Текст книги "Государственный научный институт охраны материнства и младенчества"

3.3. Организационно-методическая и лечебно-профилактическая работа

Институт ОММ совмещал свою научную деятельность с практическим обслуживанием населения, работая не только в своих клиниках, но и непосредственно в колхозах и на промышленных предприятиях строящихся городов, отправляя на периферию специальные бригады. В организационно-методической, научно-исследовательской и лечебно-профилактической работе все кафедры Института сконцентрировали свое внимание на наиболее актуальных проблемах того времени:

1. Организация ОММ в промышленных городах.

2. Социально-бытовые условия материнства и воспитания ребенка и их последствия в старой деревне, колхозе и рабочей семье.

3. Врожденная слабость как главный фактор смертности в раннем возрасте, профилактика и борьба с ней.

4. Рахит, его распространение, течение и профилактика в современном городе, в старой деревне и колхозе.

5. Продолжительность человеческой беременности в связи с вопросом о недогулах, перегулах.

6. Материнская смертность и борьба с ней.

7. Лактационная способность женщины (связь с детской смертностью, с производственной работой женщины, профвредностями, социальными болезнями)[58]58
  Гроссман Я. Л. Ближайшие перспективы научно-исследовательской и педагогической работы ГНИОММ им. В. П. Лебедевой. Журнал по изучению раннего детского возраста. Москва. 1930; Х (5–6): 395–397.


[Закрыть].

В течение 1931 г. ГНИОММ направил ряд экспедиций из сотрудников Института на основные новостройки, совхозы и районы сплошной коллективизации для создания на местах своих баз. Тематика научно-исследовательской работы была подчинена производственным задачам того времени по социалистической реконструкции страны. Полностью оправдал себя метод составления бригад Института по принципу комплексности, разносторонности представленных специальностей по ОММ, единства объекта изучения, длительности пребывания на месте, неразрывной связи исследовательской работы с практической в помощь местной организации здравоохранения.

Работа созданных на местах баз и экспедиций Института вскрыла ряд крупнейших недостатков в работе местных организаций здравоохранения по ОММ, свидетельствовавших о полной неспособности последних понять задачи, стоявшие перед ними на конкретном этапе, и неумение перестроиться в соответствии с новыми условиями. Одной из основных задач, которую необходимо было разрешить по линии ОММ, являлась проблема руководства работой ОММ во всех звеньях органов здравоохранения. Другая решающая задача состояла в подборе кадров по ОММ [40].

Экспедиции врачей и местные базы Института занимались изучением условий женского труда в промышленности и сельском хозяйстве, а также материалов о развитии, поведении, заболеваемости и массовой смертности детей из семей рабочих/колхозников; разрабатывали рациональные предложения по улучшению женского труда; прорабатывали вопрос об организации общественного питания, оказании лечебно-профилактической помощи детям раннего возраста из районов новостроек и колхозов.

В работе бригад, выезжавших на периферию, участвовали такие сотрудники Института, как А. Е. Федер, Э. М. Конюс, С. Е. Копелянская, С. Ю. Романовская, Субботина, Папернова, Зильберберг, Куршинская, Ведрашко, Гурина, Вейс, Амелина, Розенман, Невельсон и другие. Экспедиции выезжали к текстильщицам Орехово‑Зуево, в рабочий поселок металлистов Дангауэровка, Кузнецкстрой, Кузбасс, Сталинград, в колхозы и совхозы Славянского района Северо-Кавказского края, Ольховского района, Центрально-Черноземного района, Новоаннинского района Нижне-Волжского края. По результатам экспедиционной работы был издан сборник, в который вошли такие научные статьи, как «Условия труда и быта Орехово‑Зуевской текстильщицы» (Э. М. Конюс), «Заболеваемость и смертность детей работниц-текстильщиц» (Э. М. Конюс и Субботина), «Семья рабочего-металлурга» (С. Е. Копелянская), «Условия женского труда в угольной промышленности Кузбасса» (Куршинская), «ОММ на Автострое» (Ведрашко), «ОММ на Кузнецкстрое» (Гурина и Вейс), «Воспитание ребенка в Сталинграде» (Бряцалова), «ОММ в Славянском районе Северо-Кавказского края» (С. Ю. Романовская), «ОММ в Западной Сибири» (Невельсон), «Организация питания детей в колхозах и коммунах», «Воспитание детей в колхозах», «Колхозный ребенок, его физическое развитие, заболеваемость и смертность» (Илупина) [40].

