Текст книги "Пустота"

– Я это знаю, так и что с того? – глядя на товарища, спросил я.

– А то, что по всем прикидкам метан весь должен был распасться за относительно короткий по космическим меркам период, всего десять – двадцать миллионов лет!

– Но этого не произошло, видимо, его запасы откуда-то пополняются, – заключил я. – Вот только откуда?

– А вот это как раз мы и должны понять, друг мой. – Он посмотрел на меня. – Есть разные гипотезы источников происхождения метана на этом шарике, некоторые из них, надо признать, весьма экзотичны… О, кажется, приехали! – глядя вперёд сквозь остекление кабины, сказал Егор.

Он остановил вездеход, мы накинули на головы шлемы и вышли. До реки было метров двадцать, берег в этом месте был ровный, так что мы могли легко приблизиться к ней. «Вода» была чиста и прозрачна. В ровной, словно зеркало, поверхности отражались берега и оранжевое небо Титана. Я подошел к самому краю, где метано-этановая гладь встречалась с берегом, присел на колени, осторожно окунул пальцы в густую маслянистую жидкость. Руку тут же обдало холодом – система терморегуляции скафандра не была рассчитана на погружения в местные водоемы. – Ну, как водичка? – стоя за спиной, поинтересовался Егор.

– Холодновата слегка, – поднимаясь на ноги, ответил я.

– Жаль, а то я как раз собирался искупаться. Так и что нам, собственно, тут надо? – оглядываясь вокруг, спросил он.

– Ну, нам нужна ровная площадка размером метров двадцать на двадцать с доступом к воде. На ней должны поместиться топливная станция, станция переработки льда, генератор и цистерны для хранения метана и кислорода.

– Это место не подойдёт? – спросил Егор.

Я осмотрелся. Склон, на котором мы стояли, скатывался к реке под углом градусов двадцать.

– Крутоват бережок, надо найти что-то более пологое.

– Тогда можем прогуляться вверх по течению, посмотреть там, – предложил Егор.

– Пешком? – спросил я.

– Да, почему бы и нет.

Оставив ровер, мы отправились вдоль речного русла на север, в сторону гор.

– Ну так и всё-таки, откуда здесь метан? – спросил я, продолжая наш разговор.

– Ну, – Егор усмехнулся, – я вообще-то микробиолог, и это совсем не моя научная сфера, но вроде бы есть предположения, что его запасы пополняются из недр самого Титана. Здесь, глубоко под поверхностью, – он притопнул ногой, – под слоем льда расположен жидкий океан из смеси воды и аммиака. Так вот есть гипотезы, что там, в глубине, протекают химические реакции, в результате которых образуется метан.

– А на поверхность он, значит, попадает вместе с извержениями, – заключил я.

– Да, благодаря криовулканам.

Мы продолжали шагать вдоль речного русла. Местность была в меру пересечённая, холмистая. То тут, то там под ноги периодически попадались крупные валуны. В разговорах мы называли их камнями, хотя они не имели ничего общего с нашими земными булыжниками. Как и всё здесь, на поверхности, они состояли из водяного льда, были округлыми, похожими на гальку, что часто встречается на Земле на берегу рек или океанов. Эти ледяные глыбы явно несли на себе следы эрозии. Я поднял с земли одну такую ледышку размером с мой кулак, замахнулся и бросил. Бросок вышел слабый, но в условиях низкой гравитации этого оказалось достаточно, чтобы запустить её метров на сто.

– Думаю, когда человечество окончательно закрепится в космосе, появится много новых видов спорта, – следя за полётом булыжника, прокомментировал Егор. – Только представь себе, скажем, низкогравитационный волейбол. Или теннис…

– Или шахматы, – с сарказмом добавил я.

Взобравшись на очередной холм, мы остановились. Я оглянулся в поисках нашего ровера, однако его не было видно, он был скрыт от нас за рельефом, хоть мы и отошли от него всего метров на двести. На востоке, по правую руку от нас, всё так же медленно текла углеводородная река, на севере вздымались горы, а на западе, на удалении километра или чуть более, сквозь дымку атмосферы белели купола нашей базы.

