Текст книги "Кодекс боя. Книга 2. Кровь гривара"

Глава 4
Ломка подхода

Мысли, постоянно вторгающиеся в разум, подобны ворам, проникающим в дом. Во-первых, гривар должен научиться распознавать воров на входе, видеть их истинную природу. Во-вторых, гривар должен принять воров в доме – незваные гости прибыли, и с ними ничего уже не поделаешь. Наконец, гривар должен показать ворам, что дом пуст, красть из него нечего.

Раздел второй, Сотая заповедь Кодекса боя

Поднявшись по склону от озера Кава, Маури и Сол прошли по рынкам Изумрудного острова до пыльной тропинки, бежавшей вдоль заполненной кораблями гавани. Призывные крики лоточников вскоре сменились криками морских птиц, устроивших гнезда на останках галеонов.

– Как здесь красиво, – первой заговорила Сол, оглядывая кристально чистые воды.

Маури кивнула, но ничего не сказала, только скользнула взглядом по сидящим на камнях рыбакам.

– Ты прожила здесь, на Изумрудном острове, всю жизнь? – спросила Сол.

Маури снова кивнула и свернула на другую тропинку, ведущую вглубь острова и почти скрытую разросшимся тропическим подлеском.

– Да, на острове, но не здесь, не на побережье, – ответила она наконец. – Возле воды живут только рыбаки. Тут красиво, но жить у воды тяжело. Штормы, а они бывают часто, разрушают дома. Море красиво, но и смертельно опасно. Оно обманчиво, как и многое другое.

– В детстве я мечтала здесь побывать, – сказала Сол.

– Почему? – Маури повернулась к ней. – Ты ведь из Эзо, да?

Сол кивнула.

– И ты жила в доме с каменными стенами? Я слышала о таких. Тебе, наверное, не приходилось ложиться спать голодной или добывать еду охотой?

Сол хотела сказать, что далеко не все в Эзо благоденствуют в особняках, что в ее краю много бедняков, живущих впроголодь на улице, но из осторожности придержала язык. В конце концов, сама Сол действительно выросла в доме с каменными стенами.

– До поступления в Лицей я жила в доме. И мой отец часто рассказывал об островах, о приключениях в разных диких местах, о диковинных зверях и необычных людях.

– Я люблю мой дом, – сказала Маури. – Но здесь не все так хорошо, как говорит твой дафе. Здесь немало опасностей, бушуют разрушительные штормы. И много плохих людей, в чем ты сама убедилась.

Дальше шли молча. Солнце уже садилось, длинные тени пальм ложились на их пути. Изредка за чащей Сол углядывала ветхий домишко. Семьи устраивались к вечеру. Матери развешивали рыбу на натянутых между деревьями веревках, а из кустов на девушек с любопытством таращились детишки.

Сумерки уже клонились к ночи, когда Маури вдруг остановилась и приставила к уху ладонь. Сол не слышала ничего, кроме жужжания вьющихся над ней насекомых.

Блеск двух белых глаз пронзил темноту вместе с диким воплем, и с ближайшей пальмы на девушек кто-то бросился. Поймав его, Маури ловко упала на спину. Сол узнала томоэ нагэ, бросок через голову с упором в живот, идеально выполненный ее новой подругой.

Нападавший улетел в ближайшие кусты.

– Оваса-а!

Выбравшийся из кустов мальчишка встал, подбоченясь, перед Маури и уставился на нее снизу вверх с выжидающей улыбкой.

– Кинва тувасса, Мяо! – Маури рассмеялась, а мальчишка подошел и обнял ее.

– Матти Мяо серка найа Маури! – с ухмылкой ответил он.

Маури повернулась к Сол.

– Мой младший брат Мяо. Тот еще проказник. Но пока недостаточно быстр, чтобы застать сестру врасплох.

Сол улыбнулась и протянула руку.

– Приятно познакомиться – меня зовут Сайана.

Мальчишка, будто лишь теперь заметив, что его сестра не одна, отступил и скептически посмотрел на Сол.

– Динта шун Мяо! – сердито прикрикнула на брата Маури. – Эша Эзо, шун э инваса Мяо энта зе.

Получив выговор, мальчишка потупился и нехотя протянул руку Сол.

– Я велела ему не грубить моей новой подруге, – объяснила Маури. – И посоветовала попрактиковаться в языке Эзо.

