Текст книги "Тайный друг ее величества"

9

Увидев Каспара в сопровождении незнакомого седого человека, Генриетта и Ева поднялись с узлов, на которых сидели на том же месте, где их выгрузили из кареты.

Де Кримон чуть отстал, посматривая на этих людей со стороны. Каспар подошел к Генриетте и через силу улыбнулся.

– Что сказал тебе герцог? – спросила она.

– Вам с детьми придется пожить в замке.

– В замке? – Генриетта покосилась на высокие серые стены. – А ты?

– А я пока отправлюсь выполнить одно поручение его светлости.

– А сколько мы тут будем жить? – спросил Хуберт, оглядываясь на гвардейцев.

– Не больше двух месяцев.

– Так долго?! – воскликнула Ева. – Но я же не смогу ходить в школу!

– Об этом не беспокойся, дорогая. – Каспар погладил дочку по голове. – Его светлость обещал привезти к вам всех учителей, которые только потребуются.

– У тебя нет шляпы.

– Да? Наверное, дома забыл.

Каспар взглянул на жену, и его сердце сжалось – так много боли было в ее наполненных слезами глазах. Генриетта все понимала, она чувствовала, что муж недоговаривает, скрывая что-то важное и ужасное.

Подошли двое лакеев и встали в нескольких шагах, ожидая знака, чтобы забрать узлы и проводить новых жильцов в замок.

– Что из вещей тебе прислать? – спросил Каспар у жены. – Ты ведь не все успела взять. Я в этом не особенно понимаю, но могу свалить в мешок все твое барахло.

– Хорошо, привези все мое и детей тоже.

– Прощайся поскорее, Фрай, – нетерпеливо напомнил де Кримон, и лакеи шагнули к узлам.

– Отправляйтесь, – сказал Каспар и отвернулся, не в силах выдержать тоскливый взгляд Генриетты.

Лакеи подхватили узлы и двинулись к парадному крыльцу замка, Генриетта пошла следом. Хуберт запрокидывал голову, рассматривая высокий шпиль, а Ева уже подпрыгивала от нетерпения, желая поскорее посмотреть, как выглядит замок изнутри.

– У тебя милая жена, Фрай, – проскрипел граф.

– Да, ваше сиятельство, – отрешенно ответил Каспар.

– Тебя не удивило, что герцог Бриан живет во флигеле?

Каспар повернулся к де Кримону, на лице графа играла издевательская улыбка.

– И почему же его светлость находится во флигеле?

– Потому, что в замке стало страшно бывать. Дух герцога Арнольда никак не успокоится и продолжает жить в стенах Ангулема. Мало того, что он сам бродит по галереям, так еще и пробудил некоторые другие сущности, которые тоже поселились в замке.

– Если вы не гарантируете безопасность моей жене и детям, я не стану выполнять свою часть уговора.

Улыбка сошла с лица графа, он не ожидал от простолюдина такой заносчивости.

– Я пошутил, Фрай. Все эти рассказы о привидениях не больше чем легенды.

Де Кримон сделал знак рукой, и к нему подбежал конюший, ведя на поводу строевого мардиганца.

– Эта лошадь для тебя, Фрай, – сказал граф, сторонясь разгоряченного жеребца.

Каспар принял повод, похлопал лошадь по шее, успокаивая. Проверил седло и лихо, одним броском, вскочил в него.

Почувствовав наездника, мардиганец пошел боком, встряхнул головой и успокоился. Каспар дал ему шенкеля и, не оглядываясь на графа, поскакал к воротам. Там начали спешно опускать мост, и едва он ударился о противоположную сторону рва, Фрай покинул замок и понесся по дороге на Ливен. Ему предстояло успеть очень многое, а успев, постараться выполнить почти невозможное.

10

Всю дорогу до Ливена Каспару приходилось подгонять мардиганца, тот быстро разобрался, что у наездника нет шпор, и позволял себе лениться.

– Давай-давай, дружок, сейчас не время отдыхать! – уговаривал его Каспар, а сам вспоминал все то, что знал о побережье Студеного океана.

