Текст книги "Московская дева"

Глава пятая

Шлагбамм хозяйским жестом открыл скрипучую покосившуюся дверь и скрылся в чреве избы. Выждав пару минут, мы с Сашей подползли сквозь густую траву к бревенчатой стене (в спину зловеще ухал залётный филин)и осторожно приникли к окну с выбитыми стёклами.

Обстановка внутри выглядела самой простой. Посреди избы стоял длинный широкий стол, вдоль которого тянулись две лавки. В углу притаился приземистый массивный сундук с откинутой крышкой – пустой, надо полагать. Другой угол занимала русская печь с полатями. А больше ничего и не было. Либо колдун-травник жил аскетом и обходился малым, либо, вернее, во время исторического штурма избы перепетуевцы частью имущества всё-таки поживились… Скудный интерьер дополняли обширные кружева паутины на потолке и стенах. Но в целом разменявшая второе столетие изба выглядела неплохо. Хотел бы я так выглядеть в её возрасте…

Между тем Шлагбамм времени зря не терял. Первым делом он достал из рюкзака пачку свечей, зажёг и расставил их по периметру стола. Затем наклонился и, откинув невидимый люк, нырнул в подпол. Не было его минуты три. Мы с Сашей тревожно переглянулись инфракрасными окулярами. Залётный филин разразился издевательским уханьем.

Когда Арнольд Иванович вылез на поверхность, в руках у него были какие-то бумажные листы, которые он положил на стол. Мы с Сашей, не сговариваясь, навели оптику на резкость. Стало видно, что листы пожелтели от времени и покрыты неровными строчками тускло-багрового цвета.

Далее Шлагбамм принялся извлекать из рюкзака и вдумчиво раскладывать на столе разные предметы. Это были самые обычные предметы, однако здесь и сейчас – в глухом лесу, в ночное время – они выглядели странно. На столешницу легла пачка канцелярских скрепок, затем стопка официальных бланков с гербом города Перепетуева и, наконец, Шлагбамм достал из рюкзака портфель. Обычный портфель, с которым люди ходят на службу в свои конторы. А когда Арнольд Иванович выудил длинный кухонный нож и неторопливо попробовал пальцем остроту лезвия, мой напарник затрепетал, – я почувствовал это даже на расстоянии.

Совершив манипуляции, Шлагбамм уселся на скамейку и посмотрел на часы. Я машинально сделал то же самое и внутренне сжался: без пяти минут полночь. Залётный филин панически заухал, и уханье прозвучало неким предупреждением. Саша судорожным жестом рванул из подмышки табельное оружие. То же самое сделал я. Теперь мы были готовы к любому повороту событий.

Ровно в ноль часов Шлагбамм вытер пот со лба и поднялся. Воздел руки призывающим жестом. Скосил глаза в один из пожелтевших листов.

– Духи четырёх субстанций! Земляные, водяные, воздушные и огненные! Элементалы и стихиали! К вам обращаюсь я, друзья мои! – начал он читать срывающимся голосом. – К силе вашей взываю! Помощи вашей ищу!.

Я обмер. Ничего себе, механик-наладчик! Из курса прикладной демонологии в Перепетуевской высшей следственной школе я помнил, что для обращения к духам четырёх стихий нужны нешуточные колдовские способности и смелость Ван Дамма, проявленная в фильме «Кровавый спорт»… А Шлагбамм тем временем, побормотав что-то невнятной скороговоркой, повысил голос:

– Не с пустыми руками пришёл к вам! Не задаром прошу помочь! Жертвоприношение готово, и будет оно обильным!.

С этими словами Шлагбамм резким движением разорвал целлофановый пакетик, высыпал содержимое на стол и начал размеренно ломать канцелярские скрепки – одну за другой. Вскоре на столешнице образовалась горка мелких стальных обломков.

Под низким сводом избы раздался какой-то звук, напоминающий недовольный вздох.

Не останавливаясь на достигнутом, Шлагбамм взял со стола стопку официальных бланков и принялся палить их, один за другим, на свечах. Прогоревшие листки он бросал в печное устье.

