Текст книги "Наступление"
Автор книги: Александр Афанасьев
Жанр: Боевая фантастика, Фантастика
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 22 (всего у книги 68 страниц)
Пакистан, Зона племен. Южнее города Рамзак. 14 декабря 1987 года
Объект особого назначения, который строили больше полугода в племенной зоне, назвали Зульфикар. Это название имело сразу два смысла – первое означало имя бывшего премьер-министра страны, повешенного по приказу нынешнего Президента, второе – так, в канонической традиции называют меч, принадлежавший самому пророку Мохаммеду. И то и другое название имело свой потаенный смысл.
Атомная программа Пакистана была неразрывно связана с двумя именами. Зульфикар Али Бхутто, президент Пакистана в тысяча девятьсот семьдесят втором году подписал распоряжение о создании в стране Министерства науки и технологии и расширении деятельности Комиссии по атомной энергии. Сделано это было в свете позорно проигранной третьей индо-пакистанской войны, по ее итогам был утерян восточный Пакистан, старший независимой страной Бангладеш. В третьей войне Индии открыто помогал Советский союз, а по итогам войны Индия приняла решение о развертывании масштабного военно-технического сотрудничества с СССР и не только о закупке вооружения – но и о сборке его на своих заводах. Фактически, с помощью советских военных специалистов Индия создавала современную военную промышленность. Так же, Индия взяла курс на создание национального ядерного оружия, как реакторов, так и бомбы. Насколько к этому делу был причастен СССР – неизвестно, но по некоторым данным первое ядерное испытание Индия провела уже в семьдесят четвертом году – и над Пакистаном нависла уже смертельная угроза.
Вторым человеком, приложившим руку к пакистанскому ядерному проекту, стал доктор Абдул Кадыр Хан, имеющий с определенного времени полуофициальное название – кличку «отец пакистанской ядерной бомбы». По национальности он был пуштун, родился в Индии, но в сорок седьмом году, во время отделения Индии и большой резни перебрался вместе со всей семьей в Пакистан. Резня, которая имела место на территории всей северной Индии, и в которой погибли до миллиона человек произвела на одиннадцатилетнего Абдул Кадыра чрезвычайно тяжелое впечатление, и с тех пор он всеми фибрами души ненавидел Индию.
В шестидесятом году Абдул заканчивает университет Карачи по классу металловедение и с дипломом инженера уезжает в Германию для продолжения обучения. В шестьдесят седьмом году молодой, но одаренный ученый получает немецкий диплом, а уже в семьдесят втором становится доктором наук.
Было ли это внедрение? Да конечно, было. Ориентация Пакистана на американцев была хорошо известна, но после серьезного скандала с израильским атомным проектом старые отмазки уже не проходили, никто в них не верил. А ядерное оружие Пакистану было нужно, нужно было и американцам ядерное оружие в Пакистане, потому что иначе судьба Пакистана могла быть решена в один момент и полчищам Красной армии откроется прямой путь к индийскому океану. Вспомним геополитическую ситуацию того времени: в Афганистане к власти приходит лукавый Мухаммед Дауд, в стране появляются советские военные советники, Индия на волне эйфории от блестящей победы над Пакистаном – «хинди русси бхай-бхай». Что с Китаем – непонятно – Никсон «открыл» его, но что из этого получится неизвестно, хотя уже понятно, что Китай ненавидит СССР как ревизионистов. Сама Америка все страшнее увязает во Вьетнаме, бюджет трещит по швам и становится ясно, что если русские ринутся на север, а индусы навстречу, на юг – то возникнет огромная зона антиамериканского действия, Индия, объединенная с Пакистаном, будет посильнее Китая, СССР сможет представить неисчерпаемые ресурсы, а взамен – получит выход в Индийский океан. Если Черноморский флот СССР будет отстаиваться не в запечатанном пробкой Босфора Черном море – а на индийских базах – он станет кратно опаснее. Он сможет угрожать и шестому и седьмому флотам США, сможет отрезать поставки нефти на тихоокеанское побережье США, сможет поставить под угрозу поставки нефти в Японию, непотопляемый авианосец США у советских берегов. Не допустить создания просоветской оси нужно было любой ценой – поэтому американская разведка и «расчистила» путь перед Абдул Кадыр Ханом. Иначе не объяснить, как пакистанский металлург попал на одну из руководящих должностей в URENKO, германо-франко-голландский концерн, занимающийся обогащением урана.
