Текст книги "Махапские землеологи. Фантастический роман"

13

Экипаж махапской разведки вопросительно посмотрел на командира:

– Что будем делать?

Стокар выдержал паузу и хлопнул себя ладонями по коленям:

– Значит так. Наш клиент в опасности. Полигат в любой момент может попытаться наполнить сосуд антиматерией. Если опоздаем – вся операция насмарку. Мы должны опередить молмута! Если Вольёдя примет наш препарат раньше, это поможет великому практику избежать мутации в сознании. Препарат надо развести в воде или в любой другой безалкогольной жидкости. Объект должен выпить лекарство, значит, надо идти на сближение. В целях безопасности корабль не покинет лес. Тогда срочно готовим прилипун! Я лично отправлюсь и продолжу ход операции, – командир почувствовал на себе недовольные взгляды. – Спокойно. Вопрос решен. Всего-то надо побыть пару земных часов невидимкой, подмешать триэс в ночную простоквашу и проследить, чтобы лекарство было выпито. Ну куда мы все вместе? Вы посмотрите, какая там узость и кривизна улиц. К тому же ночная жизнь бурная и куча свидетелей. А вдруг какой-нибудь форс мажор и маскировка исчезнет? Мы не имеем права себя рассекретить. Я постоянно буду на связи. Так что вперед, за работу, – дисциплинированные пилоты согласно кивнули и уткнулись в рабочие экраны.

Стокар достал из сейфа коробочку с препаратом и спрятал в кармане умного комбинезона. В оружейной комнате из личного шкафчика он взял миниатюрный фотонный пургомёт. Оружие приятно охладило ладонь. На рукоятке махап поставил «флажок» на цифру «5». Это означало, что неприятель или ненужный свидетель, получивший в голову фотонную «пулю», должен отключиться с потерей зрения, памяти и устойчивости в ногах ровно на пять минут. Заряд в голове разрывался на сотни фотонных иголок и блокировал нужные рецепторы мозга. При другой настройке пургомет мог запросто врага лишить жизни. Но сверхсекретная операция диктовала другие условия.

Стокар спрятал оружие в кобуру и взял с полки прозрачный пакет с надписью: «перчатки-невидимки», положил в карман и подошел к двухметровому белому шару, выполненному из легковесных полимеров и сверхпрочных сплавов.

Механик открыл люк:

– Прилипун готов. Управление проверил, реактор в порядке, коэффициент липкости в пределах нормы.

– Хорошо. В кассету вакуумной пушки зарядил лазутчика?

– Зачем? Ты же туда и обратно. Мы сами резиденцию просканируем. Там, в Лондоне, у тебя есть один. Не оставляй его там, забери обязательно. Их и так у нас осталось мало, – механик подкрепил просьбу кислой миной.

– Ладно, уговорил, – Стокар хлопнул друга по плечу.

Командир забрался внутрь, где с трудом разместился в кресле пилота. Это был летающий аппарат, рассчитанный исключительно на одно посадочное место. Приборная панель, рычаги и кнопки – всё было перед самым носом на расстоянии вытянутой руки. Стокар задраил люк и нажал кнопку «старт». Пошел обратный отсчет. Командир дунул в экран видео связи и махнул рукой. – Готов. Поехали!

В одно мгновение прилипун покинул космический корабль, бесшумно набрал скорость и исчез в темноте. Через две минуты над британской столицей челнок-невидимка перешел в режим экстренного торможения и пошел на посадку.

Махапский землеолог по навигатору без труда отыскал нужный дом и направил прилипун к окну на втором этаже. Аппарат выпустил мощные вакуумные присоски и зафиксировался на вертикальной стене. Земное притяжение вдавило разведчика в кресло. Бортовой компьютер оповестил сигналом о возвращении микропута. Стокар нажал на кнопку, открыл лючок и впустил маленький цилиндр в челнок. Разведчик машинально разделил носитель на две половинки, обнаружил резервную обойму целой и невредимой, снова закрыл и поместил капсулу в отверстие для подзарядки эфирного ускорителя. Стокар с трудом натянул перчатки, не увидел в зеркале свое отражение, одобрительно кивнул, выбрался наружу и закрепился на карнизе.

