Текст книги "Грабители"

39

«Агентство свободной информации» – гласила яркая неоновая вывеска, даже днем светившаяся на полную мощность. Под вывеской располагалась массивная дверь с «глазком» и двумя объективами видеокамер, а на противоположной стороне улицы, в кафе на открытом воздухе, сидели два человека. Они не отрываясь смотрели на дверь агентства, при этом один все время нервно сучил ногами и крошил круассан, а другой не переставая сыпал и сыпал в кофе сахар.

– Ну и что, долго мы здесь будем сидеть? – спросил Фредди Чингис, помешивая пальцем остывший кофе. В отличие от Михеля, он жевнул травки и чувствовал себя превосходно.

Его напарник жевать траву отказался, боясь, что, будучи под кайфом, не сумеет удержать нужную цену.

– Нельзя так сразу, нельзя. Речь идет о миллионах… – твердил Михель, продолжая крошить хлеб.

На дармовое угощение с крыши дома слетел воробей. Он проскакал у Михеля под ногами и стал быстро собирать крошки.

Заметив краем глаза какое-то движение, Царик посмотрел вниз и от неожиданности вскрикнул.

Воробей тут же улетел, дама за соседним столиком пролила на себя чай, а официант едва не уронил три порции мороженого. Хозяин заведения выбежал из конторки, но, не обнаружив никакой опасности, пожал плечами и вернулся обратно.

Только Фредди остался невозмутим. Он обсосал сладкий палец и уже в который раз спросил:

– Так ты идешь или не идешь?

– Я иду.

– Ну тогда встали и пошли. Нам еще дорогу переходить…

– Пошли, – наконец решился Михель и отбросил в сторону остатки круассана.

– Вот это по-мужски, – похвалил его Фредди и, встав на нетвердые ноги, поставил в карман куртки недопитую чашку кофе.

Они взялись за руки и смело пошли через улицу прямо к двери агентства.

Подойдя вплотную, друзья остановились и стали осматриваться, пытаясь найти если не ручку, то по крайней мере сигнальную кнопку.

– Эт-то просто безобразие, – произнес Фредди и уже замахнулся кулаком, чтобы как следует двинуть по двери, как вдруг она открылась.

Охранник в красивом, похожем на смокинг мундире улыбнулся им, как старым знакомым:

– Прошу вас, господа, проходите.

Фредди и Михель протиснулись сквозь узкую щель, которую охранник оставил такой намеренно, но, едва они попытались пройти дальше, их остановил голос второго стража:

– На месте стой! Раз-два! Кру-гом!

Михель два раза повернулся вокруг своей оси, а Фредди недоуменно уставился на человека, обладающего фельдфебельским голосом:

– Чего орешь? Это вообще агентство?

Человек-фельдфебель несколько растерялся и ответил вопросом на вопрос:

– А в кармане что такое?

При этом он подался вперед и, прищурившись, повернул голову, словно хотел, чтобы Фредди сообщил ему ответ на ухо.

– Я вообще не здешний, я проездом, – заявил тот, не совсем понимая, о чем его спрашивают. Недавний прием травы все еще имел свое действие.

– Ага. Так вот мы сейчас проверим. – Охранник подскочил к Фредди и молниеносно засунул руку ему в правый карман. – Это что такое, твою мать, ублюдок?! – воскликнул он, доставая чашку с остатками кофе.

– О! Ты отнеси ее в кафе напротив, а то официант будет искать, – разъяснил ситуацию Фредди.

Напарник приставучего охранника стоял в стороне и злорадно улыбался. Было видно, что своего коллегу он недолюбливает.

– Зирвиц, они пришли не к тебе, – тихо напомнил он.

– Знаю, – после некоторой паузы ответил Зирвиц. – Но требования безопасности, а также… – Не договорив, он с деланой небрежностью махнул рукой: – Ладно, идите. Вы вообще к кому пришли?

– Нам нужен самый главный, – ответил Царик. – Руководитель…

– Самый главный? Тогда спросите мистера Филсберга, если он, конечно, захочет с вами разговаривать.

