Текст книги "Наступление"

– Чего он боится?

– Того, что его убьют, сэр.

Пока что бывший директор ЦРУ, что нынешний, напряженно вслушивающийся в разговор – ничего не понимали. То, что перебежчиков русские убивают – это было хорошо известно. Но для того, чтобы этого не произошло – нужно просто было не становиться перебежчиком. Перебегали обычно не от страха – от того, что растратили казенные деньги или по шантажу. Как Буш узнал, став директором ЦРУ, что у русских в стране очень мало хороших товаров, их не выпускают за границу, а если и выпускают, то дают по сорок американских долларов. Поэтому русские, попавшие за границу, в том числе и в качестве дипломата или сотрудница ЦРУ бывают падкими даже на мелкие суммы или подарки, попадая таким образом на крючок. Правда, такими были не все.

– Скажи ему, что его история не кажется правдивой. Если он совершил в СССР какое-то преступление, например, растратил деньги, то нам до этого нет никакого дела, но нужно сказать правду. Просто сказать правду и все.

Последовали новые переговоры. Буш бросил взгляд на нынешнего директора, тот отрицательно покачал головой. Этот человек не был раньше на связи у ЦРУ США и следовательно, разоблачения он мог не опасаться.

– Он говорит странные вещи, мистер вице-президент. Он говорит, что очень многих сотрудников КГБ уже убили и продолжают убивать. Он боится, что его убьют, как и остальных. Он боится именно этого и скрылся, чтобы спастись от смерти.

Вице-президент и Директор снова обменялись недоуменными взглядами. Оба они в этот момент сильно пожалели о том, что не выучили русский – допрос человека, если ты не владеешь его языком, это все равно что…

Ладно, неважно.

– Дон, скажи ему, что мы не понимаем, о чем он говорит. Мы должны понять характер угрозы, понимаешь?

– Да, сэр, попробую.

Переводчик снова переговорил о чем-то с русским, а потом выдал такое, отчего кровь застыла в жилах.

– Сэр, вам известны люди по фамилии Крючков, Чебриков, Бобыкин?

Оба – и бывший директор и нынешний, сделали стойку как легавые на гоне, все эти фамилии были им более чем известны.

– Да, Дон. Что с ними случилось?

– Сэр, он говорит, что все эти люди мертвы, и многие другие сотрудники КГБ тоже мертвы. Он говорит, что убили очень многих.

– Он уверен в том, что говорит? Он точно в этом уверен? Скажи ему, что мы не потерпим лжи!

– Сэр, он уверен.

– Как их убили?! Пусть скажет, как их убили?!

Новые переговоры

– Сэр, он сказал, что человека по фамилии Крючков убили военные на дороге. Еще один человек, он сказал, что это был генерал КГБ – он пытался пробиться в военную часть под Москвой за подмогой, но его тоже убили военные. А потом военные в центре Москвы напали на здание КГБ, и убили всех, кто там находился.

Директор ЦРУ отодвинул стул

– Извините, сэр, я должен ненадолго покинуть кабинет.

Кивком головы Буш отпустил его. В правительстве Рейгана он, бывший морской летчик и бывший директор ЦРУ после отставки Кейси и Уайнбергера отвечал за силовой блок.

– Спроси его, уверен ли он в этом. Откуда он это знает?

– Сэр, он был в числе тех, кто дежурил в Ясенево, они слушали эфир. Здание на Лубянке подавало сигналы о помощи. А потом пришли и сказали, что генерала Крючкова расстреляли на повороте к Ясенево.

– Хорошо. Чего боится именно он? Он считает, что его убьют?

– Сэр, он говорит, что военные могут устроить чистку. Он боится, что военные, пришедшие к власти, уничтожат весь КГБ, потому что они его ненавидят.

– Откуда он знает про военных?

Новые переговоры, еще дольше.

