Текст книги "Настоящая история казацкой Украины"

«Ты не выиграешь свое дело в суде, и тебе не остается ничего другого, как противопоставить силу против силы. Пора бы вам вспомнить, что вы воины и на боку у вас сабля. Кто вам запрещает постоять за себя?»

Богдан Хмельницкий всегда помни о сабле. Просто его противники узнавали об ударах будущего гетмана только тогда, когда они их поражали.

После возвращения Б. Хмельницкого из Варшавы в разоренный Субботов, он получил от А. Конецпольского приглашение на банкет. Сотник не поехал, А. Конецпольский послал двадцать поляков взять Богдана Хмельницкого силой и убить при захвате. У Богдана было рядом четверо казаков. Это были совершенные воины, сократившие поляков на четверть. Оставшиеся пятнадцать холуев испугались пятнадцати мужчин и убежали к хозяину.

В октябре 1647 года Б. Хмельницкий был арестован по обвинению в государственной измене. В тюрьме его удавить не успели – неистовому сотнику помогли друзья, он вырвался га свободу и вместе с сыном Тимошем во главе небольшого отряда ушел на Запорожскую Сечь. Страшный разгром польской шляхты начинался оттуда.

Запорожская Сечь была готова к приему своего героя. Историк М. Караулов, сам казак, писал в начале ХХ века в «Очерках казачьей старшины»: «Вторая половина ХVI века и весь ХVII век – время небольшого расцвета и развития казачьих сил. В эти полтораста лет казачество растет, крепнет, вырабатывает свой строй, завоевывает себе положение крупной государственной силы и совершает ряд изумительных подвигов, создавших казачеству ту громадную боевую славу, которой оно пользуется и поныне.

Героическая отвага, бесшабашная удаль, безумная храбрость казачьих набегов ХVI – ХVII веков превосходила всякое вероятие. На своих челнах, имевших около семи метров в длину и около двух в ширину, казаки совершали лихие набеги на отдаленные берега Черного и Каспийского морей. Не страшили ни морские «хуртины», ни многопушечные турецкие корабли. Вооруженные только ружьями и саблями, они смело налетали на турецкие «бусы-галеры» – большие военные корабли, ходившие на веслах, – брали их на абордаж, истребляли всех сопротивляющихся, а томившихся на судах невольников-христиан отпускали на свободу. Все чаще и настойчивее слышаться жалобы турок, крымцев, ногайцев на казачьи набеги.

В бою не жалели казаки своих голов, но зато потоками лилась басурманская кровь. И только благодаря невероятной храбрости казаков, их бесшабашной удали создалась та слава казачья, которая заставляла врага дрожать уже при одном только имени казака. Казаки пришли – значит, все погибло, спасайся кто может, а о сопротивлении нечего и думать. Кафа, Козлов, Очаков, Трапезунд, даже сам Стамбул вечно трепетали под угрозой казачьих набегов.

Совершали казаки и сухим путем блестящие походы в глубину басурманского края. Особенно успешен был поход гетмана Богдана и есаула Нечая в 1576–1578 годах, когда казачья армия победоносно прошла сухим путем вокруг всего Черного моря. Послав есаула Нечая на лодках с пятью тысячами запорожцев, гетман Богдан с остальным войском двинулся прямо на Крым. Разгоняя встречные передовые татарские отряды, он уже приближался к Перекопу, когда навстречу казакам выступил хан Девлет-Гирей со всеми крымскими силами. Произошло жестокое кровопролитное сражение. Более часа шла орудийная стрельба. Татары пустили в дело свой резерв – панцирных всадников, но истощив все усилия, ничего не достигли. Казаки, ободренные неудачей противника, с новой решимостью ударили на врага, потеснили его и обратили в бегство. Разгромив крымцев, перебив и перетопив в морском заливе целые тысячи врагов, казаки подступили к стенам Перекопа. Конница обошла перекопские валы и рвы на воде с фланга, ударила в тыл защитникам. Перекоп был взят: гарнизон, упорно сопротивлявшийся, вырезан, укрепления разрушены, а город предан пламени.

