Текст книги "Нойоны. Черный дождь"

Солмир знал, что мир именно таков, и почувствовал в тот момент такую усталость, какой не знал прежде. Это было первое дыхание смерти. Она как бы вошла в комнату, покрутилась вокруг и ушла. Скоро я увижу наш мир с той недосягаемой высоты, подумал маг. Надо успеть ещё многое сделать. Я не боюсь смерти, но нельзя оставлять мир один на один со злом! С этими хладнокровными убийцами и лжецами. Сейчас эта злость на то, что нойоны могут просто отсидеться в своих южных цитаделях, выставив перед собой мириады своих миньонов, взбесила его, вывела из равновесия. Их бессмертие это подлая несправедливость. Они сколько угодно могут ошибаться, у них есть время, чтобы все исправлять, а у нас, у всех белых – времени больше нет! Вот только у Гримли, у него ещё есть немного. Совсем немного, по сравнению со звездами.

В небе над куполом залы связи, откуда чародей в полузабытьи любовался звездами, летели птицы. Голуби, безошибочно определил он. Мысль о том, что надо как-то порадовать Гримли, подбить его на откровенный разговор о прошлом, не покидала Солмира. Маг схватил астрально одну из птиц и приказал ей спуститься к нему. Голубь аккуратно спланировал к стене зала, чуть не увяз в ауре воздуха, но все же проник внутрь, когда броня пропустила его.

Какой красивый и белый, улыбнулся чародей. Голубь, воркуя и бурча, сел ему на указательный палец левой руки, и маг нежно погладил его.

– Хорошая птица, сильная, умная.

Голубь уже не боялся, а нахохлившись, ворковал, ожидая, что решит с ним делать этот странный старик. В руке Солмира возник свернутый клок пергамента и золотая проволочка. Она вмиг обвила ногу птицы и закрепила там послание, которое мысленно надиктовал чародей. После он отпустил голубя с руки, и тот вспорхнул на стол, походил по нему и, вылетев сквозь окна ауры, полетел во тьму ночи. Это поможет парню, да и мне интересно знать чужое мнение.

Вскоре он сообщил голему, что может принять главу разведки Авлии. Алагар явно был раздосадован тем, что его заставили выдержать такую паузу.

– Великий Солмир, я прибыл к вам за советом, помощью и поддержкой. Но, к сожалению, обстоятельства не позволили приступить нам к разговору немедля. Хотя я считаю, что каждая минута на счету!

– Время нужно ценить всегда, присядь, – придвинул гостю кресло Солмир и наколдовал им чашечки крепкого карнского чая, возникшие прямо из воздуха.

– Мое глубокое уважение к вашей мудрости и рассудку привело меня сюда в столь непростое время.

– Времена сейчас не из легких, – отпив из чашечки, заметил Солмир, – но все же не стоит так злиться. От тебя в астрал идет будто сотня игл недоверия. Я знаю тебя уже сорок лет или чуть больше и ни разу не отказал в просьбах о помощи. Сейчас меня отвлекли срочные дела с членами нашего круга, и сейчас я в твоем полном распоряжении.

Мягкий вкрадчивый тон старца, его добродушная открытая улыбка тронули Алагара, он чуть оттаял, в конце концов, Солмир почти извинялся. Не каждый день истинный белый маг извинялся перед кем-либо, тем более из числа простых смертных. Алагар не был простым смертным, но прекрасно понимал, как скромны его возможности по сравнению с собеседником, и ценил этот снисходительный тон. Эльф отпил чаю и поставил чашечку из желтого невесомого фарфора на стол.

– Я пришел к вам за советом, помощью и защитой. Сейчас, когда война уже идет и столь близок час решающей битвы, я считаю, что раскрыл тайну Темного круга, на которую нойоны, без сомнения, возлагают свои надежды на победу. Они не безумцы и не страшатся нашего многократного превосходства, так как хотят победить не силой оружия! Уверен, в самой верхушке Белого круга трещина, и один из вас, истинных белых магов, заключил сделку с владыками мертвых!

