Текст книги "Секрет Метеона"

Глава 9

Подъем по склону, покрытому густой растительностью, давался с трудом. Николай в тяжелых доспехах провокатора продирался через заросли и, цепляясь за стволы деревьев, карабкался к вершине горы. Пару раз он поскользнулся на камнях, проглядывавших светлыми пятнами сквозь траву и кусты, но не сорвался. Несмотря на жару, он не захотел снимать обмундирование. Вот сандалии свои он сейчас охотно променял бы на кроссовки или сапоги! Уж очень неудобно прыгать в них по скалам. Чем выше Гомельский поднимался, тем гуще становился лес и круче склон. Если бы тропинка какая-нибудь нашлась! Отчего-то Николай был абсолютно уверен, что тропинка здесь обязательно должна быть. И действительно, через мгновение, вынырнув из кустов, он оказался на широкой тропе, которая причудливо вилась по склону. Гомельский даже удивился ее ширине – здесь и телега уместилась бы, только склон уж очень крут для нее. Лучи заходящего солнца откуда-то сбоку, пробиваясь сквозь листву, ложились на землю широкими полосами, образуя зеленую «зебру». Теперь, идя по долгожданной дороге, Николай поднимался гораздо быстрее. Неожиданно тропа стала уходить вниз, и он остановился, раздумывая, стоит ли ему оставаться на ней. Солнечная «зебра» поблекла, и довольно быстро стало темнеть. Гомельский сделал несколько шагов по тропе, но неожиданно заметил, что к звуку его шагов добавился посторонний топот, похожий на стук копыт быстро скачущей вдали лошади. Не долго думая, Николай нырнул в высокие кусты, росшие вверх по склону. Забравшись на небольшой каменный уступ среди зарослей, он затаился между стволом дерева и скалой, к которой пришлось тесно прижаться спиной. Даже хорошо, что темнеет – так его труднее разглядеть. Топот приближался. Ну, точно – всадник! Странно, почему издали ему показалось, что скачут быстро? Здесь, вблизи, темп изменился. Наездник явно сбавил ход, а сейчас и совсем остановился. По звуку Гомельский определил, что лошадь, перебирая копытами, топчется на одном месте рядом с ним. Так как он забрался выше тропы, то должен находиться сейчас примерно на одном уровне с всадником. Николай осторожно отодвинул ветку. Сквозь листья ему удалось разглядеть вороную лошадь, которая прошла немного дальше, и наездника, видного только сзади. Он сидит на коне, замерев и прислушиваясь к чему-то. По голой мускулистой и загорелой до черноты спине рассыпались спутанные седые волосы. Они были настолько длинными, что спереди свешивались чуть не до земли, а часть их покрывала круп лошади. Словно почувствовав взгляд Николая, всадник обернулся и посмотрел в его сторону. Гомельский увидел ужасное обезображенное лицо без носа, безумный взгляд сверкающих темных глаз, длинную черную бороду с сильной проседью. Всадник поправил волосы здоровенной рукой, и Николай заметил, что ушей у незнакомца тоже нет. Он посмотрел в другую сторону, и Гомельский осторожно отпустил ветку, боясь выдать себя. Глухой топот копыт показал, что ужасный незнакомец все-таки ускакал. Николай подождал еще минуту и вдруг увидел, что стоит между деревьями на вершине, куда он так долго карабкался. Давно стемнело. Под ногами в тумане лежала широкая долина, но Николай смотрел на холм, поднимавшийся за ней между двух лесистых гор. Там, на его вершине стояла крепость, чьи стены и башни можно было различить по огонькам факелов. Дорога, начало которой терялось в ночном тумане, плавными изгибами шла к крепостным стенам среди рассыпанных по холму домов. Вдруг прямо под утесом, на котором стоял Гомельский, послышались голоса. Он осторожно лег на край и посмотрел вниз. Метрах в десяти под ним на большой каменной площадке горел костер, у которого расположились седой старик в хитоне и крепкий темноволосый парень лет двадцати. Они что-то варили в котелке. Старик возмущенно размахивал руками, сердито грозя кулаком в сторону крепости на другой стороне долины, а юноша послушно кивал головой, видимо соглашаясь с собеседником. Николай хотел было прислушаться к разговору, но тут по долине и холму раздался сигнал, с которым просыпалась вся школа гладиаторов…