От Перекопа гетман поспешил идти против Кафы, которую уже обложил с моря Нечай. Недолго продержалась Кафа – решительным приступом казаки овладели городом, не ожидавшим опасности с суши.

Из Кафы казаки пошли на Бахчисарай и Козлов, куда двинулся морем и Нечай. Видя неминуемую гибель, хан попросил мира. Гетман не стал бить лежачих: освободил всех христиан, томившихся в крымской неволе, он с бога той добычей вернулся на Украину, чтобы на следующий год с новыми силами нанести удар уже самому оплоту мусульманства – Турции.

Отправив опять морем Нечая с тремя тысячами запорожцев, гетман Богдан с сухопутным конным и пешим войском прошел крымские степи, переправился через Кубань в земли черкесов, признававших над собой главенство Турции и предал огню и мечу все черноморское побережье. Нечай деятельно содействовал с моря успеху сухопутной армии. Все сокрушая и опустошая на своем пути, казаки прошли Кавказ, разграбили цветущие поселения в окрестности Трапезунда и Синопа и по всему побережью Анатолии до самого Константинополя. Казаки все-таки не решились штурмовать столицу мусульманского мира, ограничившись опустошением ее окрестностей, прошли далее через европейскую Турции, радушно встречаемые единоверцами и единоплеменными болгарами. Уничтожая на всем пути турок, захватывая их крепости и города, казачье войско со славой и несметной добычей возвратились к родным очагам.

И такой блестящий поход казаки совершили в то время, когда вся Европа трепетала перед грозой непобедимого турецкого оружия. Уж одного этого подвига было бы достаточно, чтобы обессмертить казачью славу в памяти потомства, даже если бы казаки не совершали остальных своих бесчисленных и беспрерывных побед.

Ежегодно, не сухим путем, так морем, ходили казаки, то побуждаемые «нуждою великой, голодом и холодом зипунов добыть, то достать «языка» – «для подлинного ведомства и прямых вестей», а то и просто ратному делу поучиться, «пороху понюхать». Казачество само заботилось о развитии казачьей удали, силы и храбрости.

Вот так воевали украинские казаки в 1578 году! Уже по дороге на Сечь Богдан Хмельницкий начал рассылать письма верным друзьям по городам Украины:

«Пусть будет вам известно, что я решил мстить панам ляхам войной не за свою только обиду, но за попрание веры русской и поругание народа русского. Я бессилен, но вы помогите мне, соберитесь и пошлите хоть по два или три человека с каждого села».

Своему Богдану отвечала Украина:

«Ежечасно молим мы Бога, чтоб послал кого-нибудь для отмщения наших несчастий. Поднимай оружие, станем с тобой, поднимется земля русская, как никогда не поднималась».

11 декабря 1647 года Богдан Хмельницкий прибыл в Запорожскую Сечь. Несколько сотен запорожцев собрались в круг послушать будущую славу Украины:

«Поругана вера святая. Над просьбами нашими сейм поглумляется. Нет ничего, чего бы не решился с нами сделать дворянин. Войска польские, под предлогом укрощения непокорности, ходят по селам и часто целые местечки истребляют дотла, как будто замыслили истребить род наш! Смотрите на меня, писаря войска Запорожского, старого казака, меня гонят, преследуют только потому, что так хочется тиранам. К вам приношу душу и тело; укройте меня, старого товарища; защищайте самих себя; и вам то же угрожает!»

В один голос ответили Богдану запорожцы:

«Принимаем тебя Хмельницкий пане, хлебом – солью и щирым сердцем!»

В середине декабря 1647 года Б. Хмельницкий в Запорожской Сечи начал создание казацкого войска. К полякам был отправлен «тайный гонец» с информацией о том, что запорожцы только хотят «переменить» польскую старшину – о мятеже не было и речи. Поляки не стали посылать войска на Сечь, в которой было только несколько сот воинов и Богдан Хмельницкий с сыном ушли в Крым, где был заключен союз с ханом Ислам-Гиреем, недовольным невыплатой дани Польшей. Б. Хмельницкий обеспечил себе тыл – если бы он не договорился с ханом, то с ним бы договорились поляки, и все бы рухнуло не начавшись. За Хмельницким на Сечь двинулась четырехтысячная орда перекопского мурзы Тугай-бея. А на Сечь тайными тропами шли и шли украинцы, чтобы принять участие в восстании.

