного журнала, но никак не мужчина, что считаные минуты назад творил со мной пошлое непотребство на моем диване.

– Привет, – протягивает руку моему сыну Ремизов, первым нарушая тишину. – Ярослав.

– Д-да, – выдыхает Димка, пребывая в полнейшем шоке. – То есть привет! Я… э-э-э, Дмитрий. Дима, – по-мужски крепко пожимает протянутую Яром ладонь мой ребенок, а потом тут же совершенно по-детски выдает: – Офиге-е-еть!

Я возвожу глаза к потолку и беззвучно стону.

Да, блин, еще какое о-фи-геть. Сама в шоке, сынок.

– Ма, это же Ремизов у нас в ванной!

– Дим, – смотрю на сына укоризненно. – Некрасиво.

– Ой, – смущается он, – простите. Просто… да очуметь просто, как неожиданно!

– Все нормально, – улыбается Ярослав. – Рад с тобой познакомиться, парень, – хлопает Димку по плечу, – наблюдал за тобой на тренировках – мне понравилось, как ты контролируешь шайбу. Так держать, и далеко пойдешь.

– С-спасибо, – забавно мямлит Димка, что случается с ним крайне… э-э, да никогда. Он у меня парень такой, что за словом в карман не полезет. А тут мой маленький мужчина смущается. Впервые за много-много лет я вижу, как щеки моего ребенка слегка розовеют, и это так мило, что я, не сдержавшись, прикладываю к губам пальцы и прячу за ними улыбку.

Судя по тому, что сын мне рассказывал, Ярослав едва ли не его кумир. А давайте честно, кто из нас не будет пребывать в растерянности в ситуации, когда твой кумир оказывается у тебя дома? Правильно, я бы уже валялась в счастливом обмороке. А Димка просто растерял весь словарный запас. Смотрит на меня полным мольбы взглядом, а его сдвинутые на переносице темные бровки так и кричат: ма, спасай!

Я, откашлявшись, перевожу тему на нейтральную, спрашивая:

– Может, чаю, мальчики? У нас есть торт. Яр… – запинаюсь, – …рослав купил.

– Да я… щас я, быстро! Школа, физра и… – пятится к двери ванной комнаты Димка, по дуге огибая фигуру Ремизова. – И я только в душ и вернусь, лады?

– Лады. Тебе черный без сахара?

– Умгум, – бурчит невнятно мое чудо и прячется в уборной.

Господи, ох уж эта спасительная ванная комната. То один там прячется, то другой. Мне бы в какой угол забиться? Особенно сейчас, когда взгляд гостя перетекает с закрытой двери на меня. Такой тяжелый, мужской.

И как он только это делает? Моментально переключается с обаяшки-спортсмена на пугающе сексуального мужика, от взгляда которого начинают подгибаться колени и скручиваются в тугие жгутики внутренности?

– Все нормально? – спрашивает.

– Насколько это вообще возможно, да, – киваю и, чтобы хоть чем-то себя отвлечь от поползших в голову неприличных мыслей, топаю на кухню.

Ставлю чайник и убираю остатки многострадальной разбитой кружки. Достаю еще одну тарелку и тянусь к ящику со столовыми приборами. Дергаю за ручку. Охаю. Потому что Яр слишком тихо подходит со спины. Встает опасно близко. Одну руку укладывает на столешницу гарнитура, второй со звоном захлопывает отсек обратно, прошептав мне на ухо хрипло:

– Ну и чем я тогда плох?

– В-в смысле? – теряюсь.

– Почему с таким, как я, у тебя не может быть личной жизни, Ава?

Ах, вот он о чем…

Боже, мало того, что он охрененный спортсмен, шикарный мужик, так еще и память у него хорошая. Должен же у него быть хоть один существенный минус?

– Не принимай на свой счет. Это была просто фигура речи.

– Ты в отношениях?

– Тебе не кажется, что это нужно было спрашивать «до»?

– К слову не пришлось.

Он смеется надо мной?

– Ну да, – шепчу, – как же.

Я таки открываю ящик со столовыми приборами и ныряю в отсек с вилками. Достаю три. А потом, крутанувшись в кольце его рук, говорю твердо:

– В любом случае здесь не место и не время это обсуждать. У меня сын дома. Достаточно взрослый, если ты не заметил. Мне не хотелось бы, чтобы он видел нас вот в таком, – машу вилками между нами, – тесном положении.

– Зря. Прекрасное положение.

– Для тебя – может быть. А мне потом придется объяснять ребенку, что его мать не женщина легкого поведения, когда твой запал позаигрывать со мной сойдет на нет и ты исчезнешь из нашей жизни.

– То есть такой я, по-твоему, человек, Аврелия?

– А не такой? Еще скажи, что жениться на мне собрался? – посмеиваюсь.

– Может, и собрался, – улыбается Ярослав, бесстыже шаря взглядом по моему лицу. – Почему нет? Мы бы неплохо смотрелись вместе.

– Смешно, – киваю я. – Димке такое не ляпни, Яр. Я серьезно. Ты видишь, как он на тебя смотрит? Как на божество. Ты у него пример для подражания и оставайся, пожалуйста, правильным примером.

Ремизов хмыкает.

Я выныриваю у него из-под руки и принимаюсь разливать чай по кружкам, все еще каждой клеточкой ощущая на себе чужой взгляд. Это нервирует, вышибает из колеи и заставляет каждое действие совершать запредельно плавно, чтобы ненароком не налить кипятка вместо кружки себе в карман. С меня станется.

Закончив с чаем, нарезаю торт. Разворачиваюсь, чтобы поставить тарелки на обеденный стол, когда слышу потрясающе самоуверенное:

– Я отвезу Димку.

– Что?

– Поедем вместе на моей машине.

– С чего бы это? Зачем?

– Закинем парня на тренировку и где-нибудь посидим. Там рядом с ледовой ареной есть неплохой паназиатский ресторан. Пообедаем и поговорим.

– Яр, слушай…

– О чем вы поговорите? – появляется на кухне Димка, выскакивая из-за угла неожиданно, как тот самый чертик из табакерки. – Вы мою маму на свидание поведете?

– Дима, – шикаю.

– Что? Это здоровое любопытство, ма, – скалится парень.

– Нет, это нездоровое пихание своего носа во взрослые разговоры. Давай за стол.

– Никуда я его не пихаю, и я тоже уже взрослый. Вообще-то мне тринадцать, если ты забыла, – бурчит сын. – А про свидание вы все-таки подумайте, Ярослав. Мама у меня полностью свободна. И сегодня, и завтра, и в любой другой день.

– Дмитрий! – охаю я, легонько приезжая сыну кухонным полотенцем по попе. – Ну-ка, прекрати немедленно!

Димка хохочет, плюхаясь на стул. Ярослав улыбается, стреляя в меня глазами. Я краснею, как красный сигнал светофора! Предупреждаю грозно:

– Никаких свиданий. Поняли оба?

Нет, по правде говоря, от мысли о свидании с Ярославом в груди что-то щелкнуло, а в сердечке треснуло. Я вечность не была на свидании с мужчиной. А с таким, как Ремизов, – ни-ког-да. Но с моей стороны было бы опрометчиво и глупо в свете произошедшего сегодня нафантазировать себе всякого прекрасного, потому что потом меня неминуемо ждали бы разбитое сердце и сломанные розовые очки. Спасибо, увольте.

Мужчины молча переглядываются.

– Ну-ну, – лыбится Димка. И вместо того чтобы мягко поставить его на место, Ремизов берет и… подмигивает ему!

Они знают друг друга считаные минуты и уже спелись! Зараза…