Текст книги "Наступление"

– Friendly! Friendly! – закричал капитан первое, что пришло в голову, одновременно разворачивая машину – don't shoot! Don't shoot!

Ему удалось на мгновение захватить неизвестный самолет в прицел – но очевидно вражеский летчик понял это и сорвал захват, пустив свою машину в совершенно необычное пикирование с переворотом, капитан никогда не видел ничего подобного. Снова что-то забубнил информатор, капитан наклонил нос своего самолета, пытаясь поймать противника на прицел на выходе из пике. Но в это время, ракета ближнего боя Р-73 настигла самолет пакистанского капитана, взорвалась, и самолет закувыркался в воздухе, разваливаясь на части. Счет капитана Шали остановился на числе три, катапультироваться он не успел.

Выбив самолеты прикрытия, советские истребители рванулись в атаку на пакистанские истребители – бомбардировщики, делающие второй заход на штурмовку Кандагара. Там они потеряли одну свою машину – один из советских летчиков не успел увернуться от роя ракет, которые пакистанцы запустили по нему. Еще один советский самолет был подбит – но у него было два двигателя, а не один, и поэтому он просто вышел из боя. Пакистанцы в том налете недосчитались одиннадцати машин, в том числе шести из восьми F16. На южном направлении у Пакистана осталось всего два современных самолета – в то время как все новые и новые советские истребительные полки перелетали к южным границам Союза.

США штат Мэриленд

Форт Мид

Ночь на 21 марта 1988 года по Вашингтону

Штаб-квартира Агентства национальной безопасности США

 
Граф Наф-Наф собрал войска
И толкнул им такую речь
Вот мой соломенный меч
И я объявляю войну!
Волкам, шакалам и прочей шпане
Всем тем, кто живет не впрок
Клянусь ботвиньей, я сам преподам
Этим дармоедам урок…
 

Наутилус Помпилиус

National Security Agency – шутники переводят это как No Such Agency[301]301
  Агентство, которого не существует


[Закрыть] находится на армейской базе Форт-Мид, удачно расположенной на двести девяносто пятой дороге, между Балтимором и Вашингтоном. Территория агентства занимает шестьсот пятьдесят акров, что очень много. База находится на полном самообеспечении – собственная электростанция, телевизионная станция, полиция, три библиотеки, детский сад для детей сотрудников, куча кафетериев, баров – и все это за тремя рядами колючей проволоки, охраняющейся так же тщательно, как и Форт Нокс, где хранится золотой запас США. Три забора – несколько метров высоты, внешний и внутренний просто колючая проволока, средний колючая проволока под током.

В описываемый период в штаб-квартире агентства работали несколько тысяч человек. Для них в восемьдесят четвертом и восемьдесят шестом годах были выстроены два здания, семь и девять этажей, с первого до последнего этажа здания покрыты светоотражающими стеклянными панелями, навешенными так, что происходящее внутри невозможно прослушать при помощи лазерного луча. В стены – встроена медная сетка – это тоже предохраняет от прослушивания. Площадь построенных для АНБ зданий – один миллион четыре тысяч квадратных футов, это больше чем у ЦРУ и любого другого правительственного ведомства кроме ФБР и Госдепартамента США.

Если вас пустят внутрь – вы попадете в самый длинный коридор в мире, девятьсот восемьдесят футов длиной, пятьсот шестьдесят шириной, местные называют его Бродвей. По обе стороны – ряды одинаковых дверей с номерами, ни на дверях, ни на бейджах сотрудников нет имен и званий, только номера. Идентификационные карточки, по которым можно пройти внутрь – бывают двух видов, красный – «секретно крипто», и зеленый – «совершенно секретно крипто». Если у вас нет такой карточки – то вы можете находиться в здании только в компании сотрудника с допуском и только в красной зоне, в зеленую вас не пустят. На каждом шагу – морские пехотинцы США, режим безопасности просто маниакальный. Впрочем – сотрудников АНБ можно понять, если русские получат доступ к шифрам, на то чтобы их сменить потребуется несколько месяцев и несколько сотен миллионов долларов, все это время Америка будет беззащитна. По крайней мере, так читается. ЦРУ разработало систему одноразовых, совершенно нерасшифровываемых шифров «Степданс», делающих бессмысленным саму профессию криптографа[302]302
  Степданс, чечетка – система шифров, основанная не на логическом алгоритме шифрования, а на случайных числах и одноразовых шифроблокнотах, которые находятся у отправителя шифровки и получателя и после расшифровки становятся бесполезными. Для того, чтобы получить последовательность случайных чисел, ЦРУ записывает атмосферные помехи и преобразовывает их в числа.