Еще с дороги Хмельницкий отправил посольства с предложениями о союзе против поляков к турецкому султану и донским казакам. Два полка реестровых казаков, распропагандированных послами Хмельницкого, побили польскую старшину и перешли к восставшим.

18 апреля 1648 года Богдан Хмельницкий прибыл на Запорожскую Сечь. Орда Тугай-бея встала рядом, на реке Базавлуке. Кошевой объявил Раду – количество казаков достигло нескольких десятков тысяч и рада проходила на большом лугу за Сечью. Речь Богдана Хмельницкого дошла да нашего времени:

«Братья! Нет для нас правды в Польше. Переживаем мы тяжкие времена, но будут еще грознее и хуже – сенат польский хочет погубить все казачество до последнего человека. Должны ли мы и дальше терпеть наше рабство, позволять ковать себя в кандалы и цепи. Позволим ли мы и дальше погибать всем нашим братьям на Украине?»

Казаки закричали:

«Слава и честь Хмельницкому! Украина – как стадо без пастуха, пусть Хмельницкий будет ее головою, а мы все, сколько тут нас есть, готовы идти против поляков, помогать Хмельницкому до последнего издыхания!»

Кошевой после совета со старшиной выступил и сам:

«Паны молодцы, положили мы, чтобы шло с Хмельницким только восемь тысяч. Прочие должны быть всегда наготове, чтобы выступить в поход, когда придет приказ».

«Едиными устами» казаки избрали Богдана Хмельницкого гетманом и вручили ему клейноды – знаки воинской власти. Начались активная подготовка к походу. Польский коронный гетман издал универсал:

«Оповещаем всем и приказываем, что те, которые бежали с Хмельницким, равно и те, которые ушли к нему после, возвратились в свои жилища, в надежде прощения своих проступков, а если кто осмелится бежать на Запорожье, тогда за вину свою отвечает имением и жизнью жены и детей».

Никакие универсалы, запреты и наказания не помогали. Суровые хлопцы шли и шли на Сечь – «все строгие меры, принятые против таких беглецов, не только были безуспешны, но еще более раздражали народ и побуждали его переходить на сторону, где могла быть получена свобода».

Новый гетман сделал выводы из предыдущих казацких восстаний. Победы он стал искать только в атаках. Восстание против Польской Короны он сделал делом всего украинского казачества, теперь объединенного в единое целое. Богдан Хмельницкий прекрасно ориентировался в боевой обстановке, мог молниеносно изменить план действий, легко собирал полки в кулак, всегда был хладнокровен, и расчетлив. Его окружали такие гении боя, которым не стыдно было бы водить полки любой европейской армии – Иван Богун, Максим Кривонос, Данила Нечай, Иван Золотаренко, Филон Джеджалий.

Поляки начали собирать войска. Коронный гетман Николай Потоцкий из Черкасс писал королю Владиславу IV:

«Не без важных причин, двинулся я в Украину, с войском Вашей королевской милости. Казалось бы, что значит пятьсот человек бунтовщиков. Но если рассудить, с какой смелостью действуют они, то каждый должен признать, что не ничтожная причина заставила меня двинуться против пятисот человек, ибо они возмутились в заговоре со всеми казацким полками, со всей Украиной. Если бы я этому движению не противопоставил своей скорости, то в Украине поднялось бы пламя, которое надобно был бы гасить или большими усилиями, или долгое время».

По Украине шли универсалы Богдана Хмельницкого:

«Не слушайте больше урядников, как невольники, вы, отцы которых не поддавались никаким законам, никаким королям.

Нас, человечных и живых, считают дикими и неспокойными, отважных и заслуженных назвали бунтовщиками.

На все эти кривды нет другого ответа, как только сломать поляков силой и угрозой смерти.

Что до меня, то не пожалею ни жизни, ни всех своих сил, и готов к любым опасностям; все отдам, чтобы добыть общую свободу и покой, и душа моя не успокоится, пока не добьюсь этого, что я высшим желанием себе положил».

