Текст книги "Наступление"

Операция «Магистраль». Афганистан, провинция Хост. Командный пункт
11 декабря 1987 года

С самого начала инициатива проведения операции Магистраль принадлежала прежде всего афганцам. Понимая, что Советская армия уходит, они заняли крайне циничную позицию, пытаясь за то время пока шурави еще здесь получить от них максимум. На период 87-88 годов была спланирована целая серия операций, в которых должны были участвовать как советские так и афганские военнослужащие, причем доля советской стороны должна была неуклонно сокращаться, а доля афганской – наоборот увеличиваться. Этакая боевая учеба в реальной обстановке.

Однако, развитие операции Магистраль пошло по тому сценарию которого не ожидал никто. Здесь и сейчас, в захудалой провинции Хост, одной из самых маленьких афганских провинций перед сороковой армией замаячила тень настоящей, без дураков – победы. Благодаря грамотным и умелым действиям штаба и мужеству солдат в этих горах удалось окружить и отрезать от Пакистана целый фронт моджахедов, с огромными запасами, предназначенными для штурма Хоста, в ловушку попали наиболее боеспособные части моджахедов. Дело было в том, что операция по захвату Хоста действительно форсировалась пакистанцами и афганскими моджахедами для того, чтобы захватить полностью хоть одну афганскую провинцию, объявить там свое правительство и потребовать предоставления места на переговорах в Женеве. Под это дело в провинцию были стянуты лучшие силы – и сейчас они оказались в ловушке. Сложно было припомнить за все время компании столь серьезный и неоспоримый успех советской армии, всем было ясно, что если его развить и добить окопавшихся в горах боевиков – это может психологически сломить засевших в Пакистане боевиков и принудить их к тому, чтобы реально идти на примирение – а не заниматься террором и копить силы в предчувствии ухода шурави для предстоящей схватки за власть.

Как этого и следовало ожидать – сразу появились ходоки. Развитие операции стало неприятным сюрпризом и для кое-кого их афганцев, ведь русских просили только деблокировать город, а убивать несколько тысяч душманов и захватывать целый комплекс взаимосвязанных базовых районов с накопленным снаряжением. Многие, ох как многие тайно играли на обе стороны, поэтому большая комиссия на УАЗах и даже Волгах под охраной всего одного БРДМ – не заставила себя ждать.

Гостей конечно же приняли, проводили в командирскую палатку. Спешно собрали стол – чем богаты, как говорится.

С одной стороны стола сидели афганцы, большая их часть входила в Высшую чрезвычайную комиссию по национальному примирению. Данная комиссия была образована в соответствии с Декларацией о национальном примирении в Афганистане, принятой чрезвычайным заседанием Революционного совета ДРА от 03 января 1987 года, в нее входили и много ни мало двести девяносто семь человек, многие из них – из высшего совета улемов и духовенства Афганистана, фактически – легальной крыши экстремистов. Комиссия эта работала на полном ходу, ее представители ездили по частям и соединениям афганской армии, примирения и близко не наблюдалось, а вот результаты работы – были…

Секретно[77]77
  Дается по книге А,А. Ляховского «Трагедия и доблесть Афгана» по мнению автора это лучшая книга о той войне


[Закрыть]

О фактах предательства и дезертирства в ВС ДРА

…На низком уровне остаются боеготовность и политико-моральное состояние ряда частей и подразделений ВС ДРА, укомплектованность личным составом большинства из них составляет 40-70 %. В провинциях растет дезертирство военнослужащих из афганской армии, которые в одиночку или небольшими группами (зачастую с оружием) переходят на сторону мятежников. Так, по официальным данным, из ВС ДРА дезертировало: в январе – 2350, феврале – 2600, марте – 2900, апреле – свыше 3000 военнослужащих (всего около 11 тыс. чел.).

В качестве примеров можно привести следующие. В ночь на 3 апреля на сторону мятежников перешел батальон 34-го пп из состава 2-го АК (г. Кандагар). По приказу командира батальона офицеры и солдаты, не пожелавшие дезертировать, были расстреляны.