По избе прошёл лёгкий ветер. Пламя свечей задрожало. Паутина на стенах и потолке завибрировала. Шлагбамм замер.

– Чую ваше приближение, – хрипло сказал он, засучивая рукава спортивной куртки. – Вы уже рядом, вы уже спешите… Ко мне, элементалы! Ко мне, стихиали!.

Он затрясся, как в лихорадке, схватил запасённый нож и принялся кромсать ни в чём не повинный портфель. Клочья искусственной кожи разлетались по всей избе. При этом Шлагбамм, задыхаясь и подглядывая в пожелтевшие листы, вышёптывал заклинания. Доносились обрывки фраз: «Именем того, чьё имя не называемо…», «На радость мне, на ужас ворогу…», «Встаю, проклятьем заклеймённый!.» Зубы его клацали, глаза горели, как угольки, ноги мелко приплясывали, и вообще фигурант выглядел неадекватно. Мы с Сашей в страхе обнялись.

Сбросив на пол изрезанный в лоскуты портфель, Шлагбамм принялся его топтать. Было в этом нечто от пляски каннибала на костях съеденного миссионера.

– Хватит! – раздался вдруг под сводом избы негромкий низкий голос. В голосе звучали нотки досады и усталости. – Будем считать, что жертвы приняты. Говори, зачем позвал? Чего хочешь? А впрочем, судя по жертвоприношению, всё ясно…

Шлагбамм резко опустился на лавку, словно подломились колени.

– Да, – подтвердил он надтреснутым голосом. – Всё, как в прошлый раз…

В воздухе под потолком избы соткалось небольшое облако, карикатурно похожее на толстого носатого человечка а-ля Карлссон. Очевидно, дежурный элементал. Или стихиаль. Мы с Сашей обомлели.

– Опять чиновников мочить… – проворчало существо-облако. – Не надоело ещё?

– Надоело! – надрывно сказал Шлагбамм. – До смерти надоело! Но что делать? Был намедни у нового градоначальника, так ещё хуже старого. Тот хоть выслушал до конца, а этот сразу от ворот поворот. Нету, мол, никакой возможности помочь, бюджет больно хилый… Приходи, мол, в следующем году, а лучше через два… Наказать его надо, чтоб неповадно было! Чтобы знали, как простых налогоплательщиков мурыжить…

Квази-Карлссон вздохнул и поскрёб бесплотной рукой призрачный затылок.

– Ладно, – сухо сказал он. – Заказ принят. Вызываю демона искренности и правдолюбия…

– Не трудитесь, – любезно сказала Изольда, выходя из-за печки. – Я отменяю заказ.

Начальница, как всегда, выглядела сногсшибательно. Джинсовый костюм и высокие ботинки-берцы очень шли ей. Широкий ремень подчёркивал талию, кобура на ремне – серьёзность намерений. Мы с Сашей удивлённо и радостно схватились за руки. До чего же приятно, когда в пиковый момент неожиданно появляется старший по званию, который автоматически принимает на себя ответственность за ситуацию…

– Вы кто? – выдавил изумлённый Шлагбамм, вскакивая на ноги.

– Подполковник Малюткина, отдел сверхъестественных расследований, – представилась начальница, как бы невзначай кладя изящную руку на кобуру.

– А что вы здесь…

– Цыц ты! – тихо рыкнул элементал (или стихиаль). – Это же Малюткина! Дочь Скурата!

– Какого Скурата? Который с Иваном Грозным?.

– Того самого!

– Сколько же ей лет?. – пролепетал Шлагбамм, медленно оседая на пол.

В сущности, шок фигуранта был вполне объяснимым. Мы-то знали биографию Изольды, а он нет. Он не мог знать, что молния, пятьсот лет назад ударившая в боярский терем, не только не повредила новорождённой девочке, но напротив – подарила ей многочисленные таланты и нереальное долголетие.