– Смотри, вот, кажется, подходящее место, – вытянул руку Егор.

Я взглянул куда он указывал, там, выше по течению, берег становился более пологим. Холм, на котором мы сейчас стояли, плавно понижаясь, перетекал в равнину.

– Идём, глянем, – сказал я.

Мы стали спускаться короткими кенгуриными прыжками. Наконец оказавшись внизу, мы осмотрелись.

– Да, это однозначно то, что нам нужно, – оглядываясь кругом, сказал я. – Вот здесь можно будет установить цистерну для метана, а там, – я указал рукой, – станцию переработки льда.

Егор направился куда-то в сторону русла реки, я же тем временем включил экранчик закреплённого на правой перчатке радиокомпаса и засёк направление на маяк базы. Затем повторил то же самое в отношении радиомаяка вездехода. Сопоставив углы, я прикинул расстояние от себя до нашего жилья. Выходило, что удаление от базы до будущей станции обеспечения будет составлять порядка тысячи метров. Больше, чем мы рассчитывали, но в целом приемлемо.

Оглянувшись, я увидел Трофимова. Он сидел метрах в пятнадцати, преклонив колено, возле самой «воды», с интересом рассматривая что-то на земле.

– Что там у тебя? – спросил я.

– Не знаю пока. Лучше глянь-ка сам.

Я двинулся в его сторону. Приблизившись, встал возле него, наклонился, пытаясь понять, что же он такое разглядел.

– Смотри. – Он указал на небольшой, сантиметров десять в диаметре, булыжник. Один из тысяч лежавших здесь, на берегу. – Видишь?

– Это просто кусок льда, Егор.

– Дурак. Ты не на камень смотри! На землю! Видишь?

Я пригляделся и заметил борозду, тянущуюся от камня по ледяному песку в сторону, прочь от реки.

– Что это? Такое ощущение…

– Будто этот булыжник катился по земле, – закончил за меня Трофимов. – Причём вверх по склону.

– Странно. Но как это возможно?

– Не знаю пока, – сказал он, поднимаясь на ноги и отряхивая комбинезон. – И он тут такой не один, видишь, у остальных тоже есть похожие следы.

Я осмотрелся, и в самом деле, вся земля под нашими ногами была испещрена бороздами. Некоторые из них были глубокие, сантиметра два, иные, напротив, почти не заметны.

– Трофимов, Фролов, как там у вас дела? – послышался в наушниках голос Даши.

– Эм… Отлично, нашли хорошую площадку для станции примерно в километре от базы, – глядя на странные борозды под ногами, ответил я. – И ещё тут что-то необычное с почвой.

– Что необычное? – спросила она.

– Пока не знаем, – включился в разговор Трофимов, – возможно, воздействие каких-то погодных явлений или чего-то ещё. Сейчас сложно сказать, но выглядит это всё очень любопытно. Нужно будет показать это остальным, может быть, взять пробы, провести анализы.

– У нас пока нет научного оборудования, мы сможем спустить его не ранее чем через неделю, – ответила Дарья.

– Да, я знаю. Боюсь, за это время здесь уже ничего не останется, все смоет первым же дождём, – ответил Егор.

Даша ненадолго задумалась.

– Хорошо, где именно сейчас вы находитесь? – спросила она.

– От базы на северо-восток, удаление примерно километр, на самом берегу реки, – ответил я.

– Окей, мне нужно посоветоваться с ребятами, свяжусь с вами через пару минут, конец связи.

Дарья отключилась.

– Надо бы это все заснять, – сказал я, указывая на землю вокруг. – Показать парням, может, Ву или кто-нибудь ещё смогут сделать выводы по фотографиям.

Я включил камеру и начал подробно документировать странные борозды, Егор тем временем бродил поблизости, тоже изучая их.

– Смотри, а вот здесь поверхность уже нормальная, – сказал он, отойдя от меня метров на десять.

Он аккуратно, стараясь ступать по собственным следам, прошёлся в другую сторону.

– И вот здесь тоже, – остановившись, сказал он.

– Выходит, ширина аномалии порядка пятнадцати – двадцати метров, – оторвавшись от съёмки, прикинул я.

