Текст книги "Рок-барахолка"

Dreamland:
назад в будущее
или Праздные размышления о ключах к музыке Led Zeppelin

В свое время самый буйный битл выпустил альбом под незамысловатым названием «Rock-n-roll», на обложке которого красовалась надпись «Оживлено Джоном Ленноном». Подобную формулу с полным успехом можно применить и в 2002 году к альбому «Dreamland»: «Оживлено Робертом Плантом».

Американская (да и любая другая) публика всегда с прохладцой принимала альбомы кавер-версий, особенно от таких маститых монстров, размахивая позеленевшими от времени транспарантами с вечной надписью «Кризис жанра». В случае же Роберта Планта эта надпись, как мне кажется, даже со знаком вопроса будет неуместна, поскольку выбор материала, его на высочайшем уровне выполненная обработка и подача никак не располагают к удручающим выводам. Дело здесь, конечно, гораздо глубже, нежели обычная история пожилого вокалиста, заблудшего в тумане винных и прочих паров собственного alter ego и ищущего окольные пути к поддержанию популярности.

Дело в том, что песни (речь сначала пойдет о «чужих» песнях), профессионально и с потрясающим чувством вкуса подобранные, переаранжированные (а иногда и просто положенные на другую музыку) и спетые Плантом, практически неизвестны не только русской аудитории, от имени которой и вещает темный автор заметки, но и уже порядочно подзабыты публикой американской (за очень редким исключением). Поэтому появление альбома «Dreamland» было не только лирическим вздохом пожилого меланхолика из «когда-то популярной группы», но и своеобразным вызовом Планта молодому поколению его поклонников. Этим жестом он как бы говорит: «Вот еще одна грань моего „я“, которую я долго прятал, но это не значит, что она была на втором месте в моей душе».

Песни 50-х, 60-х и так далее годов двадцатого столетия, составившие основу альбома, были переработаны Плантом и его командой так мощно и профессионально, что не просто кажутся совсем недавно сочиненными – это еще «полбеды», – весь альбом воспринимается абсолютно на 100% плантовским, написанным и сыгранным где-то в конце 90-х, когда еще тяжела и осязаема была огненная одышка от воплотившегося в реальность воспоминания юности – дуэта с Джимми Пейджем.

Для полноты эффекта Роберт вставил в альбом «винты» в виде собственных композиций, которые скрепляют альбом в тех «опасных» местах, где не в меру трогательное прошлое готово растопить альбом и превратить его в полусоленую жидкую массу без смысла и, что немаловажно, драйва. Именно сочиненные Плантом и компанией композиции – самые богатые в плане драйва, и на них звучит эхо прогремевшего дуэта со стариной Пейджем, в том числе набившие, может быть, кому-то оскомину восточные мотивы («Funny In My Mind») и задорная громыхающая гитара («Red Dress»), не дающие забыть о тени «самого прославленного девятипалого гитариста планеты». Исключение составляет, пожалуй, только пропитанный тягучим и едким блюзом «Win My Train Fare Home», отдающая дань великим гитаристам жанра, из которых, как Владимир Сорокин из гоголевской шинели, вышли все четыре капитана вечно парящего дирижабля.

«Funny In My Mind», «Last Time I Saw Her» и особенно «Red Dress» – песни, концептуально и стилистически связанные с последним (на сегодняшний день) островком надежды цеппоманов – альбомом «Walking Into Clarksdale» великого дуэта Пейдж/Плант. Но, как было сказано выше, эти песни вставлены в альбом лишь как надежные скрепы, не дающие до невозможности сентиментальным «реликвиям» Планта растащить пластинку на мокрые тряпичные обрывки, или, в лучшем случае, утащить ее в то время, из которого они вышли.

Талант вокалиста и его группы сделал старые и, казалось бы, давно отжившие свое песни, во-первых, интересными поклонникам LZ, так как практически везде слышны отголоски великой группы, не дающей, видимо, Планту покоя (взять хотя бы «Song To The Siren», ставшей симпатичным «клоном» зеппелиновской «Rain Song», или «Skip Song», воскресившая дух «What Is And What Should Never Be»), а во-вторых, приятно удивившая тех живых еще стариканов, что помнят трескучие виниловые оригиналы и никогда бы не подумавших, что из этих песен можно сделать ТАКОЕ.