22 апреля 1648 года восемь тысяч казаков Хмельницкого и четыре тысячи крымских татар Тугай-бея вышли в поле от острова Томаковка. Когда разведчики доложили Н. Потоцкому о движении казаков, коронный гетман заявил: «Позор посылать большое войско против какой-то никчемной шайки хлопов» и выслал против нового украинского гетмана реестровых казаков, которые перешли на сторону своего народа.

Н. Потоцкий двинулся на Б. Хмельницкого. Впереди двадцатитысячной армии гетманов Н. Потоцкого и М. Калиновского шел авангард сына Н. Потоцкого, Стефана, в котором, по разным оценкам, было от двух до шести тысяч человек. Хмельницкий дал С. Потоцкому углубиться далеко в степь и оторваться от основных сил. Он ждал поляков у реки Желтые Воды, впадавшей в Ингулец.

Сражение началось 5 мая 1648 года. В урочище Княжий Байрак польский авангард был полностью уничтожен – войско Хмельницкого ударило в лоб, татары Тугай-бея с тылу. Сам Стефан Потоцкий был ранен и на следующий день умер. Среди пленных были главный комиссар над казаками Шемберг, Стефан Чарнецкий, Ян Сапега, Иван Выговский, впоследствии ставший гетманом – после смерти Б. Хмельницкого. Украинский историк писал в начале ХХ века:

«Хмельницкий дня 5 мая выехал на коне перед своими запорожцами и обратился к ним громким голосом:

«Рыцари-молодцы, славные запорожцы! Пришел час постоять грудью за православную веру. Бог вам поможет! Стойте смело против гордой польской силы. И чего вам бояться? Отцы наши били их наголову, а вы – сыны тех же могучих предков ваших! Покажите свою удаль, добудьте славы и рыцарства вечного. Кто за Бога, за того Бог».

После этой жаркой речи Хмельницкого кинулось одушевленное казачество на польский табор с великим криком, ворвалось в самую середину польских войск и начало страшное опустошение. Польское войско в первые минуты стояло оцепенелое, в мертвой тишине, а потом начало в страхе убегать. Но им не повезло. Со всех сторон налетали то казаки, то татары. Видя свое безвыходное положение, поляки стали отчаянно отбиваться. Казаки отобрали у поляков пушки и начали из них пальбу. Целое польское войско превратилось в трупы, только их небольшое число начальников попало в турецкую неволю».

Народ узнал о бое при Желтых водах:

«От Желтых вод до княжих байраков зеленое поле зарядилось не цветами весенними, а телами панскими: лежали паны выщеривши зубы, и ели их собаки и серые волки. Не по одному ляху осталась вдова, не по одном остались дети сироты. Высыпался Хмель из мешка, наделал беды панам. Напились они желтой водицы, да, видно, хмелю много положено: не устояли паны на ногах, когда бежать пустились. Да будет слава Хмелю-Хмельницкому, что освободил родную мать Украину от тяжкого ярма и неволи ляшской».

Гетман Н. Потоцкий дошел уже до Чигирина – с 15 000 войска. Б. Хмельницкий подослал к нему героя-казака, который под пытками показал, что татар и казаков около ста тысяч. Н. Потоцкий начал отступление, думая, что поляков меньше в пять раз, чем войск Хмельницкого. Н. Потоцкий сам загнал себя в ловушку, приготовленную Богданом Великим. Новая битва под Корсунем произошла 16 марта 1648 года. За несколько дней до этого умер король Владислав – в Речи Посполитой наступило бескоролевье.

Украинские и татарские конники обогнали поляков и под Гороховым урочищем между двумя возвышенностями перекопали дорогу, сделали засеки, а по бокам построили шанцы, где и ждали поляков.