[Закрыть] – но в этом здании об этом предпочитали не говорить и не думать.

Примерно в час ночи – в Москве было уже девять ноль-ноль, а в Кабуле высадились первые боевики полков Аль-Исра – на территории Форта Мид приземлился вертолет. Это был новейший H-70 Sea Hawk, который поступил далеко не во все части, принадлежал он не к восемьдесят девятому транспортному авиакрылу – а числился за испытательным центром ВМФ на Патуксент-Ривер. Вертолет этот был оснащен полным комплектом приборов для полета в плохих метеоусловиях и ночью, и поэтому именно этот вертолет использовали для того, чтобы тайно забрать вице-президента США из его вашингтонской резиденции в Военно-морской обсерватории и доставить в АНБ. Проще (да и тише) было бы автомобилем – но боялись русских шпионов.

АНБ выбрали как место для размещения штаба, координирующего операцию по захвату Афганистана потому. Что там была едва ли не самая совершенная в США аппаратура обмена данными, и там же можно было быстрее всего получить информацию о мерах, предпринимаемых советской стороной.

Вице-президента Буша, бывшего директора ЦРУ принимал в свеем огромном кабинете без окон директор АНБ, генерал-лейтенант Уильям Е. Одом. Сухощавый, в старомодных очках, бывший помощник военного атташе в Москве, бывший помощник Збигнева Бжезинского и личный друг Александра Солженицына он являлся крайне правым, и ярым антисоветчиком, сокрушение Советского союза было его жизненной целью, и мало кто в США внес такой же вклад в это предприятие, какой внес в него он, генерал Уильям Одом. ЦРУ он недолюбливал, как и полагалось армейскому офицеру и директору АНБ – но осознание того, что сейчас, на его глазах, Советский Союз будет унижен и потеряет стратегически важную для него страну – заставляло его примириться с тем, что бразды правления все же будут у ЦРУшников. Точнее – у бывшего директора ЦРУ Буша, никого из сотрудников ЦРУ сюда не допустили, в Управлении шли повальные проверки. После провала ВСЕЙ разведывательной сети ЦРУ в Советском союзе и странах Восточной Европы – стало понятно, что в ЦРУ действует советский агент.

Генерал Одом указал вице-президенту Бушу на свое место во главе стола – но вице-президент проигнорировал приглашение, усевшись на свободное кресло.

– Спасибо, Билл, это место твое. А вот это – вице-президент похлопал по столешнице перед собой – пусть будет моим.

Генерал-лейтенант поморщился – он не любил, когда к нему обращались Билл, начал представлять сотрудников.

– Крейг Атлас, советский отдел, ведущий аналитик.

Полный, даже толстый мужчина, чем-то похожий на итальянца привстал со своего места

– Николас Брейден, полковник, офицер связи. Неоднократно бывал в Пакистане в качестве венного советника, знает ситуацию там.

Николас Брейден был негром. Самым настоящим. Вице-президент не был расистом – но подумал, что все-таки не стоило отправлять негра советником в Пакистан, черт знает, как к этому отнесутся местные военные. Может быть, они не такие политкорректные как в США?

– Сара Альтман, специалист по советской угрозе. Она родилась в СССР, потом ее родители бежали в США от ужасов большевизма.

Женщина была некрасивой – примерно такой представляешь женщину, занимающуюся научным трудом. Синим чулком, чахнущим над бумагами.

– Рады приветствовать вас в Хрустальном дворце, мистер вице-президент – с улыбкой сказала Сара Альтман

– Разве Хрустальный дворец находится не под горой Шайенн? – спросил Буш

– У нас тут его филиал – улыбнулся Одом, снимая телефонную трубку – пожалуйста, картинку из сектора два на основной монитор. И подготовьте сеанс связи с Пешаваром.