Даже скромному автору данного опуса, не дожившему еще до четверти века, приятно шибанула по мозгам вудуистско-шаманская «версия» песни «Hey Joe», превратившаяся из спокойного блюза о парнях с пистолетами Хендрикса (уж вот кто мог бы повудуистничать!) в мистически-оккультную притчу, наверное, прорвавшую не одну колонку в студии звукозаписи.

Сам Плант сказал об этой песне так: «I hit „Hey Joe“ with the hammer», видимо, имея в виду (при всей многозначности фразы) вечный молот в своей вечно молодой груди. От наивного оригинала (если за «оригинал» брать версию Хендрикса, а версия Deep Purple – разговор особый) остался только гитарный проигрыш в середине песни, тоже превращенный стараниями гитариста в сатанинскую «Оду к радости убийцы и маньяка».

Но это, как говорится, редкое и приятное исключение, напоминающее скорее о более позднем периоде жизни и творчества Планта, по сравнению с его розовым детством, когда он впервые услышал «Morning Dew» и «Darkness, Darkness», и не подозревавшего, что в следующем тысячелетии его же стараниями эти песни снова станут хитами.

Не обошлось на альбоме, конечно, без реверанса в адрес великих – версия «One More Cup Of Coffee» Боба Дилана должна порадовать мэтра своими цыганскими гитарными переливами и даже (легкая улыбка Планта) некоей пародией на далеко не идеальный «вокал» Боба.

В целом же творение Планта – очень тихое и спокойное по настроению, и «рецидив» в виде песни «Hey Joe» нисколько не опровергает мысль о том, что у Планта все в порядке, но его творческая концепция со времен бесконечного гитарного соло в Led Zeppelin, мягко говоря, претерпела некоторые изменения.

Но с другой стороны, слушая уже упомянутые «Song To The Siren» или «Hey Joe», невольно поддаешься мысли, что идея, выраженная альбомом, может быть, была абсолютно обратной: не сделать «своими» старые добрые баллады и выставить их на суд молодежи, а показать, пускай через два десятка лет после распада группы, что даже непередаваемая, не поддающаяся никаким классификациям музыка Led Zeppelin имеет вполне определенные корни, и корни эти – в тех самых пронзительно-трогательных балладах, в атмосфере волшебства, витавшей в воздухе задолго до «Лета Любви», и воплотившейся со всей силой и чувством в бессмертной «Stairway To Heaven».

Сам Плант по этому поводу сказал как-то в беседе с журналистом: «Многие наши песни в те времена опирались на эту музыку. Мы вообще на многое тогда опирались, друг мой…».

И «Dreamland» (возможно, бессознательно) стал еще одним ключом к музыке Led Zeppelin, который мы с благоговением принимаем из рук участника столь далекой и близкой легенды.

В статье использованы материалы интервью Р. Планта газете «New York Post», 12 июля 2002.

(Специально для сайта

«Всё о Led Zeppelin», 2002)

Джей Джей Кейл:
тихий король РОКА

J.J. Cale – из тех людей, кто не будет лишний раз напоминать о себе. Те, кому нужно, о нем знают и помнят. Без него не было современной музыки такой, какая она осталась в истории. Но его самого в этой истории не всегда упоминают, да он особо этого и не хотел. Иногда его вытаскивал на поверхность Клэптон, которому Кейл обязан солидным достатком за использование песни «After Midnight» (и из-за популярности которой он и стал заниматься музыкальным бизнесом, вместо того, чтобы всю жизнь быть продюсером чужих пластинок). Но, тем не менее, несмотря на солидную дискографию, Кейла редко когда упоминают в числе ваятелей рока. А ведь он был в их числе, этакий «серый кардинал» блюза и рока. При этом, несмотря на кажущуюся его замкнутость, он никогда не был отшельником в полном смысле этого слова – скорее он выбирал себе компанию из тех, с кем реально хотел общаться, об этом вспоминают его друзья, те самые, кто был в «ближнем круге».

Джон Уэлдон Кэйл (John Weldon Cale) родился в Оклахоме 5 декабря 1938 года. Музицировать он начал в местных рок-н-ролльных ансамблях, в которых иногда пересекался с клавишником Леоном Расселлом. В 50-х Кейл начал выступать в клубах и барах, а в 17 лет основал группу «Johnny Cale and the Valentines». В конце 50-х Джон на несколько лет переехал в столицу кантри Нэшвилл, работая гитаристом в аккомпанирующем составе знаменитого шоу «Grand Ole Opry».

