Текст книги "Наступление"

В этот момент от машины послышался какой-то сдавленный крик – и неизвестный резко сунул руку в карман. Подполковник, действия так, как его учили, шагнул вперед, сокращая расстояние, и на следующем движении ударил неизвестного коленом в пах со всей силы. Неизвестный зашипел, как спущенная шина, согнулся – и подполковник, шагнувший в сторону, добавил ему локтем по спине, а потом нанес третий удар – по шее сзади, раздробив шейные позвонки. Неизвестный повалился на обочину как куль…

Все-таки работа контрразведчика не предполагает применения силы. Майор Махмуд носил с собой пистолет, и полагал, что этого достаточно. Оказалось – что нет.

Подполковник Басецкий быстро присел на корточки рядом с поверженным противником и быстро обыскал его, обратив внимание, прежде всего на ту руку, которую он сунул в карман. Так и есть – оружие! Это был пистолет размером примерно с ПМ – но эту модель подполковник не знал, родной Макар он бы опознал и в темноте. Определив, что противник мертв, подполковник перехватил незнакомый пистолет так, чтобы им можно было воспользоваться как ударным оружием, и быстро пошел к внедорожнику.

У двери багажника машины была какая-то возня, он не понял сначала, что происходит. Потом разглядел – благо стоял включенный аккумуляторный фонарь… точнее он не стоял, а видел на ручке багажника и светил. И света было достаточно, чтобы понять, что какой-то человек, одетый в европейский костюм, пытается что-то сделать с другим человеком, который лежит в машине связанный. Решив, что это не дело, а хуже уже не будет, подполковник кашлянул, чтобы привлечь внимание этого человека – тот так увлекся, что не замечал ничего вокруг.

Человек резко, испуганно обернулся, и подполковник понял, что перед ним европеец. Европеец в европейском деловом костюме и чем-то напуганный. Его глаза напоминали черные дыры.

– Эй, парень! Ты кто такой?

Сказано было по-английски. И этого было достаточно.

Подполковник пришел в себя… он сам не знал, сколько он так простоял, минуту, десять, или час. Наверное, все же не так много, потому что еще не рассвело. Он не сразу понял, где он и почему он находится именно здесь. На руке с замертво зажатым в ней пистолетом было что-то липкое… он посмотрел на руку, потом на распростертого у ног человека. Тот не шевелился.

Господи…

Подполковник понимал, что с ним что-то неладно. Что-то произошло с ним с тех пор, как умерла…

Он убил человека.

С ним что-то неладно, он опасен. Он не может больше существовать так, ему нельзя быть среди людей.

И он должен выполнить приказ. Должен.

Подполковник снова посмотрел на руку. На лежащего у ног человека…

Нет, так нельзя… Он не должен…

– Помогите! Помогите, кто-нибудь!

Он знал, что это значит – слово Help, его знают даже те, кто плохо знает английский. Похоже… в багажнике. Да… человек в багажнике.

Но что он делает в багажнике?

Подполковник осторожно вытер испачканную руку об обивку пятой двери машины, потом достал платок из кармана, протер и руку и пистолет. Потом завернул пистолет в платок и положил его в карман. Он знал, что нельзя держать при себе пистолет, о котором ничего не знаешь, но… с этим он разберется потом.

– Помогите…

Он подошел ближе к багажнику

– Кто здесь? – спросил он на скверном английском

– Черт, помогите. Помогите…

Человек, который был в багажнике – был связан… можно даже сказать, запеленан. Подполковник никогда такого не видел – в Советском союзе просто не было в ходу широкой ленты-скотча, которым в США обматывали мешки, коробки на почте и много чего еще.

Подполковник пошарил в кармане, достал складной моряцкий ножик – его ему выдали, ножик был германского производства, мелочь, которая рождает совершенство. Школа мелочей, одна из методик советской разведки. Знание мелких достоверных подробностей позволяет врать по крупному, и за мелкими достоверными деталями картины не видишь надуманности самой картины.

