Текст книги "Багряная империя. Пепел кровавой войны"

Кто-то двигался навстречу по волнам светящейся, колышущейся плоти. Существо выглядело почти по-человечески, что в нормальном состоянии успокоило бы Марото, но сейчас напугало еще сильней. Он верил, что всякое возможно в этом мире, где демоны вытворяют любые чудеса, где бродят и ревут самые разнообразные чудовища. Особенно теперь, когда он, в буквальном смысле пройдя по утробе давно забытого королевства, готов принять все, что откроется его взгляду… или почти все. Даже увидев это существо прямо перед собой, он не мог поверить глазам.

Мертвые не оживают – это одна из немногих бесспорных истин на всей Звезде. Никто и ничто не заставит их двигаться – ни демоны, ни колдуны, ни жуки, ни снадобья… Но, глядя на тварь, приближавшуюся по складкам плоти, оранжево мерцающей под его ногами, Марото понимал: хотя этому незнакомцу давным-давно полагалось быть мертвым, он таковым не был. Несмотря на яркое сияние похожих на анемоны вееров из плоти, худощавую фигуру окутывала тень; она же стелилась за ней мягким шлейфом. И когда существо приблизилось, Марото разглядел, что тень – это тысячи тараканов, ползающих по голому телу, настолько иссохшему, что трудно определить, кому оно принадлежало – мужчине или женщине, хоть по рождению, хоть по самоощущению. Полупрозрачная кожа туго обтягивала скелет, словно каннибальский барабан.

– Демоны меня подери! – всхлипнул Марото, когда облаченная в наряд из жуков мумия с яркими, не имеющими возраста глазами на бесцветном и безжизненном лице подошла на расстояние плевка.

Мумия наклонила к нему голову – так петух разглядывает червяка. Рой насекомых на ее теле замер, сложившись в подобие древнего непорочновского платья. Кроме хитиновых туфель, шаровар, рубашки и халата, ее украшали кольца из выцветших позвонков на левой руке и довольно-таки безвкусное ожерелье из желто-золотых и рубиново-красных камней в форме миниатюрных черепов.

– Я… э-э-э… пришел с миром? – пробормотал Марото, увидев, что существо пока не намерено ничего с ним делать, и вообще у человека остается надежда на лучшее, даже когда худшее подошло к тебе с прощальным слюнявым поцелуем.

Иссохшие губы растянулись в усмешке, обнажившей поразительно белые зубы. Дребезжа тяжелыми кольцами, существо поднесло руку к его лицу.

Нет уж, на хрен, так дело не пойдет! Раньше Марото просто набросился бы на монстра, протянувшего к нему грязные пальцы, но сейчас очень не хотелось прикасаться к этой твари, даже самозащиты ради… чтобы не спровоцировать тварь на что-нибудь еще. При виде этого демона Марото наполнился чистым, концентрированным страхом, и вместо того, чтобы атаковать или хотя бы оттолкнуть протянутую руку, он отскочил назад… и наткнулся на другой живой труп.

Этот монстр оказался мужчиной, о чем говорил распухший член, вздымавшийся, словно мачта, из роившихся вокруг паха насекомых. Вскрикнув от отвращения, Марото оттолкнул труп. Этот предок с запавшими глазами выставил напоказ свое раздутое брюхо и печеночного цвета складки на подбородке, отчего казался еще более отвратительным, чем его высохший сородич. Толстый мягкий язык высовывался между толстыми мягкими губами, и только голодный взгляд оставался твердым.

Мир Марото сжался, как сжимался только в самом дерьмовом дерьме; мгновения тянулись ужасно медленно, давая возможность подумать, что нужно сделать, вместо того чтобы просто действовать.

По крайней мере, так бывало с ним прежде, но теперь, как бы скор ни был Марото в мыслях и движениях, эти твари оказались гораздо быстрее. Появилась третья, словно материализовалась из воздуха, и ударила ногой, такой тонкой, что должна была разлететься на куски, но на деле оказалась прочной, как железный прут.