40

Как оказалось, само агентство было небольшим – всего десяток дверей, однако деньги здесь определенно водились. Свидетельством тому были и отделка коридора, и нежный спрей, добавляемый в систему воздухоочистки, и увесистая тропическая лиана, украшавшая одну из стен.

Михель остановился и втянул воздух ноздрями – запах денег становился все отчетливее.

– Но куда же нам идти? – спросил Фредди.

– Сейчас сориентируемся. Нужно войти в какую-нибудь комнату и спросить.

– Что спрашивать?

– Где мистер Филсберг.

– Тогда давай войдем. Например, сюда. – Фредди потянул за ручку, но дверь не поддалась. – Закрыто, – удивленно сказал он.

– Как это закрыто? Они обязаны ждать клиентов – каждый час, каждую минуту может прийти кто-то, кто принесет информационную бомбу.

Фредди видел, что, несмотря на возмущенный тон, Михель продолжает трусить и хорохорится только для того, чтобы прибавить себе решительности.

Неожиданно одна из дверей все же открылась, и в коридор вышел коротко стриженный мальчуган. Повернувшись к двум незнакомцам, мальчуган затянулся толстенной сигарой и вопросительно поднял брови. Теперь это существо больше походило на невысокого роста женщину со слаборазвитой грудью.

– Нам нужен мистер Филсберг… – робко начал Михель и после некоторого раздумья добавил: – Мисс…

– Тогда вы не по адресу, – с легкой хрипотцой профессионально курящего человека ответила женщина. – Я Зизи Стриж. Настоящее имя – Ксюглав…

– А я и так понял, что вы не Филсберг, – заговорил Михель, – потому что…

Но Ксюглав его тут же перебила, продолжив свой монолог, тяжелый, как траектория асфальтового катка:

– …ничто не может оторвать мистера Филсберга от воспитательного труда. На этот раз его жертва – Малыш Шварцвальд. Тема беседы: «Наплевать на этические нормы при сборе ценной информации». Впрочем, вы и сами можете послушать. Это поучительно, уверяю вас.

С этими словами мисс по имени Ксюглав подошла к двери босса и чуть-чуть приоткрыла ее, давая возможность Фредди и Михелю послушать поучительную беседу.

– Сосать! Сосать, я сказал! – запальчиво выкрикивал кто-то. – Добрался и сосать, как нефтяная скважина! Иначе нам крышка! Ты понял?

В ответ кто-то тихо всхлипнул.

– Ты должен возвращаться, как пчела в свой улей, насосавшись всякой гадости, которой мы торгуем. А он, видите ли, стал помогать пострадавшим! Да кто ты такой?! Ты врач?! Ты брат милосердия?! Или хотя бы патологоанатом?!

– Нет, – всхлипнул Малыш Шварцвальд, – но они истекали кровью…

– Наплевать! Пусть сдохнут на твоих глазах, а ты должен заснять все это и принести сюда! Чем дольше они подыхают, тем дороже я продам эту запись! Это ты понимаешь?!

– Д-да…

– Ты репортер, папарацци, ты что угодно, только не человек! Что скажут твои коллеги, когда узнают, что ты получил медаль от муниципалитета! «За спасение на пожаре»! Какой позор! Выброси ее немедленно!

– Она у меня дома…

– Тогда иди домой прямо сейчас и выброси эту гадость! Все, уходи отсюда. Не могу тебя видеть. Уходи и помни – это было последнее предупреждение. Такие добытчики мне не нужны…

– Сейчас он выйдет, – произнесла Зизи Стриж голосом провидца.

И действительно, дверь приоткрылась шире, и в коридор боком притиснулся молодой человек со светлой курчавой бородкой. Его глаза и нос были красными, а в руках он сжимал портативную камеру для трехмерной съемки.

– Малыш! – окликнула его Зизи. – Малыш, подойди сюда немедленно!

Молодой человек нехотя повиновался. Казалось, он знал, что его ожидает, но ничего не собирался делать для своей защиты.

Зизи подпрыгнула и отвесила несчастному Шварцвальду пощечину. Затем сделала еще один прыжок, и Шварцвальду досталась пара крепких оплеух.

