Текст книги "Узкая грань. Книга 1"

– Мы неожиданно уедем, как бы не запланировано, спонтанно. Проверенную охрану возьмем с собой, объясним ей задачу и вперед. А в столице немножечко переиграем место встречи – аргументируем свои опасения. Думаю, что все получится.

– Когда примерно поедем?

– Думаю, что послезавтра, и в другую сторону от города – мало ли кто смотрит – пусть не поймет, а нам того и надо. Так что, Михалыч, ты уж подготовь все и всех кого надо, пока время у нас еще есть.

– Ясно, я понял. Все сделаю, шеф, – коротко ответил помощник.

– Ну и ладненько, чего устал я с этими похоронами – надо поспать лечь, да и время то уже много. Слушай, ты мой телефон случайно не брал, или не видел? Что не нахожу его.

– Дак в джипе же ты его оставил, когда на кладбище приехали – чтобы не зазвонил, значит не вовремя. Ну, потом мы же на другом авто уехали – про телефон и не вспомнили.

– Точно, а я все не могу понять, куда делся? Значит его теперь, скорее всего, уже не существует – взорвался или сгорел. Ну да ладно, бог с ним, – махнул рукой Седой, встал с кресла и потянулся. – Пойду-ка я спать.

Михалыч ушел отбирать ребят для охраны, а Седой, оставшись один, разделся и лег спать. По старой привычке засыпал быстро, но спал чутко.

ГЛАВА 3

История знает великое множество мифов и легенд. Существуют они испокон веков, подпитывают память народов своей силой, влекут неизведанным и пугают непознанным. Окрашивают яркими красками современное время, сбивают с толку и отвергаются ученым миром. Но без них – без этих всевозможных мифов и легенд, надо отдать им должное, жизнь была бы точно другой – может хуже, может лучше, но другой. Поэтому будем считать, что раз они существуют, значит это зачем-то и кому-то надо. И будем с интересом наслаждаться непознанным, неизвестным и необъяснимым. Будем бояться, но рисковать и верить в могущество нашего духа.

– – – – – —

Леонид Борщевский уже несколько лет работал охранником в частной фирме. Работа эта была предоставлена в свое время городским центром занятости. Платили средненько, но на холостяцкую жизнь хватало. Был у него еще старший брат, тоже холостяк, и работает в милиции. Леонид и сам планировал туда устроиться – брат уже давно зовет – вот только никак не решится, есть у них кое-что принципиально противоположное.

До подросткового возраста Леонид рос как обыкновенный мальчишка. И, лишь когда начался в нем процесс полового созревания, он и узнал о старинной семейной легенде. Именно тогда у Леонида с братом умер отец, были похороны. Старший брат уже знал о легенде, но не имел права о ней рассказывать младшему до наступления определенного возраста. Во время похорон старая прабабушка Леонида категорически настояла на том, чтобы покойнику обязательно перерезали пяточные сухожилия, а глаза и рот зажали монетами, как маленькими тисочками, согнув их пополам. Позже, после похорон, она объяснила очень удивленному правнуку Леониду, что это очень и очень необходимо – иначе оборотень, а его отец именно им и являлся, может стать упырем. А, значит, будет являться в земной мир, озабоченный только одним – напиться человеческой крови. Рассказала о том, что всю свою взрослую жизнь, отец Леонида был вынужден сражаться с родовым проклятьем. Когда наступало полнолуние, он «пил горькую», и только это спасало его от физиологических изменений. Пил по страшному, запойно – на целую неделю, но другого выхода он не находил. В эти пьяные дни он становился ужасно агрессивен, его глаза начинали удивительным образом светится в темноте, а голос становился похож на рычание разъяренного животного. Тогда же Леонид вспомнил, что и с его старшим братом периодически происходило нечто подобное – он тоже становился агрессивен и зол, очень менялся его голос. Но брат, как потом пояснил, нашел свой выход из такого положения. В «критические» дни, с наступлением полнолуния, он принимал участие в спаррингах, или в боях без правил. Выброс адреналина блокировал в значительной степени проявляющиеся в такие дни физиологические изменения, позволяя оставаться хоть и агрессивным, но все же человеком. Снималось огромнейшее нервное напряжение, и брат оставался самим собой.