– Да, знаешь, у меня складывается такое впечатление, будто здесь что-то тащили волоком. Что-то широкое, может быть, типа ковра…

Я удивлённо посмотрел на него, наши взгляды пересеклись.

– Бред какой-то, правда? – глядя на меня, сказал он.

В наушниках скафандра щёлкнуло, зашипело, и в них вновь раздался голос Даши:

– Так, друзья, вы на связи? – спросила она.

– Да, слушаем тебя, – ответил Егор.

– В общем, вам приказ возвращаться. Большая часть научного оборудования всё ещё на «Армстронге», но, к счастью, у нас на шаттле завалялось несколько полевых исследовательских комплектов, Андерсон, Ву, Барбьери и Нортон сейчас как раз готовят один из них. Им нужен ровер, так что чем скорее вы доедете на нём до базы, тем лучше. Затем Фёдор отвезёт их к месту.

– Эй, а как же я, это ведь моё открытие! – в голосе Трофимова зазвучала обида.

– Прости, Егор, но кто-то из вас нужен мне здесь.

– Хорошо, мы поняли тебя, возвращаемся, – сказал я.

Мы двигались назад к вездеходу так быстро, как это нам позволяла низкая гравитация Титана. Егор шёл позади меня, голосовой канал ближней связи между скафандрами был открыт, так что я прекрасно слышал в наушниках его обиженное сопение.

– Слушай, ты ведь биолог, какое тебе дело до этих камней? – спросил я, прерывая затянувшееся молчание.

– Да, я биолог. А Андерсон – астрофизик, Нортон – метеоролог, Барбьери – планетолог. Какое им дело до этих камней? – язвительно ответил Егор.

– У тебя впереди много работы по профилю, ты наверняка сделаешь ещё кучу открытий в своей области.

– Да, – соглашаясь, вздохнул он, – но, понимаешь, здесь мы столкнулись с чем-то совершенно новым, из ряда вон, и я первый наткнулся на это… ну нет, конечно, мы вдвоём наткнулись, но я хочу сказать, что я сделал это первым из нашей научной группы. И после этого мне, значит, говорят: «Извините, но в ровере мест маловато, так что придётся вам остаться на базе, пока другие будут изучать вашу находку».

– Эй, – меня вдруг осенило. – Так а в чём проблема? Может, просто ты их отвезёшь, а не я?

– Не знаю, почему бы и нет. Я мог бы, я обращаюсь с вездеходом не хуже. Но Даша ведь приказала…

– Да они там просто, похоже, впопыхах не подумали толком, – прервал я его – Однозначно будет лучше, если ты поедешь вместо меня… Вот чёрт, – я остановился, глядя на восток. Там, за рекой, небо из оранжево-жёлтого превратилось в тёмно-бурое. Густые тучи несли с собой дождь. И несли, похоже, в нашу сторону.

– Как думаешь, скоро дойдёт до нас? – спросил я, указывая в сторону надвигающегося ливня.

Егор остановился рядом, глядя на тёмный горизонт.

– Не знаю, трудно сказать. Когда мы только подъехали к реке, эти облака висели где-то вдали, над горизонтом, а сейчас они уже почти здесь. Тут, в этом мире всё иначе, не как на Земле.

Мы вновь двинулись к роверу, максимально ускорившись, делая длинные прыжки метра по полтора – два, едва не теряя при этом равновесие.

– База «Антей», ответьте Фролову, база, ответьте Фролову… – вызывал я на ходу.

– Здесь Кусто, слушаю тебя, Фёдор.

– Жаклин, передай Дарье и остальным: с востока к нам идет ливень, боюсь, времени на изучение найденной нами с Егором аномалии может не оказаться. Если он накроет нас, то все следы просто-напросто смоет.

– Поняла тебя…

В наушниках щёлкнуло, и в разговор вклинился новый голос.

– Фёдор, это Макс. Мы тоже наблюдаем тучи отсюда. Как скоро вы сможете вернуться?

– Думаю, примерно через десять минут, если не возникнет никаких проблем.

– Хорошо, постарайтесь поторопиться.