Пораженные Царик и Чингис смотрели на это представление широко раскрытыми глазами.

Зизи Стриж прыгнула не менее десяти раз, но затем ее ноги ослабли, и она уже не могла ударить в полную силу. Тем не менее она оказалась на удивление прыгучей, что вообще свойственно собакам карликовых пород.

Видя, что больше он здесь не нужен, Малыш Шварцвальд ушел, а Зизи опустилась на пол возле стены. Она покраснела и тяжело дышала.

– Ты слишком много куришь, – раздался голос мистера Филсберга. Он прозвучал так близко, что Михель невольно вскрикнул. – Сожалею, что напугал вас, господа. Невежливо получилось, извините. Однако я вас ждал, проходите, пожалуйста.

41

Филсберг плотно притворил за собой дверь и предложил гостям садиться. Они опустились в старомодные кресла, застланные клетчатыми пледами, и стали удивленно озираться.

Весь кабинет был оформлен в стиле жилища старой девы. Большие деревянные комоды, множество вышитых салфеток и абажур, имевший, впрочем, чисто декоративное назначение.

– Честно говоря, я ждал вас еще вчера, – сказал хозяин кабинета. Он сел за рабочий стол и, положив перед собой руки, внимательно посмотрел на раскрытые ладони. Затем перевел взгляд на своих гостей.

– Вчера мы не могли, – ответил Михель, удивляясь проницательности мистера Филсберга.

– Да, вчера мы еще не готовы были действовать, – подтвердил Фредди.

– Я уважаю людей обстоятельных, хотя они порой кажутся мне нудными.

Филсберг нажал потайную кнопку, и из-под журнального столика выехал небольшой ящичек.

Ящичек подъехал к гостям и неожиданно раскрылся, предоставляя им возможность любоваться разложенными в ряд сигарами.

– Уго-щай-тесь… – проговорил ящичек и призывно затрепетал крышечками.

– Здорово, – восхищенно заулыбался Михель и, как человек, не чуждый роскоши, потянулся за сигарой.

– Это муляж, – предупредил его Филсберг. – И те, что слева, тоже муляж. Настоящие сигары только в середине.

Михель взял из середины. В сигарах он ничего не смыслил, и ему было все равно.

– А вы? – спросил Филсберг у Фредди.

– Спасибо, я не курю.

– Вот как? Может быть, травки? По пол-унции на брата, а? И разговор пойдет быстрее.

Филсберг улыбнулся, как профессиональный обольститель.

– Н-нет, – покачал головой Фредди. И это решение далось ему нелегко.

– Ну, как хотите, – развел руками Филсберг и неожиданно громко скомандовал: – Вольфганг! На место!

Сигарный ящичек захлопнул крышки и, развернувшись, поехал под журнальный столик.

– Колоссально! Он даже знает свое имя! – восторженно произнес Михель.

– Животный интеллект, помноженный на дроссельный эффект электролитической среды.

– Как это?

– Очень просто – мозг крысы в кислотном растворе.

– Ага, – понимающе кивнул Михель.

Он сидел с незажженной сигарой и ждал, когда ему предложат огня, однако мистер Филсберг словно не замечал этого.

– Итак, каковы ваши условия? – спросил он неожиданно.

– Э-э… – Михель посмотрел на Фредди. Тот едва заметно пожал плечами.

– Дело в том, что в прошлый раз меня просто обманули. Обещали, что это будет грандиозно, – Филсберг нарисовал в воздухе нечто, напоминающее женскую фигуру, – а на самом деле у них сдали нервы. Я, между прочим, наобещал самым большим изданиям сенсацию, а ее не было. Пришлось платить неустойку – они же зарезервировали для этой новости по полполосы…

– У нас нервы не сдадут! – решительно заявил Михель.

– Да, мистер Филсберг, – поддержал товарища Фредди, – мы то, что вам нужно.

– Хорошо, тогда я предлагаю следующее: небольшой аванс, а затем оплата по факсу. На какое количество жертв я могу рассчитывать?

– Не менее двух сотен, – сразу сказал Михель.