– Смотрю, вы неплохо тут устроились – сказал вице-президент – в мои времена мы смотрели спутниковые снимки на чем-то вроде диапроектора.

– Времена изменились, новая технология… – отговорился Одом – джентльмены, прошу пройти в просмотровый зал

– Рад, что деньги налогоплательщиков были потрачены не зря…

Оказалось, что у директора агентства в соседней комнате находился не просто просмотровый зал – а запасной пульт управления, который позволял получать любую информацию с любого из секторов, занимающихся перехватом и анализом информации, проводить сеансы связи, в том числе межконтинентальные, даже поддерживать контакт с Пентагоном. Президент насчитал восемь основных мониторов и вдвое больше дополнительных, операторских мест было тоже восемь, но сейчас задействовали одно – его занял Крейг Атлас, привычно начал настраивать аппаратуру.

– Ваши аналитики умеют работать в яме[303]303
  Яма существует в ЦРУ, верней, существовала. Когда компьютеры были большими – под основной вычислительный центр ЦРК отводилось целое здание, сам компьютер был заглублен, он то и назывался «яма». Работать в яме – значит, работать на приеме-передаче информации


[Закрыть]?

Одом только пожал плечами – наконец то ему удалось утереть нос наглецу из ЦРУ, пусть даже бывшему. Хотя нет… бывших ЦРУшников не бывает.

– А почему обработкой информации у вас занимается не первый сектор? – не унимался вице-президент

Первый сектор в АНБ занимался анализом советской угрозы.

– Первый сектор мы держим наготове, нам нужны все кто у нас есть на случай, если медведь начнет ворочаться в берлоге – объяснил Одом – откровенно говоря, я не доверяю сидящим в Москве парням, это закоренелые сталинисты, и они могут выкинуть неприятный фокус, а мы должны быть наготове.

– Эти парни хуже сталинистов – вставила Альтман – это сталинисты в костюмах и при галстуках. Самая опасная разновидность сталинистов.

– На экранах наконец-то появилось изображение, Атлас забарабанил по клавишам терминала, настраивая его для получения информации.

– Спутник подойдет через восемь минут, сэр – доложил он

– Тогда настрой канал связи – приказал Одом

Бешеное аллегро по клавишам – и на втором экране вдруг засветилось изображение, пусть черно-белое, но все же достаточно четкое и ясное.

Оператор в американской военной форме, сидящий перед экраном. Какой-то ангар.

– Оскар-папа, как принимаете? – запросил Атлас

– Альфа, контакт стабильный – незамедлительно откликнулся оператор.

– Сэр, контакт установлен – доложил Атлас.

– Это что, Пешавар? – не поверил вице-президент.

– Да, сэр, это Пешавар.

– Оскар-папа, доложите по готовности.

– Альфа, станция развернута, у нас все ОК.

– Оскар-папа, пригласите Папу – главного.

– Альфа – вас понял.

Папа – главный, он же бригадный генерал армии США Оскар Дальтон, переброшенный сюда из Сальвадора в качестве временного наблюдателя – был одет в чужую «тигровую» форму без знаков различия. Форма дивизии Алькататль, лучшей части сальвадорской армии, имеющей большой опыт борьбы с коммунистами. Генерал Дальтон был опытным специалистом – военным советником, приверженцев радикальных методов и ненавидел коммунистов. Лучшей кандидатуры было не найти.

– Приветствую вас, сэр! – генерал стоял по уставной стойке, заложив руки за спину

– Генерал, рад видеть вас в Пешаваре – ответил вице-президент – что там у вас происходит?

– Коммунисты бегут как ошпаренные, сэр! – радостно осклабившись, начал докладывать генерал – нам удалось в полной мере воспользоваться эффектом внезапности. Мы захватили аэродром в Джелалабаде и перерезали дорогу, отрезав гарнизон русских от помощи, сейчас муджахеддины ведут массированный обстрел советских позиций, а танки там будут примерно через час. Нам удалось помешать советским саперам подорвать дороги, и мы уверены, что танки пройдут до Джелалабада и дальше. Наступление уже началось, сэр.

– А что там у нас с Кабулом?

