Текст книги "Тютюнин против инопланетян"

41

После расселения в гостинице и неотложной дегустации, где каждому из гостей досталось по несколько настоящих лягушек, майор собрал в своём номере прибывших с ним агентов и всем раздал новые задания.

– Разбейтесь на пары и отправляйтесь патрулировать улицы… Если нет никаких вопросов, можете отправляться прямо сейчас.

– Что именно мы должны делать, сэр? – поинтересовался Турукван. – Каков смысл нашего патрулирования?

– Смысл патрулирования в патрулировании, что тут непонятно? Вы ходите по двое, с нейтральным выражением кожистых складок… отставить. Конечно же я имел в виду лица человеческих людей. Кстати, старший агент Кирикван, у российских человеческих людей есть какие-либо особенности выражения лиц?

– Особенности? Конечно же есть. По понедельникам, с утра, они совершенно непохожи на самих себя.

– А что сегодня за день?

– Сегодня здесь среда.

– Хорошо, – кивнул Яндкван. – Значит, выражения лиц обыкновенные. На первый-второй рассчитайсь!

Агенты быстро рассчитались и разобрались на пары. Всего получилось пять патрулей, а Туруквану в напарники достался обжора Гамакван.

– Одежду сделать как на этой картинке! – Яндкван ткнул пальцем в одну из страниц злополучного альбома.

Через мгновение приказ начальника был выполнен и все десять агентов стали выглядеть совершенно одинаково.

– Пожалуй, так они будут бросаться в глаза, – подсказал старший агент Кирикван, который давно работал в России.

– Да, действительно, – согласился майор. – Тогда постарайтесь поиграть с. цветами и… шириной клеток и полосок, что ли.

Агенты попытались поиграть.

– Нет, пусть уж лучше одинаковые, – вздохнул майор.

– Лучше им одеться в однотонные костюмы, а то наряд Петрушки – это слишком вызывающе.

– Так это называется Петрушка? – удивился Яндкван, глядя в альбом.

– Боюсь, что да, сэр.

– Ну ладно. Однотонные костюмы и…

– Им нужны документы, сэр, на случай, если их остановит милиция.

– Да, документы. Старший агент, покажите им образец, с которого они могли бы снять копию…

Получив последние указания – кому куда идти и почему лучше не подходить к водоёмам, патрульные спустились на улицы и, взявшись за руки, стали рассредоточиваться вокруг гостиницы.

– Как ты думаешь, Турукван, почему нам запретили приближаться к водоёмам? – спросил обжора Гамакван, пугливо пялясь на человеческих людей.

– Ясное дело почему – в них могут быть… – Турукван тяжело вздохнул. Поданные для угощения лягушки только разожгли в нем зверский аппетит. – В них могут быть лягушки, а один их вид может свести с ума такого обжору, как ты.

– Да-а, – горестно протянул Гамакван. – Я раб своего желудка.

Некоторое время они шли молча, держась за руки и готовые за каждым углом увидеть наполненный лягушками водоём.

– Пока что здесь довольно сухо, – заметил Гамакван. – Даже не верится, что скоро повсюду будут только бескрайние болота.

– Да, – согласился Турукван. – Здания мы разрушим, а возвышенности сроем.

– Ой! – сказал Гамакван и остановился.

– Ты чего?

– Я чувствую запах лягушек! Я чувствую, Турукван!

Турукван огляделся. Ничего похожего на реку или озеро видно не было. Однако запах действительно был. Он возбуждающе щекотал ноздри и обещал самые лакомые лягушачьи лапки.

Неожиданно возле парочки агентов остановился один из человеческих людей. Улыбнувшись Туруквану с Гамакваном какой-то странной улыбкой, он спросил:

– Мы как будто незнакомы, да?

– Незнакомы, – ответил Гамакван. – Откуда лягушками пахнет, а?

– Лягушками? – Незнакомец достал надушённый платок и, едва дотронувшись до подкрашенных губ, заметил:

– Здесь пахнуть некому, дружочек. Я каждый день принимаю ванну, такую, пенную, знаешь ли… Раньше я принимал её вместе с другом, но теперь мы расстались. Прошу тебя, не спрашивай почему…

Жеманный незнакомец осторожно коснулся руки Гамаквана.

– Я что-то не пойму, вы вдвоём или…

– Пока вдвоём… – рассеянно ответил Гамакван. – Скажи, откуда пахнет лягушками?!