– Это уже гарантированно, – снова поддержал подельника Фредди.

– Мне нравится ваш подход, джентльмены. Осталось только выбрать подходящий объект. Я, например, предлагаю торговый центр «Геккер&Нильс», в пятницу. Народу много – если заложить бомбу под лестницу, жертв будет предостаточно. И потом, обрушенные пролеты хорошо будут смотреться на видеосъемке… В чем дело, я что-то не так сказал?

– Мы… Мы вообще-то не за этим пришли, мистер Филсберг, – сказал Михель. И он, и Фредди стали понимать, что их приняли за других людей.

– Минуточку! – Филсберг постучал пальцем по столу и после небольшой паузы уточнил: – Вы разве не от Мади аль-Хаммада?

– Нет, мы о таком первый раз слышим.

– А о чем же мы тогда разговариваем? И зачем я угощал вас сигарами?

– Мы тоже по делу, мистер Филсберг, – авторитетно заявил Михель, в котором вдруг проснулось чувство собственной значимости. – У нас серьезное коммерческое предложение.

– М-да, это, конечно, хорошо, но как же быть с универмагом «Геккер&Нильс»? Сегодня уже среда, а пятница послезавтра… – Филсберг озабоченно вздохнул и посмотрел на незваных гостей: – Ну ладно, выкладывайте, что у вас. Только быстро…

– У нас горячий материал! – убедительным тоном произнес Михель. Для солидности он все еще держал неприкуренную сигару.

– Исчезновение людей при таинственных обстоятельствах, – добавил Фредди.

– Ребята, давайте конкретнее. Если вы будете меня разыгрывать, я позову охранников.

– На энной планете во время добычи артефактов пропали двести человек вместе с боевой техникой! Вжик, и все! Никаких следов.

– Постойте, но ведь в утренних новостях ничего такого не было, – возразил Филсберг.

– А ничего и не будет. Этой информации не дают хода, – посасывая холодную сигару, сказал Михель. – Вышестоящие лица не заинтересованы в разглашении, иначе придется прикрыть добычу, а это очень большие потери.

– Но вдруг вы предлагаете мне пустышку? Запись есть?

– Полная запись перехваченного телефонного разговора, заархивированная на рубиновый трек.

– Ну так принесите мне ваш трек, и я его послушаю, – просто предложил Филсберг. Ему стало казаться, что эти люди не лгут. Уж больно по-идиотски они выглядели.

– Давайте сначала о цене и ваших возможностях, – заговорил Фредди Чингис, – а то вы, может быть, сами пустышка, мистер Филсберг.

– Это я пустышка?! – взвился хозяин кабинета и даже вскочил из-за стола, но тут же взял себя в руки, поняв, что его специально подначивают. – А ты хитрец, хе-хе. Вот ведь какой пройдоха. – Филсберг погрозил Фредди пальцем и сел на место. – Хорошо, если продадим, делим прибыль пополам. Пятьдесят процентов вам, пятьдесят мне.

– Так не пойдет, дорогой мистер Филсберг, – произнес осмелевший Михель.

Он поднялся, подошел к столу и прикурил сигару от электронной зажигалки. Сигара плохо тянулась, и Михелю пришлось отгрызть ее кончик.

– Мое предложение – всем по тридцать три.

– Отлично, а куда еще процент?

– На празднование…

– Ах вот как. – Филсберг забарабанил по столу пальцами обеих рук, словно исполняя на пианино нервную пьесу. – Ну хорошо, я согласен. Несите трек. – Спрятав беспокойные руки под мышки, он добавил: – Но помните, в империи за подобные штучки предусмотрена смертная казнь.

– Это вы к чему?

– К тому, что без меня вы ничего не продадите. Здесь у вас никто ничего не купит – побоятся.

– А где купят? – спросил Михель. Его уверенность сразу куда-то улетучилась.

– Только за границей, джентльмены… Заграница нам поможет.

42

Когда Монро с уцелевшими солдатами вернулись к лагерю, они поняли, что их потери на горном плато ничто по сравнению с тем, что творилось в каменоломнях. Особенно пострадала техника.