– С Кабулом ситуация сложнее, сэр. Удалось высадить все силы, какие мы наметили, аэропорт взят. Однако, взять с ходу советское посольство и министерство обороны не удалось, там сейчас идут ожесточенные бои. Моджахеды атакуют городки советских военных советников, можно сказать, что система управления афганскими силами безопасности парализована. Думаю, что советское посольство мы возьмем к ночи, сэр.

– Советское посольство надо взять обязательно – сказал Буш – и проследите, чтобы наши специалисты смогли ознакомиться с его содержимым.

– Так точно, сэр.

– А что там у нас с китайскими друзьями, генерал?

– Сэр, наши китайские друзья…

Внезапно изображение оборвалось, по экрану поползли полосы…

– В чем дело? – недовольно спросил вице-президент.

– Сэр… кажется, спутник вышел из зоны уверенного приема – полковник взглянул на часы – странно, еще пара минут была. Сейчас попробуем восстановить связь, господин вице-президент

– Сэр – заговорила Сара Альтман – не беспокойтесь, мы уже получили данные из Китая, они подтверждены спутниковыми снимками. Китай перебросил в Пакистан два воздушно-десантных полка и стягивает к западной границе все мобильные силы, какие у него только есть. Китай выполняет наши договоренности, сэр.

– Тогда остается только ждать… – философски подытожил Буш – и принесет мне здесь кто-нибудь кофе или нет?

Следующий спутник подошел к зоне уверенного приема через час десять минут. Но и с ним установить связь – не удалось.

Кабул, центр

Двумя часами позже

Министра Таная затащили в какой-то дукан офицеры личной охраны, когда поняли, что дело – совсем дрянь. На улице еще продолжался бой, щелкали по стенам пули и чадно горел бронетранспортер из охраны министерства, который подожгли выстрелом от здания больницы. Их осталось шестеро… может быть, и еще кто остался, но сейчас их было шестеро.

Министр был ранен. Тяжело. В руку и живот. Последнее ранение он получил на улице, но продолжал стрелять из своего Стечкина, когда его тащили в этот дукан, огрызаясь автоматными очередями. Сейчас его перевязывали, министр был бледен, но боль сносил молча.

А как все хорошо начиналось…

Почти сразу – удалось деблокировать советское посольство, эти шакалы из президентской гвардии, которые встали там почетным караулом – почти сразу разбежались, оставшиеся сражаться были убиты – в конце концов, в министерстве Шах Наваз Танай собрал не худших из афганцев, все они были пуштунами и воинами, многие – выходцы из десанта и частей коммандос, а тут их в бой вел лично министр. Удалось захватить неповрежденными несколько машин, некоторое количество оружия и двоих пленных. Пленных допросили на предмет того, где находится собака Наджиб и его ренегаты, но они ничего толком не знали – их просто ночью подняли по тревоге, и они даже и не осознавали толком, что участвуют в государственном перевороте. Или не государственном перевороте? Если вооруженный мятеж возглавляет глава государства – это можно считать государственным переворотом? Или нельзя? А чем тогда, если не государственным переворотом?

Как бы то ни было Шах Наваз Танай повел свой отряд по направлению к Арку, справедливо рассудив, что собака Наджиб если где-то и будет укрываться в столице – то это там. А если его там есть – то он займет Арк и провозгласит новую революцию, объявив, что генеральный секретарь ЦК НДПА Мухаммед Наджибулла поднял свои банды на мятеж, а когда понял, что мятеж провалился – трусливо бежал, поджав хвост.

В советском посольстве Шах Навазу советовали подождать, пока свяжутся с Москвой и прояснят ситуацию, но Шах Наваз обругал посольских матом по-русски и обвинил в трусости. Советские, не зная что делать – начали выполнять так называемый «девятый план», план экстренной эвакуации советского посольства, тем более что все лишние бумаги уже были уничтожены. Как потом оказалось – такое решение было ошибочным, лучше было оставаться под защитой стен посольства.