Его познания были не слишком обширны. Еще будучи в Харнлоне в качестве шпиона прежнего герцога, он узнал, что на побережье живут различные поморские племена, а самые большие из них называются тарди и верди. Из-за того, что они часто враждовали, королевскому дому Рембургов легко было с ними ладить – то одни, то другие искали союза с сильным соседом. Вместе с тем северные территории королевства подвергались постоянным набегам поморов. Супруга Ордоса Четвертого Рембурга Анна Астурийская даже предлагала Каспару стать наместником короля в одной из таких неспокойных провинций, с тем чтобы он навел там порядок и был недалеко от ее величества. За это Каспару было обещано дворянство и милости королевы. Тогда он вынужденно отказался, храня верность герцогу.

Каспар снова стал понукать жеребца, присматриваясь к заросшим кустарником холмам; в прежние времена здесь устраивали засады дорожные разбойники. Теперь же у него не было даже кинжала, да что там кинжала – шляпы и той не было. Из низких туч сеял мелкий дождик, и одежда Каспара уже отсырела.

Скоро ожидались первые заморозки, как-то еще будет работать зимой сооруженный гномом Боло винт? В прошлом году это устройство исправно качало воду в красильню, но кто знает, как будет в этот раз? И как еще справится с надзором герцогский кастелян?

– Да что ж это я, совсем с ума спятил? Моя семья в заточении, а я про красильню думаю! – вслух отчитал себя Каспар, а жеребец, решив, что ругают его, перешел на спорую рысь.

Внезапно он фыркнул, и из-за куста на дорогу выскочил вооруженный луком оборванец. Он с ходу натянул тетиву, Каспар припал к лошадиной гриве, и стрела с шумом пролетела на два фута выше него. Пока разбойник пребывал в замешательстве – ведь он промахнулся с трех шагов, Каспар пустил жеребца прямо на него и каблуком в лоб сшиб злодея на землю.

Остановив коня, он соскочил на дорогу и прислушался. По листьям тихо шелестел дождь, но никаких посторонних звуков слышно не было – видимо, оборванец был один. Мардиганец тоже вел себя спокойно и потянулся к уже начавшей желтеть жесткой траве.

Оборванец застонал, открыл глаза и принялся ощупывать лоб, затем поймал на себе недобрый взгляд Каспара.

– Убьешь? – спросил он, садясь.

– А ты как думаешь?

– А мне теперь все едино. Если жратвы не достану, к вечеру, должно, помру. Ну в крайности – к утру, так что давай, убивай.

Оборванец опустил голову, смиряясь с судьбой. Выглядел он сильно исхудавшим, штаны и надетые одна на другую холстяные рубахи порядком износились и никогда не были стираны. Неумело согнутый лук и несколько кривых стрел валялись в стороне, на поясе висел отточенный обломок кинжала – видимо, им оборванец брился (бороды он не носил). Чуть в стороне возле куста лежала грязная холщовая котомка с вывалившимися на траву сухими кореньями.

– И много народу ты загубил на этой дороге?

– Где там, – отмахнулся оборванец. – Я первый день как на промысел вышел и сразу вот – в лоб получил.

Он снова ощупал лоб и надувающуюся на нем шишку.

– А до этого где промышлял?

– На западной дороге, но там мне тоже не везло, только выскочил перед телегой, кобыла-дура возьми да и лягни меня с перепугу. Так мужик соскочил с телеги да оглоблей меня – она у него запасная в телеге лежала. Едва ноги унес, два дня потом в лесу отлеживался. – Оборванец вздохнул. – Не идет у меня разбойный промысел, не приучен я к нему. Да и неудачлив по жизни.

Они помолчали. Оборванец из-под кустистых бровей взглянул на Каспара и спросил:

– Ну так что?

– Что? – не понял Каспар, он снова погрузился в невеселые думы.

– Убивать-то будешь или нет? А то ведь я встану – если мне еще жить придется, так на сырой земле сидеть не надобно.

– Вставай, – сказал Каспар, подобрал лук и поломал об колено.

– Зачем же ты так? – возмутился оборванец. – Жизнь подарил, а инструмента пропитания лишаешь!