Туда Богдан Хмельницкий и загнал поляков, силы которых с казаками были примерно равны. Обоз польского войска завяз в топких местах, лошади не могли передвигаться в глубокой грязи. Поляки спешились, но развернуться в боевой порядок не могли. Со всех сторон их обстреливали из засек. Бой в Крутой Балке кончился полным разгромом польского войска:

«Поляки застряли во рвах и болотистых местах, где лежали срубленные деревья и навалены были камни. Тут выскочили укрытые в засаде казаки и ударили просто в лоб испуганным и до крайности растерянным польским солдатам, а в то же время сзади наступал на них Хмельницкий с главными своими силами. Так попались Потоцкий и Калиновский в такую ловушку, из которой уже не было способа выйти им здоровыми. В большом беспорядке кидалось польское войско то в лес, то в болото, а всюду вырастали как из-под земли казаки и рубили поляков как снопы. Потоцкий, видя, что нет спасения, поддался Хмельницкому в совершенном поражении. Весь польский лагерь с обоими начальниками, вся артиллерия, все военные запасы достались в казацкие руки».

В плен казакам попали оба гетмана, 30 знатных шляхтичей. 130 офицеров, более 8 000 солдат, сорок пушек. Знатных поляков отдали татарам, позднее получившим за них громадный выкуп. Богдан Хмельницкий почти всегда передавал польских пленных татарам, чтобы они не грабили и не уводили в Крым украинских крестьян.

Речь Посполитая одновременно потеряла короля, гетманов, командиров и армию. Казацкий триумф был необыкновенный, а победа – такой еще не было в казацкой истории. По всей Украине поднимался народ, Хмельницкому отовсюду везли оружие, боеприпасы, припасы.

По всей Украине гетман разослал универсалы, в которых «красноречиво напоминал народу о всех перенесенных им невзгодах, о поругании веры православной и предлагал тем, кому дорога родная Украина, поспешить на добром коне с оружием к Белой Церкви, где остановились его силы».

После выхода из Корсуня Хмельницкий к лету 1648 года освободил от поляков все Правобережье. Восстали крестьяне в Галичине, Волыни, Беларуси. В июне и все Левобережье было очищено от войск Вишневецкого, князя-садиста, говорившего о жестоко казнимых украинцах – «мучьте их, пусть чувствуют, что умирают». 1648 год стал страшным годом для Польши, переполох и тревога между панами поднялась до высочайшей степени, многие из них целыми семьями убегали за границу. Историк Н. Березин писал:

«В течение каких-нибудь двух-трех недель вся Украина поднялась, как один человек, притом в такой момент, когда Польша очутилась без войска и короля. Все, что было на Украине шляхетского – владельцы замков, их клиенты, челядь, сломя голову кинулось спасаться от потопа, красноречивого заревом пожаров и ручьями крови, между тем, как хлопы или валили толпами в лагерь Хмельницкого, или на свой страх принялись мстить своим притеснителям. Спустя немного недель Украина была очищена от своих врагов. Все паны, кто не успел бежать, были немилосердно избиты – волны народного гнева катились по всей Украине».

Богдан Хмельницкий основал свою штаб-квартиру у Белой Церкви и занялся организацией армии. Он разработал документ – «Об устройстве Войска Запорожского», издал мобилизационные универсалы, занимался проблемами снабжения армии. Ее основу составили шестнадцать проверенных в боях казацких полков, численностью около 40 000 человек. Всего в армии гетмана собралось более 100 000 воинов. Во главе полков стояли соратники гетмана – Иван Богун, Максим Кривонос, Семен Морозенко, Иван и Данила Нечай, Иван Выговский, Михаил Кричевский, Максим Нестеренко, Филон Джеджалий, Иван Гиря, Мартын Небаба, Василий Золотаренко. Сам герой Украины великий Богдан оставался человеком, олицетворявшим дух украинского казачества. Венецианский дипломат А. Вилина докладывал своему руководству о гетмане украинского народа:

«В поведении он мягкий и простой, и этим вызывает к себе любовь казаков, но с другой стороны – держит их в дисциплине суровыми карами. Всем, кто входит в его комнату, он пожимает руку и всех просит сесть, если они казаки. К нему легкий доступ, он ко всем приветливый и ласковый.

В его комнате нет никакой роскоши. В ней стоят только грубые деревянные скамьи, покрытые кожаными подушками. Дамасский ковер расстилается перед небольшой кроватью гетмана. В его головах висят лук и сабля, единственное оружие, которое он обычно носит.