– Сэр, он не уверен. Но говорит, что в городе действовали военные, только они могли прорваться к зданию КГБ и всех убить. Он говорит, что сам он не видел, но слышал от тех, кто видел машину генерала Крючкова, что она расстреляна из пушки.

Пресвятой господь…

– Хорошо. Скажи ему, что мы должны проверить информацию, и лучше, если она подтвердится. Теперь спроси его, знает ли он, что произошло с Горбачевым?

– Да, сэр. Он говорит, что Горбачев тоже убит.

– Спроси его – почему он так в этом уверен. И спроси – как именно он был убит?

– Он говорит, что самолет, на котором он собирался лететь за границу упал в поле, не успев взлететь и сгорел.

Точно!

– Почему он думает, что это было убийство?

– Он говорит, что таких совпадений не бывает. Военные ненавидели всех: КГБ и Горбачева, они считали Горбачева предателем и убили.

* * *

Только сейчас, выслушав сбивчивые показания русского перебежчика, многие стали понимать, с чем они имеют дело – с ядерной сверхдержавой, сошедшей с рельсов. Заметно приуныл Карлуччи, он всегда считал себя чистым менеджером, а теперь могло случиться так, что придется воевать, и ему придется принимать решения и посылать людей на смерть.

* * *

– Хорошо. Спроси его – он знает, кто сейчас у власти в стране?

– Нет, он этого не знает. Он сбежал, потому что боялся, что его схватят и расстреляют. Объявления не было, вообще ничего не было.

В дверь заглянул Директор, остановил свой взгляд на вице-президенте

– Сэр, на минуточку

Джордж Герберт Уокер Буш, вдруг отчетливо ощутивший за эти минуты тяжесть каждого прожитого им года, встал и вышел за дверь. Стоящие по обе стороны коридора сотрудники Секретной Службы беспокойно смотрели на них. Они не должны были проявлять какой-то интерес к тому, что происходит, или что говорится в этих стенах – но они были людьми. Когда они были детьми – на урока из заставляли залезать под парты, потому что именно так дети должны были сделать, если русские нанесут по стране ядерный удар. Совсем недавно по американским киноэкранам с блеском прошел фильм «Красный рассвет» – о том, как русские варвары нападают на США, как звери в шапках-ушанках истребляют американцев. Президент Рейган придя к власти, принял свою стратегию общения с русскими – раскованное хамство, выход из себя на каждом шагу, угрозы. Это называлось – мы выигрываем, они проигрывают. Пока это работало – но только пока. Сейчас все остро ощутили правдивость предостережения, что не стоит дергать спящего тигра за хвост – он может и проснуться.

– Что?

– Сэр, поступают новые данные. В странах Восточной Европы идут чистки, но не во всех.

– В каких же?

– Румыния и ГДР.

– И?

– Сэр, размах чисток позволяет предположить, что они готовились. А скоординированность действий наводит на мысль, что это совместная акция.

– Польша.

– Сэр?

– Что происходит в Польше?

– По нашим данным ничего.

– Старина Збиг порадуется. Этот парень только что сказал, что самолет Горбачева поднялся в воздух и тут же рухнул.

– Сэр, это соответствует одной из наших версий.

– Да, да… соответствует. У нас еще остались тихие коттеджи в Виргинии или они уже пали жертвами экономии разведывательных расходов?

– Полагаю, остались, сэр.

– Тогда берем этого парня с собой и отваливаем отсюда. Полагаю, с бесплатным цирком надо заканчивать, тем более что никто не горит желанием заплатить за билет.

Вице президент Соединенных Штатов Америки Джордж Герберт Уокер Буш был техасцем, и Вашингтон его если и обтесал то совсем немного. Решительность – вот то качество, которое у него всегда было в избытке, и именно поэтому величайший президент в истории США (так искренне считали все члены его команды) взял его в свою команду.