– Помалкивай! – цыкнуло существо. – Женщине столько лет, на сколько выглядит! (Начальница благосклонно улыбнулась.) – Повернувшись к Малюткиной, квази-Карлссон льстиво добавил: – Прощения просим, Изольда Скуратовна! Очень даже наслышаны о вас! Рады сделать знакомство! А ежели заказ отменяется, и я вам не нужен, так, может, полечу восвояси?

– Лети, голубь, – разрешила начальница. И, проводив взглядом быстро истаявшее облако, негромко обронила: – А вас, гражданин Шлагбамм, я попрошу остаться.

– Это ещё почему? – огрызнулся тот с пола трясущимися губами.

– Вы задержаны!

– За что?.

– За организацию и проведение оккультных террористических актов, – пояснила Изольда. И почему-то вздохнула.

Глава шестая

Из стенограммы допроса А. И. Шлагбамма

Малюткина: — И как же это вас, Арнольд Иванович, угораздило с нечистью связаться?

Шлагбамм: – Ну, как, как… По-родственному. Я ведь по отцовской линии праправнук того колдуна-травника. Ну, который…

Старухин (изумлённо): — Вы серьёзно?! Ни фига себе…

Малюткина: — Костя, выбирай выражения… Мы знаем эту легенду, продолжайте.

Шлагбаум: — Да какая там легенда! Чистая правда. Прапрадед колдун был изрядный. И в семье у нас всегда рассказывали, что, когда ему пришлось резко исчезнуть из Перепетуева, все колдовские списки остались в подвале избы. Ну, там, заговоры всякие, заклинания, рецепты зелий, пароли для связи с духами…

Кириллов: — И вы захотели найти?

Шлагбамм (запальчиво): — А вы бы не захотели? Это ж могущество какое! Богатство, власть… да что угодно! Я-то сам родом из Урюпинска. Там школу закончил, техникум, на работу устроился. Вот только сидела во мне эта заноза. Вспоминал бабкины рассказы, мечтал, фантазировал… Дай, думаю, съезжу хоть на разведку на историческую родину. В конце восьмидесятых взял отпуск, приехал в Перепетуев, нашёл избу. А искать списки даже не пришлось. Изба во мне родню признала. Не успел ступить на порог – засияла вся, крышка подпола сама собой откинулась. Только спустился вниз, как свёрток со списками прямо в руки прыгнул – из тайника в стене…

Малюткина: — Что было дальше?

Шлагбамм: — Дальше – сплошное головокружение… Держу в руках эти списки, и понимаю, что теперь сам чёрт не брат. Теперь всё моё, что душа пожелает! Первым делом, думаю, «Жигули» куплю. Или «Волгу». Дачу отгрохаю. В ресторанах обедать буду, киевскими котлетами. В Болгарию съезжу по турпутёвке… Ещё обрадовался, что жениться не успел. Теперь-то со мной в ЗАГС пойдёт первая красавица. Нет, побежит!.

Ванька: — Ну, и как, получилось?

Шлагбамм (грустно): — Если бы… Поверите – ступор напал. «Волгу», дачу, котлеты, красавицу – всё хочу. Но боюсь. Как представлю, что придётся заклинания читать в полночь, потусторонние силы звать, с нечистью знаться… А вдруг с меня за всю эту благодать душу потребуют? Опять же, органы могут заинтересоваться, почему это гражданин Шлагбамм не по средствам живёт… Словом, поджилки затряслись. Невеликой, стало быть, я смелости человек. Спрятал я свёрток обратно в тайник, вылез из подвала и побрёл в город. Ну, думаю, успеется ещё. Вот с духом соберусь… Какие мои годы…

Переехал я в Перепетуев, чтобы рядом быть со своим сокровищем. Устроился на корсетную фабрику, там и женился. Не первая красавица, конечно… и бог с ним, был бы человек хороший… Дети пошли. Ну, думаю, пора в избу наведаться, к заветному списку. Сообразить, как говорится, детишкам на молочишко… И снова что-то останавливает. А чтобы жена не пилила за безденежье, нашёл подработку. Так вот и жил. Вроде бы всё, о чём только человек мечтает – рядом, только руку протяни. Да вот не протягивается рука-то. Страшновато…