Кто-то другой на его месте рухнул бы на пол, и тяжело рухнул, но Марото перекувырнулся, вскочил на ноги и бросился бежать. Не стоит недооценивать важность своевременного кувырка после головокружительного полета. Мягкая на вид плоть на самом деле напоминала колючие кораллы. Паук за спиной затянул петлю, пытаясь задушить. Марото хлопнул себя по плечу, продавил оказавшийся на удивление мягким панцирь и разорвал тварь на липкие клочья, хотя в глазах уже потемнело от нехватки воздуха.

Страна Трусливых Мертвецов! Да простят Древние Смотрящие, но Марото никогда не доверял предупреждениям предков, не верил, что в старинных обычаях есть что-то еще, кроме суеверий. Но теперь, продвигаясь вперед на нетвердых ногах, он понимал – да, понимал, драть твою мать! – что в конце концов оказался там, от чего его пытались уберечь отец и сестра, и это вовсе не гребаный Медовый чертог Черной Старухи. Он мертвец, и он попал в ад. Уже не в первый раз он приходит к такому печальному заключению, но теперь это действительно похоже на правду.

Чудовище, вставшее перед ним из похожей на кустарник живой плоти, выглядело еще ужасней из-за знакомого облика. Это был более крупный родственник монстра, чьи яйца Марото и Бань украли, казалось, десятки лет назад, – огромный, покрытый черным панцирем ночной кошмар, нечто среднее между крабом и таракоброй, с почти человеческим лицом на брюхе, с острыми клыками и волосатыми руками вместо жвал. Тот монстр, которого Марото выманил на берег моря, мог сожрать человека в два прикуса, а этот, если захочет, легко проглотит варвара целиком.

И похоже, что именно так он и собирается поступить. Марото метнулся в сторону, но руки и ноги не слушались… Он растерзал тварь, что сидела на спине, но паутина продолжала душить, а пальцы никак не могли зацепиться за обжигающую шею петлю…

И вдруг огромный монстр убежал, словно испугавшись троицы, пробиравшейся сквозь вееры из живой плоти к задыхающемуся Марото. Длинные руки, ощупывающие все его тело, неприятно напоминали разорванную недавно паукообразную тварь. Раздувшийся монстр щипал и колол Марото, с толстых, словно сосиски, губ капала слюна. Затем иссохшаяся женщина схватилась пальцами за петлю и разорвала ее, дав жертве возможность снова вдохнуть зловонные испарения пещеры.

Осматривая Марото, они обменивались удовлетворенными взглядами, а из-за сочащихся кровью неровностей пейзажа появлялись все новые и новые сморщенные фигуры, и вот уже варвара окружает дюжина тварей. Спертый воздух начал потрескивать, когда они сгрудились, а Марото, задыхаясь, словно выброшенная на берег форель, по быстро меняющимся выражениям лиц понял, что эти существа каким-то неизвестным способом беззвучно общаются между собой. Они разумны. Да, он не мог даже предположить, какого свойства этот разум, и ничуть не сомневался в их демонских намерениях, но это были мыслящие существа, и, когда один невообразимо древний предок пожевал беззубым ртом бицепс Марото и одобрительно крякнул, варвар решил, что, по крайней мере, сумел их заинтересовать.

– Я помогу вам! – воскликнул он на непорочновском, надеясь, что всеобщий торговый язык добрался и до самых глубоких подземелий Затонувшего королевства Джекс-Тот. – Я вам пригожусь. Кем бы вы ни были и чего бы ни хотели, я буду служить вам. Только отпустите!

Толстый предок, осторожно ощупывавший ему голову, остановился, другие тоже. А затем они закричали. Прямо в лицо Марото. Пронзительные голоса звучали так грубо, что его горло завибрировало в унисон, хотя все остальное тело дрожало от страха. Первый, покрытый тараканами предок, стоявший в стороне от других, протянул руку с кольцами-позвонками и дотронулся до носа Марото… и того сразу захватили жуткие видения…

Пылающие миры.

