Текст книги "Атлас Нового года и Рождества. Самые веселые, вкусные и причудливые праздничные традиции со всего мира"

Если для жителей разных уголков мира рождественские гимны являются лишь частью святочных традиций, в Румынии и Молдове колинда – важнейший праздничный обряд. Колядование старше Рождества, христиане адаптировали эту древнюю традицию, которая восходит к языческим ритуалам праздника солнцестояния и римским сатурналиям. Колинда зародилась как обрядовая песня, которую исполнял хор мужчин, переходивший от двора ко двору, призывая солнце вернуться.

Начиная с IX века, по мере того как христианство распространялось все шире, песни стали адаптироваться к православной вере и библейским текстам, отсылающим к Рождеству и в особенности к Деве Марии. Однако в колиндах до сих пор прослеживаются отсылки к небиблейским темам, например народным поверьям, браку и семье. Традиция сохранилась, и благодаря своему непреходящему значению в 2013 году колинда была внесена в список нематериального культурного наследия ЮНЕСКО.

И сегодня певческие группы состоят, как правило, только из мужчин. Нередко участники собираются за несколько недель до праздника и ежедневно репетируют, чтобы подготовиться к выступлению в сочельник. Певцы ходят от дома к дому, распевая песни, часто подстраивая текст под конкретного хозяина. Помимо торжественных песнопений они могут также исполнять более веселые танцевальные мелодии, чтобы незамужние женщины присоединились к празднованию. В зависимости от региона или даже отдельной группы музыканты могут надевать национальные костюмы или играть на флейтах и барабанах. В обмен на музыку хозяева предлагают артистам еду и напитки.

Так получилось, что для празднования Нового года существует собственный набор гимнов. Их поют на церемонии Плугушорул. Само слово буквально означает «маленький плуг», и действительно: певцы, вооружившись плугом, украшенным цветной бумагой и вышитой тканью, ритуально пашут и сеют во время исполнения обрядовых песен с пожеланиями плодородия и богатого урожая на будущий год. В некоторых местах плуг заменили на козла.

В Румынии рождественские гимны называются колинда, а южнее, в Греции, они получили название каланда. Колядующие ходят от двери к двери, поют и играют на губных гармошках, треугольниках и других незамысловатых инструментах. С собой певцы несут караваки – резные кораблики, иногда подсвеченные, в них в качестве платы за выступление кидают монеты и сладости. Модели кораблей часто украшают дома по всей Греции, ведь в этой стране многие мужчины были моряками, а маленькие кораблики стали символом благополучного возвращения домой. В последние годы защитники культуры и окружающей среды даже предлагают признать караваки главным символом праздника в Греции вместо рождественской ели.

Как ни странно, но у Шотландии нет глобальной монополии на волынку. В Италии существует свой вариант всем известного деревянного духового инструмента, и называется он зампонья. Как и более знакомая нам волынка, зампонья снабжена большим мешком из овечьей или козьей кожи, который музыкант должен наполнять воздухом. Но существует и отличие: у шотландской волынки есть одна направленная вниз игровая труба и несколько бурдонных трубок, а у зампоньи – несколько игровых трубок с отверстиями для пальцев. Обычно итальянская волынка аккомпанирует небольшому инструменту, напоминающему гобой, – пифферо или чьярамелле. Он играет мелодию, а зампонья обеспечивает гармонию и басы.

Итальянский инструмент не только технически отличается от шотландской волынки, но и вызывает у слушателей совершенно иные ассоциации. Хотя традиция восходит к дохристианским временам Древнего Рима, в наши дни на зампонье, как правило, играют под Рождество. Это отчасти связано с тем, что она считается пастушьим инструментом, а в итальянском варианте истории о рождении Христа музыка успокаивала Деву Марию. По другой версии, пастухи музыкой приветствовали новорожденного Иисуса.