Организационно-методическая работа Института, выезды сотрудников на периферию, оказание помощи в организации системы ОММ на местах, лечебно-профилактическая помощь работающим женщинам и их детям раннего возраста, проведение санитарно-просветительной работы позволили решить целый ряд важнейших научных и практических вопросов. С одной стороны, были представлены физиологические показатели в виде норм и индексов питания детей раннего возраста, питания больных детей, с другой – оказана помощь в организации общественного питания детей раннего возраста, устройство пищевых станций, их связь с производственными сырьевыми базами (колхозами, совхозами, консервной промышленностью). Широкая постановка дела ОММ с привлечением к этой работе медперсонала на периферии позволила значительно снизить детскую заболеваемость и смертность, хотя их уровень оставался высоким среди новорожденных и детей самого раннего возраста. Сотрудники Института выявили тесную зависимость заболеваемости и смертности новорожденных и младенцев самого раннего возраста от условий труда, питания, здоровья матери, от постановки родовспоможения и организации ухода за ребенком в роддоме и после его выписки домой [41].

Всего с 1931 до 1941 г. Институт ОММ организовал 26 научно-практических экспедиций [42].

Таким образом, активная организационная и лечебно-профилактическая работа выездных научно-практических бригад и экспедиций Института ОММ помогли становлению детских лечебно-профилактических учреждений на периферии.

Глава 4
Институт педиатрии

С годами стало понятно, что интенсивная работа Института в области раннего детства отодвинула на второй план исследование состояния здоровья детей старшего возраста. Необходимость изучения теоретических вопросов возрастной анатомии, физиологии, патологии, возрастной фармакологии заставили включить в план научных работ не только пациентов младшей возрастной группы, но и детей до 14 лет, перестроить структуру Института. В 1940 г. Наркомздрав СССР принимает решение о преобразовании ЦНИИОММ в Институт педиатрии.

4.1. Реорганизация ЦНИИОММ в НИИ педиатрии

30 сентября 1940 г. по Народному комиссариату здравоохранения СССР вышел Приказ № 480, подписанный Народным комиссаром здравоохранения СССР Г. А. Митеревым: «В соответствии с Постановлением Совета Народных Комиссаров Союза ССР от 1 июля 1940 г. за № 117 «Об организационной структуре Народного Комиссариата Здравоохранения СССР» Центральный Научно-исследовательский Институт Охраны Материнства и Младенчества Наркомздрава Союза ССР – г. Москва – считать переименованным в Центральный научно-исследовательский педиатрический институт»[59]59
  ГАРФ. Фонд 8009, оп. 1, дело 341, л. 302.


[Закрыть]. Так, в 1940 г. Институт ОММ был преобразован в Институт педиатрии Наркомздрава СССР. Его акушерско-гинекологическую часть передали самостоятельному Институту акушерства и гинекологии.

Работа Института педиатрии затруднялась тем обстоятельством, что он помещался в одном из зданиий бывшего Императорского воспитательного дома, построенных в 70–80‑е годы XVIII в. Часть здания была снесена согласно плану реконструкции Москвы при строительстве Устьинского моста. В 1938 г. по решению Совнаркома началось строительство нового здания Института в Серебряном Бору. Основной корпус был закончен весной 1941 г., оборудован необходимым инвентарем и принят правительственной комиссией, но война помешала использовать Институту новое здание, которое пришлось отдать для военных нужд.

4.2. Институт педиатрии в годы Великой Отечественной войны

С первых дней Великой Отечественной войны советские люди проявляли небывалый героизм не только на фронте, но и в тылу. В полной мере это относится и к докторам Института педиатрии, которые, преодолевая невероятные трудности, демонстрировали во время войны трудовой энтузиазм, безотказность, высокую ответственность за свое дело – сохранение жизни детей – будущего страны.