Пока образы еще не стерлись, Гомельский постарался припомнить все нюансы сна. Несмотря на жуткое лицо загадочного всадника, в целом, сновидение не было угрожающим. Любопытно, к чему это все? Крепость, всадник и двое у костра… Например, крепость – совершенно ясно, что когда-то он видел ее на картинке в книге или на экране, а, возможно, даже в жизни – той, что была давно, до тюрьмы. Хорошо бы подойти к этой цитадели поближе, тогда он точно разберется. Про всадника, который был явно самой грозной фигурой сновидения, ему думать почему-то не хотелось. А вот старик и юноша… Гомельский вспомнил, как парень отошел к куче хвороста. Среднего роста, темноволосый и смуглый, короткая черная борода, крепкого телосложения, темный хитон. Сидя на кровати, Гомельский зажмурился – какое счастье, что на свете есть сны, в которых можно хоть на какое-то время выйти за пределы школы! Он позвал Танка, но никто не ответил. Николай чертыхнулся, вспомнив, что сосед до сих пор в больнице. Все это время Николай жил один, к нему пока никого не подселили.

Он выглянул в окно, из которого было видно, как над поместьем медленно встает солнце. Охранники с бластерами на плечах лениво передвигались по территории, время от времени перекидываясь фразами. Сегодня пятница и первый день, когда ему разрешили тренироваться. Одевшись и позавтракав, Николай ожидал, пока откроется автоматическая дверь, и он пойдет на построение. Гладиаторы из числа старожилов приветствовали его с уважением. На утренней перекличке выяснилось, что Седой тоже вернулся из больницы. Николай поймал на себе пристальный взгляд Бизона. Тренировка началась как обычно – по пятницам они бегали кросс, а потом занимались фехтованием, боксом, стрельбой из лука и метанием ножей. После разминки гладиаторы в сопровождении нескольких машин охраны начали бег по дороге, которая начиналась от ворот поместья. Нужно было пробежать около десяти километров, и это расстояние давалось легко далеко не всем бойцам. На обратном пути, когда колонна двигалась мимо той самой березовой рощи, так нравившейся Гомельскому, одна из машин охраны резко остановилась. Машиной, откровенно говоря, это назвать было трудно. Охрана передвигалась на электрических челноках-багги человек на пять с открытым верхом. Колеса у челноков были небольшие и толстые, что означало неплохую проходимость транспортного средства. Охранники остановили колонну и руками показывали друг другу на что-то в поле. Все повернули головы в ту сторону и увидели полуобнаженного мужчину, бегущего в сторону рощи. Челнок рванулся в поле, но застрял колесом в глубокой колее. Тогда охранник из другой машины обратился к стоящему рядом напарнику:

– Неужели из больницы рванул? Отчаянный, чертяка!

И прикрикнул на гладиаторов, стоявших к нему ближе всего:

– Вы, трое! Быстро схватить его и привести сюда! И не вздумайте сами сорваться, а то мигом чипы ваши активирую!

Он демонстративно положил руку на пульт челнока, наблюдая как те трое отправились в погоню. Зондер-команда99
  Зондер-команда (нем.) – поисковая группа.


[Закрыть] вернулась достаточно быстро. Минут через пятнадцать они вышли из рощи. Двое тащили брыкающегося молодого парня. Третий плёлся сзади, хромая и держась рукой за голову. Лицо беглеца было все в крови, из одежды на нем была только повязка на бедрах, а обуви не было совсем. Охранник выкрикнул:

– Вы озверели? Зачем измордовали-то его?

Тот, кто тащил пойманного справа, отозвался:

– А ты сам попробовал бы его схватить! Вон, гляди, как Башмаку досталось! Прыткий и сильный как бык!

Его товарищ слева обратился к охраннику:

– Только похоже, что не наш он…

Охранник нахмурился:

– Как это? В смысле, не наш?

Он достал фляжку с водой и подал ее гладиаторам:

– Пусть умоется.

Они плеснули водой в лицо парню и ослабили хватку, чтобы он руками смыл кровь. Пойманный поднял глаза на обступивших его мужчин и произнес фразу, которую никто не понял. Охранник задумчиво сказал:

– Он, похоже, во всех смыслах не наш. И не заключенный, и не русский… Откуда он вообще тогда взялся?