На то, чтобы подняться до такого уровня, чтобы получить высокий уровень допуска, украсть секретную документацию и с триумфом возвратиться в Пакистан Хану потребовалось три года! В семьдесят втором он пишет докторскую диссертацию – а в семьдесят пятом уже бежит из Голландии на родину со всеми ядерными секретами! На родине его встречают, и сразу дают лабораторию, где ни начинает работу по созданию атомной бомбы на основе обогащенного урана. Параллельно Комиссия по атомной энергии во главе с Муниром Ахмад Ханом ведет работы по бомбе на основе плутония[113]113
Это разделение в пакистанской ядерной программе продолжается до сих пор. Дошло до того, что Пакистан сегодня имеет две линейки почти идентичных баллистических ракет.
[Закрыть].
В 1982 году начал работать завод в Кахуле, он не находился под гарантиями МАГАТЭ и мог производить до сорока пяти килограммов обогащенного урана в год. Были построены исследовательские ядерные реакторы (США и Канадой), которые, вероятно, вырабатывали плутоний (с нарушением гарантий МАГАТЭ). США и Канада поставили в Пакистан ядерное топливо и тяжелую воду. По заявлению бывшего начальника штаба сухопутных войск генерала Аслама Бега работы по сборке прототипа ядерного взрывного устройства началось в 1986 году…
* * *
Усиление режима безопасности началось еще несколько дней назад – хотя тайная работа началась несколько месяцев назад. Сотрудники специальных служб Пакистана работали по всем племенам приграничья, собирали информацию, несколько племенных лидеров погибли при загадочных обстоятельствах. Власть здесь всегда не любили – а когда президент приказал подавить мятеж племен африди и шинвари с помощью химического оружия – рассчитывать на любовь и вовсе не приходилось. На Востоке обиды помнят долго, очень долго, а среди пуштунов ходит легенда, как один человек отомстил обидчику через сто лет и отомстив сказал – я поспешил. Поэтому служба безопасности ИСИ, и особая группа охраны президента, составленная целиком из тех, с кем он когда то служил – провела полномасштабную зачистку нескольких особо подозрительных селений. В некоторых были взяты заложники.
Президент прилетел на военно-транспортном самолете в последний момент. Боялся…
* * *
Моторы военно-транспортного С130, в который американскими специалистами была встроена специальная капсула, примерно такая же, какая встроена в самолет для встречи астронавтов с околоземной орбиты все же были слышны, специальные маты, которые были призваны не только защитить салон от огня с земли, но и глушить издаваемые двигателями звуки – со своей работой не справлялись. Этот звук вызывал у президента нудную и мерзкую боль, такую, от которой хочется рвать и метать, только бы вырвать сидящую в голове занозу.
Президент летел в Рамзак, чтобы насладиться величием сотворенного им. Он смаковал этот момент, думал о нем с тех самых пор, как задумал то, что задумал. Он думал, что пещерный змей, рукотворное солнце, подвластное его рукам избавит его от страха. Но вместо этого – страх только усиливался.
Генерал Мухаммед Зия Уль-Хак чувствовал, что теряет контроль.
Страны подобные Пакистану – маленькие, нищие, удерживаемые только военной силой – нуждаются в некоей простоте понятности, сложность и запутанность им противопоказана. Вот есть страна, пусть маленькая, но своя. Вот есть враг, один, простой и понятный – в данном случае Индия. Вот есть враг внутренний – коммунизм, этот враг позволяет проводить репрессии, держать страну в узде одновременно держать в узде саму армию держать ее страхом перед возмездием за свершенное, которое, безусловно, наступит при размежевании.
Удивительно, но когда генерал уль-Хак планировал свою ядерную программу – им двигала не жажда завоеваний, им двигал страх. Простой банальный страх, от которого ядерное оружие казалось этакой панацеей.
Не стало.
Американцы играли какую-то свою игру. Соединенные штаты Америки, страна, которую Пакистан слепо поддерживал все время своего существования – ни разу даже разговора не шло о том, чтобы взять кредит у СССР, купить оружие или пригласить военных советников – теперь играло в какие-то игры, в которых Пакистану не было места. Еще когда Никсон «открыл» Китай – тогдашний премьер Бхутто понял, что пора переходит в другую весовую категорию, иначе будешь просто не нужен. А теперь – верный Ахтар принес папку, от содержимого которой похолодело на сердце. Агент, внедренный в индийскую разведывательную службу РАВ, доносил – американцы ведут переговоры с законным, коммунистическим афганским правительством, на самом верху афганской правительственной машины существует какая-то группа, которая вошла в контакт с американцами и поддерживает его. Суть обсуждаемых вопросов неизвестна – но какие вообще могут быть разговоры у американцев с коммунистами?
