Текст книги "Охотники за головами"

36

Загорелась лампочка четвертого поста, и сержант Рубенс снял трубку. Докладывал рядовой Вуттон:

– Сэр, тут что-то происходит… Или, может быть…

– Что может быть? – недовольно спросил сержант. Последние несколько дней он чувствовал себя прескверно.

– Может, я заболел, сэр?

– Что, у тебя живот, что ли, болит или кашляешь сильно?

– Нет, сэр. Мерещится мне что-то…

– Это у тебя не от болезни. Это от глупости, – отрезал сержант и положил трубку.

Сегодня время тянулось особенно медленно.

Служба и раньше была не мед – сидеть под низкими потолками, да еще на глубине ста метров.

Сыро, посторонние запахи, и, несмотря на старания уборщиков, постоянно нараставшая на стенах слизь. Ее скребут, чистят, а наутро она появляется снова.

«Как в могиле», – подумал сержант и поежился. Последнее время все вокруг переменилось – персонал ходил подавленный, и Рубенс видел, что люди боялись. Чего они боялись, сержант не знал, поскольку его делом была только охрана.

Секретность – она и есть секретность, но иногда что-то удается подсмотреть, о чем-то догадаться. По мнению Рубенса, в подземелье регулярно испытывали новое оружие, и случалось, что испытания заканчивались трагически.

Не так давно пришлось помогать выносить трупы. Много трупов. Конечно, существовала опасность, что может пострадать и охрана, но тут уж ничего не поделаешь – на то она и военная служба. Да и где на гражданке будешь получать по две тысячи кредитов за сидение на собственной заднице?

Вчера сержант Рубенс видел паука. Здорового и черного. Он загнал насекомое в угол, но в последний момент эта тварь куда-то подевалась. Удивительно. А еще этот злыдень капрал Малюта со своим нытьем: «Нехорошее здесь место – нечистое…»

Рубенс и сам ощущал эту словно напитавшую воздух гадость, но он еще держался, а вот солдаты на постах – те приходили со смены бледные и молчаливые. Два дня назад один из них пытался застрелиться, однако вовремя заметили – успели отобрать автомат… Жутко.

Позади послышался шорох. Рубенс обернулся, но никого не увидел. Пустой, как обычно, коридор, освещенный мутноватыми светильниками. Такие длинные туннели уходили во всех направлениях и заканчивались тупиками, хранилищами, боксами и криокамерами. Вдоль стен под самым потолком тянулись связки силовых кабелей и пневмопроводов.

«Сижу, как в кишках каких-то», – подумалось сержанту. Это было неожиданное сравнение, но именно оно как нельзя лучше соответствовало ощущениям сержанта Рубенса. Он необычайно четко представил себя внутри огромного организма.

И он, и солдаты его смены, и дежурные электрики, технологи, инженеры – все они переварятся и превратятся в ничто.

«Наверное, я тоже заболел», – подумал сержант. Таких дурацких мыслей у него еще не было.

Позади что-то щелкнуло.

Решив не обращать на это внимание, Рубенс взял со стола регистрационный журнал и начал его перелистывать.

«Нужно было хоть книжку захватить», – подумал Рубенс. Он не особенно любил читать, но сейчас книжка очень бы пригодилась.

Из коридора снова донесся шорох. Сержант не выдержал и повернулся.

Но там по-прежнему никого не было, только Рубенсу показалось, будто воздух в коридоре немного подрагивает, как это бывает рядом с каким-нибудь горячим предметом.

Сержант напряг зрение. Дрожание прекратилось, и воздух снова стал идеально прозрачным.

«Ох… – выдохнул Рубенс. – Когда же закончится смена?..»

Он посмотрел на настенные часы – что за чушь? Часы тикали, секундная стрелка двигалась, но стрелки показывали без трех восемь – то же время, что и несколько минут назад.

– Ну вот, еще и часы сломались… – проговорил Рубенс вслух, чтобы немного взбодрить себя. Однако его голос прозвучал одиноко и тут же растворился, поглощенный сырыми стенами.

Сержант обвел взглядом свой тупичок, где стоял стол с телефоном и пультом охраны. Чисто, светло – чего бояться? Неожиданно в углу Рубенс снова увидел черного паука.