Беглец начал быстро говорить что-то, эмоционально жестикулируя и поворачиваясь в разные стороны, будто искал того, кто наконец-то сможет его понять. Николай подошел ближе и неожиданно разобрал знакомые слова, которых не слышал очень много лет. Это было так давно, в уже почти забытой прошлой жизни, где он еще мог счастливо смеяться. Гомельский шагнул ближе, продираясь сквозь окруживших полуголого беглеца гладиаторов. Вдруг парень оттолкнул кого-то и рванулся прочь, но в этот момент Седой подставил ему ногу, и тот рухнул на землю. Седой мгновенно уселся на него сверху и уже занес кулак для удара, когда Гомельский, у ног которого все это произошло, заехал локтем в лицо Седому. От удара тот опрокинулся на спину и застонал от боли, а Николай, обращаясь к нему, отчетливо проговорил:

– Только попробуй, тварь, шевельнуться!

Он поднял парня на ноги и повернулся к охранникам, которые, перепугавшись, что сейчас начнется свара, начали блажить, размахивая бластерами:

– А ну, прекратить!

Николай спокойно пояснил:

– Он говорит на греческом.

Охранник завопил:

– Откуда у нас здесь грек? Спроси у него, как он здесь оказался!

– К сожалению, я не знаю этого языка. Мне знакомы несколько слов, я могу определить язык, но не говорить.

Нокаутированного Седого подняли и положили в челнок. Грека связали и посадили в другой челнок. Неожиданное завершение кросса заставило Бизона побежать рядом с Гомельским:

– Историк, ты зачем с Седым сцепился? Решил завести себе нового друга?

– Он его этим ударом убить мог…

– Седой тебе житья теперь не даст.

Николай усмехнулся на ходу:

– Посмотрим. Да и не особо боюсь я его…

Естественно, инцидент тут же получил огласку в администрации школы. Через полчаса Николая вызвали к Петру Петровичу. Войдя в уже знакомый кабинет, Гомельский увидел начальника на своем любимом диване.

– Добрый день, ланиста!

Петр Петрович посмотрел на него бешеными глазами и заорал на весь кабинет:

– То, что ты – животное, мне объяснять не нужно! Это я прекрасно знаю. Заключенный Седов, известный тебе как Седой, снова возвращается в больницу со сломанным носом, а у нас через неделю бой, где он должен был выступать. Я бы с превеликим удовольствием заменил его тобой, но этот чертов доктор-робот не разрешает выпускать тебя на арену. Видите ли, еще рано! Одни беды от тебя, Гомельский!

Гомельский хотел возразить, но ланиста заорал еще громче:

Заткнись!

И уже более спокойным тоном продолжал:

– Ты мне объясни, как ты понял, что этот парень – грек?

– Просто я знаю, как звучит греческая речь. Я работал на раскопках в Греции.

Петр Петрович, с подозрением глядя на Николая, спросил:

– Откуда здесь взялся грек? Есть мысли?

Гомельский пожал плечами:

– Понятия не имею. Может здесь есть греческое поселение?

Ланиста раздраженно махнул рукой:

– Да откуда!

Он вскочил с дивана и прошелся по кабинету. Остановился у окна, то ли задумавшись, то ли разглядывая что-то. Затем снова обратился к Николаю:

– Подойди сюда! Вот это что такое?

Гомельский приблизился к окну и посмотрел на улицу. Ланиста указывал на челнок, с которого несколько заключенных снимали какую-то конструкцию, накрытую брезентом. Ее установили на землю и сняли ткань. Петр Петрович снова спросил:

– Ну, что это?

Николая, принимая во внимание все его жизненные обстоятельства, было трудно удивить, но сейчас он не сдержался и изумленно воскликнул:

– Не может быть!

Ланиста, снова взглянув на него с подозрением, забеспокоился:

– Что? Чего не может быть? Что это за штука?

Во дворе, сверкая на солнце бронзой, стоял Антикитерский механизм в чудесном первозданном состоянии! И не в усеченном виде, знакомом Николаю, а полный. Гомельский спросил:

– Могу я подойти поближе?

Петр Петрович взорвался:

– Ты скажешь, наконец, что это?

Гомельский пояснил:

– Это древнегреческий календарь.