Басецкий принялся освобождать связанного человека, сначала он не понимал, что делать с этой клейко, липнущей к рукам лентой, потом все же понял. Связанный, лежащий в багажнике человек ему активно помогал…

Он знал, что должен был сделать. Совершенно секретный боевой устав войск специального назначения Советской армии, подписанный маршалом Михаилом Моисеевым предписывал солдатам спецназа (а подполковник относился к ГРУ, находился на боевом задании и обязан был руководствоваться боевым уставом спецназа) уничтожать личный состав противника и изменников Родины во время боевого задания, если те своими действиями могут помешать выполнить боевой приказ и содействовать провалу разведывательной группы. Никто не написал, что делать с мирными жителями, некомбатантами, случайно оказавшимися на пути разведывательной группы: не раз и не два разведывательно-диверсионные группы специального назначения Советской армии, забрасываемые в районы контролируемые боевиками с целью перехвата караванов и поиска отрядов боевиков были вынуждены либо прерывать высадку и уходить, либо вызывать вертолеты для экстренной эвакуации, будучи обнаруженными пастухами, каждый из которых являлся осведомителем душманов. Если кто-то брал на себя грех – на базе его уже ждал с распростертыми объятьями военный прокурор. Для справки – американцам во Вьетнаме было разрешено убивать любого вьетнамца, ставящего под угрозу выполнение задачи отрядом поиска и наблюдения, которые у них назывались MACV-SOG. Но это так, к слову пришлось…

Итак, подполковник Басецкий должен бы сделать вот что – убив двоих, он должен бы убить и третьего, последнего из тех, кто его видел. Убить, потом погрузить всех троих в машину, отогнать подальше от дороги и бросить. Потом вернуться к своей машине – и уехать. Прежде чем полиция получит более-менее точные данные, позволяющие выйти на него – он уже сделает дело.

Но сделать этого он не мог.

Человек, которого привезли связанного в багажнике машины, наконец с его помощью освободился от последних липких пут и вылез из багажника. Это оказалась женщина.

Более того – похоже, что эта женщина была не из местных, светлые волосы об этом не говорили, кричали – блондинок в Пакистане не бывает, если только крашеные.

Женщина попыталась привести в порядок одежду, судя по бросаемым сквозь стиснутые зубы крепким ругательствам, она была либо англичанкой, либо американкой. Скорее американкой – британцы жуют слова, глотают окончания.

– Спасибо, мистер… – сказала она, заканчивая отряхиваться – не иначе вас послал сам Санта– Клаус…

Точно, американка. Британская сказала бы Сент-Николас, Святой Николай.

– Что здесь произошло? – подполковник держался так, чтобы все время находиться в тени, не попадать под луч фонаря.

– Эти ублюдки похитили меня. Представляете?

– Почему?

– Из-за денег.

Подполковник в это не поверил – что-то в этом во всем было странное. Те, кто похитил человека из-за денег не станут останавливаться ночью на пустынной обочине, чтобы посмотреть на похищенного. Или похищенную.

Теперь надо уходить…

Подполковник Басецкий пошел к своей машине, луч света ударил ему в спину, он замер.

– Эй! Может, вы меня подвезете? Будете любезным до конца? У вас же есть машина!

– Здесь есть две машины, возьмите одну из них!

Не оборачиваясь, подполковник сел в свою машину, нажал на газ, выезжая на дорогу. Он хотел остановиться и поспать – но теперь об этом не могло быть и речи. До утра он должен оказаться как можно дальше отсюда.

Пистолет он выбросил, отъехав от того места, где он убил двоих километров на двадцать – на скорости опустил стекло и размахнувшись, выбросил пистолет куда-то в придорожную канаву. Еще примерно через двадцать километров он точно так же выбросил окровавленный платок. Надо было вымыть руки, с чем угодно – со спиртом, с водкой, с бензином, с растворителем, чтобы уничтожить следы крови, и поменять одежду. Первое он решил сделать с рассветом, второе – когда доберется до места.

А Дженну Вард пробил отходняк. Самый настоящий.

Когда неизвестный сел в машину и дал газу – она вдруг поняла, что произошло. Офицер разведки государства, где она находилась пытался ее убить. Американский дипломат вместо того, чтобы помочь – тоже пытался ее убить. Сейчас она находилась одна на захолустной ночной дороге с двумя машинами и двумя трупами. Или не трупами. В любой момент могла появиться полиция… или просто кто-то, кто решил на ночь глядя проехаться именно по этой дроге – и вот тогда ее положение превратится из просто хренового в предельно хреновое. Никто не поверит ее россказням, тем более что она находилась в стране нелегально. Да и кто должен был ей верить? Американский посол – после того, как его подчиненный пытался ее убить?