– Это очень страшное обвинение, и оно должно основываться не на словах и домыслах, а фактах бытия. Подумай, – Солмир хмурился, – почему, по-твоему, мы ничего не заметили? И назови, кого именно ты подозреваешь в измене?

– Понимаю вас, Солмир, но и постарайтесь понять меня, – левое веко Алагара дрожало – я тоже очень многим рискую, даже просто представ пред вами! Я подозреваю в предательстве белого мага Ранкха!

Солмир не выдал волнения, но он не ожидал такого ответа, хотя боялся именно этого. Из всех магов Ранкх более всего подходил на эту роль: по одному только своему поведению и манерам. Если бы Алагар назвал чье-то другое имя, он знал бы точно, что эльф ошибся, а сейчас Солмир уже не был так уверен в себе.

– Продолжай!

– Я более двух лет вел расследование, начиная с провала моей миссии в Фолии. У меня была большая, разветвленная сеть агентов, более сотни людей и эльфов, центр сбора всей информации в Дидфалпе, под крышей торгового двора. Руководили миссией мои лучшие воины – Ивор Итон и Фарсал Одри. Оба не ведали страха, знали, зачем идут на риск, никогда не ставили приказы под сомнение. Ранее я считал, что пленение одного из курьеров стало причиной того, что нойоны открыто выступили против нас. Произошел страшный разгром. Сеть, работавшая в завершенном виде уже три года и собравшая уйму сведений, шедших не только ко мне, но и к вам, в Валтару, была уничтожена за пару дней. Нойоны атаковали неимоверно быстро и четко, за два дня вылавливали людей в городах, между которыми сотни миль. Схватили и Фарсала, только Ивору удалось уйти, жуткий Нагаш гнался за ним через половину Эрафии, пока взрыв на Зейлоте не спутал их планы, заставил одуматься и отступить.

– Я все это знаю…

– Но не знаете того, что подобный провал был невозможен без утечки от того, кому на стол попадали все наши доклады и информ-кристаллы! Под Силидом мы обнаружили передатчик. Который тоже был разрушен с появлением Нагаша. Им пользовался этот предатель, сказать точнее – Ранкх находился в Силиде ровно в те дни, когда оттуда шли передачи. Хотя там применяли неизвестную нам технику колдовства, нойон сильно все повредил, но мои помощники смогли кое-что расшифровать.

И вот сейчас, в решающий момент, у меня все отобрали! Отобрали ваши послушники из Валтары и големы. Говорят, все мои доказательства изъяты по приказу самого Ранкха. Я узнал, что он бывал в Азахарее много раз, якобы он способствует развитию страны торговцев и патронирует её безопасность, считая, что все остальные излишне пекутся лишь об Эрафии. Однако, говорят там, его интересуют и вполне земные блага, коих в том вертепе множество. Якобы десять лет назад он имел в Лоции связь со смертной женщиной. Доподлинно известно, что в Кревланде, где он останавливался по пути в страну торговцев, он встречался с Аджитом – отшельником сумрака, известно также, что спустя какое-то время после таких визитов там всегда останавливался открытый резидент нойонов и телохранитель, советник Крага Хака некий Синкат, ранее работавший в самой стране пепла. Возможно, что они избрали убежище Аджита дополнительным местом передачи, особенно после уничтожения передатчика под Силидом. Только в последнее время Ранкх дважды бывал у него. Кроме того, не менее десяти фактов проверенных утечек. Я специально информировал узкий круг лиц и следил по уровню провалов, кто же информирует врага. Вот мои выводы, – эльф положил на стол информ-кристалл, – кратко я рассказал, все подробности здесь. От узкого круга членов Совета нити идут к двум истинным, к вам и магу Ранкху! Вы знаете, что Эллезар был поставлен во главу Совета Правды с его подачи. В конце войны с Эрафией, которую развязала рыцарская знать, мы были готовы захватить все их города. Но ваши слова, Солмир, образумили Совет. Вы же помните, как все было тогда, тринадцать лет назад!

Маг, не закрывая глаз, будто перенесся туда.