– Ну, я не знаю. – Незнакомец пожал плечами. – Может, вон оттуда, из зоомагазина? Там всегда разного говна навалом – птички, ёжики… Слушайте, мальчики, пойдёмте в клуб, что вы здесь одни стоите? Того и гляди хулиганы пристанут – а в клубе только наши… Ка-а-айф-ф-ф…

– Отойди, нам в зо-омагазин надо… Срочно…

И, оттолкнув жеманного незнакомца, пара агентов, не расцепляя рук, почти бегом направилась к витринам.

– Ой как больно! – схватившись за плечо, захныкал незнакомец. – Они толкнули, они толкнули меня! Противные! Противные мужланы…

42

Подойдя к прозрачной двери, агенты остановились, чтобы перевести дух и по возможности собраться с мыслями.

– Кажется, я теряю над собой контроль, – пожаловался Гамакван.

– Тогда давай уйдём отсюда… Мы можем сорвать задание.

– Нет, со мной уже все в порядке. Просто я… я… просто мне жарко…

– Хорошо, Гамакван, давай зайдём. Мы только посмотрим, что там такое, и сразу уйдём. Должны же мы собирать всю информацию о мире человеческих людей, правда?

– Правда… Ну, пошли?

– Пршли. Только держись за меня, пожалуйста.

– Я держусь.

Они с трудом одновременно протиснулись в дверь и, оказавшись в прохладном помещении, совсем растерялись. Запах лягушки здесь был настолько сильным, что они не могли понять, с какой стороны он исходит.

Между тем все полки магазина были заставлены клетками и аквариумами с различной живностью.

Трудяги-белки без устали вращали колёса, тропические птички чистили пёрышки, рыбки тупо пускали пузыри, а пара белых мышей героически ковала очередной приплод.

– Банду Ельцина под су-уд! – хрипло проорал старый попугай.

Сидевшая в клетке обезьяна задумчиво ковырялась в носу, покачивая просунутой между прутьев ногой.

– Но где же они, где? – дрожащим от нетерпения голосом спросил Гамакван.

– Тихо… Кажется, я их вижу… О! Гамакван!

– Где?! Где?!

– Вон, в стеклянном кубе на прилавке.

Зацепившись горящими взглядами за огромную лягушку, агенты стали приближаться к ней, шагая на негнущихся ногах. Дремавшая продавщица встрепенулась и, поднявшись над прилавком, строго спросила:

– Покупать будете или чего?

– Мы?

Агенты от неожиданности вздрогнули и уставились на продавщицу.

– Я говорю, лягу брать будем или смотреть только?

– Смотреть только… – быстро повторил Турукван.

– Это вам зоопарк, что ли? Смотреть они сюда пришли! Она, может быть, вас боится, ляга-то? Смотрите, как скургузилась.

«Лягушка-голиаф», как было написано на ценнике, действительно почувствовала опасность и, подобрав под себя лапы, приготовилась дорого отдать свою жизнь.

– Мы только посмотреть… – снова повторил Турукван, а Гамакван, затаив дыхание, начал наклоняться над аквариумом, готовясь совершить стремительный бросок.

Вне себя от ужаса, лягушка дёрнулась и спровоцировала дунтосвинта на нападение. Не правдоподобно распахнув рот, тот разбил головой аквариум и с одного раза заглотнул лягу почти наполовину.

Сонная продавщица заверещала, как пожарная сирена, и, схватившись за огромные ноги брыкавшейся ляги, что есть силы потянула назад.

– Выплюнь, выплюнь, сволочь, она девятьсот баксов стоит! – кричала продавщица, мужественно удерживая лягу от полного проглочения.

Между тем Гамакван, позабыв от голодной страсти, кто он и где он, полностью отключил механизм гипноза и предстал перед продавщицей в природном качестве дунтосвинта.

– А-а-а!!! – уже совершенно диким голосом заверещала та. – Наташка, скорее сюда, Наташка! На нашу лягу какая-то гонорея напала! Скорее, Наташка! Борьку зови!

Из отдела кормов выскочила Наташка. Роста она была небольшего, однако бейсбольная бита в её руках вращалась как пропеллер, и спустя мгновение помогавший коллеге Турукван увидел небо в алмазах.