Сол пожала руку Мяо и снова улыбнулась.

– Меня зовут Мяо, – застенчиво сказал он, прижимая руку к груди.

– Давай, давай, – шикнула на брата Маури. – Иди, пока Кинта не съел твой ужин.

Все трое свернули с тропинки в чащу и вскоре вышли на окруженную пальмами поляну с двумя или тремя небольшими хижинами. На траве возле костра боролись два мальчика, оба крупнее Мяо.

– Ло Кова, Кинта. Туваа миста юмафаси! – крикнула Маури.

Мальчики вскочили, обняли Маури и побежали к большей из хижин. Мяо присоединился к братьям, а Сол и Маури последовали за ними.

У входа в жилище Маури остановилась и прикоснулась пальцем к драгоценному камешку, вделанному в дверную раму. Потом поцеловала свою руку и прошептала какие-то слова.

– Это камень Кова, – объяснила она, повернувшись к Сол. – Куда бы ни отправилась семья, она берет с собой Кову и устанавливает у входа в дом. Ничего другого для перемещения дома не требуется.

Из уважения к своей новой подруге Сол повторила ритуал. Маури, немного помявшись, усмехнулась.

– Посторонним это ни к чему, особенно тем, кто живет в Эзо, в особняках с каменными стенами.

Войдя вслед за Маури в дом, Сол стала свидетельницей странной сцены.

Трое мальчишек в бешеном темпе кружили у большого металлического котла, установленного в центре круглой комнаты. Чуть в стороне трудились три островитянки в традиционных длинных платьях. Выхватывая из подвесных корзин какие-то овощи и коренья, они швыряли их на разделочный стол, крошили ножами и отправляли в котел.

Развалившийся в веревочном гамаке в углу мужчина лениво потягивал пиво из бутылки. Царящего вокруг хаоса он как будто не замечал, поскольку все внимание было приковано к старенькому лайтборду с тянущимися от него оголенными проводами. Сигнал был слабый, но Сол все же разглядела двух гриваров, обменивающихся ударами в круге.

– Катеда! Маруу и этмеми, о Катеда! – проревел он, прикладываясь к бутылке.

Его взгляд скользнул в сторону, чуть задержался на Сол и переместился на Маури.

– Ло дафе, это моя новая подруга Сайана, она из Эзо, – четко и быстро, словно заученную реплику, произнесла Маури. – Она также проходит пробы на следующей неделе, и мы вместе будем готовиться к отбору.

– Вот как? – Мужчина перешел на тикретийский, и его слова засочились сарказмом. – Надо полагать, она тоже пробьется в команду лорда? Победит собравшихся со всего мира лучших гриваров, а главное, мужчин?

Сол почувствовала, как вспыхнули щеки, а Маури, задетая отцовским оскорблением, едва заметно вздрогнула.

– Дафе, я лучше попробую стать боевым гриваром, чем буду сидеть весь день напролет и смотреть, как дерутся другие.

Мужчина в гамаке глядел на нее с прищуром.

– У меня трое мальчишек подрастают, так что есть кому поддержать традицию. А тебе не мешало бы занять место у плиты, рядом с тетушками, и забыть эти глупые мечтания о боях и победах. – Он повернулся к Сол. – Видишь, девочка из Эзо, как неуважительно она относится к своему дафе? А ты к своим относишься так же, да?

– Мои родители умерли. – Сол тотчас пожалела, что сболтнула лишнего.

– Вот как. – Мужчина прижал к груди кулак и склонил голову. – Но будь они живы, разве хотели бы, чтобы ты гонялась за тенями? Чтобы пыталась получить то, чего никогда не имела?

Сол начала отвечать, но Маури оборвала ее:

– Там, откуда она родом, в Эзо, отцы гордятся тем, что их дочери сражаются. Подбадривают их, бросают цветы с трибун! И хоронят, как подобает скорбящим.

Мужчина поднялся со своего места и свирепо воззрился на Маури.

– Знаешь же, девочка: я ничего не мог для нее сделать. Она лежит там, где ей подобает лежать. И ты тоже окажешься там, если пойдешь по этому Пути.

Маури отвернулась от отца, и Сол заметила блеснувшие в ее глазах слезы.

– Э, Икаре!