Один раз, правда, совсем решился. Это когда в начале девяностых директор моей фабрики начал её приватизировать. С какого, думаю, перепугу вся собственность ему и его бражке достанется? Я тоже имею право на пакет акций! Написал заявление, получил отказ и в ту же ночь собрался в избу. Но надо же такому случиться: прямо на пороге дома споткнулся и ногу сломал. Целый месяц лечился. А когда снова смог самостоятельно передвигаться, братва уже приступила к отстрелу акционеров. Начали аккурат с директора. Не-ет, я в такие игры не играю, проживу и без акций… В общем, опять ничего не вышло. А теперь думаю: может, судьба меня тогда уберегла? Лучше уж нога в гипсе, чем контрольный выстрел в голову…

Малюткина: — И всё-таки недавно вы список заклинаний использовали…

Шлагбамм: — Использовал! Потому как достали…

Пришёл на приём к главе районной администрации. Мол, когда, наконец, дороги в районе сделают? Не то, что на машине ездить – пешком ходить страшно. А Пульев мне этак грустно говорит: да я бы всей душой, дескать, и в генеральном плане развития дорожный ремонт обозначен. Только денег в бюджете нет. А как будут, мы уж сразу поправим… Вот ведь, думаю, сукин сын! А на какие деньги ты к своему коттеджу целую загородную трассу провёл? На зарплату, что ли?

В ту же ночь рванул я, наконец, в избу, достал список, нашёл нужное заклинание, и… Появился дух. Спрашивает: «Чего надо»? «Чиновника одного наказать», – отвечаю. «Легко, – говорит, – а как наказать-то? Голову оторвать или пусть помучается»? Ну, я-то уже всё продумал. Пусть помучается! Пусть принародно про себя расскажет, про свои чиновничьи делишки: где взятки, где откаты, где волокита, где нецелевое использование бюджетных средств… А потом очнётся, придёт в ужас от собственных откровений, да поздно: карьере конец, позору не оберёшься…

Поверите, дух с уважением посмотрел. Даже в древнем Китае, говорит, до такой изощрённой мести не додумались… Короче, вызвал демона искренности и правдолюбия. Ну, тот парень сообразительный, быстренько вселился в Пульева и всё организовал в лучшем виде…

Череп (задумчиво): — Беспощадный вы человек, Шлагбамм… И не жалко было?

Шлагбамм (хладнокровно): — На войне как на войне… А они нас жалеют? У меня знакомый инвалид каждый год в соцобеспечение справку носит. Подтверждает, что за истекшие двенадцать месяцев ампутированная рука не отросла. Это чтобы пенсию по инвалидности не отняли… Нормально?

Старухин: — Продолжайте.

Шлагбамм: — А что продолжать… К Бархоткину пошёл за дочку просить. Она у меня пианистка от бога. Дайте, прошу, ходатайство от администрации для поступления в консерваторию. Вы же талантливую молодёжь грозились поддерживать… Пообещал рассмотреть вопрос в ближайшие месяцы. Какие там месяцы! Вступительные экзамены на носу…

А Бормотович у нас в городе за ЖКХ отвечает, вот я и пожаловался на управляющую компанию. Деньги дерут, а дом двадцать лет не ремонтируется, мусор убирают по праздникам, тепло начинают подавать ближе к весне. Наведите порядок, говорю, нельзя же так! Да-да, говорит, непременно разберёмся. А вы пока к своему депутату сходите. Пусть он нам официальный запрос направит, мы изучим. В газету неплохо бы обратиться. Чтобы уж всем миром на вашу управляющую компанию навалиться и в порошок стереть. А то, мол, у меня, как вице-мэра, полномочий маловато…

Короче, плюнул я, да обоих на ноль и помножил. По той же схеме.

Малюткина: — А Пивчик-то вам чем не угодил?