Один из роботов лежал возле карьера с изрубленной верхней частью. Кабина представляла собой решето, и было ясно, что пилоту спастись не удалось.

Не помня номера машины Саломеи, Жак в смятении стал искать кого-нибудь, кто сообщил бы ему о ее судьбе, но люди вокруг лихорадочно тушили горящие танки и перетаскивали трупы – нового налета можно было ожидать в любую минуту.

Сбежав в карьер, Жак сразу же наткнулся на Саломею и, не удержавшись, крепко обнял ее. Затем разжал объятия и спросил:

– Кто?

– Грэй, – ответила та.

В глазах девушки Жак не увидел ни слезинки. Он знал, что ей не впервой терять товарищей. Как-никак, четвертая кампания.

А для Жака все это было впервые. Он до сих пор тяжело переносил каждую утрату, а когда старался об этом не думать, то впадал в какой-то полусон. Видимо, так защищалась его нервная система.

Прошло два дня с тех пор, как дольтшпиры совершили массированный налет на лагерь. Остатки отряда зализывали раны и перебирали побитую технику.

Когда стемнело, прибыл небольшой караван с продуктами. Его сопровождал лично Мастар.

– Мирного всем вечера, – вежливо поздоровался спешившийся под высокими сводами староста.

Пламя нескольких костров освещало пещеру и стоявшие в ней «скауты».

– Присаживайтесь у нашего очага, достопочтенный староста, – ответил на приветствие Вильямс. – Мы очень рады, что вы о нас не забываете. Не боитесь навлечь на себя гнев воителей из Энно-Вайс?

– Нет, они не тронут нас, если только мы не пойдем против них открыто.

Мастар присел на большой камень, прикрытый солдатской курткой.

Тут же у костра находились Фэйт, Саломея и Бони. Они молча смотрели на огонь. Фэйт курила.

– Снаружи я видел сосем мало солдат, – заметил Мастар.

– Да, мы понесли большие потери, – сказал Вильямс и посмотрел на Жака, который сидел в стороне, уставившись в уходящую в глубь горы темную штольню.

Вошел перепачканный маслом капитан Фарнбро. Он со своими танкистами как мог восстанавливал ту технику, которую еще можно было восстановить.

– Ну что? – повернулся к нему Вильямс.

– На ходу шесть машин, но, если собрать полный комплект и заправить по полному баку, мы будем иметь только четыре машины. На этом топливе они смогут пробежать две тысячи километров.

– Понятно, – кивнул полковник. Он повернулся к Мастару: – А что, нельзя ли договориться с этими из Энно-Вайс о перемирии? Собственно, мы никаких претензий к ним не имеем.

– Нет, – решительно произнес староста. – Вы не нужны им живые. Они опасаются, что вы станете глазами и ушами тех, кто строил пирамиды… Пока вы здесь, правители из Энно-Вайс не могут грабить эти величественные могилы. Вы не нужны им живыми, – повторил Мастар.

– Чушь какая-то.

Жак поднялся со своего места и сказал:

– Сэр, я хочу подняться на ту гору…

– Зачем, Жак, чтобы тоже остаться там? – спросил полковник.

– Я хочу наконец разобраться, что там случилось. Ведь это я послал туда людей. В том, что они погибли, есть и моя вина.

– Это война, Жак, и на войне солдаты, к сожалению, погибают. Я не хочу, чтобы нас стало еще меньше.

Жак не смог ничего возразить и стоял молча.

Возле «скаутов» суетились солдаты. На сооруженных своими руками носилках они переносили в пещеру боекомплект, сохранившийся на машине Грэя.

Бони и Саломея пошли к ним, чтобы распорядиться лишними коробами с патронами. Они поднялись в кабины, и вскоре на «скаутах» засвистели набиравшие обороты генераторы. Машины встали на колено и опустили манипуляторы, чтобы удобнее было добраться до пушек.

– Хорошо, – произнес полковник, не оборачиваясь. – Кого ты возьмешь с собой?

– Лутца и Шапиро, – глухо ответил Жак.

– Иди и держи связь.