В комнате горел тусклый свет и маячила тень постояльца. Русский эмигрант готовился ко сну. Когда объект исчез в уборной, Стокар открыл форточку и бесшумно проник в помещение. Из душевой доносились звуки льющейся воды и фырканье квартиранта. Махап огляделся. Рядом с разложенной кроватью стояла тумбочка, на которой красовались стакан молока и пирожок. Разведчик подошел ближе, достал ампулу с препаратом и вылил содержимое в белую жидкость. Скрипнула дверь уборной, и появился умытый квартиросъемщик. Махап бесшумно попятился назад и застыл у окна. Ленин в нижнем белье, напевая под нос «Дубинушку», подошел к тумбочке, в три укуса съел пирожок, выпил залпом молоко, выключил свет и забрался под одеяло. Через минуту разведчик услышал тихий храп и облегченно выдохнул. Стокар покинул квартиру, залез в прилипун и включил экран наблюдения. Русский политик мирно спал.

Вдруг на приборной доске замигала тревожная кнопка. Стокар уставился на радар инфекционной плотности, где в эпицентре зеленой точкой маячил объект наблюдения. С северо-востока к маячку быстро приближалось большое черное пятно: «Полигат атакует. Всё, что могли, мы уже сделали. Слава богу, успели» – мелькнула мысль, и Стокар переключил эфирный преобразователь. Разведчик увидел, как в окно квартиры залетела черная маленькая, совсем детская, рука. Она зависла над головой спящей жертвы, пошевелила пальчиками, построила одну за другой конструкции: «дуля», «коза», «плэйбой», «о, кей» и, сжавшись в шарик, исчезла в черепе эмигранта.

Стокар прекрасно знал, что экипаж внимательно наблюдает за происходящим и всё равно вышел на связь:

– Липкий вызывает базу. Вы видели? – эмоции переполнили командира, но он быстро взял себя в руки.

– Да, конечно. Мы ведем запись. Что будешь делать?

– Подежурю немного и возвращаюсь.

– Будь осторожен.

– Постараюсь, – командир обвел ироническим взглядом тревожные лица пилотов и переключил дисплей в рабочий режим.

Стокар вывел на экран показания энцефалографического датчика. Волновые колебания мозга объекта в режиме реального времени заставили бывалого разведчика ужаснуться.

***

Крепкий сон запеленал Владимира в смирительную рубашку и, разъединил связь с реальностью. Вдруг в сумерках сознания появилось изображение. Великий оратор увидел живописный пейзаж с перелесками, зеленой травой и чистым утренним небом. Политик взошел на покрытый полевыми цветами холм и посмотрел в лучезарную даль. Владимир ощутил необычайную легкость во всем теле. Какая-то, давно забытая детская радость охватила спящее сознание цельной натуры. Он держал на руках пушистого белого кролика, гладил по спинке, нежно трепал за ухи и кормил морковкой.

В чистой лазури неба появился размытый прозрачный силуэт огромного глаза. Нереальное видение циклопических размеров колыхалось, как волна от легкого бриза. Политик завороженно смотрел на чудесный мираж, наслаждался беспечным сиянием оптимизма, легким дуновением доброй силы и приятным ароматом полезности. Появилось ощущение, что в упор смотрит светлое будущее. Пришло убеждение, что это, несомненно, всевидящее око, может мыслить и говорить. Возникло сильное желание пообщаться, спросить и узнать что-то важное.

Вдруг боковым зрением Владимир увидел в небе черную точку. Она быстро приближалась и увеличивалась в размерах. Не успел политик понять, что происходит, как черное ядро, словно выпущенное из пушки, ударило в голову, и картинку залило чернилами.

Яркая вспышка света разогнала кромешную тьму. Вновь появилось изображение, а с ним разочарование и тревога. Глаз и кролик исчезли. Владимир увидел свою внушительных размеров голову, торчащую из земли, а перед ней на вороном коне темного всадника. Черный плащ, острый меч и рогатое ведро на голове делали образ устрашающим. «Прямо как у Пушкина. Черномора, черт побери, только не хватает» – мелькнула мысль. Политик стоял в стороне и взволнованно разглядывал себя огромного в английской кепке вместо русского шлема. На бородатом лице, размером не меньше трехэтажного дома, застыла гримаса недовольства и следы нервного истощения. «Почему борода? Я же сбрил ее для конспирации, – пронеслась спонтанная мысль в спящем сознании мастера красноречия. – Что происходит? Ничего не понимаю».