А и правда – какие? Генерал уль-Хак знал пословицу американцев – пусть сукин сын – но он наш сукин сын. Запросто могут и переиграть – так что Пакистану при новой раздаче не достанется не только карт, но и места за карточным столом.
Выходили из-под контроля экстремисты. Генерал уль-Хак, хоть и соблюдал демонстративно некоторые нормы шариата, в мусульманской стране иначе нельзя на самом деле был глубок атеистичен и верил в силу приказа, но не в волю Аллаха.
Пакистан всегда служил приютом изгнанником из Афганистана – а бегали еще от короля, проворовавшись, да и сколько переворотов было в этой нищей стране за двадцатый век, сколько крови пролилось – разительный контраст с Пакистаном, где британцы, уходя, оставили общество, где жестко поддерживается порядок. Беглые афганцы нужны были пакистанскому правительству для постоянного поддержания некоего градуса напряженности, неопределенности, для создания постоянной опасности внутренней смуты у соседа, ведь если е не создавать, если афганцы объединятся – быть может, они забудут про разногласия и попробуют силой вернуть отнятую британцами территорию, известную как «зона племен». Когда к власти пришел Хафизулла Амин – генерал уль-Хак, пришедший к власти чуть раньше его вздрогнул – уж слишком опасным, опасно похожим на него казался этот кабульский учитель, прошедший стажировку в США. Именно поэтому – он распорядился пошире распахнуть двери всем, кто бежит от террора и репрессий, создавая новую армию. Поток из Афганистана все нарастал, и генерал уже подумывал над тем, чтобы закрыть границы – но как раз вовремя появились американцы, и генерал нашел отличный способ зарабатывать на беженцах – за счет гуманитарной помощи и требований помощи военной под предлогом наличия советской угрозы. Он же с удовольствием «упал в долю», когда ему предложили крышевать торговлю наркотиками, которую развернул Хекматьяр и другие. Но потом стало происходить то, чего он не хотел и не желал.
Родилось новое поколение беженцев – те, кто пришел в лагерь еще совсем маленьким, тот, кто рос в лагере и никогда толком не видел Афганистан, а только слышал о нем по страшным рассказам старших. Они были одновременно и пакистанцами и нет, они росли на пакистанской земле, но в них не было страха. Они не боялись ни полиции, ни армии, ни бомбежек, не удушающих газов, которыми в свое время генерал угостил пуштунов – они ничего не боялись. Наоборот – муллы из Саудовской Аравии внушали им на своих лекциях ненависть к государству, к армии, к любому порядку, который выстроен не на шариате – а на шариате ли выстроен Пакистан и пакистанский порядок? Они готовились нелегально проникать, бандитствовать, взрывать, убивать – кого?! Да всех! Всех, на кого укажет полуграмотный фанатичный мулла в черной чалме, всех, про кого этот мулла скажет, что он действует не по воле Аллаха! И его тоже да, и его, и генералов, и армию, и государство Пакистан – всех, абсолютно всех. Последних из тех, кто родился без страха – генерал уничтожил в восемьдесят шестом во время подавления восстания африди и шинвари – но сейчас получалось, что взращивая врагов для соседей, он взрастил их и для себя тоже.
Старые главари – Хекматьяр, Халес – уходят, на их месте появляются новые – волки, чьи клыки знают вкус крови. В медресе проповедуют такое, что любой разумный правитель сожжет это медресе вместе со всеми, кто там будет, потому что то, что там говорят, направлено против ЛЮБОГО государства на земле. Но он не может этого сделать, не может приказать – потому что теперь не уверен ни в чьей верности. Слишком много офицеров его армии и разведки прошли через эти лагеря в качестве инструкторов и советников, участвовали в боях в Афганистане – за кого они воевали? За государств Афганистан или за Аллаха?