27 апреля 93-й батальон царандоя (110 человек, 2 БРДМ, 3 МНМ, 5 автомашин), дислоцирующийся в Северном Баглане, вместе с техникой перешел на сторону мятежников сразу же после участия в параде, посвященном 9-й годовщине Апрельской революции.

В ночь с 11 на 12 мая командир 72-го полка царандоя Шабон (место дислокации – Центральный Баглан) во главе отряда до 300 чел. (БТР, 2 МНМ, 368 ед. СО) также перешел на сторону мятежников. Его переход резко ухудшил моральное состояние военнослужащих царандоя в районе Баглан и может повлечь к дезертирству другие подразделения царандоя.

План призыва молодежи и резервистов в ВС ДРА выполняется всего лишь на 20-60 % (в зависимости от провинций), что создает серьезные трудности в укомплектовании личным составом афганской армии.

…

Источники информации: МГБ ДРА, ГШ ВС ДРА, штаб 40-й армии, ГРУ ГШВС СССР,

апрель-июнь 1987 г.

* * *

Вот так вот работала комиссия по национальному примирению, вот так вот собирались примиряться моджахеды – но наверху это уже мало кого волновало. Волновали комиссию по национальному примирению окруженные душманы, но главой приехавшей комиссии был человек, не входящий в комиссию, и это было неспроста.

Главным среди приехавших был член ЦК НДПА, министр по делам племен и народнотей Афганистана Сулейман Лаек. Он был одним из старейших членов партии, занимал пост министра по делам народностей и племен, а его старшая сестра Мерхнегор была старшей женой и матерью четырех детей Себгатуллы Моджадидди, руководителя Национального фронта спасения Афганистана, члена «Пешаварской семерки» и одного из самых жестоких командиров бандформирований. Именно его люди открыли огонь по беженцам в лагерях Араволи и Арезай, когда те не выдержали, что там происходит и подняли протест. Лаек был довольно близок к генеральному секретарю ЦК НДПА Мохаммеду Наджибулле, хотя как и все члены ЦК имел собственную группировку из лично преданным ему людей. Кое-кого он взял с собой… как например, зама командующего центральным армейским корпусом, имеющим зону ответственности Кабул. Вообще, комиссия приехала представительная: генералы и представители племен – бородатые, душманистого вида старики, плохо говорящие по-русски. Были, впрочем и «приличные» люди – такие как Мир Аманутдин Амин, крупный кабульский купец и заместитель председателя Совета министров ДРА или Хаджи Мухаммад Цанкани, видный пуштунский авторитет, бывший сенатор при королевском режиме.

Хорошая компания, в общем.

С другой стороны сидели недавно вновь назначенный командующим ОКСВ генерал армии Виктор Дубынин, командующий сто третьей дивизией ВДВ генерал Павел Грачев и несколько других офицеров. Вид был у всех – уставший, у многих – невеселый.

Только что пришли последние данные по операции. Разведка, проведенная с использованием самолетов – разведчиков показала, что в регионе блокировано до двух тысяч боевиков, при них – несколько базовых районов, в них – подготовленное для операции по захвату Хоста снаряжение и боеприпасы, они копились несколько месяцев, по данным перебежчиков только реактивных снарядов там не меньше трех тысяч тонн. У боевиков до сих пор есть значительное количество боеприпасов и снаряжения – а вот с продовольствием они испытывают дефицит и пополнить запасы негде – сами только что до этого блокировали провинцию и морили ее голодом, в кишлаках еды нет ни крошки. Вдобавок у моджахедов не было единого руководителя. Харизматичный Джелалутдин был отозван в Пакистан, чтобы объяснить причины невзятия Хоста, и сумел выскользнуть из кольца до того, как ловушка захлопнулась. Из оставшихся боевиков часть составляли представители воинственного пуштунского племени джадран, одного и крупнейших, его представители издревле составляли костяк афганской армии. Оставшаяся часть – это наемники, бандиты, лица осужденные в различных странах Востока за тяжкие преступления и переброшенные сюда, чтобы встать на джихад и убивать советских солдат. Между разными группировками этого буйного воинства, которые только на словах чтили Аллаха, уже произошло несколько стычек, а пуштунам джадран вообще не нравилось присутствие на их земле откровенных бандитов. Так что еще немного – и дело могло дойти до боестолкновений не с Советской армией, а друг с другом.