Потом вернулся на родину, чтобы спустя некоторое время вместе с другими музыкантами из Талсы поехать в Лос-Анжелес. Там Кейл заделался звукоинженером, сопровождал исполнителей вроде «Delaney & Bonnie», сколотил психоделический проект «Leathercoated Minds» с композитором и исполнителем Роджером Тиллисоном, плодом чего стал альбом «A Trip Down Sunset Strip» (1967). Именно во время тех сессий и была написана его первая вещь «After Midnight» и Джон по совету владельца клуба Whiskey A GoGo стал «Джей Джеем», чтобы не путали с Джоном Кейлом из «Velvet Underground».

Дела у музыканта шли не очень успешно, альбом «A Trip Down Sunset Strip» потерпел неудачи, и даже будущий хит «After Midnight» остался незамеченным, и Кейл снова вернулся в Талсу. Параллельно с выступлениями в местных клубах он делал кое-какие записи, и когда пленки попали к Леону Расселлу, тот пригласил Джей Джея на свой лейбл «Shelter». Подбадриваемый продюсером Оди Эшвортом, он выпустил первую полнометражку – альбом «Naturally».

Есть три версии истории, как песня «After Midnight» стала популярна и принесла Кейлу определенную известность и славу. Версия первая гласит, что Эрик Клэптон работал вместе с другом (басистом) Кейла Карлом Рейдлом в Делани & Бонни, и Клэптон услышал эту песню на пленке, которую себе сделал Рэйдл. Версия Клэптона немного отличается: «Делани сказал, что кто-то должен перепеть эту песню. Он сказал, что если я этого не сделаю, то он сам это сделает. По правде сказать, Делани таки сделал свою версию с тем же треком, только со своим голосом вместо моего. Мы обсудили это, и он уступил». И, наконец, третий вариант – самый лирический – принадлежит самому Кейлу. Он утверждал, что Клэптону послала эту запись его собственная мама. То есть такая вывернутая история славы Элвиса – тот записал сингл для мамочки и стал мегаквазаром, а Кейл всего лишь позволил мамаше послать посылку самому Богу Эрику.

Бобби Кис, который работал с Кейлом в Лос-Анджелесе и с Делани и Бонни, позвонил Кейлу и сказал, что Клэптон записал «After Midnight». Джон не придавал этому факту большого значения, пока не услышал песню на радио, когда ехал в машине в Талсу. «Никогда не слышал своих песен по радио раньше», – признавался он потом. Песня стала в топ-20 осенью 1970 года.

Как вспоминает продюсер Оди Эшворт, он позвонил Кейлу и сказал: «Это может быть для тебя временем, чтобы сделать шаг вперед. Сделай альбом. Собери все свои песни вместе». На это Кейл уныло ответил: «Я сделаю сингл». «Это же рынок альбомов! – не унимался Эшворт. «У меня нет так много песен», – занудствовал Кейл. «Так напиши что-нибудь!», – восклицал продюсер. Три или четыре месяца спустя он позвонил продюсеру и скромно констатировал: «Теперь у меня есть песни». Кейл приехал на фольцвагене со своим псом по имени Фоли и проиграл Эшворту все эти песни. Так началась карьера Кейла как певца.

Впоследствии штат Оклахома номинировала песню «After Midnight» на то, чтобы стать рок-гимном штата (правда, она им так и не стала по ряду причин).

«Помню, когда я сделал первый свой альбом [1972’s Naturally], мне было 32 или 33 года и я думал, что я был тогда слишком старым для всего этого. Теперь мне 70 и я по-прежнему это делаю и думаю: «Чем я занимаюсь? Я должен лежать в гамаке и больше ничего не делать!» «Слава поднимает твое эго до той точки, когда ты начинаешь верить в собственную чушь. Я сказал Оди: «Я хотел бы поймать удачу, но мне плевать на славу», – вспоминал Кейл.

Помимо «After Midnight» альбом содержал и ряд других интересных вещей: «Call Me The Breeze» впоследствии раскрутили «Lynyrd Skynyrd», «Bringing It Back» утянули «Kansas», «Clyde» перепели «Dr. Hook And The Medicine Show» и Уэйлон Дженнингс, а самому Кейлу достались лавры с его первым и единственным Топ 40-хитом «Crazy Mama». Кстати, такое же название («Сумасшедшая мама») получила студия звукозаписи, которую Джей Джей и Оди основали после переезда в Нэшвилл.