Через месяц после начала Великой Отечественной войны, в конце июля 1941 г., Институт педиатрии получил приказ Наркомата здравоохранения об эвакуации из Москвы в несколько городов Урала и Казахстана. Основная часть сотрудников была направлена в Свердловск. Часть сотрудников во главе с директором Ф. И. Зборовской остались в Москве. Институт продолжал функционировать, но не в полном объеме.

В Свердловске с октября 1941 г. обязанности директора Института исполнял доктор Н. Ф. Альтгаузен. Кроме того, он работал консультантом по лечебно-профилактической помощи детям в двух детских больницах, родильном доме, в детской поликлинике и яслях завода Уралмаш. Там Н. Ф. Альтгаузен с сотрудниками организовал выход на отдаленные участки (в бараки) участковых бригад врачей и медсестер, которым приносили на осмотр здоровых детей и при необходимости обращались за помощью на дому [38].

В Свердловске Н. Ф. Альтгаузен создал филиал Общества детских врачей, на базе которого проводил лекции по повышению квалификации врачей, сестер и педагогов детских дошкольных учреждений. На заседаниях Областных конференций врачей Н. Ф. Альтгаузен отчитывался о работе детской консультации в условиях военного времени, представлял результаты анализа детской смертности по материалам детской консультации Орджоникидзевского района г. Свердловска, освещал актуальную тогда проблему о хронической дизентерии в яслях и консультациях Орджоникидзевского района г. Свердловска. На совместном заседании Общества детских врачей и акушеров‑гинекологов г. Свердловска он выступал с докладом «Борьба со смертностью новорожденных детей». За свою работу во время эвакуации Н. Ф. Альтгаузен был награжден медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне».

Г. Н. Сперанский по направлению Наркомздрава эвакуировался в г. Молотов (ныне Пермь), где находился с семьей с августа 1941 г. по октябрь 1942 г. Там Георгий Несторович работал консультантом в Железнодорожной больнице и ряде детских учреждений. Он лечил местных и эвакуированных детей; занимался поиском заменителей молока, разрабатывал меры профилактики дистрофии и других болезней, повышал квалификацию местных педиатров. Семье Г. Н. Сперанского пришлось жить в маленькой, плохо отапливаемой комнате впроголодь, так как иждивенцам не давали талоны на питание. Ему с трудом удалось вылечить супругу и дочь, переболевших тяжелой пневмонией. Позже за свой безупречный труд по оказанию помощи и спасению жизни эвакуированным из прифронтовой полосы детям во время Великой Отечественной войны Г. Н. Сперанский был награжден орденом Ленина.

В ноябре 1942 г. он вернулся из эвакуации в Москву и вновь приступил к административной, врачебной, научной и педагогической деятельности как в Институте педиатрии, так на кафедре педиатрии Центрального института усовершенствования врачей.

С октября 1941 г. небольшая часть сотрудников Института педиатрии находилась в эвакуации в Уфе, где руководство работой было возложено на профессора М. М. Райц. Московские доктора активно занимались лечебно-профилактической работой, помогая местным педиатрам. Как известный специалист в области сифилиса у детей и основоположник борьбы с ним в системе советского здравоохранения М. М. Райц консультировала в кожно-венерологическом диспансере и детской поликлинике Уфы.

По возвращении в Москву в июне 1942 г. М. М. Райц вновь приступила к работе в НИИ педиатрии, совмещая ее с консультированием в Областном кожно-венерологическом диспансере. Кроме того, в 1942–1944 годах она оказывала квалифицированную консультативно-диагностическую помощь местным органам здравоохранения освобожденных после немецкой оккупации районов в организации мероприятий по борьбе с сифилисом [43].

Оставшимся в Москве сотрудникам Института приходилось работать в тяжелых условиях военного времени. В Институте возникли большие затруднения с питанием детей, «так как снабжающие организации прекратили отпуск продуктов питания без карточек», и Ф. И. Зборовская предложила «установить такой порядок, при котором каждый вновь принимаемый больной ребенок поступает в клинику только после сдачи продовольственных карточек»[60]60
  Архив Института педиатрии, приказ № 7 от 14 января 1943 г.


[Закрыть].