Взобравшись на вершину очередного холма, мы наконец увидели ровер. Он всё так же стоял у берега реки, дожидаясь нас. Спустившись к нему, мы залезли внутрь. Егор закрыл дверь, а я, не снимая шлема, уселся на место водителя. Здесь не было руля или педалей, движение вездехода полностью контролировалось с помощью джойстика на правом подлокотнике водительского кресла. Кроме того, разумеется, была возможность переключиться в автоматический режим, в этом случае машиной управлял искусственный интеллект. Сейчас, конечно, у нас не было времени на то, чтобы отдавать всё под контроль автопилота, так что я, схватившись за рукоять управления, толкнул её вперед.

Загудели электромоторы, ровер плавно тронулся с места, постепенно набрав свою «крейсерскую» скорость, 20 км/ч. Я направил его в сторону базы, стараясь по возможности двигаться наиболее коротким путем.

Мы ехали, плавно перекатываясь по камням. В кабине стояла напряжённая тишина, я целиком был занят управлением, Трофимов о чём-то думал.

– Слушай, – прерывая молчание, сказал он, – а ведь вчера, когда мы прилетели, шёл дождь, так?

– Да, и что? – объезжая очередной крупный валун, ответил я.

– Получается, что бы ни оставило эти следы, они появились уже при нас!

– Да, пожалуй, – согласился я. – Их бы просто смыло.

– И сейчас смоет.

– Знаешь, честно говоря, всё это как-то жутко, – сказал я.

– Жутко интересно, – добавил Егор.

Наконец мы доехали до холма, на вершине которого располагалась наша база. Вездеход без особого труда взобрался вверх по некрутому склону. Возле восточного входа я заметил группу ожидающих нас людей.

– Эй, мы здесь! – послышался в наушниках голос Ву.

Я подъехал к ним и резко остановил машину.

– Ладно, удачи, – сказал я, покинув кресло водителя, занявшему его вместо меня Трофимову.

Я открыл люк и выбрался наружу. Там меня уже ждали товарищи. Трое из них были, что называется, налегке, а вот четвертый, Барбьери, нёс на спине большой ранец. В нём, как я знал, находились различные научные инструменты. Конечно, возможности этого набора были несопоставимы с возможностями полноценной лаборатории, но он, по крайней мере, позволял собирать образцы и делать кое-какие измерения.

– Ну что там, что вы нашли? – подскочив ко мне, спросил Нортон.

– Не знаю, сложно описать. Как будто что-то двигало камни возле реки. В общем, лучше увидеть самому.

– Эд, у нас мало времени, – выглядывая из люка вездехода, поторопил его Барбьери.

Я посмотрел на небо, тучи, бывшие до того где-то в стороне, уже почти нависли над нами. Нортон загрузился в ровер вслед за остальными, люк захлопнулся. Егор плавно развернул вездеход и направил его в сторону реки. Я стоял на вершине холма, глядя им вслед. По рации, в наушниках, я слышал, как Барбьери подгонял Трофимова, опасаясь, что они могут не успеть до начала ливня. И, судя по тому, как быстро менялась погода, эти опасения не были безосновательными.

Я отключил радиоприёмник скафандра и вновь взглянул на небо. Прав был Егор, здесь, в этом мире, всё было совершенно иначе, чем на Земле. Буро-коричневые кучевые облака, неслись надо мной на колоссальной высоте в двадцать – тридцать километров, движимые мощными ветрами. В это же время здесь, на поверхности, стоял почти полный штиль. Тучи стремительно затягивали небо, делая и без того сумрачный день Титана ещё более тёмным. Я вновь глянул в сторону реки, вездехода уже не было видно, очевидно, он скрылся среди холмов. Вдруг что-то ударилось сверху о визор шлема, растеклось маслянистой пленкой, ухудшив обзор. Одна за другой с неба начали сыпаться тяжёлые, крупные капли. Словно в замедленной съёмке, они неторопливо опускались сквозь плотную атмосферу и, ударяясь о поверхность, растекались бесформенными тёмными кляксами. Я подставил дождю руку, и несколько капель упали мне прямо в ладонь. Я не опасался «промокнуть», поверхность моего скафандра прекрасно отталкивала смесь метана и этана, из которой состояла вся местная гидросфера. Жидкость, стекая по моему скафандру, собиралась в круглые шарики и медленно скатывалась вниз, к ногам.