Выйдя на Майванд, группа министра Таная столкнулась с сопротивлением – у противника были легкие внедорожники УАЗ, которыми президентскую гвардию в изобилии снабдил советский военный советник, известный как «товарищ Бек» – на них были крупнокалиберные пулеметы, автоматические минометы и ракетные установки, они могли быстро маневрировать и действовать партизанской тактикой наскоков, укусил – ушел. Были у гвардейцев и огнеметы, и крупнокалиберные пулеметы, и снайперские винтовки – но то же самое и даже в еще большем количестве было у бойцов министра Таная и они умели вести бой в городе. Продвигаясь не улицей, а кварталами, перебегая от дома к дому, они схватывались в мимолетных стычках с президентскими гвардейцами, несли потери – но продвигались вперед и наносили урон врагу. Было и еще много кого. Майванд, торговая улица – как начался мятеж – превратилась в сумасшедший дом, в городе были подразделения армии, коммандос, президентской гвардии, ХАД, Царандоя, защитников революции[304]304
  что-то типа народной дружины, но не с повязками, а с автоматами. Подчинялись местным партийным комитетам или пятеркам.


[Закрыть], у всех было оружие, но мало кто понимал, кому он подчиняется и что вообще ко всем чертям происходит. А кто-то, пользуясь ситуацией – элементарно грабил дуканы и сводил счеты. В общем – было весело. И тут…

Пули летали по улице как обезумевшие от дыма, мечущиеся в теснине пчелы, били в стены, кого-то и жалили. Горели покрышки, горели дуканы, и дымом была застелена большая часть улицы, никто не понимал толком – кто стреляет и в кого. Чуть в стороне от того места, где они залегли – прямо посреди улицы стояла с разбитыми стеклами и исклеванным пулями кузовом белая правительственная Волга, было видно, что в распахнутой настежь водительской двери – труп. Видимо, кто-то пытался смотаться – но не успел.

Старший офицер из охраны Шах Наваза, выглянул из-за стены, какое-то время всматривался в то, что творится на улице, рискуя получить случайную пулю. Потом кивнул.

– За[305]305
  Пошли, пошел (пушту)


[Закрыть]!

Согнувшись в три погибели – хоть какое-то спасение от пуль – они начали парами перебегать до следующего укрытия, из которого короткими садил пулеметчик. Вместе со всеми бежал Танай – он бежал в третьей паре и бежал как обычный солдат – каска, бронник, разгрузка, автомат – как ни странно, это самое лучшее в бою, ничем не выделяться, чтобы не попасть на прицел снайперу. Во время перебежки один из бойцов споткнулся, упал – но второй подскочил, дотащил его до укрытия…

– Сильно?

Боец попытался улыбнуться

– Цел. В броник попало. Болит только.

Министр хлопнул его по плечу

– Поживешь…

Где-то впереди забухали разрывы – по городу бил миномет, но бил он неизвестно откуда и явно неприцельно.

– Манн тро мегоям… – выругался министр – где мы?

– Там дальше больница, командон[306]306
  командир (пушту)


[Закрыть]. Там засели какие-то.

– И что? Ты куда стреляешь? – министр внезапно обратился к пулеметчику

– Так прикрываю, рафик министр… – растерянно сказал он

– Побереги патроны до Арка.

– Есть…

– Кто знает, как пройти? Заболь, ты же жил здесь…

– Вон там свернем, рафик министр – показал рукой невысокий боец куда-то в дым – там дойдем, я эти места знаю…

– Связь есть с кем-нибудь?

– С министерством есть, командон – ответил радист

– Дай мне!

Танай мог оставаться в министерстве, в конце концов, именно ему, а не дежурному офицеру больше всего было нужно поднимать войска. Но как я уже говорил – если бы Танай остался за спинами бойцов он не был бы Танаем. Может быть – у него была мысль первым ворваться в Арк и уже его не покидать… кто знает?

Танай принял гарнитуру рации.

– Мангарай, мангарай, я Аскар один, как принимаешь, прием?

– Аскар один, я Мангарай, принимаю громко и четко, прием.

– Мангарай, доложи обстановку, прием.

– Аскар-один, удалось связаться с седьмой и четырнадцатой дивизией, они в наших руках, прием. С третим корпусом связи нет, прием.

– Одиннадцатая, прием?

– Связи нет, прием.

– Сто пятьдесят седьмой полк, прием?

– На стороне мятежников, прием.

Министр скрипнул зубами. Он не верил, что кто-то из десантников сможет его предать. Но если все же предали – хуже для них.