– Ага… – сказал сержант и взялся за тяжелый журнал регистрации. Сейчас это насекомое олицетворяло для него весь его страх и дурные мысли.

«Убью гада…» – решил он.

Паук сидел не шевелясь, словно смирившись с уготованной ему участью.

Рубенс сделал шаг, другой. Паук не шевелился. Сержант остановился в метре от своей жертвы и замахнулся журналом.

В этот момент в коридоре послышались шаги. Рубенс резко повернулся, и шаги стихли. Из угла, где сержант охотился на паука, он видел только часть коридора, поэтому, позабыв про охоту, он стал осторожно продвигаться вперед.

Но нет, в коридоре по-прежнему никого не было.

По крайней мере, Рубенс не увидел ничего подозрительного. Однако он уже не полагался на зрение. По спине побежали мурашки, и сержант понял, что это подсознательное предупреждение.

Он попятился к столу, и «Нечто» стало двигаться одновременно с ним. Оно скользило по коридору легко и неслышно, но Рубенс чувствовал это движение, и глаза сержанта расширялись от ужаса, как будто он видел собственную смерть.

– Стой!!! – закричал Рубенс страшным голосом и, выхватив из ножен штык, стал размахивать им перед собою.

Блеск стали ободрил его, и «Нечто» прекратило свое наступление.

– Кто ты? – крикнул сержант, держа штык наготове. – Кто ты, сволочь, покажись!

Однако «Нечто» не отвечало. Оно заскользило вокруг Рубенса, пытаясь обойти острое лезвие штыка, но сержант не сдавался. Он кожей, позвоночником, костями – неизвестно чем – чувствовал эту безликую опасность, которая пришла за ним и намеревалась сделать свое дело.

Холодный пот лился с сержанта ручьями, но побелевшие пальцы крепко сжимали рукоятку штыка.

– Врешь, сволочь, врешь… – шипел Рубенс. – Тебе не взять Дрейка Рубенса…

Холодный поток, словно внезапный сквозняк, прошелестел мимо, и сержант услышал тиканье настенных часов.

Он почувствовал внезапное облегчение и, опустив штык, взглянул на часы. Теперь он был уверен, что время двигалось.

37

Лифт вздрогнул и бесшумно поехал вниз, унося с собой новую смену охраны. Через пару минут кабина поднялась снова – уже пустая и готовая к приему новых пассажиров.

– Заходим, господа! – подчеркнуто бодрым голосом распорядился Фонтен.

И снова он сам, инженер Браун, двое биологов и двое медиков заняли место в лифте. На этот раз в команде оказалась и Шарон Йорк.

– Сегодня будет удачный день. Я это чувствую, – объявил доктор, и лифт понесся вниз.

Инженер Браун обеспокоенно переступил ногами – ему показалось, что лифт опускается слишком быстро.

«Нет, это нервное, это только кажется…» – успокаивал себя Браун, однако никак не мог отделаться от ощущения, что лифт просто падает. На лбу инженера выступил пот, и Браун отер его рукавом.

– В чем дело? – заметив нервозность инженера, спросил Фонтен.

– Лифт, сэр… Вы не замечаете?

– А что лифт?

– Кажется, сегодня он движется слишком быстро, – сказал один из медиков.

Однако кабина стала притормаживать. Вскоре она остановилась совсем, и створки раскрылись.

– Сэр, – к Фонтену шагнул лейтенант, сопровождавший смену охраны, – сэр, возникли непредвиденные трудности. Входить в комплекс пока небезопасно.

– Что случилось? – спросил Фонтен. Через плечо лейтенанта он видел, что солдаты с оружием наготове стоят возле входа в основной туннель.

– Трое постовых по непонятным причинам открыли огонь по новой смене. Убито пять человек, двое легко ранены…

В этот момент из глубины комплекса послышались выстрелы. Затем прогремело два взрыва, и все стихло.

– Одну минуту, сэр. Подождите, пожалуйста, здесь…

В сопровождении двух солдат лейтенант ушел в глубь комплекса.

– Что же это может быть? – спросила Шарон Йорк.

Фонтен и Браун промолчали. Оба они догадывались о причинах произошедшего.