Темный всадник спешился, подошел вплотную и глумливо пощекотал мечом в ноздре исполинской головы:

– Ты живой там? Ау! Ну, что пустишь на постой? Мне жить негде. Не глупи, Вова, открой рот.

– Чхи! – голова не сдержалась и чихнула. Странник ловко отскочил в сторону, и облако распыленной влаги прошло мимо. – Ты кто такой?

– Я твой лучший друг, помощник и советник, твои решительность, стратегия и тактика, защитник идей и планов. Открой же ротик, приятель, впусти корефана.

Голова презрительно плюнула:

– Ты мне не друг, а скорее наоборот. Мне не нужна твоя помощь. Обойдусь без сопливых. Проваливай, убирайся к дьяволу, черт рогатый! Если друг, зачем ведро напялил? Сними, покажи глазки, не прячься!

– Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому, – черный рыцарь больно ткнул мечом говорящую голову в нижнюю губу. Брызнула кровь и раздался крик боли. – Ха-ха-ха! – злорадно засмеялась темная личность.

Рот широко открылся, и рогатый воин быстро забежал внутрь. Снова чернила залили изображение, и картинка исчезла.

– Нет! – Владимир проснулся, перевернулся на живот, свесил голову с кровати и начал плеваться. Страх охватил сознание. Политик сел на кровать, обхватил голову руками и закачался. – Что это было? Так всё хорошо начиналось.

В страдальческой позе Владимир просидел до утра. Пару раз он «клевал» носом, но тут же просыпался, опасаясь продолжения кошмара. Как только забрезжил рассвет, измученный организм обессилел, и марксист, против своей воли, отключился. Сознание провалилось в забытье, словно в темную бездну.

Махапский разведчик взглянул на приборы. Экран энцефалографического датчика был без картинки в черно-белую рябь. Внимательно наблюдая за происходящим, Стокар связался с базой:

– Полигат затаился в сосуде, видимо осваивается. Чует мое сердце, при первой же возможности случится полный захват сознания. Надо удвоить дозировку препарата, иначе мы потеряем Вольёдю. Молмутская зараза раздавит его, – проинформировало пустое кресло.

– Правильно, командир. Мы тебя полностью поддерживаем, – на экране пилоты одобрительно закивали. – Дождись удобного момента и действуй. Только перчатки не снимай. Невидимость идеальная.

– Так и сделаю, – командир согласно кивнул и выключил связь.

14

Поздним утром, когда через открытое окно шум улицы проник в комнату, партийный лидер резко проснулся. На удивление тело не чувствовало разбитости и усталости. Владимир взглянул на часы и засуетился:

– Черт побери! Проспал. Я опаздываю, – политик выругался и поспешил в уборную.

Он быстро умылся, оделся, выскочил на оживленную улицу и спортивным шагом засеменил по намеченному маршруту.

Инопланетный летающий аппарат-невидимка отлепился от здания, поднялся на безопасную высоту и направился следом.

Прения и дебаты на съезде были в самом разгаре. Зал гудел как пчелиный улей. От табачного дыма слезились глаза. Делегаты спорили, толкались, хватали друг друга за грудки и выкрикивали с мест в адрес очередного оратора реплики, обидную брань и нецензурщину.

Махапский разведчик, прилипнув к зданию церкви, молча наблюдал на экране за шумным собранием, больше напоминающее лекцию в сельском клубе или базарную перебранку. Робот-шпион показал объект. Владимир сидел на корточках и, положив бумажный лист на колено, второпях готовил конспект для выступления. Когда бумага была исписана тезисами и шпаргалками, лидер партии проворно вскочил на трибуну и обвел аудиторию спокойным взглядом авторитета. Зал тут же перестал гудеть. Вожак выждал паузу, добившись полной тишины, и приступил к докладу. Помогая себе жестами, политик красноречиво стал излагать свою позицию, подкрепляя речь аргументами, доводами и фактами. Зал снова зашевелился. Несогласные стали высказывать недовольство. В оратора полетела словесная грязь.