Пакистанцы по данным разведки не только обеспокоены судьбой окруженным моджахедов – но и готовят силовую операцию по их деблокированию. Достоверно установлено, что в числе окруженных есть пакистанские военные инструкторы и сотрудники военной разведки, вполне вероятно, что там есть и американские граждане, сотрудники ЦРУ. Их гибель была бы тяжелым ударом для сопротивления – но еще страшнее, если частям советской армии удастся захватить кого-то из них живыми. Пакистанец, или не приведи господь американец, привезенный в Женеву на очередной раунд переговоров, будет живым и неопровержимым доказательством того, что пакистанская и американская стороны не только не выполняют договоренностей по урегулированию – но и сознательно идут на обострение внутриафганского противостояния, забрасывая в зону боев диверсантов и военных советников. В этом случае Советский союз получал абсолютно законный повод прервать переговоры и пойти на эскалацию силового воздействия в Афганистане, а возможно – и совершить агрессию против Пакистана. Чтобы этого не допустить – в зону племен с пакистанской стороны были подтянуты как минимум парашютно-десантный полк, батальон коммандос, крупные силы душманов, в том числе батальон Тор Лаглак в полном составе. Пленные душманы, захваченные на границе дали информацию, что пакистанские спецслужбы спешно освобождают из тюрем уголовников, и вооружают их, чтобы бросить на прорыв. НЕ исключалась так же несанкционированная – приказа отступать моджахедам никто не отдавал – массированная попытка прорыва в Пакистан.

Помимо этого – были там и несколько крупных и авторитетных религиозных деятелей крайне экстремистского толка, приехавших «вести против шурави джихад слова». Эти люди находились там, чтобы подбадривать боевиков, а после падения Хоста – войти в состав независимого исламского правительства Афганистана.

Генералу армии Дубынину совершенно некогда было заниматься проблемами примирения, замиряться с духами – однако же он понимал, что от этого никуда не деться за столом, где сидит член ЦК НДПА должен сидеть с советской стороны только он сам. Не меньше.

Начал говорить Лаек – обманчиво мягкий и дипломатичный человек, среднего роста, лысоватый, бородатый, по национальности пуштун. В афганской политике он был довольно известным игроком, оценивался как игрок хитрый и сильный, в значительной степени расходящийся с советскими представителями в оценке тех или иных проблем, стоящих перед Афганистаном. Лаек пользовался значительной популярностью среди пуштунов, писал стихи.

– Уважаемые товарищи… – Лаек владел русским – прежде всего, позвольте попросить у вас извинений, в связи с тем, что мы отвлекаем вас от нужной и важной работы. Мы понимаем, насколько ценно ваше время, особенно в бою.

– Не стоит благодарности рафик Лаек – ответил Дубынин. Грачев просто сидел и молча смотрел на афганцев, отчего они чувствовали себя весьма неуютно.

– Нас привела сюда нужда в мире, и голос совести, ибо есть ли что-то такое, по чему так исстрадалась земля нашей бедной страны как по миру. Мы надеемся найти понимание в ваших сердцах и в ваших делах.

Лаек действительно умел говорить очень красиво.

– Разве мы не понимаем друг друга, рафик Лаек? – деланно удивился генерал-полковник

– Признаться, я бы рад, рафик генерал, когда вы снова вернулись на нашу землю, потому что вы умеете добиваться побед, что не раз всем доказывали. Но за то время, пока вы отсутствовали на нашей земле – многое поменялось, многое стало другим. Наша партия решила замириться с теми, кто хочет мира и не проливать больше кровь, видит Палах, ее и так пролито болеем чем достаточно. Там, в окружении есть, конечно, и бандиты, но большинство – это несчастные, запутавшиеся мальчишки, бачата по сути. Им сказали – иди и убивай во имя Аллаха, они и пошли. Разве принесет мир на нашу землю их жестокое и бессмысленное убийство?