Зал Совета Правды – разъяренные эльфийские генералы, жаждущие мести за своих павших, были вынуждены принять позорный мир на условиях людей, когда Ранкх пригрозил им возмездием и уговорил часть Совета выбрать новое руководство, способное остановить войну. Тогда Эллезар стал правителем Авлии. Конечно, первый из эльфов был многим обязан Ранкху. В дальнейшем они были тесно связаны, и Солмир хорошо знал об этом. Алагар меж тем продолжал:

– Я проверил. Даже информацию, что передавалась лично и только для вас, глава города Рилант или сам Эллезар передавали Ранкху. Уверен, они делали это по его приказу. После смерти Фарсала глава Совета впал в пространное и возбудимое состояние. Долго держал зло на меня и Ивора, ведь тот выжил, а Фарсал нет…

– Фарсал был ему как сын, это можно понять. Тебе не кажется, что ты слишком мнителен? – Солмир отпил ещё чаю.

– Нет, я уверен, что Ранкх хитростью заставил Риланта и Эллезара служить своим вероломным планам, не ставя о них в известность. И я уже не раз слышал, что все мои факты косвенные и прямого свидетельства предательства в Белом круге нет. Но при последних событиях в Эрафии и Лордароне они появились.

Алагар изложил рассказ Ивора о своем пленении Кип-де-Зулом и побеге из Тамил-Азота от герцога Карла. О том, как они чудом избежали встречи с нойоном.

– Значит, – подвел итог глава разведки, – у самих нойонов в Темном круге раскол. Они хотят удавить друг друга ещё до войны. Они хотят иметь оружие друг против друга, опасные факты, что так же страшны, как их могильные клинки.

– Ты считаешь, часть нойонов и правда хотела нам помочь?

– Нет, я этого не говорил, но кто-то из них из кожи вон лезет в вожди. Все остальные этого боятся. И тут я выяснил, наконец, кто предатель. Я сообщил о миссии Ивора только вам и Ранкху. И вот, сами видите, какой был результат…

Солмир нахмурился.

– Так и на меня можно подумать…

– Бросьте, вы не подходите ни по одному другому параметру. А он по всем! И, кроме того, как только в моем расследовании стала проявляться линия предательства высшего уровня, сразу ощутил именно его давление. Давление на всю мою организацию.

Перед последней встречей в Валтаре Ранкх лично говорил со мной. Все закончилось мирно, без прямых угроз, но он дал понять, что все внутренние расследования это его дело. Указал на субординацию, как говорят люди. И сразу по моему возвращению в Рейхавен начался какой-то бедлам. Травля моего ведомства. Торговая ассоциация заявила, что я за ними шпионю и виноват в гибели в Кревланде их представителя Тойранада. Мол, я заставил его заниматься делами, не связанными с торговой миссией, чем вызвал бунт орков. Но Тойранад просто идиот, хотя и герой войны с людьми. Они все там разбазарили, разорили – и в результате Кревланд под руководством Крага Хака. А меня просто хотят выставить виновным!

Кто же прав, думал Солмир – Ранкх или этот эльф?

Маг испытующе посмотрел на Алагара. Тот говорил с запалом, краска прилила к лицу, на шее выступил пот. Мысли читать не стоит, он сразу почувствует. С другой стороны, а вдруг он прав? Этот свихнувшийся, съехавший с катушек эльф прав, и все то, на что они с Теодором закрывали глаза, списывая на темперамент мага огня – на самом деле спланированная измена. И роль его связи с сумеречными, канувшими в пучину при гибели Зейлота, не ясна. Надо поговорить с их заточенным послом, с Малегиром. Обязательно поговорить. Если он прав, то опасность велика. Ранкху подчиняется треть наших сил. Где же истина?

