Текст книги "Проклятый морем"

6

Старик подошел к шкафу, достал старую курительную трубку, набил ее душистым табаком, привезенным когда-то из Голландии, раскурил ее и начал свой рассказ.

– Ты, наверное, догадываешься Альбус, что Амадеус – это не мое настоящее имя. Просто на острове принято называться по-особенному, скрывая свои настоящие имена. В свои молодые годы я служил офицером в наполеоновской армии. Как бы там теперь не говорили, но я считаю Наполеона великим человеком. И его генералы также были великими полководцами, что стоит только один Мюрат. Дисциплина в той армии была железная, не то, что сейчас. И может быть, за счет ее Наполеон и добился таких успехов. Единственной его ошибкой была Россия. Жестокий мороз и свободолюбивые жители этой страны победили сильнейшую армию мира. Но тогда еще мы не знали, чем все кончится, одерживая победу за победой. Можно сказать, что я был образцовым офицером. Я исполнял все приказы, храбро сражался в походах императора и, вероятно, меня ожидала блестящая военная карьера. Может быть, я дослужился бы и до полковника, но на пути моей военной карьеры встала женщина. Я был молодым, красивым офицером, а она уже немолодой, но очень красивой и привлекательной женой капитана. Мы встретились на балу, который давал капитан в честь своего дня рождения, и, как водится, пригласил своих сослуживцев. В их число попал и я; молоденький, безусый лейтенант. Увидев капитанскую жену, я сразу же в нее влюбился. Мы танцевали. Меня все больше и больше завораживала ее зрелая красота. Молодые девушки, которые не прочь были завести со мной роман, меня больше не интересовали. Я хотел видеть только ее: ее глаза, ее губы, руки и все остальное. Прошло несколько дней после бала, а я все никак не мог ее забыть. И она тоже не забыла меня. К дому, который я снимал, через две недели после бала, подъехала капитанская карета. Мадам вышла из кареты и медленно пошла к дому. Я наблюдал за ней из окна. И моя молодая кровь взыграла! И как только она оказалась на пороге моей скромной комнаты, я закрыл дверь и набросился на капитаншу, как дикий необузданный зверь. Я рвал ее платье, горя желанием обладать этим прекрасным женским телом. И она отдалась мне с той же страстью и радостью. Мы были счастливы целый месяц, а потом капитан догадался о наших отношениях и вызвал меня на дуэль. Он стрелял первым и попал мне в плечо, а мой выстрел оказался для него роковым. Меня ожидал трибунал и смертная казнь. Я бежал. Долго скитался по всей Франции, словно дикий зверь, не находящий себе пристанища. Я знал, что когда-нибудь ищейки нападут на мой след. Я чувствовал, что они всегда у меня за спиной. И тогда, на мое счастье, я повстречался с вашим отцом. И он спас меня от неизбежной казни и привез меня на этот остров, в это место, не указанное ни на одной карте мира. Почему, вы спросите, оно не указано и нигде не отмечено? С давних пор это место считалось проклятым. Этот остров видел множество смертей, кораблекрушений и болезней. И капитаны договорились между собой не указывать на картах остров, который англичане назвали «блэк» – черным. Месье Александр знал о существовании этой земли, которая находилась недалеко от Франции и решил поселиться на этом острове. Во Франции у него были проблемы с кредиторами, его ожидала долговая яма и тюрьма, к тому же, многие не забыли деяний Жозефа и мстили за него ни в чем не повинному брату. Так мы и поселились здесь, а затем ваш отец, наняв рабочих-каторжников, которые бежали из мест заключения и скрывались на острове, отстроил с их помощью замок. А после того, как они закончили работу, буквально через неделю заболели какой-то болезнью, похожей на чахотку и все до единого умерли. Мы с вашим отцом сбрасывали их трупы в море. Месье Александр женился на простой сельской женщине, которую привез из Германии, но она прожила недолго. Родив вас, она занемогла, стала таять прямо на глазах и умерла. Да, этот остров действительно проклят. И если у вас, мой молодой господин, будет возможность, заклинаю вас, уезжайте отсюда!

Трубка Амадеуса потухла. За рассказом ночь прошла быстро, а перед рассветом старый слуга разбудил хозяина и проводил его до моря.

