Текст книги "Наступление"

Подмосковье, Ясенево. 15 декабря 1987 года. ПГУ КГБ СССР

Любая разведка держится на преемственности…

Когда Его Высокопревосходительство Каудильо Испанского народа, адмирал Кастилии, сеньор генералиссимус дон Франсиско Франко-и-Баамонде[256]256
  Автор не случайно именует этого человека его полным титулом. Каудильо – один из самых уважаемых мною политических деятелей, история Испании показывает, как скорее всего развивалась бы история белогвардейской России. Сейчас демократы и коммунисты в трогательном единстве пытаются стереть из памяти деяния этого великого человека. Хотя тот факт, что по время правления Франко Испания держалась в группе экономических лидеров, не имея к тому никаких предпосылок – это очевидно.


[Закрыть] удалился в мир иной – король Испании Хуан Карлос не сдержал данного лежащему на смертном одре старику обещания – он распустил национальное движение и легализовал коммунистов. Не замечая роста сепаратизма и коммунистического терроризма, начали громить спецслужбы, самой эффективной из которых была внутренняя разведка, El Servicio Central de DocumentaciСn (SECED), Центральная служба документации. При жизни Франко ходили слухи, что спецслужба эта, в силу отличной организованности, наличии в ее рядах бывших офицеров СС и СД, работающих под псевдонимами и небольших размеров страны, прослушивает каждый имеющийся в Испании телефон. И когда началась «демократия», когда назначенные специальной комиссией пгавозащитники вошли в здание центрального аппарата, то они не нашли там какой-то особо современной аппаратуры, да и людей там работало не так уж и много, это было всего лишь трехэтажное здание. Вот только в здании был подвал. А в подвале были… нет, не пыточные камеры, забрызганные кровью коммунистов. Там были большие шкафы с картотекой. А в картотеке было дело на КАЖДОГО жителя страны. И все, что становилось известно про этого человека – аккуратно и заботливо складывалось в эту картотеку, год за годом, десятилетие за десятилетием невидимые муравьи вершили свой тихий, нескончаемый труд. Вершили зная, что из того, что они аккуратно подшивают в папки – понадобится лишь каждая десятая бумага -но когда понадобится – она будет на месте.

Вот так вот должна работать любая спецслужба!

Конечно, некоторые папки сразу канули в безвестность. После этого начался всплеск сепаратизма и терроризма – демоны вырвались на свободу.

Так получилось, что переворот восемьдесят седьмого года был переворотом милиции и армии против КГБ. Своего рода ответным ударом, расплатой за все. Долгие годы система НКВД-МГБ-КГБ довлела над всем, карая и милуя – и в то же время в ней постоянно шло перерождение. Она была больна с самого начала. Кто ее возглавлял? Дзержинский – польский мелкопоместный (загонковый) шляхтич, русофоб, законченный наркоман, убийца собственной сестры. Менжинский – еще один поляк и наркоман. Генрих Григорьевич Ягода (Гершель Гершелевич Иегуда), бывший подмастерье в лавке Мойши Свердлова, коммуниста и сатаниста. Ежов… русский, но век бы не родила земля таких русских, алкоголик, садист, по некоторым данным – еще и педераст. Становление советской разведки шло после тяжелейшей войны, гражданской войны – и можно предположить, что еще со времен Сиднея Рейли и операции Трест советская разведка в какой-то степени находилась под влиянием и контролем разведки британской. Это влияние не уйдет уже никуда и никогда…

Но в послевоенной истории – никто не нанес советской разведке, да и советскому государству в целом столько вреда, как Юрий Владимирович Андропов (Флекенштейн).