– Это не инструмент, а срам один. До города ты и без него дойдешь.

– А чего в городе делать? Там мне никто не подает, а воры, если прознают, что товар с рынка таскаю, прирежут. У них там быстро.

– Быстро, – согласился Каспар, садясь в намоченное дождем седло. – У тебя чего в сумке-то – небось имеются еще харчишки?

Оборванец бросился к забытой котомке, поднял ее и заботливо сложил обратно рассыпанные корешки.

– Это что за коренья у тебя? От болезни, что ли?

– Не обращай внимания. – Оборванец накинул на плечо сделанный из бечевки ремень и сдвинул сумку на поясницу – подальше от глаз незнакомца.

– Так что ты в ней прячешь? – усмехнулся Каспар, он заметил смущение горе-разбойника.

– Это мои «дела давно минувших дней». Большего не скажу.

– Ну и не надо. Сейчас пойдешь в город, найдешь кабак «Черный дрозд» и будешь ждать меня до самой темноты.

– Зачем это? Меня там судорога голодная скрутит, в «Черном дрозде» потрошка куриные варят, дух идет на всю улицу.

– Так ты зайдешь да покушаешь этих самых потрошков, а потом меня будешь ждать.

Оборванец вновь хотел возмутиться: как это он может откушать потрошков, если у него не то что медяка, куска хлеба черствого уже три дня как в котомке не водилось? Однако заметив в руке незнакомца тугой кошель, замер.

– Вот тебе на пропитание и за службу, чтоб меня ждал.

Каспар бросил монетку, и оборванец ловко поймал ее на лету.

– Серебро, чтоб я сдох! – воскликнул он и тут же попробовал монету на зуб. – Целый рилли! Эх, дурья я башка, ну дурак! Ну дурак! – неожиданно стал причитать он и хлопать себя по макушке.

– Да в чем же ты дурак, ведь целый рилли получил? – удивился Каспар.

– Дак если б я в тебя не промахнулся, теперь бы весь кошелек мой был!

– Дурак, право слово, – усмехнулся Каспар. – Ладно, не спеши. Тебя как звать?

– Лакоб.

– Не спеши, Лакоб, может, у тебя еще серебра и поболе окажется. Дай срок.

С этими словами Каспар хлопнул мардиганца по крупу и поскакал по дороге на Ливен.

– Значит, уговорились! У «Черного дрозда»! – крикнул ему вслед оборванец.

Каспар только махнул рукой.

11

Не останавливаясь возле своего дома, Каспар проскакал по улице Бычьего Ключа и свернул налево, чтобы миновать запруженную в этот час Рыночную площадь.

Он промчался грязными переулками, где жили колбасники и на весь квартал воняло требухой, и выскочил перед самыми Южными воротами – это был самый короткий путь к коневодческому хозяйству Табриция, одного из лучших в округе коннозаводчиков.

На протяжении многих лет Каспар покупал, брал в аренду и содержал в его конюшнях лошадей. Вот и теперь он намеревался воспользоваться его услугами. Пару лет назад Табриций-старший отошел от дел – годы брали свое, и он больше не мог так крепко торговаться, как это делал его сын, но и с ним Каспару приходилось уже иметь дело.

– Здравствуйте, ваша милость! – поклонился Каспару какой-то горожанин.

– Здравствуй, дорогой, – ответил тот, не представляя, что это за человек.

Навстречу попались три телеги с холстом, и Каспар не утерпел, чтобы не спросить:

– Куда холсты везете, ребята?

– На красильню Фрая, ваша милость, – ответил один из возниц.

– А откуда везете?

– С Лицкера, ваша милость.

– Ну везите.

Каспар снова хлопнул коня по крупу и поскакал дальше. В Лицкере, что находился на границе герцогства и владений лорда Кремптона, из местного льна ткали хорошие холсты. Они славились до самого Харнлона, а может, и дальше.

Когда Каспар подъехал к высокому забору владений Табриция, залаяли сторожевые собаки, да так много, что он удивился. Стоявший у ворот охранник с суковатой дубиной тотчас признал гостя и крикнул в приоткрытые ворота:

– Его милость Каспар Фрай пожаловал! – Затем распахнул ворота шире и с улыбкой произнес: – Добро пожаловать, ваша милость.