В центральной части Италии, а особенно на юге страны, зампоньяри (волынщиков) в традиционных пастушьих шароварах, жилетах из овчины и остроконечных шапках можно встретить на улицах уже с 8 декабря – праздника Непорочного Зачатия, открывающего рождественский сезон. Музыканты проходят по улицам, обычно в сопровождении гобоиста, играя колыбельные фигурам Девы Марии и младенца Христа. Эти выступления не обходятся без популярного праздничного гимна Tu scendi dalle stelle (Pastorale di Natale), название которого переводится как «Ты спускаешься со звезд (Рождественская пастораль)». Музыковед Дик Споттсвуд называет эту мелодию итальянским эквивалентом «Тихой ночи». Зампоньяри также могут останавливаться в плотницких мастерских, чтобы таким образом почтить Иосифа, или заходить в частные дома (обычно за небольшое пожертвование).

В немецкой общине Берхтесгаден, живописном горном муниципалитете в Баварских Альпах, недалеко от границы с Австрией, существует несколько примечательных праздничных традиций. Помимо того что Берхтесгаден является родиной бутнмандлей (см. ниже), каждый год в канун Рождества песни колядующих и звон бубенцов здесь прерываются чередой оглушительных хлопков. Это с холмов доносятся залпы как минимум двух сотен винтовок местных жителей.

Такое крупнокалиберное празднование не случайность. Берхтесгаден славится многовековыми традициями изготовления первоклассных ружей. Каждый год на Рождество члены многочисленных стрелковых клубов берут свои Handböller, старинные салютницы, которые после каждого выстрела нужно вручную перезаряжать порохом, и направляются к холмам, окружающим город. Там ровно в 23:30 они прицеливаются в злых духов, а затем около получаса палят в небо. Крещендо выстрелов стихает к полуночи, и жители Берхтесгадена понимают: пора торопиться ко всенощной. Местные повторяют ритуал в канун Нового года, когда стрельба становится своеобразной старомодной альтернативой праздничному салюту.

Старомодной – еще мягко сказано: традиция восходит к старому языческому поверью о том, что громкие звуки помогают пробудить природу от зимнего сна и прогнать злых духов. В Средние века и еще раньше люди использовали колокольчики и от души кричали, а сейчас не жалеют пороха.

Если в Берхтесгадене на Рождество стреляют, то в других районах Германии и Скандинавии принято «раздувать Рождество». Поздно вечером в сочельник музыканты берут духовые инструменты и направляются в местные церкви, чтобы радостно трубить на всю округу с церковных башен. Так продолжается до полуночи, когда вслед за духовыми инструментами, возвещая наступление Рождества, вступают церковные колокола.

Собственная традиция праздничной стрельбы есть и в Хорватии: в полночь накануне Рождества и в новогоднюю ночь мужчины в каждом городе выходят на улицы и стреляют в воздух из пистолетов. Как и в Берхтесгадене, здесь верят, что выстрелы помогают прогнать злых духов, но праздник выходит куда более шумным, чем в Германии, ведь расстояние между гуляками куда меньше.

Официальный язык небольшого островного государства Тринидад и Тобаго – английский, а главным музыкальным стилем здесь считается калипсо, саундтрек ежегодного карнавала. Однако в преддверии Рождества все меняется. Стальной барабан уступает место четырехструнной акустической гитаре куатро и шак-шакам (маракасам), а песни внезапно начинают звучать на испанском, хотя в течение года на нем мало кто говорит.

Это паранг, традиционная праздничная народная музыка Тринидада и Тобаго. Мигранты из Венесуэлы и Колумбии, приезжавшие на острова, чтобы возделывать землю, привезли с собой испаноязычные песни (слово parang происходит от испанского parranda, уже упоминавшегося в этой главе). Песни стали популярными даже среди тех, кто почти не говорил по-испански, и вскоре их стали традиционно исполнять на праздничных собраниях и дома.

Сегодня паррандеро могут собирать целые концерты или ходить от двери к двери, играя на любых инструментах, которые попадутся им в домах. Взамен хозяева угощают их завернутыми в банановые листья пастелес де маса и другими традиционными блюдами, а также праздничными напитками. В рождественскую пору на этих островах сложно пропустить паранг-фиесты, как и более официальные музыкальные турниры.

