Текст книги "Стальная дуга"

Александр Авраменко
Стальная дуга

© Авраменко А.М., 2012

© ООО «Издательский дом «Вече», 2012

© ООО «Издательство «Вече», 2012

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

Глава 1

1943 год являлся переломным во всей истории Великой Отечественной войны.

В этом году мы поняли, что Победа будет за нами.

До этого мы только верили в это…

И.В. Сталин. Из речи на банкете в честь Победы над фашистской Германией

Метель разбушевалась не на шутку. Майор Столяров, командир первого батальона специального полка тяжёлых танков выглянул из башенного люка. К темноте январского вечера прибавилась сплошная белая пелена, косо несущаяся над промороженной до звона землёй. Горсть колючих снежинок ударила прямо в глаза, высекая слёзы. Александр протёр двупалой армейской варежкой лицо и выругался про себя. «Не видно ни зги!».

– Включить фары…

Но яркий свет, ударивший из-за рифлёного стекла, облегчения не добавил. Наоборот, стало ещё хуже: отражаясь в беспорядочной круговерти кристаллов, лучи просто слепили, лишая все попытки рассмотреть путь всяческого смысла. Майор нырнул вниз, в тепло боевого отделения громадного английского «Черчилля» и выдохнул в ТПУ:

– Ну его к чёрту! Туши фары, Олег, вообще ничего не видно! Как ты только рулишь?

В шлемофоне раздался басовитый добродушный смешок:

– Я, товарищ майор, на ощупь иду. По компасу.

– Иди-иди. Только не заблудись, Сусанин!

Экипаж раскатился смехом, в котором выделялся грудной голос радиотелеграфистки…

Команда майора Столярова образовалась случайно. В жарких кровавых боях лета сорок второго года наши части в донских степях истекали кровью под напором немецкой военной машины и, неся страшные потери, откатывались к Сталинграду. Потеряв свой экипаж, оставивший майора, когда закончилось горючее, Александр смог найти выход. Он заправил дизель КВ-1, на котором воевал тогда, обнаруженным в брошенной автоколонне спиртом и вывел боевую машину к своим. Но просачивающиеся в боевое отделение танка пары алкоголя сыграли с ним плохую шутку – майор просто отравился ими. Задержанный заградительным отрядом, едва не был расстрелян за пьянство и дезертирство. Спасли его подобранные в качестве десанта бойцы, разъяснившие командовавшему политруку ситуацию. Пока майор приходил в себя, заградотрядники сформировали для него экипаж из случайных отступающих бойцов. Но, на удивление всем, это было попадание в десятку: великолепный механик-водитель от Бога. Снайпер-наводчик, обладающий орлиным зрением. Богатырской силы заряжающий. И девушка – радиотелеграфист, способная различить в хаосе эфира нужную станцию, каким бы слабым ни был сигнал.

Сам Александр Столяров был кадровым военным. Отец его – бывший военный инженер царской армии, воевавший когда-то в Особом экспедиционном корпусе во Франции. Начинал службу, тогда ещё юный лейтенант, на финской войне 1939–1940-го года. 22 июня 1941 года встретил в Западном Особом округе, угодив со своим батальоном средних танков Т-28 на самое острие немецкого таранного удара.

Горькие дороги отступления. Госпитали. Зыбкая грань между жизнью и смертью. Затем – вновь, вперёд, на врага! Приходилось выходить из окружения, драться в пехотном строю и прикрытом бронёй. На советских и трофейных танках. Всякое было. Перелом наступил в Сталинграде. Пятёрка Столярова, потеряв свою очередную машину, стала штурмовой группой, наводившей ужас на немцев. Имя майора служило паролем для настоящих защитников города…

