Текст книги "Чёрная кровь Сахалина. Генерал-губернатор"

Глава 5

Сидней Рейли… Талантливый, практически гениальный британский разведчик, попортивший очень много крови царской России, а затем и молодому государству рабочих и крестьян, возродившемуся на обломках империи. Правда, сложивший свою голову в результате не менее гениальной операции, успешно организованной и исполненной чекистами.

Кто, рожденный и получивший образование в СССР, не знает об этом человеке? Но мне простительно, я уже третью жизнь проживаю, очень многое вылетело из головы, а точнее, скрылось под пластами памяти новых личностей. Я порой даже теряюсь в поисках самого себя. Но фильмы помню, как раз Сиднея Рейли я вспомнил благодаря отличному фильму «Операция «Трест», который потянул за собой всю остальную информацию, полученную мною из книг и других источников.

Н-да… даже льстит, что против меня направили этого уникума. Впрочем, заслужил. Глупо было бы рассчитывать на то, что мои телодвижения останутся без внимания разведывательных органов. В том числе Соединенного Королевства, очень близко принимающего к сердцу все, что связано с Россией. Заклятые друзья, тоже мне.

Мне вот интересно, за покушением тоже стоит Рейли? Но нет, не думаю, физически устранять меня абсолютно глупо, гораздо практичней и умнее перевербовать или просто подцепить на крючок на крайний случай. Опять же, привлекать для организации банальной мокрухи такую фигуру, как Рейли, – это словно микроскопом гвозди забивать. Хотя убивать меня как раз и не собирались. Многоходовочка? Злобные похитители, а потом возникнет благородный освободитель? Вот и думай теперь…

Ну и что с этим шпиеном делать? Сыграть с ним в его же игру? Или… Аксиому «нет человека – нет проблем» еще никто не отменял. Второе проще, первое – целесообразней и интересней.

Но тут сгоряча ничего решать нельзя. А посему пока немного отложим судьбу Шломо Розенблюма (если не ошибаюсь, таково его истинное имя) немного на потом. И сосредоточимся на насущных делах.

В качестве откупного Сальваторе Греко слил мне информацию о пароходе с большим грузом оружия, в том числе пулеметами Мадсена, формально следующем в Турцию, а на самом деле – в Россию, куда-то на Черноморское побережье Кавказа. Больше ничего корсиканцы не знали, но выяснить принадлежность груза путем обычных логических умозаключений не составило большого труда. Груз контрабандный, значит, официальные русские власти к нему не имеют никакого отношения. Кто имеет? Тоже нетрудная задачка – скорее всего, разного рода революционеры, которые уже несколько раз пробовали завозить оружие в Россию для вооруженного восстания с помощью всевозможных «дружелюбных» иноземных организаций типа «Друзья свободной России», работающих под патронатом иностранных спецслужб: в том числе британских и японских.

Увы, поддерживать революционное движение в России, даже при всей моей нелюбви к царскому режиму, в мои планы не входит, так как это прямо противоречит насущным задачам. А посему я сначала хотел банально сдать контрабандистов французам, которые даже не ведали, что через их территорию пытаются наладить оружейный трафик. Но потом передумал и решил изъять груз в свою пользу, благо обладаю всеми возможностями к успешной экспроприации. Зачем покупать, если можно так взять? Восемьдесят ручных пулеметов нам придутся очень ко двору. Да и прочему место в закромах найдем.

– Прошу, кэп… – Гастон Лелюш, усатый крепыш, как две капли похожий на киношного Чапаева, подал мне кружку круто заваренного чая, судя по ароматному парку, обильно сдобренного ромом.

Я благодарно кивнул и с опаской сделал маленький глоток. Вкусно, но чертовски крепко, особенно для моего моторчика. Ну да ладно…

В общем, погрузились мы на «Розалинду» и отправились пиратствовать. «Рози» – рабочая лошадка, прямо предназначенная для подобных операций. Водоизмещение – тридцать пять тонн, в прошлом списанный патрульный катер морской жандармерии, затем переоборудованный в рыбацкий сейнер, а уже далее – в узкоспециализированное судно для специфических морских операций. Два двухсотсильных газолиновых движка позволяют догнать любую посудину в этих водах. С вооружением тоже все в порядке: тридцатисемимиллиметровой револьверной скорострелки Гочкиса и двух одноименных пулеметов хватает для решения широкого спектра задач.