7

Жозеф проснулся рано. Какие-то смутные и нехорошие предчувствия терзали его. Он посмотрел в зарешеченное окно, покрытое пылью и паутиной. Солнце окрашивало море в спокойные зеленые тона. Розовое небо было чистым, и, практически, без облаков. Ему как раз нужна была хорошая погода, чтобы найти сундук с сокровищами и поднять его на борт рыбацкого баркаса. Шторм мог помешать всем его планам. Рыбакам и ныряльщикам он обещал щедрую плату и поэтому надеялся, что они его не подведут. Но что было делать с оборотнем, которого он сам и создал, наложив на него одно из страшных заклятий? Он, вероятно, может помешать поискам и подъему ценного груза. Жозеф предупредил рыбаков, чтобы они приготовили гарпуны, и вряд ли эти люди его ослушаются. Жозеф все предусмотрел, но беспокойство не покидало его. А колдовство на магическом острове применять не хотелось, разве что, в крайнем случае. Астральные удары, которые он использовал в качестве защиты и нападения, в этом месте могли обернуться против него самого. И потом эти удары требуют специальной подготовки, тщательного изучения астрала противника и отнимают слишком много сил. После такого колдовства можно проваляться в постели целый месяц, восстанавливая силы. А этого Жозеф не мог себе позволить.

И сокровище, которое он с таким упорством искал, было теперь ему не в радость. Он собирал приданое для своей приемной дочери Эльвиры, которую любил, как родную. Но после гибели дочери только одно обстоятельство могло его обрадовать. Он хотел видеть мучительную смерть своего племянника Альбуса и знал, что решающая схватка между ними еще впереди. А Эльвира раньше его ушла в призрачный мир. Может быть, это была расплата за его занятия черной магией? Жозеф пытался не заниматься самокопанием и самоедством, но чувство вины за погубленную жизнь приемной дочери не покидало его. Тяжело вздохнув, колдун одел свои черные одежды, в которых он походил на старого одинокого ворона и медленно, по знакомой, давно протоптанной тропинке, спустился к морю. Остановившись у могилы своей дочери, Жозеф долго смотрел на черные камни, которые скрывали от него девочку, которая всегда о нем заботилась и делила с ним все тяготы долгих странствий. В его власти было вырвать Эльвиру из мира мертвых, в его власти было поднять ее из небытия. Только нужны были жертвы, свежая человеческая кровь и редкие, не растущие здесь, травы. Но стоило ли совершать еще одну ошибку? И что он сможет вернуть себе? Любимый облик, видение, призрак. Но ее душу и сердце он вернуть был не в силах. Нет, он не нарушит покой Эльвиры, не вдохнет в нее призрачную жизнь. Он даже не станет пытаться нарушить ее покой, оскверняя самое святое, что у него было в жизни. Он сбережет память о ней в своем сердце до тех пор, пока смерть не возьмет его за руку и не поведет нехожеными тропами в мир теней и забвения. И тогда они встретятся с дочерью и поговорят обо всем.

Его горькие размышления нарушил чей-то грубый окрик. Рыбацкий баркас причалил к самому берегу, рискуя напороться днищем на подводные камни. Жозеф спустился к воде, замочив края своего черного одеяния, и с помощью рыбаков взобрался на судно. На борту баркаса, кроме трех просоленных морем рыбаков, находились еще два нанятых Жозефом ныряльщика. Их обнаженные фигуры с выпирающими из-под кожи ребрами и костями, скрученные узлами мышц, вызывали доверие и уважение.

– Как вы думаете, – произнес чернокнижник. – Можно будет достать сундук из воды?

– Кто знает, ― ответил старший из ныряльщиков, загорелый пожилой человек с выразительными серыми глазами. ― Если его не отнесло подводным течением далеко отсюда, и если он не ушел на большую глубину, то вытащить его, наверное, будет можно. Но сначала нужно найти этот сундук. А, вообще, рискованное это дело. Говорят, что видели в этих краях огромную акулу-людоеда.

– Я плачу золотом за ваш риск, ― надменно заметил колдун. ― Ныряйте.