Но кто знает, уцелел бы «экипаж машины боевой» в лютых каждодневных сражениях за каждый этаж, каждый дом, каждую улицу полностью разрушенного города, если бы не приказ Верховного главнокомандующего об отзыве всех танкистов для использования по назначению. Если ты танкист – так воюй на танке! И, получив новое назначение, боевая пятёрка вновь села под броню. Вначале – трофейный T-IV, потом – ленд-лизовский «Черчилль»… Они прорвались через позиции румын и замкнули кольцо вокруг шестой армии немцев под командованием тогда ёщё генерала фон Паулюса. И теперь настало время её разгрома. Операция «Кольцо» вступала в завершающую фазу. Предстояло ликвидировать окружённую группировку врага. Сейчас батальон майора перебазировался на внутренний фас кольца окружения. Предстоял бросок почти на сто километров. Угроза прорыва немцев к сидящим в котле была ликвидирована. Врага отбросили почти на сто пятьдесят километров в жестоких сражениях на реке Мышкове и Дону. Предстояло теперь ликвидировать шестую армию немцев. Почти 90 000 солдат. Восьмого января 1943 года Советское командование, желая избежать ненужных жертв, отправило к окружённым парламентёра. Но ультиматум был отвергнут. Командование врага верило обещаниям своего фюрера, обещавшего их спасти. И надо отдать должное – Гитлер и его приспешники делали всё, чтобы сдержать своё слово. Другое дело, что возможности у них были теперь ограничены. Рейхсмаршал люфтваффе Геринг обещал своему обожаемому фюреру, что окружённые под Сталинградом части не будут нуждаться ни в чём. Он обещал устроить снабжение по воздуху. На аэродромы Тацинская, Морозово и Миллерово была отправлена вся авиация, которую только можно было собрать без ущерба для рейха. Сотни устаревших трёхмоторных Ю-52, огромные неуклюжие Ме-323, ранее снабжавшие Роммеля в Африке. Прибыли даже откровенно неудачные Хе-177, которые несли ужасающие потери от собственных двигателей. Использовались и обычные фронтовые Ю-88 и Хе-111, итальянские «Спарвиеро» и четыре трофейных американских Б-17. Словом, всё, что могло летать и перевозить какой-либо груз, старалось облегчить участь осаждённых. Но Адольф не учитывал главного – Красную Армию. Советские войска, которых поддерживал прочный тыл, смогли накопить силы для того, чтобы вначале не только разбить немцев под Сталинградом, но и нанести ряд ударов такой мощи, что поражение вермахта превзошло даже катастрофу под Москвой… Теперь не приходилось экономить патроны и снаряды, в достатке было продовольствие, топливо, техника. Заработали на полную мощь уральские заводы. Тыл давал фронту всё, что требовалось. Оживились немного и союзники: им удалось найти новые пути сообщения через Иран и Аляску, откуда полным ходом поступали автотранспорт, самолёты, бронетехника. Да и Северный путь, как британцы называли трассу поставок из Англии через Мурманск и Архангельск, тоже был налажен. Конвои теперь ходили под прикрытием авианосцев и подводных лодок, к тому же и техника шагнула вперёд. Более совершенные сонары гораздо легче обнаруживали «волчьи стаи» немецких подводных лодок, а военное прикрытие поднялось на новую высоту. Британские моряки всеми силами пытались смыть позор PQ-17…

Таково было состояние огромного советско-германского фронта, протянувшегося кровавой линией окопов и полей сражений от Баренцева до Чёрного морей в начале 1943 года. Но было и кое-что ещё – впервые Германии был нанесён ужасающий удар такой мощи! Советский солдат наконец поверил в себя, воспрянул духом. К Новому году из армии были в основном удалены или сдались в плен приспособленцы, бездарности, любители доносов и трусы. Практически, почти все командные должности заняли люди, которые умели воевать. Прошедшие жесточайшую школу боёв в 1941 и 1942 годах, получившие звания благодаря собственным способностям и умению. И это была уже другая война, что и показал Сталинград. Пусть ещё потери были слишком велики, но уже зимой всё стало по-другому…

– Таня, что-нибудь в эфире есть?

– Никак нет, товарищ майор. Пусто. Один фон да лётчики, видно, трепятся. Хотите послушать? Я переключу.

– Не надо. Слушай дальше…

Александр задумался. Батальон медленно продвигался к указанным командиром полка позициям. Тяжёлые неуклюжие «Черчилли» технически были не в состоянии развить более-менее приличную скорость. Обычно командование это учитывало и составляло из машин этой марки особые подразделения – тяжёлые полки прорыва, использующиеся на самых опасных направлениях. Почему же теперь его ребят оторвали от остальных и бросили назад, в Сталинград? Неужели немцы решили пойти на прорыв? Тогда придётся тяжело. Он сам жёг фашистские танки на улицах города. И делать это удавалось намного легче, чем на полях сражений. Разрушенные здания помогали успешно маскироваться, наносить мгновенный удар, уничтожающий врага, а затем без особых проблем уходить подвалами и подземными коммуникациями в расположение наших войск. Так в чём же причина? Непонятно…

Танкист полез в карман и выудил на свет самодельный портсигар, изготовленный из куска дюраля от сбитого фашистского самолёта. На командирский паёк выдали папиросы «Гвардейские». Красная картонная пачка со значком. Но у неё имелся один недостаток – красила она в свой цвет всё, на чём лежала. Да и сам табак был паршивым, горло драл не хуже наждака. Но что делать – в тылу трофеями не разжиться. А местное население немцы с союзниками ободрали хуже, чем Сидорову козу…

– Приближаемся, товарищ майор!