Ланиста с недоверием переспросил:

– Календарь?

И после паузы добавил:

– Ничего не понимаю… Откуда у меня в роще мог взяться древнегреческий календарь? И этот грек? Что происходит?

Он присел на диван, встал, потом снова сел и, достав из кармана небольшой цилиндр, произнес:

– Вызовите мне начальника охраны и специалиста по технологиям!

И обратился к Николаю, все еще находившемуся у окна:

– Ценный он, этот календарь? Золото?

Гомельский ответил:

– Для всемирной истории он бесценен. А металл там – бронза. Часть такого механизма нашел в самом начале двадцатого века один археолог недалеко от острова Антикитера, и с тех пор ученые пытались разгадать его назначение, пока не пришли к выводу, что это древний календарь.

Лицо ланисты выражало глубочайшее разочарование:

– Для всемирной истории? Да кому она нужна! Мы нашу-то историю толком не знаем. Зачем нам всемирная?

В этот момент раскрылась дверь, и появились двое мужчин. Один – подтянутый усач в форме охранника, другой – тощенький лысоватый мужичок в серой форме административного штата тюрьмы. Ланиста наморщил лоб, вспоминая причину вызова этих двоих, и обратился сначала к тощему:

– Так, Сергей Семенович, есть у тебя международные чипы?

Человек в серой форме ответил:

– Найдем.

– Главное, что бы там греческий язык был. Найдешь такой?

– Конечно!

Петр Петрович перевел глаза на начальника охраны и указал пальцем на Николая:

– Семеныч поставит этому заключенному и тому греку международные чипы, чтобы они могли пообщаться. Надо понять, что это за фрукт…

Он повернулся к Гомельскому:

– Ты же сейчас один живешь? Вот мы его к тебе и подселим. Пообщайся и выясни, кто он такой. Хоть какая-то польза будет от тебя, Гомельский.

И не дожидаясь ответа Николая, скомандовал:

– Свободен.

Когда он вышел, Петр Петрович обратился к специалисту по технологиям::

– Сергей Семенович, приступай немедленно. Какое время требуется на загрузку информации чипа?

– Если сейчас поставим, то к утру все заработает.

– Вот и отлично! Приступай!

Сергей Семенович покинул кабинет, и ланиста жестом пригласил присесть на диван начальника охраны. Затем спросил:

– Что-то удалось выяснить про грека?

Собеседник отрицательно помотал головой.

– Никаких сообщений.

– Может транспорт греческий секретно летел и сделал аварийную посадку?

Начальник охраны с сомнением посмотрел на ланисту, который, разведя руки, согласился:

– Да я сам понимаю, что это ерунда, но должно же быть объяснение хоть какое-то…

– Пускай Гомельский с ним поговорит, тогда и решим. А конструкцию, которую нашли в лесу, куда девать?

Ланиста машинально посмотрел в сторону окна:

– Гомельский сказал, что это какой-то древний календарь. Нет, не древний, а древнегреческий.

– Может и грек тоже древний?

Петр Петрович вспылил:

– Ты нашел время для шуток! Мы должны спецслужбам сообщить, что у нас тут несанкционированный иностранец объявился, а это сейчас совсем некстати. Они начнут расследование, может школу даже закроют. Оно нам надо? Инвесторы проекта на куски разорвут за такое! Понимаешь?

Начальник охраны прошептал:

– Может тогда, пока это не выбралось за пределы школы, в расход его?

Ланиста откинулся на диван, заложив руки за голову:

– Это мы всегда успеем. Давай пока выясним, что за пташку к нам занесло. И, знаешь, я обратил внимание, грек этот довольно развит физически. Так, может быть, мы его поднатаскаем и на арену выпустим? Чего добру пропадать?

– Как скажете, Петр Петрович.

– В общем, ты проследи, чтобы его к Гомельскому поселили. А там поглядим, как пойдет… Все, иди!

Начальник охраны тут же занялся всеми приготовлениями. Николай вернулся к себе в комнату. Санитар-андроид, начальник охраны и Сергей Семенович вошли следом. Гомельского усадили на кровать и дали выпить полстакана молока. Не допив до конца, он выронил стаканчик и потерял сознание. Санитар ловко подхватил его и уложил на кровати, повернув голову в сторону. Затем он достал медицинский пистолет и вставил в подобие обоймы крохотную ампулу. Начальник охраны поинтересовался:

– И где здесь чип? Не вижу!