Пугали собственные генералы. Впервые за все время существования государства Пакистан, он что-то стал значит в международном масштабен, до этого про него упоминали лишь когда они вели войны с Индией и западному миру было глубоко наплевать на все происходящее в Пакистане. Генералы – когда это все только начиналось – были такие же, как и он, грубые, жестокие, атеистичные, антикоммунистичные. Но самое главное – они знали только одну руку. Только одна рука могла их и миловать и карать – это была его рука. Это очень важно, чтобы в стае всегда был один вожак, и он был сильнее всех в этой стае.
А что же было сейчас?
Кто-то – как Рахман – имеет выходы на Ближний Восток, на север Африки, на арабских шейхов, которые за месяц тратят денег больше, чем он зарабатывает за год, и легально и нелегально. На него завязаны поставки оружия, сделки с наркотиками, нелегальные сделки с обогащенным ураном. Его собственные счета за границей, наконец – он их тоже знает, президент не может заявиться в банк как рядовой вкладчик, все равно кому-то придется доверяться. Рахимутдин-хан, еще один человек, которому он раньше доверял почти безгранично – имеет выходы на наркосети, на радикальных исламистов – да на кого он только не имеет выхода. Генерал Хамид Гуль, начальник еще одной разведывательной службы – имеет дела с американцами, дела настолько тесные, что остается только догадываться – а не решена ли уже и его судьба. Все, все они – теперь уже не только его люди. А это опасно. Смертельно опасно.
Но самое страшное происходило на севере.
Обостренным чутьем загнанного зверя генерал уль-Хак понял – конец. Через несколько дней после произошедшего у русских переворота генерал Ахтар лично положил ему на стол справку о новых властителях страны Советов – там была какая-то странная система правления, коллегиально-единоличная, генерал так до конца и не понимал ее суть. Но то, что удалось достать генералу Ахтару, то что к этому присовокупил генерал Гуль, имеющий шашни с американцами и черпающий из этого источника, американцы должны были подкидывать информацию своему агенту – все это услужливо подсказало – все. Конец. Два человека на самом верху. Генерал госбезопасности Алиев и председатель советской разведки Багиров. Оба мусульмане– ни один ни другой не будут принимать как должное то, что происходит в Афганистане, ни одного из них не остановят «нормы международного права» – на Востоке принимают решения совсем по-другому и рассуждают другими категориями. Мусульмане у руля советской правительственной машины – мало кто понял, чем это светит в самом ближайшем будущем кроме генерала Уль-Хака. У себя достаточно насмотрелся. Если они и в самом деле управляют государством – им всем скоро придет конец.
Поглощенный своими невеселыми мыслями, президент страны и не заметил, как самолет совершил посадку – опытный летчик ювелирно притер машину к высокогорной полосе, этот аэродром был одним из самых высокогорных в мире. Он пришел в себя только тогда, когда услышал, как открывается грузовой люк самолета.
Самолет, едва только приземлившись, был окружен специальным отрядом охраны, они окружили самолет со всех стороны, выставив пулеметы. Только потом к машине подъехали несколько черных бронированных внедорожников, в которых было место для президента и его свиты. Из двух машин вышли встречающие – генерал Ахтар Абдул Рахман, начальник ИСИ и начальник генерального штаба генерал армии Рахимутдин-хан.
Уль-Хак шагнул им навстречу, сухо поздоровался. Подозрительно глянул в лицо Рахимутдин – хану.
– Где генерал Гуль?
– Генерал Гуль находится в одном из лагерей, господин президент, у него там встреча с американцами.
– Разве то, что должно произойти не важнее встречи с американцами?
Рахимутдин – хан пожал плечами. Американцы были друзьями, с ними вполне можно было встречаться. Хотя ему и показалось, что Гуль что-то темнит – когда он говорил, что не сможет прибыть в Рамзак как это намечалось.
– Это, безусловно, важно для безопасности нашей страны, но если генерал Гуль не сможет насладиться зрелищем нашей мощи – он сам потом будет жалеть об этом.
Внезапно уль-Хаку пришла в голову мысль, что генерал Гуль не появился на ядерном испытании совсем не случайно. Может быть, он договорился с американцами? Может, он знает что-то, что не знают другие? Может быть – эта бомба такой мощности, что, взорвавшись, она уничтожит их всех?!
– Генерал Гуль должен прибыть на испытание – сказал президент – пока он не прибудет, испытание не начнется.