Юрий Владимирович Андропов – это хамелеон, специалист по созданию образов и иллюзий. Он был больным, смертельно больным уже тогда, когда заменил М.А. Суслова – но все считали больными любого члена Политбюро, кроме него самого. Он был реакционером, он приказывал высылать и карать – но всем считали его чуть ли не диссидентствующим в Политбюро. Он наводил порядок, сажал коррупционеров – но на самом деле именно он, долго и тщательно, готовил людей, которые уничтожат страну. Все реформаторы девяностых – вышли из стен институтов, которые опекал и курировал КГБ, убийственные реформы готовились его людьми и под его покровительством. Все считали, что он радеет за интересы Державы – на самом деле Андропов, именно он, он один и никто другой, Андропов и его люди в Кабуле, гнавшие в Центр дезинформацию по обстановке в Афганистане сделали все для того, чтобы развязать войну, чтобы столкнуть СССР с мусульманским миром, с мракобесными силами религиозной и феодальной реакции. Страшно подумать, что могло бы быть, если бы он прожил подольше – но и того, что он сделал – было вполне достаточно.

Помимо этого – Андропов развалил внешнюю разведку СССР, Первое главное управление КГБ. Когда изгнанный из МГБ первый запред, генерал Ивашутин буквально из пепла воссоздал после сталинских кровавых игрищ советскую военную разведку – Андропов сделал все, чтобы уничтожить Первое главное управление КГБ. Вопреки общему мнению, ПГУ КГБ долгое время дистанцировалось от всего остального КГБ, ее пятнадцать лет возглавлял опытный и мудрый Сахаровский, потом ему на смену пришел его заместитель Мортин, причем назначение это было сделано вопреки мнению Андропова. Если кто-то смотрел бумаги ЦК того времени – смог бы заметить, что в ЦК дают поручения руководителю ПГУ КГБ напрямую, без упоминания председателя КГБ. Не сразу, далеко не сразу – но Андропову удалось сделать свое черное дело, свалить Мортина и поставить во главе ПГУ КГБ своего верного пса – Владимира Крючкова, измазанного с головы до ног и идущего вместе с Андроповым еще с венгерских событий. Все это было сделано с одной единственной целью – блокировать информацию, не дать узнать о предательстве, о переговорах за спиной ЦК о сдаче огромной страны врагу. Все это удалось сделать. Почти.

Андропов умер под аппаратом «искусственная почка». Мавр сделал свое дело – мавр может и уйти.

Крючков погиб на МКАД, расстрелянный в своем бронированном Мерседесе из угнанного бронетранспортера.

Наступали другие времена.

Депутат Верховного Совета СССР трех созывов, бывший судья Верховного суда Азербайджанской ССР Ахмад Керим-оглы Хасанов, потомок древнейшего рода судей и правителей Азербайджана, шейх древнего суфийского ордена приехал на работу, в комплекс зданий в сосновом лесу в Ясенево на черной Газ-14, той же самой, на какой он ездил по Баку, ее только начали выпускать, машина ему очень нравилась, и он приказал привезти ее в Москву. Из машины он появился с букетом цветов, в котором были четыре ярко-алые розы, сам он, с седыми волосами и тонкими длинными пальцами больше походил на врача, писателя или концертирующего пианиста.

Он знал, что на него сейчас смотрят из каждого окна. И намеревался преподнести зрителям такой спектакль, после которого многие все поймут. А кто не помет – их проблемы. В стае волков выжить чужаку можно только одним способом – став ее вожаком. Если здесь лгут – лги больше всех. Если здесь убивают – убивай страшнее всех.

Спокойно. О, Аллах, всемогущий, только твоей волей мы живы и только по твоей воле мы умрем…

Охранник предупредительно распахнул дверцу машины, потом точно так же распахнул и двери основного здания. На первом этаже, в холле, рядом с турникетами стоял венок и портрет бывшего председателя ПГУ, погибшего в результате переворота. Владимира Александровича Крючкова.

Судья посмотрел на портрет, лицо его было бесстрастным. Потом он сделал шаг. Еще шаг… мемориал оказался рядом, он аккуратно положил цветы. Склонил голову.