– И тебе быть здоровым, – ответил Каспар, проезжая во двор.

– А чего же вы без шляпы, ваша милость?

– Дома забыл!

Навстречу дорогому гостю уже спешил молодой Табриций, на ходу застегивая пояс и прожевывая вареную конину – Каспар застал его за обедом.

– Здравствуйте, ваша милость, давненько не виделись!

– Давненько, дорогой.

– Герцогский строевой? – сразу угадал коннозаводчик, кивая на лошадь.

– Он самый, от щедрот его… – Каспар вздохнул. – Лошадки мне нужны.

– Такие же строевые?

– Да, строевые. Чтобы при уздечках, под седлами и с сумами по обе стороны, но масти чтобы неброской.

– Понимаем, – кивнул молодой Табриций и принялся выковыривать ногтем застрявшие меж зубов жилы.

– Почем возьмешь?

– Ну…

Заводчик поскреб затылок. Неловко было задирать цену перед давнишним покупателем, но и продешевить не хотелось.

– По четыре золотых, ваша милость, кони нынче дороги, недавно на севере мор был…

– Хорошо, я согласен.

– Сколько лошадок вам потребуется?

– Думаю, шесть-семь, но на всякий случай держи десяток.

– Добудем десяток, шесть штук у меня сейчас есть, остальных с хутора пригоню. К какому сроку вам надо?

– К седьмому дню.

– Будет сделано. А почему вы без шляпы, ваша милость? Погода нынче сырая.

– Да… – Каспар отмахнулся. – Дома забыл.

– Корша, принеси мою шляпу, ту, что на подоконнике в прихожей! – крикнул молодой Табриций в сторону распахнутой двери, чем снова вызвал переполох среди многочисленных собак.

– Откуда столько собак, раньше вроде не было? – спросил Каспар.

– Дык третьего дня конокрады чуть было не забрались. Одного охранника покалечили, другого ушибли. Еле отбились.

Выбежала нечесаная служанка, на ходу стряхивая с хозяйской шляпы невидимую пыль.

– Вот, господин Фрай, берите. – Табриций взял у служанки шляпу и передал Каспару. – Такой покупатель, как вы, нам здоровым нужен.

12

Распорядившись насчет лошадей, Каспар отправился на Рыночную площадь и там попытался нанять телегу и двух сторожей. Приехавшие на базар возчики рады были подработать, но везти поклажу в Ангулем побаивались.

– Да ну, хозяин, побьют нас там или в ров скинут, – покачал головой один из отказавших, бородатый мужик.

– Да за что же побьют, милейший? – недоумевал Каспар. – Отдашь мешки да и домой двинешь.

– Нет, хозяин, у герцога солдат полно, а солдат как мужика увидит, так в морду дать норовит. Мы уже ученые.

Среди шумного торжища Каспару все же удалось отыскать того, кто не побоялся поехать в замок. Им оказался возница, доставивший в Ливен воз веников. Торговля у него шла бойко, и товара оставалось совсем немного.

В охранники вызвались пойти двое помощников мясника, их хозяин уже отторговался, и до вечера они были свободны. Сговорившись на рилли для возчика и по семи крейцеров для сторожей, Каспар назвал улицу, описал дом, куда нужно подъехать, и отправился туда верхом, чтобы приготовить мешки с вещами Генриетты и детей.

Взбежав по лестнице и распахнув дверь, Каспар понял, что в спешке они даже забыли запереть дверь. Впрочем, теперь это было не так важно. Спустившись в бельевую комнату, он зажег свечу и свалил в большой мешок все, что попадалось под руку, потом забросил его на плечо, и в этот момент с улицы донесся шум подъезжающей телеги.

Возле двери Каспар остановился и прислушался – в доме было непривычно тихо. Наполнится ли он голосами снова или будет продан как бесхозное имущество?

Вспомнив о шпорах, Каспар достал из сундука свои старые, приладил их на сапоги и, взяв мешок, вышел за дверь.