За день до этого
Белый внедорожник Мицубиши медленно пробирался горной тропой, подгазовывая, гребя колесами по обманчивой тверди скалы – скалы здесь был особенно коварными – старые, испытывающие чудовищные перепады температур, они в одном месте были твердыми, как и подобает камню, в другом же – могли раскрошиться в руках, не то что под весом внедорожника. Машина могла улететь в пропасть от одного неосторожного действия водителя, да и если водитель все будет делать правильно – она тоже могла упасть в пропасть. Но машина методично и упорно пробиралась вперед, туда, где ничего никогда не было.
В горы.
В машине было двое. Два человека, одетые не в военную форму – а в нечто среднее между обмундированием американского военного снайпера и костюмом местного жителя. Оба они были бородатыми и загорелыми, причем у одного борода была аккуратно подстрижена, у второго же – просто отпущена, и потому один был похож на пакистанского офицера, второй же – на переодетого моджахеда. Оба эти человека свободно говорили на пушту, и тех пор, как они прибыли сюда – они не говорили ни на каком другом языке, кроме пушту.
Наконец дорога, карабкавшаяся раньше упорно вверх, резко переломилась и пошла вниз, теперь стало видно, что впереди, а до этого водитель ехал почти что на ощупь.
– Долго еще? – спросил пассажир?
– Скоро… – коротко ответил водитель.
Это были первые слова, сказанные ими больше, чем за час времени. Пушту не был их родным языком, они не любили его и старались не говорить на нем без насущной на то необходимости. Им просто надо было добраться до места.
Место, которое должно было стать исходной точкой, нашли путем долгих поисков по карте, составленной на основе спутниковых снимков. В государстве, откуда прибыли эти двое, долгие годы упорно строилась непробиваемая стена идиотизма. Это государство запускало на космическую орбиту спутники, спутники делали спутниковые снимки, после чего эти снимки ложились в папочку с грифом «Совершенно секретно», а папочка убиралась в сейф. Потому что секретно. Для того, чтобы получить эти снимки требовалось вмешательство офицера рангом не ниже генерала Оперативной группы министерства обороны по Афганистану, иначе приходилось выдерживать такой бой с бюрократией, что проще было плюнуть на все. Одной из непререкаемых ценностей в Афганистане была «поднятая» карта зоны ответственности с нанесенной на ней обстановкой – эти карты любовно делались месяцами, а то и годами, передавались по наследству прибывающим на замену офицерам, в каждом ведомстве была своя карта, которую берегли от «конкурентов» как зеницу ока – хотя ушлые офицеры договаривались на своем уровне за пару литров спирта. Здесь им предоставили с самого начала возможность ознакомиться не с картой тысяча девятьсот лохматого года издания – а со спутниковыми снимками региона, но для этого потребовался личный звонок министра обороны. Все-таки то, что «Вымпел» находился в его прямом подчинении – было очень даже неплохо.
Это место представляло собой небольшую площадку основной ценностью которой было то что на ней можно было оставить машину, замаскированную масксетью и заметить ее можно будет только тогда, когда вертолет зависнет над ней на небольшой высоте. Впрочем, если даже машину найдут – не будет ничего страшного, они ее взяли в аренду на несколько дней в Пешаваре за бешеные деньги, расплатились пакистанскими рупиями.
Автомобиль остановился в тени каких-то невысоких, колченогих деревьев – никто из них не знал, как называются эти деревья, и не хотел это знать, достаточно было, что они давали тень, и кроме как таких – других деревьев тут не было.
Двое вышли из машины, один начал делать короткий комплекс упражнений на растяжку, второй – доставать из багажника необходимые им веши. Все-таки, несколько часов езды на не самом комфортном автомобиле по не самой комфортной дороге дают о себе знать. Пока первый вставал на шпагат – второй достал из багажника свернутую в длинный рулон «объемную» маскировочную сеть, два рюкзака и оружие. Оружие было американским – М16 с оптическим прицелом и глушителем SIONICS и М 21 в том же оснащении. Ни у первого, ни у второго не было ничего советского – одежда, рюкзаки, оружие – все точно такое же, какое имеют в арсенале наиболее опытные и спонсируемые американцами подразделения моджахедов, типа печально известного Тор Лаглак. Американское, германское, крайний случай – пакистанское.