Падая на пол, он совершенно отстранение подумал о кулинарных прелестях лягушки, но больше его занимало то, что они с Гамакваном здорово подвели майора.

Собрав волю в кулак, Турукван сумел схватить Гамаквана за лапу и как мог быстро потащил его из магазина, подальше от визга и тяжёлых ударов биты.

– Смотри, Борька, смотри! Уходят они!

«Борька ещё какой-то», – с трудом соображал Турукван К счастью, им на помощь подоспел кто-то из местных агентов Прикрывая отход пострадавшего патруля, дунтосвинт предстал перед разъярёнными человеческими людьми в милицейской форме и вежливо поинтересовался, что произошло.

– Да вон, товарищ милиционер! В нашу лягу какая-то гонорея вцепилась – прямо зубами!

– Да не гонорея, Зоя, а игуана, – поправил её грузчик.

– Ну я и говорю! Они как зашли, товарищ милиционер, сразу стали принюхиваться, а потом эта гонорея как схватит…

– Игуана, Зоя!

– Да какая ж игуана, Борька, ты видел, зубищи-то какие?!

– А что случилось с вашей… лягой?

– Ой, с лягой все в порядке, только напугалась она очень. Видите, как на вас смотрит, думает, что вы тоже из этих…

Милиционер впился в лягушку глазами и, судорожно сглотнув, хрипло произнёс:

– Надо же… большая какая… прямо жир-рная такая… Удивительная просто…

Не говоря больше не слова, он попятился назад, странно подёргивая головой.

– Долой антинародный режим! – заорал из клетки попугай.

Милиционер вздрогнул и растянул губы в улыбке.

– Ну, я пошёл… В смысле – сейчас их поймаю.

43

В обед в приёмном помещении «Втормехпошива» состоялось тайное совещание.

Окуркин, Тютюнин и его заместитель Кузьмич поедали хлеб с маслом и обсуждали возможные технологии фильтрации настойки.

– Можно, конечно, через пенёк фильтровать или через оотянку, – делился знаниями Кузьмич. – Однако стоящую тянку сеичас не найдёшь, не те времена. А пенёк нужен не абы какой дубовый, а мендраловый…

– Не, у нас такого не найти, – покачал головой Леха. – Нужно исходить из местных условий. Вот…

Окуркин развернул тетрадный лист, на котором длинным столбцом были записаны названия трав, которые, как надеялся Леха, должны были раз и навсегда выправить скопившуюся у него настойку.

– «Бздника луговая. Она же – паслён», – прочитал Леха. – В сухом или слабосушеном виде.

– Здесь не растёт, – покачал головой Кузьмич. Он посмотрел на Серёгу. – Эй, а яйца-то твои где?

– Сегодня жена насиживает у себя на работе.

– Понятно.

– «Конский щавель, он же – тархун», – продолжал Окуркин. – Использовать в перетёртом виде.

– Ну и где этот тархун искать? – спросил Серёга. – Мы тут до ночи будем зачитывать, и ничего не получится. Я предлагаю другой подход.

– Какой? – сразу спросил Леха.

– Нужно собрать все травы, какие есть, по одному пучку и принести их Кузьмичу. Кузьмич, ты сможешь травки опознать?

– А чего же не опознать? – Кузьмич доел чайную заварку и, облизав ложечку, утвердительно кивнул.

– Осталось только придумать, где эту траву рвать, чтобы по всему городу не мотаться.

– А я знаю! – воскликнул довольный Леха. – Больше всего травы и поганок в Центральном парке!

– И ещё бутылок пустых там много, – мечтательно произнёс Кузьмич.

– Это сейчас не по теме, – остановил его Леха. – Серёг, он тут без тебя справится, если мы прямо сейчас убежим?

– – Прямо сейчас?

Тютюнин задумался.

Лехе хорошо было говорить, он всегда находил себе работу, пусть и бестолковую, но всякий раз с зарплатой или с тем, что можно было утащить домой. Вот и теперь Окуркин работал на квасозакупочном предприятии, которое разбавляло квас водой и продавало гражданам.

Теперь у Окуркина дома все было заставлено банками с квасом, и они с женой Леной очень страдали, бегая по малой нужде до пяти раз за ночь.

– Ну что, Кузьмич, сумеешь тут без меня управиться?

– А чего, – пожал плечами младший приёмщик. – Если мамонта больше не принесут, все нормально оприходую.

– А если сюда Фригидин сунется?