– Так вот, – продолжал Алагар, – идет сущая травля. Совет блокирует мои действия и всякие потуги, особенно после того разговора с Ранкхом. Он объявил Эллезару и другим, что начал собственное расследование, и через два дня големы с послушниками изъяли у меня все артефакты и свидетельства, собранные по делу силидского передатчика. Я подал протест в Совет. Рилант вызвал меня и потребовал, чтобы я его отозвал. Угрожал, что я выбиваюсь из ряда вон и все, что касается нойонов, это дело белых, а не наше. Старшие эльфы никогда не поверят, не рискнут даже подумать, что Ранкх может быть в сговоре с нежитью!

Солмир хотел сказать, что его это прямое утверждение тоже раздражает, но промолчал.

– В конце концов, я решил упереться и публично высказать свое обвинение. Это моя последняя защита. Три дня назад в Совете поднят вопрос о моей отставке с поста руководителя. Подозреваю, сразу за этим последует арест и помещение в ледяную башню, в самый разгар битвы с врагом…

– А что, Совет так легко будет убедить в твоей некомпетентности? Раньше ты не давал повода им в тебе усомниться!

– Конечно, нелегко! Совет долго и планомерно раскалывали, сперва даже не могли поднять вопрос, но Эллезар по указке, сами понимаете кого, давит и давит. Мне сложно этому противостоять. Скорее всего, через неделю меня отстранят. Потому я здесь, чтобы передать вам то, что знаю, так как не уверен, что смогу долго пользоваться свободой передвижения. Кроме меня, в курсе всех моих дел в разведке, только Ивор Итон, я постарался сократить до минимума круг посвященных.

Алагар умолк, несколькими резкими глотками допил чай до конца и бережно поставил чашечку на стол, налил снова.

– И ты, вероятно, ждешь моего совета? – прохаживаясь вокруг стола связи, поигрывая в руках посохом, заметил Солмир.

– И помощи, – добавил разведчик.

– Совет это лучшая помощь. Я вот что скажу, как я понял из твоего рассказа, для того чтобы победить, сначала нужно сдаться!

– Я не…

– Не перебивай, – строго заметил маг, – как ты думаешь, если ты придешь к Риланту и Эллезару и скажешь, что всё прекращаешь, что не готовишься ни к каким публичным обвинениям, вопрос о твоей отставке они снимут?

– Наверняка, или перенесут. Но это же полная капитуляция! Ко мне тут же придут ваши волшебники-недоучки послушники, големы и все подчистую вынесут. Я ничем уже не смогу им противостоять! Мне нужно на деле от всего отказаться.

– Ты ведь сделал копии, – поиграл пальцами с подаренным кристаллом Солмир, – у вас большая страна, под каждый куст не заглянешь! Просто тебе надо сменить акценты, дело в Валтаре тебе все равно не раскрыть. Если ты прав, не приведи Велес, то чем ближе подойдешь к разгадке, тем скорее встретишься со смертью. Они выставят тебя предателем или умалишенным. Оставь окончательное дознание правды мне! Я прекрасно понимаю, какова угроза. Во всем этом есть одна неизвестная нам величина, и тебя я попрошу выяснить этот вопрос. Как только ваши эльфийские вожди хоть чуть-чуть от тебя отстанут.

– Что же это за вопрос?

– Сингмарцы! Я знал, что эта проблема назреет, но не в столь резкой форме. Они же были в том здании с нойонским передатчиком, которым пользовался предатель?

– Да, они там были и все время его обслуживали, пока он работал. Но нойон убил всех, не оставив нежелательных свидетелей. Возможно, они просто видели того, кто слал сообщения в страну пепла.

– Так вот я и весь Арагон хотим выяснить позицию Сингмара по поводу нашего похода. Я договорился о встрече с их так называемым вождем Лей Рином.

– Они согласились?

– Да, ты отправишься туда после капитуляции в Совете и заставишь Сингмар как минимум соблюсти нейтралитет.

– Но как это сделать?