Вторая пластинка принесла музыканту небольшой авторский хит «Lies», но зато третья стала источником каверов для множества артистов: песни с «Okie» перепевали Фредди Кинг, Эрик Клэптон, Брайан Ферри, «Captain Beefheart», «Lynyrd Skynyrd», «Bill Wyman’s Rhythm Kings», Бобби Блэнд и «Tom Petty & The Heartbreakers».

«Я никогда не рассматривал себя как певца. Я всегда воспринимал себя как автора песен, поскольку мое пение действует мне на нервы, поэтому я всегда стараюсь загасить свой вокал как можно глубже. Кажется, на протяжении последних 10 или 15 лет я опускал свой вокал все глубже и глубже, но не настолько, чтобы это было некомфортным для меня. Вообще-то, я просто гитарист, который обнаружил, что никогда не был способен купить себе ужин на заработанные деньги, поэтому я занялся сочинительством песен, что само по себе немного более выгодный бизнес», – говорил Кейл в интервью.

На вопрос, волнуют ли его рецензии и критические статьи, в которых Кейла причисляют к легендам, он ответил: «Нет, это меня не волнует. Что на самом деле мило, это когда ты обнаруживаешь чек в своей почте».

Довольно известным получился и альбом «Troubadour», где присутствовала последняя чартовая вещица самого Кейла «Hey Baby» и «Cocaine» (позднее в исполнении «Nazareth» и все того же Клэптона).

Альбом «5», завершил сотрудничество с «Shelter», после чего музыкант ненадолго связался с лейблом «MCA». Для этого лейбла он записал альбом «Shades», потом еще два, «Grasshopper» и «#8», были сделаны для «Mercury», после чего Кейл отошел от дел и жил в уединении на протяжении семи лет.

Кейл не только сочинял песни и играл на гитаре, но и использовал другие инструменты. « (В дополнение к вокалу и гитаре) я играю на пианино и басу, и я также играю партию баса в песне «Cocaine’, – говорил Кейл о собственном мултиинструментализме. – В песнях «Crazy Mama’ и «Call Me The Breeze’ были электрическая драм-машина и это был первый альбом, который я сделал в 1971 году. Я впервые начал это использовать из соображений банальной экономии, у меня не было денег, чтобы нанять группу. Сейчас у меня достаточно денег, чтобы собрать группу, и мне по-прежнему это нравится, это своеобразная форма искусства сама по себе».

Свое отшельничество он объяснял тем, что с одной стороны разочаровался в шоу-бизнесе, а с другой, что комиссионных отчислений за прошлые хиты ему и так хватало на жизнь.

«Фирма платила мне кучу денег за пластинки, и я чувствовал себя так, будто расплачиваюсь с ними искусством, понимаете? А они не могут торговать просто искусством. Я им отдавал самое дорогое, то, что у меня за душой – а они требовали хитов»…«Call Me the Breeze», «After Midnight», «Cocaine» – эти три песни приносят мне стабильный доход. Недавно Эрик Клэптон опять исполнил по коммерческому каналу «After Midnight»… Я занимался звукозаписью, пока не пошли стабильные деньги. Но, знаете, наступает момент, когда начинаешь достаточно зарабатывать, и если после этого продолжать делать то, что не хочешь делать… Я дошёл до того, что потерял всякий интерес к записи пластинок, потому что – ну, я не знаю, бывали ведь периоды подъёма и периоды упадка! Я и попросил разорвать со мной контракт, что они и сделали; и всё стало прекрасно».

Наконец в 1990-м Джей Джей вернулся к производству полнометражных альбомов и с интервалом в два года выпустил четыре альбома, мало чем отличающихся друг от друга.

Очередное исчезновение Кейла с горизонта было прервано в 2001 году выходом необычной для него концертной пластинки «Live» (необычной потому, что гитарист не очень-то любил работать вживую).

В 2004 году Клэптон организовал в Далласе гитарный фестиваль «Crossroads», где выступил и Кейл. Там зародилась идея совместного альбома. Альбом «The Road To Escondido» был записан в августе 2005 года в Калифорнии. Оба музыканта совместно продюсировали альбом и спели. 11 из 14 композиций диска написал Кейл, одну – Клэптон («Three Little Girls»), одну – Джон Мэйер, а также альбом содержал версию классического блюза «Sporting Life Blues». В 2008 году альбом получил премию «Грэмми» в категории «Лучший альбом в стиле современный блюз».

