Текст книги "Порт-Артур – Токио"
Автор книги: Александр Чернов
Жанр: Боевая фантастика, Фантастика
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Глава 3. Сталь, нефть и медные трубы
Санкт-Петербург.
Ноябрь 1904 – февраль 1905 года
Очередной военный день Тихоокеанского флота и крепости Порт-Артур подходил к концу на удивление мирно. Японцы третьи сутки не тревожили флот и базу своими минными силами. В салоне стоящего в противоминном коробе «Громобоя» было тепло и уютно, чуть слышно журчала вода в трубках обогревателей, тикали большие круглые часы на переборке над входом, показывая десять минут за полночь. Корабль погружался в дремоту, заступившая вахта старалась не тревожить сон товарищей.
За полтора месяца до пришествия Гапона со товарищи к царю Вадим, приехав в своем новом экипаже, лично встречал на вокзале прибывшего с Дальнего Востока Лейкова. И первый вопрос, заданный им варяжскому экс-стармеху прямо у двери вагона, был для того вполне ожидаем:
– Так что все-таки случилось с папой? Почему здесь именно вы, а не он?
При этом доктор Банщиков впился в глаза вновь прибывшего совершенно незнакомым, холодным и настороженным взглядом. Таким, что Лейкову-Фридлендеру даже стало немного не по себе. Он решительно отказывался узнавать в стоящем перед ним подтянутом, энергичном человеке прежнего добродушного увальня-студента, которого знал почти с пеленок.
– Видишь ли… Вадюша… – Лейков настороженно оглянулся по сторонам на предмет лишних ушей. – Ты помнишь, конечно же, что мы с твоим отцом часто не совпадали в деталях теории процесса переноса матрицы сознания. Если я, как там, так и здесь, до сих пор считаю, что мы своими действиями создали новый мир, полностью независимый от нашего, то он в этом до конца не уверен…
Короче, его нынешняя теория такова: по исчерпании солярки в генераторе, питающем защитное поле, дача должна выпасть в реальность, либо исходную, то есть в точку отбытия, либо получившуюся, то есть к нам, сюда. Я же считаю, что единственный путь коммуникации для нас – перенос сознания, причем обратный требует разрешения здесь ряда технических проблем, вскрывшихся по ходу наших натурных экспериментов. В результате обсуждения ситуации каждый из нас решил действовать исходя из своих теоретических выкладок.
Насчет же твоего явного подозрения, что я его попросту бросил… Ты ошибаешься. Сам посуди, это чисто технически невозможно. Установка не может быть запущена человеком, которого она перемещает, ибо перемещаемый должен быть погружен в сон. Это основное требование – понижение активностей синапсов мозга, а наш компьютерный софт был не так хорошо отлажен, чтобы активировать перенос именно в момент наибольшей синфазности. Плюс чисто механические действия оператора: они включают в себя кроме постепенного пикового усиления модальных характеристик текущих параметров темпораль…
– Ясно. Стоп! Я понял, что он лично нажимал на клавиши и кнопки, – поспешил тормознуть собеседника Вадик. Если дядя Фрид садился на лекторского конька, остановить его можно было лишь ударом по голове, и похоже, перемещение на этой черте его характера никак не сказалось. – А мне он ничего передать не просил?
– Он просил тебя, как появится возможность, выкупить участок, где была построена та самая дача. На случай, если она выплывет в этом мире. И обязательно выкопать там котлован, так как физика процесса материализации иновременного объекта нам пока не ясна. Нужно учитывать вероятность того, что при наложении двух тел из разных пространственно-временных потоков в едином физическом пространстве мы можем столкнуться с явлением субатомарного взрыва из-за принудительного единомоментного наложения множества атомных ядер, которые…
– А теперь то же самое, но по-русски и медленно, если можно, дядя Володя, – терпеливо остановил опять увлекшегося оратора Вадик.