– Ну, сунется, я ему в глаз закатаю.

– Вот это правильно.

44

Добираться до Центрального парка было непросто.

Сначала Серёга с Лехой сели на трамвай и дважды прятались за спинкой сиденья, чтобы их не заметила кондукторша. Позже, когда они перебирались поближе к двери, она все же загородила им дорогу и категорично потребовала оплатить проезд.

– Да ты что, бабка, мы же в метро! – воскликнул Леха, и пока опешившая кондукторша соображала, безбилетники проскользнули мимо.

– У меня часто так, – объяснял Леха, когда они бежали к автобусной остановке. – Просто так ничего умного сказать не могу, а когда требуется – раз! И в точку!

– Потому что у тебя, Леха, светлая голова.

– Вот прав ты, Серёга! А училка в ПТУ говорила, что я тупой!

Автобус нужного им маршрута уже закрывал двери, когда Леха, пугая прохожих и водителей, заорал:

– Внимание! Собака под колёсами!

Закрывшиеся двери автобуса снова распахнулись, а выскочивший из кабины шофёр стал заглядывать под колёса.

– Видишь как! – хвалился Леха, когда они с Сергеем запрыгнули в салон. – Я же говорил, способный я. А училка дура, тупым обзывала.

– Уф! – облегчённо вздохнул Серёга, падая на сиденье. – А по какому предмету училка – то?

– Гидрогазодинамика.

– Ни фига себе струя! Это что же за ПТУ такое?

– Бывшее ПТУ при Совете Министров СССР.

– Оплачивать проезд будете? – усталым голосом спросила кондукторша.

– Спасибо, нет, – вежливо отказался Окуркин. Кондукторша развернулась и пошла вдоль пустого салона.

Тютюнин про себя отметил, что трамвайные кондукторши против автобусных прямо омоновцы.

– Слушай, мы ножницы не взяли и мешок, – вспомнил он.

– Ножницы не нужны – руками надёргаем, а мешок полиэтиленовый купим за три рубля.

– За три дорого, – подумав, заметил Тютюнин.

– Согласен. Но мы поторгуемся и возьмём за полтора.

– Полтора – нормально.

Они снова замолчали, каждый думая о своём.

Попыхтев у светофора, автобус вырулил на шоссе и влился в плотный поток транспорта.

Где-то над окраинами города, оставляя хвост грязно-белого дыма, в небо стартовал подмосковный шаттл. Нефтяные пацаны полетели в Ханты-Мансийск – охотиться на уток.

– Ты это, Серёг, когда ждёшь приплод от яиц своих? – спросил вдруг Леха.

– От фламингов?

– Ну да.

– Ещё неделя – и получите под роспись. А чего ты спрашиваешь?

– Да я подумал: Ленке боа подарить на годовщину свадьбы. Хорошо, если бы из розовых перьев…

– Перья не скоро будут. Сначала птица должна подрасти, встать на крыло и это… взъерепениться.

Последнее слово Тютюнин добавил для красоты, поскольку хотел выглядеть специалистом в вопросе выращивания фламингов.

– Но ты не горюй, – продолжал он. – Можно распороть старую подушку, а перья марганцовкой покрасить.

45

Всю дорогу от самого «Втормехпошива» за Лехой и Сергеем двигался «хвост» из дунтосвинтских шпионов.

Чувствуя себя всемогущими, агенты не блистали оригинальностью и, несмотря на частую критику со стороны старухи Живолуповой, продолжали эксплуатировать служебные автомобили – чёрные лакированные «БМВ».

«Объекты следуют на автобусе 1149-го маршрута…» – прозвучало в эфире.

«Понял. Постарайтесь узнать, куда они направляются. Нам нужно заранее определить место предполагаемой засады».

«Слушаюсь, сэр», – ответил майору Яндквану агент Турукван, следовавший в чёрном автомобиле вместе с Гамакваном и одним из «стареньких» агентов, внедрённых на Землю достаточно давно.

После вчерашнего инцидента в зоологическом магазине майор крепко отругал незадачливых новичков, однако как истинный дунтосвинт дал им шанс исправиться. Майор понимал, что, повстречайся ему лягушка огромных размеров, ещё неизвестно, как бы он сам себя повёл.

– Завтра пойдёте первой парой в «хвосте», – сказал он. – Покажите, что вы настоящие дунтосвинты.