«Гитары для меня – произведение искусства, – говорил Кейл. – Я смотрю на них, как другие смотрят на картины Рембрандта. Многие годы я был настолько беден, что, если мне хотелось купить новую гитару, я должен был продавать старую. Я не мог себе позволить иметь две гитары. Мне всегда нужно было наскребать деньги на гитару или усилок. Потом, когда я добился успеха, то подумал: „А ведь я могу пойти в музыкальный магазин и купить хоть пять гитар!“ Кроме того, я люблю переделывать, усовершенствовать гитары, это мое хобби. Я делал со своей гитарой всё, что только можно было сделать. У меня много усилителей, я добавлял вау-вау, когда это было модно, изменял звучание… Кроме того, я иногда просто приделывал микрофон к акустической гитаре, пытаясь добиться самого чистого звука, какого только можно, при минимуме приспособлений. Я без конца экспериментировал, потому что это доставляло мне удовольствие. Я не стремился достичь некоего особого звука, важен был процесс, а не результат».

В 2007-м Кейл покопался в своих архивах и опубликовал сборник «Rewind» с ранее не издававшимися песнями периода 1971—1983 годов. Спустя пару лет он вернулся с номерным альбомом «Roll On», завершившим его студийную дискографию.

И хотя в 2013-м Джей Джей еще гостил у Эрика Клэптона на альбоме «Old Sock», играя на гитаре на собственной композиции «Angel», спустя полгода гитариста, одного из законодателей «талса-саунда», не стало. 26 июля 2013 года Кейл, находившийся на тот момент в «Scripps Green Hospital», скончался от сердечного приступа.

«Мне кажется, сейчас ко мне возвращается мой опыт работы звукоинженером на записи музыки. Потому что появились все технологии, с помощью которых все могут делать музыку самостоятельно, и большое количество людей делает это сейчас. Я начал делать это много лет назад, и в результате нашел уникальный саунд», – вспоминал Кейл.

«Я надеюсь, однажды Марк Нопфлер сделает кавер на какую-нибудь мою песню, вместо того, чтобы звучать, как все эти песни, вместе взятые», – пошутил как-то Кейл. Так и случилось, когда Клэптон решил отдать дань памяти другу и вдохновителю и собрал своих знаменитых друзей, в том числе Нопфлера, много чего позаимствовавшего у Кейла, на альбоме «The Breeze: An Appreciation of J J Cale».

«По моему скромному мнению, он один из наиболее значимых артистов в истории рока, одно из величайших достижений своей страны, когда-либо существовавших», – сказал Клэптон о Кейле в своей автобиографии.

Нет причин ему не верить.

Роджер Тиллисон:
На шаг впереди блюза

Роджер Тиллисон – темная лошадка блюза, кантри и мелодичного рока, всего того, что называют «американой». Он еще менее известен, чем его приятель Джей Джей Кейл и гораздо менее повлиял на музыкальную эпоху, но это не делает его творчество менее интересным. Одаренный музыкант и исполнитель, ярко сверкнувший в начале 70-х и пропавший на десятилетия, Тиллисон достоин того, чтобы его не забывали – а этим грешит даже его неблагодарная родина.

Рожденный в Оклахоме (как и его друг Джей Джей Кейл), в 1970-х Тиллисон переехал в Вудсток, и втянулся в тусовку The Band, Вана Моррисона и других им подобных. Именно эта компания оказала огромное влияние на молодого певца, и долгое время в репертуаре Тиллисона были песни Вуди Гатри, The Band и Боба Дилана.

Впервые Тиллисон появился на музыкальном небосклоне (надо сказать, в нижней его части) в 1965 году с психоделическим синглом «Ain’t It Hard» (и на обороте – «Rock & Roll Gypsies»), спродюсированной Леоном Расселом. Сингл вышел как творчество дуэта Роджера Тиллисона и его подруги Терри Ньюкирк (на сингле она указана как Терри Тиллисон) под названием «Gypsy Trips». К слову, заглавную песню через год перепели гаражные психоделы The Electric Prunes на своей первой сорокопятке.