– Мира это конечно не принесет – рассудительно сказал Дубынин – спокойствие может быть и принесет, рафик Лаек. На какое то время. Что вы предлагаете?

– Мы предлагаем создать комиссию по урегулированию в округе Хост. С участием сидящих здесь людей, ваших представителей и представителей племен. И я прощу вас – дайте мне обратиться к вождям племен, возможно, мне удастся уговорить их сложить оружие.

– Мы обращались к ним несколько раз.

– Рафик, для них вы шурави, я такой же пуштун, как и они, уж не обижайтесь. Моего слова они послушают, если это будет слово разума.

– Мы разрешим вам обратиться к племенам. – сказал Дубынин – попытка не пытка

– На время моего обращения я бы попросил прекратить обстрел.

Дубынин снова кивнул

– Я дам команду стрелять только в ответ. Но ни для кого не секрет, рафик Лаек кто находится там помимо племен. Это бандиты, убийцы, уголовники, наемники. Многие из них заброшены даже не из Пакистана, а из других стран, есть там и китайские наемники. Как быть с ними, они вряд ли вас послушают.

– Мы считаем, рафик генерал, что этим людям нужно просто дать возможность покинуть нашу землю с миром. Дать им коридор, и пусть уходят и оставят нас в покое. Мы афганцы должны между собой решить судьбу нашей земли и власти на ней.

Генерал Дубынин молчал, пережидая гнев. Он не хотел хамить гостю, а иначе ответить не мог – ругательства так и просились на язык.

Афганцев от выслушивания доброй порции русского мата спасло появление офицера связи. Без доклада войдя в палатку, он подошел к генералу Дубынину, наклонился к уху

– Товарищ генерал армии, телефонограмма срочная, шифром.

– У нас переговоры – Дубынин не стал выговаривать майору, чтобы не расплескать копившуюся в душе злобу.

– Товарищ генерал армии. Воздух!

* * *

Министерство обороны СССР

Министр обороны СССР

Командующему 40 ОА

Генералу армии Дубынину

Воздух!

Совершенно секретно.

На ваш N 1118 от 18.12.1987 года.

Учитывая складывающуюся обстановку в зоне проведения операции Магистраль

ПРИКАЗЫВАЮ

1. Принять меры к уничтожению окруженной силами частей советской и афганской армии в районе провинции Хост ДРА бандитской группировки, применяя любые имеющиеся в вашем распоряжении силы и средства.

2. Не допустить деблокирования бандитской группировки со стороны Пакистана, а также прорыва блокированных бандитов в Пакистан.

3. О дополнительной потребности в боеприпасах, вооружении, личном составе донести установленным порядком в течение двадцати четырех часов.

4. На провокации бандитских пособников и паникеров не поддаваться.

5. О ситуации, складывающейся в зоне проведения операции докладывать спецсвязью ежедневно, в двенадцать и двадцать четыре часа.

6. Личному составу частей, осуществивших операцию по десантированию в пограничном районе с целью блокирования бандитских формирований в провинции Хост объявить благодарность.

Министр обороны СССР

Маршал Советского Союза

СОКОЛОВ

* * *

Генерал армии Виктор Петрович Дубынин, по дороге из вагончика, где располагалась аппаратура ЗАС до палатки, где дали афганцы, прочитал совершенно секретный документ дважды. Зайдя в палатку – положил документ на стол перед Грачевым. Грачев ловко поймал, прочитал, многозначительно хмыкнул.

– Давно пора… – сказал Грачев и многозначительно посмотрел на афганцев. Те ощутимо заволновались.

– Что происходит? – спросил Лаек по-русски.

– Ничего рафик Лаек – генерал Дубынин прижал ладонь к сердцу, по-восточному поклонился – прошу нас простить, но поступил приказ из Москвы и у нас много работы. Еще раз прошу простить, дорогие товарищи.