* * *

В здании в Лэнгли, ставшем неофициальным штабом активности американских силовых ведомств горел свет почти на всех этажах, на стоянках было полно машин – это в четыре часа утра! Раньше такие дни называли «снарядно-шрапнельными», сейчас молились Богу, чтобы их было как можно меньше.

Пройдя контроль на входе два американских разведчика – неважно, как назывались их должности раньше и сейчас – прошли мимо зловещего киоска с напитками и сладостями, зловещего потому что в нем работали слепые к общему лифту. В лифте было три человека, в том числе начальник сектора анализа ELINT занимающийся русской проблематикой.

– Как дела, Боб? – спросил его судья Уэбстер.

Боб устало протер глаза

– Скверно, сэр. Ребята из АНБ пока обгоняют нас, но мы стараемся. У них оборудование лучше.

– Есть что-то?

– Ничего, сэр. Только немного повышенная активность в Подмосковье.

– Как именно?

– Техника выводится к Москве, сэр. Скрытно.

Буш и Уэбстер переглянулись. Возможно – готовился «дубль-два».

– Если что-то будет – информируй немедленно. Можешь лично.

– Спасибо, сэр.

– Хочешь?

Судья Уэбстер пристрастился к мятным конфетам еще когда был судьей – помогали не заснуть. Буш отказался. Боб взял.

На последнем этаже у них вновь проверили документы, потом офицер безопасности, у которого за отворотом пиджака скрывалась кобура со Смитом десятой модели, провел их до кабинета, при нем они вскрыли печать. Судья вошел в пустую приемную обернулся.

– Э…

– Майк, сэр – поняв, что от него хотят, представился охранник.

– Майк, окажи мне услугу. Найди заместителя директора Гейтса и если он в этом здании – скажи, чтобы поднялся ко мне.

Охранник не должен был этим заниматься – но он видел, что больше некому.

В кабинете было темно, судья бросил папку с документами на стол и принялся за приготовление кофе, Джордж Бущ поднял к телефонному столику, поднял трубку с телефона спецсвязи, по памяти набрал номер Пентагона.

– Адмирала Гроува. Это вице-президент.

Адмирала Уильяма Гроува пришлось поискать – председатель Объединенного комитета начальников штабов спустился из своего кабинета в подземный ситуационный центр. Во Вьетнаме он был главным военным советником по малым речным силам – подразделения спецназа морфлота, занимавшегося действиям против Вьетконга на реках с использованием малых катеров и вооруженных судов на воздушной подушке. С тех пор он отчетливо чуял запах жареного и знал, какие меры надо предпринимать, когда такой запах появлялся.

Наконец, адмирала нашли, и он взял трубку, судя по доносящемуся в трубку тяжелому дыханию – бежал.

– Сэр.

– Что нового на мостике, Уилл? Берлин все еще наш?

Как ни странно – западному Берлину, городу – государству, расположенному в центре враждебной ГДР придавалось огромное значение – прежде всего американцами. Это был символ – хотя все понимали, что если начнется – ему продержаться получится максимум сутки.

– Да, сэр. Наш. Мы только что вышли на связь с командованием советской группы войск в Германии, спросили – какого хрена? Они сами ничего не знают.

– А то они тебе скажут. А в других местах?

– Все спокойно, сэр. Активность русских даже меньше, чем обычно. Мне кажется, что командование частей боится что либо делать, пока не прояснится обстановка в Москве.

– А Москва?

– Отмечены передвижения войск, но все в пределах нормы. Только что расшифровали снимки – в черте Москвы не увидели ни одной единицы бронетехники.

– Это радует. Ты еще не планируешь уходить с мостика?

– Нет, останусь еще как минимум на день. Потом выпью виски с содовой и буду долго-долго спать.

– Удачи.

– Спасибо сэр.

Вице-президент положил трубку.

– Похоже, русские временно забыли про нас.

– Это временно. Им нужен враг, чтобы объяснять народу, почему в их супермаркетах нечего купить.