Команда – капитан и моторист, остальные одиннадцать человек, в том числе и я, – десантная партия. Парни проверенные и матерые, в прошлом все военные. Гастон Лелюш, Люк Дюбо и Арман Шансель по прозвищу Мясник – отставники Французского иностранного легиона, Пабло Агилар и Лоренцо Молина служили в Испанском легионе. Виктор Бушер и Клод Лебрюн – шассеры, то есть егеря на французский манер, Антуан Дюклери служил в морской инфантерии. А уроженцы Сардинии Алдо ди Альберто и Джованни Тровато вообще альпини, то есть итальянские альпийские стрелки.

Черт… как вспомню своих головорезов из Средневековья, так чуть ли не на слезу прошибает. Сюда бы их. Хотя и эти не хуже.

Парни, в числе многих других, представляют мой кадровый резерв. Как таковой армии у меня пока нет, но эти ветераны очень быстро выкуют из любых гражданских молокососов стальные штыки. Но не суть…

Сейчас катеру вернули его первоначальный вид: снова замаскировали под жандармскую лоханку. Экипаж тоже изображает жандармов – все одеты строго по форме. Даже вооружены, как жандармы, – карабинами и револьверами Лебеля. Акция запланирована бескровная, попробуем взять пароход под прикрытием. Впрочем, я ничего не исключаю – тут уж как Господь рассудит.

– Расчетное время – час… – хрипло и сварливо доложился Этьен Ларю по прозвищу Тунец, капитан нашей посудины, постоянно простуженный и постоянно всем недовольный старикан.

– От твоего голоса, старая ты развалина, молоко киснет, – подколол его Гастон.

– И селедка тухнет… – поддакнул Арман.

– Идите в задницу, молокососы, – предельно лаконично ответил капитан.

Все довольно заржали. Ни одна ходка у нас не обходится без того, чтобы Ларю кого-нибудь не послал по указанному адресу – это уже стало своего рода ритуалом.

Я тоже улыбнулся и взялся за бинокль.

Как всегда, Этьен Ларю не ошибся – очень скоро прямо по курсу показалась полоска черного дыма. А еще через десять минут появился и силуэт самого парохода.

Ага, вот и эта старая развалина. Именуется «Луна», водоизмещение – триста пятнадцать тонн, экипаж – двадцать человек, сопровождающих груз, – четверо. Кто такие, увы, неизвестно. Впрочем, плевать, разберемся по ходу действия. Дело не особо сложное. Район неоживленный, а рации на пароходе нет.

– Тунец, заходи с правого борта. Антуан, держишь лоханку на прицеле…

Уже через час мы догнали «Луну».

– Стоп машина!!! – гаркнул я в рупор. – Лечь в дрейф, спустить трап, приготовиться к осмотру! Морская жандармерия округа!

На пароходе никак не прореагировали – «Луна», не снижая хода, шла своим курсом.

– В партизан играть собрались… – хмыкнул я. – Ну-ну, Антуан, дай им в скулу фугаской разок. Альдо, Джованни, как засуетятся – пару очередей над…

Но не договорил, потому что совершенно неожиданно для меня над ржавым бортом показалась чья-то голова, а потом с парохода уже по нам стеганула пулеметная очередь. С визгом срикошетила пуля от стенки рубки, охнул и завалился на бок Тунец. Я инстинктивно нырнул под козырек и заорал:

– Огонь, огонь, оглохли вы, что ли!..

Звонко захлопала пушка, по борту «Луны» с грохотом вспухли дымные огненные вспышки. Басовито застучали «Гочкисы», зазвенели стекла иллюминаторов, на рубке засверкали веселые брызги рикошетов.

Почти сразу же с парохода истошно заорали по-английски:

– Хватит, хватит, не стреляйте, это недоразумение…

«Луна» резко застопорила ход.

– Спустить трап, всем мордой в палубу!!! – проорал я в рупор, после чего склонился к Ларю. – Ты как?