Многие участники поют на испанском, пользуясь транскрипцией, некоторые сопровождают свои выступления пантомимой, чтобы песни были понятны даже тем, кто не говорит на этом языке. Популярность паранга и его смешение с другими местными стилями привели к появлению таких поджанров, как англоязычный сока-паранг с элементами калипсо или индийский чатни-паранг. Как и положено рождественским гимнам, большинство песен посвящены рождению Иисуса, хотя могут касаться и светских тем, ведь большинство слушателей едва ли заметят разницу.

Напоминает сцену из фильма ужасов: восток Канады. Мороз. Над одинокой фермой сгустились сумерки. Хозяин слышит стук в дверь. Открыв ее, он видит неестественно скрюченные фигуры в масках и лохмотьях. Низким искаженным голосом, в котором с трудом можно распознать человеческий, одна из фигур спрашивает: «Можно ряженым войти?» Хозяину кажется, что лучше ответить: «Да».

В большинстве случаев такой расклад леденит душу. Но если вдруг вы оказались в Ньюфаундленде и Лабрадоре с 26 декабря по 6 января, то есть в один из двенадцати дней Рождества, бояться нечего: вас просто навестили ряженые. Традицию привезли в Канаду в XVII веке иммигранты из Англии и Ирландии, однако с тех пор она успела измениться и стала совершенно особенным ритуалом в этой рыбацкой провинции.

Ряженые закрывают лица шарфами и аляповатыми масками, одеваются в мятую и мешковатую одежду (чаще всего позаимствованную у кого-нибудь, чтобы всех запутать), играют на скрипках, распевают песни, заставляют хозяев отгадать, кто они, и говорят странными голосами, чтобы никого нельзя было узнать. Мужчины наряжаются в женское и наоборот, леггинсы натягивают на руки, а тапочки носят вместо перчаток.

В конце XIX века традиция пришла в упадок: во-первых, веселье все чаще перерастало в дебоши (а резонансное убийство рыбака людьми в масках только усугубило ситуацию), во-вторых, рыбный промысел переживал непростые времена, из-за чего многие рыболовецкие поселения приходили в запустение. Однако в последние двадцать лет для ряженых настал настоящий Ренессанс! В городах поменьше устраивают праздничные шествия, а в Сент-Джонсе, столице провинции Ньюфаундленд, теперь проходит ежегодный фестиваль ряженых. Может, до былой популярности еще далеко, но ряженые уже точно стали неотъемлемой, хоть и чудаковатой частью празднования Рождества на востоке Канады.

Значительный вклад в возрождение этой традиции приписывают двум музыкантам из Ньюфаундленда, написавшим в 1983 году песню «Можно ряженым войти?» (в народе «Песня ряженых»). Бад Дэвидж и Сим Сэвори, известные как группа Sinami, выпустили привязчивую фолк-композицию, которая начинается стуком в дверь и криком: «Можно ряженым войти?», а затем к мелодии подключается задорная скрипка. В песне рассказывается о бабушке, к которой ввалилась группа ряженых. Лирический герой пытается узнать ряженых, пока они пляшут на кухне, а потом компания откланивается. Песня стала настоящим рождественским хитом и даже вдохновила авторов детской книжки. На праздники мелодию крутят все местные радиостанции – без нее теперь просто невозможно представить возрожденную традицию.

К западу от Ньюфаундленда и Лабрадора, в канадской провинции Квебек, тоже ходят от двери к двери, но куда более чинно и с благой целью. Традиция гиньоле – приходить в дома и просить о пожертвовании – зародилась еще в средневековой Франции. Изначально труппы бедных странствующих артистов просили подаяния в богатых домах, умоляя хозяев напоить и накормить их в честь зимних праздников.

Однако со временем обычай, привезенный в XVII веке французскими поселенцами в Северную Америку, приобрел более неформальный характер, позволяя молодым людям весело проводить время друг с другом в канун Нового года. В традицию вошло исполнение обрядовых песен гиньоле: «Хотим свиной корейки – и только – пожевать, хозяева могли бы сколько не жалко дать». Если гость просил хозяина дать ему монетку, разумнее было не отказывать. Как и в случае с более известной традицией «сладость или гадость», в песне хозяевам игриво угрожают: если они не угостят артистов, их ожидает розыгрыш или что похуже: «Если ни с чем нас прогоните прочь, мы украдем вашу старшую дочь».