Легенда этих двоих на случай поимки – хотя в плен ни один, ни второй живыми не сдались бы – имело не один, а два уровня. Первый уровень – у них были документы пакистанской службы безопасности, даже проходящие по базе данных. Только серьезная проверка могла бы выявить тщательно сварганенную легенду. Но, пройдя этот уровень легенды, ищущий сразу наталкивался на другой. Эти люди, прибыв две недели назад в Пешавар, умудрились вступить в Исламскую партию Афганистана Гульбеддина Хекматьяра и получить подлинные карточки членов этой партии. А третий уровень легенды – это оружие, такое, каким пользуется ЦРУ. Третий и второй уровень легенды – если даже пакистанские силы безопасности возьмут их мертвыми – свивается в один зловещий узел: ЦРУ, совместно с Исламской партией Афганистана Хекматьяра послала двух опытных и хорошо подготовленных моджахедов со снайперскими винтовками туда, где должен бы быть президент Пакистана. Сразу возникает много вопросов. Что делают два снайпера Хекматьяра там, где президент, не хотят ли они отомстить – ведь уже были столкновения боевиков Хекматьяра и сил пакистанской регулярной армии. Возможно, командир крупнейшей бандитской группировки просто хочет отомстить? Какие отношения у ЦРУ с Хекматьяром – ЦРУ в последнее время вело все более и более агрессивную политику в Пакистане, поставляло оружие и материальное обеспечение напрямую группировкам, а не распределяло через пакистанские каналы, вело слежку в Исламабаде и Равалпинди, в американское посольство зачастили некоторые пакистанские генералы. Начались разговоры о том, что в Пакистане вовсю торгуют наркотиками, к этому причастен президент. Может быть, ЦРУ решило сменить власть в Пакистане? Может быть, Хекматьяр так нагло ведет себя, потому что имеет какие то гарантии от американского ЦРУ?
Вопросы, вопросы. Вопросы, не способствующие духу сотрудничества и взаимопонимания в рядах тех, кто воюет с Советской армией, исполняющей свой интернациональный долг в Афганистане, скорее наоборот. Таким образом – даже своей смертью эти отважные люди выполнят задачу, просто другую.
Но умирать здесь никто не собирался.
– Хорош кочевряжиться! – внезапно сказал по-русски с отчаянным украинским акцентом один из двоих, «моджахед» – помоги лучше.
– Даже у гор есть уши, и всевидящий Аллах слышит каждое сказанное нами слово, брат мой – предостерег второй офицер.
– Аллах не выдаст, свинья не съест. Пошли.
Вместе они натянули маскировочную сеть на автомобиль, разобрали оружие и скрылись в сгущающихся сумерках.
* * *
Конечно, никто не ставил им задачи подобраться к месту проведения испытаний настолько, чтобы иметь возможность выстрелить и убить президента или кого-либо еще. Это было бы глупо, такие задачи имеют лишь один шанс из ста на успех, а вот в остальных девяноста девяти случаях будут серьезные осложнения. Решение о ликвидации президента Пакистана на Старой площади еще не было принято, хотя такое предложение было внесено – в целях устрашения и для скорейшего завершения конфликта на советских условиях. Несмотря на жесткие меры, предпринятые в конце этого года по отношению к хостинской группировке моджахедов, несмотря на активизацию боевых действий против духов с применением самого современного вооружения, в том числе и того, которое раньше не применялось – все понимали, что войну в Афганистане надо было заканчивать. Эта война не приносила СССР никакой геополитической выгоды, просто оборачивалась проблемами и отнимала жизни светских граждан… да каких ко всем чертям граждан!? Пацанов она убивала! Просто пацанов, которые только что закончили школу, призвались в армию, чтобы отслужить, а потом пойти работать, обзавестись семьей, детьми… вместо этого их привозил в закрытых гробах Черный тюльпан и это было категорически неправильно и несправедливо.
Надо было заканчивать войну, и сейчас рассматривались разные варианты. Но в отличие от предыдущего Советского правительства все отчетливо понимали одну прописную истину: самый быстрый и надежный способ закончить войну – это потерпеть в ней поражение. Просто уйти оттуда, отдать все на откуп американцам и пакистанцам, заодно и Китаю, настроенному против СССР крайне агрессивно. Пусть в Пакистане будет создано государство исламского фашизма, пусть будет захвачен дружественный нам Афганистан, политый кровью советских воинов, пусть весь регион превратится в рассадник агрессивной исламской заразы. Пусть Индия увидит, что СССР не может ничего сделать и начнет искать других друзей, пусть Турция увидит и вспомнит про Великую Османскую империю, пусть видит весь Ближний Восток. Пусть тайными тропами через границу в СССР везут наркотики, травя этим ядом пацанов, пусть идут проповедники, чтобы разжигать тлеющие угли междоусобицы. Пусть нам потом придется отбивать врагов от Амударьи, а если не поумнеем – так и от Волги, пусть! Зато мы выполним свои международные обязательства будем чистенькими и закончим всем надоевшую войну, войну нового времени, так и не научившись в ней побеждать.