С этими словами генерал армии Дубынин встал и вышел из палатки. Следом за ним вышел из палатки Грачев потянулись другие офицеры, не обращая внимания на ошеломленных такой дерзостью и открытым пренебрежением афганцев.

Сулейман Лаек был опытным, очень опытным политиком. Он выжил в афганской политике, в этой банке со скорпионами, потому что умел чувствовать беду. Он, один из немногих высокопоставленных партийных деятелей современного Афганистана твердо знал, что если даже придут моджахеды, он не пропадет, благо сестра удачно вышла замуж, родственника в беде она не бросит. За срыв операции Магистраль или хотя бы за предоставление блокированным боевикам возможности выйти из окружения на индийский банковский счет Лаека положили двести пятьдесят тысяч индийских рупий, это был не первый раз, и уж явно не последний. Теперь он понял, что деньги придется отдавать.

– Что произошло? – грубо, не называя его обязательным «рафик Сулейман» спросил один из стариков, вождь племени.

– Ничего хорошего… – сказал Лаек, в душе ругая сам себя – ничего хорошего…

* * *

Афганцы предприняли и вторую попытку, иначе бы они не были афганцами. Выйдя из командирской палатки, они не торопились уезжать, не торопились к своим машинам, их глаза шныряли повсюду, ища слабое место у шурави, или хотя бы малейшую возможность для того, чтобы освободить соплеменников. Наконец, один из прибывших переговорщиков в генеральской форме, уловив момент, когда Грачев вышел покурить, подошел к невысокому, крепкому комдиву.

– Прошу прощения, рафик генерал…

Грачев вынул изо рта сигарету, которой дымил как паровоз, чтобы немного отвлечься, недоуменно воззрился на афганца.

– Мы знакомы?

– Так точно. Мы обеспечивали вас в Кандагаре, не помните? Я был у вас на КП, там еще была группа от вашего Розового дома.

Грачев напряг память и вспомнил – да, этот генерал и впрямь там был. Когда душманы попытались прорваться – люди этого генерала почти без сопротивления пропустили их, и крупная банда, даже несколько крупных банд – ушли.

– Что нужно?

– Рафик генерал, возможно, вы не понимаете всей сложности складывающейся сейчас в провинции ситуации.

– Почему же – перебил Грачев – отлично понимаю, только что на карту смотрел.

– Я не про это, рафик генерал, про другое. Решением пленума ЦК НДПА в действие введена политика примирения, ведутся переговоры с колеблющимися племенами. Мы не можем все вопросы решать с позиции силы. Если вы сейчас начнете бомбить провинцию – пострадают невинные люди, там же есть мирные кишлаки. Как мы потом будем вести переговоры, ведь мы потеряем лицо, если не сможем сделать то что обещали.

Грачев заметил, что сигарета погасла, бросил окурок на землю и затоптал для верности сапогом.

– Наверное, никак – сказал он

– Но мы должны…

– Ты кто? – спросил в упор Грачев

– Я генерал-полковник…

Советский генерал досадливо поморщился

– Да я не про это. Ты паникер или бандитский пособник?

– Что, простите, рафик?

– А вот что!

И генерал Павел Сергеевич Грачев, командующий сто третьей дивизии ВДВ от души хрястнул афганца кулаком в лицо.

* * *

Операция Магистраль. Пограничная зона, аэродром Мары-2
12 января 1988 года

С самого начала афганского противостояния массированное применение авиации в нем почти не предполагалось, только разве что вертолетов и устаревших самолетов типа Миг-21 и Су-7[78]78
  Авиация в Афганском противостоянии – это вообще отдельная тема для разговора. Американцы не стесняясь устраивают из Афганистана полигон для бомбометания со своих Б52 и даже В1, справедливо рассуждая что экипажам все равно надо тренироваться. Мы же постоянно чего то стеснялись. Тем не менее – в Афганистане все же был получен огромный опыт и только распад СССР не дал нашим ВВС как минимум встать на одну доску с американцами.