Застывшая тьма между звездами, за гранью Врат.

Группа жрецов, проводящая ритуал связывания демонов, в каком некогда участвовал и Марото, но весь ужас заключался в том, что вместо животных они приносили в жертву самих себя.

Марширующие армии, горящие города. Рай для монстров.

Легионы тотанских солдат в черной броне, проходящие через Диадему, через острова и доминионы. Мерзлые саванны, тающие от отвратительных выделений огромных боевых чудовищ, снег, падающий на опустошенную Усбу из проделанных колдовством дыр в реальности. Армии Джекс-Тота, захватившие всю Звезду.

Целый мир, принесенный в жертву.

– Драть твою…

Марото подавился словами, и горячая тошнота поднялась к горлу из желудка, как только видение угасло, вернув его сознание в преисподнюю со стенами из живой плоти и дышащим потолком, в руки высших жрецов Джекс-Тота, исчезнувших вместе со всем прочим на полтысячелетия. Нет, он очутился вовсе не в Стране Трусливых Мертвецов и теперь должен считать, что все еще жив, пока не доказано обратное… Хотя, возможно, не придется долго ждать смерти, если не забывать об исчадиях ада, столпившихся вокруг своей распростертой на полу добычи.

Глаза смотрели на него из черных ям на бледных лицах, пальцы скользили по телу с ощутимой угрозой. Живой человек удивлял этих существ почти так же сильно, как Марото поразили сами мумии. Они больше не кричали все разом, и Марото высвободил руку из-под ощупывающих лап и протер слезящиеся глаза. Вместо слез тыльную сторону кисти покрыли полосы крови.

Монстр с кольцами на пальцах растолкал собратьев и снова закричал в лицо Марото. Тот отпрянул от пронзительного мертвенного скрежета, но вдруг уловил знакомое слово из древнего высокого непорочновского диалекта, затем еще одно, и, хотя трудно было что-то разобрать одним здоровым ухом, с некоторым усилием он сумел приспособиться к этим пронзительным звукам.

– …Ты нам поможешь! Это правда! – кричало существо, извлекая из-под своего суетящегося одеяния грубый кинжал, изготовленный из черного завитого рога. – Ты будешь нашей первой жертвой!

Тонкие, твердые как сталь пальцы сжали Морото, но, пока вся свора увлеченно мяла его тело, раздутый монстр, похоже, оскорбился этим предложением почти в той же степени, что и жертва. Предок не кричал и вообще ничего не говорил, но по дрожанию обвислых щек и шевелению похожих на тухлые колбасы пальцев было ясно, что он недоволен. Волны энергии с треском проносились взад и вперед над Марото, и он понял, что двое монстров каким-то образом обмениваются сообщениями, пусть даже и без слов. Может быть, зрительными образами?

– Убейте меня, если вы должны это сделать, но убейте последним! – крикнул Марото на высоком непорочновском… или настолько близко к правильному диалекту, насколько это было ему по силам. – Вы хотите принести в жертву всю Звезду? Я помогу вам в этом! Убейте меня последним, и я сделаю все, что вы захотите!

Последние клочки гордости Марото слетели с его губ вместе с этими бесполезными словами. Но зато он испытал облегчение. Со дня встречи с Пурной он планировал умереть как герой, но с планами всегда так – они непременно найдут способ отыметь тебя без кокосового масла.

Но по крайней мере, его слова оказались услышаны. Двое монстров тотчас отпустили его и повалились с самыми отвратительными звуками, какие только можно вообразить. Звуки оказались скрежещущим смехом или чем-то близким к нему – этим высохшим мумиям нелегко было смеяться. Женщина, что сбила Марото с ног, всхлипнула и провела рукой по его шее. Ее тонкие волосы, кишащие пауками, нависли над лицом варвара. Несмотря на отвращение, он все же различил в ее слабых шипящих рыданиях несколько слов на высоком непорочновском. Острые когти слегка царапнули его подбородок.