– Пятьсот семнадцатый, прием?

– Связи нет, прием.

– Двадцать шестой, прием?

– Связи нет, прием.

Столица Афганистана Кабул на всякий случай была окружена гвардейскими частями – пятьсот семнадцатый парашютно-десантный полк в Майданшахре, сто пятьдесят седьмой – в Бамиане, двадцать шестой – в самом Кабуле. Он считал, что везде его люди, но…

В Афганистане ты никогда не узнаешь, кто предаст тебя, а кто останется верным, пока не дойдет до дела.

– Есть связь с шурави, прием?

– Шурави укрепились в Баграме, перекрыли дорогу и отсекли север. Ведут бой, прием.

– Передавай всем частям и соединениям приказ немедленно формировать маневренные группы и выдвигаться в направлении Кабула. Сообщи всем – министр обороны, командон Шах Наваз Танай вместе с бойцами, оставшимися верными революции ведет бой в центре Кабула, отражая атаки банд бывшего генерального секретаря ЦК НДПА Мухаммеда Наджибуллы и других примкнувших к нему предателей. Сообщи всем…

Что нужно было сообщить всем – министр так и не успел сказать, потому что звуки боя перекрыл вой. Истошный вой, похожий на волчий, многократно усиленный динамиками – еще в тридцатые годы этот прием применяли басмачи, психологически подавляя противника перед штурмом. Министр бросил гарнитуру рации – и еле успел укрыться. Со стороны больницы – открыли огонь такой силы, что отдельных выстрелов было не слышно, они сливались в сплошной мрачный шум.

– Ложись!

Министра подсекли под ноги, навалились сверху, прикрывая собой.

– Аллах Акбар! – громыхнуло над улицей

Что за шайтан…

– Во имя Аллаха, милостивого и милосердного – вещал кто-то в мегафон так громко, что слышно было даже на фоне стрельбы – мы муджахеддины фронта исламского освобождения Афганистана заявляем о том, что город Кабул переходит во власть фронта исламского освобождения. Час освобождения от власти безбожников настал! Люди, берите оружие и выходите на улицу! Убивайте безбожников и многобожников, убивайте оккупантов! Час освобождения настал! Аллаху Акбар! Бойтесь наказания Аллаха, ибо Аллах силен в наказании! Убивайте безбожников и забирайте у них оружие! Аллаху акбар!

Как скорость наказания Аллаха и призывы к убийствам сочетались между собой – было непонятно, но те, кто сейчас штурмовал Кабул, полки особого назначения «Аль-Исра» – меньше всего задумывались об этом. Они – просто убивали…

– Ур! – заорал министр

Его бойцы открыли огонь из автоматов, но сорвать атаку не смогли. А в следующее мгновение – громыхнуло, вспышка – и всех разбросало в стороны…

Китайское безоткатное орудие – восемьдесят два миллиметра. По мощности – почти что артиллерийское орудие, но можно стрелять с плеча…

Министр встал на колени, оглушено качая головой – под пулями – но кто-то сбил его с ног и навалился на него. Потом его потащили, прямо по улице, огрызаясь огнем. Он даже не понимал, кто его тащит – свои или чужие. Их бы расстреляли на этой улице, если бы не бронетранспортер БТР-80, один из тех, которые он прятал в министерстве – выехал на улицу, ударил одновременно из двух пулеметов в дым – и душманы на мгновение смешались. Но только на мгновение – у духов были специальные противотанковые группы, восемь-десять человек, вооруженные только гранатометами РПГ7, американскими М-72 и китайскими безоткатными орудиями. Сразу несколько гранат и ракет полетели в дыму, перекрывая все возможные направления, духи даже не знали, откуда бьют, стреляли в дым, пытаясь выцелить ведущий огонь БТР. Выцелили – одна из ракет попала точно, БТР задымился, пулемет подавился огнем.

– Сюда! Быстрее!

Кто-то успел автоматной очередью сбить замок с одного из дуканов, сбили дверь, вломились. Сгоряча чуть не пристрелили трясшегося от страха хозяина.

– Рафик Шах Наваз ранен!

Минута под шквальным огнем моджахедов – впустую не прошла.