Существовали проблемы не только с питанием, но и с отоплением Института. Большие трудности с топливом в Москве возникли в осенью 1944 г., когда в ноябре в отделениях для недоношенных, физиологическом и других расход дров оказался в 1,5–2 раза выше, чем в самые холодные месяцы 1943–1944 годов. Институту угрожала ситуация оказаться без всякого топлива. Приказом по Институту был введен еще более строгий лимит использования топлива под контролем заведующих отделениями[61]61
  Архив Института педиатрии, приказ № 150 от 8 декабря 1944 г.


[Закрыть].

В связи с бомбардировками Москвы в феврале 1943 г. по Институту вышли приказы о приведении в порядок светомаскировки в клиниках, лаборатории, корпусе и об оборудовании соответствующим образом бомбоубежища[62]62
  Архив Института педиатрии, приказ № 19 от 13 февраля 1943 г.


[Закрыть]. В случае объявления воздушной тревоги все сотрудники Института, проживавшие на его территории или вблизи него, распределялись на три команды, одна из которых являлась противопожарной, другая – противохимической, а третья оказывала помощь клиникам по переносу детей в убежище. По сигналу воздушной тревоги все сотрудники обязаны были немедленно явиться в Институт для обеспечения полного порядка и четкого распределения всех детей и медперсонала. На территории института во время воздушной тревоги работал пост по оказанию первой помощи. За невыход по сигналу воздушной тревоги сотрудники привлекались к ответственности по закону военного времени[63]63
  Архив Института педиатрии, приказ № 62 от 11 июня 1943 г.


[Закрыть].

В личной библиотеке Г. Н. Сперанского сохранилась книга его однофамильца А. Д. Сперанского «Медицинская помощь при поражениях боевыми отравляющими веществами», опубликованная в 1941 г. вскоре после начала войны. Автор книги писал, что «еще до начала войны, предвидя затруднения в реализации своей авантюрной молниеносной войны… германское командование тщательно разработало технику и тактику химического нападения, применения отравляющих веществ в крупных масштабах против СССР», поэтому была поставлена задача «быть готовыми к защите от любого химического нападения»[64]64
  Сперанский А. Д. Медицинская помощь при поражениях боевыми отравляющими веществами. М.-Л. 1941. С. 3.


[Закрыть]. В связи с этими обстоятельствами в апреле 1943 г. вышел приказ директора Института «Об организации ежедневного обучения всех дежурных врачей и сестер правилам оказания первой помощи и лечению пораженных боевыми отравляющими веществами»[65]65
  Архив Института педиатрии, приказ № 38 от 6 апреля 1943 г.


[Закрыть], а также о проведении тренировочных занятий в противогазах «в целях максимальной готовности к работе в условиях химического нападения»[66]66
  Архив Института педиатрии, приказ № 49 от 27 апреля 1943 г.


[Закрыть].

В июле 1943 г. в Институте началось оборудование клиник и лабораторий в связи с реэвакуацией имущества из Казани и Свердловска, а с сентября началось постепенное возвращение в Москву сотрудников.

Несмотря на трудности военного времени, в клиниках и лабораториях Института педиатрии продолжались диагностические исследования, лечебная работа и научная деятельность.

В годы Великой Отечественной войны особенно актуальной и острой стала проблема изыскания новых источников детского питания в соответствии с пищевой потребностью организма ребенка и задачами лечебного питания. Наиболее остро стояла проблема дефицита животного белка у детей. «Центральным педиатрическим институтом НКЗ СССР разрабатывался вопрос об использовании сои, дрожжей, рыбьей муки, мальтозы как дополнительных источников белка и сахара. Освоено применение сои и дрожжей в виде соевого и дрожжевого молока»[67]67
  ГАРФ. Фонд 8009, оп. 21, дело 95. Отчет о деятельности Управления лечпрофпомощи за период Великой Отечественной войны (1945), л. 8.


[Закрыть].

Изучение данной темы позволило ученым Института выявить, что соевые бобы и пекарские дрожжи, являющиеся богатыми источниками полноценного белка, «оправдали себя в диететике ребенка раннего возраста не только для частичной замены, но и в условиях почти полной и длительной замены ими коровьего молока»[68]68
  Цимблер И. В., Титаев А. А. Новые источники и виды детского питания. Тезисы докладов Научной сессии Центрального института педиатрии АМН СССР и Московского областного общества детских врачей. Москва. 1945. С. 2–3.