Когда он спустился по лестнице во двор, снова заморосил дождик. Вытащив мешок на улицу, Каспар передал его двум дюжим мясникам – те забросили его на телегу, а возница заботливо укрыл поклажу чистой рогожей.

– Скажите солдатам, что это вещи для семьи Каспара Фрая, – объяснил Каспар и отдал деньги.

– Доставим в целости, не сомневайся, ваша милость! – пообещал возница и ударил лошадь кнутом, мясники разбежались и запрыгнули на телегу, с собой у них были отесанные дубины.

Каспар постоял немного, глядя им вслед, потом отвязал мардиганца от коновязи и вскочил в седло – ему еще предстояло сделать многое. Семь дней – не так уж много, если под рукой нет подходящей команды, поэтому Каспар решил управиться со всеми приготовлениями, а в оставшееся время заняться поисками людей.

Первым делом он навестил знакомого пекаря и заказал сорок фунтов подсоленных галет, оттуда отправился к мяснику с заказом на сто фунтов соленой свинины. После мясника Каспар нанес визит кузнецам на Оружейной улице и долго препирался с ними, поскольку те не желали делать скидок даже на залежалый товар.

– Железо нынче дорого, господин Фрай, – жаловались они. – А уголь, а дрова? Кирпича хорошего огнестойкого достать трудно – за все дерут денежку.

В конце концов Каспар согласился на их условия, деньги у него имелись в достатке, чтобы заплатить какую угодно цену, и торговался он больше по привычке. Он попросил шесть-семь комплектов лат на людей «обыкновенного склада», небольшие круглые щиты, называвшиеся харнлонскими, и легкие шлемы без височных щитков, с кожаными подкладками.

Заказ был большой, Каспару со всех лавок принесли образцы, чтобы он выбрал подходящее, а чего не было – заказал.

Разобравшись с кузнецами, Каспар покинул их и, держа лошадь на поводу, двинулся дальше пешком – его оружейник, гном Боло, жил недалеко.

13

В мастерской гнома Каспара встретил сын Боло – Вольдерет. За последние двенадцать лет он стал значительно шире в плечах, но отца ростом так и не обошел. Как и в прежние времена, Вольдерет увлекался шашками, однако играл по большей части сам с собой, выкраивая свободное время за счет работы. Боло это не нравилось, и он неоднократно грозился сжечь шашечную доску – обещал, но не делал, доска была полированная, из двух сортов дерева, и стоила денег, а деньги Боло уважал.

– Ваша милость, как же давно вы у нас не были! – воскликнул Вольдерет.

– Отца твоего я чаще видел.

– Я его сейчас позову!

Гном соскочил с высокой гостевой табуретки и, грохоча подбитыми железом башмаками, сбежал в подвальную часть дома, где располагалась мастерская. Сегодня там было непривычно тихо, вместо жужжания сверл и ударов молотков едва слышалось короткое «вжик-вжик», «вжик-вжик».

Вскоре стихли и эти звуки, послышались торопливые шаги, в приемную поднялся сам Боло с забавными стеклянными блюдцами на носу.

– А-а, Каспар Фрай пожаловал, – произнес он несколько напряженно. – Неужели с винтом что не так?

– Нет, – успокоил его Каспар. – С винтом все в порядке – воду качает исправно. Я тебе «Железный дождь» принести хочу…

– Вот, я знал! – неожиданно воскликнул гном и захлопал в ладоши. – Я знал! Я надеялся, что этот день когда-нибудь наступит и мои труды не пропадут! Я знал!

Смешные стеклышки упали с носа гнома, но он поймал их и, протерев большим клетчатым платком, водрузил на место.

– Это что у тебя? – спросил Каспар.

– Где, ваша милость? – спросил гном, расплываясь в радушной улыбке.

– На носу. Что за стеклышки?

– Ах вот вы о чем! Это очки, такое специальное приспособление для мастеров по тонкой работе. Это мне родственники привезли из-за южных морей, там очень умные гномы. – Боло вздохнул. – Не нам чета.

– Понятно, – произнес Каспар, так ничего и не поняв. Впрочем, он давно отчаялся понимать гномов и принимал их обычаи и повадки как должное.