– Аллах Акбар! – неизвестный диктор зашелся на улице…

Министра начали перевязывать.

– Рация! Где рация!?

– Нурмухаммеда убили!

– Где рация, ты, сын осла!?

– Не надо… – прохрипел министр, пытаясь подняться.

– Лежите…

Автоматная очередь – по стене, визг пуль о сталь двери. Грохот разрывов на улице – АГС. Свой? Чужой?

– Надо уходить. Рафик…

– Молчи!

Заметили – новая очередь, крики душманов, сжимающих кольцо вокруг дома.

– Шурави, таслим! Шурави, таслим!

Шакалы, дети свиней…

Командир группы охраны прижал толстого торговца-индуса к стенке, сунул под нос пистолет Стечкина. Среди дукандоров в Кабуле было много индийцев, торговля тут приносила куда больший доход, чем в родной Индии – но и голову тут сложить было запросто.

– Кричи! – шепотом сказал офицер.

– Рафик офицер…

– Кричи, что у тебя тут только семья. Ну!

– Не стреляйте! Не стреляйте, тут никого нет! Тут только я и дети, пощадите ради Аллаха! Не стреляйте!

– Шурави таслим!

Не поверили. И как поверить – следы крови, сбитый пулями замок. Сам бы – поверил?

– Сзади выход есть?

– Да…

– Куда он ведет?

– На двор!

– А двор куда ведет, идиот!

– На улицу!

– Показывай!

В спину торговцу уткнулся ствол Стечкина.

– Не надо. Не надо!!!

– Показывай, сын ишака!

Торговец просеменил между тюков, тяжело, хрипло дыша.

– Здесь! Вон дверь.

– Открывай!

Дверь открывалась не внутрь, а наружу – торговец, весь посеревший от страха, снял большую, массивную щеколду, осторожно толкнул дверь.

– Аллах Акбар!

Треснула автоматная очередь, за ней еще одна. Пули перепоясали торговца-дукандора свинцовой строчкой, он хрюкнул, и начал оседать в дверном проеме. Офицера охраны пули тоже стеганули – бедро, плечо, даже шея – но он удержался на ногах и даже сумел захлопнуть дверь, прикрываясь от пуль телом торговца. Хрястко вошла в пазы кованная массивная щеколда…

Бросив торговца здесь, офицер поковылял назад.

– Рафик, ты ранен?

– Ерунда… Не пройти… – офицер опустился на какой-то тюк, дышать становилось все тяжелее – обложили.

– Шурави таслим!

Первая ракета бухнула – в стену, совсем рядом, разорвалась. Здание едва заметно тряхнуло, кто-то выругался по-русски.

– Ы-ы-ы… шакалы.

– Братья… – министр с трудом вставал, опираясь на стену и на руку ряжом стоящего нафара – слушайте меня. Нам не уйти отсюда. Там, с той стороны – исламисты. Убийцы и каратели. Но мы – офицеры и коммунисты

Еще одна ракета ударила в стену, били неточно, видимо из-за дыма…

– Как старший по званию приказываю вам – уходите. Оставьте мне пистолет, гранату и уходите. Сражайтесь с теми, кто пришел в Кабул убивать. Я не воин, я обуза.

– Ты что, рафик, считаешь нас за шакалов? – спросил кто-то – и в этот момент ракета ударила в дверь. Ударная волна повалила кого-то на землю.

– Это последнее предупреждение, шурави! – закричал в мегафон кто-то – если вы сдадитесь, мы отпустим вас как храбрых воинов! Но если хоть один воин Аллаха погибнет от ваших рук – я прикажу снять с вас кожу заживо, Аллах Акбар!

Нафары помогли министру подняться. Встали сами – у кого автомат, у кого пистолет. У всех – гранаты. За них держался и министр – они никого не оставили в этом дукане.

– Пошли?

Так умирали коммунисты и герои. Настоящие…

Точка-пять

Тот же день

Точка – пять – так называлась небольшая и неприметная вилла с высоким дувалом по периметру. Хозяев здесь не было видно давно – но по-видимому, хозяева все же были, потому что пару месяцев назад началась стройка. В Афганистане зимой не так то холодно, как к примеру в России – поэтому если есть из чего строить и на что строить – строят круглый год. Завезли цемент, саманный кирпич с базара, кровельный лист – его привезли от шурави, видимо договорились с вороватым снабженцем. Начали строить – дом для такого большого участка был небольшим. К нему, по видимому, должен был быть пристроен дом, чуть ли не в три раза больший прежнего. Строители прямо тут, в этом старом доме и жили.