– Ну, если в двух словах и популярным языком, то в случае материализации фундамента особняка в почве может рвануть на пару десятков мегатонн как минимум. Так понятно? – снизошел до объяснения для чайников Лейков. – Но, на мой взгляд, или полное замещение атомарной структуры объекта будет, или реципиент и в котловане не переживет переноса. Только погибнет он не от взрыва, скорее даже теплового, чем атомного (тут твой отец погорячился, там килотонн пять будет, не больше), а от воздушной эмболии. Ведь если воздух не уйдет с места материализации объекта, то окажется внутри кровеносной системы, про пылинки в тканях головного мозга, например, я вообще молчу… Так что если будешь маяться дурью с котлованом, то озаботься и вакуумной камерой. Размером с дом. Это если четкая привязка возможна. Или с крытый стадион.
– Что значит «маяться дурью»?! Если нам грозит пара десятков мега– или килотонн и папа с эмболией и пыльным мозгом внутри… Или у вас есть иные варианты, как вытащить его?.. Кстати, прошу! Карета подана.
За разговорами они не спеша дошли до персонального средства передвижения доктора Вадика, посмотреть на которое действительно стоило. Новая карета, с учетом опыта эсеровского покушения, была обита изнутри листами стали Гатфильда, хотя снаружи выглядела вполне обычной. Тянули ее два здоровенных то ли битюга, то ли першерона: более утонченным лошадкам сил бы не хватило. Лейков оценивающе оглядел экипаж и скептически хмыкнул.
– Что делать, дядя Володя, – по привычке опять назвал друга отца старым именем Вадик, в котором внезапно на пару секунд не осталось ничего от императорского флигель-адъютанта Банщикова и который под впечатлением от встречи со старшим товарищем стал обычным московским студентом. – До нормальных машин нам тут пердячим паром несколько лет. Луцкий обещал решить проблему моей персональной моторизации, но пока важнее катера да пушки с пулеметами. Лимузины, блин, пока по остаточному принципу: война. А настырные ребята-бомбисты на англо-японском коште наглеют. Вот и выкручиваюсь, как могу…
– Вадюш, я тут – Николай Григорьевич, – менторским тоном начал Лейков. – Ну, не забывай, пожалуйста… По поводу же «иного варианта» – конечно, есть. Именно поэтому профессор и настаивал на моем скорейшем переносе. Ведь с моими практическими знаниями и навыками теоретически можно построить установку переноса здесь. Как практически – будем посмотреть. Ибо для этого всего ничего – элементную базу создать надо. Как ты помнишь, из-за ее отсутствия у нас Советский Союз загнулся…
Хотя ты не помнишь. Так что оптимистично – лет за двадцать, может, что-то у меня и получится. При условии полной господдержки и неограниченного финансирования моей лаборатории, естественно. А что до прочих машин – да, работы здесь непочатый край. Но, как я понимаю, главное, зачем ты меня прямо сейчас с флота выдернул столь срочно, это металлодетектор, так?
– Так, дя… Николай Григорьевич, – поправился доктор. – Если не считать того, что установка физиотерапии, параметры которой я вам еще три месяца назад скинул, мне может понадобиться очень скоро. Но главное сейчас – это именно металлодетектор. У нас на носу Кровавое воскресенье, а с него началась первая русская революция, как вы помните.
– Эх… Таки я рыдаю… А что, тупо не доводить до всего этого непотребства нельзя было?! Ты же при царе уже полгода! Попа Гапона в Сибирь – и всего-то делов! Вы меня сильно пугаете, молодой человек…
– Я и сам поначалу так думал. Только государь, как оказалось, чуток подальновиднее меня. Он посчитал, что, удалив катализатор бардака в лице Гапона, мы заставим господ и товарищей революционеров искать иные ходы и способы. А с ним уже известно и понятно чего ждать. Можно сыграть ту же партию, но с краплеными картами: не предотвратить беспорядки, а обратить события в нашу пользу. Для этого надо дать Николаю встретиться с рабочими, а их теневых кукловодов спровоцировать на видимые, явные ошибки.