Обычай до сих пор сохранился в Квебеке, где французский язык является официальным. Певцы могут надевать традиционные костюмы и петь за еду и напитки или присоединиться к благотворительным и некоммерческим организациям, которые в ночь гиньоле проводят официальный сбор пожертвований или благотворительную раздачу продуктов (теперь мероприятие чаще проходит в конце ноября, чем в канун Нового года). Продукты длительного хранения и собранные средства идут на составление «рождественских корзин», которые затем передают нуждающимся.

Собственная версия гиньоле под названием гианне празднуется и в двух американских городах, основанных франкоканадцами: Прери-дю-Роше в Иллинойсе и Сент-Женевьев в штате Миссури.

У детей в Баварии тоже есть праздничный ритуал, напоминающий хэллоуинскую традицию клянчить сладости по домам, – Klopfelnachten, или Ночь стуков. В каждый из трех четвергов адвента ребятня надевает страшные маски, хватает все, что только может шуметь (чтобы отпугнуть злых духов), и отправляется по соседям. Там дети читают стихи, а взамен получают сладости.

В английском Западном Йоркшире расположился живописный городок под названием Дьюсбери. Местная англиканская приходская церковь была построена в XIII веке, с тех времен еще сохранились некоторые ее фрагменты. Каждый год в канун Рождества в церковные колокола здесь бьют ровно столько раз, сколько лет прошло с рождения Христа. Считается, что в эту ночь над Дьюсбери разносится погребальный звон по дьяволу, или Чертов звон. Церемонию иногда ехидно называют «Час пробил, старина».

Когда-то традиция праздновать Рождество как день изгнания дьявола была широко распространена по всей Англии, однако сейчас она сохранилась только в Дьюсбери. В самый первый раз в колокол ударили 1434 раза, а сейчас ежегодно раздается более двух тысяч ударов. Последний удар по традиции приходится на полночь, поэтому в наши дни Чертов звон начинается около десяти часов вечера.

Особенно интересна история одного из теноровых колоколов церкви. Он получил имя Черный Том в честь рыцаря Томаса де Сутхилла. По легенде, рыцарь узнал, что его юный слуга пропустил воскресную службу, поймал провинившегося мальчишку и скинул его в мельничный пруд, где тот утонул. Чтобы искупить вину, де Сутхилл купил новый теноровый колокол для церкви и попросил звонить в него в канун Рождества. Должно быть, священнослужителей подарок по-настоящему поразил – простаивать ему не дают.

В швейцарском городе Цифен ровно в 21:00 в сочельник несколько десятков молодых людей, одетых в темные пальто и черные цилиндры, проходят по улицам города с большими колокольчиками на шее. Их возглавляет самый высокий из группы, с искусственной белой бородой и шестом, на котором закреплена закопченная тряпка. Никто из участников процессии не разговаривает и не поет, позволяя колокольчикам возвещать о своем приближении. Однако колокольчики куда менее примечательны, чем головные уборы: цилиндры, сделанные из черных картонных трубок, комично возвышаются над толпой, а их высота порой достигает двух метров.

Глава 3. Местные чудачества и любопытные традиции

Рождество дает представителям многих культур возможность встретить праздник в своей уникальной манере, которая порой имеет мало общего с самой сутью торжества. Существует множество традиций, характерных лишь для определенной местности, иногда довольно фривольных. Заплыв в ледяной воде, мертвая птица на шесте и какающее полено – лишь некоторые из них.

Будь то Рождество, День святого Николая или День трех королей, обмен подарками давно уже стал главной праздничной традицией во всем мире. Но, пожалуй, только для Исландии справедливо утверждение, что вручение подарков помогло сохранить национальный язык. В Рождественский сочельник друзья и родственники обмениваются не открытками, а книгами! Кто-то идет в магазин и покупает по книге каждому в своем списке, стараясь угадать с выбором. Некоторые семьи собираются, выставляя на стол целую стопку книг, из которой каждый может выбрать, что ему по душе. Как бы там ни было, популярность традиции столь велика, что она даже получила собственное имя – Jólabókaflóð, или Рождественский книжный потоп.