Стол не выделялся большой роскошью, как и остальная обстановка и посуда, так как едят без салфеток и не видно другого серебра, кроме ложек и кубков. Но гетманский стол не беден добрыми и вкусными кушаньями и обычными в стране напитками: горилкой, пивом, медом. Вино, которым мало напасаются и редко пьют, подают к столу только в присутствии знатных иноземцев».

До нашего времени дошла народно-гетманская песня о том героическом периоде украинской истории:

 
«Ой Богдане, батьку Хмелю,
Славный наш гетьмане!
Встала наша Украина
На вражого пана!
З Запорожжя, з Чигирина
Військо виступає,
Попереду грізний батько
Конем виграває!
Знає Корсунь и Пилява,
Знають Жовті Води,
Як водив свое козацтво
Богдан у походи!»
 

Еще в мае 1648 года Богдан Хмельницкий опубликовал в Белой Церкви универсал, в котором объяснил причины, побудивши его начать освободительную войну, и звал народ встать объединенными силами против врагов православной веры и народной свободы:

«Зиновий Богдан Хмельницкий, Гетман славного войска Запорожского и всея по обоих сторон Днепра сущей Украины.

Вам, украинским по обеих сторонах Днепра реки шляхетным и посполитым большего и меншого и всякого чинам людям, а особенно шляхетно рожденным казакам, братии нашей знаменитой, сим универсалом нашим объявляем, что не без причин серьезных должны мы были начать войну и поднять оружие на поляков, в результате чего, при всесильной помощи Божественной, на Желтой Воде мая 8-го, а потом под Корсунем мая 16-го, с теми поляками произошло, то вам всем уже известно.

Теперь мы узнали, что поляки этим несчастьем разгневаны и разъярены и около Вислы и за Вислой княжата собирают на нас войско, и короля свого на нас натравливают и возбуждают, чтобы со всеми силами своими прийти на Украину и завоевать нас огнем и мечом в прах, жилища наши разорить, в пепел сотворить, нас всех убить, а коих в немилостивую неволю забрать и продать за Вислу.

Они хотят славу нашу, известную не только в части света Европейского, но и за морем Черным в странах Азиатских, уничтожить.

Решили мы не против Короля, Милостивого пана нашого, но против поляков гордых, вольности и привилегии наши ни за что ставящих, при помощи Божей, встать сердцем и оружием.

Для чего ставши лагерем нашим военным тут под Белой Церковью, пишем мы к вам этот Универсал, через который призываем вас всех, украинцев, братию нашу, к нам для компании военной.

Извещаем вас, что они, поляки, не вестям их же хроникеров польских, от нас, савроматов и руссами урядились, и несколько с братию нашей, савроматами и руссами, бывши, от предков наших древних тех веков отдалились и другое наименование – ляхи и поляки – себе учинили и за Вислу ушли, а там, между знаменитыми реками Одером и Вислой поселились и многие окружающие их чужие земли немецкие, западные и южные, и иные державы с людским населеним, военным и разбойничьим способом завоевали и покорили. Потом встали напрасно и бессовестно, как Каин на Авеля, на савроматов и руссов, года от Рождества Христова 1339 года, умалившихся и оскудевших тогда Киевских и Острожских и иных русских князей завоювали и подчинили истинные с древних земли и провинции наши же русские от Подолья до Волох Вислу и аж до самых Вильны и Смоленска; длинные и обширные свои границы имеющие, а именно: Киевскую, Галицкую, Львовскую, Хелмскую, Бельскую, Подольскую, Волынскую, Перемышльскую, Мстиславскую, Витебскую и Полоцкую. И во всех тех наименованных землях и провинциях славное наше имя казацкое упразднили и, что хуже всего, братию, роксоланов, в невольниче ярмо запрягли, от веры отеческой православной душеспасительной отринули и к пагубной унии и римского заблуждения силой и многими над совестью христианской мучениями и тиранством приневолили.