– Живой… – простонал старик, держась обеими руками за бедро. – Живой, три сотни тухлых русалок…

– Перевяжи его… – Я подтолкнул к капитану одного из альпини. – Антуан, за штурвал. Виктор, Клод, вы сразу в машинное. Гастон, Мясник, со мной в рубку. Остальным согнать в кучу экипаж. Да что ж такое, ведь не хотел никого убивать…

С парохода со скрипом спустился потрепанный трап. На палубе лицами вниз распростерлось с десяток матросов в замызганных робах и пара человек в цивильных костюмах. Все они старательно держали руки на затылке, а у борта валялся еще какой-то гражданский со связанными за спиной руками, рядом с ним лежал пулемет Мадсена.

– Это недоразумение!!! – зачастил румяный толстячок в черной капитанской тужурке, разводя руками. – Уверяю, это недоразумение. Мы все вам объясним…

Я кивнул Гастону, и тот коротким резким движением засадил капитану по морде прикладом карабина.

– Кто стрелял?

– Вон там, у борта… – Стоя на коленях и размазывая кровь по пухлому лицу, толстяк жалобно всхлипнул. – Его уже связали. Клянусь, я сразу приказал…

– Где остальные пассажиры?

– Здесь, все здесь…

Я подошел к связанному и пинком развернул его на спину.

– Ты стрелял?

– Дерьмовый флик… – на хорошем французском языке, с трудом шевеля разбитыми губами, прошипел совсем молодой парень.

В мозгах плеснулась дикая злоба.

– Ты ошибаешься, сынок… – Я повел взглядом по палубе и увидел бухточку тонкого каната, одним концом привязанного к швартовочному кнехту. – Но ошибаешься в последний раз…

Парень отчаянно забарахтался, пытаясь отползти от меня, в широко раскрытых серых глазах плеснулся ужас.

«Я никого не хотел убивать, – одновременно зло и спокойно подумал я. – Никого не хотел…»

Петля из витой пеньки захлестнула горло; поддернув трос, я ухватил парня за шиворот одной рукой, второй взял за поясной ремень, вздернул и одним движением выбросил за борт.

Сдавленный хрип унес ветер.

– Вы не жандармы, но тогда кто вы?.. – ахнул капитан.

– Русалки… – хохотнул Джованни и шарахнул прикладом одного из гражданских, удумавшего вертеть башкой.

– Кэп!!! – из люка высунулся Алдо. – Кэп! Здесь еще один! И он грозится подорвать эту лоханку…

Воображение нарисовало мне патлатого анархиста с расширенными зрачками налитых кровью глаз и дымящейся бомбой в руках, но действительность оказалась не такой колоритной.

– Я в-все в-взорву! – сильно заикаясь, бормотал по-русски худой юноша с жиденькой неряшливой бородкой на бледном нервном лице. – П-правда взорву, п-прямо с-сейчас!!!

При этом он держал зажженную спичку над открытым ящиком, в котором хорошо просматривались тесно уложенные динамитные шашки.

– Взрывай, – спокойно посоветовал я ему.

– Ой… – Догоревшая спичка обожгла парню пальцы.

Он лихорадочно принялся доставать еще одну, но не справился с волнением и уронил коробок на пол.

– Не надо играть с огнем, щенок… – Я шагнул к нему и хлесткой затрещиной сшиб с ног.

– Ой… – еще раз ойкнул тот, сидя на полу, затем уставился на меня и ошарашенно прошептал: – Вы… вы русский?

– Нет, китаец. Гастон, тащите его на свежий воздух. А сюда – капитана…

При быстром осмотре трюма нашлась по меньшей мере тысяча карабинов Маузера под семимиллиметровый маузеровский патрон, еще столько же британских револьверов «Веблей Mk IV» под патрон 455 Webley и семьдесят восемь пулеметов Мадсена. Довеском шло несколько сотен тысяч патронов и полтонны динамита в шашках.

Словом, добыча оправдала все ожидания. Очень, знаете, в тему трофеи. Винтовки как раз те, что я поставил на вооружение, револьверы никогда лишними не будут, как второе оружие. О пулеметах я даже не говорю. Часть установим на технику, часть пойдет в пехоту. Правда, «Мадсены» – под редкий шведско-норвежский патрон шесть с половиной на пятьдесят пять миллиметров, который выбивается из нашей унификации, но тут ничего уже не поделаешь. Докупим.