Одна из стряпух встала перед ними, скрестив руки на груди. Она посмотрела на Сол и тепло улыбнулась.

– Ты гостья в этом доме, и мы должны принимать тебя как гостью. Не забивать тебе голову нашими проблемами, а наполнить желудок. – Она указала на кастрюлю с тушеным мясом.

– Карту, тетя Кесс. – Маури вздохнула и улыбнулась, потом взяла Сол за руку и повела ее к миске восхитительно пахнущего варева.

Другая женщина погладила Сол по плечу.

– Когда-нибудь пробовала наше традиционное рагу?

Сол покачала головой.

– Тогда тебя ждет настоящее праздничное угощение. Свежий краб, пойманный прямо у скал, моллюски кармини, жареный корень бесай и немного специй тару для остроты! – Она рассмеялась. – Мы, женщины Изумрудных островов, может, и не сражаемся так, как вы, девочки, но ведем здесь борьбу другими способами.

Рагу уже звало и манило. Сол не ела весь день, и теперь ее желудок отозвался громким урчанием.

Они вынесли еду на улицу и расположились на больших камнях вокруг очага. Маури села рядом с Сол, а две ее говорливые тетушки рядом с ними. Отец Маури решил поужинать перед лайтбордом, настроенным на «Обзор Системы».

Большие угли потрескивали у ног. Глотая горячее рагу, Сол чувствовала запах моря в теплом ветре.

Маури снова замолчала, уставившись в темноту.

– Ты тоже кого-то потеряла? – спросила Сол.

– Да, – тихо ответила Маури. – Мою мафе. Она была одной из немногих женщин-бойцов. Научила меня всему, что я знаю.

Сол кивнула.

– Несколько лет она маскировалась под мужчину, – продолжала Маури. – Пробилась в команду лорда Кантино. Тысячи гриваров пытались занять это место. Ей никто не помогал; даже собственные родители выгнали ее из дома.

Сол мысленно вернулась в Лицей. Ей тоже пришлось много работать, чтобы проявить себя, тем более с такой знаменитой фамилией. Но там, по крайней мере, большинство учителей оценивали по заслугам и мастерству. Ей не нужно было скрывать, кто она такая.

– Она выиграла сотни боев для Кантино, помогла ему разбогатеть, – рассказывала Маури. – Даже узнав, что она женщина, лорд оставил ее в команде, потому что не было мужчины, который сражался как она.

Маури вытерла слезы, и Сол мягко положила руку ей на плечо.

– Моя мафе пала в круге. Достойная смерть, – прошептала Маури. – Я хочу достичь того же, что и она.

Сол так хотелось сказать Маури, что ее отец, Артемис Халберд, один из величайших гриваров, когда-либо входивших в круг, лежит сейчас бездыханным в музее Кантино. Сол хотела сказать, что она здесь ради него и что будет бороться за своего отца.

Хотела, но не сказала. Она не могла рисковать своим прикрытием, хотя у них с Маури оказалось много общего. Так, молча глядя в темноту, девушки и доели рагу.

– Хватит грустить о прошлом, – решительно сказала Маури. – Завтра мы будем смотреть вперед. Завтра начнем тренировки.

Проснулись рано. Прежде чем выйти навстречу рассвету, позавтракали остатками тушеного мяса. Тренировочный круг находился за домом, в тени высоких пальм.

В Бесайде круги делали из камня, в отличие от привычных Сол, из спектральной стали. Круг Маури представлял собой нагромождение гладких серых и черных камней и выкопанную в песке яму.

И все-таки, едва Сол ступила на мягкий песок, по ее лицу расплылась улыбка. Сол ничего не могла с собой поделать. Заметив ее улыбку, Маури сверкнула острыми зубами:

– Впервые вижу такую счастливую девушку.

– Я и не сознавала, насколько сильно скучала по этому, – сказала Сол. – Так много времени прошло.

Там, в Лицее, ее команда тоже вступала в круги. В сверкающие круги из ауралитовой и рубеллиевой стали. Ее друзья изучали новые приемы, учились стратегии у величайших знатоков боевого искусства. Сол знала, что ей будет не хватать всего этого.

Но именно здесь она должна находиться сейчас.

Присев на корточки, Маури погрузила руки в песок, а потом поднесла ладони к лицу, пропуская песчинки между пальцами. Знак уважения.