– У них нет супермаркетов, Уильям. Только обычные магазины для людей и необычные для избранных. Но даже ассортимент для избранных соответствует не самому богатому Кей-Марту.

– Бывали там, сэр?

– Да, несколько раз. Но уже как вице-президент. С русскими чертовски сложно договариваться, никогда не знаешь, о чем они думают.

– А Горбачев?

– О, Горбачев… Этот парень отдельная тема. Миссис Т. очень тепло к нему относится, потому что сумела разговорить этого парня. У нее тогда были хорошие источники… что-то типа пятого туза в рукаве. Сейчас уже нет. Она говорит, что этот парень хочет… верней уже хотел выглядеть большим, чем он есть и надо было только подыгрывать. Русские удивительные парни, ты, наверное, сам знаешь. То, что у нас немало стоит – у них стоит сущие копейки. И наоборот – то, что у нас есть на каждом углу у них это… есть такое слово, когда чего-то не хватает. Дефицит, да. У них, к примеру, автомобиль не самый лучший стоит в несколько раз дороже квартиры, представляешь?

Судья Уэбстер, истинный американец, даже среди ночи будучи поднятым способный без запинки отбарабанить сколько еще осталось платить по ипотеке за дом покачал головой

– Машина – как несколько домов…

– Ну, не домов, а квартир. У них очень маленькие квартиры, но все же квартиры.

– С трудом верится, сэр.

– А между тем это так. Мы в свое время проводили широкомасштабное исследование. Приглашали всех, кто сумел сбежать из социалистического рая и спрашивали. У нас был опросник на пять тысяч вопросов, и кроме того существовало изложение в свободном стиле. Чем США отличается от СССР. Что вам запомнилось в США, что в СССР совершенно по другому. И так далее. Мы собирались готовить нелегалов. Интересная тема получилась, думаю, мы не зря тогда потратили деньги. Думаю, это есть в архиве, будет небезынтересно взглянуть.

– Безусловно, сэр.

Постучав, в дверь вошел Роберт Майкл Гейтс, в очках, серый от усталости, как и все они.

– Успел к кофе – констатировал судья

– Спасибо, сэр – заместитель директора плюхнулся на стул – было бы как нельзя кстати.

Кофе пили в молчании, наслаждаясь – слишком много им за последнее время приходилось хлебать всякой подогретой бурды из общих кофейных аппаратов.

– Чем занимается русский Иван, пока мы пьем здесь кофе? – спросил судья Уэбстер, отставив чашку.

– Боюсь, что ничем хорошим, сэр – осторожно сказал Гейтс – мы считаем, что в стране идут массовые аресты. Несколько человек сумели перебраться в Финляндию, но только двое из них пришли по нужному адресу. Финны нас не любят, и не оказывают нам никакой помощи.

– Им приходится жить у самого входа в берлогу – заметил Буш

– Сэр, они там неплохо устроились – ответил директор ЦРУ– все финские порты забиты товаром, идущим в СССР. Про то, что они творят в рамках программы АнтиКОКОМ, я и не говорю. Любовь к русским они превратили в хороший бизнес

– Каждый должен на что-то жить – пожал плечами Буш – я перебил вас, прошу прощения. Продолжайте.

– Да, сэр. Работа московской резидентуры почти что парализована, мы не можем рисковать американскими гражданами. Но все равно – есть серьезные симптомы. Один из агентов, относящихся по статусу к «голубой книге» не вышел на связь.