Боло снял «блюдца», завернул в платок и убрал в карман кожаного фартука.

– Ваша милость, у вас есть возможность получить страшное-престрашное оружие необыкновенной силы! И всего за… пятьсот дукатов!

– Пятьсот дукатов?! – переспросил Каспар. – Да за пятьсот дукатов я найму двести человек пехоты и стану у них бювардом. Зачем мне за пятьсот золотых какое-то оружие? Экий ты глупый гном сделался, Боло, должно, это от старости.

Боло спокойно перенес вспышку гнева постоянного и богатого клиента, а затем сказал:

– Ваша милость, а давайте я покажу вам эту штуку в действии и вы сами решите, стоит покупать столь дорогую вещь или лучше обойтись двумя сотнями пехоты?

Гном был хитер. Гном был очень хитер, и Каспар это понимал, но не мог отказаться от возможности посмотреть на очередное чудо-оружие Боло, тем более что в прежние времена гном никогда не обманывал его ожиданий.

– Изволь, – кивнул Каспар. – Неси свое оружие, но покупать его я не буду, даже не проси. А поглядеть – изволь, я готов.

И Каспар со скукой на лице уселся на высокий табурет.

– Сию минуту все вам доставим, господин Фрай, вы пока отдыхайте, – медовым голосом произнес Боло и, утерев нос замасленной ладошкой, убежал в мастерскую.

Каспар вздохнул. Правильно ли он поступил, поддавшись на уговоры гнома? Тот затребовал целую кучу золота, и этому не следовало потворствовать, поскольку… Но тут до Каспара дошло, что экономить золото больше ни к чему. Если он не выполнит условие молодого герцога, то погубит свою семью и потерю эту уже не возместить всем золотом мира. А значит, следовало хвататься за любую соломинку – кто знает, может, именно новая машинка Боло и даст ему перевес в какой-то решающей битве.

Послышались торопливые шаги, и в сопровождении Вольдерета в прихожую – она же демонстрационный и испытательный зал – вошел Боло. Он был серьезен и торжественен и даже снял по такому случаю засаленный фартук, оставшись в просторной ситцевой рубахе.

Поставив на пол продолговатый короб, Боло распрямился и, указав на таинственный груз, сказал:

– Над этой штукой, ваша милость, я работал три года. Вы должны понимать, что значит для гнома работать, не имея гарантий на оплату труда. Железо, точильные круги, сверла – все стоит денег. И каких денег, мамочки мои! – Гном театрально вскинул руки. – Но старый Боло, скажу я вам, ничего не мог с собой поделать. Мне не платят, а я работаю. Мне снова не платят, а я опять работаю. Чтоб я так жил, как я работаю, господин Фрай. Но засела во мне идея – сделать, и все тут, как будто я не гном, а человек какой-нибудь. Наверное, я слишком долго живу среди людей, скоро небось и вино пить начну, как люди – помногу и по любому поводу. – Боло перевел дух и хитро улыбнулся. – Вы скажете, господин Фрай, и чего он такой болтливый, этот Боло? Чтоб он так жил, как он болтает, да? Простите старого Боло, у него сегодня праздник – господин Фрай соизволил посмотреть на плоды его бесплатных трудов. Теперь я готов их показать. Вольдерет, тащи доски, будем показывать все возможности!

Вольдерет уже тащил сбитые из двухдюймовых дубовых досок щиты, испещренные отметинами от прежних испытаний. Доставив два, он бегом вернулся в мастерскую за другими, а Каспар с удивлением наблюдал за тем, как Боло торопливо развешивает принесенные щиты на специальные крючья.

– Раньше хватало одного-двух щитов, а теперь ты повесил целых четыре, – заметил он.

– Все в свое время, ваша милость, – хитро улыбаясь, ответил Боло и снял с коробки крышку, но это не прояснило ситуацию – под крышкой оказалось что-то укрытое замшей. Выдержав театральную паузу, Боло, словно занавес, отбросил последние покровы и достал из ящика совершенно ни на что не похожую машинку.

– Вот! – объявил он. – Это плод моего трехлетнего труда.