Это видели. Все видели. Здесь не было наивных людей, не та профессия. Все знали, что Ахмад Хасанов либо лично участвовал в убийстве Крючкова и всех остальных, либо точно знал о том, что произошло, и поддерживал это – иначе бы отказался от должности. А сейчас, этим возложением венков, он бросил вызов всем, всему зданию, он как бы показал, что нет ничего такого, на что бы он не пошел, нет святого, нет запретов – и точно так же он возложить цветы к мемориалу любого из тех, кто еще оставался в живых.

Это было демонстрацией силы. И объявлением войны.

Через турникет его пропустили быстро, причем не по внутреннему пропуску, а по депутатскому удостоверению. Только он прошел турникеты – навстречу ему шагнул усатый крепыш.

– Ахмад Карим – оглы? Я подполковник Анвар Мамедов…

– Сколько языков знаешь? – спросил судья

– Э…

– Кроме русского и нашего.

– Ну, английский… немного.

– Учи арабский. И чтобы от зубов. Иначе – место другое себе ищи. Помощник… Где тут отдел, заснимающийся арабскими странами?

– Шестнадцатый?

– Хоть сотый. Где?

– Надо на лифте подняться и…

– Вот и давай поднимемся.

Поднялись на лифте на нужный этаж… коридоры были отделаны скромно и были темными, не очень хорошо освещенными. Казенные одинаковые двери с номерами, ничего не говорившими непривычному человеку. На некоторых дверях – номеров и вовсе не было.

Помощник открыл какую то дверь. Судья шагнул внутрь.

– Ас-саляму алейна ва Єаля Єибадалляхи с-салихин[257]257
  Мир вам и всем праведным рабам Аллаха. Эту формулу и в самом деле следует произносить когда правоверный входит в комнату и там никого нет.


[Закрыть].

Люди, которых он приветствовал, оторвались от работы, неуверенно переглянулись, потом один из них произнес без положенного легкого поклона.

– Ва алейкум ас-Салам.

Никто даже не понял, что только что новый начальник ведомства тяжко оскорбил их всех. Указанную формулу положено произносить, когда ты входишь в пустое помещение – и, произнеся ее, кади дал понять всем присутствующим, что они для него – пустое место.

А эти… даже не оскорбились.

И это… разведка называется

– Кто старший? Где начальник отдела?

Хорошо, что начальник отдела оказался на месте – он то производил лучшее впечатление… полноватый, похожий на индуса. Короткие, пышные с проседью усы а-ля Саддам Хусейн… на арабской улице смог бы сойти за своего.

– Генерал-майор Таиров – представился он, не подавая руки, а немного, в истинно восточном духе поклонившись.

– Титакаллям араби[258]258
  говорите по-арабски?


[Закрыть]? – судья перешел на арабский, который он знал, потому что в совершенстве знал Коран

– Наам, наам[259]259
  да, да…


[Закрыть].

– Очень хорошо – вернулся к русскому судья – через час общее совещание начальников отделов и управлений. Вас прошу быть.

– Так точно.

Пакистан, окрестности Пешавара. 21 марта 1988 года.

Аль-Исра[260]260
  Жертвоприношение


[Закрыть]

Когда пришло к вам время наказания в первый раз за сотворённые вами бесчинства и несправедливость, Мы ниспослали на вас Своих рабов, сильных, обладающих большой мощью, которые прошлись по всем местам и проникли в каждое жилище, чтобы убить вас.

Так было выполнено Наше обещание наказать вас.

Аль Исра 17:5

Посеявший ветер – да пожнет бурю…

Президент Пакистана Мухаммед Зия уль-Хак в поисках того, что изгонит страх из его души, преступил закон, обобрал страну – на одном из секретных заседаний группы высокопоставленных чиновников, занимающейся ядерной отраслью Пакистана заявил – народ может питаться травой, но атомная бомба у нас будет. В погоне за безнаказанностью, для себя лично, для страны – он многое совершил и многого достиг. Те, кто не знал про ядерную сделку с Преторией – после проведенного Пакистаном ядерного испытания долго размышляли над тем, откуда Пакистан взял ядерные материалы. Грешили на МАГАТЭ – в Пакистане был исследовательский ядерный реактор, на нем дежурили наблюдатели МАГАТЭ – в итоге появилась теория, что именно на нем, подкупив наблюдателей, изготавливали оружейный плутоний. Но факт оставался фактом – ведущие разведки мира подтвердили, что в ядерном клубе государств появилась еще одна страна.