Молодой ныряльщик красноречиво посмотрел на более старшего напарника, склонился над бортом баркаса, вглядываясь в зеленоватую воду. Сложив свое мускулистое тело в своеобразный таран, который должен был разрезать морскую гладь, он оттолкнулся ногами от края борта баркаса и камнем ушел под воду. Альбус с интересом наблюдал за ныряльщиком из своей подводной пещеры. И в тоже время, наблюдая за пловцом, который все глубже опускался под воду, он размышлял над вопросами, которые не оставляли его в покое. Почему его отец перебрался на этот забытый богом остров? Был ли он преступником или порядочным человеком? Почему у всех на острове такие странные имена? Как и когда образовался этот остров? И если Амадеус не даст ответы на интересующие его вопросы, он пойдет в селение и расспросит немногочисленных жителей, которые там живут. Но почему же раньше он не задумывался об этом? Или ему для любознательности нужно было превратиться в акулу-оборотня? Но не слишком ли эта большая цена за то, чтобы узнать, кем он является в этом мире и что из себя представляет? Ныряльщик, как и следовало ожидать, не нашел сундука с сокровищами и когда запасы воздуха в легких стали иссякать, он быстро поплыл к поверхности. Рыбаки вытащили его из воды и положили, на пахнущую рыбой, палубу. Молодой ныряльщик тяжело дышал и, закрыв глаза, старался как можно быстрее восстановить свои силы. Настал черед нырять его пожилому напарнику. Он хмуро смотрел в воду, предчувствуя, что там, в глубине, ему придется встретиться с опасностью. Его поджарое тело, сплетенное из мускулов, разрезало воду, как нож масло, опускаясь все ниже и ниже в царство рыб, водорослей и кораллов. Вода из бирюзовой превращалась в свинцовую, а предметы, которые он пытался разглядеть, походили на тени давно минувшего прошлого. Сундука не было нигде. И течением его далеко вряд ли могло отнести, потому что он был достаточно тяжелым. Ныряльщик уже хотел было возвратиться на поверхность ни с чем, когда увидел вход в подводную пещеру. Вероятность того, что сундук занесло сюда, была маленькой, но ныряльщик решил проверить и это темное, загадочное место. Лишь только человек оказался в пещере, еще не успев, как следует, освоиться в темноте, как тут же что-то огромное и тяжелое ударило его в бок. Ныряльщик отлетел к стене пещеры, пытаясь сообразить, кто и зачем напал на него. И тут он увидел голову огромной акулы, мелькнувший перед глазами частокол зубов и взмах гигантского хвоста. Рыбаки на баркасе в ужасе смотрели на воду за бортом, которая становилась багровой. Лишь Жозеф, скрестив руки на груди, бесстрастно наблюдал за происходящим. В багровой дымке разлившейся в воде человеческой крови, показалась тупая голова гигантской акулы. Акула с ненавистью посмотрела на колдуна и изо всей силы ударила хвостом в борт рыбацкого баркаса. Удар такой силы мог любую лодку, даже самую крепкую и прочную, разнести в щепки, и рыбакам очень повезло, что этого не случилось. Ужасная рыба скрылась в глубине, не дожидаясь ответных действий своего противника и смертельного врага.

– Я больше не полезу в воду, ― закричал молодой ныряльщик, обращаясь к невозмутимому человеку в черной сутане. ― Исчадие из самого Ада охраняет ваш сундук, и Вагнер уже лишился своей жизни. Мне не нужно ваше золото. Оно достается слишком дорогой ценой.

Жозеф, не говоря ни слова, выбросил вперед руку, и несчастный полетел за борт. Но Альбусу не нужна была жизнь молодого ныряльщика. И старого он убил только потому, что тот забрался в его пещеру и покушался на сундук с сокровищами. Рыбаки акулу-оборотня тоже мало интересовали. А вот чернокнижника он с радостью разорвал бы в клочья. Молодой ныряльщик вынырнул рядом с баркасом, барахтаясь в багровой воде. Рыбаки протянули руки и втащили ныряльщика на борт.

– Готовьте гарпуны, ― приказал Жозеф. ― Начнем охоту за этой гадиной, а когда она будет мертва, снова займемся поисками сундука. Я утраиваю плату. Подняв со дна сундук с сокровищами, каждый возьмет из него то, что захочет.

Рыбакам понравилось это предложение, которые надеялись разделаться с нищетой и начать новую, более достойную и спокойную жизнь. Они взяли в руки гарпуны, ожидая появления опасной гостьи. Акула неожиданно вынырнула у самого борта, и, подпрыгнув, дотянулась зубами до Жозефа, не поранив его, но вырвав клок из его черной одежды. И в это же мгновение, гарпуны, брошенные натренированными руками рыбаков, вонзились ей в спину. Акула уходила на глубину, и веревки, привязанные к гарпунам, разматывались с невероятной скоростью. Баркас водило из стороны в сторону, как во время сильного шторма. Один из рыбаков не выдержал и закричал:

– Выбрасывайте веревки за борт! Эта чертова акула всех нас потопит, или, выйдя на мелководье, разобьет баркас о камни!

Жозеф видел, что ситуация выходит из-под его контроля и решил запугать рыбаков.

– Вы должны довести дело до конца, ― сказал он спокойно. ― Или я всех вас превращу в лягушек и вас будут подавать к столу в каком-нибудь французском ресторане.