– Ты раньше участвовала в пит-файтинге? – спросила Маури, поднимаясь. – Здесь, на островах, мы сражаемся на самых разных площадках.

– Пит-файтинг? – повторила Сол. – Ты имеешь в виду – на песке? Не думаю, что у меня будут с этим проблемы.

– Давай посмотрим, – предложила Маури и, улыбнувшись, подняла кулаки.

Сол посмотрела ей в глаза – серебристые, как будто волчьи. Благородные и одновременно хитрые. Она встала в оборонительную стойку. Интересно, что предложит островитянка? Сначала защита и осторожное прощупывание, а потом будет видно.

Маури бросилась вперед с таким пылом и обрушила на Сол такой град самых разнообразных ударов, что пришлось отступить.

«Держи дистанцию, кружи, уклоняйся, контратакуй».

Сол пыталась следовать своему методичному стилю ведения боя. Но Маури не давала передышки и постоянно наступала, проводя атаку за атакой.

При очередной попытке уклониться кулак Маури скользнул по голове. Удар открытой ладонью задел ухо. От прямого колена Сол едва успела защититься локтем.

Она ответила быстрой комбинацией из трех панчей, заставив Маури отскочить.

– А! – вскрикнула Маури, опускаясь на корточки и ухмыляясь. – Ты быстрая. Я знала, что ты быстрая.

Сол уже поняла, что Маури быстрее, но ее техника хромает, недостает отточенности. Стиль – взрывной, неровный. А раз так, то бой нужно перевести на землю, где его легче контролировать без большого риска.

Сол ждала очередного натиска, и он последовал. Маури атаковала еще агрессивнее, нанося удары со всех сторон. Сол пошла вперед и даже приняла оверхенд, скользнувший по затылку, но зато сократила дистанцию и вошла в клинч. Обхватив Маури за талию обеими руками, она резко подалась вперед и закинула ногу за ногу соперницы, готовясь провести боковую подсечку, окураиси-харай.

К ее удивлению, Маури отцепила ее ногу и откинулась назад. В следующий момент они уже падали обе, но бесайдийка изогнулась всем телом и, приземлившись сверху, с такой силой впечатала Сол в песок, что у той перехватило дыхание.

Сол хотела перевести поединок на землю, но не совсем так. Она быстро выполнила «креветку» и, высвободив бедра, обхватила Маури ногами за талию и схватила за голову, чтобы помешать ей занять атакующую позицию.

– Ты что, никогда раньше не видела бросок камата? – спросила островитянка и молниеносным ударом локтем сломала клинч.

Едва успев поднять руки, чтобы отразить удар, Сол снова потянула подругу вниз. Маури вырвалась и нанесла несколько панчей, один из которых влепил голову Со в песок. Для своего роста бесайдийка была удивительно сильна. Сол поняла, что, если не предпримет решительных действий, Маури просто пересилит ее.

Врубив бедрами в живот, Сол попыталась опрокинуть островитянку. Чтобы удержаться, Маури уперлась рукой в песок. Этого Сол и ожидала. Она тут же схватила опорную руку и просунула другую сверху – захват плеча, кимура.

Маури сразу поняла свою ошибку, когда Сол начала заламывать ей руку.

– Ловушка! Ох вы и хитрецы, эзонцы! – Она рассмеялась и попыталась вырвать руку.

– Ты называешь это хитростью, а я – техникой, – возразила Сол и, быстро передвинув бедра, перебросила ногу через плечо Маури.

Омоплата. Обычно она применяла болевой залом плеча для более крупных противников, но островитянка была невероятно сильна.

Чувствуя, что давление на плечо усиливается, Маури вырывалась с отчаянием попавшего в капкан зверя. Все это Сол уже проходила. Она отрабатывала прием сотни раз и прекрасно знала, что делать дальше. Уложить Маури на живот, распластать – и все кончено. Действовать методично, аккуратно, технично – по правилам. Сол играла в эту игру.

Маури, похоже, была готова сдаться. Сол сталкивалась с такой ситуацией. Наступала последняя секунда, и противник должен был решить: сдаться или рискнуть. Риск – перелом плеча, раздробленная коленная чашечка или пережатая артерия.

Некоторые сопротивлялись до конца – из упрямства и гордости – и не только проигрывали, но и попадали на несколько дней в медотсек.