И все равно – предпринятые усилия, даже увенчавшиеся успехом, не спасли его от гибели.

В ожидании сигнала из Кабула – его должен был дать «мятежный» министр обороны Шах Наваз Танай – президент Пакистана вместе с директором ИСИ генералом Ахтаром и начальником генерального штаба Рахимутдином лично прибыли в Пешавар. Вместе с ними в самолете прибыли заместитель командующего сухопутными войсками, генерал Мирза Аслам Бег, наиболее близкий к президенту человек из генералитета, помощник по особым поручениям, генерал Мохаммед Афзал, адъютант Уль-Хака генерал Наджиб Ахмед и еще больше двадцати высокопоставленных пакистанских военных. Все они чувствовали запах победы и желали быть причастными к ней хотя бы одним своим присутствием здесь.

Самолеты – а они прилетели на двух С130, один из них был президентским, на другом летел генерал Бег и отряд коммандос сделали круг над Пешаваром, перед тем как приземляться – своего рода круг почета. Пешавар, всего лишь торговый город, город, где было слишком много пуштунов, теперь станет городом, откуда началась победа.

* * *

На аэродроме их ждали, и не только военные. Три человека, прибыв с многочисленной охраной, которой не позволили пройти на поле, нервно переминались у своих машин. Сайед Ахмад Гилани о чем-то быстро и сбивчиво говорил по рации, отойдя в сторону, чтобы не было слышно остальным. Его враг Юнус Халес, который потерял сына, убитого людьми Гульбеддина – стоял у своей машины, открыв дверь так, чтобы было слышно радио. Третий – Себгатулла Моджаддиди ждал в самом лагере, где были сконцентрированы четыре полка Аль-Исра, жертвоприношение, которые должны были свергнуть коммунистов в Кабуле и установить шариатское правление. По неизвестным причинам он не рискнул ехать на аэродром.

Все эти люди считали себя свободными воинами джихада – но почему-то, когда Геркулесы, описав круг над городом, пошли на снижение – они выстроились почти что в почетном карауле, ожидая президента приютившей их страны.

Когда президент появился на легкой, откидной лестнице – первым шагнул вперед Моджаддиди.

– Во имя Аллаха, мы рады приветствовать генерала и воина, давшего пакистанскому народу свободу от коммунизма в свободном городе Пешаваре, городе, откуда начнется новая история двух наших стран!

Президент рассеянно кивнул – хотя мог бы и обидеться на некоторые слова, сказанные Раббани. Он выглядел совершенно больным.

– Все готово? – как-то невпопад спросил он

– Господин генерал, нужное количество вертолетов выделено, приведено в полную готовность и ждет вашего приказа – высунулся командующий базой.

Президент кивнул. За его спиной из самолета выходили генералы, ровными рядами на стоянках стояли вертолеты. Для этого рейда были собраны не только все пакистанские вертолеты, но часть крылатых машин одолжил Китай – для Китая насолить «ревизионистам» было великим делом.

– Осмелюсь пригласить вас за стол, накрытый специально к вашему приезду…

* * *

В этот самый момент, на окраине Пешавара, в одном из высотных зданий, построенном менее года назад на Хайбер роад, хайберской дороге – большие деньги, пришедшие в Пешавар, совершенно преобразили этот город за последние годы – молодой человек в форме монтера электрической компании сложил подзорную трубу, которую дали ему братья. Он видел два самолета – и видел диктатора, прилетевшего на одном из них. Труба давала шестидесятикратное увеличение, и он видел диктатора достаточно хорошо, чтобы как следует разглядеть его. Он был маленьким… маленьким и жалким человеком, угнетающим свободный, не знающий границ пуштунский народ. И генералы его, все как один заслужившие смерти – тоже были какими то маленькими и жалкими.