Через какое-то время из сумрачного коридора, где уцелело совсем немного светильников, вышел лейтенант и вслед за ним несколько солдат. Они тащили своего раненого товарища, и люди Фонтена посторонились, когда раненого заносили в лифт.

– Ну что там? – спросил доктор у лейтенанта.

– Трое бунтовщиков убиты, сэр. Теперь опасности нет. – Лейтенант посмотрел на доктора, ожидая услышать от него комментарии или объяснения, но доктор лишь спросил:

– Никто из персонала не пострадал?

– Нет, сэр. До поста электриков слишком далеко, а криогенщики успели закрыться в дежурном боксе.

– Ну тогда проводите нас к ним.

38

Лейтенант шел первым. Следом за ним Фонтен, Браун и все остальные.

Кое-где в коридорах шипели пробитые пневмопроводы, а вдоль стен стелились осколки от разбитых светильников.

За одним из поворотов исследовательская команда наткнулась на изуродованное тело.

– Это один из бунтовщиков. Его удалось застрелить первым…

– А почему он в таком виде? Из чего в него стреляли?

– Из обычного «грэйна», сэр. Как только он умер, его тело начало буквально расползаться на глазах… Почему это произошло, сэр?

Фонтен и Браун переглянулись. Из-за спины старшего инженера выглянула любопытная Шарон Йорк.

– Увы, лейтенант. Пока нам это неизвестно, – признался Фонтен, – но мы обязательно выясним. Пойдемте дальше. Кстати, а что это были за взрывы – те, что мы слышали?

– Это взорвались два газовых ресивера от системы охлаждения, – пояснил лейтенант.

– Надеюсь, что охладительные контуры уцелели… – обронил Браун, и команда двинулась дальше.

Вскоре они пришли к технологическому посту. Возле двери стоял постовой, и под его защитой дежурные специалисты чувствовали себя немного спокойнее.

– О, сэр, если бы вы знали, как мы перепугались! – пожаловался один из них появившемуся начальству. – В криобоксе стали метаться какие-то тени. Мы бросились к смотровому окну, а в это время за ручку двери стали дергать…

– Да, и орали так страшно, как в фильмах ужасов, – добавил второй дежурный.

От обоих пахло спиртным, и Фонтен вспомнил, как угощался здесь джином.

– Может, отложим сегодняшнее исследование, сэр? – предложил Браун.

– Пожалуй, отложим. До выяснения обстоятельств происшествия никаких исследований проводить не будем, – объявил доктор.

– А вам, – он повернулся к дежурным, – поддерживать максимальное охлаждение. Заморозьте этих сукиных сынов, чтобы мы были застрахованы от непредвиденных обстоятельств.

– Есть, сэр. – Один из технологов шагнул к пульту и передвинул ползунок регулировки на максимальный холод.

– Лейтенант! – позвал Фонтен.

– Да, сэр.

– Сократите вдвое время пребывания людей на постах, и вообще пусть стоят по двое. Личного состава у вас достаточно?

– Более чем достаточно, сэр.

– Ну хоть это, – вздохнул Фонтен и, повернувшись к Брауну, спросил:

– А когда смена у ваших людей?

– Уже через полчаса.

– Ладно, – кивнул доктор, – тогда пойдемте отсюда.

Все направились к выходу, а Шарон, бросив взгляд на осоловевших от выпивки дежурных, осторожно приблизилась к пульту и перевела регулировку холода на самое меньшее значение. Затем молниеносным движением выдернула предохранитель.

– Шарон, вы идете? – послышалось из коридора.

– Да-да… – отозвалась доктор Йорк и, бросив на дежурных быстрый взгляд, выбежала в коридор.

И никто ничего не заметил.

– Любовались на объекты через смотровое окно? – спросил Фонтен, когда Шарон догнала остальных.

– Да, признаться, давно хотелось взглянуть на этих монстров.

– Всего лишь на их саркофаги.

– До сих пор, доктор, вы не брали меня в группу, поэтому мне интересно все.

39

Огромный ящик на подставных роликах с трудом прошел через все двери на судне и был доставлен в грузовой трюм.