Сергей Семенович пояснил:

– Он очень маленький, его не видно. Вместе с жидкостью чип попадает в вену и пробирается к головному мозгу, устанавливает там связь с нейронами и начинает работать как дополнительный блок памяти. Чудесная технология!

Начальник охраны кивнул и приказал:

– Ну, давайте, времени нет!

Андроид зарядил пистолет и, приложив его к шее Николая, нажал на клавишу спуска. Гомельский вздрогнул. Стало заметно, как задрожали пальцы на руках, но потом его тело снова расслабилось. Андроид убрал пистолет, а Сергей Семенович подытожил:

– Вот и все! Утром будет балакать на греческом как на своем родном.

Все трое вышли из помещения, оставив там спящего глубоким сном Николая.

Глава 10

Гомельский открыл глаза. Он по-прежнему находился в своей камере. В ногах на его кровати сидел тот самый парень, которого вчера поймали в роще. Он грустно смотрел в окно и что-то тихо бормотал себе под нос. Вдруг, заметив, что Николай проснулся, незнакомец радостно произнес по-гречески:

– О, господин, слава богам, ты проснулся!

Приподнявшись на локте, Николай подумал, что определенные плюсы в технологиях все же есть: еще вчера он не знал греческого, а сегодня по крайней мере все понимает. Слова ответа пришли сами собой, причем, услышав себя, Гомельский с удивлением подумал, что это довольно необычный греческий язык. Когда он работал на раскопках, греки говорили немного иначе.

– Доброе утро!

Грек изумился:

– Господин, ты разговариваешь на моем языке? Вчера меня схватили люди, которые ни слова не понимали из того, что я говорил. Я пытался объяснить, что не враг им и оказался здесь случайно, но они избили меня.

– Ты стал убегать и вызвал подозрения. Не стоит их винить, ведь ты сопротивлялся. И не нужно называть меня господином. Как твое имя?

Парень улыбнулся:

– Меня зовут Аминтас. Осмелюсь спросить, как твое имя, господин?

Он смущенно улыбнулся, вспомнив просьбу Гомельского.

– Меня зовут Николай. Или Никос, если так тебе удобнее.

Грек кивнул и торопливо спросил:

– О, Никос, умоляю, скажи, где я? Что это за дворец?

Гомельский озадаченно смотрел на парня. Может быть, он сумасшедший?

– Давай, Аминтас, начнем с того, кто ты такой. А потом я расскажу тебе, что это за дворец. Хорошо?

Грек согласно кивнул и с улыбкой ответил:

– О, Никос, как ты знаешь, имя мое Аминтас. Я – ученик мудрого Метеона из Тиринфа…

– Ты сказал «Тиринфа»?

Гомельский не верил своим ушам. Как историк он прекрасно знал этот город. Проблема была только в одном – Тиринф разрушили приблизительно в V веке до нашей эры! А сейчас перед ним сидит человек, утверждающий, что его наставник был рожден в древнем городе.

– Аминтас, скажи, а ты откуда родом?

– Я? Из Микен.

Николай внимательно посмотрел на юношу. Прикидывается? Это как же тщательно нужно готовиться, чтобы даже такие детали как язык проработать! От внезапно мелькнувшей мысли ему стало не по себе. Он вдруг понял, что именно смутило его в словах, которыми они обменивались – разговор шел на ДРЕВНЕгреческом языке. Отсюда и странные видоизмененные слова. Гомельскому повезло, что разработчики международного языкового чипа включили в общий объем и древние языки. Так что сиди сейчас напротив, к примеру, Ромул или Цезарь, они бы прекрасно понимали друг друга. Николай, сомневаясь, уточнил:

– Из тех Микен, что основал Персей1010
  Персей – герой древнегреческих мифов.


[Закрыть]?

Аминтас радостно заулыбался:

– Да, именно так! А великий Агамемнон1111
  Агамемнон – царь Микен, один из главных героев «Илиады» Гомера.


[Закрыть] сделал могущественнейшим из городов…

Несмотря на невероятность сказанного, все ответы грека выглядели вполне правдоподобными. Если, конечно, не принимать во внимание, что это происходило в бронзовом веке. Гомельский немного подумал и спросил:

– А кто правит Микенами сейчас?