Если информация наших историков о готовившемся покушении на царя верна, а она верна, я в этом не сомневаюсь, то надо переиграть покушающихся. И физически их определить для начала. У жандармов такая каша из двойных и тройных агентов, что ее и сам Балк за год не разгребет, хотя он кое-что и успел почитать перед переброской. Один монстрик Азеф чего стоит. Я соваться туда не хочу – не справлюсь. И Василий строго-настрого запретил. Так что нам остается тупо отсеять всех, кто понесет на встречу с царем стволы или бомбы. А это физика и электротехника. Реально ли нам успеть быстро с этим, дядя Фрид? А то сроки поджимают. Могут и раньше января народ взбаламутить.
– В принципе, как сварганить колебательный контур при имеющихся или доступных материалах, я за время путешествия набросал. В качестве отдыха от расчетов станций дальней радиосвязи и втемяшившегося тебе срочно громкоговорителя. Кстати, Вадюша, обязательно организуй мне встречу с Поповым. И чем скорее, тем лучше. По СВЧ-установке расчет тоже сделал. Но будет конкретный затык с материалами и источниками питания. Генераторов-то нормальных тоже нет.
Хорошо, ехали долго. Три недели без малого почти. Войсковые эшелоны, транспортеры под брезентом с морской охраной, литерные… Всех пропускали. Но ничего. За месяц мы с тобой успеем и собрать, и опробовать ловушку на бомбистов твоих. Только понадобится много чего. Во Владике, когда «телефункены» на меня Карпышев навьючил, я и пятой части всего, что нужно, не нашел. Кстати, Вадюш, а кого ты лечить задумал этим физиоаппаратом, если не секрет?
– Какие от вас секреты… И не я, кстати. Идею мне сам царь подбросил. Да нет, не про физиотерапию, конечно, зачем так смеяться… Просто спросил, а не имела ли наша медицина средств, чтобы помочь кайзеру Вильгельму с его рахитичной левой рукой. Ну, как вы себе это представляете? Я, врач здесь и без малого там, не додумался, что передо мной не просто грозный «император унд рекс вульгарис», а несчастный больной человек, закомплексованный из-за этого. Да еще после того моего курсовика именно по физиотерапии, ну, помните, когда вы мне еще частоты подсчитать помогали? Так он ваще мой пациент!
– Не помогал, а посчитал… Насчет дистрофичной руки… Про аппарат Илизарова не думал?
– Думал. Но как вы себе представляете императора, которого на месяцы нужно исключать из политической кухни? Да еще и гиперактивного?
– Ясно… Слушай, может, тебе надо меньше заниматься политикой?
– Ага… И как тогда отца вытаскивать прикажете? Без политики я вам карт-бланш на все, что душеньке угодно, вряд ли организую.
– Я очень надеюсь, Вадюш, что вместе мы со всеми этими проблемами обязательно справимся. Только ты должен будешь мне во всем помогать. Установку переноса всяко попроще построить, чем этот мир спасать. Неблагодарная это работа, да и время дорого…
– Вот-вот. После того как свой мы успешно угробили. Уж кто бы говорил, дядя Володя! Посему – с корабля на бал. Сиречь – за работу, товарищи! – рассмеялся Банщиков. – Установка – дело святое. Но если не мир в целом, то уж свою страну мы спасти обязаны. Так что после решения оперативных задач можете заняться этим вашим триодом, на чем Василий с Петровичем настаивают. По ходу тогда и определимся, кто из местных коллег вам в личный штат понадобится, где лабораторные площади разместить, а где – опытное и серийное производства. Пока же расположитесь у меня. Так надежнее…
– Понял. Ладно, так тому и быть. Раз уж хочешь спасать Россию и царя с помещиками до кучи. Но для начала мой тебе совет: поменьше доверяй этому Василию. Тому, который сейчас у тебя «сам Балк». Ты-то его совершенно не знаешь, я же имел удовольствие пообщаться. Имей в виду, есть три категории лиц, для которых человек, с которым они сейчас имеют дело, не стоит и не значит ровным счетом ничего. Это представительницы древнейшей женской профессии, бандиты и еще держиморды-охранники. Они перешагнут через тебя или твой труп и пойдут себе дальше не оглядываясь. Для них люди – мусор…
Зря смеешься, Вадюш, я-то в своей жизни много чего повидать успел. Просто подумай на досуге: нужны мы ему будем потом, после войны? Хотя как знать, может, уже и отвоюется этот отморозок к тому времени, если самолично в любое пекло как сумасшедший лезет. Там не наубивался еще. Все они, эти вояки профессиональные, кровавые наркоманы… Так что если он свою пулю поймает, не знаю как кто, а я уж точно плакать не буду.