Голос механика-водителя отвлёк Александра от размышлений. И точно – в перископе замелькали снежные брустверы зенитных орудий авиационной блокады. Множество 85-мм орудий стояло на пути пролёта транспортников. Пресекая их попытки доставить продовольствие, топливо и боеприпасы Паулюсу. Столяров вновь открыл люк и высунулся наружу. Ему повезло – на дороге стояла регулировщица.

– Олег, притормози на секунду.

– Есть.

Неуклюжая махина замерла точно напротив укутанной в ватник девушки.

– Здорово, красавица!

– Здравствуйте, коль не шутите, товарищ танкист!

– А где мне найти «хозяйство Лобачёва»?

– Направо вам, товарищ танкист.

– Спасибо, красавица!

Майор вновь нырнул внутрь.

– Направо поворачивай, Олег.

– Понял…

Двигатель глухо рыкнул, и, мягко покачиваясь на тележках, танк медленно пополз в указанном направлении…

Указатель с наспех выполненной надписью они заметили через два километра. Весь путь был забит войсками: спешили вдоль обочин лыжники, одетые в маскхалаты. Ползли трёхосные американские «студебеккеры», таща за собой на прицепе множество орудий. Пробивали себе путь по снегу гвардейские миномёты на шасси лёгких Т-60 и Т-70. По проложенной ими колее маршировала «царица полей». Бойцы не были похожи на тех наспех обученных и полуголодных призывников лета сорок второго. Это шли ветераны. Умелые, обстрелянные, опытные воины, знающие цену своему умению. И это – радовало и внушало надежду на удачное завершение операции по уничтожению окружённой группировки.

Глава 2

– Что он делает? Что он делает?!

Парящий штурмовик заложил крутой вираж, в последней попытке попасть на взлётную полосу, но неудачно – болтающийся на честном слове элерон вывалился из держателей и, неуклюже переворачиваясь в воздухе, ринулся к земле. Кто-то, не выдержав, отвернулся – наступала агония. Следом блеснули в неярком зимнем солнце рассыпающиеся тяги, вывалилась стойка шасси, блеснул шлейф бензина, и, перевернувшись, Ил-2 камнем пошёл вниз. Ещё мгновение, и вспух огромный фонтан снега, через который блеснуло холодное пламя…

Они стояли возле почерневшей воронки, обнажив головы, несмотря на лютый мороз. На дне кратера ещё блестели оплавленные куски металла, торчали изуродованные огнём куски рыжих от окалины тросов.

– Замполит…

– Здесь я, товарищ командир…

– Похоронку я сам напишу.

– А может, я, товарищ подполковник?

– Нет. Я сам… И распорядитесь, чтобы приготовили всё к похоронам.

– Но, товарищ командир… Здесь же и хоронить нечего…

Подполковник Медведев рывком повернулся к замполиту полка, ковыряющему ногой куски оплавленной брони, и вперился в него пылающим взглядом такой силы, что тот невольно отшатнулся.

– Нечего, говоришь?!! Лётчик для тебя – что-то?! Пиши рапорт, майор. Сам пиши, пока я тебя не шлёпнул прямо тут, сволочь! Чем быстрее ты уберёшься отсюда, скотина, тем дольше проживёшь, понял?!!

Его голос сорвался на рык, глаза налились кровью, но выскочивший из толпы широкоплечий лётчик успел ухватить командира за плечи и оттащить в сторону, бросив замполиту на ходу:

– Уходи прочь, быстрее, и мой тебе совет, сделай, как Фёдор Иваныч сказал, а то не поздоровится тебе!

Майор Лопуховский, недавно назначенный заместителем командира полка по политической работе и воспитанию, беспомощно оглядел собравшихся вокруг пилотов. Все смотрели на него с ненавистью.