Ее уже подтрясывало, руки ходили ходуном – но она сумела взять себя в руки и сделала все правильно. Первым делом обыскала оба трупа – оба и в самом деле оказались трупами. У каждого из них был бумажник – она обзавелась местными водительскими правами в количестве двух экземпляров, тремястами восьмьюдесятью американскими долларами, пятьюдесятью семью британскими фунтами, которые были в бумажнике пакистанца и неустановленным количеством местной валюты – она не знала, как она котируется и что на нее можно купить – но по виду ее было много. Права она не выбросила и правильно сделала – теперь оба трупа становились неопознанными.

В ее распоряжении было две машины. Одна с пакистанскими номерами – ни много ни мало черный Мерседес сто двадцать девятой серии, приличная машина даже для Европы и совершенно роскошная здесь. Второй – привычный Форд Эксплорер с красными дипломатическими номерами. У него было гораздо меньше топлива в баке – всего лишь треть – но дипломатические номера окупали все. Американская машина с явной американкой за рулем – пакистанские полицейские не будут проверять ее до тех пор, пока у них не будет четкой ориентировки именно на эту машину, на белый внедорожник Форд с американскими дипломатическими номерами. Без ориентировки полицейские не рискнут связываться с дипломатами.

Мерседес она так и оставила стоять с открытой дверью. Следовало погрузить трупы в багажник, отвезти их на несколько километров и там выбросить в кювет, а еще лучше – вообще съехать с дороги, благо полный привод Эксплорера это позволял – но на это американской репортерши уже не схватило. Дрожа от холода и от страха, она столкала трупы с дороги, потом села в Эксплорер и нажала на газ. Проехав несколько километров по темной, ночной дороге, она свернула на обочину и истерически разрыдалась…

* * *

По-видимому, Аллах в этот день был на стороне советского подполковника Басецкого и американской независимой журналистки Дженны Вард. Трупы обнаружили утром – но это были не полицейские, а беженцы, направляющиеся на базар. На трупах была совершенно новая одежда, такую как носят европейцы, совершенно новая, хорошая обувь, которая здесь всегда была в цене, а еще тут стояла совершенно бесхозная и очень дорогая машина Мерседеса с ключами в замке зажигания и приоткрытой дверь. Стоит ли удивляться тому, что и трупы и машина бесследно исчезли.

На следующий день полиция начнет поиски, еще через два дня на другие поиски будут брошены лучшие силы – всем было наплевать на контрразведчика Махмуда, но на пропавшего американского дипломата было совершенно не наплевать. Белый Форд Эксплорер найдут на окраине Пешавара и решат, что американский дипломат пропал именно там, когда поехал по делам в консульство США в Пешаваре – кто-то остановил его на дороге и похитил, возможно убил, приметную машину бросил. Потом найдут Мерседес – его новым хозяином станет амер из партии Юнуса Халеса, разбогатевший на торговле наркотиками – а арестовывать и допрашивать амера, под началом которого семьдесят вооруженных боевиков – дело опасное. Но его все таки допросят, через него выйдут на беженцев, которые продавали эту машину, и вот тут то получится сенсация – у одного из продавцов черного Мерседеса найдут обувь, которую сотрудники представительства США опознают как обувь пропавшего американского дипломата. Но объединить два дела в одно не успеют – потому что произойдет такое, по сравнению с кем ни убийство американского дипломата, ни убийство пакистанского контрразведчика не будет иметь значения.

Никакого.

Афганистан. Оперативная обстановка

Сейчас, когда принято охаивать все советское как остальное – никто и не задумывается о той военной мощи, которой боялся весь мир, и на чем она зиждилась.

До конца восьмидесятых годов, до того как американцы получили первые результат от осознания произошедшего во Вьетнаме и сделали для себя правильные выводы – советская армия была самой сильной армией в мире. Это лидерство обуславливалось многими факторами – и тяжелой, жестокой войной против гитлеровской Германии и вообще многосотлетними традициями России и превосходством СССР над США по качеству человеческого капитала, в частности по образованию и морально-волевым качествам новобранцев и техническим превосходством советского оружия во многих областях. Но это – не все. Советская армия многим представлялась (ее умышленно так представляли) как неповоротливого, способного только «смять числом» монстра. Но это было не так – советская армия превосходила американскую и в управляемости.