Стокар сморщился и закрыл глаза: «Это надолго. Отдохну, поберегу нервы. А лучше письмо супруге придумаю и отправлю по каналу секретной связи». Махап включил энцефалогрфический передатчик, закрепил клемму на лбу, откинулся на спинку кресла и задумался. Он с чувством стал подбирать слова и с приятным трепетом складывать их в предложения, заполняя волновыми колебаниями мозга блок памяти. Стокару нравился этот вид связи: «В полном расслабоне всегда приходят самые верные и точные мысли». Закодированный ряд картинок, образов и тембра голоса в сжатом виде со скоростью мысли отправлялся на родную планету. Через считанные секунды супруга получала депешу, включала криптографический преобразователь и оцифрованный материал читала, смотрела и слушала на компьютере.

«Здравствуй, любимая Диора! Вот нашел свободную минутку для письма. У меня пока все ровно. Операция идет в штатном режиме. Мы нашли преступника, только санкцию на арест некому вручать. Полигат пребывает в распыленном виде, что пагубно отражается на всех обитателях планеты. Туго приходится землянам. Даже и не знаю, как сказать. Всё пошло не так, как хотелось. Люди здесь сильно отстали в развитии. До нашего уровня им еще расти и расти. Конечно, они не виноваты. Молмутский вирус тормозит процесс движения в нужном направлении.

Здесь каждый выживает, как может. Жадность, корысть и еще куча разных пороков переполняют людей. Вирус сушит мозги. Сочувствия нет, а равнодушие есть. Человек старается не замечать тяготы и беды окружающих. У самого проблем – по самую макушку. Эгоизм, зависть и злорадство убивают дружбу. Здесь каждый сам за себя. В умах людей только звон монет. Если будут деньги – будешь сыт.

Крепостное право вроде отменили, но на деле мало что изменилось. Помещик для крестьян – и царь, и бог. Душит налогами, не дает сбросить ярмо зависимости. Бедняку за аренду земли вовек не расплатиться. Выкупить клочок он даже и не мечтает. Это просто не реально. А как крестьянину жить без земли? Вот и я не знаю. Приходиться батрачить и терпеть кабалу. В быту крестьянском тоже не все ладно. Мужики частенько жен бьют по лицу, унижают и обзывают «дурой». Испокон веков так здесь живут. Мужик, напившись водки, в пьяном угаре частенько берется за топор и, пугая детей, устраивает в семье скандалы. Мало в нем ума, а такта и чести еще меньше. После таких концертов в избе всё кувырком. Скучно мужику в быту без алкоголя. Он вспахал, посеял, убрал, сена накосил, просмолил лодку для рыбалки. Значит, можно расслабиться, значит, заслужил. Одна радость – самогон. И чудит, смочив изрядно глотку омерзительным пойлом. А потом на каторгу – кандалами греметь. И вся жизнь насмарку. А дома – семеро по лавкам и жена в слезах от безысходности. Когда в широкую и загадочную мужицкую душу приходит покаяние, ничего уже исправить нельзя. Зачастую кормилец в мыслях прав. За бутылкой, бытие ругая, он в гневе срывается на крик и бьет кулаком по столу. Женщины на лавочках тоскуют и мечтают о лучшей доле. Босыми ногами в пыли рисуют что-то и чудо ждут с небес. А какие они поют песни?! От этих душевных излияний с надрывом замирает сердце и наворачивается слеза сочувствия.

Сколько между нами парсек и временных отрезков?! Очень хочу домой. Эти удаленные секретные операции уже в печёнках. Чем дальше я от родного дома, тем сильнее вас всех люблю. Душу греет избитая аксиома, что расстояние чувствам не помеха. Лишь горю одним желанием, скорее крепко обнять тебя, детишек и внуков, сдунуть пыль с любимых книг, покачаться с томиком в гамаке, попрыгать в спортзале на батуте, дать полный ход нежности и уединиться с тобой в нашей спальне.