– Почему же у нее только одна трубка? Это значит, что дротик всего один, а размерами эта штука вдвое больше «Железного дождя».

– Ну так уж и вдвое, – не согласился гном. – Ну разика в полтора – это да, ну и тяжелее ненамного, зато обратите внимание на действие… Вольдерет, помоги!

Вольдерет подбежал к отцу, и специальным ключом они вдвоем стали заводить пружину, укрытую в блестящей «сковородке» – другого названия для этой детали Каспар придумать не мог.

– Пружина… очень тугая… – в процессе завода пояснял гном. – Это вам не белая сталь, это сталь голубая… Ух-х!

Завод продолжался минуты три, потом раздался щелчок – пружина была свернута до предела.

– Во-от, – протянул Боло, смахивая со лба пот. – Много силы берет пружинка, но и отдает без остатка.

Достав из короба еще одну деталь, похожую на квадратное полено, Боло вставил ее в стреляльную машинку снизу, отчего в ней что-то лязгнуло.

– Ну что, ваша милость, готовы? – спросил с улыбкой Боло, наводя оружие на щиты.

– Ну… – Каспар пожал плечами. – Я давно готов.

– Тогда смотрите.

И тут неожиданно для Каспара машинка в руках гнома затряслась, затрещала, и по дубовым щитам что-то дробно застучало, как будто кто-то часто колотил по ним деревянным молотком.

Тра-та-та-та-та-та-та-та, тра-та-та-та-та-та-та-та – и молчок, все прекратилось. Онемевший Каспар смотрел на щиты, испещренные вонзившимися в них дротиками – их были десятки!

– Сколько же дротиков ты выстрелил, Боло? – спросил он, придя в себя.

– Ровно сорок, ваша милость, – улыбаясь ответил гном. От него не укрылось, что демонстрация оружия произвела на Каспара Фрая неизгладимое впечатление.

– Сорок дротиков… – повторил Каспар. – Это что ж выходит – ты один мог расстрелять целый отряд?

– Ну если бы я научился хорошо стрелять, то да, конечно. Вот тут, кстати, есть специальный медный краник, если он повернут вниз – будет стрелять по одному дротику, а если поднять – дротики пойдут цугом, один за другим.

– Покажи мне дротики, я хочу на них посмотреть.

Стоявший наготове Вольдерет подскочил к ближайшему щиту и, надергав полдюжины дротиков, поднес их Каспару.

– Ишь ты, – покачал тот головой. – Навроде шила четырехгранного. Это чтобы латы лучше резать?

– От вас ничего не утаишь, ваша милость, – улыбаясь еще шире, сказал Боло. – Как вы сами видите, дротики пришлось делать легкие, деревянные. Стальной только наконечник, а дерево – береза, в рыбьем клее варенная, теперь она крепче кости.

– А зачем у них сзади медный поясок?

– Сюда бьет погоняло железное, это чтобы не расщепить.

– Понятно.

Каспар взвесил на руке дротик, он был в несколько раз легче стальных дротиков «Железного дождя», однако по своему опыту Каспар знал, что легкая быстрая стрела может пробить доспехи или щит вернее, чем тяжелая.

– А что это там за ореховые скорлупки? – спросил Каспар, указывая на рассыпанный под щитами мусор.

– Это сургуч, ваша милость, – пояснил гном.

– Сургуч? Зачем сургуч?

– А затем… сейчас покажу.

Забыв про Вольдерета, Боло сам подскочил к коробу и, достав из него простой ларец, поднес к Каспару.

– Вот, – сказал он, открывая крышку ларца и доставая один из лежащих в нем дротиков – на конце его четырехгранного жала находился сургучный шарик величиной с горошину. – Это чтобы жалом не царапал.

– Чтоб не царапал, говоришь?

– Вот…

Боло отстегнул от стреляльной машинки квадратное полено, и оказалось, что внутри оно полое.

– Сюда я вставляю дротики, ваша милость, видите? Донышко тоже на пружине, оно потом эти дротики подает наверх.

– Как называется эта штука, куда дротики складываешь? Сундук?

– Я предпочитаю называть ее лавкой. Лавка.