– Есть, сэр, – живо ответил Жак и закинул на плечо винтовку.

43

Нагруженные боеприпасами и завешенные сеткой, защищающей от приборов инфракрасного и электромагнитного наведения, Монро, Лутц и Шапиро вышли из карьера. Часовой на последнем посту пожелал удачи, и вскоре они уже растаяли в темноте.

Впереди были только неизвестность и мелкий моросящий дождь, который стал усиливаться, едва только группа вышла на открытое место.

Жак шел первым, за ним – Тони Лутц. Монро взял его с собой не случайно. Этот солдат обладал отличной реакцией и вообще был Жаку симпатичен. Лейтенанту казалось, что он может положиться на Тони, поскольку за его плечами была не одна кампания.

Шедший замыкающим Ральф Шапиро имел опыт передвижения в горах и производил впечатление надежного бойца. Хотя он был всего лишь рядовым, в отсутствие командиров солдаты признавали его лидерство. Этот молчаливый парень, когда его ни спроси, всегда знал, что нужно делать.

В довершение ко всему и Лутц, и Шапиро сами напросились на это задание, сказав, что если Монро решит сходить на гору, то они не прочь составить ему компанию.

Под ногами хлюпало. Дождь стал стихать, когда группа уже спустилась в низину. Высокая трава цеплялась за ноги и затрудняла движение.

Тем не менее Жак почувствовал себя лучше. Быстрая ходьба разогнала кровь и согрела его. Мысли, хаотически метавшиеся в голове, наконец систематизировались и приняли отчетливую форму. Теперь Жак осознавал, что пытался думать сразу о нескольких вещах.

Во-первых, о том, что их ждет на изрезанной ходами вершине горы. И это было естественно – ведь там их могло ждать все, что угодно.

Во-вторых, Жак думал о Саломее. Несмотря на то что смерть бродила по пятам, он не переставал думать об этой девушке.

И, в-третьих, в памяти постоянно всплывали обрывки из письма сержанта Василия. В частности, инструкции по применению карты, которую Василий составил, путешествуя по долине Энно-Вайс. Если использовать предложенную им систему координат и расшифровок, где-то на западе, в море, находилось некое сооружение, напоминающее стартово-посадочный модуль.

Почему Василий шифровал карту и не писал все открыто, было непонятно, однако наверняка у него были на это причины.

Дождь прекратился как-то сразу. С гор подул холодный ветер и принес редкие снежинки.

Жак сбавил шаг, прошел еще несколько метров и остановился. За его спиной стояли Лутц и Шапиро.

– Нужно отметиться у полковника, – тихо произнес Жак, повернувшись к ним. Он говорил еле слышно, но солдаты поняли, о чем речь.

Жак достал рацию и, нажав кнопку вызова, одновременно убрал громкость динамика.

– Полковник Вильямс, слушаю…

– Это я, сэр, лейтенант Монро. Мы прошли примерно половину пути… Пока все тихо. В следующий раз выйду на связь у подножия горы, перед подъемом.

– Хорошо… – отозвался полковник.

На этом сеанс связи был закончен.

Жак убрал рацию в непромокаемый карман и, повернувшись к солдатам, спросил:

– Ну что, готовы?

– Да, сэр.

Жак не сразу понял, что это ответил Шапиро. Они с Лутцем были одного роста, а в маскировочной сетке все трое выглядели одинаково, как болотные кочки.

– Мы готовы, сэр, но, если вы не возражаете, я пойду первым.

– Хорошо, Ральф, я не возражаю. Честно говоря, я вижу не дальше собственного носа.

– Только вы, сэр, определите мне направление – по компасу.

Жак включил находившийся на запястье прибор, и тот загорелся тонкими линиями голубоватой подсветки.

– Нам во-он туда. – Жак взял руку Шапиро и вытянул в нужном направлении.

– След взят, – шутливо доложил солдат и пошел в указанном направлении. Жак двинулся за ним, Лутц – замыкающим.

Так они брели по мокрой траве в течение десяти минут, пока Шапиро не остановился. Жак едва не натолкнулся на него в кромешной темноте.