Сол надеялась, что Маури не настолько упряма. Она не хотела травмировать свою новую подругу, да и сомневалась, что где-нибудь поблизости есть медотсек. Получив травму, Маури не сможет участвовать в отборочных поединках через неделю.

Сол на мгновение заколебалась, но Маури хватило и этого. Почувствовав, что давление на плечо ослабло, она поднялась на колено, потом на обе ноги и, выпрямившись, оторвала Сол от земли.

Сол разжала замок, упала на песок, тут же вскочила и подняла руки.

– Я почувствовала, что ты колеблешься, – сказала Маури, сверкнув глазами.

Сейчас она не улыбалась.

– Я не хотела травмировать тебя раньше времени, – объяснила Сол.

– Ты травмируешь меня еще сильнее, если будешь сдерживаться, – повысила голос Маури. – Думаешь, гривар в яме будет сдерживаться, когда на кон поставлено все?

– Конечно нет. – Сол на мгновение опустила взгляд и снова посмотрела в серебристые глаза островитянки. – Но я – не они. И мы не участвуем в соревновании. Это тренировка. Нам нужно помогать друг другу и заботиться друг о друге, чтобы, когда придет время, мы могли вложить все силы, всю энергию в отборочный поединок.

– Так вот, значит, как тренируются там, откуда ты родом? Вы там проявляете милосердие, да? Упускаете шанс победить, да? Но как же после таких тренировок вы идете в смертельную схватку? Волк, если не перегрызет глотку, останется голодным, так у нас говорят.

Сол покачала головой:

– Понимаю. У меня действительно с этим проблемы. Надеюсь, когда придет время, я буду готова.

Взгляд Маури смягчился. Она снова опустилась на корточки.

– Ты говоришь правду, эзонка. Возможно, нам есть чему поучиться друг у друга. Если ты сломаешь мне плечо, от моих желаний останется лишь пепел.

Островитянка вытерла пот с бритой головы и прикоснулась влажной ладонью к песку. Еще один ритуал?

В следующий момент Маури бросила в лицо Сол пригоршню песка, ударила плечом в живот и, швырнув на землю, навалилась сверху.

Сол смахнула песок, проморгалась и снова увидела над собой шальную улыбку и сверкающие острые зубы.

– И ты должна учиться у меня, эзонка. У моего народа. Ты должна найти кровь в глубине своих вен. Кровь не позволит ослабить бдительность. Кровь не позволит тебе сдаться. – Маури встала и протянула ей руку. – В ямах через семь лун не сдавайся. Сдашься – не только сломают, но и закопают.

Глава 5
Рекрутер

Гривар должен ежедневно уделять внимание ощущению собственного веса. При ходьбе, сидении или лежании слишком легко забыть о постоянной силе тяжести, которая притягивает тело к земле. Абсолютное осознание связанной с землей природы позволит гривару полностью реализовать свои возможности.

Раздел пятый, Вторая заповедь Кодекса боя

– Вот о чем я говорю! – заявил Дозер, разминая бицепс и любуясь собой в большом зеркале.

По его руке ползла только что нанесенная флюс-тату – чешуйчатая ящерица-каматар, выполненная зелеными и синими чернилами.

Сего посмотрел на свою правую икру. Он предпочел бы получить тату второго уровня на ногу; что-то подсказывало, что красующийся на руке узор не обрадуется появлению еще одного на другой.

– Я бы хотел, чтобы он выглядел чуть более зловещим, – объяснил Дозер. – Но все равно это намного лучше того дракончика.

Что касается Сего, то ему по-прежнему нравилась татуировка первого уровня, любопытный драконыш, проклюнувшийся у него на шее и давший имя всей его команде. За год в Лицее он узнал много нового, но все еще ощущал огромное бремя неизведанного – техник боя, которые предстояло освоить, и Кодекса, который предстояло изучить.

Он взглянул на своего друга Коленки, уже получившего тату на плечо. Вентуриец коротко улыбнулся в ответ и повернулся к Дозеру.

– А я рад, что тебе не взбрело в голову нанести эту штуку на задницу, – сказал он громко, чтобы услышали другие. – Вот бы расхаживал по всему отсеку.

– Что?! – возмутился Дозер. – Я никогда не говорил…

– А мне тату на заднице поставили, когда исполнилось восемь лет. – Родан Бертот встал рядом с Дозером. – У тебя, должно быть, духу не хватило такую сделать!