– Ж-ж-жертва! Хорош-ш-шо! Первый с-с-станет пос-с-следним!

– Что он может? – прокричал тот, что с кинжалом.

И каким бы напряженным и ужасным ни казалось это обсуждение, Марото счел его благим признаком. Теперь они общаются понятным ему способом, и чем больше он понимает, тем больше шансов добиться их расположения.

– Он даст нам заглянуть внутрь и найти подтверждение?

– Даст! – провыл толстый предок и положил пухлые пальцы на шею Марото. – Открой свое сердце! Открой мозг!

– Эй, давайте не будем торопиться с… – начал Марото, пытаясь вырваться, но первое ужасное существо уже протянуло к нему руку с кольцами.

Это было лучше, чем кинжал, но не намного… На самом деле это было даже хуже. Холодные, словно вырезанные изо льда, пальцы коснулись вспотевшего лба и вдавились в плоть. Даже нестерпимую боль можно как-то вынести, но пальцы мягко прошли сквозь кожу и погрузились в череп почти безболезненно, отчего судорожно сжавшемуся Марото стало еще страшней. Ничего похожего он прежде не испытывал и даже не смог бы описать свои ощущения. Он стиснул зубы так крепко, что едва не раскрошил.

Но когда первый ужас приутих, снова нахлынули видения, только на этот раз они не исходили от украшенной кольцами руки тотанца, а рождались в мозгу самого Марото, растревоженном грубым вторжением. И лучше от этого не стало, ни хрена подобного, только хуже, поскольку кровавые картины теперь воспроизводили не пророчества одного из монстров, а собственную историю варвара – воспоминания об убийствах и, что еще паскудней, о том, как он помогал Софии занять багряный престол. Потом увидел, как они с друзьями связывали заклинаниями демонов в Эмеритусе, и в первый раз с того момента, как поток памяти захлестнул Марото, у него появилась возможность перевести дух, пусть даже и тотанец сделал то же самое.

Предок не позволил ему полностью выйти из транса, заминка вышла слишком короткой, но этого времени хватило, чтобы Марото сообразил: чужак в его голове не знает, что произойдет дальше, он точно такой же наблюдатель… И если никто не управляет повозкой, почему бы сообразительному варвару не взять поводья в свои руки? Он попытался это сделать, усиленно вызывая в памяти свою старую театральную труппу, великих мастеров искусства вживания в образ, – и у него получилось! Почувствовав облегчение, он сосредоточился на том случае, когда они с Двуглазым Жаком и Карлой подожгли театр своих конкурентов. Конечно же, воспоминания были ясными, как звезды на небе той ночью, когда все это произошло. Густой дым и вонь паленых париков, крики попавших в западню зрителей и смех товарищей… Краем сознания Марото уловил дрожь удовольствия тотанских наблюдателей, поселившихся в его больной голове.

«Нравится, да? – подумал Марото, обращаясь и к себе, и к гостям. – Вы искали подтверждений? Не знаю, что именно я должен подтвердить – свою полезность для вас или готовность продать Звезду таким подонкам, как вы, но вот вам старый прогнивший бочонок, полный этих подтверждений. Пейте до дна!»

И теперь, поняв, как все происходит, Марото постарался протащить просматривающих его голову древних монстров через свои самые отвратительные поступки. Счастливым воспоминаниям о Пурне и всей команде здесь не место, как и сладострастным мечтам о Чхве или Бань. Не станет он делиться и почти непрерывной жалостью к себе и пустыми обещаниями стать лучше. И вскормленное долгими годами пристрастие к жукам тоже нужно исключить из этой версии прошлого, и те редкие добрые дела, что он все-таки совершил. Нет, ему придется хорошо поработать, чтобы убедить бессмертных колдунов, или кто они там на самом деле, что Могучий Марото – ценное приобретение для войны против человечества.