Шлагбамм: — Так это же главный паразит и есть… был. На что жалуетесь, спрашивает? Легче сказать, на что не жалуюсь, отвечаю. В городе грязь, бездорожье, дома ветшают, коммуникации меняли при Леониде Ильиче… Наведите порядок, мэр вы или не мэр? Или только свои проблемы решать горазды? Так за бездействие с нарушениями и вылететь можно… Затрясся весь, ногами затопал. Не вы меня сюда назначали, кричит, не вам и снимать! Тут он, конечно, ошибся. Снял я его… косвенным образом. Да что толку? Новый мэр и трёх недель не отработал, а нахамил на приёме так, что Пивчика я чуть ли не с любовью вспомнил…

Малюткина (насмешливо): — Зря вы на нового мэра грешите. Он ни в чём не виноват. Это я попросила, чтобы он встретил вас мордой о стол.

Шлагбамм (изумлённо): — Зачем?

Малюткина: — Затем… Саша, объясни ему.

Кириллов: — Видите ли, гражданин Шлагбамм, мы установили, что все пострадавшие чиновники принимали вас по личному вопросу. А через короткое время с каждым из них происходило ЧП. Вот мы и предположили, что всякий раз на приёме вам отказывали, и вы мстили. Тогда, правда, мы ещё не знали, каким образом вы заставляете их публично каяться во всех грехах… Чтобы выяснить это, мы попросили нового мэра, к которому вы также записались на приём, встретить вас предельно грубо и отказать с порога. В общем, спровоцировать… А дальше мы взяли вас под наблюдение и таким образом всё выяснили.

Шлагбамм (хмуро): — Ясно. Ловля на живца…

Старухин: — Она самая. А вот объясните, Арнольд Иванович: вы зачем этот цирк устроили? Скрепки ломали, официальные бланки жгли…

Шлагбамм: — Без этого, как вы говорите, цирка, молодой человек, ничего бы не было. Чтобы заставить демонов работать на себя, необходимо жертвоприношение. А содержание приносимой жертвы должно соответствовать поставленной задаче. К примеру, хочу я заказать олигарха. Для этого я должен спалить несколько денежных купюр. Понадобится заказать певца, – сломаю диски с музыкальными записями. Или вот насолил мне начальник моего цеха по производству бюстгальтеров. Так я, прежде чем вызывать духов, порежу пару лифчиков… И так далее.

Старухин: — Логично…

Шлагбамм: — Вопрос можно?

Малюткина: — Да, конечно.

Шлагбамм: — Что меня ожидает?

Малюткина: — Н-ну… это решит суд.

Шлагбамм (запальчиво): — Какой суд? Не смешите, гражданка начальник. «А кого там судят? – люди будут спрашивать. – И за что»? «Да есть один человек, чиновников опускает – нетрадиционным способом…» Меня же после этого из зала заседания на руках вынесут и звание почётного гражданина присвоят. Нет уже у людей терпения, понимаете? Достали они всех, эти бумажные души, эти портфеленосцы. Нет с ними житья, и дела никакого нет… А уж каким образом я с ними воюю, неважно. Главное, что враг несёт потери.

Малюткина (задумчиво): — Вы заблуждаетесь, Арнольд Иванович. Я понимаю ваши мотивы. Можно сказать, во многом разделяю. Но ведь вы боретесь с одним злом, привлекая другое. А это опасно, очень опасно… Сотрудничать с нечистью – значит, губить собственную душу и умножать сумму общественного зла. Демоны, они ведь цепкие, их только впусти в мир и дай волю… Да и чего вы добились, в конце концов? Ну, погубили нескольких чиновников. Так их уж заменили. И где гарантия, что новые будут лучше старых? В общем, партизанщина это, батенька. Чиновничество как класс окоротить оккультными методами нельзя. Духи надорвутся.

Шлагбамм: — А какими можно?

Малюткина (со вздохом): – Полагаю, что исключительно общественно-политическими. Впрочем, этот вопрос выходит за рамки моей компетенции…

Эпилог

Наш друг Шлагбамм оказался прав. До суда дело не дошло.