На протяжении всего семестра эти двое, Дозер и Родан, соперничали друг с другом, меряясь своими достоинствами.

– Слышал, там, откуда ты родом, вы спите с сестрами. Поэтому все такие уроды! – привел свой аргумент Дозер.

Сего слышал, как он репетировал эту фразу несколько последних дней.

Родан усмехнулся и хлопнул Дозера по плечу.

– Молодец! Вообще-то, мы женимся на двоюродных, и меня на севере ждет красавица Лилет.

Дозер хохотнул, но тут же умолк, наверное засомневавшись, можно ли верить Родану.

– А почему тебе, Родан, не поставили флюксу? – поинтересовался Абель.

Рядом с двумя здоровяками этот киротиец казался карликом.

– Как ты сам можешь видеть, малыш, для нее у меня просто нет места. – Родан с удовольствием задрал «вторую кожу», демонстрируя живые картинки, покрывающие все его тело.

На руках вставали на дыбы два огромных медведя, по ногам карабкалась пара горных баранов, на спине вырывался из-подо льда громадный зубатый кит, брызжущий ледяной водой на шею и плечи.

– К тому же то, что вы делаете здесь, нам не позволяет Матерь Мороза. – Родан нахмурил брови. – У нас оказать такую честь телу северянина разрешено только Ткачу Льда.

– Ткачу Льда? – удивился Сего.

– Шаман, вызывающий синих духов, – благоговейно произнес Родан, прижимая кулак к груди.

– Ты имеешь в виду спектралов? – спросил Коленки.

– Вы именуете их спектралами. Но вы делаете неправильно. Нельзя вызывать духов постоянно и везде. – Родан кивнул в сторону проплывавших мимо желтых огоньков. – Богам это не нравится, – добавил он шепотом. – Мы зовем духов, только когда сражаемся или когда нужно сделать татуировку.

– Вот почему вы, южане, такие слабые! – заявил другой мирконианец, паренек по имени Зот, и в доказательство своего заявления схватил Сего за руку и потряс ею.

– Отпусти его, – кивнул товарищу Родан. – Этот не так слаб, как кажется. – Он посмотрел Сего в глаза. – Прежде чем я врезал ему в лоб, он меня почти раскусил.

Сего покачал головой:

– Мне тогда так не казалось.

– Как твое лицо? – усмехнулся Родан.

– Все в порядке. – Сего не питал к нему неприязни.

Мирконианец казался парнем искренним и незлобивым и уж точно отличался от шакалов, которых здесь хватало. Сего взглянул на Шиара, чья шайка, как обычно, кружила неподалеку.

– Вот оно, то, что надо! – воскликнул один из них, с восхищением разглядывая новенького волка у себя на груди.

– Какая дрянь! – сказал другой.

Шиар, заметив, что Сего смотрит в его сторону, подошел к драконышам. За ним подтянулись остальные.

– Завидуете, да? Серость из Глуби вообразила, что может стать частью этого? Какие глупцы!

– Ты сам оттуда, из тех же невольничьих кругов, где дрались мы, – сказал Коленки.

– Все помнишь, да? – усмехнулся Шиар. – Я даже рад, что побывал там и понял, какие вы на самом деле слабаки.

– Слабаки? Не забыл, как тебя выворачивало? Как блевал зеленкой на траву?

Шиар снова рассмеялся.

– Ты даже тупее, чем я помню, Дозер. А как же твой дружок? Тот, что валялся, как подыхающая сука, пока я не раздавил ему черепушку? Как, кстати, звали того маленького засранца? Плакса?

Сего сам не заметил, как в одно мгновение, будто телепортировавшись, оказался возле Шиара. Он не поднял руку, но жестко посмотрел шакалу в глаза. Более того, он увидел в этих глазах то, чего не видел там раньше. Страх.

Сего помнил их последнюю схватку, словно яркий сон. Помнил, как кромсал его руки и ноги, рвал сухожилия, молотил кулаками по телу и радовался, слыша хруст костей.

Шиар тоже помнил. И Сего ощущал запах его страха. Чувствовал, как заколотилось шакалье сердце и дыхание перехватило в груди.