* * *
Через день во дворце, выделенном Вадику, появилась еще одна лаборатория, на этот раз электромеханическая. А фирмам Германии, Франции и САСШ полетели заказы на вакуумные насосы, проволоку с очень точным допуском по толщине, серебряные пластины весьма хитрой формы, тонкие железные и медные листы, ферриты и разные прочие интересности…
С приездом Лейкова-Фридлендера в столицу Вадиму сразу стало полегче. Теперь было с кем предметно обсудить общую линию прогрессорства, легендирование внедрения технических задумок из будущего, очередность и приоритеты патентования. Да и не только, общие воспоминания о будущем-прошлом – это уже много. Но у него упорно не выходила из головы та мимолетная ухмылка желчного скепсиса, скользнувшая по физиономии дяди Фрида, когда он говорил о спасении России.
– Вот, дядя Фрид, поэтому-то у тебя и твоей лаборатории теперь такая охрана. И кое-какие мелкие ограничения, так тебе не понравившиеся. «Шарага, шарага»… Но сам посуди, при таких «доброжелателях» у нас под боком даже эсеровские бомбисты и японские наемные убийцы агнцами божьими покажутся. Мы перешли дорогу очень неприятным господам. Вдобавок привыкшим себе никогда и ни в чем не отказывать. Ну, или почти никогда.
– Перешел-то дорожку им ты в первую очередь, мой дорогой, и науськавшая тебя на это сладкая парочка, тусящая сейчас где-то на Дальнем Востоке… Что, спрашивается, разве трудно вам было обойтись без накачки в голову Николаю разных гнусных подробностей всего того, что с ним гипотетически может когда-то случиться? Тем паче, что не случится уже так. Гарантированно. Ибо коллапс нашего мира тому вернейшее доказательство.
– Наш взгляд на ситуацию ты знаешь. Если есть неплохие шансы вытащить страну из задницы и спасти кучу народа, то не использовать их просто аморально. И грешно.
– Где-то как-то я, пожалуй, с тобой и соглашусь. Но кому нужна была эта бешеная форсировка событий? Как, кстати, и допущение гапоновской толпы к дворцу. Разве я тебя не предупреждал, что эта затея рискованная до крайности?
– Но ведь все получилось! И какая еще форсировка? У нас времени до Первой мировой – кот наплакал…
– Ага. Получилось… Для Николая скорее да, чем нет. А для тебя, для нас? Ты что, в самом деле полагал, что великие князья этого всего не заметят? Если бы Николай сам тебя, пардон, не сдал с потрохами, то, поверь мне, подумав на досуге денек-другой и поговорив с участниками этих дел, все равно бы они тебя вычислили.
Кстати, про большую войну… Скажи мне: а оно нам надо вообще-то? С нашими-то познаниями и возможностями? Я так считаю: нужно или постараться ее в принципе не допустить, или, если твой венценосный шеф с камарильей не услышат нашего трезвого голоса и будут, как в известном мире, все к ней вести, то пусть тогда сами это дерьмо и расхлебывают.