Сейчас мало кто помнит одного из величайших военных гениев двадцатого века – маршала Советского Союза Николая Васильевича Огаркова, многолетнего начальника Генерального штаба Советской Армии. А ведь именно маршал Огарков опередил американцев на десять лет в проведении в жизнь принципов современной войны.

Если коротко излагать доктрину Огаркова, то она будет звучать так: делать упор на неядерном высокоточном оружии, на повышении мобильности, на постоянной связке между разведкой, командованием и средствами поражения, чтобы в превентивных наступательных действиях всегда владеть инициативой. Для обеспечения максимальной управляемости войск необходимо применять самые современные системы боевого управления, созданные на основе компьютерных сетей.

Маршал Советского союза Огарков был уникальным человеком с уникальным опытом и образованием. Фронтовик, прошедший всю Великую Отечественную, но по образованию инженер. После окончания войны перед тем, как быть назначенным начальником Генерального штаба – Огарков три года возглавлял Государственную техническую комиссию при Совете министров СССР, совершенно секретный орган, отвечающий за проведение полного комплекса испытаний разрабатываемой техники и приятие ее на вооружение. Придя в генеральный штаб он выдвинул указанную выше доктрину практически сразу! За десять лет до того, как первые ее наметки появились у американцев. Маршал Огарков стоял у истоков советского Интернета. Он начал разрабатываться в начале шестидесятых как средство обеспечения управляемости стратегическими ядерными силами в условиях глобальной ядерной войны, советские инженеры пришли к тому же самому решению, к которому придут американцы десять лет спустя – создание сети связанных между собой сетью электронных вычислительных машин. У американцев это называлось Арпанет, в СССР это был КСБУ, командная система боевого управления, объединяющая в сеть все основные штабы, обеспечивающая гарантированное доведение информации до адресата через цепочку компьютеров, и позволяющая им согласовывать свои действия в реальном режиме времени и в условиях противодействия противника[332]332
  Чем больше автор изучает те времена – тем больше поражается. Даже в конце восьмидесятых СССР обгонял США по многим направлениям технического прогресса. Не хватало только одного – свободного предпринимательства, чтобы коммерциализировать разработки. Если бы выпустить гражданскую версию КСБУ – то Интернет родился бы на десять лет раньше и был бы русским.


[Закрыть].

В семидесятых годах маршал Огарков добился создания полевой автоматизированной системы управления войсками фронта (АСУВ) – система «Маневр» в основе которой лежали компьютеры, не уступающие по своим ТТХ американским аналогам. Система эта была полностью отработана и внедрена в войска, ее полномасштабное апробирование состоялось на учениях «Запад-81» и «Щит-82», которые потом назовут «семичасовой ядерной войной». Учения показали, что использование системы Маневр повышает эффективность действий армии в 3–5 раз. С учетом перевооружения армии восьмидесятых – самолеты четвертого поколения, танки Т-80, реактивные установки Смерч, высокоточное ракетное и бомбовое вооружение, наводимое со спутников или по лучу лазера, закладку авианосцев – Советский союз обеспечивал гарантированное военное превосходство над НАТО как минимум до 2000-го года[333]333
  В нашем мире часть сети Маневр, а конкретно та часть, которая была установлена в ГСВГ попала к американцам. Американцы сказали большое спасибо за помощь в преодолении технологического отставания. Известно, что во время «Бури в Пустыне» использовались какие-то системы управления войсками и разведки, не поставленные на вооружение американской армии. Известен и рывок, который сделала американская армия в области «компьютеризации поля боя» как раз в начале 90-х.


[Закрыть]. Готовилось – до того как Устинов и его холуй Свет Сааввич Турунов «сожрал» Огаркова – полное реформирование армий, с заменой военных округов на региональные командования, с переход на бригады и корпуса вместо армии, дивизий и полков, с расформированием кадрированных частей и преобразованием ВДВ в части быстрого реагирования[334]334
  Это и в самом деле планировалось, и планировалось задолго до американцев.