Только бы братьям удалось покарать тирана…

Сложив трубу, он сунул ее в сумку, начал спускаться вниз. Никто не обратил на него никакого внимания.

Внизу он подошел к телефонной кабине, дождался своей очереди. скормил довольно звякнувшему аппарату несколько монет. Дождался щелчка.

– Аллах акбар, брат! – сказал он в трубку

– Мухаммед расуль Аллах! – ответили на том конце, после чего положили трубку

Джелалабад. Аэропорт. 24 марта 1988 года

Ключевым моментом операции «аль-Исра» являлся коридор – пробитый и поддерживаемый на протяжении длительного (несколько дней) времени, коридор от пограничной зоны, зоны племен до самого Кабула. Это было нужно для того, чтобы не допустить блокирования мятежных сил госбезопасности, подконтрольных президенту Наджибулле армейскими частями совместно с частями советской армии, и перебросить в Кабул помощь – не меньше дивизии муджахеддинов Исламской партии Афганистана а также несколько усиленных пакистанских и китайских полков, переодетых в одежду моджахедов. В рядах наступающих на Кабул были пакистанские военные советники, в основном из ИСИ и отрядов коммандос, а также боевики из состава нелегальных отрядов, подчиненных МГБ Китая и спецотделу ЦК КПК[261]261
  Китайская партийная разведка. Считается, что с образованием МГБ все функции спецотдела были переданы туда – но это не так


[Закрыть]. Для того, чтобы наказать ревизионистов, китайцы дополнительно поставили к началу операции Аль-Исра семьдесят тысяч единиц стрелкового оружия, а также пятьдесят миллионов патронов к ним, откомандированными в распоряжение ЦРУ и пакистанской ИСИ китайцами укомплектовали три полка – это не считая элитных отрядов в самих бандах муджахеддинов. Для координации усилий в борьбе с советским ревизионизмом в Пешавар спецрейсом прибыла группа китайских офицеров во главе с генерал-лейтенантом Вань И.

На пути у мятежников стоял только один город – Джелалабад. А в Джелалабаде основной целью для боевиков был триста тридцать пятый боевой вертолетный полк, перелетевший туда из Белоруссии.

В Джелалабаде из афганских сил базировался первый армейский корпус, состоявший из седьмой, восьмой и одиннадцатой пехотной дивизий и сто девяностого авиаполка. Проблема была в том, что это были танаевские части, сам Танай до того, как стать министром обороны ДРА командовал именно первым, самым оснащенным и обкатанным в боях армейским корпусом, там были поставленные Танаем командиры, их невозможно было каким либо образом отстранить от командования или переманить на свою сторону. Более того, войска этого корпуса находились в постоянной боевой готовности после того, как советские расправились с группировкой моджахедов в Хосте и передали район под контроль афганских сил.

На этом и решили сыграть.

Ночью, с территории Пакистана началось наступление – снова через перевал Саты-Кандав, боевики полезли на штурм хостинской твердыни. Советские войска были, но они базировались в самом Джелалабаде и задействованы были не сразу. Первый удар приняли на себя части седьмой пехотной дивизии – и не выдержали его, несмотря на то, что занимали господствующие высоты. После двухчасового боя, перед лицом трехкратного (советские войска два месяца назад выдерживали десятикратное) превосходства сил противника солдаты седьмой дивизии оставили укрепленные позиции и побежали – теперь уже их расстреливали в спину с господствующих высот. Как это обычно и бывает – активизировались террористы в тылу, многие пятерки на своих местах не прижились, нормальной фильтрации не проводилось – и террористов осталось немало, даже после учиненного советскими бомбардировочными полкам разгрома.