Тем более, как ты говоришь, он настроился на союз с кайзером. Только, боюсь, ради этого господину помазаннику перед бошами всю свою Россию в колено-локтевую позу поставить придется. Но даже это не главное! Это ж надо было до такого додуматься, чтобы в противниках Англию и Штаты поиметь?! Да и сам ли он до такого допетрил, а, Вадюш? Тебе самому-то не смешно разве? Хоть статистику мирового производства и финансов пусть посмотрит на досуге самодержец твой. И тебе тоже не помешает, кстати…
– Не факт, что дядья Николая быстро бы все раскумекали. Потому что…
– Вадюша. Милый мой. Ты сам себя обманывай, если хочешь, конечно. А меня не надо. Воробей я стреляный, да и время дорого… Одним словом, хоть и омерзительно мне до глубины души, что наши – а в данном конкретном случае мои – знания и умения начинают работать на шпиков и жандармов, но всю приблуду для прослушки зальчика во дворце у Владимира Александровича я вчера закончил. И на работоспособность проверил.
Но извини, дорогой, это не жучок с ноготок из нашего времени, а пока что вон тот ящик, бухта проводов, здоровенный аккумулятор, слуховая трубка и еще до кучи кой-чего по мелочи. Вариант скрытой установки всего этого великолепия я проработал, как ты и просил, с использованием печных коммуникаций и указанной тобой комнаты на плане первого этажа. Ежели этот ваш печник дворцовый у полицейских свой человек, то замечательно. Но вот сидеть и записывать на бумажку все, что услышит, его помощник будет вручную.
– Спасибо, дядя Фрид! Спасибище!!
– Пожалуйста. Не обляпайся, – рассмеялся Фридлендер-Лейков, неторопливо раскуривая толстенькую ароматную гавану. – Кстати, а за сигары тебе огроменное спасибо. Хороши, хотя с непривычки даже дурманили слегка… Натаскивать тебя, как работать с этим всем, будем завтра. И никого другого не нужно. Когда все освоишь, учи сам кого захочешь. Но меня во всякие ваши полицейские штучки не впутывай, пожалуйста. Я за это дело взялся не из-за того, что согласен с тобой в том, что при Николае у России шансов больше, чем при ком-нибудь из его дядюшек. Да, оба они – фрукты те еще. И попади на трон – наворочали бы тут таких дел… Только нам эти их фортеля не пришлось бы увидеть в любом случае… Нет. Я это сделал исключительно потому, что не хочу по твоей милости закончить свое бренное земное существование где-нибудь в подвале с раздробленными костяшками и утюгом на пузе. Тебе такого тоже не желаю.
– Договорились. И извини за напряг, пожалуйста. А по поводу войны… Конечно, надо постараться ее не допустить. Но ведь ты и сам понимаешь, что ее заказчики и организаторы не в Питере сидят. Втянут нас в нее при любом раскладе.
– Нас? Ты что, не навоевался еще, Вадюш? По-моему, вы всей троицей совсем не о том думаете, если откровенно. Ну ладно этот наш Нельсон новоявленный с его дружком-мясником: первый, понятно, одержим корабельными стрелялками, а второй – такая вещица в себе, что на трезвую голову лучше и не думать о том, что ему после конца нынешней разборки с япошками в голову может втемяшиться. Кстати, если он большой войнушки реально не хочет, то может тупо Вильгельма грохнуть да сербского царька вместе с сыночком. Уберите из пробирки катализатор, и всего-то делов. Как раз и будет ему работенка по профилю…
Но скажи мне, ты-то куда полез? Зачем? Кто тебя заставляет в политику эту гребаную соваться? Пойми: ты здесь никто и звать тебя никак. Фаворитами как становятся, так из них и вылетают. На помойку. В лучшем случае… Здесь ты не князь, не граф, не барон. А без этой мантиссы перед фамилией политика – не твое. Тебя используют до поры до времени. Пока не поймут, что до конца отжали полезную инфу и идеи. А рулить все равно будет… сам знаешь кто. Это тебе не Франция или Штаты, где только то, из чего у тебя бонусы сделаны, или то, чего на самом деле стоит твое серое вещество, все определяет.
Я ведь не зря тебе третий месяц талдычу, что нужно пользоваться моментом и, пока протекция есть, отстраивать свои бизнесы. В дело наши мозги и знания нужно вкладывать. В дело! Патенты получать, и не только российские, конечно. Соломку стелить. Чтобы не держать все яйца в одной корзине в надежде на пожизненное гособеспечение.