[Закрыть]. Увы… все это осталось на бумаге, и в Афганистан вошли не мобильные части, а армия старого типа. Кстати, маршал Огарков выступал категорически против советского вторжения в Афганистан… возможно потому, что он знал больше, чем Устинов, человек вообще то недалекий.

Когда – будем называть вещи своими именами – Пакистан, Китай и США напали на Афганистан, и на находящиеся в Афганистане советские войска – удар был хоть и предсказуемым, но по времени и по направлению – не совсем ожидаемым. Нельзя было ожидать и открытого предательства президента Афганистана. И тем не менее – управление войсками не было потеряно ни на секунду. Организованно провели эвакуацию семей дипломатического и военного персонала, а так же органов боевого управления ОКСВ на аэродром Баграм, не удалось эвакуировать только блокированное изначально советское посольство – видимо президент Наджибулле решил сделать посольских заложником в своих играх. Правда игры эти – стали не вытанцовываться почти сразу же.

В девять ноль-ноль с Кубинки на Баграм вылетел борт, которым следовал первый заместитель министра обороны, маршал Ахромеев и еще насколько опытных офицеров. В Москве собралась экстренная коллегия Минобороны. На двенадцать ноль – ноль назначили экстренное заседание Политбюро ЦК КПСС.

В десять ноль-ноль по всей Советской армии был объявлен повышенный уровень боеготовности. Всем офицерам было предписано вернуться в свои части.

В одиннадцать тридцать неизвестные самолеты нанесли бомбовый удар по базе Баграм. Банды боевиков активизировались по всему Афганистану.

Игра велась по крупному…

СССР, Тульская область. ППД 106 Гв. ВДД ВС СССР. 21 марта 1988 года

Гвардии генерал-майор Александр Иванович Лебедь, только что назначенный командующим 106-й гвардейской воздушно-десантной дивизией – с утра чувствовал себя хреново.

Очень хреново.

Причина? Да все та же самая – только прибыл на место, с должности зам командующего семьдесят шестой гвардейской воздушно-десантной дивизии. Не успел принять дела – пошло знакомство с личным составом, как в формальной, так в неформальной обстановке. В неформальной – это значит в бане, на охоте, часто с бабами, всегда – с водкой. Генерал Лебедь водку переносил… не то что бы хреново, хреновыми были последствия ее употребления.

Смысла идти домой не было – встреча с супругой могла только ухудшить состояние и так гудящей как колокол головы – поэтому, генерал решил домой не ходить, остаться ночевать в кабинете. Благо там, как и у любого строевого офицера – наготове была кровать-раскладушка.

С утра, генерал стал лечиться. Лечился он совершенно бесхитростным способом, «подобное лечат подобным» – но меру знал, лечение не переходило в перманентный запой. Хряпнув пятьдесят граммов, он закусил сухой коркой хлеба и начал приводить себя в порядок. В этот момент зазвонил телефон.

Лебедь сначала не понял, только матюгнулся про себя – но телефона принялась еще сильнее болеть только-только успокоившаяся голова. Только секунде на двадцатой генерал-майор понял, что звонок какой то не такой.

Короткий взгляд на стол. Черт… правительственный… и красным глазком мигает.

Едва не упав, Лебедь бросился к столу, хватил трубку.

– Командующий сто шестой гвардейской воздушно-десантной дивизией, гвардии генерал-майор Лебедь у аппарата – представился он. При разговоре по телефону правительственной связи представляться следовало именно так, а не просто «алло». Это для того, чтобы собеседник на том конце знал, кто именно взял трубку и не сказал лишнего, если трубку взял кто-то не тот.