[Закрыть]. Какое то время этого и впрямь было достаточно, и можно было прочитать в боевых донесениях, как операция по зачистке какого-то кишлака координируется с зависшего над кишлаком вертолета Ми-8. К концу восемьдесят седьмого – этого представить было уже невозможно.

Основную боевую работу к концу войны на себя взяли Ми-24., истребители – бомбардировщики Миг-27 и Грачи, без счета проклятые моджахедами самолеты Су-25, почти не сбиваемые огнем самого распространенного средства ПВО у душманов – пулемета ДШК. Однако – мощности боеприпасов откровенно не хватало – самым «ходовым калибром» для бомбардировщиков была ФАБ-250, далее шла ФАБ-500. Эти бомбы собирали по всему Советскому союзу и бывало так, что привозили бомбы конца сороковых годов выпуска, а то и времен войны. У них были не две дежки, за которые он подвешивались, а три и лишнюю авиационные техники приноровились спиливать, а то и сшибали кувалдой. Вот так и воевали[79]79
  Это исторический факт. Конечно, если приходит заявка на боеприпасы, любой зампотыл в первую очередь выдаст те, что хранятся дольше всего, но само по себе – все равно показательно. Автор слышал о снарядах выпуска 1944 года, которые применялись в гаубицах.


[Закрыть].

Тем не менее – нельзя говорить, что разные варианты при вводе войск в Афганистан не прорабатывались – прорабатывались и еще как! В 1979 году началось обратное переоборудование старых мясищевских М50 1096 и 1230 ТБАП из топливозаправщиков в обычные бомбардировщики, только без возможности несения ядерного оружия. Зато каждый такой самолет, переоборудованный под фронтовой бомбардировщик мог нести пятьдесят две ФАБ – 250 или 28 ФАБ 500, в несколько раз больше, чем обычный фронтовой истребитель – бомбардировщик. Готовились приграничные аэродромы – на аэродром Ханабад перебросили полк Ту16 из Орши, а на Семипалатинск – прилетели самолеты из Прилук. Тем не менее – в первые год войны дальнюю авиацию в Афганистане почти не использовали, за исключением одной операции, где требовалось нанести удар по лазуритовым копям в Джарме, которые принадлежали Ахмад Шаху Масуду и на доходы от которых он содержал армию.

Активное использование дальней авиации в Афганистане началось с восемьдесят четвертого года, с одной из Пандшерских операций, и с тех пор уже не прекращалось. С тех же времен началось использование боеприпасов особой мощности – ФАБ 1500, ФАБ – 3000 и даже ФАБ-9000, огромной девятитонной бомбы. Ничего кроме проблем при загрузке – под ФАБ-9000 пришлось делать специальную перегрузочную платформу, а чтобы подвесить бомбу к самолету требовалось участие нескольких десятков человек, всех, кто был в это время на аэродроме – это не принесло. Так, для ФАБ-9000 ради4ус летального поражения взрывной волной составлял всего пятьдесят семь метров – это для огромной то бомбы, весом девять тонн. Те же девять тонн боевой нагрузки, сброшенные в виде серии бомб ФАБ-250 той же массы со штурмовиков – давали несравнимо больший эффект. Тем не менее – за применение «слонов» люди получали ордена Красной звезды, внеочередные звания. Пехота насчет всего этого высказывалась определенно – авиаторы даром свой шоколад едят.

Начиная со второй половины кампании активные действия частей специального назначения Советской армии вынудили душманов полностью изменить логистическую схему обеспечения своей деятельности: караваны с оружием и припасами теперь были не сквозными, а шли от одного укрепленного района до другого, дробясь и разгружаясь по необходимости. Укрепленные районы размещали в труднодоступной местности, там где невозможно применение бронетанковых и затруднено – применение мотострелковых частей и авиации. Теперь от укрепленных районов, от их функционирования зависел ход боевых действий целых провинций и фронтов. Обычно, укрепленный или базовый район строился на базе уже существующей пещеры или сети пещер, которые дополнительно укрепляли, оборудовали подходы для караванов из ослов или мулов, и выставляли сильную цепь передовых постов наблюдения и огневых точек.