Как там наша ферма, роботы, питомцы и клоны? Как себя чувствуют наши пчелы? Дивные и чересчур умные получились. Эти полуметровые работяги, собиратели меда, минералов, смол и витаминов, очень помогли нам состояться как пасечникам. Хорошо, что мы их взяли. Помню, бродили с тобой по выставке и в павильоне галактических новинок положили глаз на пчелиное семейство. И рискнули. Затем привили нужный интеллект, расширили функционал и клонировали животных. Язык не поворачивается назвать их «насекомыми». Одна наша великанская пчелка может запросто отыскать в стогу иголку и облететь за раз тысячи гектаров. Оказался очень удачным наш первый проект. Помнишь, как нас всё время учили родители? «Молодежь, вперед! Вам – все пути и возможности. Чтобы в глазах всегда сверкали задор и оптимизм. Если вы кого-то приручили из братьев наших меньших, только вам нести за них ответ.

Вспоминаю нашу первую встречу. Я влюбился в тебя с первого взгляда. И ты в меня, наверное, тоже. Просто нахлынули чувства. А потом начался долгий процесс открытий. Новые черты характера, привычки, слабости и пристрастия друг друга быстро заполнили наш совместный багаж. Научились по глазам читать мысли, а по лёгкому прикосновению понимать чувства. Все вопросы всегда решали вместе. Наши мечты светились оптимизмом и совпадали.

А потом, чтобы не толочь в ступе воду, решили пожениться. Лично президент Галактики Пицкразоц вписал нас в талмуд счастливых пар. А помнишь свадьбу? Меня поздравлять примчалась чуть ли не вся разведшкола, а тебя – твои друзья-биологи из НИИ. А сколько было на празднике разносола, шуток и смеха?! Торжественно звучали трубы оркестра и звонко пел соловьиный хор. Президент, конечно, был голографичным. Само собой, он один, а молодых пар не счесть. Голограмма была гигантских размеров, чтобы всем гостям было видно. Изображение томимого вечностью сверхчеловека поведало, что в честь свежеиспеченного союза двух влюбленных в далеком космосе мгновенно вспыхивает сверхновая звезда. Так было и в нашем случае. Потолок банкетного зала превратился в купол звездного неба, и тамада лазерной указкой показал яркую вспышку, а затем спросил в микрофон: «Хорошо вам видна звезда новой пары?» И мы все дружно закричали: «Да!»

Как мы, затаив дыхание, слушали поздравления президента? Помнишь? «Желаю вам строго соблюдать баланс сил и не тратить понапрасну свой потенциал. Размножайтесь и не откладываете на „потом“. А национальной идеи хватит на многие поколения. Примитивам помогать во всём – это ли не радость для нас, махапов? Чтоб однажды отсталые недоросли поняли главную заповедь благоденствия – рай создается адским трудом! Мы много помогали и продолжаем помогать отстающим цивилизациям в разных временных измерениях и кормом, и лекарствами, и биоматериалом, вызывая радостные эмоции, делимся талантом и умением, согреваем дыханием надежды и уверенностью в завтрашнем дне. Учим не бросаться в крайности, а быть между. В своё время мы сами были подшефными и знаем, что такое стагнация и бег на месте, – а потом главный демократ начал сыпать тезисами. – Каждой паре по щепотке космополитизма! Никакие „измы“ больше не нужны. Избегайте самодостаточность – это труднопроходимое болото, в котором легко увязнуть. Отдыхать научитесь в труде! Истина одна, но сколько взглядов? Всегда будьте с правдой и презирайте ложь. На прощание говорю вам – горько! Хотя любовь нельзя назвать таковой». Мы сразу встали для поцелуя. Я чуть ниже, а ты на каблуках. Пришлось тянуться на носочках. Долго гости нам считали и хлопали. На прощание Пицкразоц спел арию дрессировщика из оперы Манука «Любовь и хищники», небо заискрило фейерверком, и голограмма исчезла. Мы даже не успели помахать руками копии великого вдохновителя.