Падение Хеммиса, битва за Ноттап и казни, что он проводил в Эйвинде…

Взятие Дикого Трона, куда он повел отряд самоубийц, чтобы заманить имперцев в ловушку кобальтовых.

Безумие в Виндхэнде, где Марото в первый раз увидел, как багряноимперские солдаты превращаются в берсеркеров и набрасываются друг на друга, поедая живьем каждого, до кого смогут дотянуться, даже самих себя. Наконец, битва у Языка Жаворонка, где история повторилась, и его эпический гнев и клятвы отомстить бывшим друзьям – сначала Софии, а затем и Хортрэпу. Этот кусок тотанцам уж точно понравился. Марото заново пережил свою былую ярость, возродил готовность сжечь весь мир, если это потребуется, ради мести за Пурну, чью смерть на поле боя можно было предотвратить. И поскольку ему больше нечего было предложить из каталога своих преступлений, он попробовал кое-что новое – чем вспоминать прошлые бесчинства, он вообразил, как облачается в шипастые черные доспехи и ведет легионы тотанцев против обитателей Звезды. Используя весь свой опыт, чтобы подсказать, где и как следует атаковать каждый Луч, наслаждаясь кровавой бойней и зная, что тоже попадет под меч, но самым последним из всех… И это будет его награда!

– Это твоя награда! – простонала ему в лицо пауковолосая женщина.

Марото вздрогнул, когда наблюдатель вытащил руку из его черепа. Каким-то образом варвар понял, что плоть и кровь чужих пальцев на самом деле не проникла в него, что он не умрет от страшной раны… Но было охренеть как похоже.

– Первый станет последним! Ты должен добровольно выложить все твои секреты, предложить свою податливую плоть, и тогда первый станет последним!

– Последним в очереди, по крайней мере, – пробормотал Марото, пока монстры поднимали его на ноги.

Он должен был почувствовать отвращение к себе, после того как согласился помогать этим тварям и продал всю Звезду, чтобы получить незначительную отсрочку. Но испытал лишь облегчение. Ему с самого начала суждено было сыграть эту роль, и он слишком практичен, чтобы отказаться. Пришло время встать на сторону зла.

– Но прежде чем я пообещаю служить вашему делу, нужно обсудить условия.

– Ус-с-словия? – прошипел тотанец с кольцами, оборачиваясь к Марото с ясно написанным на бледном лице гневом.

Остальные разразились безумным смехом. Раздутый монстр что-то скептически проблеял, и даже стонущая женщина отшатнулась.

– Да, – сказал Марото, чуть не поскользнувшись на сочившемся кровью свободном пространстве, что осталось на месте сломанных кустов.

Озлобленные и явно безумные древние жрецы Джекс-Тота окружили его. Он хотел выяснить, играют с ним эти твари или действительно принимают к себе.

– На острове осталось трое моих слуг. Я скажу, где они прячутся, а вы схватите и приведете ко мне. Это первое условие… И когда я получу своих людей, мы поговорим о том, что еще мне нужно и что мы можем предложить взамен.

Предки засмеялись громче, и некоторые из них покинули сцену, но Призрачнорукий, Раздутый и Пауковолосая, похоже, заспорили. После того как один из них проник в череп Марото и понаблюдал ужасные видения, приспособиться к способу общения предков было уже проще. Их мысли проносились мимо глухого уха варвара, тишайшим шепотом проникали в здоровое… а заодно щекотали нос. Раньше он ничего не замечал, кроме общего зловония, но сейчас, настроившись, уже не сомневался, что каждая из этих тварей испускает собственный, особый, но такой же отвратительный запах, как у остальных, и этот смрад словно бы отмечает ход разговора. Марото попытался уловить слабые волны мыслей и сопровождающую их вонь, надеясь как-нибудь научиться этому языку без слов. Но тут Пауковолосая выставила руку в его сторону, выкрикнула что-то непонятное и в ярости атаковала. Что ж, прощайте, блестящие планы… Вместо того чтобы уклониться от острых черных когтей, Марото шагнул навстречу и попытался одной рукой схватить каргу за запястье, а другой проломить сморщенную голову. Он должен уложить как можно больше тотанских мумий, прежде чем их приспешники одолеют его самого. Первоначальный ужас от их внешности и выносящих мозг способностей уже ослаб, и теперь Марото готов был поспорить, что предки не устоят под его мощными ударами. Он прикончит их голыми руками, одного за другим, пока…