Прабабушка также рассказала и саму легенду, которая передавалась у них из поколения в поколение. Согласно этой древней истории, в начале шестнадцатого века, далекий-далекий предок-кузнец познакомился с пришлой девушкой. Семья девушки вынуждена была бежать из родных мест в Белоруссии, но и после побега оказались они не в лучших условиях – в кабале у одного московского боярина. Тот положил глаз на молоденькую и красивую девушку. Отправили ее родители снова в дорогу – так и оказалась, совсем случайно, она в той самой деревне, где и приглянулась кузнецу, а он ей. Понравилась она ему очень, влюбились оба с первого взгляда, а затем и поженились. И, только после свадьбы рассказала он своему молодому мужу, что именно послужило поводом для побега с Белоруссии. Поведала она ему, что с наступлением полнолуния способна менять свой облик с человеческого на волчий. Боялись в родных краях ее сильно, убить хотели, ведьмой называли. Вот и вынуждена семья ее была бежать – не хотели отдавать единственную дочь на растерзание односельчан. И не могли ни ее родители, ни она сама объяснить, что в личине зверя она служит не дьяволу, а Богу!

Рассказав эту семейную легенду своему правнуку, она добавила и другие, более поздние сведения. Пояснила, что с тех самых пор все мужчины в их роду рождаются такими же волками-оборотнями. У всех на щеке присутствует маленькое родимое пятнышко, отливающее необычным зеленоватым светом. Эта родинка является как бы особым знаком их рода. Тела мужчин всегда очень волосаты, будто покрыты странным серым мехом. Причем это, не идет ни в какое сравнение даже со встречающейся иногда сильной волосатостью у других, обычных мужчин. Но гораздо больше отличий от остальных людей спрятано внутри. Очень хорошо ощущают отличие от обычных людей собаки – чуют в человеке волчье нутро.

Позднее, став еще немного старше, сам несколько раз испытав превращение и выработав для себя приемлемый способ переносить их, Леонид самостоятельно узнал дополнительные сведения о волках-оборотнях. Узнал, что наука вообще отрицает их существование, что кто-то считает существование вервольфов выдумкой. Но Леонид знал, что он сам то есть, и есть его брат, а значит и живут они вопреки неверию других.

Даже в Древней Греции, согласно сохранившимся мифам о том времени, говорили о волках-оборотнях. Так, по одному из преданий, до Зевса дошли слухи о непотребном поведении царя Ликаона и его пятидесяти сыновьях. Зевс решил собственными глазами удостовериться в верности этих слухов и явился к царю в гости. Ликаон перед таким божественным гостем поставил вкуснейшее блюдо, которое оказалось приготовленным из мяса собственного внука. Узнав это, Зевс, за неслыханную дерзость и жестокость, превратил наглеца и всех его потомков в волков.

Узнал, что в те далекие времена, когда еще Русь не была христианской, человека-волка называли особым словом – «волкодлак». И был он у славян, в отличие от европейской мифологии, персонажем изначально положительным. Даже к факту превращения, оборотничества относились, в принципе, как нормальному явлению. К необычному – да, но ни в коем случае не ужасному и не опасному. Тогда еще «волкодлаков» даже называли «собаками Бога», потому что во время своего превращения они наказывали вероотступников, черных колдунов, магов и злодеев. Уже позднее, когда на Руси наконец-то появилось христианство, отношение к «волкодлакам» стало резко противоположное, отрицательное и негативное. Христианская религия через священников доносила до прихожан, что даже разговоры о существовании «волкодлаков» являются проявлением язычества и ереси. И церковь безжалостно боролась со всем этим, насаждая свою, христианскую религию.