Перебазировавшись из трюма в рубку, я приступил к допросу. Но ничего особо интересного не выведал. Самым разговорчивым оказался капитан, но он знал немного – корабль специально выкупили для акции, команду набрали с бору по сосенке, загружались они в Марселе, а груз прибыл по железной дороге. Больше ничего капитан сообщить не смог.

А оставшиеся в живых сопровождающие, по национальности явно русские, напрочь отказались разговаривать. Не помогли даже зуботычины и ложный расстрел.

Конечно, при определенной настойчивости разговорить их не составило бы большого труда, но я не стал зверствовать. Зачем? Дело сделано, а на революционную возню мне плевать с высокой колокольни.

– Что с нами будет? – выбрав момент, как бы невзначай поинтересовался капитан, оказавшийся англичанином, а точнее – валлийцем.

– С вами? – Я сделал вид, что раздумываю над судьбой экипажа, а потом нехотя бросил: – Сейчас соберете смену в машинное отделение и проследуете в указанное место. Там оружие перегрузят на другой пароход. После чего… после чего можете убираться, куда вздумается.

На лице толстячка промелькнуло явное недоверие.

– А гарантии?

– Вы меня начинаете разочаровывать, капитан. Что вы сможете рассказать полиции? Как у вас отобрали контрабандный груз оружия, предназначенный для устройства революции? Да вас сразу же самих арестуют. Так что никакого смысла убивать вас у меня нет. Выполните приказы – останетесь живы. Но если вздумаете распускать язык…

– Я понял, понял. – Капитан торопливо закивал. – Мы будем немы, как треска. А что делать с этими… – Валлиец покосился в сторону каюты, в которой заперли гражданских.

– Что вам угодно. Хоть утопите, мне все равно.

По выражению лица капитана я понял, что он очень внимательно прислушался к совету. Да и плевать.

Через полчаса судно снова начало набирать ход. Экипаж «Луны» вел себя образцово-дисциплинированно – очень уж им хотелось жить. За штурвал катера встал я сам – Тунец выбыл из строя минимум на месяц, пуля вырвала у него из бедра здоровенный кусок мяса.

Все свои корабли я уже давно оборудовал рациями, так что связаться с «Мирабеллой» не составило труда, и к вечеру мы благополучно с ней встретились. А уже до полуночи все оружие лежало у нее на борту.

Признаюсь, меня так и подмывало пустить в расход пленных матросиков вместе с капитаном и гражданскими, но свое слово сохранить им жизнь я все-таки сдержал.

– И что же с вами делать, господа? – Я небрежно пролистал паспорта. – Так… Альфред Мицкевич, Тайво Микконен и Леон Мравецкий. Или вы такие же Альфред, Тайво и Леон, как я Владимир Ильич Ульянов?

Самый старший из них, кряжистый бородатый мужик со слегка грубоватым, но умным лицом, настороженно зыркнул на меня. Сразу стало ясно, что с будущим вождем мирового пролетариата он знаком не понаслышке.

– РСДРП? Эсеры? Или анархисты?

Никто не ответил, а парнишка, который собирался нас взорвать, зло хлюпнул расквашенным носом и отвернулся.

– Сдать бы вас в охранку, да возиться недосуг, нигилисты чертовы… – Я уронил паспорта на пол. – Живите. Только больше мне под руку не попадайтесь. И вот что… – Я вытащил из кармана дождевика реквизированный у русских браунинг, выщелкнул из магазина патроны, веером разбросал их по каюте, а сам пистолет положил на стол. – Советую поберечься. Матросики и капитан очень злы на вас. Освободитесь сами как-нибудь. Но если рыпнетесь до того, как я отпущу пароход, – пожалеете. Ну что же, удачи…

Немного подумал и добавил к пистолету выкидной нож. После чего вышел из каюты, закрыл ее, а ключ выбросил в воду. Почти наверняка уверен, что капитан прикажет своим матросикам угробить пассажиров. Тем более документы на пароход оформлены на него. Пока будут взламывать каюту – у парней появится несколько лишних минут. Снарядить патронами магазин пистолета тоже много времени не надо. Ну а дальше… дальше уж как повезет. Во всяком случае, я сделал все, чтобы им повезло.