Праздничный сезон в Исландии открывается в начале ноября, когда почтальон приносит буквально в каждую семью каталог Исландской ассоциации издателей, где представлены все книжные новинки, которые можно успеть заказать к Рождеству. Заказам нет конца, и водопад книг обрушивается на страну!

Отчасти этот феномен объясняется трепетным отношением исландцев к своему языку и культуре (среди сотен наименований в каталоге почти все на исландском; удивительная статистика для страны с населением менее 350 тысяч человек). Здесь издается больше книг на душу населения, чем в любой другой стране, а каждый десятый исландец сам что-то опубликовал. В периоды, когда книжный рынок во всем мире переживал непростые времена, исландский издательский бизнес демонстрировал завидную устойчивость – во многом благодаря ежегодному книжному потопу.

Традиция приобрела широкую популярность после Второй мировой войны, когда Исландия получила независимость от Дании. В военные годы многие импортные товары, в том числе сладости и игрушки, распределялись по карточкам, а бумагу можно было достать относительно свободно.

Чтобы весь мир узнал об этой чудесной традиции, в 2015 году была запущена некоммерческая кампания Jolabokaflod CIC в поддержку чтения и грамотности. Цель кампании – популяризация исландской литературы в других странах. Организаторы утверждают, что возможность провести время с близкими, безусловно, главная радость праздников, однако не менее важно проводить время с новыми книгами.

В декабре погода в Ирландии далеко не пляжная. И все равно каждый год тысячи ирландцев надевают купальники, плавки и колпаки Санта-Клауса, чтобы нырнуть в ледяную океанскую воду у побережья Изумрудного острова. Хотя этой традиции всего около сорока лет, она прочно вошла в программу празднований и каждый год привлекает новых участников. Купания теперь проходят по всему побережью, в самых живописных (и холодных) уголках Ирландии.

Многие заплывы спонсируются местными парусными клубами и объединениями пловцов, которые предлагают горячий шоколад тем, кто нашел в себе смелость войти в воду. Участники – собирают ли они деньги для местных благотворительных организаций или просто хотят проверить свою силу воли – надевают колпаки Санты и ныряют в море. И если карнавальный головной убор нередко оказывается поверх плавательной шапочки, то на гидрокостюмы обычно смотрят косо.

Поскольку холодовый шок может привести к гипервентиляции и даже остановке сердца, слабонервным участвовать не рекомендуется. Пловцам также советуют перед прыжком в море обрызгать себя холодной водой, чтобы привыкнуть к температуре. Зная о рисках погружения в ледяную воду, большинство ныряльщиков заранее предупреждают о заплыве береговую охрану, а на месте проведения на всякий случай дежурят врачи.

Если прыжок в ледяную воду не кажется вам заманчивой идеей, возможно, вы оцените финский способ проникнуться духом Рождества. Когда температура на улице падает, финны борются с морозами, парясь в сауне. Они собираются в хижине из березовых бревен, раздеваются, выливают черпак воды на груду раскаленных камней, чтобы наполнить помещение приятным паром, а затем ложатся на деревянные лавки и хлещут друг друга березовыми вениками. Вечером в канун Рождества, когда дом уже полностью готов к празднованию, финские семьи на пару часов ходят в сауну, чтобы расслабиться, смыть с себя всю грязь и согреть тело и душу. Сами сауны часто специально моют перед Рождеством, а общественные сауны в сочельник открываются пораньше.

Сауна для финнов – это тысячелетний и в некотором смысле священный ритуал, который ассоциируется с умиротворением и очищением, поэтому неудивительно, что ее посещение на зимние праздники вошло в традицию.

Обычно вечером после нескольких часов в сауне финны идут на местное кладбище со свечами в руках (зимой в Финляндии рано темнеет). Сказав несколько слов, они оставляют свечи на могилах близких. Свет пламени отражается от снега, сливается с мерцанием других свечей, оставленных на кладбище, и создает теплое рождественское сияние.

В Финляндии Рождество – праздник не только для людей. Многие финские семьи закрепляют на верхушке длинного шеста связку зерна, семян и орехов и ставят у себя в саду так называемую птичью елку.