Сам Леонид именно тогда, в подростковом возрасте, впервые почувствовал в себе нечто странное. Это родовые проклятия начали проявлять себя в период полового созревания. С наступлением полнолуния всегда начинаются сильные головные боли, он становится очень нервным, раздражительным и агрессивным. Черты лица заостряются, тело интенсивно покрывается легким и серым пухом, пальцы рук и ног начинает скрючивать какая-то сила, обостряется восприятие звуков и запахов. В эти моменты Леонид ощущал себя зверем – и, не дай бог, каким-то образом задеть его…

Вот так и жил Леонид – то полнолуния до полнолуния. Бывало, что и вспомнить не удавалось, чем занимался в такие ночи, где был и что делал. Синяки на теле, порезы разные бывали – быстро, за день все заживало, как на собаке – а вот вспомнить, сколько не пытался, не удавалось. Старался на работе выходные брать, от товарищей скрывал, отшучивался. Точно так же и брат поступал, но каждый сам по себе переносил эти лунные фазы.

Семьями оба пока не обзавелись, жили по-холостяцки – все время либо на работе, либо в боях без правил, либо с «горькой». Брат в церковь не ходил – не мог зайти, словно в невидимую стену упирался. А сам Леонид в церковь ходил, правда, между полнолуниями. Была между ними такая вот необъяснимая разница.

А тем временем как раз приближалось очередное новое полнолуние…

– – – – – —

Утром следующего, после вечернего разговора, дня Иван проснулся бодрым и полным сил. Сходил в душ, побрился, позавтракал. Часы показывали десять утра. Долго же я, однако проспал – вот что значит, поздно лег. Позвоню-ка Юлечке, как собирался – узнаю как дела, какие планы.

За телефоном пришлось идти в комнату. Удобно расположившись в глубоком кресле, Иван набрал домашний номер телефона девушки.

– Привет, Юлечка! Как у тебя настроение? Чего делаешь? Может, планы какие?

– Ой, привет, Вань! Сколько у тебя вопросов – и все сразу! Отвечу по порядку. Первое – настроение отличное, выспалась хорошо, сама себе нравлюсь. Второе – сейчас крашусь, и буду делать прическу. Ну и третье – сегодня у меня свидание с одним молодым, красивым и умным человеком. Ну, как, ответила я на твои вопросы, – весело и задорно звучал по телефону голос девушки. Чувствовалось, что настроение у нее действительно было отличное.

А вот Ивана последние ее слова, можно сказать, неожиданно огорошили. О ком это она? Какой еще молодой человек?

– Ответила, ответила. Только насчет третьего я не понял – с кем это у тебя свидание сегодня? – в голосе Ивана, как он не пытался скрыть, прозвучала легкая тревога.

– Да не переживай ты так. Этого молодого человека зовут Иван. С тобой у меня свидание. Или ты не хочешь? Я могу и передумать.

– Нет, нет, что ты! Очень хочу – я и сам тебе собирался предложить это. Только вот ты меня опередила. Как это у тебя получилось? – у Ивана вновь вернулось, после минутного исчезновения, хорошее настроение.

– Тогда предлагаю заехать за мной к четырем часам дня – у меня еще кое-какие дела есть. Заедешь? – нежным голосом спросила девушка, наперед зная ответ.

– Конечно, Юлечка, заеду. Жди, только очень жди!

– Значит, договорились – в четыре. Буду ждать. Пока.

Закончив разговор, Иван положил трубку и, переполненный радостью предстоящего свидания, как мальчишка, подпрыгнул к потолку. О-па! Так, время у меня еще полно, настроение – ух! Пойду-ка я попечатаю.