Вероятно, он просто запугивал бедных и неграмотных людей, которые привыкли к тяжелой работе в море и были очень суеверны. Но рыбаки поверили его словам и больше не бунтовали. А рыбина, показывая из воды свой треугольный плавник, истекая кровью, тащила рыбацкий баркас на мелководье, пытаясь посадить его на мель или разбить о камни.

И акула-оборотень добилась своей цели. Баркас, напоровшись на острые камни, распорол себе деревянное брюхо и застыл без движения у самого берега. Треснувшую палубу медленно заливала вода. Рыбаки, отделавшись несколькими ссадинами и ушибами, ругая и акулу, и колдуна, выбрались на берег. Жозеф, пройдя по воде несколько метров, посмотрел назад, где акула-оборотень пыталась освободиться от впившихся в ее тело гарпунов. Солнце стояло в самой верхней точке неба и палило нещадно. Алый, раскаленный шар, казалось, дымился, расплавляя небеса. Видимо, крушение баркаса увидели другие рыбаки, ловившие рыбу недалеко от берега. Они развернули свою утлую посудину и поспешили на помощь своим товарищам. Баркас, перегруженный людьми, едва отплыл от берега. Жозеф остался на берегу один. Он терпеливо ждал нападения Альбуса, вытащив из чехла нож и взвешивая его в руке. Но акула, обозначая свое присутствие, показывая из воды то плавник, то хвост, подплывать к берегу не торопилась. И тогда Жозеф решил выманить ее на мелководье. По камням он добрался до самого глубокого места у берега и стоя, на выступающем из воды валуне, готовился к схватке. Акула появилась неожиданно, вынырнув из воды у самого камня. Она схватила колдуна за ногу, пытаясь утащить его в море, где ей проще было с ним разделаться. Но Жозеф, цепляясь за камень, не давал ей осуществить свой план. К тому же, на мелководье, среди камней хищнице негде было развернуться. Она отпустила свою жертву, ушла на глубину, готовясь к новой решающей атаке. Жозеф не стал дожидаться Альбуса на валуне, а хромая, добрался до берега. На суше он имел большее преимущество над оборотнем, чем в море.

Нелегко было Альбусу решиться выбраться на берег. Скорее всего, его ждала там смерть. Жозеф и смертоносные лучи солнца сделают свое дело, одолеют его в неравной схватке. Но это была хорошая возможность рассчитаться с колдуном и за себя, и за Эльвиру. А потом, чем хуже смерть существования оборотня? Ты наполовину рыба, наполовину человек, а в результате, ни то, ни другое.

Акула сделала последний круг, прощаясь с морем, и выбросилась на берег. Альбус начал превращаться в человека. Из плавников вырастали руки, шершавая толстая броня превращалась в тонкую человеческую кожу, на которой красовались две рваные раны, следы от гарпунов. Раны эти, на удивление, быстро затягивались. Тупая акулья морда трансформировалась в человеческое лицо. Во время обращения Альбус был беспомощен, как ребенок и Жозеф без труда мог разделаться с ним. Но колдун ждал, когда беспощадные лучи солнца коснутся кожи Альбуса и превратят молодого человека в камень. Полностью превратившись в человека, Альбус горел желанием броситься на своего заклятого врага. Но на его ноги навалилась неподъемная тяжесть, словно на них навесили тяжелые гири. Ноги от ступней до коленей превратились в камень, и он замер, в своем стремительном движении, бессильно опустившись на гальку. Колдун стоял над ним, скрестив руки на груди и его лицо, гладкое, словно у юноши, бледное, почти белое, как у покойника, выражало неподдельное торжество. А тело Альбуса продолжало покрываться каменной коркой, превращая молодого человека в лежащую на берегу статую. Колдовство и беспощадное, взбесившееся солнце отнимали у Альбуса жизнь, одевая его тело в каменный панцирь. Последними исчезли в каменной оболочке его глаза. Жозеф опустился перед застывшим каменным изваянием Альбуса.

– Из тебя, племянник, получилась неплохая скульптура, ― вслух сказал он. ― Когда я найду свой сундук с сокровищами, пожалуй, я прихвачу тебя с собой и продам какому-нибудь коллекционеру. А я-то, дурак, хотел тебя расколоть пополам. А может быть, я и не продам тебя, а выставлю перед замком.

И колдун похлопал каменного племянника по твердому плечу.