Переход обратно в Марсель нет нужды описывать, он прошел без приключений. Правда, пришлось пережить несколько неприятных минут, когда французский сторожевик проходил мимо и запросил принадлежность «Мирабеллы».

Разгрузка тоже прошла штатно, но только я переоделся и вышел к машине, как рядом остановился полицейский экипаж…

Глава 6

Артуро и Рауль разом посмотрели на меня. Я отрицательно покачал головой, так как прекрасно понимал: если меня соберутся арестовывать, на захват выделят не одну пролетку, в которую вмещается максимум двое пассажиров, а как минимум все наличные полицейские силы Марселя. Хотя неприятный холодок по спине все-таки пробежал – у любой выдержки есть свои предел.

Я не ошибся – из экипажа десантировался всего один человек, крепкий кудрявый мужичок, очень похожий на Александра Дюма, зачем-то вырядившегося в полицейский мундир. Мой давний знакомый Жорж Десампье – инспектор по экономическим преступлениям муниципальной полиции Марселя. Суетливый весельчак, пьяница, жуткий взяточник, бабник и одновременно – грандиозный подкаблучник. Словом, приятный парень.

– Месье де Лавардан! – радостно воскликнул ажан. – Наконец-то я вас нашел!

Но тут же посерьезнел и покосился на машину.

Я молча распахнул дверцу пассажирского сиденья, подождал, пока Жорж туда втиснется, а потом сам сел на водительское место.

– Месье Александр! – Полицейский расплылся в счастливой улыбке. – Я вас сегодня целый день пытаюсь найти, а когда уже собрался домой, совершенно случайно наткнулся.

– Я тоже рад вас видеть, Жорж… – Ответная приветливая улыбка вышла у меня слегка кривоватой, но полицейский вроде бы ничего не заметил.

Десампье жестом попросил меня подождать, нырнул к себе в портфель и вытащил несколько листочков бумаги.

– Готово! – Морда Жоржа преисполнилась торжественности. – Местонахождение интересующих вас людей установлено. Все они во Франции, а один из них проживает в самом Марселе. Богатый рантье, ничем предосудительным не занимается. Впрочем, как и остальные.

– Браво! Отличная работа. – Я быстро посмотрел бумаги и пару раз хлопнул в ладоши. – Жорж, вам позавидовал бы сам Франсуа Видок!

– Вы мне льстите, месье Александр… – Полицейский расплылся в счастливой улыбке, но тут же уставился на меня, словно ожидал чего-то еще, помимо комплимента. И даже пошевелил пальцами, словно пересчитывал купюры.

Мне захотелось сочувственно покачать головой. Бедный Жорж… Ей-ей, не позавидуешь; восемь детей мал мала меньше и мегера-жена сделали из него законченного взяточника. Но при этом с головой парень дружит – берет с умом и знает, с кем делиться.

Я потянул время из вредности, а потом тоном благодетеля заявил:

– В субботу я обедаю с товарищем министра и обязательно упомяну о вас, Жорж. А завтра к обеду сходите в банк, проверьте свой счет. Я высоко ценю ваши услуги.

– Месье Александр!!! – Инспектор прижал руки к груди.

– Но это еще не все…

– К вашим услугам!

– Этот человек… – Я очеркнул пальцем фамилию на листочке. – Очень нехороший человек. Он обидел много уважаемых людей. Думаю, не помешает, если вы им займетесь.

– Что вменить? – Полицейский преданно уставился на меня.

– Завтра с утра вас навестит мой адвокат, он подскажет насчет обвинений. Но пока официально не давайте делу хода. Главное, чтобы клиент проникся и был готов к разговору.

– Будет исполнено. Посадим его к марокканцам. С ними кто хочешь станет уступчивым. – Жорж с готовностью кивнул.