Разъярённый ВРИО мэра неофициально пожалел, что четвертование отменили, и потребовал судить колдуна по всей строгости закона. Однако городской прокурор деликатно разъяснил, что в уголовном кодексе статей, карающих за оккультный терроризм, нет. Недоработка! А председатель городского суда напрямик сказал, что ему ещё жить не надоело. «Судить борца с чиновничеством – это самоубийство, – рубанул он. – Да люди его героем объявят, и здание суда по кирпичику разнесут…»

В итоге дело спустили на тормозах. Шлагбамм вышел на волю, дав подписку о неразглашении и неприменении в дальнейшей антибюрократической борьбе магических методов. Изъятые списки попытались казнить в бумагорезке. Однако агрегат совершить экзекуцию отказался. При этом он дурным голосом верещал: «Вы чаво, мужики?» и норовил боднуть исполнителя. Машину отправили в утиль, а пожелтевшие бумаги сожгли и пепел развеяли. После этого над Перепетуевом целую неделю шёл нескончаемый ливень.

Общественное мнение, ввиду отсутствия новых происшествий, постепенно вошло в привычную колею. Очень кстати выступила местная газета, опубликовавшая большую аналитическую статью с эпиграфом из «Гамлета»: «Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам…» В ней исповедальные порывы чиновников трактовались как временное корпоративное помешательство, вызванное неуёмней работой на благо простых перепетуевцев… Статью подготовили мы с Сашей Кирилловым, читала и правила Изольда, редактору вручил сам новый градоначальник, посоветовав: а) напечатать, б) в дальнейшем держать язык за зубами. Не то информационные контракты с мэрией окажутся под угрозой…

Мало-помалу раскрытая тайна роковых исповедей стала забываться. На смену пришли новые дела, требовавшие полной самоотдачи, напряжённых размышлений и бессонных ночей. Всё, как обычно.

Однако спустя месяца три, явившись утром на службу, я застал начальницу в чрезвычайно возбуждённом состоянии. Она шагала взад-вперёд по кабинету, и в прекрасных ореховых глазах полыхало бешенство. Ванька вполголоса рассказала, что накануне случилось чрезвычайное происшествие.

На ночь глядя в Управление полиции явился широко известный рецидивист Коля Флакон, прозванный так за пристрастие к спиртному. Это единственный перепетуевский вор в законе, можно сказать, наша достопримечательность… Так вот, Коля приволок рюкзак с долларами и попросил оприходовать общак на нужды детского фонда. Ещё Коля выразил желание сдать всю местную братву, с которой теперь не хочет иметь ничего общего. Дежурный по Управлению в полуобморочном состоянии позвонил полковнику Потанцевав. Тот мигом примчался и до утра лично оформлял протокол Колиной явки с повинной. Много рассказал Флакон, ой, много… Не зря плакал при этом скупыми мужскими слезами в большом количестве…

– Тебе это ничего не напоминает, Костя? – напрямик спросила Изольда, глядя в упор.

– Ещё как напоминает, – сказал я. – Но как он смог?.

Не договорив, я выхватил мобильник и набрал Шлагбамма. Изольда буквально вырвала трубку из рук. Ей тоже не терпелось пообщаться.

– Алло! Арнольд Иванович? Это Малюткина. Что? Ждали моего звонка? Уже дождались. Коля Флакон – ваша работа?. Ну, хорошо, хоть не отпираетесь… Как это вам удалось? Мы же списки у вас изъяли и уничтожили… Ах, по памяти восстановили?. – Изольда яростно сжала ни в чём не повинную трубку. – Браво! С такой памятью в разведке надо работать… Вы что творите? Забыли о подписке, которую дали? А это уже реальный срок, до двух лет. Документ-то официальный! Теперь придётся отвечать за нарушение… То есть как это «не придётся»? Я ваш смех не понимаю… Что-что?! Ну, знаете!.

Изольда рухнула на стул, отключила связь, и рука с трубкой бессильно опустилась вдоль тела.

– Вот правдоруб хренов, – тихо сказала начальница.

– Что он говорит? – нетерпеливо спросили мы с Ванькой в унисон.

Изольда окинула нас взглядом, не остывшим от изумления.

– Говорит, что ни о какой ответственности не может быть и речи. В подписке он обязался не колдовать лишь против чиновников и бюрократов. А про криминал там не было ни слова…