Пауковолосая двигалась охренительно быстро, и у Марото закружилась бы голова, даже если бы она не ударила его слева в висок. Он отлетел и упал на рифы коралловой плоти, лопнувшие под ним, словно гигантские волдыри. Марото лежал в мокрых, теплых обломках, слишком ошеломленный, чтобы даже просто шевельнуться, и едва он сообразил, что должен что-нибудь предпринять, как она напала снова. Он пытался сопротивляться, но беспомощно, как ребенок. Руки, казавшиеся хрупкими веточками, пробивали его защиту. Он не мог отвлечься даже на крик, зато она продолжала завывать, даже когда оседлала свою добычу.

Пальцы с острыми когтями вцепились в его горло, глаза ухмыляющегося скелета сверкнули яростью, десятки серых пауков попа́дали с ее волос в его раскрытый рот. Перед глазами все поплыло, он задыхался, сознавая, что приходит конец, но все еще чувствовал, как мелкие твари кусали губы, язык и нёбо, словно кололи раскаленной добела булавкой. И тогда он собрался с силами в последней попытке защититься и отбросить слишком уж ловкую каргу, что сидела на его животе, прижав шишковатыми коленями его руки.

Но тело не слушалось. Все кончено. Или нет?

– Тебя зовут Свежевателем Демонов, – послышался чей-то царственный голос, когда женщина перестала его душить.

Ее руки все еще сжимали горло Марото, но уже мягко, без прежней ярости. Она провела по его содранной коже пальцами, а он жадно вдохнул удушливые пары этого живого болота. Когда зрение вернулось, Марото понял, что говорит сама Пауковолосая, и прилив облегчения из-за полученной отсрочки тут же сменился ужасом при виде изменений, что произошли с каргой, пусть те и не были слишком резкими. Дикие, налитые кровью, но все же человеческие глаза почернели до могильной тьмы. Быстрые и резкие движения сменились плавными, неторопливыми. Но больше всего пугал голос… Да, пронзительные крики тотанцев были отвратительны, но этот густой, глубокий тембр оказался во много раз страшней.

– Ты уже имел дело с подобными нам, смертный. Ты не только смотрел в Изначальную Тьму, но и отнимал наши способности.

Марото не знал, нужно ли вообще отвечать, а если нужно, какими словами, и потому лишь молча сглотнул. Это показалось ему правильным ответом, но кончилось тем, что в горло забрались пауки. Однако он был так напуган и заворожен, что едва почувствовал их.

– Отбрось свои хитрости, обезьянка, – сказала карга с глумливой усмешкой, а затем провела рукой по его оглохшему уху… и мгновенно излечила докучливую рану давней войны, так что теперь он превосходно слышал ее речь обоими ушами. – Служи честно или предавай, сражайся или убегай, будь первой жертвой или последней, это не имеет значения… Ты теперь наш, и очень-очень скоро мы отправим тебя домой. Даже спустя бесчисленные тысячелетия, после того как этот мир умрет, подобно всем прочим, мы все еще будем прижимать тебя к груди, и твоя награда будет такой же бесконечной, как наша любовь… Но сначала мы должны собрать урожай, и ты станешь свидетелем последних дней смертных на Звезде.

– Благодарю вас, – всхлипывал Марото, веря каждому слову демона. – Благодарю вас… Благодарю…