– Действуйте по своему усмотрению. Обещаю, вы останетесь довольны, Жорж. Очень довольны! – Я крепко пожал руку полицейскому. – Но постарайтесь управиться за неделю. Я в вас верю…

Выпроводив полицейского, я про себя улыбнулся. Жоржа я натравил на одного из фигурантов списка Свиньина, он был по уши замешан в хищениях государственных средств при строительстве железных дорог в России. Правда, вряд ли с него удастся выбить значительные суммы, но для меня это не главное, хотя звонкая монета тоже не помешает. Главное – выявить всю цепочку и получить компрометирующие материалы на российских чиновников из верхов. Думаю, пригодится, когда буду решать вопросы в самой России.

Так… вот на этого спущу мафиози за процент. Но уже позже…

– В машину… – Я махнул рукой братьям и провернул ключ зажигания.

Сегодня должна была вернуться из Парижа Майя, и мне не терпелось ее увидеть. Но, как всегда у меня случается, откуда ни возьмись появилась куча дел, которые требовалось срочно решить. Так что домой я попал только поздно вечером.

Легонько лязгнув, закрылись ворота. Широкий, как шкаф, коротышка, взяв на сгиб локтя «Лупару», открыл дверь машины.

– Как дела, Педро?

– Все хорошо, хозяин… – Начальник охраны виллы почтительно склонил голову. – Ребята на постах. Собак уже выпустили из вольеров.

Я кивнул, демонстрируя хозяйское удовлетворение состоянием дел. В охране у меня одни баски, причем на семейном подряде. Педро – дядя Рауля и Артуро, бывший жандарм, остальные тоже родственники. Даже собаки – и те баскские волкодавы.

– Ваша супруга уже вернулась, хозяин… – закончил доклад Педро.

Я еще раз кивнул, взял корзину с розами, которую купил по пути, и пошел к дому по мощенной мраморной плиткой дорожке.

– Саша!!! – Навстречу выбежала Майя.

– Майя… – Я подхватил ее и прижал к себе.

– Саша, не здесь… – смущенно зашептала жена.

– Да ладно, целуйтесь, я не смотрю, – хихикнула Мадина и демонстративно отвернулась.

Следом за ней спрятал башку Балда, который всегда копировал свою хозяйку.

– Все потом… – шепнула Майя и решительно вырвалась. – Идем в дом, приводи себя в порядок – и за стол. Я сама приготовила ужин.

За целый день у меня маковой росинки во рту не было, поэтому уговаривать не пришлось.

Ужинали в тесном кругу: я, Майя, Лука и Тайто – как уже говорил, айн и его громадный напарник за это время стали членами нашей семьи.

– Что у вас произошло, пока я отсутствовала? – как бы невзначай поинтересовалась Майя, накладывая еду.

Мадина тут же смущенно потупилась.

«Уже проболталась…» – сделал я вывод. Впрочем, ничего скрывать я не собирался и ответил предельно честно:

– Ничего особенного. Нас пытались похитить. Но у них ничего не получилось. Да ты и сама все знаешь. А у вас как все прошло?

– Прекрасно! – преувеличенно бодро ответила Майя. – Я сдала экзамены на отлично и получила лицензию на частную практику. Правда они… – Жена показала лопаточкой на Луку и Тайто. – Не давали мне шагу ступить! Даже на выпускном балу. И под операционной как истуканы торчали. А еще Клоду руку сломали и лицо разбили. А потом и в окно выбросили. Еле уладила скандал.

– Клод? Кто такой Клод?

– Студент… – Майя смущенно улыбнулась. – Решил пошутить, изобразить грабителя.

– Малахольный шкет. – Лука пожал плечами. – Выскочил из-за угла… Ну и получил.

– Ага, совсем дурака, – пренебрежительно скривился айн. – Голова есть, ума в ней нет. А если брюхо пороть его?

– Да он просто пошутить хотел! – вспылила Майя.

– Пошутковал, и будя. Больше не будет, – отрезал Лука. – А вообще, Християнович, чуяли мы неладное, оттого и берегли хозяйку пуще всего. Вот как со стороны на нас смотрели. Постоянно смотрели, как в ентот Париж добрались. Нехорошо смотрели.

– Было, отец, очень было, – подтвердил айн. – Так Хозяин в лесу смотрит. Никогда его не увидишь, а глаза чувствуешь. Неладно, ой неладно. Следили за нами. Точно говорю. Спиной чувствовал.