А наши остальные земли от поля Дикого, Чигирин, Терехтемиров, Переяслав, Полтава и иные многие города и села по обеих сторонах Днепра Украинские, собственность предков наших, со знатнейшими людьми и казаками хотят погубить, а завладевши народом нашим посполитым, не только в ярмо невольничье их запрячь, но по своей безбожной воле, в душевредную, противную унию вринуть, чего уже все признаки и документы были, когда не только многих казаков и мещан побили и добром их завладели и имением.

Да и мне, Хмельницкому от брехуна Чаплинского пришлось потерпеть. Они и веру нашу православную всегда ругали и безчестили, священников наших благочестивих безчестили и ругали где возможно, били, волосы и бороды рвали, резали.

Какие вам всем от них, поляков, их арендаторов и любимых факторов, по сие время были обиды, озлобления и разорения, тут мы их всех не именуем, так как вы все их ведаете и помните. Только напомним, что двум или трем, вместе стоячим, на месте, на улице, в доме своем, нельзя было свободно говорить, то поляки строгими своими указами запретили, особо о политике молчать вам приказали.

Какое несносное время и молчание наше милость Божия помогла нам оружием нашим военным отсекти, победой в двух сражениях над поляками, супостатами нашими, о том хвалим и превозносим имя Божественное, что не презрел бед и притеснений, воздыханий и слез наших, из-за поляков пролитых и проливаемых.

То, что мы войну нынешнюю с поляками начали без ведома и совета нашого всенародного, за то вы нас не ругайте, так как учинили для лучшей пользы вашей и нашей, научившись осторожности и воинскому управлению на примере прежней братии нашей, под Кумейками и на устье реки Старца с поляками в недавнем прошлом войну имевшей, и которые своими универсалами, до вас во всю Украину засланными, уведомили поляков о своем противном намерении, и поляки, быв предупреждены, победили казаков.

Теперь же мы вас на военное дело с поляками призываем. Кому мила вера благочестивая, от поляков на унию переделанная, кому из вас нужна целость отчизны нашей и честь ваша шляхетская, поляками поруганная, уничтоженная и попираемая, тот, не как выродок, но отзывчивый и любезный сын отчизны своей, после выслушивания этого универсала, к нам в лагерь под Белую Церковь, на добрых конях исправных, с оружием, не откладывая прибудет, и встанет мужественно и смело, при всемогущей помощи Божьей, против поляков, своих грабителей, озлобителей и супостатов.

Если не изволите помочь нам в настоящей военной компании, то если поляки нас одолеют, знайте, что и вас всех без исключения, ради давнего злого намерения свого, огнем и мечом уничтожат, разрушат жилье и веру поругают. Лучше и благополучнее нам за веру святую православную и за отчизну на поле брани полечь от оружия, чем в домах своих, как лежебокам, побитым быть.

Если же умрем за благочестивую веру нашу, то не только слава и отвага наша рыцарская во всех европейских и иных странах и далеких землях славно превозгласится и подвиг наш, если за благочестие умереть, будеть бессмертия исполнен и страдальческими венцами от Бога венчан.

Не бойтесь вы, братья наши, поляков, даже если их войско будет больше нашого, ибо Бог с нами. Этой благодати Божией уже есть знаки: первое – двукратная победа над поляками; второе – полна помощь всего войска Запорожского нам, при всенадежной помощи Божией; третье – неяснейший хан крымский со всеми ордами помогать нам готов в борьбе с поляками, при котором, для лучшей уверенности, и сына старшого Тимофея оставили, а и теперь с нами доброй военной орды крымской четыре тысячи с пашой Тогай-беем, мурзою знатным; четвертое – казаки реестровые, с четыре тысячи, с нами, которые Днепром шли с Барабашом против нас; пятое – пред Корсунской битвой 3 000 драгун к нам перешли; шестое – зачали мы войну с поляками не без ведома и позволения Королевского Величества Владислава IV, который при личной встрече устно сказал: «А если бы паны польские ваши привилегии не слушали и считались с ними, то у вас есть мушкет и на боку сабля, и ею можете охранять своих и свои вольности от поляков».

Поляки мандатов и приказов королевских не слушали, и неперестанные Украине утеснения налагали. А если Король, сам всему войску голова, против нас не пойдет, то мы панов польских и их много собранного войска, как тела обезглавленного, устрашиться не хотим.