– Не мне тебя учить! Войди к ним в доверие. Ты будешь на самом деле обижен на то, как с тобой обходятся в Рейхавене, покажи, будто симпатизируешь им. Они сами должны дать тебе понять, кто им помогает здесь, на севере. В критический момент войны с нойонами им будет нужен союзник вроде тебя. Кроме того, дай мне ответ ещё на один вопрос. Оллин Эй-Той просил меня выяснить, что нам известно о деятельности их канцлера Рууда, и я не смог дать вразумительный ответ, это не к лицу магу. Я не могу понять, как из наших архивов исчезли…

– Я уже занимался этим, – дерзко перебил его Алагар, – здесь тоже все сходится, записи были изменены или изъяты по просьбе мага огня Ранкха. Где он их теперь держит, должно быть известно вам!

– Это прескверно. Я постараюсь их разыскать и понять, чем же он руководствуется в своих действиях…

– Ваш маг огня жаждет власти! Он полностью уподобился нойонам! – резко заявил Алагар, тряхнув пучком черных как смоль волос.

– Все переменчиво…

Они проговорили ещё долго, и под утро разведчик вылетел обратно в Рейхавен, искать примирения с Советом Правды, капитулировать и ещё больше таиться.

А Солмиру оставалось думать. Сам он был четко уверен в том, что среди Белого круга действует изменник. Ввиду последних событий список подозреваемых сузился до двух лиц. Это были Ранкх и сам Алагар.

В то же время маг не забывал о Гримли. Спустя неделю утомительных дневных тренировок и яростных споров о бытии мира приблизился день, когда ему следовало проверить юного чародея на прочность разума и нервов. Заодно узнать, как сильно в нем то невидимое зерно света, что так ярко горело, но не давало нащупать себя в астрале.

Гримли с самого утра был как-то необычайно задумчив. За обедом он спросил Солмира, может ли он написать письмо Аделаиде и своим друзьям, чтобы побольше узнать о том, что происходит в Эрафии.

Солмир только улыбнулся и сказал, что после их скромной трапезы следует прогуляться.

– Но я должен написать ей, учитель!

– Всему свое время, она тоже может тебе написать.

Спустя десять минут они уже шли по тропинке, ведшей сквозь старый хвойный лес с мягким ковром мха и пряным ароматом грибов, всюду повылезавших после недавних дождей. Гримли был мрачен. Когда он соглашался учиться, Солмир предупреждал его, что первым испытанием будет одиночество. Потом, говорил маг, Аделаида и близкие друзья смогут присоединиться к тебе. Вот уже больше месяца он здесь. Там, на юге гремит война. Время пришло и, по словам самого Солмира, силы Арагона и союзников выступают в последний поход против нежити – чтобы разгромить нойонов в их логове. Осень во всю вступала в свои права, и он уже так долго не видел Адель! Теперь вот маг запрещает ему писать. Почему, какая глупость, ведь это ничем не может повредить обучению?

– Ты опять громко думаешь! Я говорил тебе: кто осторожен в мыслях – тот осторожен в словах, кто осторожен в словах – тот мудр в деле, кто мудр в деле – тот добьется успеха! – заметил старик.

– Объясните мне наконец этот глупый запрет, что в нем хорошего?!

Они поднимались по склону каменистого холма. Гримли знал, что на вершине их встретит красивое озеро в естественной впадине, по краям которого росли редкие здесь карликовые деревца. Во время тренировок на выносливость он неоднократно добегал сюда и пил, будучи на последнем измождении сил.

– Расскажу тебе одну историю. Помнишь о второй войне стихий, мы как-то о ней говорили?

– Да, учитель. – «Опять сейчас полезет в дебри какие-то, нет чтобы просто сказать: напиши что-нибудь, я помогу!» – думал Гримли. Юношу наполняло внутреннее противоречие и неприязнь к магу. Как будто этот старец с седой бородой пытался отнять у него что-то бесценное, но отнять тайно, не привлекая внимания. Он был обижен и раздосадован больше, чем когда-либо за время обучения. Солмир обучал его не только чтобы дать знания, каких ему больше нигде не найти, но чтобы показать, как их использовать во благо Арагона и его самого. Могущество и лицемерие всегда рядом.

– Ты меня не слушаешь, – улыбаясь и нисколько не обидевшись, продолжал маг, – тогда прорыв нойонов был стремителен, а их победа близка, знаешь, что послужило к этому посылом?