Я ненадолго задумался. То, что Лука и Тайто чувствовали слежку, – это вполне нормально. Для того, чтобы подстраховаться, я заказал негласную охрану Майи в агентстве Пинкертона. А там парни – профессионалы. Пока сами не захотят, никто не заметит. Но ведь мог и кто-то другой следить, что особо и неудивительно, учитывая недавние события. Бритты, эсеры, японцы, да кто угодно, я сам еще не разобрался. Семья – всегда слабое звено, по нему и будут бить. Ладно… подожду отчета, тогда все станет ясно.

После ужина подробно расспросил айна и Луку, но ничего нового они не сообщили – просто интуитивные подозрения, не более того.

Перед сном я уединился в своем кабинете для того, чтобы поработать с документами и немного поразмыслить над сложившейся ситуацией, которая мне все больше не нравилась и которую я был склонен соотносить с появлением в городе Сиднея Рейли.

Тем более во входящей корреспонденции нашлось письмо от Массино, где он предлагал мне обсудить кое-какие дела, причем в списке присутствующих на встрече отметил мерзкого англичанишку.

– Настало время предложений, от которых я не смогу отказаться? – Мысль прозвучала вслух. – Ну что же, увидимся. Но сначала надо проверить связь Рейли с эсерами, которые тоже вдруг нарисовались в Марселе. Сегодня ночью мафиози с ними разберутся…

В коридоре послышались шаги, а через несколько секунд в кабинете появилась Майя.

– Надеюсь, ты не откажешь в визите собственной жене? – преувеличенно холодно поинтересовалась она.

Я улыбнулся.

– Сейчас поищу вас в списке, мадам…

– Александр Христианович Любич!

– О, прекрасная пери, услада моей души… – Я встал и обнял жену.

– Я скучала… – Майя прижалась ко мне. – Очень…

– Я тоже. Кстати, ты в курсе, что у Мадины появился сердечный дружок?

– Конечно, в курсе.

– И зачем тащить этого пацана к нам?

– Ты не понимаешь… – Майя вздохнула. – Далеко не факт, что из этих отношений что-то получится, – она просто хочет поделиться с нами своим первым выбором. Мад очень важно наше одобрение. Или наоборот.

– Понятно. Хорошо. Но у вас всего десять дней. Уже девять. Выбирайте время, но встречу проведем по моим правилам. Поглядим, что за женишок.

– Саша…

– Не переживай, не спугну. И, уж извини, до отбытия в Америку вам придется посидеть дома под охраной.

– А что после Америки? – Майя заглянула мне в глаза.

– Оттуда – сразу в Россию. Но не факт, что я вас возьму с собой. Вокруг начинает твориться черт знает что.

– Куда ты – туда и мы, – твердо ответила Майя. – Этот вопрос не обсуждается.

– Еще как обсуждается. Но хорошо, я подумаю, а пока – марш в спальню. Раз-два, раз-два… Ай, ну зачем драться…

Произошедшее ночью придется опустить из цензурных соображений. Выспаться не удалось, но уже к восьми утра я был в городе. В свой головной офис прибыл как Александр де Лавардан, а из него вышел уже в совсем другом облике. Кепка, тужурка – обычный обитатель рабочих окраин Марселя.

Попетлял по городу, проверил несколько раз, нет ли слежки, а потом отправился в Старый порт к грузовым причалам.

Приметил возле одного из дебаркадеров морду знакомого корсиканца и подошел к нему.

– Взяли ночью, дон Александр. – Франческо, один из подручных Сальваторе Греко, зло сплюнул. – Всех взяли чисто, но к ним неожиданно заявился еще один. И этот сын шлюхи успел прострелить плечо Альфредо, а Паоло выбил глаз рукояткой пистолета.

– Я окажу помощь родным пострадавших. А сейчас – веди. Сначала к этому шустрому… – Потери корсиканцев меня абсолютно не волновали, но прыть клиента удивила. Ну-ну, сейчас глянем, кто тут такой дерзкий.

Пленным оказался худощавый мужчина средних лет, уже начавший лысеть. Судя по внешности, явно славянин. Он сидел в одной из кают, привалившись спиной к стенке. Руки и ноги были связаны, а лицо сильно разбито, но испуганным он не выглядел – скорее отрешенным.