– Похоже, не успели, – тихо, сам себе, прошептал я.

Я повернулся и зашагал к ближайшему шлюзу.

Спустя полчаса вернулась группа, отправившаяся к аномалии, мы все столпились в тамбуре, встречая их.

– Так, значит, ничего? – глядя на учёных, спросила Жаклин.

– Не-а, когда мы доехали до места, уже вовсю хлестал дождь. Он стер всё, что видели Егор и Фёдор, – стягивая терморегулирующую подкладку скафандра, ответил Барбьери.

– Мы взяли несколько образцов грунта, но вряд ли это что-то даст. Какова бы ни была природа этого явления, не думаю, что оно могло как то повлиять на состав почвы, – добавил Ву.

– Зато у нас была прекрасная возможность взять образцы дождевой жидкости, – вытаскивая из рюкзака криоконтейнер с собранной влагой, сказал Нортон.

– Фёдор, ты ведь сделал фотографии этого… ну, явления? – глядя на меня, спросил Андерсон.

– Конечно. – Я кивнул. – Я успел отщёлкать штук пятнадцать или двадцать снимков, прежде чем Даша приказала нам возвращаться.

– Ну, хоть что-то у нас есть, – пробубнил расстроенный Трофимов.

Мы дождались, когда ребята переоделись, после чего направились в жилую секцию. Я подключил свою камеру к одному из компьютеров и вывел фотографии на монитор.

– Ну что, кто-то что-то может сказать? – глядя на снимки, спросил Андерсон. – Ву? – обратился он к геологу.

– Уфф, честно говоря… даже не знаю, никогда такого не видел, – покачивая головой, ответил тот.

– Я как-то смотрел программу в Сети про движущиеся камни в Неваде, – из задних рядов произнёс Рик Харрис. – Там рассказывали про огромные валуны весом под несколько центнеров, они сами собой ползали по дну высохшего соляного озера и оставляли странные следы вроде этих. – Он указал на монитор. – Причём известен этот феномен был очень давно, ещё с начала двадцатого века, кажется. Тогда это всё объясняли чертовщиной.

– Да, я тоже слышал эту историю, – подтвердил Ву. – Нам её рассказывали ещё в университете. Насколько я помню, потом объяснение этого явления всё-таки было найдено. Кажется, виной всему оказались мощный ветер и тончайшая корка льда, которой покрывалась поверхность того озера зимой, так что камни просто катились по ней. Нет, здесь что-то другое, – он вновь взглянул на фотографии, – что-то совсем другое.

– Егор говорит, что это явление могло возникнуть не больше суток назад. Вчера, когда мы садились, шёл дождь, если бы эти следы, – я указал на монитор, – были оставлены раньше, то их просто бы смыло.

– Да, это очевидно, – согласился Барбьери.

– Значит, это не столь уж редкое явление здесь, на Титане, если, едва прилетев сюда, мы сразу же с ним столкнулись, – заключил я.

– Возможно, ты прав, – согласилась со мной Ларсен. – А возможно, это в самом деле что-то редкое и нам просто повезло.

– Ну, или не повезло, учитывая, что мы не успели провести никаких исследований, – добавила Дарья. – Ладно, – вздохнула она, – предлагаю не зацикливаться на этом. Что бы это ни было, это пока останется для нас загадкой. У нас впереди ещё куча работы, нужно заканчивать обустройство базы.

Часть 4. Неизвестное

* * *

««…НАЧАЛО СООБЩЕНИЯ…»»

Начальнику колонии «Кларк» Маркусу Левински от командира МТКК «Нил Армстронг» Дарьи Климовой.