– Нет, у нас в Эрафии это подается как легенда. Известно лишь, что вы, маги света, со своей армией отбросили их далеко на юг, за хребет Пепла.

– Так вот, мой нетерпеливый друг, тогда нойонам сопутствовала удача. Они разрушили до основания Эф-Полар, старую столицу Империи Солнца и старый храм обучения, где ранее занимались с учениками маги света. Тогда они куда больше доверяли людям и чаще бывали среди них. Король Большой Эрафии всегда неформально председательствовал на совете Светлого круга, а не был просителем, как Эдрик сейчас. Ну да суть не в этом. В академии были ученики: маги всех возрастов от пятилетних детей, которых только нашли, до юношей твоего возраста, и некоторые из них в искусстве подчинения мыслей и астрала уже превзошли своих учителей.

Один из таких учеников полюбил женщину, красивее и мудрее которой не было тогда во всей Эрафии. Она была губернатором одной из провинций, ей было немногим за тридцать, юноша же был на десять лет её моложе. Когда она сказала, что беременна, юный маг воспринял эту весть как большое счастье, на деле же это привело к большому горю. Сандро-чародей и Моандор – истинные нойоны, решили воспользоваться его чувствами. Они внушили юноше, что его любимая умрет при родах, а бессмертие могут дать только они. Убедили, что арагонцам плевать на его судьбу и счастье. Ведь судьба мага требует полного отречения от житейских, личных привязанностей. И они были во многом правы. Маги – его учителя, посоветовали юноше забыть об эликсире бессмертия и расстаться с ней. После тяжких раздумий, в отчаянии и страхе молодой маг предал нас. По сговору с нойонами он уничтожил систему слежения и убил своего учителя. В результате нападение на Эф-Полар стало неожиданным и предельно жестоким. С помощью драконов-духов и телепортированных отрядов мертвецов истинные нойоны и их новообращенный ученик истребили большинство жителей города и сожгли его. Был полностью разрушен Арагонский храм и академия. Все ученики, даже самые юные, были ими безжалостно убиты.

– И как же он принял это все, эти убийства. Его же воспитывали, учили совсем другому?!

– Первый шаг ко злу лавиной рождает последующие. Когда он убил своего учителя, просто взял гладиус и пронзил старца вроде меня, с того момента он стал их, а не нашим учеником. Когда новость о катастрофе достигла Валтары, началась вторая война стихий. По счастью, король Эрафии тогда не был в столице и уцелел. Нам удалось отбить все их дальнейшие попытки развить успех. Но с тех самых пор число наших учеников из поколения в поколение убывало. Спасшийся с места бойни маг Рез-зави были настолько разочарован бессилием Арагона предотвратить трагедию, что с горсткой последователей покинул нас, добрался до острова на далеком западе и основал там свое поселение.

– Круг Сумрака? – угадал Гримли.

– Ну, это слишком громко сказано, чтобы стать центром силы, им нужна была власть. Настоящей власти у них никогда не было, их выручала только дипломатия, но как показала практика, и она не гарантировала полной безопасности…

Они шли по тропе, переходившей в ступени, и наконец вышли на широкое плато, что находилось почти на вершине холма и как смотровая площадка нависло над лесом. Солмир подошел к краю, вдохнул воздух. Размяв плечи, маг присел на большой валун и отложил посох. Гримли стоял рядом, он мялся, но наконец спросил:

– А что случилось с тем отступником, предавшим Светлый круг?

– То же, что и со всеми, кто поверил нойонам. Он был обманут. После случившегося с их некротической помощью женщина все же родила детей, но они были мертвы. Бессмертные не способны продолжить ничью жизнь, это первый постулат, который тебе необходимо знать о нойонах. Те, кто перешел на их сторону, любит только себя и верны только себе, как жалкая пародия своих хозяев.