А то, не ровен час, встанет Ники разок не с той ноги, или даже не он сам, а женушка его, чего от этой психопатки ждать в любой момент можно, и полетишь ты из дворца, как лопнувший воздушный шарик. И мы все вслед за тобой. Но это в том случае только, если пожелают благородство проявить. Могут ведь и по-сталински: нет человека – нет проблемы. Не забыв порасспросить перед этим с пристрастием. На предмет, а не запамятовали ли мы чего интересненького или, может, утаить решили…
– Родину не выбирают, дядя Фрид. И «она нам нравится, хоть и не красавица». А с царицей, кстати, не так уж плохо все. Пока вполне адекватно себя держит, без срывов. Поскольку уверена, что Алексея мы вытащим…
– Ну да. Опять двадцать пять! Родиной зовет себя государство, когда желает с тебя что-то поиметь. А государство – это машина принуждения. И по жизни оно только к сволочи доверчиво, ну а к нам, грешным, все больше «тра-ля-ля». Так, что ли, у Шевчука твоего любимого было?.. Вадик… Это все – уже игры для взрослых, понимаешь?..
Ладно, давай до завтра, пожалуй. О вреде идеализма и юношеского максимализма для здоровья и благосостояния потом поболтаем, если от дядюшек царевых отобьемся малой кровью. А я пока пошел «туда, где ждет меня страшная рожа труда». Список так называемых добрых дел имени Петровича отрабатывать за меня кто будет? Пушкин? То дальнюю связь ему подавай, то внутрикорабельную сеть на электретах…
– Не понял… Чья рожа?
– Это Бродский, Вадюш. Бродский… Ты не читал, наверное…
* * *
Добравшись к вечеру до письменного стола, Вадим долго не мог заставить себя засесть за очередной отчет для Петровича. Из головы упрямо не выходил разговор с Фридлендером. Безусловно, Василий был прав. Дядя Фрид убежденно не разделяет ни их взглядов на дальнейшую жизнь в этом мире, ни патриотического порыва поменять все к лучшему для России. Причем России имперской, о которой он никогда не слышал от ассистента отца ничего хорошего. Зато фраза, оброненная как-то за ужином, когда праздновали папин день рождения, запомнилась: «И что ты нашел хорошего в этом своем ”броненосном периоде”? Мезозойский он для России. Рудимент средневековья с беспробудно тупым, зажравшимся и хамоватым дворянством на хозяйстве. И войну эту бездарно продули потому, что и пароходы твои любимые были дерьмо, и власть, да и народишко – скотинка серая. Эх ты, романтик…»
Конечно, друг и деловой партнер его отца не был по жизни ни махровым либерастом, инстинктивно презирающим свою страну, ни примитивным бытовым эгоистом. К. т. н. Фридлендер был рафинированным интеллектуалом-эгоцентриком. Что вообще-то вполне типично и объяснимо для представителей его народа. Евреи, волею судеб лишенные родины и вынужденные выживать, рассеявшись по миру, в процессе этого самого выживания могли полагаться лишь на спорадическую помощь своих соплеменников, но в первую очередь – на самих себя. В этом первопричина их трудолюбия, упорства и учености. Интеллектуальная сила стала их ключом к самосохранению. Один лишь маленький штрих: в 1905 году среди российских евреев грамотных было около девяноста пяти процентов, а среди представителей титульной нации – чуть больше двадцати.
К сожалению, в моральном аспекте евреям пришлось заплатить за свою успешность нарождением чувства внутреннего превосходства над другими народами, ибо слаб человек. Хуже того, со временем чувство это у некоторых отдельных представителей племени Соломонова выросло в нечто уродливо-гипертрофированное, вылившееся в страстное желание достичь сперва локального, а затем и мирового господства посредством прирученного и заботливо вскормленного ими золотого тельца. Единственное, чего они не смогли рассмотреть, так это того, что их рабочая домашняя скотинка медленно, но верно превращается в плотоядного Минотавра, готового пожрать или сделать своими рабами всех, включая собственных хозяев.