Приветствуем вас с поверхности Титана! Вчера, во вторник, в 17:05 по Гринвичскому времени мы совершили успешную посадку на этот спутник Сатурна! Обстановка на поверхности в целом соответствует нашим ожиданиям, на данный момент мы завершаем развёртывание основной базы. В соответствии с утверждённым перед полётом планом позывной базы – «Антей». Как я упоминала ранее, помимо базы «Антей», мы намерены развернуть дополнительную научную станцию, «Озёрная», на удалении примерно восьмидесяти – ста километров на юг. Это позволит нам расширить географию наших исследований и тем самым получить больше данных, которые, возможно, пригодятся нам в будущем для колонизации этого небесного тела

С момента высадки ситуация в коллективе заметно улучшилась, смена обстановки, большое количество работы и перспективы новых открытий положительно повлияли на людей. Конечно, высадка многое изменила, позволив всем нам, в том числе и профессору Андерсону, отвлечься от тяжёлых мыслей о судьбе Земли.

Как бы то ни было, мы продолжаем выполнять миссию согласно плану. В ближайшие дни мы примемся за развёртывание станции «Озёрная», а в дальнейшем и за осуществление основной научной программы экспедиции.

Командир МТКК «Нил Армстронг» Дарья Климова.

««…КОНЕЦ СООБЩЕНИЯ…»»

««…НАЧАЛО СООБЩЕНИЯ…»»

Начальник колонии «Кларк» Маркус Левински командиру межпланетного космического корабля «Нил Армстронг» Дарье Климовой.

Поздравляем вас с успешной высадкой на поверхность Титана! Это поистине исторический момент, жаль, однако, что он оказался омрачён такими ужасными обстоятельствами. Я надеюсь, что все психологические неурядицы в вашей команде не повлияют на успешность миссии, и особенно на успешность вашего возвращения. Мы понимаем, насколько тяжело вам сейчас приходится, и искренне сожалеем, что ничем не можем помочь. Мы и сами в определённой мере столкнулись с теми же трудностями, что и вы. Пускай с момента Катастрофы минуло уже несколько месяцев, многим из нас до сих пор тяжело свыкнуться со всем, что произошло на Земле. Тем не менее у нас есть то, что поддерживает нас, а именно – наша цель, цель выжить, цель сохранить человечество, не только наш биологический вид, но и нашу культуру, нашу историю. Эта идея поддерживает нас, заставляет слаженно работать, невзирая на все разногласия.

На данный момент нам удалось более чем в два раза увеличить производительность нашей пищевой промышленности, что в теории должно перекрывать потребность в еде всех жителей нашей колонии, а так же некоторых других баз и станций. Главной нашей проблемой на сегодняшний день является острая нехватка населения, нам попросту не хватает рук для выполнения всех проектов, столь необходимых для дальнейшей жизни здесь, в этом пустынном, пыльном мире. В связи с этим на прошлой неделе мы, совместно с колонией «Королёв» официально утвердили масштабную демографическую программу по увеличению популяции людей на Луне и прилегающих к ней космических станциях. Предвосхищая ваши вопросы, скажу, что да, нам известны риски, связанные с вынашиванием и рождением детей в условиях низкой силы тяжести, однако мы вынуждены пойти на этот шаг по вполне очевидным причинам. По всей видимости, наше поколение будет последним поколением людей, способных жить на Земле, поскольку организмы наших потомков уже не смогут противостоять мощной гравитации нашей родной планеты. И как бы печально это ни звучало, это всё же лучше полного вымирания человеческого вида. «Per aspera ad Аstra» – «сквозь тернии к звёздам», именно такой путь теперь уготован людям. Космическая экспансия – отныне единственная возможность выжить для нас. Теперь, когда у людей больше нет возможностей вернуться назад, в комфортные условия родного мира, мы вынуждены будем приспосабливаться к условиям космоса, для чего последующим поколениям придётся перестроиться как психологически, так и физиологически.

Что же касается вашей работы на Титане, то, невзирая на всё произошедшее, не стоит недооценивать данные, которые вы получите в ходе вашей экспедиции. Ваш опыт выживания в этом холодном, неприветливом мире наверняка будет крайне полезен, пускай и не нам самим, но, возможно, нашим потомкам, когда настанет их черёд осваивать далекие уголки Солнечной системы. Так что теперь значимость вашей миссии высока как никогда прежде. И мы всё так же рассчитываем на вас и на ваше возвращение.

Начальник колонии «Кларк» Маркус Максимилиан Левински.