Когда женщина узнала о смерти своих детей, а у неё родилась мертвая двойня, когда узнала о том, что её возлюбленный сделал, чтобы она жила вечно, – она покончила с собой. Таким образом, юный маг потерял все, ради чего пошел на эти зверства и злодеяния. Он повернул свое оружие против своих новых учителей, но те благоразумно предусмотрели такой вариант развития событий. В ярости юноша поразил одного из истинных нойонов, но другие убили его. Он ничего не добился, но чуть не погубил весь мир, – грустно глядя на муравьев, ползавших по камушкам у своих ног, заключил Солмир.

– Да уж, – Гримли был поражен рассказом, но разум не оставил его, – и вы думаете, что моя лю… моё чувство к Аделаиде так же опасно, что я могу стать отступником?!

– Нет, конечно, из тех событий были извлечены уроки, потому её жизнь в безопасности. Даже когда она не рядом с тобой.

– Но я же не прошу многого!

– Пойми, что любая привязанность к конкретным людям, а не к миссии защиты всех людей, воспринимается нойонами как слабость. И они будут давить на неё всеми силами.

– Они уже знают, кто я! И охотились за мной с вампирами год назад и с чародеем сумрака в Карстольде. Всех их прислали с юга.

– Да, поэтому Аделаиду Торнтон и оберегают. Я дал ей колокольчик, стоит ей в него позвонить, и она тут же будет закрыта щитом Анора, и никому, даже истинному нойону её не захватить. Что касается связи, ты должен понять, что это суть испытания. «Добрые вести не сидят на месте и сами нас найдут, когда произойдут», – скороговоркой выпалил маг.

Гримли присел рядом на здоровый, покрытый зелено-желтым мхом валун. Было холодно и сыро. Справа от него из щелки в камнях высунулась небольшая ящерица с серой спинкой. Она сидела неподвижно несколько секунд. Посматривала на мага и вдруг стрелой убежала прочь. Муравьи, ползавшие по камням и дорожке, в тот же миг побросали свои хвоинки, кусочки еды и бросились наутек. Гримли видел в астрале, что вокруг его учителя растет какая-то странная аура, отпугивающая живых существ и даже насекомых.

– Он просто взял гладиус и убил своего учителя, – вспомнил он вслух эпизод из рассказа об отступнике.

– И ты попробуй! – вырвал его из мысленных противоречий астральный голос мага.

– Что? – не понял юноша. Он глянул на чародея, тот уже стоял над обрывом, в его руках был эфес меча без лезвия. Из глаз бил слепящий белый свет.

– Попробуй взять этот меч и ударить меня!

– Вас? – В голове Гримли все смешалось, он не знал, что происходит, но, инстинктивно подчиняясь приказам учителя, протянул правую руку. Неужели этот гладиус, меч судьбы, оружие избранных?! Он всю жизнь мечтал подержать его в руках. Это, должно быть, нелегко. Но Солмир… зачем он испытывает меня? И тут же возникла другая мысль: почему я должен драться с ним?

– Возьми и ударь меня! – Фолкин протянул руку, и эфес сам собой выпорхнул из кисти мага и оказался у него. Гримли обдало жаром. С треском, разрывая пространство, было призвано лезвие. Он видел некое подобие металла, но на деле нет, это была странная, почти невесомая светящаяся поверхность. Этот клинок рубил в реальности любые преграды и разрывал астрал, и остановить его мог только такой же меч. Пальцы правой руки болели и ныли, от гладиуса исходил страшный жар. Воздух вокруг плавился, как в пустыне, стоял запах, как после сильной грозы.

– Ты истинный маг! Только те, кто избран судьбой, могут удержать его, – заметил громовым голосом Солмир, – но важнее удержать его в бою.

Гримли оторвал взгляд от искрящегося белоснежного лезвия и посмотрел на учителя. В астрале и в реальности было видно, что он готовится к самой настоящей схватке.

– Я не могу ударить вас, Солмир, это претит мне!

– Совершенно напрасно, – отрезал маг, – ты должен быть готов к самому неожиданному повороту событий. Вдруг я союзник нойонов?

– Это невозможно!

– Один мудрец сказал: никогда не говори никогда! Ты должен быть готов защищать людей от любого противника, от меня в том числе! Не позволь разуму заплесневеть от создания кумиров и идолопоклонства.