[Закрыть].

Профессор Н. М. Николаев со своими учениками проводил изучение обмена холестерина и нейтрального жира в эксперименте на животных и клинические исследования на группе детей в возрасте от 1 года до 7 лет, страдающих алиментарной дистрофией. У детей наблюдалось нарушение холестеринового и жирового обмена, сопровождавшегося гиперхолистеринемией. Аналогичные явления отмечали у лабораторных кроликов при их относительном голодании. Исследователи сделали предположение, что механизм этих явлений обусловлен переходом липоидов из депо в кровь при голодании и дистрофии [44].

Н. М. Щелованов с сотрудниками изучал и другую проблему военного времени, непосредственно связанную с дефицитом питания – гипотрофию, развитие которой у детей раннего возраста могло привести не только к опасной задержке физического развития организма ребенка, но и к существенным нервно-психическим отклонениям [45].

В 1943 г. после возвращения из эвакуации инфекционная клиника в составе коревого, дифтерийного и коклюшного отделений восстановила свою работу. В годы войны увеличилась частота тяжелых форм дифтерии, не поддававшихся специфической терапии. В 1943 г. сотрудниками дифтерийной клиники проводилась научная работа «Роль иммунологических, социально-бытовых и конституциональных факторов в генезе тяжелых форм дифтерии», в которой на основании экспериментальных и клинических исследований была изучена роль сенсибилизации организма в патогенезе токсических форм дифтерии и выявлена позитивная роль гемотрансфузий в лечении токсических форм данной инфекции [29].

В 1944 г. Г. Н. Сперанский вновь занялся изучением сепсиса, являвшегося, по мнению ученого, результатом видоизмененной реактивности под влиянием септического очага. В начале 1945 г. он писал, что «война, эта травматическая эпидемия, выдвинула на первый план лечение ран и борьбу с септическими заболеваниями, а найденные за последние годы активные биохимические препараты и биологические дезинфицирующие средства дали возможность успешно проводить эту борьбу». В связи «с ожидаемым после войны повышением рождаемости имеет громадное значение тот факт, что сепсис чаще развивается в раннем детском возрасте, а еще чаще в период новорожденности и первого месяца жизни»[69]69
  Сперанский Г. Н. К вопросам об изучении сепсиса в детском возрасте. М., 1945. С. 19–22.


[Закрыть].

Г. Н. Сперанский и доктор А. С. Розенталь на основании клинической картины и лабораторных исследований провели детальный анализ 90 случаев токсико-септических состояний у новорожденных детей, разделенных на три группы: случаи сепсиса пупочного происхождения типа септицемии, случаи типа септикопиемии и сепсис кишечного происхождения. Ученые сделали вывод о том, что сепсис нельзя выделить в самостоятельную нозологическую единицу, а следует рассматривать как стадию инфекционного процесса, и что септическая стадия наступает тем раньше и чаще, чем моложе ребенок, что объяснялось слабостью барьерных функций [46]. Быстрое и тяжелое течение сепсиса у недоношенных младенцев, трудность диагностики, скудность клинических симптомов с выраженным токсикозом, многообразие секционных данных заставили Н. Ф. Альтгаузена и Г. Н. Сперанского провести анализ 74 историй болезни недоношенных детей, умерших в результате сепсиса. Внедрение в практику терапии сульфаниламидами, пенициллином, гемотрансфузий и гемотерапии позволило сотрудникам клиники Г. Н. Сперанского добиться выздоровления таких пациентов и снижения летальности от этой тяжелой патологии [47].

В годы Великой Отечественной войны в клинике туберкулеза под руководством профессора И. В. Цимблера был накоплен большой опыт по применению гемотрансфузий у детей раннего возраста при туберкулезе в комбинации с гипотрофией, затяжной дизентерией и другими инфекционными заболеваниями. Отделение туберкулеза совместно с хирургическим отделением Института туберкулеза разработало хирургические и терапевтические методы лечения первичного туберкулеза у детей раннего возраста [24].