– Товарищи… Ребята… Я же не со зла… Я не подумал…

– Уходи от нас, майор. Тебе Столяров правильно посоветовал. Если командир тебя не шлёпнет, мы ночью придавим. И запомни, майор. Теперь ты знаешь, почему лётчиков хоронят в закрытых гробах…

Глухой голос смолк. Замполит даже не разобрал, кто из пилотов говорил с ним, но почему-то ему стало жутко. Не разбирая дороги, спотыкаясь на кочках и колдобинах, со всех ног он бросился в свою землянку. Перо цеплялось за шероховатости, брызгало чернилами, но всё же рапорт о переводе в другую часть вышел разборчивым. Полетели в фанерный чемодан немудрёные пожитки, Лопуховский торопился как никогда в жизни. Набросил на себя шинель, поправил ушанку и, сжимая в одной руке рапорт, в другой – чемоданчик с вещами, с сожалением осмотрел напоследок уютную тёплую землянку, так нравившуюся ему, и двинулся к выходу…

Странное дело – все, кто встречался ему по пути, смотрели на замполита, точнее, уже бывшего замполита, как на пустое место. Ему даже не отдавали честь, и никакого желания требовать соблюдения устава у майора не возникало. Может, потому что следом шествовали две молчаливые фигуры, а может, он уже начал осознавать, что сотворил своей неосторожной фразой о погибшем экипаже…

В штабной землянке было пусто, только дежурный.

– Мне бы командира…

– Рапорт принесли?

– Так точно…

В дежурном по полку замполит узнал того самого майора Столярова, который дал ему совет удирать из части.

– Давайте сюда.

Принял бумагу, краем глаза пробежал по кривым, неровно прыгающим строчкам, затем молча прошёл в отгороженный отсек, где обитал Медведев. Через мгновение вышел:

– Вы свободны, майор. Ваша просьба удовлетворена. Можете отправляться в политотдел дивизии хоть сию секунду.

Столяров вновь уселся за стул, но, видя, что замполит стоит недвижимо, нехотя спросил:

– Что-то ещё?

– Да… Если можно, ответьте на один вопрос.

– Хорошо. Задавайте.

– Почему командир так среагировал? Я же не со зла…

Владимир Столяров от неожиданности даже опешил, но потом справился с замешательством.

– Неужели вы не поняли?! Вы не захотели хоронить павших за Родину!

– Но от них же ничего не осталось! Что мы могли похоронить?

Майор шумно выдохнул воздух, пытаясь сдержаться:

– Вы думаете, что в тех могилах, которыми усеян боевой путь нашего полка, много погибших? Нет… Но мы не можем и не должны никому отказывать в памяти выживших и тех, кто придёт после нас. Ясно вам, майор Лопуховский?

Теперь он понял. Понял, какую фатальную для своей карьеры ошибку совершил. Первая самостоятельная должность – и такой конфуз в первую же неделю на ней! Наверняка и в штаб дивизии уже доложили…

Бывший замполит развернулся и вышел прочь, оставив за собой клуб пара…

Сменившись, Владимир вернулся домой. Здоровенный чёрный кот при виде входящего лётчика выгнул спину и довольно заурчал, затем неторопливо прошествовал к ногам и стал тереться об унты боком. Майор Столяров наклонился, ласково почесал животному спину.

– Соскучился, зверь?

Животное тихо мяукнуло в ответ и сев на широченный лохматый хвост выжидательно уставилось прямо в глаза лётчику. Тот усмехнулся и извлёк из кармана полушубка завёрнутый в газету свёрток.

– Учуял, фриц? Ладно, лопай.

В самодельную плошку легла селёдка. И кот, вздыбив шерсть на загривке, с довольным урчанием впился зубами в добычу. Майор же, сменив унты на обрезанные валенки, прошёл из коридора в комнату. Там ярко горела на столе семилинейная керосиновая лампа, пыхтел горячий самовар. Вкусно пахло из укутанного в старый ватник котелка.

– О, Володья, ты фернулся? Я так рата.

– Ладно, Гера. Оставим. У нас опять экипаж погиб при посадке…

Девушка внимательно посмотрела на него и молча села на ящик, играющий роль стула.

– Это не есть всё. Что ещё?

– Да замполит наш новый такое сморозил!.. Удивляюсь, как его Фёдор Иваныч на месте не шлёпнул… Ну, дело прошлое. Медведев заставил его рапорт о переводе написать. Топает сейчас майор Лопуховский к новому месту службы. Пешочком. Может, и дойдёт.

– Гут. Я рата. Ты кушай, Волотья, кушай. Пока всё тёплое.