Включив компьютер и, подождав загрузки операционной системы, Иван зашел в файл своей сохраненной книги, к последней главе. Процесс написания книги вновь, как это обычно бывает, целиком захватил молодого человека. Его пальцы проворно и быстро бегали по клавиатуре, на экране монитора появлялись все новые и новые строчки текста. В голове сами рождались мысли, затем они закреплялись в памяти компьютера – вот так печаталась и печаталась новая книга, то продолжалась все та же, что и была, просто на свет появлялась очередная глава. Память Ивана подсказала ему очередной и неожиданный поворот событий – по долгу профессиональной, журналистской жизни ему однажды пришлось писать не очень большую заметку на тему существования в современной действительности волков-оборотней, или как их еще называли – волкодлаков. В голове Ивана сейчас не было ни одной мысли, даже хоть немного связанной с их последним разговором с Максом. Он быстро, строчка за строчкой, печатал новые слова, лишь изредка прерываясь на не большие воспоминания тех или иных фактов. Комбинировал их, добавлял какие-то свои предположения – и печатал, печатал, печатал. Время для Ивана не существовало – слишком сильно он был увлечен процессом. Даже про свое обещание Юлечке, он, возможно бы, мог забыть – вернее опоздать, поздно спохватиться. Но на его счастье неожиданно зазвонил телефон, заставив слегка вздрогнуть.

– Да, я слушаю, – еще не до конца мысленно переключившийся от своего занятия, ответил Иван, подняв телефонную трубку.

– Привет, дружище, это я. Не разбудил случайно?

– Привет, Макс. Хорош смеяться – разбудил! Думаешь, если у меня отпуск, так я в кровати все валяюсь? Я, между прочим, уже Юле позвонил – у нас сегодня свидание. Вот так! Понятно? А то – разбудил! Ты сам то не спишь?

– Да я с работы тебе звоню, какое там спишь. Везет тебе, а меня дел понавалилось, – слегка расстроенным или, скорее уставшим, голосом ответил Макс.

– Ясно.

– А вы что делать собираетесь? Куда пойдете? – поменял тему друг.

– Да еще, честно говоря, не думал. Писал я сейчас – твой звонок только и услышал, а то и время-то я не контролировал. Так что спасибо тебе, дружище, что позвонил – мне к четырем часам нужно заехать за Юлей.

– Слушай, Вань, говоришь опять писал… Надеюсь, никаких убийств там не напридумывал? Просьбу мою помнишь? – намекнул на их последний разговор Макс.

– Ты знаешь, не напридумывал. Я новую главу начал – про «волкодлаков», – не удержался от желания слегка похвастаться неожиданным поворотом событий Иван.

– Про кого? – не понял Макс. – Про каких еще «волкодлаков»? Это кто такие?

– «Волкодлаки» – это волки-оборотни. Между прочим, к твоему сведению, реально существующие, в том числе и у нас в стране. Так что оставь свой скептицизм, – предвосхитив реакцию друга, пояснил Иван.

– Ну ладно, как скажешь. Да, я чего еще сказать то хотел, – на мгновение задумался Макс. – В выходные, если получится, поехали на шашлычок, девушек с собой тоже возьмем. Как тебе предложение? Поедем?

– Нормальное предложение, конечно поедем. Юле я сегодня скажу, чтобы она и Марии сказала и сама была готова.

– Годится. Ну ладно, давай, пока. Я позвоню.

– Пока, дружище, – попрощался с Максом Иван и, положив трубку, посмотрел на часы. Е-мое! Время то уже три часа. Ничего себе, я и не заметил, как оно пролетело, пока писал. Надо собираться к Юлечке. Иван сохранил напечатанное в памяти компьютера и выключил его.

На кухне он слегка перекусил, предполагая совместный визит с девушкой в кафе, затем принял контрастный душ и побрился. Надел синие джинсы, светлый английский пуловер, осмотрел себя со всех сторон в зеркале и остался доволен. Побрызгал на себя туалетной водой, обулся, надел курточку и вышел из квартиры. Нужно еще заехать в магазин – цветов купить – роз, Юлечка их любит.

Выбрав в магазине пять крупных и красных роз и, подождав немного, пока девушка-продавец красиво оформит букет, Иван направился домой к Юле. Время у него как раз хватало на то, чтобы спокойно дойти и успеть к четырем часам. Ровно в шестнадцать ноль-ноль Иван нажал кнопку дверного звонка, стоя перед квартирой девушки. Меньше чем через пару секунд дверь открылась. Она словно стояла за дверью и ждала меня. Чертовски приятно! Юля предстала перед Иваном во всей, как говорится, красе.