Стоило ли Фрида осуждать за его «природный» эгоцентризм? Да еще после «провала» во времена черты оседлости и еврейских погромов? А смысл? Достаточно просто принять это к сведению. И решение Василия о надзоре за Лейковым признать единственно правильным. Конечно, это его обижает, но – ничего не поделаешь. Пусть лучше сразу поймет, что сбежать от нас лучше и не пытаться. Ибо сам себе он пока не принадлежит. Как и мы, кстати.
Бесспорно, если бы не связанная с появлением Фридлендера надежда на спасение отца, Вадим мог бы сразу поставить себя с ним пожестче, но… Именно поэтому обострять отношения, в политических дискуссиях настаивая на своей правоте, ему не хотелось. Проще было отмалчиваться или же прикидываться пофигистом. Только проблема была в том, что поразглагольствовать на эти темы, как и просто «за жизнь», дядя Фрид обожал, а отойти от него дуриком было невозможно.
Но на сегодня главным был результат. Через неделю максимум прослушка в тайном логове заговорщиков должна заработать. А с «ушами» в яхт-клубе, слава богу, Дурново сам все решил, там электроника не понадобилась. И если Николай не изменит вдруг своего нынешнего решительного настроя и застукает-таки дядьев во время какой-нибудь их тайной вечери с отягчающими, то так или иначе, но главная на текущий момент проблема разрешится. Или по крайней мере на время утратит свою остроту в виде угрозы физического устранения Вадика.
Конечно, не верилось в то, что самодержец сможет на раз-два упечь в крепость своих близких родственников, но в данном случае слишком серьезной была опасность как для самого Николая, так и для его семьи, чтобы он позволил им так просто отползти, включив дурака.
А проблему эту нужно было решать как можно скорее. И то сказать! Ведь больше месяца почти безвылазно или в Зимнем, или в Царском Селе. Дурново потребовал для Вадика жесточайшего режима на «угрожаемый период». Дядя Фрид в этом плане находится в таких же точно условиях. Но если тому для работы вполне хватает лаборатории и телефона, то для Вадима ограничение свободы передвижения стало серьезной помехой: достаточно упомянуть, что сорвались сразу несколько запланированных им посещений заводов и верфей. Естественно, что из-за этого по некоторым задачкам «от Петровича» пошла пробуксовка. И полетели из Владика косяком фитили…
Но ведь не только выполнение прямых указивок с Дальнего Востока по сиюминутным вопросам было целью насыщенной выездной работы Вадима. В конце августа в столице было зарегистрировано общество НРМЗ – «Новые российские машиноделательные заводы», акционерный капитал которого был расписан на подставных лиц. Фактически это было детище Банщикова и Ко: с согласия императора, Столыпина и Коковцова создавалась многопрофильная холдинговая компания, предназначенная для реализации того, что в нашем времени более привычно называют инновационными проектами или проектами особой государственной важности.
Одним из первых серьезных успехов в ее деятельности стало оформление сделки по приобретению активов Gillette Razor Company и эксклюзивного патента у К. К. Жиллетта. Конечно, поспособствовал этому успеху и авторитетный посредник – Чарльз Крамп. Сам изобретатель безопасной бритвы, оценив открывающиеся за океаном перспективы, выразил желание перебраться в Россию для создания предприятия в Одессе. Поэтому пока еще не построенный, в будущем известный во всем мире ОЗМ – Одесский завод металлоизделий, и будет вести свою историю с февраля 1905-го…
Кстати говоря, то, о чем сегодня утром затребовал отчет Петрович, некоторым образом перекликалось с темой разговора Вадима с Фридом. Похоже, что после знакомства с питерскими кораблестроителями и пары недель лихорадки по организации починок и ремонтов, явившихся следствием шантунгского Трафальгара, наш «гросс-адмирал» выкроил-таки время для предметных размышлений о перспективах подготовки России к вероятной мировой войне. Естественно, что в первую голову его интересуют корабельные артиллерия и энергетика. С цифрами. Отдельно, попозже, в первых числах марта, придется расписать ему и Василию в подробностях и все то, что мы тут успели сделать по артиллерии армейской, а также по стрелковке.