««…КОНЕЦ СООБЩЕНИЯ…»»

Я закончил читать пришедшее с Луны послание и взглянул на Дашу. Она сидела рядом, на своей кровати, забравшись на неё с ногами и упёршись спиной в стенку, с любопытством смотрела на меня.

– Когда это пришло? – спросил я, указывая на планшет.

– Несколько часов назад, когда вы ещё были на орбите.

Я задумчиво кивнул, погладил поросший щетиной подбородок.

С момента нашей высадки прошло уже две недели. За это время мы практически полностью закончили обустройство обеих баз, развернув всё необходимое для жизнеобеспечения оборудование. Я, Харрис, и Кусто буквально только что вернулись из очередной «командировки» на орбиту, в ходе которой мы забрали с корабля последнюю партию полагавшегося для работы на Титане снаряжения. Дарья, была вынуждена остаться на поверхности, чтобы руководить работами по достройке озёрной станции.

– Так значит, они собираются рожать детей на Луне, – подытожил я, закрывая прочитанное сообщение. – Рискованно, учитывая, что никто толком не знает, как будет развиваться плод в условиях слабой лунной гравитации.

– А что ещё остается. На Землю-то в демографическом плане теперь надежды нет, а восстанавливать человечество как-то надо, – пессимистично сказала Даша. – К тому же, я слышала, у них там на «Королёве» как раз изучали этот вопрос. Вроде бы к моменту нашего отлёта они даже дошли до исследований на шимпанзе. Так что кое-какие данные, в том числе и экспериментальные, у них, я думаю, уже есть.

– Да, наверное, – согласился я. – Надеюсь, у них всё получится, потому что если нет, то человечеству точно крышка.

Я вновь взглянул на неё, она смотрела на меня, кокетливо улыбаясь.

– Эй, – я приблизился к ней, обнял её длинные изящные ноги. – А что, если нам с тобой тоже как-нибудь подумать над улучшением демографии? – прошептал я.

– Может быть, но не раньше, чем прибудем на Луну. Пока что новые члены экипажа нам ни к чему, – улыбаясь, ответила она.

На самом деле сейчас, по прибытии в систему Сатурна, у нас было не так много времени, которое мы могли бы проводить вместе. На борту «Армстронга» было просто слишком много работы, которую мы выполняли посменно, дежуря каждый по двенадцать часов, пересекаясь лишь пару раз в сутки. Здесь же, на Титане, мы жили по общему графику вместе со всеми, просыпаясь в восемь и засыпая в двадцать четыре часа по Гринвичу. Однако график этот опять же был столь насыщенный, что личного времени у каждого из нас оставалось в лучшем случае час – полтора в сутки. И вот сейчас, когда выдалась как раз одна из таких свободных минут, мы не упустили случая ею воспользоваться.

Я бросил взгляд на дверь комнаты, убедившись, что она надёжно закрыта, и вновь повернулся к Даше. Нависнув над ней, аккуратно потянул за молнию на её груди. Медленно расстегнув замок, я плавно стянул с неё комбинезон. Она не сопротивлялась, позволяя мне проявлять инициативу. Раздев её, я позволил уже ей проделать похожие манипуляции с моей одеждой, после чего вновь приблизился к любимой. Нежно прижался, обхватив за талию, она в ответ обвила меня своими ногами. На какое-то время мы слились в одно целое, двигаясь в такт биению наших сердец. И пусть за стеной всего в полуметре от нас царил адский холод, нам двоим было жарко.