– Привет, солнышко! Это тебе, – протянул Иван красивой девушке красивый букет.

– Ой, спасибо! Какие красивые розы – мои любимые цветы! Спасибо! – Юля, в знак благодарности, поцеловала Ивана. – Проходи, я уже почти готова – еще пять минуточек.

Иван вошел в квартиру вслед за девушкой. Юля действительно уже была готова – оставалось лишь добавить маленькие штришки – еще раз поправить прическу, осмотреть себя кругом, и надеть верхнюю одежду. Иван любовался девушкой – ему нравилась ее, со вкусом подобранная одежда, ее потрясающая фигура, ее красивое лицо. И, особенно, ее улыбка, которую, без преувеличения, можно было назвать «супер-изюминкой».

– Я готова, – нежный голос девушки вернул Ивана на землю, оторвав его созерцания все этой красоты. – Куда мы пойдем? Какие будут предложения?

– Ты голодна? Предлагаю сначала в кафе сходить, а потом дальше решим.

– Не откажусь, только «за». Веди меня, мой верный рыцарь! – задорно, немного дурачась, произнесла девушка.

Время, проведенное с ослепительно красивой девушкой, всегда летит очень стремительно. Но, если девушка еще и умна, то заканчивать эту сказку вообще не хочется. Мило беседуя, наслаждаясь обществом друг друга, Иван и Юля покушали в маленьком и очень уютном кафе, где оказались в первый раз.

– Ты знаешь, а мне здесь понравилось, – девушка взяла Ивана под руку, когда они вышли из кафе на улицу. – Давай сюда как-нибудь еще раз сходим? Можем и Макса с Марией пригласить.

– Обязательно сходим. Кстати, у нас с Максом предложение к вам есть на выходные.

– Какое предложение? – тут же поинтересовалась девушка.

– Давайте в выходные съездим на природу, шашлычок сделаем, свежим воздухом лесным подышим.

– Я согласна, – не раздумывая ни секунды, заявила девушка. – Маша тоже будет согласна. А если погода будет сырая, вдруг дождь пойдет?

– Не будет дождя, – безапелляционно заявил Иван. – Я уверен.

– Ну, раз ты так говоришь, то значит, точно не будет! – Юля подыграла Ивану в его роли повелителя погоды.

– Значит, решено. Я Максу передам о вашем согласии. А Мария точно будет не против?

– Точно. Теперь я уверена, – на этот раз в голосе девушки прозвучали такие же безапелляционные нотки, как совсем недавно у Ивана.

За разговором они сами не сразу заметили, как и оказались в городском парке. Деревья, в основной своей массе, уже сбросили пожелтевшую листву. Лишь кое-где она из последних сил держалась на ветках, боязливо вздрагивая о раскачиваясь, не желая улетать в неизведанное. Зато, под ногами, лежал настоящий желто-красный ковер. Идти по нему, издавая шуршание, было приятно. Листья были повсюду – на асфальтовой аллее, на земле между деревьями, на тротуарах и лавках. Это великолепие слегка завораживало, притягивало взгляд, заставляло замедлить свое движение.

– Вань, смотри, как красиво вокруг!

– Согласен. Ведь не зря же это время года зовется бабьим летом.

– Это ты на что намекаешь – мол, какие бабы, такое и лето? – нарочито обиженно произнесла девушка.

– Ну что ты, я ни на что не намекаю. И, даже по твоим последним словам, получается красивое бабье лето. Ты ведь очень красивая! – произнес Иван, глядя девушке прямо в глаза.

– Спасибо, я знаю, – игриво потупив глазки, поблагодарила девушка. – Ты тоже красавец-мужчина – большой, сильный и умный.

Иван нежно обнял девушку, прижав ее спиной к своей груди. Они уже прошли желто-красной аллеей до самой набережной и теперь стояли и смотрели на воду. Вода, так же как и огонь, испокон веков заставляет людей созерцать свое движение, забывать на время обо всем остальном. Каждый из них – и Юля, и Иван – смотрели на воду и думали о чем-то своем. Когда-нибудь, возможно, их мыслям суждено будет сбыться – особенно, если этого они захотят очень и очень крепко.