Музыкальная карьера Тиллисона получила шанс взлететь, когда он встретил тогда еще мало кому известного Джей Джей Кейла, выступив вокалистом на альбоме «A Trip Down the Sunset Strip» под «прикрытием» специально собранной для этого проекта группы Leathercoated Minds в 1967 году. В 70-х и 60х Санстет Стрип была меккой рок-музыкантов, именно там находились знаменитые клубы Whisky a Go Go, Roxy, Pandora’s Box, где выступали Led Zeppelin, The Doors, The Byrds и Фрэнк Заппа. Что же касается альбома «A Trip Down the Sunset Strip», то это почти концептуальное произведение, задуманное продюсером Снаффом Гарретом как некий образ одной ночи, проведенной на Сансет Стрип, воплощенной в музыке и авангардных звуковых коллажах. На альбоме, который спродюсировал Кейл напару с Гарретом, присутствуют каверы на «Mr. Tambourine Man» Дилана и «Sunshine Superman» Донована, а также несколько оригинальных произведений, местами практически авангардистских. Хорошая задумка и неплохое название группы, даже несмотря на присутствие гениального клавишника Леона Рассела, успеха не возымели, и чуваки разошлись в разные стороны (хотя иногда судьба вновь сводила Тиллисона с Кейлом, но об этом есть лишь очень отдаленные свидетельства).

После тандема с JJ Cale, ушедшим в сольное плавание, Тилисон в 1971 году выпустил сольный альбом, который незамысловато назывался «Roger Tillison’s Album». Это, конечно, далеко не идеальное произведение, но сыграно с таким задором и любовью к музыке, настолько хорош набор и настроение песен, что хочется переслушивать их бесконечно. Воздействие Дилана и The Band нашло отражение на пластинке – начинается она с дилановской «Down In The Flood» (которая впервые вышла на Greatest Hits Vol.2 Дилана в том же 1971 году и до этого исполнялась Роджером на живых выступлениях) и песней «Get Up Jake» авторства Робби Робертсона из The Band. Неповторимая музыкальная атмосфера начала 70-х – все это крепко зашито в музыке, которую нам оставил Тилисон на своем альбоме.

Но альбому не суждено было стать прорывом в музыкальной истории (или продажная критика его зарубила в эпоху более мощных конкурентов – кто знает?). В итоге Тиллисон пропал на несколько десятилетий. Писали, что он вернулся в Оклахому, продолжал играть, работал иллюстратором. Мелькнул в «кредитсах» к альбому Джей Джей Кейла «#8» как автор дизайна обложки, участвовал в одном из его туров, да засветился в списке участников кантри-группы The Tractors.

Совершенно неожиданно Тиллисон всплыл в начале 2000-х. В 2003 на японском лейбле (видимо, в Японии у него осталось много фанатов) вышла пластинка «Mumble Jumble». Конечно, через 30 с лишним лет после первого альбома сравнения неуместны, но по стилю это произведение больше похоже на эстраду, поп-блюзовые песни и местами кантри-заходы в меланхолию. Но в целом творение оставляет очень приятное впечатление и иногда его можно переслушивать в часы легкой грусти по несбывшимся надеждам.

Третий и последний альбом Тиллисона – загадочное акустическое посвящение Вуди Гатри «Songs for Woody» (2004), которое даже не имеет номера и лейбла, то есть, видимо, выходило очень ограниченным тиражом. Однако в интернете (спасибо друзьям из солнечной Японии) можно послушать некоторые песни с этого альбома. Большинство песен на ней принадлежит перу Гатри, но есть и вещи самого Тиллисона. Первая – «One Good Friend» – перепевка песни с первого сольника Роджера, там она звучала очень бодренько и почти танцевально, но версия, сделанная в акустике умудренным опытом и убеленным сединами автором, слушается намного глубже и трогательнее.

 
Everybody have one good friend
You are mine.
 
 
(У каждого есть один хороший друг,
А ты – мой)
 

И еще об одной песне авторства Тиллисона стоит сказать – One Step Ahead of the Blues. В 1982 году J J Cale сыграл ее на своем альбоме «Grasshopper», и там звучит очень даже неплохое гитарное соло, а еще ее перепевал Крис Спеддинг на альбоме, который даже назвал в честь этой песни. На альбоме автора она звучит в акустике очень органично и даже мистически.

 
Well, I’ve been under a spell
And I ain’t been feelin’ well
I’ve been in a shell
And that’s true
 
 
(Ок, я был проклят,
И это было совсем не хорошо,
Бывало, прятался в своем панцире,
И это правда)
 

Видимо, жизнь потрепала мужика, и весьма неслабо.

Что происходило дальше с Роджером – тайна, покрытая мраком. В 2013 году один из сайтов о сонграйтерах сообщил о кончине Тиллисона в возрасте 72 лет. На фейсбуке остался его профиль, где размещены несколько фоток бульдога в образе пирата и его владельца на тракторе и рядом с лошадью. В графе «профессия» написано «Songwriter».

Похоже, он был счастлив.

(Из набросков к неосуществившейся радиопередаче о Роджере Тиллисоне, 2015).