В таких условиях – наиболее эффективным средством уничтожения таких вот горных комплексов становилась именно авиация. Но не фронтовая. Фронтовая авиация по условиям применения – высокогорье, разреженный воздух – могла доставить к цели лишь одну – две бомбы – пятисотки, а зенитное противодействие делало сброс бомбового груза очень неточным. Укрытия в базовых районах были прикрыты многометровой толщей скальной породы, часто еще и укреплены бетоном, удар бомбы пятисотки моджахедов мог лишь разозлить.

В таких условиях снова стало эффективным применение дальней авиации и бомб крупных калибров. Было освоено бомбометание по склонам – удар бомбы крупного калибра, трехтысячной, или даже девятитысячной, вызывал растрескивание скального грунта, завалы и обвалы в пещерах, обвалы в ущельях, сели и оползни. Не раз и не два бандиты оказывались просто замурованными в своих каменных норах. Тогда же советские авиаторы впервые подошли к применению того, что по классификации НАТО называется MOP, massive ordnance penetrator. Их советский аналог, пусть пока и несовершенный, назывался ФАБ1500-2600 ТС. Эта бомба несмотря на цифру 1500 в индексе весом была две целых шесть десятых тонны, и отличалась литой головкой толщиной десять сантиметров, которая позволяла сброшенной бомбе при взрыве уходить вглубь скалы. В этой бомбе было 469 килограммов нетипичного для советских бомб взрывчатого вещества ТГАС-5, тротил-гесогена, который был в полтора раза моще обычного тротила, и все это взрывалось не на поверхности, а в толщине скальной породы, нарушая ее структуру. К сожалению, уже были сняты с вооружение противокорабельные бронебойные монстры БРАБ 1000 и БРАБ 2000, которые могли бы пригодиться.

Двадцать восьмого октября восемьдесят седьмого года на замену старым ТУ-16, скорее даже не на замену, а в дополнение на аэродром Мары-2 перелетели две группы по восемь машин Ту-22М3 сто восемьдесят пятого гвардейского тяжелобомбардировочного полка из Прилук. Новые машины имели новейший навигационный комплекс НК-45, прицельно-навигационную аппаратуру, дававшую точный выход на цели и бомбометание (в отличие от старых радиоприцелов Ту-16, вообще не работавших в горах), качественное оборудование связи. Бомбовый отсек нового самолета не давал возможности применять боеприпасы тяжелее трех тонн – но зато ТУ-22М3 давал возможность применять ракеты и управляемые бомбы. Надо сказать, что пока ни о каком высокоточном бомбометании речи не шло – самолеты прилетели на обеспечение вывода ОКСВ и занимались в основном тем, что бомбили местность к северу и западу от Кабула. Оттуда шли обстрелы города неуправляемыми ракетами.

В Мары-2 же полк, верней не полк, а небольшая его часть отметили Новый год – тортом из сгущенки и печенья, водкой и местным самогоном – шампанского не нашлось.

Одиннадцатого января нового восемьдесят восьмого года полк подняли по боевой тревоге. Срочно требовалось принять и разгрузить несколько самолетов Ил-76 вроде как с боезапасом, получить боевые задания, провести предполетную проверку техники – в общем все как перед большим вылетом. Штурманская группа возглавляемая главным штурманом полка подполковником Засадько, уединившись, начали прокладывать маршруты подхода к цели и возврата на базу. Илы с боеприпасами пришли раньше, чем их ждал и – и всех свободных и несвободных людей на базе кинули на разгрузку, тем более что погрузочной техники как всегда не хватало.

Собственно говоря – никто не сомневался, куда их пошлют – на Хост. Было странно, что тянули так долго с этим, до сих пор они по Хосту не работали, хостинская операция обходилась фронтовой авиацией с Кабула и Джелалабада. С Хостом вообще получилось кое-как – когда начинали – началось и в Москве, блокированная группировка все же как то снабжалась, непонятно было то ли ей дадут коридор на отход в Пакистан, то ли будут добивать – вероятно ждали, чем дело закончится в Москве. Шли какие-то переговоры – на Востоке нельзя без переговоров. Потом, вернувшиеся с Афгана – пролетом – офицеры рассказали о том, что идут серьезные бои, это было еще вчера. Значит решили добивать – решение неожиданное, но приятное, все полагали что под вывод то – точно выпустят.