– А здесь, однако, холодновато, – поежилась Юля, еще сильнее вжимаясь в объятия Ивана. – Пойдем ко мне, я и покушать заранее приготовила.

– Да, от реки всегда прохладой тянет, – подтвердил Иван. – Я думаю, что надо зайти сначала в какой-нибудь магазинчик по дороге, купить бутылочку вина и маленький тортик – устроить маленький праздник.

– Тортик то, может быть и маленький, а вот праздник будем считать большим. Ты как, согласен?

– Конечно, согласен. Будем считать праздник большим! – теперь настала очередь Ивана подыгрывать Юле. Так же весело, нежно заигрывая друг с другом, они дошли до магазинчика и, купив легкого вина и маленький тортик, направились домой к Юле.

Вечер пролетел быстро, незаметно. Прекрасный ужин, горящие свечи и легкое вино приятно будоражили воображение и кровь. Романтическое настроение подкреплялось легкими и уместными шутками, доставляло огромное наслаждение от всего происходящего и, как и ранее, интриговало предстоящим, будоражило. Все остальное в этом мире отодвинулось на второй план – сейчас были только они двое. Двое, тянущихся друг к другу человека, желающих друг друга и наслаждающихся каждым мгновением.

– – – – – —

Иван проснулся первым – у него на плече лежала голова Юлечки, и будить ее не хотелось. Осторожно, стараясь не нарушить сон девушки, на лице которой была написана какая-то детская безмятежность, он встал с кровати и направился на кухню. Через несколько минут оттуда, с кухни, потянуло вкусным запахом свежесваренного кофе. Затем к этому армату добавился еще один – поджаренных тостов. Возможно эти запахи, или что другое, например, отсутствие рядом, в кровати, молодого человека – но девушка проснулась. В одном тоненьком халатике, накинутом на обнаженное и чертовски соблазнительное тело, Юлечка вошла на кухню и предстала перед Иваном.

– Уже проснулась? Я так старался не шуметь. Как ты красива и соблазнительна! – не удержался от комплимента Иван, обняв и поцеловав девушку.

– Спасибо. Здесь так вкусно пахнет. Кофе и тосты? – спросила девушка, посмотрев в сторону накрытого столика.

– Ага, угадала. Сейчас позавтракаем, но сначала…

– Что сначала? – девушка не сразу поняла, что именно изменилось в интонации Ивана.

– Сначала я тебя поцелую, – Иван припал к ее губам, медленно и нежно. Затем поцелуи становились все энергичней и энергичней – и, вот они уже оба, захвачены неудержимой страстью, магнетизмом молодых, притягательных и влекущих тел. Их руки ласкают друг друга, губы ищут ответа и находят его. Последние рубежи в виде созданной людьми ткани ниспадают на пол, и больше никаких преград на пути слияния, ведущего на самую вершину ощущений – туда, где не существует ничего, совсем ничего, кроме сумасшедшей феерии непередаваемых чувств.

Миг блаженства, растянутый во времени насколько это возможно, когда-нибудь заканчивается – так и Иван с Юлией, отдавшись друг другу, подарив себя целиком, испытали это блаженство, и теперь просто, прижавшись, наслаждались неподвижностью.

– Давай позавтракаем, солнышко! Силы подкрепим, – Иван первым «спустился в мир простых, земных ощущений».

Завтрак прошел под неспешное обсуждение планов на наступивший день и ближайший пикничок, запланированный на природе. Выяснилось, что Юля собиралась сегодня вместе с подругой сходить в солярий. Ну, а у Ивана особых планов не было, разве что кроме продолжения писательской деятельности.

На том и расстались – Иван, еще раз поцеловав при уходе девушку, пошел домой, а Юля начала звонить подружке.