Сего сжал кулаки. В нем поднималась энергия, мстительная сила, желавшая снова сломать шакала. Тело напряглось. Обманный хай-кик с джебом и кросс в горло. Перебить трахею и покончить с этим насмешником навсегда.

– А, понятно, – протянул Шиар, старательно пряча страх. – Набрался смелости и решил покрасоваться перед своей командой. Или, может, показать себя перед тупыми от рождения северянами.

Теперь уже Родан шагнул к Шиару.

– У нас на севере есть такая землеройка. Маленькая, слабенькая мышка. Но пищит громко. Притворяется медведем, потому что боится, что ее съедят. Иногда у нее получается обмануть других, а иногда ей попадается настоящий медведь, и тогда он втаптывает ее в лед.

Шиар демонстративно зевнул.

– Как бы мне ни хотелось потанцевать с вами тремя, но я намерен выиграть первый групповой вызов в этом семестре, а значит, должен вести себя хорошо. Однако в круге я буду другим. Так что скоро увидимся.

Приняв важный вид, шакал повернулся и зашагал прочь. Его команда поплелась за ним.

– Он всегда такой? – спросила Бринн Микили.

– Увы, да, такой с рождения, – ответил Коленки.

Сего опустил глаза – странная татуировка на руке ожила и засветилась. Он торопливо натянул рукав.

– Вы, южане, все время мерзнете, – рассмеялся Родан и хлопнул Сего по плечу. – Скоро увидимся в круге. Как друзья. А это значит, что я буду сражаться упорнее, чем если бы ты был моим врагом, и тебе тоже придется постараться.

Сего кивнул, и Родан с братьями направился к выходу.

– А нам пора за работу, – сказал Коленки. – Раньше-то к вызовам нас Сол готовила.

– Никакая умная стратегия нам не нужна, – фыркнул Дозер. – Надо просто выйти в круг и драться.

– Я бы и сам так хотел, но Коленки прав, – сказал Сего. – Нужно подготовиться. В этом году ставки выше, чем в прошлом. Важно сохранить совокупный балл, потому что иначе нас исключат. Профессор Драккен сказал, что в прошлом году половина команд второго уровня выбыла до финала.

– Как все сложно, – пожаловался Дозер.

– Тебе и в горшок навалить сложно. – Коленки похлопал друга по плечу.

– Ну, был случай, когда в столовой давали суп с бобами… – начал Дозер.

– Ладно, забудь, что я сказал. – Коленки махнул рукой. – Давайте займемся делом.

С самого начала семестра Сего постоянно куда-то опаздывал. Вот и сейчас профессор Драккен, инструктор по «Боевым стилям мира», назначил Сего встречу перед началом занятий, и тот снова опоздал.

Подойдя к двери, Сего посмотрел в лайтдек рядом с ней. Дверь с шипением открылась, и он оказался лицом к лицу с Шиаром.

– Ты что здесь делаешь? – нахмурился шакал.

Выглядел он немного взволнованным, что было для него нехарактерно.

– У меня встреча с профессором Драккеном. Я в его классе. А ты что тут делаешь в такую рань?

– Я… у меня… тоже встреча, – пробормотал Шиар.

– Насчет чего?

– Не твое дело, – огрызнулся Шиар, протискиваясь мимо.

Покачав головой, Сего вошел в класс, а его недруг торопливо зашагал по коридору.

– Привет, Сего! – обрадовался профессор.

Сего огляделся, но источник голоса не обнаружил.

– Я наверху!

Сего посмотрел на куполообразный потолок. Там на веревках, привязанных к потолочным балкам, вниз головой висел профессор Драккен.

– Профессор? Вам помочь?

– Нет-нет. – Драккен подтянулся, развязал узел на ногах и, ловко кувыркнувшись в воздухе, приземлился. – Тимолдийский ритуал, – объяснил он, убирая с глаз спутанные волосы. – У них это практикуется тысячу лет. Перед боем по крайней мере час висят вниз головой. Говорят, это улучшает кровообращение.

– Понятно… – Сего видел немало странных тренировочных ритуалов, но этот мог претендовать на первое место.

Драккен сел на пол, скрестив ноги, и жестом велел Сего сделать то же самое.

Сего вспомнил, как они, три брата, сидели вот так в круге из железного дерева, а старый мастер учил их боевой мудрости.

– Ты в порядке? – спросил Драккен.