– Товарищ гвардии генерал-майор, сейчас с вами будет разговаривать командующий, генерал армии Сухоруков

Генерал армии Дмитрий Семенович Сухоруков пришел на пост командующего ВДВ после легендарного генерала армии Василия Филипповича Маргелова, основателя ВДВ в их нынешнем виде. После грубоватого Маргелова, который держал в кабинете двухпудовую гирю, не только для себя, но и для тех, кто претендовал на командные должности в ВДВ – Дмитрий Семенович казался военным интеллигентом, академиком. Однако, ему удалось завоевать уважение десантников именно своим хладнокровием, четкими и продуманными решениями, неустанной работой по повышению эффективности ВДВ, суровостью и требовательностью. Если при Маргелове ВДВ превратились из фактически обреченных на смерть частей для заброски в тыл в войска, которые могут на равных воевать с любыми частями НАТО – то Сухоруков сделал десантников способными не только воевать, но и побеждать даже танковые части НАТО как за счет высокого боевого духа, так и за счет усовершенствованной техники. Именно при Сухорукове началось осмысление афганского опыта и превращение ВДВ из просто частей парашютного десантирования – в части повышенной мобильности, способные сражаться в любых условиях и ненамного уступающих спецназу ГРУ. ДШБ, десантно-штурмовые батальоны – душманы боялись их как огня.

В восемьдесят седьмом году, обладавшего огромным опытом генерала армии Сухорукова сняли с должности – сделал это Горбачев, слишком опасно было держать на посту командующего ВДВ такого человека, нужен был подурнее. Сухорукова бросили на кадры, из министерства выгнать не успели – колесо провернулось в обратном направлении, и менее чем через полгода Сухоруков вновь принял ВДВ с наказом от маршала Огаркова – сделать так, чтобы зеленые береты при виде наших ВДВ… дальше лучше слова маршала не приводить. Сухоруков к случаям пьянства относился резко отрицательно, кроме того – еще помнилась антиалкогольная компания – и генерала Лебедя прошиб холодный пот. Мысль была только одна – кто-то вчера позвонил в штаб ВДВ и доложил командующему, что новый командующий сто шестой устроил с подчиненными распитие спиртных напитков, переросшее… генерал Лебедь не помнил, во что именно переросшее, но напридумывать можно многое. Его назначал не Сухоруков – значит, и снимет без вопросов.

– Александр Иванович? – отозвалась трубка негромким, спокойным как всегда голосом командующего

– Так точно, у аппарата – поспешно отрапортовал Лебедь

Командующий помолчал, возможно что-то почувствовал по голосу

– Довожу обстановку. В Афганистане резко обострилась обстановка, активизировались душманы, идут бои во всех городах, в том числе и в Кабуле. Только что доложили, что отряд боевиков штурмует советское посольство.

Генерал Лебедь застонал, он помнил Афганистан, не хотел туда возвращаться ни за какие коврижки.

– С вами все в порядке? – осведомился Сухоруков

– Так точно, товарищ командующий – отрапортовал Лебедь и простецки добавил – голова вот только болит.

– Приведите себя в порядок. Боевой приказ – дивизию поднимайте по тревоге, выходите к аэродромам взлета. Выдать боевые патроны. Действовать по плану «Кавказ». Быть готовыми к парашютному десантированию.

Парашютное десантирование означало, что возможно какие-то города, а возможно и весь Афганистан, по крайней мере, основной аэродром страны Баграм – уже находятся в руках моджахеддинов.

– Так точно.

– Вы давно на командовании? – осведомился Сухоруков

– Двенадцать дней, товарищ генерал армии.

Трубка хмыкнула

– У вас там есть здравый комполка, пятьдесят первого. Орлов фамилия. Имейте это в виду. Но с вас я ответственность не снимаю.

– Так точно.

– У вас два часа. Хватит?

– Так точно.

– И… приведите себя в порядок.

Черт… все же понял.

Генерал-майор Лебедь положил трубку на аппарат так, как будто она была фарфоровая, взревел раненым зверем

– Кто там?!

В кабинет заскочил испуганный адъютант.

– Товарищ генерал-майор…

– Ты почему… – Лебедь не договорил – ладно… поднимай всех по тревоге. Выдать боевые патроны, проверить технику. Час времени, чтобы мотнею подобрать! Выходим к аэродромам взлета!

– Так точно!

– Офицеров – срочно сюда. Орлов на месте?

– Так точно – ответил перепуганный адъютант, хотя не знал так ли это.

– Его ко мне. Немедленно!

– Есть.

Оставшись в кабинете, генерал-майор Лебедь огляделся в поисках чего-то, что можно было бы съесть или выпить… от запаха. Болела голова… и еще было дурное предчувствие. Очень дурное.