Придя домой, Иван еще раз, уже полноценно позавтракал. Позвонив Максу на работу, он рассказал о том, что Юля согласилась на завтрашний пикник на природе и, заранее сказала, что уверена в согласии Марии, своей подруги. Договорившись созвониться еще раз ближе к вечеру, когда Макс освободится после работы, Иван положил трубку.

Верный друг и немой свидетель его творчества терпеливо ждал своего хозяина, стоя на столе. Включив компьютер, Иван на минуту задумался, а затем его пальцы проворно забегали по клавиатуре, набирая все новый и новый текст. Работа спорилась, события в книге развивались своим чередом, а в голове у Ивана потихоньку формировалась одна очень важная мысль. Настолько важная, что Иван даже на какое-то время остановился и перестал печатать. Черт возьми, мне кажется, что действительно наши мысли имеют свойство рано или поздно материализоваться, а уж написанные – тем более. Как там, в поговорке говорится – что написано пером, не вырубить и топором. Значит надо крайне осторожно излагать их, особенно, если они связаны с какими-то происшествиями. Застыв даже в мыслях, Иван неподвижно смотрел в одну точку. И, особенно если эти происшествия могут затронуть близких мне людей…

Прокрутив в голове этот немой диалог, Иван вновь приступил к печатанию. На этот раз процесс больше не прерывался до самого вечера. Творчество захватило его целиком, окружающий мир сузился до размеров комнаты. Герои его романа жили своей жизнью, по своим законам – Иван и сам не знал, что произойдет с ними в следующее мгновение. И это было само по себе здорово и увлекательно.

– – – – – —

Леонид Борщевский только возвратился с работы домой. Его суточное дежурство закончилось, и впереди были длинные выходные – лишь на четвертые сутки ему предстояло выходить снова на работу. А пока он волен был отдыхать – правда, что-то ему подсказывало, что наступившие выходные, специально подгаданные с начинающимся полнолунием, будут очень и очень нелегкими.

Брат его куда-то запропастился, по крайней мере, сегодня его нигде не удалось разыскать. Хотя, как предположил Леонид, брат вполне мог быть опять где-нибудь на боях без правил – снимать напряжение, принимая участие в поединках. Леонид же чаще старался провести такие дни, а особенно ночи, дома – заперевшись и, слегка отвлекаясь не очень большими дозами алкоголя. Ему так было привычнее и легче. Алкоголизмом тут и не пахло, просто было легче.

Начиналось это наследственное изменение всегда по-разному – то плавно и слабо, а то неожиданно и резко. От чего это зависело, Леонид так и не понимал – возможно, это было связано с силой лунных приливов и отливов, а, может быть, еще с чем-то. Но сегодняшний вечер отличался от всех предыдущих за последнее время. Едва успев удобно расположиться перед телевизором и налив в стакан водки, Леонид чуть не закричал от, пронзившей его с головы до ног, боли. Эта боль означала начало трансформации из человека в волка, но сегодня она была неожиданно сильна, резка и неожиданна. Упав на пол, скрутившись в позу человеческого эмбриона, Леонид катался и стонал. Телевизор заглушал эти стоны, и никто не мог бы их сейчас услышать. То, распрямляясь, как тетива у лука, то, снова скрючиваясь, он хаотично перемещался по всей комнате. Одновременно с этим его внешний вид стремительно преображался – и, вот, на полу, на всех четырех то ли лапах, то ли волосатых руках с длинными и острыми когтями, сидел некто. Узнать в этом существе Леонида было невозможно – волосатое создание, явно похожее на волка, покрытое шерстью лицо с оскаленными клыками и злобными, но, почему-то, умными глазами. Стоны закончились, зато теперь было слышно редкое утробное рычание. Поводив своей головой из стороны в сторону, волкодлак бросился через открытую дверь на балкон, а оттуда, со второго этажа, на улицу. Неведомая сила направляла его по темным улицам, быстрой и темной тенью пугал он редких прохожих, собаки, чуявшие его дальше, чем кто-либо, жалобно выли и старались убежать или спрятаться. Оказавшись за пределами своего родного городка, волкодлак без устали, напролом, несся в стороны далекого зарева. В двадцати километрах находился другой город – областной центр, и что-то гнало его именно туда. Поля сменялись перелесками, дороги чередовались с маленькими речушками – ничто не задерживало и не замедляло его скорости. Зарево становилось все ближе и ближе. Вот уже можно было рассмотреть и первые многоэтажные дома, в которых кое-где еще, несмотря на ночное время, светились окна. Но волкодлак направлялся не туда – все левее и левее забирал он в сторону, пока впереди не замаячил коттеджный поселок.