С одной стороны, это хорошо. Настрой у Петровича деловой – в окончательной победе над японцами он больше не сомневается. Это радует. С другой – опять предстоит очередная утомительная писанина. И на кой ляд, спрашивается, подавай ему это все именно сейчас, когда у него на носу выход «за угол» через Лаперуза?
Конечно, может, чтобы время в дороге скоротать? Но разве комфлоту нечем в море заняться?
А… Гадай не гадай, а делать надо… Как все-таки отвратительно жить, не имея на рабочем столе обычного ноута, не говоря уж об отсутствии элементарной шариковой авторучки! Вадим тяжко вздохнул и полез в тумбочку за чернилами и новой пачкой промокашки, мысленно восстанавливая весь ход событий, вызванных к жизни самым первым посланием Петровича к императору.
* * *
Когда Наполеон заявил однажды, что победа всегда на стороне больших батальонов, он был прав, конечно. Только вот в эпоху, когда восемь из десяти солдат на поле боя выбивают артиллерийские снаряды, как и семь из десяти кораблей в ходе морских баталий, утверждение это надо бы существенно дополнить. Именно артиллерийские орудия по праву стали теперь не последним, но, скорее, главным «аргументом королей»… Пушки решали очень и очень многое. Тем более – большие пушки.
Последним воскресным утром февраля 1904 года помощник главного инспектора морской артиллерии полковник Антон Францевич Бринк был внезапно затребован на аудиенцию к императору. Причем один. И даже без уведомления об этом скоропалительном вызове управляющего Морским министерством вице-адмирала Авелана! Удивленный и взволнованный – мало ли что могло приключиться на Дальнем Востоке по его, артиллерийской части, – он по-немецки быстро и педантично собрался и уже через десять минут после появления в его гостиной государева скорохода, будучи при полном параде, катил вместе с ним в крытом возке к Зимнему.
Долго ждать приема не пришлось, государь сам вышел к нему навстречу! После чая, уединившись с Бринком в библиотеке, он, не тратя лишнего времени на обсуждение текущих военных вопросов, неожиданно поручил полковнику произвести предварительный расчет характеристик и массогабаритных параметров для новой линейки корабельных орудий с калибрами 4, 5, 7, 12 и 14 дюймов, длиной канала ствола в 50–52 калибра, относительной мощностью 600 тм на дм3 и глубиной нарезов 1 %. При этом от него требовалось просчитать не только баллистику и веса, но и ожидаемую живучесть таких стволов. Конструкция крупнокалиберных орудий должна была обязательно предусматривать лейнирование и применение затвора Велина с обтюратором Банжа, приобретение лицензии на который у фирмы Виккерса император считал неотложной задачей.
С учетом столь жестко заданных параметров, Николай попросил полковника также дать предложения по технологии легирования стали, потребной для выделки новых орудий, разрешив привлечь к решению этой задачи специалистов-металлургов по выбору Бринка. Причем государь даже предложил варианты возможных ее рецептур, вручив полковнику записку с процентным содержанием легирующих добавок!
Будучи серьезным ученым-артиллеристом, Бринк был до глубины души поражен как неожиданной осведомленностью царя в тонкостях его пушечного дела, так и еще больше – всеми этими свалившимися на него как гром среди ясного неба цифрами и процентами. Видя неподдельное изумление на лице гостя, император хитровато усмехнулся и доверительно поведал Антону Францевичу, что все это – и предложенные варианты химсостава стали, и общие параметры пушек, и ориентировочные массы их снарядов и зарядов, – задается на проработку Бринку, исходя из особо конфиденциальной информации, «счастливо полученной нашей агентурной разведкой, о ведущейся сейчас секретной разработке подобной линейки орудий в Североамериканских Штатах».
Внимание! Это не конец книги.
Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?