Ил-76, прибывшие прямо с Подмосковья разгружали с великим тщанием и осторожностью – подрыва только одного заряда, находящегося в нем груза было достаточно, чтобы от аэродрома Мары – 2 и всего, что находится на нем и в километре от него – остались лишь воспоминания. Самолеты привезли особый груз – боеприпасы объемного взрыва, объемно-детонирующие авиабомбы ОДАБ-250, производимые в Подмосковье, на заводе звезда. Каждый Ту-22 мог нести до двадцати четырех тонн бомб – но учитывая условия эксплуатации самолета нагрузку всегда рассчитывали за половинную – двенадцать тонн. Но и это – ровно двадцать четыре бомбы.

Ближе к вечеру самолеты начали дозаправлять, те которые не были заправлены и подвешивать бомбы в бомбоотсеки, что одновременно делать было категорически запрещено. К авралу привлекли всех, в том числе и батальон охраны аэродрома – неопытные в делах подвески бомб солдаты едва не уронили одну из бомб на бетонку, один солдат сломал ногу, а другой – обе руки. Пока техники и свободные члены экипажей лихорадочно готовили самолеты, не успевали, бегали, матерились – командиры воздушных кораблей, а самолет весом свыше 40 тонн был уже не самолетом, а воздушным кораблем, собрались на закрытый сбор офицеров полка.

Командующий смешанным полком был немногословен. Предпринята попытка прорыва на территорию Афганистана новой группы моджахедов, был серьезный бой. Разведка не исключает, что готовится удар с территории Пакистана с целью деблокирования окруженной группировки – уже с участием пакистанской армии. Несмотря на попытки решить проблему – она не была решена, моджахеды сдаваться властям Афганистана отказываются, в связи с чем принято решение бандгруппу уничтожить. Для этих целей – привлекаются все машины, какие только можно собрать – с Баграма, с Кабула и с Джелалабада тактическая авиация и стратеги – с Мары и с Ханабада. Задача – выполнить бомбометание ОДАБами, потом пойдут полки фронтовой авиации с фугасками и РБК[80]80
  Разовая бомбовая кассета, кассетная авиабомба.


[Закрыть] добивать, что шевелится. Особое внимание – как не попасть по своим частям, для этого Ту-22 выведут на цели старые Ту-16. Бомбометание планируется выполнять ночью, когда боевики не опасаются бомбовых ударов, и поэтому, чтобы не разминуться в ночном афганском небе, и тем паче – чтобы не произошло какого летного происшествия – очень важно подняться в воздух с точностью до секунды и следовать точно по проложенному и выверенному маршрутку полета. Точка сбора была назначена над Джелалабадом – приметное место, город, ночью подсвечен, на центральных улицах там даже фонари горят, все как у людей.

Особую проблему представляло бомбометание – при выполнении бомбометания бомбами ОДАБ-500 экипажи стратегов подвергались значительному риску, ведь максимальная высота бомбометания для этого боеприпаса – одна тысяча сто метров. Это в пределах досягаемости не только зенитных установок – но и пулемета ДШК, против которого у стратегов защиты не было. Поэтому – особое внимание на подход и отход, местность гористая и крайне сложная. Идущие перед ними Су-17 с Джелалабада подсветят ключевые точки САБами, но дальше расчет только на самих себя. Хорошо что Ту22 М3 мог летать едва ли не в режиме автоматического огибания местности за счет современного радиоэлектронного оборудования.

Тем не менее – задача, поставленная перед экипажами стратегов, была сложной и рискованной.

Взлетали уже в ночь, первые машины вышли на взлетку, когда на часах командира стрелки сошлись ровно на цифре двенадцать. Одна за другой, строгой красоты стальные птицы, изрыгая из сопел реактивное, голубое, горелочное пламя, уходили в темные небеса.