– Спасибо, солнышко. Заботливая ты у меня…

Гертруда Шрамм была немкой. Её отец, германский коммунист Вилли Шрамм, попал в концлагерь, откуда уже не вышел, а девушка, чтобы уцелеть, была вынуждена сменить фамилию и имя, а затем завербоваться в вермахт. При первой же возможности она перешла на сторону Красной Армии. Ей повезло, что она сдалась не наступающим частям и в горячке боя её не пристрелили, а отсиделась сутки в подполе и вылезла как раз тогда, когда через село следовали уже тыловые части. По случайности или простому везению немка вышла на свет тогда, когда через населённый пункт следовал армейский СМЕРШ. После проверки (а к счастью, в Москве нашлись люди, которые лично знали её отца и её саму), правда, совсем маленькой, девушку прикомандировали к управлению СМЕРШ, которое курировал начальник отдела особых операций подполковник Незнакомый, некогда использовавший Столярова в одной деликатной операции. Но, к его величайшему сожалению, выяснилась непригодность майора к такого рода деятельности, и Владимир вернулся обратно в строевые части. Однако Незнакомый сделал для себя заметку, и далеко неслучайно в части со Столяровым вскоре оказалась и Гертруда Шрамм…

– Товарищ майор! Товарищ майор! Вас командир полка вызывает!

Голос из-за двери звучал как-то испуганно. Столяров с сожалением открыл глаза и выбрался из-под одеяла. Гертруда ещё спала, её округлое плечо блестело в лунном свете, пробивающемся в окно дома, где жил майор. Он прошлёпал к двери и открыл её – на пороге стоял посыльный из штаба.

– Т-товарищ майор, вас Фёдор Иванович вызывает. Срочно!

– Хорошо. Идите, товарищ боец, сейчас же буду…

Столяров взглянул на часы – чёрт! Ещё три часа ночи. Он же только сменился! Но делать нечего. Быстро оделся, глянул на спящую девушку, затем осторожно, стараясь не хлопнуть дверью, вышел на улицу. Мороз сразу взбодрил, и упругим шагом майор двинулся на аэродром…

– Тут вот какое дело, Столяров… – Гудел на весь блиндаж командир полка: – Только что пришла шифровка из штаба дивизии – тебе надлежит в восемь утра быть там. Так что собирайся. Я тебе наш «виллис» дам и своего водителя. Отвезёт. Если что – не поминай лихом. Но, похоже, что ты уже назад не вернёшься.

– Думаете, что это из-за замполита?

– Да нет.

Медведев махнул здоровенной ручищей.

– Этот засранец будет молчать в тряпочку. Тут дело другое. Отзывают тебя. А жаль! Нравишься ты мне, Володя. Побольше бы таких, как ты, и войну бы быстрее закончили.

– А куда, Фёдор Иваныч? Не знаете?

– Чего нет, так то – нет. Шепнули, что на повышение идёшь. Это радует! Так что – бывай, и главное – живи.

– Спасибо, Фёдор Иваныч!..

Тупоносый вездеход уносил Столярова прочь из полка, с которым он сроднился, где остались его друзья, с которыми он вместе делил и радость, и горе. Прочь от девушки, которую он полюбил, несмотря на то, что разделяло их народы…

Майор Владимир Столяров следовал к новому месту службы. Он знал, что ему придётся вскоре уехать, Гертруда предупредила его заранее, но о том, что прощание выйдет таким внезапным, а главное, настолько болезненным, он как-то не задумывался… За целуллоидными окошками тента кипела метель, снежинки неслись над землёй сплошным ковром. Внезапно «виллис» резко вильнул, а водитель крепко выругался.

– В чём дело, Гиви?

– Да, товарищ майор, танкисты прут. Как на параде, по центру дороги. Чуть не врезались.

– Ладно, не злись. Ты думаешь, им из своих гробов что-то видно? Радуйся, что не наехали…

Навстречу вездеходу медленно шла колонна громадных английских «Черчиллей», следующая на фронт. Владимир не знал, что головной машиной командовал его родной брат, Александр… Лётчик проводил танки взглядом, затем закурил, прикрывая огонёк сигареты рукой. Водитель молчал, мотор негромко выл, на заднем сиденье лежали два мешка – один с вещами лётчика, а из второго высовывалась взъерошенная кошачья голова. Кот по кличке Гитлер следовал со своим хозяином к новому месту службы…