– На западе гномы давно лавки магазинами называют, – вмешался Вольдерет. – Назовите ее лучше магазином.

– Да, – согласился Каспар. – Магазин звучит лучше.

Боло заложил десять дротиков в магазин, вставил его в стреляльную машинку, затем взял ключ и завел пружину.

– Вот, извольте теперь попробовать сами, ваша милость.

Каспар осторожно принял машинку, оценивая ее вес. Выхватить ее на скаку или в бою, как он это делал с «Железным дождем», конечно, не получится, но если враги идут стеной…

– Ты как выставил – цугом стрелять или по одной?

– А вы как пожелаете?

– Давай цугом.

– Цугом – значит, цугом, – ответил гном и слегка повернул вверх торчавший сбоку медный краник. – Прошу вас.

Каспар поднял оружие и дернул арбалетную скобу. Машинка бодро отстучала десять раз, и все дротики кучно вонзились в дубовую доску. По полу запрыгали кусочки сургуча.

– Ну что скажете, ваша милость? – спросил Боло. Он понимал, что клиента нужно дожимать, пока тот не остыл.

– Пятьсот дукатов я тебе не дам, – сказал Каспар.

– А сколько дадите? – с фальшивой смиренностью поинтересовался гном.

– Четыреста пятьдесят.

– А четыреста семьдесят?

– Сколько даешь дротиков?

– Двести штук!

– Хорошо – по рукам, давай бумагу и чернила, напишу распоряжение в банк Буклиса.

Словно из-под земли вырос Вольдерет с бумагой, чернильницей и коробочкой с песком для присыпки.

– Извольте, ваша милость, – произнес он, расставляя приборы на столе.

Каспар положил оружие на стол, выписал вексель и, расписавшись, поднялся, а Вольдерет стал проворно посыпать сырые чернила песком.

– А что мне делать с «Железным дождем»? – спросил Каспар у Боло.

– А? – Гном не сразу услышал. В его воображении вексель уже был кучей золота, и это обстоятельство заставляло Боло испытывать приятное волнение. – Ах, с «Железным дождем»?! Ну с ним можно делать что угодно, если он вам не нужен, принесите мне, я продам его кому-нибудь и возьму за это совсем небольшой процент.

– Наверное, я так и сделаю, – вздохнул Каспар. – А это чудо-оружие сами доставьте ко мне…

– Когда изволите получить?

– Пока пусть у вас побудет, а как понадобится, я вас извещу.

– Как вам будет угодно, господин Фрай.

Когда за лучшим из клиентов закрылась дверь, Боло вскинул руки в жесте победителя и произнес:

– Сожри меня огры, Вольдерет, мы это сделали! Ну разве твой папа не самый умный гном, а?

– Папа, мне нравится девушка.

– Что? – Боло медленно опустил руки, ему показалось, что он ослышался. – Что тебе нравится?

– Мне девушка нравится, папа. Мне жениться пора.

– Ты хотел сказать, тебе нравится глинпа? Но единственная глинпа подходящего возраста живет в сорока милях на север, ты с ней никогда не виделся.

– Я сказал не глинпа, я сказал – девушка.

– Ты с ума сошел, Вольдерет! Ты сошел с ума, но твой папа все еще при своем уме – где ты видел, чтобы гномам нравились человеческие девушки? Ты понимаешь, как ужасно вы будете выглядеть вместе? Мой дорогой сын и какая-то дылда!

– Она не дылда, папа, она дочь кожевника Филидора, ее зовут Эми, и она выше меня всего на два дюйма. Такой разницы никто и не заметит.

– Она лилипутка, Вольдерет, она ненормальная! И потом, ты разве не знаешь, что от брака человека и гнома не бывает детей?

– Я знаю, папа, я и это уже обдумал, мы возьмем на воспитание мальчика, какого-нибудь сироту. Я назову его Ливенгул – Белый Великан, и это будет первый высокий гном.

– Вольдик… – В голосе Боло послышались умоляющие нотки. – Вольдик, ты пугаешь своего папу. Для кого я складываю дукат к дукату, если мои внуки будут людьми? Вольдик!