А раз не научимся – будет и другая война, и третья.
Так, твою мать!
Нет, товарищи, и господа, если кто считает себя таковыми. Не все так просто. Варианты могут быть самыми разными, и руки у СССР – пока что развязаны. Никто с нами не смеет говорить языком угроз. И никто не смеет нарушать достигнутые договоренности. Прошедший год «национального примирения» показал – кто есть кто, who is who. Если кто не хочет по-хорошему – тот получит по-плохому, вот и все. Хост – это только первая ласточка, уже немало озадачившая тех, кто играет по ту сторону. Дальше будут еще.
Информация о пакистанской ядерной угрозе требовала проверки, по данным разведки Пакистан не смог наработать сто двадцать килограммов обогащенного урана, а именно столько нужно – с учетом неизбежных потерь – для наличия хотя бы минимальных ядерных сил. Одна бомба на испытания и две – в закрома. В Пакистане было недостаточно мощностей для обогащения урана в принципе, не было ни центрифуг, ни месторождений, ничего. Обогащенный уран, из которого предположительно сделали бомбу, мог поступить либо из Китая, либо из ЮАР, наличие у Пакистана ядерных зарядов кардинально корректировало план Камнепад. Но для того, чтобы принимать решения – надо было подобраться к атомному центру и снять характеристики испытательного взрыва, установив аппаратуру с высокой точностью фиксирующие колебания земли, а так же приборы, фиксирующие электромагнитную вспышку, неизбежную при подрыве устройства. Только так можно было понять, что подорвали, атомную бомбу или несколько вагонов тротила, и если атомную бомбу – то какой мощности.
Всю ночь двое офицеров шли по горам, молча, спокойно, так, как могут ходить только местные. Если на это посмотреть со стороны – то кажется, человек издевается, можно идти и вдвое быстрее. Но это только так кажется, идя вдвое быстрее ты свалишься с ног максимум через пару часов, а вот так как ходят местные – можно идти много дней, преодолевая километр за километром узкой, нетореной, почти невидимой тропы. Несколько раз они наталкивались на кого-то… здесь у каждого племени были счеты друг с другом, правительство этим умело пользовалось, место подрыва могли охранять малиши из других племен… они же ничего не знают про радиацию, полезут в самую атомную топку, и ничего не поймут, пока не начнут умирать. Ни одного человека они не убили – подготовка двух советских офицеров спецназа, усовершенствованная несколькими месяцами пребывания среди моджахедов давала о себе знать. Обоих они почувствовали – именно почувствовали, прежде чем те почувствовали и – обошли. Сказывалось то, что у местных племен не было собак, собаку так просто не обойти.
Под утро они поняли, что дальше идти нельзя – тут было уже армейское оцепление, считалось, что если накрыться маскировочной сетью, то будет незаметно, они же заметили сразу, в горах надо уметь прятаться. Выбрав место – там было что-то вроде ложбины, как будто огромный камень упал с неба, пропахав ее, а может так оно и было – они поползли туда, медленно и спокойно, как змеи, накрывшись пуштунскими, ткаными из грубой шерсти одеялами, с которыми по маскирующим свойствам именно в этих горах не мог сравниться ни один маскхалат. На полпути им пришлось остановиться, затаиться – вертолет, легкокрылая французская стрекоза Алуэтт неспешно летела над склоном, пулеметчик, оставив пока в покое грозное оружие, высунулся, чуть ли не по пояс, ища малейшие признаки присутствия посторонних, чужих на склонах. Что русские, что американцы уже были бы обнаружены – но они были не русскими, не американцами, после школы в масудовском лагере, школы старых контрабандистов, издревле доставляющий товар через Пандшер, они были пуштунами-лазутчиками способными обмануть и вертолет и востроглазого наблюдателя-пулеметчика на нем.
Вертолет улетел, но они лежали под одеялами и ждали еще долго, больше часа, в горах торопится только тот, кто не желает дожить до следующего утра.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.