– Спасибо, сэр, – проникновенно поблагодарил Турукван, а Гамакван проквакал что-то невразумительное, поскольку все ещё испытывал голод.

Перед выходом на задание местные агенты сделали новичкам царский подарок: все получили по два десятка отборных лягушек, привезённых прямо с речки под названием Каменка.

Даже Гамакван и тот признался, что позавтракал достаточно плотно, а слово «Каменка» он записал в свой личный блокнот и сказал, что назовёт им своего ребёнка, который первым вылупится из кладки.

– Ты ещё доживи до первого спаривания, дружище. А то никакой кладки не будет, – одёрнул его здоровяк Жлобокван, который вечно всех задирал.

Автобус сделал очередной поворот, и Гамакван, тяжело вздохнув, откупорил ещё одну бутылку с водой.

Агенты ещё не привыкли к сухости местного воздуха и постоянно пили.

– Что сказал босс? – спросил Гамакван просто так, без особой надобности. На самом деле ему хотелось продолжить чтение человеческой людской книги, которую он купил в киоске, заинтересовавшись нарисованной на обложке лягушкой.

– Босс сказал, чтобы мы определили, куда едет автобус.

– А ты чего? – Гамакван осторожно достал из-под пиджака книгу.

– А чего я? Я этот автобус первый раз вижу. А вы, уважаемый Шилдикван? – спросил Турукван у «местного».

– Откуда? Мы же здесь на привилегированном положении. За все время пребывания я и автобус-то близко не видел.

– Понятно… – кивнул Гамакван, погружаясь в чтение захватывающей книжки.

«…Смотрит Иван-царевич, сидит там на кочке лягушка-квакушка, его стрелу держит…»

Поражённый Гамакван оторвался от чтения и посмотрел на Туруквана ошалелыми глазами.

– Ты чего? – спросил тот.

– Ничего, – ответил Гамакван, возвращаясь к чтению. «…Лягушка-квакушка, отдай мою стрелу…»

– Чем это ты занимаешься? – Турукван выхватил у напарника книгу. – «Царевна-лягушка». Ни фига себе! Триллер?

– Триллер. Отдай – это мой.

– Не отдам, – покачал головой Турукван, пряча книгу под своё седалище. – Потом… вместе почитаем.

– Внимание, агент Турукван! – прозвучал из рации голос майора Яндквана.

– Слушаю, сэр.

– Возле магазина «ЛохоВАЗ» подберите местного агента.

– Как мы его узнаем?

– Не его, а её. На вид пожилая аборигенка, периодов сорока – по-ихнему лет восьмидесяти. В правой руке «парабеллум»… Кличка – Гадючиха.

– Понял вас, сэр, – ответил Турукван и про себя повторил: «Га-дю-чи-ха. Надо же, какое красивое слово».

– Внимание! – произнёс сидевший за рулём Шилдик-ван. – Кажется, это она…

– Тормози…

Машина остановилась, Турукван, высунувшись в окошко, спросил:

– Извините, это вы та самая пожилая аборигентка, кото…

Договорить он не успел, потому как, получив удар в лицо, отлетел на другую сторону сиденья, прямо на пьющего воду Гамаквана.

Распахнув дверь, Живолупова прыгнула в салон и крикнула:

– Гони, водила!

Затем посмотрела на держащегося за лицо Туруквана и миролюбиво произнесла:

– Что, зашибла тебя бабушка, макака ты недоделанная?

– Макака? – переспросил Турукван.

– Зачем Серёга с Лешкой в парк едут, выяснили? – не удостаивая жалких любителей ответом, строго спросила Жи-волупова.

– А они что, в парк едут?

– А куда же ещё, мой пернатый дружок? – ехидно спросила старушка. – Этот маршрут возле парка заканчивается. Конечная у него там. А на промежуточных тут только библиотека, завод соевых колбас и молодёжный клуб «Сточная канава»… Никуда из вышеперечисленных объектов наши субъекты ни разу не заглядывали, а вот парк – другое дело. В парке можно найти много полезных вещей.

– Вы ценный источник, – осторожно заметил Турукван.

– Я не источник, я – профессионал. Чего с Серёжкой и Лехой делать собрались? Ликвидировать?

– Ну…

– Да ты не дрейфь, я не нервная.

– Мы должны определиться с местом засады, – несмело заметил Турукван.