Едва сдерживая нетерпение, Дилонги вертел в руках ломик, ожидая, когда уйдут грузчики. Увидев инструмент, которым Ник собирался вскрывать ящик, один из них заметил:

– Упаковка разборная, сэр. Стоит выдернуть контрольный шнур, и стенки распадутся сами…

«Жаль, – подумал Ник, – вскрывать ломиком было бы намного приятнее».

Джим Форш расписался в документах, и грузчики вернулись на свой корабль. Кальвин пошел закрыть за ними шлюз, а все остальные замерли перед обновкой, не решаясь приблизиться к ящику.

Зашипел шлюз, и всех неприятно ударило по ушам – Кальвин очень спешил, и ему тоже хотелось присутствовать при вскрытии ящика.

Наконец он вбежал запыхавшийся и сказал «Извините».

– Ладно, Джим, выдергивай шнур, а то Ник сейчас разнесет эту коробку голыми руками, – сказал Боб Реслер.

Форш несмело шагнул к ящику, взялся за веревочную петельку и потянул. Шнур не поддался. Тогда Джим дернул сильнее, и стенки ящика, как и обещали грузчики, с треском попадали на пол, оставив стоять посреди трюма сверкающего новенького робота.

– Уау! Какая машинка! – восторженно произнес Ник и, подойдя ближе, осторожно коснулся гладкой поверхности. – Как мы его назовем?

– А может, у него имени не предусмотрено, – предположил Тони Паризи, помня, что «Скаут» отзывался только на обращение «Второй взвод».

– Что скажешь, Орландо? – спросил Ной Шериф Кальвина, который считался на судне мастером на все руки.

– Не беспокойтесь, ребята, если судить по внешнему виду, он может готовить кофе и сочинять стихи.

– А какого он пола? – задала неожиданный вопрос Грэйс.

Все удивленно на нее посмотрели.

– Он, определенно, мужик, – сказал Шериф.

– А как ты это определил? – не сдавалась Грэйс.

– Да и так понятно… Пушки, все дела – мужик он.

– Теперь, я думаю, мы сможем погоняться и за Гриффитом, – высказал предположение Джим, медленно обходя вокруг робота.

Эта машина имела нормальные человеческие пропорции. Форш подумал, что, если снять навесное вооружение и надеть на «Готтарда» костюм, такой маскарад можно будет использовать.

– Эк ты загнул, – покачал головой Дилонги, – Гриффита ему захотелось.

– А кто такой Гриффит? – не удержалась от вопроса Грэйс.

– Гриффит – это ловушка для охотника за головами, – пояснил молчаливый Тони Паризи. – В отличие от Визиря он не миф и его можно увидеть в его собственном казино. Однако взять его сложно…

– А сколько за него дают? – спросила Грэйс.

– Два миллиона. Но для этого нужно здорово рискнуть, потому что Гриффита, помимо сотни бойцов, охраняет «Синий робот» – фехтовальная машина.

– Да вранье это, – вмешался Ник Дилонги. – Его в природе нет, этого «Синего робота».

– Нет, есть, – упрямился Паризи.

– Ну и кто видел эту фехтовальную машину?

– В том-то и дело, что тот, кто видел, сразу же и умер.

Погруженный в изучение новой машины, Джим Форш не обращал на спорщиков никакого внимания. Он повернулся к Кальвину и сказал:

– Ну что, Орландо, давай запустим это чудо.

Кальвин смело шагнул к машине, приподнял один из спинных щитков и активизировал «Готтарда».

Засвистел запускаемый генератор, зажужжали нагнетатели рабочей жидкости, и робот произнес приятным женским голосом:

– Машина готова к инсталляции.

– Ну вот, а вы говорили – мужик! – обрадовалась Грэйс.

Следуя подробной инструкции, Кальвин начал формировать из «Готтарда» верного союзника. Машине поочередно были представлены все члены команды «Тритона». «Готтард» внимательно их обнюхал и после этого легко определял:

– Ник Дилонги… Грэйс Тилдер… Командир Форш… Рональдо Эстеро… – произносила машина, едва кто-то из команды поднимал руку.

– Феноменально! – поразился Кальвин, который до этого имел дело только с примитивным «Скаутом».

– Как извещать при обнаружении противника? – спросил робот.

– «Попалась, курочка…» – кривляясь, произнес Ник Дилонги.