Гейтс говорил максимально неопределенно – но это было правильно, ведь даже сейчас упомянув голубую книгу он нарушил режим секретности и сделал он это только потому, что присутствовавший в кабинете Джордж Буш сам когда то был директором ЦРУ и точно знал о том агенте, который не вышел на связь. Речь шла о человеке, в американских разведывательных структурах именуемом Топхэт, Цилиндр. Была у него и вторая агентурная кличка – Бурбон. Под этими псевдонимами скрывался генерал ГРУ Дмитрий Поляков, лучший агент американской разведки со времен Олега Пеньковского. И тот и другой относились к голубой книге – данные о них вносились в тетрадь с голубой клеёнчатой обложкой, а высшим должностным лицам США информация передавалась спецкурьером пакетами голубого цвета, спецкурьер обязан был дожидаться, пока адресаты не прочтут содержимое конверта и не вернут его. Секретной директивой Совета национальной безопасности информация об агентах этой категории не могла быть выдана даже в конгрессе или сенате в комитетах по разведке. На заданные вопросы по разведчикам этой категории директор ЦРУ обязан был лгать.

– Мы что-то делаем для проверки?

– Сэр, мы не можем таковы условия работы с агентом. Он сам выходит с нами на связь, если это сделаем мы, он просто порвет с нами взаимоотношения.

– А что по ситуации с арестами в Москве? – в разговор снова вступил Бущ – мы слышали, что там повальные аресты.

– Информация есть, сэр – но ее мало. Мы пока не может точно сказать о масштабе арестов, но знаем что они есть.

– Что по нашему турецкому гостю? – задал вопрос Уэбстер.

– Сэр, пока Турция не идет с нами на контакт. Нам разрешают видеть его, но не более. Все что мы пока смогли сделать – провести короткий опрос.

– Чего они хотят?

– Мне кажется, сэр, что они просто хотят проверить, насколько нам нужен этот их незваный гость и что мы можем отдать за него взамен.

– Группа в Пентагоне и Госдепе проверит, чего мы можем их лишить! – отрезал Буш – это не самая лучшая политика – угрожать Соединенным штатам Америки. Если они думают, что то, что мы им даем мы им даем просто так, и это не надо отрабатывать – они ошибаются и сильно. Но дело не в этом. Дело в Москве и обстановке вокруг нее. У вас есть какая-то информация? Что с Горбачевым? Кто у руля и у ядерной кнопки.

– Сэр, у нас бы она была, если бы агенты Секретной службы не умыкнули у нас из-под носа перебежчика в аэропорту ДФК. На будущее, сэр, я отдал приказ в таких случаях действовать максимально жестко. Ведь можно перепутать агента секретной службы и оперативника русского КГБ, не так ли. Особенно если насмотреться фильмов про русских шпионов.

Буш какое-то время изумленно молчал – потом расхохотался

– Роберт, где вы работали при мне?

– Советский отдел, сэр, ведущий аналитик. Я не был частым гостем на последнем этаже, сэр

– Рад, что вы выбрались из аналитики, рад. Что касается перебежчика – то он запел как певчая птица. Мы даже усомнились в его искренности, судя по всему, парень до смерти напуган. Он говорит, что Горбачев убит, его самолет упал при взлете.

– Это совпадает с одной из наших версий, сэр.

– Да, совпадает. А потом он сказал такое, от чего последние волосы дыбом. Он сказал, что генерал Чебриков убит. И генерал Крючков тоже убит.

– Вот как? – вопреки ожиданиям Роберт Гейтс не сильно удивился, как будто речь шла о чем то несущественном.

– Да, убиты. По его словам генерал Крючков был расстрелян на дороге в Ясенево. А генерал Чебриков и весь его штаб были убиты при штурме здания КГБ!

Вот тут проняло даже заместителя директора ЦРУ, привыкшего профессионально лгать и скрывать эмоции.

– Штурм здания КГБ, сэр?

– Вот именно! Он говорит, что здание на Лубянке подверглось штурму и многие сотрудники КГБ убиты.

– Вероятно, он лжет, сэр.

– Кое-что заставляет ему верить. Он сказал, что это военные затеяли государственный переворот и убивают сотрудников КГБ. Вы должны помнить – восемьдесят первый год, восемьдесят третий, восемьдесят пятый. Подготовка захвата Андропова, потом две попытки государственного переворота. Обе провалились – и, кстати, последний раз благодаря нам. Похоже, что сейчас военным удалось взять власть.