А вам, братии нашей, вообще всем украинцам, предлагаем поспешить к нам в лагерь под Белую Церковь и желаем вам доброго от Господа Бога здоровья и благополучия.

Дан в лагере нашем под Белой Церковью, 1648 года, месяца мая 18-го дня».

Летом поляки сумели по решению сейма собрать войско, примерно равное по силам войску казаков. На сейме были выбраны три гетмана: Доминик Заславский, Николай Остророг, Александр Конецпольский. Начались украино-польские переговоры. Поляки тянули время для подготовки подавления восстания. Они потребовали от Хмельницкого:

– казаки должны немедленно освободить всех пленных польских дворян;

– казаки должны отстать от татар и снова присягнуть Речи Посполитой в верности;

– Кодаку (который взяли казаки) оставаться в прежнем положении, польском;

– виновников бунта немедленно выдать для отсылки в Варшаву;

– казаки обязаны выдать письмо Владислава IV;

– привилегии и права казацкие должны быть определены особо созданной для этого комиссией.

Естественно, украинские казаки только посмеялись над польской наглостью. Переговоры не дали никаких результатов.

«Мирные переговоры с Польшей не привели ни к чему. Гордая шляхта, несмотря на то, что находилась в достаточно тяжелом и сомнительном положении, не прозрела, не хотела видеть грозящей опасности, не хотела и теперь еще отдать Украине справедливости, а поставила такие условия, которые могли Хмельницкому и весь народ только оскорбить. Видно, так в вечной книги предначертаний было записано, что поляки в этом памятном 1648 году ни прозреть, не увидеть не могли того, как с этого года началось несчастное распадение их державы.

В августе 1648 года поднялся Хмельницкий из-под Белой Церкви и быстро пошел на Волынь к реке Случь. За ним шли отборные казачьи полки, дышавшие желанием сражения», – писал украинский историк начала ХХ века.

Поляки, разгорячась, кричали, что они одними плетьми разгонят «казацкую сволочь»: «Не помогай Боже, ни нам, ни казакам, а смотри, как мы разделаемся с этим мужичьем».

Казаки не говорили ничего, молча и грозно готовясь к битве. Предстояла битва двух стотысячных армий.

8 сентября 1648 года войско Богдана Хмельницкого вступило в сражение с польской армией под Пилявцами, на Волыни, которое закончилось через пять дней полным разгромом поляков.

Государственный канцлер Польской Короны Оссолинский назначил князя Владислава Доминика Заславского главнокомандующим. Его заместителями стали – Александр Конецпольский и Николай Остророг. Украинский историк XIX века писал:

«Эти паны сроду не видели войны: первый из них был совершенно изнеженный в забавах, второй – молодой, еле-еле усы начали пробиваться, а третий – славный только тем, что хорошо знал латынь. Хмельницкий назвал их соответственно их способностям – «перина», «дытына», «латына».

Эти три начальника повели собранное войско под Глиняны, где оно встало табором. Привычные считать хлопа за скота, паны говорили и сейчас: «Против такой голытьбы не стоит тратить пуль; мы их нагайками разгоним по полю». Сами же отправлялись как бы не на войну, а похвастаться своими богатствами. У каждого был великолепный конь, серебряные или позолоченные седла, сабли с серебряными вставками, бархатные одежды, подбитые дорогими мехами, шапки с драгоценными камнями, сапоги с серебряными и позолоченными шпорами, на шеях блестели золотые цепи, за поясом торчали богатые кинжалы. Но еще большая роскошь была видна за столами во время их обедов и ужинов. Выставлялись кубки из золота и серебра, богатая посуда, каждый пан вез с собой бочки с вином, медом, съестные припасы, сладости. Везли даже ванны для купания и богатую постель».

Силы противников были почти одинаковые – у поляков было около 100 000 солдат и 100 пушек, у Хмельницкого – 120 000 воинов, из которых 40 000 – плохо вооруженные и подготовленные селяне-повстанцы. Обоз польской армии превышал 100 000 возов.