– Да. Просто в последнее время немного тороплюсь.

– Уверен? – продолжал допытываться Драккен. – Я часто наблюдаю за тобой во время занятий, и ты кажешься мне отстраненным. Как будто чем-то озабочен. Не пойми неправильно – пока у тебя все отлично получается, – но я хочу убедиться и, если понадобится, помочь. Вот почему я попросил тебя прийти сегодня перед занятиями.

Сего невольно напрягся. Профессор Драккен вроде бы желал ему только добра. Но он ведь не может поделиться своими секретами. Или может?

– Не беспокойся, – продолжал Драккен. – Я прекрасно тебя понимаю. Помню, как сам проходил обучение в Кироте. Чужак. Наивный, улыбчивый паренек из Эзо. Было нелегко освоиться. Поладить с другими учениками, соблюдать их обычаи и ритуалы.

– Да, все верно, – согласился Сего. – Было нелегко. Ну, привыкнуть.

– Я так и предположил. Строго говоря, Глубь – это провинция Эзо, но на самом деле – совершенно другой мир. Другие языки и обычаи, невольничьи круги, не говоря уже о том, что нет ни солнца, ни неба. Я даже представить себе не могу, что ты почувствовал, когда попал в Верхний мир. Наверное, был шокирован.

Сего вспомнил, как впервые поднялся в Верхний мир вместе с Мюрреем-ку. Как выехал на Лифте из темной Глуби и обнаружил, что небо не всегда такое неизменно голубое, как на острове.

– Да, – согласился Сего. – Было немного. Но теперь все в порядке.

– И потом, после всех этих перемен, после года учебы, когда ты уже начал осваиваться… – Драккен помолчал. – Тот случай в финальном поединке…

Сего опустил голову.

Драккен положил руку ему на плечо:

– Насколько я слышал, там было довольно напряженно.

Сего не ответил.

– Когда случается что-то подобное, наше естественное желание – подавить, забыть. Но это неправильный путь. То, что подавлено, будет гноиться. Разъедать ум и тело. Угнетать.

– Я ничего не подавляю, – возразил Сего. – Просто мало что помню.

Этим удобным оправданием он пользовался уже не раз.

– Понимаю, – сказал Драккен. – Под стрессом человек совершает всякие поступки, а потом пытается забыть.

Профессор встал и направился к дальней стене класса, жестом пригласив Сего следовать за ним. Они остановились перед полкой, на которой стояла стеклянная витрина.

За стеклом, на маленькой подставке, лежала кроваво-красная монета с выгравированными рунами.

– Знаешь, что это? – спросил Драккен.

Сего отрицательно покачал головой.

– Это напоминание, – сказал профессор. – О времени, когда я тоже испытал стресс. Вернее, напоминание о самом трудном времени в моей жизни. Я только что окончил боевую школу в Кироте, в главной академии империи, и собирался вернуться в Эзо, чтобы стать рыцарем и сражаться за свою родину. Но сначала я сделал небольшой крюк. Отправился на Десовийское нагорье. Я мечтал побывать там с детства, когда рассматривал картинки с видами разных далеких стран. – Драккен открыл витрину, взял монету двумя пальцами и поднес ее, загадочно мерцающую, к лицу. – Я пересек границу Кирота на птице рок и спустился по реке Бередет до Десовийского нагорья. Я стоял на палубе и любовался этой красотой: колышущейся высокой травой у подножия мудрых серых гор, которые внезапно расступились, открыв вид на бескрайнее Уропанское море.

Убаюканный плавной речью, Сего поймал себя на том, что и сам почти видит места, о которых говорит профессор.

– Маленькая деревушка, цель моего путешествия, приютилась в тени двух огромных рубеллиевых скал, точно клыки торчащих из земли, поднимающихся ввысь. Тамошние гривары были кочевниками, они следовали за стадами бродивших по высокогорью коз. Но одно племя осталось на том месте, между поднятыми стихией гигантскими камнями. Жители называли эти монолиты Руками Богини Земли, тянущимися вверх, чтобы встретиться со своей сестрой Небом. Я провел с горцами почти год. Едва ли не самый лучший год в моей жизни. Я узнал их обычаи, научился доить и стричь коз – на это уходит не больше минуты. Узнал тепло и опасность десовийского меда перед походным костром и женских объятий в самую холодную горную ночь.