– Тогда как мы пропустили? Схема отслеживания…

– Не сработала. Все это мы выясним потом, сейчас мне важно знать ваше мнение.

– Сэр, у меня…

– Мало информации. Мне нужно чисто экспертное заключение. На основании того, что у нас есть, только экспертное мнение.

– Сэр, если перебежчик не лжет, то это один из худших вариантов для нас. Военные расправились с собственным правительством в ядерной стране. Теперь они могут диктовать условия и нам, они привыкли решать проблемы, применяя силу, и сейчас применили ее. В политике, поскольку легитимность КПСС подорвана произошедшим – можно ждать одного из двух. Если они заручатся поддержкой значительной части Политбюро – то им не придется развенчивать Горбачева, про него все просто тихо забудут, изберут нового. Если же нет – нас ждет слом режима.

– Что же в этом плохого? – недоуменно сказал Буш

– Многое, сэр. Никто так всерьез и не задумывался над тем, что будет, если нам удастся добиться своего, и Советский союз рухнет. Это ядерная страна, сэр, у них есть достаточно средств, чтобы стереть нас с лица земли и не один раз. Сейчас у нас, по крайней мере, есть красный телефон, и если там что-то происходит, то мы можем просто поднять трубку и спросить, какого черта. Теперь представьте, если этих телефонов будет десять. Или двадцать. Советский союз – это известная величина, сэр, она предсказуема и прогнозируема, чего не скажешь о тех странах, что могут появиться на обломках. Тем более если к власти придут военные, и они будут располагать хотя бы небольшим кусочком советского ядерного арсенала. Чем меньше страна, имеющая ядерное оружие – тем больше у нее соблазнов применить его.

Судья Уэбстер понял, что разговор идет совсем не в ту сторону, и Буш недоволен. А портить отношения с будущим президентом – не стоило.

– Что по Вашему мы должны предпринять, Роберт – спросил судья – по вашему мнению?

– Сэр, то что мы должны предпринять, мы уже предпринимаем. Нужно проверить, что с нашей агентурой, это самый ценный наш актив у Ивана и при необходимости – законсервировать или даже попытаться эвакуировать ее. На данный момент у нас нет никакой информации, которая бы наталкивала нас на мысль, что русский медведь собирается вырваться из своей берлоги. Мы должны быть готовы к тому, что это произойдет – но не должны сделать ничего такого, что подвигло бы Иванов на эту мысль. Уровень готовности наших вооруженных сил по моему дилетантскому мнению достаточный, даже более чем. Может быть – даже слишком достаточный. Если то, что рассказывает русский перебежчик правда – и Иванов должна смениться власть и настанет период выбора. Точно так же в свое время он настал у Михаила Сергеевича Горбачева, он смог по-настоящему определиться с ориентацией и дальнейшим движением только к началу нынешнего года. Мы должны играть очень аккуратно и деликатно, одной рукой предлагая русскому медведю пряник, а другой демонстрируя кнут. Точно так же как мы делали это с Горбачевым. Кто бы сейчас не пришел к власти – на первых порах он будет один из многих. И он будет одинок, сэр, он будет очень одинок. У советской политической системы есть одна особенность – у крупных политических деятелей Советского союза нет команды в общепринятом смысле слова, в том, в котором его понимаем мы. Им просто негде и не на чем ее сформировать. Если у нас команда формируется на выборах, в партийной борьбе, и она всецело предана ее лидеру – то в Советском союзе человек, занявший какой либо пост, становится врагом для всех остальных, все остальные начинают копать под него и ненавидеть, чтобы занять его место. Если новичку везет – как повезло Брежневу – он удерживается у власти достаточно долго, чтобы подобрать преданную ему команду и уничтожить всех своих противников. Если же нет – варианты могут быть разные. Горбачева в свою очередь бы взяли в первую очередь на том, что предложили ему помощь, не находя союзников внутри страны, он начал искать их вовне и нашел. Если нам удастся сделать это с новым генсеком – нынешний переворот ничего не значит. Если же нет…

Гейтс помолчал

– Боюсь, нас ожидает война.