Это был не первый раз, когда мы занимались любовью в ходе нашей миссии, и, наверное, даже не тридцать первый. И чёртовы хитрецы из «Юнайтед Аэроспейс», явно предполагали это, включив в состав медикаментов нашей экспедиции самое совершенное противозачаточное средство, которое могла предложить фармакология конца двадцать первого века, ибо, как и говорила Дарья, «пополнение» экипажа вдали от дома нам было совершенно не нужно. Вообще занятие сексом вне Земли, несмотря на всю кажущуюся романтичность, штука довольно своеобразная, требующая опредёленной сноровки от обоих участников сего действа. Сложнее всего, конечно же, в полной невесомости, в этом случае совершенно необходима жёсткая фиксация обоих субъектов не только друг относительно друга, но и относительно окружающего пространства путём удержания за стены и поручни. В противном случае все движения становятся совершенно холостыми, оба тела при этом хаотично вращаются, двигаясь вокруг общего центра масс, то и дело больно ударяясь о переборки, углы и различные предметы окружающего интерьера. Внешне это всё напоминает скорее какую-то нелепую возню, нежели изящное соитие двух влюбленных. С наличием гравитации всё становится несколько проще, однако, если оная гравитация всё же сильно меньше земной (как, например, на поверхности Луны или Титана), то это тоже нужно учитывать. Тогда приходится либо надёжно фиксироваться в пространстве путём удержания за что-нибудь, как в случае с полной невесомостью, либо стараться по возможности избегать чрезмерно интенсивных, резких движений. Иначе синяков и различных ушибов просто не избежать.

Насытившись наконец друг другом, мы расслабленно лежали вдвоём на тесной одноместной кровати. Где-то за стеной бродили люди, кипела работа, нам же было всё равно, мы просто наслаждались редкой возможностью побыть наедине. Я зарылся лицом в Дашины густые рыжие волосы, прижался лбом к её нежной щеке. Было приятно чувствовать её запах, ощущать тепло её тела.

– Как думаешь, какими они будут? – глядя куда-то в потолок, задумчиво спросила она.

Я приподнялся над кроватью, заглянул ей в глаза, наши взгляды пересеклись.

– Ты про наших детей? – спросил я. – Ну, не знаю. – Я откинулся обратно на подушку, мечтательно подложив руку под голову, постарался представить внешний облик следующего поколения людей. – Высокими, наверное… и худыми, с тонкими, хрупкими костями.

– Ты думаешь, они будут некрасивыми? – спросила она.

– Нет. – Я пожал плечами. – Они будут просто другими, не такими, как мы. Не столь сильными и крепкими, но зато лучше приспособленными для жизни в космосе.

– И совсем не приспособленными для жизни на Земле, – с грустью сказала Даша.

– Всё имеет свою цену, – философски ответил я.

– Я думаю, они будут похожи на эльфов, – зевнув, мечтательно проговорила она. – Помнишь, как в том фильме?

– «Властелин колец»? – вспомнил я название старинной кинокартины, что мы как-то смотрели за пару недель до старта. – Да, было бы неплохо.

Вдруг в дверь постучали.

– Чёрт, ну что там ещё? – раздосадованно вздохнул я.

– Эй, ребята, вы тут? – послышался из-за двери голос Кусто.

– Да, мы тут были немного заняты, что-то случилось? – ответила Даша.

– Я вызывала вас обоих по внутренней связи, но ваши планшеты выключены. У нас ЧП, нужно ваше присутствие в центре управления.

– Чёрт, – подрываясь с кровати, выругался я. – Что там стряслось?

Мы как могли быстро оделись и направились в центр управления – небольшую, заставленную огромным количеством мониторов и различной электроникой комнату, из которой осуществлялся контроль над всеми системами базы «Антей». Отсюда же поддерживалась радиосвязь с кораблём и со станцией «Озёрная».

– Доклад! – ворвавшись в тесное, заполненное взволнованными людьми помещение, выкрикнула Дарья.

– Мы потеряли контакт с Озёрной, – не отрываясь от экранов, жуя зубочистку, мрачно ответил Вильямсон.

Не желая лезть в гущу собравшейся толпы, я остановился в дверном проёме, наблюдая за происходящим из-за спин товарищей. Вдруг кто-то тронул меня сзади за плечо, я обернулся, это оказался Андерсон. Я отступил в сторону, пропуская начальника вперёд.

– В чём причина? – строго спросила Дарья.

– Сейчас вот как раз разбираюсь, – стуча по клавиатуре, ответил Мейс. – Хм, странно… – пробормотал он. – Похоже, у нас какие-то проблемы с ретранслятором номер два, смотри, – он ткнул в монитор, указывая на что-то Дарье. – Видишь, сигнал с него вроде бы идёт, но в нём ничего нет, он совершенно пустой, нет даже базовых данных телеметрии самого передатчика.