– Тут и думать нечего. В конце главной аллеи.

– Я могу передать эту информацию майору?

– Передавай. Бабушка Живолупова гарантирует. Турукван вызвал Яндквана и сообщил ему все, что узнал от Живолуповой. Майор похвалил молодого агента и приказал обогнать автобус, чтобы показать дорогу «чистильщику» – агенту, который будет непосредственно выполнять всю работу.

– Вместе с агентом Гадючиха покажите «чистильщику» местность, а способ маскировки он выберет сам.

– Слушаюсь, сэр! Но где этот «чистильщик»?

– Он у вас на хвосте. В фургоне с надписью: «Собачьи консервы».

46

Далеко обогнав автобус, «БМВ» вместе с прилепившимся к нему фургоном первыми прибыли на конечную остановку.

– Итак, ребята, будем организовываться, – объявила Живолупова, выбравшись из машины. – Вот тебя как зовут? – спросила она Гамаквана, который посматривал на Живолупову с опаской.

– Гамакван, госпожа…

– Значит, будешь Гошей. Понял? Если я говорю Гоша, значит, это ты.

– Большое спасибо, – вежливо поблагодарил Гамакван.

– А я – Турукван, – сказал второй агент.

– Отлично. Будешь Шура. Понял? Шу-ра.

– Да, мэм. Понял.

– А я Шилдикван, – поднял руку агент со значком народного избранника на лацкане.

– Забудь. Ты будешь просто Косой.

– А почему это я Косой?! – возмутился Шилдикван. – Эти, значит, Гоша с Шурой, а я Косой, да?

– Не митингуй. – Живолупова огляделась по сторонам. – Это для удобства – Шура, Гоша и Косой. Хочешь, поменяю Косой на Тупой?

– Нет, не нужно.

– Тогда решили. Где стрелок?

Из-за фургона появился огромный детина в чёрных очках и с футляром для виолончели.

– Если тебя сейчас милиция остановит и спросит, чего в парк с контрабасом прёшься, ты чего им скажешь?

Детина нервно повёл подбородком и пригладил волосы. Что говорить в таком случае, он не знал.

– М-да… -Живолупова покачала головой. – Плохо вы знаете наших алкашей. В них же не просто выстрелить нужно, их сначала нужно облапошить, понятно?

Детина нервно дёрнул кадыком.

– Хорошо, – сказала Живолупова. – Вы вроде мастера этих… как их… перевоплощений?

– Да, мы можем заставить вас видеть то, что захотим, – подтвердил Турукван.

– Хорошо. Тогда сделайте мне троих девочек-гимназисток, как во. – о-он та – с бантами.

– Пожалуйста…

Послышался негромкий свист, и все трое агентов предстали перед Живолуповой в изменённой форме – с огромными открытыми бюстами и намалёванными дешёвой косметикой физиономиями.

– Вы мне шлюху скопировали, ребята, – брезгливо скривившись, заметила Живолупова. – А я сказала – гимназистку… Кто же поверит, что размалёванная баба тащит контрабас в парк, чтобы поиграть. Менты сразу скажут: спёрла!

Дунтосвинтские агенты попытались сделать гимназисток, но Живолупова все забраковала, сказав, что шлюхи у них выходят лучше.

– Ладно, переберётесь через забор.

– Может, лучше по моему удостоверению? – предложил Косой, он же Шилдикван. – А э-э… Гошу с Шурой я выдам за своих помощников.

– Нет. Помощник депутата – это как клеймо на лбу, – покачала головой Живолупова. – Если помощник депутата, значит, три судимости позади и впереди четвёртая. Нет, лучше через забор.

– И я тоже?

– И ты тоже, Косой. К тому же стрелок уж больно заметён. – Гадючиха смерила гиганта взглядом и вздохнула. – Ладно, пошли. Вон уже и автобус идёт.

Сама Живолупова прошла через главный вход, а дун-тосвинты перебрались через остроконечные пики забора. При этом Косой разорвал тысячедолларовые депутатские брюки, а стрелок поцарапал чехол музыкального инструмента.

– Так, Шура и Гоша, станете на стрёме, с левой и правой стороны от главной аллеи, – распорядилась Живолупова. – Поняли?

– Поняли, мэм!

– Хорошо. Косой и стрелок – за мной. Будем выбирать позицию.