– «По… палась… курочка…» – точно воспроизведя все интонации, повторил робот.

– Что ты наделал, придурок? – толкнул Ника Ной Шериф.

– Я не знал, что он это запомнит, – растерялся Ник.

Форш неодобрительно покачал головой и, обращаясь к Кальвину, сказал:

– Орландо, попробуй выдернуть из него эту фразу…

– Хорошо, Джим, я постараюсь… – Кальвин полез в наладку робота, а Форш покинул грузовой трюм. За ним потянулись и остальные.

Грэйс обогнала командира, и он невольно залюбовался ее фигуркой.

«Может, пригласить ее к себе?» – подумал Джим, но его опередил Ной Шериф. Он шлепнул Грэйс по ягодицам и сказал:

– Как насчет пары часиков сегодня вечером?

– А я следующий… – поднял руку Ник.

Девушка остановилась и очень странно посмотрела на Ноя. Затем перевела взгляд на Дилонги, Форша, Паризи и Рональдо:

– Все, ребята… Это уже в прошлом… Больше я не шлюха… – Грэйс сказала это таким тоном, что Ной опустил глаза, словно его уличили в неприличном поступке. – Признаюсь, все это время, пока я находилась на корабле, я сыпала вам в пищу лекарство. Поэтому вы меня и не донимали. Теперь таблетки кончились…

– То-то я думал – странное дело получается, – хлопнул себя по лбу Дилонги, – на корабле такая баба, а я даже и не обращаю внимание. – Ник оглядел присутствующих и добавил: – Думал, что старею…

– И ты нас лечила, как каких-нибудь крыс, – улыбнулся Паризи. – Не знаю, как вы, а я Грэйс поддерживаю. Теперь, когда она стала членом нашего экипажа, обращаться к ней с такими предложениями как-то неловко… Это как если бы Ник обратился с этой проблемой к Джиму.

– Да пошел ты! – возмутился Дилонги. – Я что, не понимаю? Нельзя – значит, нельзя… Мне Грэйс теперь как сестра…

– Спасибо, братишка, – улыбнулась девушка. – И вам всем тоже спасибо.

Грэйс повернулась и пошла в пищеблок, чтобы приготовить команде обед, а Форш посмотрел ей вслед и подумал: «Вот и породнились. Хорошо, хоть не я попался, а Ник…»

– Слушай, командир, – подошел к Джиму Ной Шериф, – а ты это серьезно насчет Гриффита?

– Подумать надо, Ной.

40

Рафик Леско разлил по стаканам остатки джина и, повозившись с упаковкой, вскрыл новую пачку сушеных хлебцев.

– Ну и закуска у нас с тобой, Раф. О такой мечтают только диетологи…

– Не бери в голову, Кросс. Сейчас сменимся и пойдем ко мне. В холодильнике осталась коробка тунца в остром соусе и маринованные огурчики. – И Раф смачно захрустел сухарем, как будто это уже был соленый огурец.

– Сначала выпивка, а через полчаса закуска… Интересный подход, Раф. Ну, будем. – Они чокнулись и допили остатки джина.

– Если бы не спиртное, мы бы уже – того… Как эти часовые.

– И не говори… – кивнул Кросс, затем обернулся и нетвердым взглядом уперся в показания термометра. – Какая-то лабуда, Раф. Или я слишком много выпил, или температура поднимается…

– Не может она подниматься, Кросс… Просто ты устал…

В дверь постучали.

– А вот и смена! – пьяно крикнул Раф и, поднявшись на ноги, пошел открывать.

Двое сменщиков зашли на пункт управления и сразу потянули носами.

– Да вы тут все проспиртовали, – заметил долговязый Адамс и сразу направился к приборам. – Да вы что, испечь их собираетесь?! Кто это сделал?

Адамс дернул ползунок вниз, но ничего не произошло, и управляющая аппаратура никак не откликнулась. Только тогда Адамс заметил, что не хватает предохранителя – его гнездо было пусто.

– Где предохранитель, придурки?! – крикнул Адамс.

– Чего он говорит? – спросил Кросс и непонимающе уставился на сменщиков.

Видя, что коллеги совсем пьяны, напарник Адамса, Шкловски, принялся лихорадочно шарить по ящикам, ища запасные предохранители.