Странные это были строители. Все как на подбор – крепкие, молчаливые, не похожие на обычно выполняющих строительные работы хазарейцев – нос бородами. Бригадиром у них был пуштун, он выходил за дувал, ехал до ближайшего дукана на старенькой Тойоте, покупал простую еду, лепешки, баранину – судя по количеству человек на двадцать. По видимому, если работаешь – аппетит у человека просыпается хороший.

А вот в тот день, когда началась стрельба – строители на работу не вышли.

Старенький внедорожный УАЗ с афганскими номерами и разбитым пулями ветровым стеклом тормознул около ворот, водитель засигналил длинными гудками – раз, другой, третий.

К двери никто не выходил…

В доме один из «строителей», проверявший бесшумный автомат с подствольным гранатометом «Канарейка» повернул голову, прислушался к гудкам.

– Бабенко, что там? Иди, проверь.

Бабенко и еще двое – группа А КГБ СССР работала всегда огневыми командами по трое – осторожно вышли во двор. Канонада доносилась и сюда, негромко, но отчетливо. Как и предполагали аналитики КГБ – точка-пять, равно как и другие укрытия, остались вне зоны интенсивных боевых действий по захвату Кабула. У противоборствующих сторон просто не было достаточно сил.

Старший прапорщик Бабенко поднял сделанное ими на досуге приспособление – зеркало на ручке от лопаты, заглянул за забор.

– Это Алексей. Из Царандоя.

Ашники переглянулись – до переданного особым кодом сигнала по рации пускать кого-то внутрь, а равно вмешиваться в происходящее строго воспрещалось за исключением случаев прямого нападения на точку.

Бабенко достал рацию, прикрыл ладонью.

– Первый, я Девятый. Здесь наш координатор из Царандоя. Кажется даже ранен…. Так точно. Так точно. Есть!

Оперативники заняли позиции на случай, если это «отмычка» – человек, по тем или иным причинам согласившийся помогать террористам. Бабенко оглянулся – и увидел, как на крыше занимает позицию пулеметчик…

– Давай!

Один из ашников осторожно открыл дверь, настороженно выглянул.

– Ты один?

Алексей и в самом деле был ранен, но ранен легко. Пуля разбила стекло в машине и его побило осколками.

– Вы что тут сидите! Мать вашу!

Ашник нахмурился

– Зайди!

Алексей зашел, прихрамывая – но крови на штанинах не было.

– Ты чего словами громыхаешь?

– Да ты…

Ашник легонько смазал по уху

– Не ты, а вы и товарищ капитан. Субординацию забыл?

– Там бой идет! У посольства, на Дар-Уль-Амман, по всему городу. Осаждают полицейские участки! Убивают защитников революции!

– И?

Алексей хапнул ртом воздух, не зная что и ответить.

– То что выбрался – молодец. То, что живой – выбрался – еще больший молодец.

– Там…

– У нас особое задание. Забыл, лейт? Особое задание.

Алексей плюнул на землю.

– Это так называется? Трус ты, капитан.

Ашник помрачнел.

– Чего? Ты, салага…

– Что происходит?

Майор Карпухин, приведя в порядок свое штатное оружие и набив до конца собственноручно пошитый «лифчик» на двенадцать магазинов – вышел из недостроенного дома.

– Разбираемся…

– Это хорошо. Лейтенант, докладывай, что в городе происходит.

Карпухин, ветеран группы А, участник штурма дворца Тадж-Бек повышал голос очень редко. Но никому и никогда не приходило в голову не выполнить его приказ, отданный таким негромким и спокойным голосом.

– В городе идут уличные бои, крупная группа моджахедов просочилась в город, штурмует участки защитников революции…

– Стоп. Откуда знаешь, что крупная? Ты лично, сколько душков видел?

– Ну… десятка два точно видел….

Бабенко хохотнул и под взглядом Карпухина умолк