В сентябре 1944 г. возобновила работу, прерванную войной, психопатологическая клиника, которая занялась изучением психики при соматических состояниях и соматического состояния при психических заболеваниях у детей, а также реактивных состояний и резидуальных психических изменений у детей в условиях военного времени.

В 1944 г. под руководством Ф. И. Зборовской сотрудники сектора гигиены и организации детских учреждений провели большую исследовательскую работу по обследованию 2550 детей школьного возраста Красногвардейского района Москвы. Результаты клинического обследования, антропометрических измерений, проведения туберкулиновых проб и рентгенографии показали, что в каждой возрастно-половой группе отмечалось отставание физического развития школьников на две сигмы и больше по сравнению с довоенными 1939–1940 годами. Причиной слабого развития детей чаще всего были недостаточное питание и туберкулезная интоксикация. Инфицированность школьников туберкулезом в 1944 г. была ниже, чем 1942–1943 годах, но выше довоенного уровня. Ревматизм и ревматические поражения сердца встречались в годы войны реже, но приобрели другое течение, что «должно было привлечь особое внимание к изучению клиники и патогенеза заболевания в свете вынужденного эксперимента в условиях военного времени»[70]70
  Калугина М. Н., Броцкая С. М., Зборовская Ф. И. Физическое развитие и состояние здоровья школьников Красногвардейского района г. Москвы в 1944 г. Информационный сборник Института педиатрии АМН СССР. Москва. 1946. С. 53–54.


[Закрыть]. Среди школьников было выявлено 4,4 % «маляриков», 4,8 % с патологическими изменениями скелета, 1,9 % с заиканием. У 2–4 % детей был выявлен педикулез, а также чесотка, импетиго, пиодермия.

В годы войны тематика социально-правового отделения Института соответствовала задачам, выдвинутым обстоятельствами военного времени: устройство сирот и детей, потерявших связь с родителями, усыновление, патронат. Сотрудники отделения занимались изучением вопросов, направленных на улучшение работы домов ребенка, их комплектование, устройство детей и их семейное воспитание.

Во время Великой Отечественной войны остро встал вопрос с кадрами в детских учреждениях. Многие опытные работники ушли служить на фронт или в госпитали, поэтому надо было подготовить пришедших на смену и не имевших опыта работы специалистов. Для разрешения этой задачи Институт педиатрии представил в Наркомздрав СССР «Положение о республиканском (областном, краевом) методическом кабинете», которое было утверждено 17 мая 1944 г. С того времени в республиканских центрах были созданы методические кабинеты, исполнявшие свои обязанности под центральным руководством.

В 1943 г. ввиду трудностей проведения учебы для усовершенствования врачей в Институте были организованы заочные курсы для педиатров и участковых врачей. У каждого научного сотрудника института была обязанность составлять лекции-брошюры для врачей-заочников, повышавших свою квалификацию, и проверять их контрольные работы.

9 мая 1945 г. по Институту педиатрии АМН СССР вышел приказ директора: «В связи с праздником Победы сегодня, 9/V.1945 г., состоится массовое гуляние, а вечером в 10 часов САЛЮТ. Так как салют будет из очень большого числа орудий, то есть вероятность, что вылетят стекла, поэтому обязываю весь дежурный персонал клиник к моменту салюта открыть все окна, обеспечив соответствующее укрытие всех детей и немедленно закрыть все окна по окончании салюта…»[71]71
  Архив Института педиатрии, приказ № 51/а от 9 мая 1945 г.


[Закрыть].

Таким образом, в годы Великой Отечественной войны сотрудники Института педиатрии вели большую и напряженную работу и в эвакуации, и в Москве. В эвакуации московские доктора консультировали и лечили маленьких пациентов, знакомились с местной патологией и особенностями течения болезней у эвакуированных детей, помогали врачам периферических учреждений, повышали их квалификацию. Несмотря на эвакуацию и все трудности военного времени, директору Института Ф. И. Зборовской удалось полностью сохранить руководящие кадры, возобновить функционирование всех клиник и лабораторий учреждения, добиться успехов в организации научно-исследовательской деятельности, провести колоссальную работу по борьбе с детской смертностью, повышению квалификации врачей, организации детского здравоохранения в местах эвакуации.