В парке было немноголюдно, однако, заметив живописную группу, с одной из скамеек вскочил мальчуган лет десяти.

– Дядя, а вы депутат? – спросил он Косого.

– Да, мальчик, я депутат, – привычно приосанившись, ответил тот.

– А почему у вас штаны порватые? Это вы с коммунистами дрались?

– Нет, ни с кем я не дрался! Иди гуляй, мальчик.

– Эй, дядя! – не отставал мальчуган, обращаясь теперь к тащившему футляр стрелку. – А чего у тебя в чемодане – балалайка?

– Балалайка, мальчик, балалайка! – ответила за стрелка Живолупова. – Иди уже гулять, тебе же сказали!

– А вы, бабуля, Ленина видели? – не унимался мальчик.

– Да что ж это такое, а?! – возмутилась Живолупова. – Сейчас же возвращайся к своей маме, она тебе, наверное, уже мороженого купила! Или – пива!

– Новое поколение выбирает пепси, – возразил мальчик.

– Да пошёл отсюдова, ты, козёл школьного возраста! – крикнула Живолупова и замахнулась на мальчишку рукояткой «парабеллума».

Увидев пистолет, мальчуган тут же юркнул за ближайший куст.

– Пошли быстрее, а то эти пионеры нас советами замучают…

Оторвавшись от основной массы гуляющих, Живолупова с отрядом дунтосвинтских агентов наконец добрались до заросшей части парка.

– Ну вот здесь и садись, касатик, – сказала она стрелку.

– Я люблю с дерева, – произнёс тот первую за весь день фразу. – Куда они пойдут?

– От входа и мимо нас – в гущи. Там бутылки пустые пособирать можно или, наоборот, напиться. Я ведь, грешным делом, и сама промышляла сборушками, пока не научилась баксы ковать.

Живолупова вздохнула, вспомнив своё безрадостное пенсионерское существование. Теперь, после долгого зимнего перерыва, она снова чувствовала себя на коне.

Несмотря на свои размеры, стрелок довольно сноровисто начал взбираться по стволу тополя.

– Ишь как наяривает! – заметила Живолупова.

– Это Рональдокван, – с гордостью произнёс Косой. – Наш лучший ликвидатор.

– Представительный… – согласилась Гадючиха. Прославленный ликвидатор взобрался едва ли не на самую вершину, а затем за верёвку, предусмотрительно привязанную к ноге, стал подтягивать к себе оружие – здоровенную бандуру, похожую на зенитный пулемёт.

– Это что же за ружьё такое? – спросила Живолупова. – Это не ружьё, – снисходительно усмехнулся Косой. -

Это дисквакер. От жертвы остаются, как у вас любят говорить, рожки да ножки.

Обильно соря листьями и обламывая мелкие веточки, Рональдокван пристроился на развилке ствола и, подняв свой дисквакер, начал приноравливаться к позиции.

– Внимание! Объекты появились на аллее! – сообщили по рации Шура и Гоша.

– Вас понял, – ответил им Косой и вопросительно посмотрел на Живолупову.

– Давай в укрытие, – сказала та. – Я должна это видеть… Вдвоём с дунтосвинтом они быстренько спрятались в высокой траве и стали ждать.

Меж стволами обрамлявших аллею тополей Серёгу и Леху было видно издалека.

Они уверенно шагали по парку, о чем-то оживлённо беседуя и размахивая полиэтиленовыми пакетами.

– Рабочий день на дворе, а эти тунеядцы по паркам шастают, – не удержалась от замечания Живолупова. – Притом с пакетами…

– А что они будут собирать? – поинтересовался Косой.

– Кто ж их, супостатов, знает? Должно, поганки.

– Но их же людям нельзя кушать, – удивился дунтос-винт.

– Людям, может, и нельзя… А этим… С них как с гуся вода. – Живолупова вздохнула и с сомнением посмотрела на притаившегося в ветвях Рональдоквана.

Тютюнин и Окуркин прошли мимо скамейки, на которой сидел любопытный пионер. Мальчишка сейчас же пристал к двум приятелям, и Гадючиха видела, как вытянулись лица обоих, когда они услышали первый провокационный вопрос паркового хулигана.

Впрочем, действовали они более решительно. Окуркин дал мальчишке пинка, и тот убежал в сторону главного выхода.

Живолупова улыбнулась. Впервые она была солидарна с Тютюниным и Окуркиным.