Размышляя вслух и упиваясь своей победой, колдун не услышал шагов, раздавшихся у него за спиной. И кого Жозефу было бояться после окончательной победы над акулой-оборотнем, своим несчастным племянником, на которого он сам и наложил это страшное проклятие? Оборотень был повержен и лежал у его ног. И замок безраздельно принадлежал ему. Но судьба, выбрав в мстители старого слугу Амадеуса, терпеливо вела его к потерявшему бдительность Жозефу. Старый слуга подходил к нему, держа в своей жилистой, дрожащей руке старый пистолет, еще наполеоновских времен, который он берег, как память о молодости, о военной службе, но не как боевое оружие. Амадеус рисковал. Пистолет, после стольких лет бездействия, мог дать осечку в самый неподходящий момент, мог даже разорваться в руке старика. Но Амадеус уже не боялся смерти. Перед ним уже готов был открыться тот, другой мир, куда люди уходят и не возвращаются, а если возвращаются, то совсем другими, забывая прошлую жизнь начисто, с новой чистой памятью. И только любовь и ненависть гнали его вперед, в этот последний смертельный бой. Альбуса он любил, как родного сына, а брата месье Александра Жозефа ненавидел больше всех на свете. Колдун почувствовал опасность, но слишком поздно, чтобы среагировать мгновенно. Он повернулся к старому слуге, увидел в руке Амадеуса пистолет, застлавший его глаза едкий дым и почувствовал толчок в грудь. Пистолет дрогнул в руке Амадеуса, и с натугой выплюнул в грудь Жозефа порцию свинца. Кровь, алая кровь стекала из раны Жозефа на окаменевшего Альбуса, возрождая его для земной жизни и снимая это страшное заклятие. Кровь человеческая, как и слово, как и дело, имеет огромную магическую мощь. И все самые страшные заклятия делались на крови с древних времен.

Каменная оболочка, шипя и дымясь под капающей на нее кровью, сползала с тела Альбуса. Молодой человек имел возможность дышать и видеть этот мир. Он приподнял отяжелевшие веки и открыл глаза, затем осторожно повернул голову, тренируя затекшую, словно налившуюся свинцом, шею, словно не веря в свое чудесное освобождение. Но враг его еще не умер. Теряя кровь, а с ней и последние силы, он собрался для последнего удара, как раздавленный скорпион, пускающий свое отравленное жало в последний раз, рванулся вперед, к старому слуге и вонзил лезвие ножа ему в шею, спрятанное до поры в рукаве сутаны. Они упали одновременно – Жозеф и Амадеус, враги при жизни, но примиренные смертью. И каждый из них выполнил свой последний долг перед жизнью. Один, олицетворяя ее темную сторону, другой – светлую. Но жизнь никогда не бывает черной или белой, и у нее всегда две стороны. Склонившись над Амадеусом, Альбус поцеловал его в холодный лоб, закрыл ему глаза, которые смотрели на молодого господина спокойно и отрешенно, словно познавшие вселенскую тайну и тихо сказал: «Прощай». Он во второй раз хоронил отца. Своего родителя молодой хозяин замка не помнил. Он сгинул до того, как Альбус мог осознавать и чувствовать горечь утраты. Для него, тот, первый отец ушел, не оставив в душе и следа. Всю свою жизнь он провел с Амадеусом, делясь с ним самыми сокровенными тайнами. И теперь потерял самого дорогого и близкого человека. Оставив тело старого слуги лежать на берегу, Альбус подтащил Жозефа к морю и столкнул его в воду. И тотчас же он увидел, как в спокойной зеленоватой воде мелькнул плавник акулы. Морская хищница набросилась на мертвеца и в считанные мгновения разорвала его на мелкие части. Альбус, удовлетворенный этим зрелищем, вернулся к холодному телу Амадеуса и похоронил его рядом с Эльвирой. Все, что было ему в этой жизни дорого, он уже потерял. И замок, нависший черной громадой над берегом, казался чуждым строением темных богов. Альбус решил для себя, что дождется первого рыбацкого баркаса и покинет этот остров навсегда. С прошлой жизнью нужно было рвать без сожалений. Но удастся ли ему вычеркнуть все, произошедшее с ним из памяти? И не жаль ли ему, ушедшего прошлого?

Замок многие годы был его домом. Море сделало его сильным и бесстрашным. Он был единственным и полновластным хозяином Черного острова. И все-таки он отказывался от всего этого и уходил в большой, густонаселенный людьми мир, где Альбус, хозяин Черного острова, будет никем. Но оставался еще увесистый сундучок с сокровищами, который ожидал его в подводной пещере. В новую жизнь он придет не с пустыми руками. С такими сокровищами перед ним откроются все, до единой двери великосветских салонов. Но стоит ли брать в новую жизнь проклятое золото, полученное кровью? И Альбус решил, что не стоит. Увидев рыбацкий баркас, подходящий к берегу, он замахал руками.