В это же время – совместные, китайско-пакистанские группы готовились к реализации основного этапа операции – захвата аэродрома в Джелалабаде…

* * *

На гражданском аэродроме в Пешаваре, используемом в основном для доставки «гуманитарной помощи» боевикам для этой операции отгородили целый сектор – серьезно отгородили, с танками. Несмотря на ночь – светили прожектора, не смолкал шум авиационных моторов. Самолеты Y7, представлявшие собой нелицензионную копию советского Ан12 – прибыли сюда из Китая с уже закрашенными знаками государственной принадлежности, из самолетов никого не выпускали кроме командного состава, около каждого самолета был заправщик. Ждали сигнала. В то же время – в левом крыле аэропорта в комнате, охраняемой пакистанскими коммандос, большая группа офицеров, одетая в одинаковую мешковатую форму – но одни были типичными европейцами, другие с пышными усами и темной кожей походили на индусов, третьи были слишком высоки для китайцев и походили больше на более высокорослых манчжуров – проводили совещание. Последнее – перед прыжком, так эта операция называлась. Говорил генерал Вань И, для маскировки на нем была форма бригадного генерала пакистанской армии, хотя разрез глаз не замаскируешь…

– Товарищи офицеры! Настал момент пойти в бой, которого мы все так долго ждали – бой против советских ревизионистов и предателей! Может быть, кто-то из вас думает что они – такие же, как и мы, раз у них на фуражках – такая же красная звезда как у нас. Но это – не так. Товарищ Мао в своих выступлениях на партийных съездах, которые, как я уверен, вы все помните – неопровержимо доказал лживость и циничность трактовки коммунистического учения советской правящей кликой, их разрыв с базовой, глубинной сущностью марксистского учения и узурпацию власти, основанную на фашистских, грубо националистических началах. Прикрываясь марксистскими, коммунистическими лозунгами, правящая советская клика стремится подчинить себе как можно больше стран, исказить существующее там правильное понимание марксизма и насадить там собственную, не несущую ничего кроме вреда диктатуру. Ярким примером советской вредоносной деятельности является Афганистан, страна, которую вам сегодня предстоит освободить из кровавых оков ревизионизма. Грубо и нагло поправ все международные нормы, советская армия вторглась в Афганистан и убила законного лидера этой страны. Когда народ восстал против навязываемого ему искаженного понимания социалистического учения – ревизионисты принялись убивать и его, доказав свою кровавую и подлую сущность.

Самое интересное – генерал Вань И и в самом деле верил в всю ту чушь, которую он говорил – хотя то, что это чушь можно было понять, лишь посмотрев на рожи моджахедов и ознакомились с их делами. Только дурак или профессиональный лжец мог утверждать, что моджахеды воюют, потому что им не нравится искаженное советскими ревизионистами учение Маркса, навязываемое народу Афганистана. Генерал Вань И не был ни тем ни другим, просто он родился и вырос в те времена, когда непременной принадлежностью кармана каждого китайца был карманный цитатник с цитатами Великого Кормчего на все случаи жизни. Помните – а кто не чтит цитат, тот ренегат и гад. Во-во. Вдалбливая буквально молотками эти цитаты, совмещая это с жестокими расправами над теми, кто посмел высказать хоть тень сомнений в их высшей мудрости и справедливости, китайские руководители добивались того, чтобы в их подчинении оказывались люди-автоматы. Не думать, не размышлять, не сомневаться! Китай – гигантский муравейник. А ты – всего лишь муравей! Вот почему ни Вань И, ни другие такие же – ни на минуту не усомнились в правильности поведения китайских партийных руководителей, которые сначала начали с братским СССР конфликт, высосанный из пальца и приведший к крови на Даманском, а потом легли под США предоставив бесчисленные ресурсы темной и нищей рабочей силы Китая в распоряжение американских капиталистов.

Товарищи! Афганистан вопиет! Кровь афганского народа, пролитая им за годы справедливой войны с советскими ревизионистами, вопиет об общении. Как генерал китайской народной армии и как старший партийный товарищ я требую и приказываю не пожалеть своей жизни ради освобождения афганского народа из цепей советской реакции. Вас будет мало, а врагов – будет больше, намного больше, поэтому – важна стойкость каждого. Ни один из вас не имеет права отступить!