– Уже три весны минуло с тех пор, как Агамемнон ушел на войну с Илионом, и городом управляет его супруга Клитемнестра. Трое моих старших братьев ушли с нашим царем, а меня отдали в обучение к Метеону…

Хоть происходящее и выглядело полным и невероятным бредом, но эти слова давали возможность установить приблизительное время, о котором говорил Аминтас. Троянская война, на которую ушел Агамемнон, по мнению ученых происходила в период около 1300 – 1200 гг. до н. э. Соответственно, сейчас перед Гомельским сидит молодой человек, которому более трех тысяч лет? Здравый смысл отказывался принять это. Николай задал логичный вопрос:

– Аминтас, а как ты сюда попал?

Аминтас вдруг серьезно взглянул ему в глаза, но тут же расплылся в добродушной улыбке:

– О, наихитрейший Никос, я ответил уже на много вопросов! Теперь твоя очередь рассказывать. Скажи мне, наконец, где я оказался.

Николай замялся, подыскивая слова для ответа. Сказать, что это Москва, столица России? Если на секунду допустить, что рассказ Аминтаса правдив, то его ответ не даст тому ровным счетом ничего. Тогда он ответил:

– Ты попал в Гиперборею1212
  Гиперборея (гр.) – полумифическая севернаястрана, фигурирующая во многих античных источниках.


[Закрыть]

– Не может быть! Как же мне повезло! Сам Геракл принес оливу из этой страны! О, мудрейший Метеон, как я благодарен тебе!

Завершив свою тираду, он заметил:

– Гипербореи живут очень счастливо, они добрые. Так говорят предания. А люди, которые меня схватили, не были добрыми. Мне кажется, Никос, если бы не ты, тот человек мог убить меня.

– Ты понял, что это был я?

– Конечно, я запомнил твое лицо. Я так благодарен тебе, Никос, и постараюсь отплатить добром!

В этих словах было столько простоты и искренности, что Гомельский почувствовал себя неловко.

– Аминтас, довольно! Ты мне ничего не должен! Теперь послушай…

Николай рассказал греку, что это школа гладиаторов, где люди бьются насмерть. Он попытался объяснить ему правила боя и остальные детали. Грек никак не мог понять основную причину:

– Я вижу, что вы могучие воины. А какова цель ваших поединков? Выявить сильнейшего? Хорошо, я понимаю это. Но зачем убивать? Вы – рабы?

– Аминтас, все гладиаторы в этой школе – преступники, приговорённые к смертной казни, которую заменили на жизнь гладиатора.

Аминтас взглянул на него с недоверием:

– В Гиперборее есть преступники? Здесь же все очень счастливы!

Гомельский расхохотался:

– Это сильно преувеличено.

Грек очень серьезно произнес:

– Ни в коем случае не хочу оскорбить тебя, благородный Никос, но позволь спросить, ты – вор или убийца? За что наказали тебя?

Николай немного растерялся. За все проведенное в школе время никто не задавал ему этого вопроса. Безусловно, здесь не было принято расспрашивать людей или откровенничать. Эту тему вообще обходили стороной. Когда какой-либо вопрос обсуждается часто, человек вырабатывает готовый ответ и использует его в дальнейшем. Ты больше не раздумываешь, а сразу берешь заранее приготовленные слова. Сейчас у Гомельского такой готовой модели не было. Он задумался на мгновение и ответил:

– Нет, я не вор. Я защищал свой дом.

Лицо грека выражало глубочайшее изумление:

– И тебя посадили в тюрьму за это? Как возможна такая несправедливость?

В подробности вдаваться Николай не хотел, поэтому постарался сменить тему:

– Если ты скажешь, что ты из Микен, тебе не поверят.

– Но почему? Я не лгу.

Николай внимательно смотрел на юношу. Неужели парень не прикидывается? Если он действительно каким-то фантастическим способом прошел сквозь толщу времен, то современная действительность может его неприятно удивить. Как же ему объяснить? Гомельский расставил ладони в стороны и сказал:

– Моя левая ладонь – это время, в котором есть ты, Метеон, Агамемнон и, скажем, твои братья. Так?

Аминтас кивнул.

– Моя правая ладонь – это время, в котором мы сейчас с тобой разговариваем. Так?