– Эй, прекрати копаться в моих вещах, – покачиваясь на стуле, потребовал Раф. В этот момент что-то громко ухнуло, и Адамс бросился к смотровому окну.

Что произошло дальше, никто так и не смог понять.

Адамс вскрикнул и повалился замертво с широко открытыми глазами.

Леско и Кросс мгновенно протрезвели, а Шкловски ударил по кнопке тревоги.

– Дверь! Закрывай дверь на замок! – крикнул Леско, но дверь неожиданно распахнулась, а затем захлопнулась сама. Подоспевший Шкловски тут же закрыл ее на все замки.

– Что же теперь делать? – спросил Раф, глядя то на Кросса, то на Шкловски.

Зазвонил дежурный телефон.

– Шкловски слушает! Да, это мы включили тревогу!

– Эй, Кросс, там кто-то стоит, – свистящим шепотом сообщил Раф Леско, указывая на дверь.

– Ты чего это, Раф? Ты чего? – Кросс стал отодвигаться от напарника, однако наткнулся на мертвого Адамса и в ужасе замер.

– У нас уже есть один погибший, – кричал в трубку Шкловски, – да, дверь мы успели закрыть… Ситуация аварийная – кто-то выдернул предохранитель…

– Нет, Кросс, возле Шкловски кто-то стоит. Я же вижу… – Глаза Рафа Леско зажглись лихорадочным огнем. – Я его вижу… Я его вижу…

Раф наблюдал, как темный силуэт приблизился к Шкловски, и тот, выронив трубку, взвился ярким туманным пятном, и только потом до Рафа дошло, что он слышит жуткий крик.

Вопль оборвался, и обугленное тело Шкловски грохнулось на пол. От удара оно развалилось на части, и кусочки угля разлетелись по помещению.

Кросс сразу лишился чувств, а Раф с сумасшедшим интересом наблюдал, как черный силуэт подбирается к нему все ближе…

А по всему комплексу уже надрывались сирены, и дежурный смены кричал в трубку, приказывая часовым немедленно покинуть пост. Солдаты срывались с места и с радостью выполняли этот приказ.

Сержант встречал их у пульта управления, ожидая, когда персонал и часовые покинут комплекс.

Один из солдат выскочил в коридор и крикнул:

– На шестом никого нет!

– Понял, – сказал сержант и нажал красную кнопку с цифрой шесть. Повинуясь сигналу, где-то внутри комплекса включился механизм, и бронированная плита стала опускаться, наглухо блокируя один из переходов.

– Со второго ушли! – сообщил еще один прибежавший часовой, и сержант нажал следующую кнопку.

Солдаты тотчас готовились к обороне, чтобы в случае чего прикрыть выход своих товарищей, однако возвращались далеко не все.

– Я с восьмого, – крикнул постовой, прибежавший без оружия, шлема и с разбитым в кровь лицом.

Сержант запустил блокировку восьмого отсека, а двое солдат стали помогать раненому.

– Кто тебя так, Сандерс?

– Ширак и Файфер… Они хотели затащить меня в аварийный люк… Ну и видок у них был. Как у упырей…

Сержант подождал еще пару секунд и повернул контрольный ключ. И прямо на его глазах длинный коридор стал перекрываться бронированными перегородками.

Одна, две, три… семь… десять…

Последняя стена коснулась пола, и сержант, вытащив ключ из гнезда, бросил его на стол. Теперь уже никто не смог бы открыть перегородки с этого пульта.

Заскользили дверки прибывшего лифта, и первым из кабины выскочил лейтенант Декстер, а за ним двадцать солдат.

– Что здесь произошло, Майнек? – спросил он сержанта.

– Нападение на пульт управления криоустановками. Они сообщили, что у них кто-то убит, а потом такой крик, сэр… – Сержант покачал головой. – Этот парень вопил в трубку, как будто его жарили живьем… Согласно инструкции, я скомандовал отход с постов и заблокировал все по схеме. Из двенадцати постовых вернулись семеро…

– Да, я уже вижу, – оглядев караульных, кивнул лейтенант Декстер. Он взялся за телефон и начал набирать номер своего начальника – бригадира Хаско.