Он хотел спросить, чем вызвана внезапная остановка, однако вовремя заметил, что Ральф целится в темноту из винтовки и медленно поводит ею из стороны в сторону.

«Ах вон оно что», – догадался Жак и облегченно вздохнул. Шапиро просто просеивал местность через спектральный прицел.

«Надо мне вести себя спокойнее, – сказал себе Жак, – вон Лутц, за все время он не проронил ни слова. Хотя молчуном его назвать нельзя. Стало быть, он спокоен».

Шапиро постоял еще с минуту, а затем снова пошел вперед.

Жак ступал за ним след в след, и в какой-то момент ему стало казаться, что он чувствует темноту так же хорошо, как и Ральф. Теперь он не шел наобум, а ясно представлял, на каком расстоянии от него идет Шапиро. Жак не успел понять, стоит радоваться этому открытию или нет. Он ощутил некую, пока еще нечеткую и размытую волну угрозы.

Тревожное чувство нарастало, тем не менее Жак усилием воли заставлял себя идти дальше. Ему не хотелось думать, что это всего лишь страх.

Внезапно Шапиро остановился. Теперь он не был похож на опытную борзую, нюхающую воздух. Он стоял замерев, будто схваченный фотовспышкой, не довершив начатого движения.

Жак замер тоже.

Опасность была настолько близкой, что лейтенант ее отчетливо чувствовал. Ощущение ни с чем не сравнимого ужаса накатилось на него холодной, промозглой волной.

И вскоре Жак увидел их.

Они медленно плыли над мокрой травой, едва не касаясь ее. Изогнутые крылья отливали тусклой синевой, и их кромки были остры как бритва. Точно таким крылом «скаут» Грэя был едва не перерублен пополам.

Ветер перестал шуметь, и воцарилась полнейшая тишина. Дольтшпиры бесшумно струились, и трудно было даже сосчитать, сколько их – сто, а может, тысяча.

Это была гарантированная гибель всех оставшихся в каменоломне. Гибель всех, если их не предупредить.

А между тем враждебная сила продолжала свое бесшумное течение. Дольтшпиры шли справа, слева, проходили сверху, принимая замерших солдат за три замшелые глыбы и аккуратно их огибая. Иногда они вздрагивали, как потревоженные скаты, поворачивались к разведчикам носами, но затем продолжали путь. Видно, остроты их обоняния не хватало, чтобы определить человека наверняка.

Последние дольтшпиры миновали трех обратившихся в камень людей и исчезли в стылом мраке ночи с грацией морских существ, парящих над океанским дном.

Оцепенение стало отпускать Жака. Негнущимися пальцами он достал рацию и надавил кнопку вызова.

Прошла секунда, другая… целая вечность, но никто не отзывался.

«Неужели все кончено?! Неужели я не успел?!» – опалила мозг Жака страшная, убийственная мысль.

– Вильямс, слушаю… – спокойно отозвался командир. Его голос прозвучал так буднично, будто он донесся из далекого прошлого.

– Сэр, это вы? – переспросил Жак, все еще не веря, что это голос Вильямса.

– Да, Жак, это я. Что нового?

Что нового?! На мгновение Жак всерьез испугался, что так и не сможет предупредить полковника. Какая-то неведомая сила вязала его волю, заставляя мычать и мямлить.

– Их много, сэр! Они идут к вам!

– Кого, Монро?! Пехотинцев?!

– Дольтшпиры – их сотни… Уходите, сэр! Уходите в штольни!

Полковник оборвал связь, и было неясно, началась ли атака на каменоломню или же он стал готовиться к отражению нападения.

Однако следовало идти дальше. Возвращение назад не имело никакого смысла: до начала атаки все равно не успеть, а ввязываться в драку, стоя на открытом месте, значит просто подставлять лоб.

– Давай, Ральф, – скомандовал Жак, и солдат бодро зашагал вперед, как будто ничего не произошло.

Жак старался не думать о судьбе своих товарищей, оставшихся в лагере, но это было нелегко. Все трое напряженно ждали грохота разрывов и частого стука автоматических пушек, но пока все было тихо.