– Но ведь вы сами воспитываете людей в Эрафии в поклонении вашим выдуманным образам. Церковь Велеса, орден работают разве не над этим?

– Я всё сказал. Они люди, им свойственно ошибаться, они с этим живут! А мы маги, и если хочешь стать одним из нас, ты должен перестать мыслить, как про-стой че-ло-век!

Последние слова Солмир сказал по слогам, с каким-то яростным придыханием, когда договорил, из его левой руки прямо в грудь Гримли ударила цепная, разящая как змея молния. Инстинктивно, после боев с Синкатом и вампирами, опыта Клекстонской академии и турнирных боев, учителя Мантиса, учившего его бороться без жалости к себе и противнику, из всего пережитого Гримли смог подобрать ту долю интуиции, что кажется, спасла ему жизнь.

Юноша отпрянул назад и выставил гладиус на пути белой ветвящейся молнии. Она впилась в лезвие. Он почувствовал удар, жжение. Его откинуло к вертикальному спуску с холма, на вершине которого было озеро.

Он что, не шутит? Что, если он и вправду…

Гримли посмотрел на мага, тот шел прямо к нему. Вокруг кистей рук Солмира искрилось белёсое свечение, пальцев почти не было видно. Гримли вскочил в тот момент, когда вдвое сильнейший удар резанул воздух, и из того места, где он только что был, два ярких разряда высекли гроздья камней. Трава и лишайники полыхнули открытым огнем. Фолкин отскочил в сторону, в воздухе перевернулся и, не выпуская гладиуса, из рук упал на дорогу. Новый разряд поразил землю под его ногами. Но юноша снова успел и оказался прямо перед магом, применив магию «ворот», которую нойоны называли телепортом. Он замахнулся, ожидал встретить на пути меча щит Анора или ещё что-нибудь, но вместо этого он увидел, как жезл Солмира, лежавший все время около обрыва на камне, в тот же миг оказался в руках мага и встретился с лезвием гладиуса. Астрал дико колебался, Гримли был поражен. Он узнал, что есть вещи, которые не горят и не гибнут в огне меча судьбы!

Солмир встретил удар Гримли и, перехватив свой жезл двумя руками, отбросил того назад. Далее картина перед глазами Гримли и в его воспоминаниях регулярно пропадала.

Весь астрал был полон наступательными заклятиями Солмира. Молодой чародей не успевал отражать одно колдовство за другим, срывать одни волшебные путы, расслаивать, разгонять чары, как на него со всех сторон сыпались гроздья и сходили лавины новых. Как будто, кроме Солмира, здесь в реальности перед ним, там, в астрале он бился с доброй сотней ярко-белых ангелов, которые летели на него со всех сторон, и удар каждого в той или иной мере ослаблял его. В реальности в то же время старик обрушил на юношу град ударов своего посоха. Гладиус едва поспевал с нечеловеческой ловкостью отражать эти выпады.

Вокруг сражавшихся учителя и ученика возник огненный шар, вернее, два сросшихся шара избытка магических энергий астрала, которые, не вмещаясь в столь маленькое пространство зыбкого мира, брызгали сполохами раскаленного газа в нашу реальность. Весь холм трясся. Деревья ходили ходуном, свистел ветер, нагревавшийся так, будто в печи работали два яростных кузнеца, тратящих последние силы в раздувании невиданных мехов.

Гримли почувствовал, что слабеет, и он, казалось бы, знавший многое и имеющий тайные задатки, сейчас будет сражен. Ему вспомнился тот страшный случай на крыше Авлийского консульства в Александрете, два года назад. Темная фигура, до небес развевающийся фиолетовый плащ, руки в механических полуживых перчатках, смявшие его меч, как жалкую поделку. Какая мощь и сила стояла за этим существом, как она была похожа на Солмира, что сейчас вновь надвигался на него сквозь все выставленные магические барьеры. Как же велика разница между сильными и слабыми в этом мире, и первая сила – знание, подумал он.