Мазнув по мне взглядом, пленный равнодушно уставился в пол. Узнал он меня или не узнал, я не успел понять – мужчина отлично владел собой.

Корсиканцы поставили в каюте стул и испарились. Я присел, немного помолчал, достал портсигар, неспешно раскурил сигару и раскрыл паспорт незнакомца.

– Томашевич Адольф, русский подданный. В таком случае, думаю, вы не будете против, если мы пообщаемся на русском.

Пленный никак не прореагировал на мои слова. Даже не пошевелился.

– Боюсь, подобное поведение ни к чему хорошему не приведет… – Я порылся в памяти и неожиданно вспомнил, что, исходя из досье Свиньина, Томашевич Адольф – один из псевдонимов… черт побери, Савинкова Бориса Викторовича, на данный момент – лидера Боевой организации партии эсеров. Ныне – убежденного врага царской власти, а в будущем – непримиримого борца с большевиками. При этом талантливый писатель, произведения которого я читал еще до того, как меня начало носить по эпохам. Савинков попортил очень много крови красным, но закончил плохо – взяли его, как и Рейли, в результате гениальнейшей операции… Если не ошибаюсь, она называлась «Синдикат-2». Фильм такой еще есть. И в «Хождении по мукам» Толстого Савинков упоминался. Да много еще где. Историк из меня, как из барана оруженосец, но фильмы и книги спасают. Тем более этим периодом истории я интересовался не в пример больше, чем Средневековьем. Серьезная личность, очень серьезная, в чем-то даже легендарная. Правда, кончил жизнь самоубийством – выбросился из окна ОГПУ. Н-да… крупняк косяком пошел. Сначала Рейли, а тут и Савинков собственной персоной. Но откуда он здесь взялся? Среди эсеров, обосновавшихся в Марселе, его не было. Так вот же, в его вещах – билет из Парижа. Приехал координировать действия? В том числе и с Рейли?

– Что вам от меня надо? – наконец заговорил Савинков.

– У меня такой же вопрос, Борис Викторович. – Я спрятал документы в карман. – Что вам от меня надо?

– Я вас не знаю, – равнодушно ответил пленный.

– Александр де Лавардан… – Я снял кепку. – К вашим услугам.

Савинков едва заметно напрягся.

– Борис Викторович, не вижу нужды запираться. Я знаю, кто вы, вы знаете, кто я. И от того, насколько мы быстро проясним наши отношения, будет зависеть ваша судьба. Не только ваша, но и ваших соратников. Право слово, мне не хотелось бы приказывать их казнить. Итак, ваше решение? Ну что же, жаль. Маурицио, вспорите живот первому…

– Не надо… – нервно бросил Савинков, с ненавистью посмотрев на меня. – Я буду говорить.

Ну вот, а ларчик просто открывался. У каждого человека есть слабое место, порой оно далеко спрятано, но, если его отыскать, язык развязать очень просто. Н-да, цивилизованность явно не пошла на пользу людям. В Средневековье, если бы я угрожал, к примеру, какому-нибудь баннерету, что казню его людей, тот бы рассмеялся мне в лицо. Умереть за своего господина – это долг любого вассала. А тут – весь такой серьезный и легендарный, а поплыл на мелочи.

По логике складывающихся событий, следовало все-таки отправить на тот свет одного из эсеров, дабы продемонстрировать Савинкову серьезность моих намерений, но я дал отбой команде. Лояльность такой фигуры может быть полезной. Чем черт не шутит, может, и договоримся. Зарезать никогда не поздно.

– Я был уверен в вашем благоразумии, Борис Викторович.

– Что вы хотели знать?

– Все. Нам предстоит долгий разговор. Если вы пообещаете не создавать проблем, вас развяжут.

– Обещаю… – нехотя выдавил из себя Савинков.

– Отлично. Развяжите ему руки. Курите? Прошу…

Савинков, морщась, размял кисти и взял черуту. Я дал ему прикурить, потом закурил сам, а после недолгой паузы задал первый вопрос:

– Начнем с самого начала, Борис Викторович. С того, кто вы такой. Изложите свою биографию вкратце.

– Вы же все знаете. – Савинков бросил на меня неприязненный взгляд.