– Почему же?

– Потому что и мы и русские на последнем издыхании, сэр, это хорошо видно. Мы слишком много вложили в противостояние, чтобы закончить его чем то кроме победы. Они – тоже. Их экономика намного лучше, чем наша приспособлена к сложным и тяжелым временам.

– Вы считаете, что наша экономика в сложной ситуации? – снова начал заводиться Буш

– Сэр, деньги моего пенсионного фонда вложены на Уолл-стрит[18]18
  Так называемый План 121К – человек сам откладывает себе на пенсию, это деньги идут по низконалоговому режиму, вкладываются на Уолл-Стрит


[Закрыть] – исчерпывающе ответил Гейтс.

Судья почувствовал, что надо заканчивать – он провел немало судебных заседаний и знал, когда надо заканчивать.

– Последний вопрос, Боб. Кто из русских менее приемлем для нас на посту генерального секретаря партии.

– Гейдар Алиев – не задумываясь ответил Гейтс

– Вот как? Я думал вы назовете кого-то другого. Громыко, к примеру – я правильно произношу? И потом – я слышал, что Алиев не при делах, ему дали отставку.

– Для всех для нас будет лучше, если это так и останется, сэр. Алиев чрезвычайно опасен для нас, сэр, это самая опасная для нас кандидатура, и британцы приложили немало усилий, чтобы разделаться с ним.

– Чем же он так опасен?

– Многим, сэр. Во-первых – он генерал-майор государственной безопасности. Более того – он сторонник Андропова – или считается что он сторонник Андропова, значит большая часть КГБ априори будет за него. Во-вторых – он имеет значительный опыт работы в промышленности, в хозяйственном комплексе, значит, за него могут выступить и хозяйственники в аппарате ЦК, а это значит больше, чем принято представлять. В третьих – он известен как противник Горбачева, а это многое сейчас будет значить. В четвертых – он хоть и азербайджанец, но длительное время работал в Москве, с русскими. В пятых – он сильный специалист по Востоку, как раз по тем странам, на какие мы делаем сейчас основную ставку в борьбе с русским медведем. Но самое плохое не это…

Гейтс замялся, хлебнул кофе

– Самое плохое, сэр, что он все таки азербайджанец, восточный человек. Нацмен – как говорят русские, у них есть такое выражение, подобное нашему «ниггер». У него есть целая республика, готовая его поддержать как своего, он может черпать оттуда и кадры и поддержку, вне зависимости от того, как он там правил. На Востоке любят сильную руку, сэр, уважают волю в сочетании с жестокостью – а Гейдар Алиев проявил себя именно таким человеком в Азербайджане, сильным и жестоким. Вероятно, такой человек может пригодиться и всей России, Россия всегда становится слабее, когда смотрит на Запад, и всегда набирает сил, когда смотрит на восток, это все-таки восточная, а не западная страна. Если русские бросят соревноваться с нами и повернутся на Восток, как следует повернутся – у нас не останется никакого пути, кроме как применить силу. Из всех правителей советской империи я могу припомнить только одного человека, с которым можно сравнивать Алиева, и этот человек тоже родом с Востока. Его звали Иосиф Виссарионович Сталин, сэр. Если Гейдар Алиев вернется во власть – боюсь рано или поздно нам придется иметь дело со вторым Сталиным.

От упоминания Сталина настроение упало у всех в этом кабинете.

* * *

Когда за Робертом Гейтсом закрылась дверь, Буш тяжело вздохнул.

– Знаете, что самое мерзкое во всем в этом?

– Что? – спросил судья

– То, что он прав.