– Да.

– Так вот представь, что между моими ладонями лежат три тысячи весен, которые прошли со времен расцвета твоего города. Мы называем твою страну Древней Грецией.

Аминтас изумленно смотрел на Гомельского. Он недоверчиво покачал головой:

– Нет, господин, такого не может быть!

Николай молчал. Аминтас тоже замолчал, беззвучно шевеля губами. Вероятно, он каким-то образом все же поверил в сказанное, так как спросил:

– Выходит, я попал в будущее?

– Да. Причем в будущее, где не верят, что такое перемещение возможно. Понимаешь, я по образованию историк и изучал науку. Мне известно о Тиринфе, Микенах, Афинах и Дельфах, но даже я не могу поверить, что ты из Микен. В это просто невозможно поверить!

– Что же со мной будет?

– Лучший вариант – тебя увезут, чтобы выяснить, кто ты такой на самом деле. Худший – тебя убьют…

– За что? Я ничего не сделал!

– Проблема в том, что здесь проще уничтожить тебя, чем разбираться, кто ты такой. Есть поговорка: нет человека – нет проблемы.

– Я не поеду никуда! Мне нужно остаться здесь. Иначе я не смогу вернуться к Мине!

Грек выглядел обескураженным и расстроенным. Николай смотрел на него – вроде не врет, но поверить в такой рассказ невозможно. Так не бывает – перемещений во времени не существует. Конечно, этого никто не доказал наверняка, но и переместиться никуда пока еще никто не смог, несмотря на несомненный технологический рост. Вспомнился недавний репортаж про московский университет, где студенты-математики совершили очередное открытие. Неожиданно у Гомельского родилась идея:

– Знаешь что? Попробуй притвориться сумасшедшим. Я скажу, будто ты проговорился, что был студентом, изучал историю Древней Греции, но заболел, а теперь вот тебя зовут Аминтас Микенский. Если это не обеспокоит администрацию, то, кто знает, может тебя и оставят здесь прислуживать или даже сделают гладиатором. Ты умеешь обращаться с мечом?

– Конечно. У нас в семье все умеют это. Но, Никос, я не хочу драться на арене, мне нужно вернуться в Микены!

– Но как, Аминтас?

Грек ответил уклончиво:

– Есть способ.

Гомельский пожал плечами:

– В общем, поступай как знаешь, но я рекомендую подумать об этом. Здесь долго церемониться не будут.

Аминтас нервно заходил по камере. Замигала лампочка сенсора входной двери, и на пороге появился охранник:

– Гомельский, на выход!

Николай встал и, открыв перед греком нишу с завтраком, вопросительно посмотрел на него. Аминтас едва заметно кивнул. Гомельский последовал за конвоиром, который привел его в кабинет ланисты. На диване сидели Петр Петрович и начальник охраны. Ланиста проговорил:

– Что скажешь, Гомельский? Узнал, кто он такой?

Николай понимал, что судьба грека во многом будет зависеть от его ответа. Из-за стремительного развития событий у него не было много времени проанализировать всю информацию, но он еще вчера узнал Аминтаса. Именно его лицо было у того парня, который сидел со стариком у костра! Вещий это сон или нет, но в такие совпадения Гомельский верил. Отчасти этим и объяснялось то, что он все-таки, пусть на один процент, но допускал, что грек не врет. Николай ответил:

– Парень проговорился, что он студент университета, изучал историю. А теперь решил, будто он настоящий древний грек, живет в древнем городе и говорит по-гречески. Настоящее имя свое отказывается говорить наотрез. В общем, с катушек парень съехал прилично. Даже занимался фехтованием…

Петр Петрович раздраженно заметил:

– Везет же нам на дураков!

В этот момент он, вероятно, услышал сигнал, так как моментально извлек из кармана серебристый цилиндр:

– Да, слушаю!

Получив информацию, он вскочил с дивана и, переместившись к столу, начал там что-то искать, одновременно обращаясь к начальнику охраны:

– Раз у него не все дома, тогда пусть погуляет тут пару деньков. Ничего страшного! Вернусь – решим, что с ним делать. Меня срочно вызывают в Москву на совещание – похоже, в правила вносят какие-то изменения. И проверь этого новоявленного грека. Вдруг это наша будущая звезда? Всякое бывает…