Всего несколькими минутами ранее, не больше десяти, туда же, в этот же самый поселок, но немного с другой стороны, прибежал еще один, озверевший, с оскаленной пастью, жутко завывающий, распугавший всех собак настолько, что они все попрятались и не подавали голоса, огромный волкодлак. Не останавливаясь, словно метеор, пронесся он по главной улице, легко, словно играючи, перемахнул через забор и оказался рядом с красивым рубленым, деревянным домом. Замерев всего на мгновение, волкодлак, определив своим звериным чутьем и ведомый еще кем-то, бросился прямо в стеклянное окно. Еще не все осколки разбившегося стекла успели упасть, как волкодлак уже молнией поднялся по лестнице, ведущей на второй этаж. Мощным, тяжелым и быстрым телом выбив дверь, он мгновенно бросился на спящего человека. Ни одного шанса оказать противодействие и спасти свою жизнь у спящего просто не было. Острыми клыками волкодлак принялся кромсать беззащитное человеческое тело, его когтистые лапы разрывали кожу вместе с мясом, забрызгивая все вокруг. Меньше минуты понадобилось волкодлаку, чтобы до неузнаваемости, в сплошное кровавое месиво, растерзать человеческое тело.

Разбитое стекло привлекло внимание охраны и она, поднятая этой тревогой, включив свет, по мокрым когтистым следам, протянувшимся от разбитого окна наверх по лестнице, бросилась туда же. Волкодлак же, завершив свое смертельное, звериное дело, бросился в окно в тот самый момент, когда первый вооруженный охранник вбежал в комнату. Не успев ничего еще толком понять и разглядеть, охранник инстинктивно, несколько раз, выстрелил в эту быструю, метнувшуюся в окно, тень. Волкодлак, не останавливаясь ни на мгновение, даже не почувствовав обжигающей боли от слегка задевшей по передней лапе пули, перемахнул через забор и бросился дальше в сторону окраины города. Охранник же, включив в комнате свет, еле-еле сдержал рвотные позывы – уж слишком неожиданная картина предстала его глазам. Пол, стены, кровать – все было забрызгано кровью, а само тело или, вернее то, что от него осталось, лежало на полу. Лицо невозможно было узнать, огромные куски некогда живой плоти были выхвачены острыми клыками целиком по всему телу, кровь еще фонтанчиками покидала его. Поднявшиеся следом еще охранники, увидев все это, также застыли на месте. Оцепенение охранников продолжалось не долго – одновременно заговорив, они разделились. Кто-то бросился к окровавленному человеку, понимая, что это бесполезно, но надеясь на лучшее. А, кто-то бросился бегом на улицу – это также было бесполезно, ведь человеку не под силу догнать волкодлака, бегущего во весь опор.

Тот, первый волкодлак, который еще совсем недавно был Леонидом, вдруг неожиданно остановился. Его оскаленная звериная голова завертелась по сторонам, словно что-то пытаясь унюхать. Затем также неожиданно, как и остановился, волкодлак бросился бежать. Изменилось только направление – теперь он двигался еще левее, словно огибая коттеджный поселок. Бешеный бег по пересеченной местности не прекращался ни на минуту. Казалось, что усталость вообще неведома зверю – настолько энергично, в одном и том же ритме, бежал волкодлак. Спустя несколько минут на фоне многоэтажных домов показались маленькие, деревенские – это был «частный сектор» в городской черте, сросшееся с городом село. Не замедляя темпа, бежал волкодлак по улице, распугивая местных собак, почуявших чужака.