Да, президент пел, то басом, то тенором, то фальцетом. Он, вообще, у нас, ну, – хоть куда! Может вес толкнуть от груди и сделать заднее сальто. И всегда в хорошем здравии и настроении. Все здоровенькие клетки Пицкразоца полны вечности, гармонии и счастья. У него никогда не болит голова, ему не нужны таблетки и медицинская помощь. Любит слушать говорящий о многом шепот тишины. Очень музыкален и мгновенно на любом инструменте извлекает звук. Он знает чуть ли не все аккорды Вселенной! В школе нам рассказывал учитель музыки. Да, точно говорят, что нет предела совершенству. Речь президента без дефектов. Он всегда излагает мысли доходчиво и внятно. Не перестаю удивляться его трансформационной плоти. Что за чудо-волокно? Если надо, он запросто может превратиться и в буханку хлеба, и в вино. Вполне способен накормить собой страждущего, возвратить к жизни голодного ржаным куском. В гибкости он просто бесподобен, снова появляясь в своем облике целым и невредимым.

Да, конечно, знать нам это еще рано. Надо прошагать все этапы. А удивление – это наш удел, удел профанов. Долго нам расти и поспевать как овощам на грядке. Нет границ у нашего сознания. То, что знаем, это лишь микрон. Вот какое наше оправдание, ведь не зря он нас называет детьми. Может обратиться сразу ко всем, а может просвещать персонально. И ночью, во сне, к тебе является всевидящее око Пицкразоца и говорит: «Не грусти, махап, не унывай. У тебя для счастья есть всё: мир, семья, друзья, любимое дело, талант, приятные заботы. У тебя есть я, в конце концов. Ты не один».

Помню, давно, еще до встречи с тобой, меня навестил глаз Пицкразоца и вылечил от апатии, шепнув: «Думаешь, мне легко? Думаешь, я состою только из одних ответов? Вовсе нет. Вопросов очень много, а их количество только растет. Как не порвать бесконечность смысла? Каким образом больше узнать о чудесной жизни? Что надо сделать, чтобы в душе не прокисла надежда и не порвалась цепь перерождений? Как не потерять связь времен? Как знать про себя всё? Вот для этого мы давно с конструкторским бюро морщим лбы и напрягаем умы, чтобы состряпать высший идеал – частицу абсолютной памяти! Абсолютная память поможет сделать выбор и принять правильное решение, кем тебе в дальнейшем лучше быть. Абсолютная память сделает реинкарнацию обычным явлением. Смерть всего лишь дверь из одной жизни в другую. Конечно, первое время может возникнуть дискомфорт в новом измерении и в непривычной форме. Но зато ты приобщен к общему делу. Ты под опекой у сил добра. Зло переплавлять в добро – не это ли наивысшее наслаждение? Только этим мы, махапы, поглощены с головой. Такова наша миссия, дружок. Так что апатия – это всего лишь мизерная передышка, перезагрузка духа, если хочешь».

Помню, в райском парке для влюбленных нам подарили цветок любви. Это была роза белой масти. Не забывай ее поливать. В парке была такая красотища! Кругом порхали разноцветные бабочки, щебетали птицы, а воздух был насыщен духовностью с привкусом мяты. Ангелочки заряжали арбалеты. А один горе-стрелок промахнулся и своей иголкой попал мне в нос. Долго мы потом смеялись. Но время поджимало. Быстро подошел к концу медовый день. В парк заходила другая пара. Мы пошли к выходу и покинули чудесный сад.

Скоро мы помчались в путь-дорогу обживать своё гнездышко. Подарок родителей – ключи от дома я доверил тебе. Как там наша ферма, хозяйство и быт? Как дела у соседей? Как друзья поживают? Упаси вас, боже, от молмутской антиматерии, чтобы не задрались края изоляции, не повредилась божественная мембрана – гарант нашего процветания, чтобы злобный вирус не проник в нашу сферу, в наш галактический общий дом, не наполнил ваши души, как графины, низкопробным и коварным лукавством.

Мы с тобою внешне совсем не похожи. Ты повыше меня будешь, я тебе по грудь. У нас разный цвет и запах кожи, разные предпочтения и привычки. Я ушастый. Но не в этом суть. Цветок нашей любви не увядает, и для счастья нам надо очень мало. Счастливый тот, кто от добра не ждет добра, кто не загребает под себя жар и умеет делить пополам.

Вот вроде и всё, что за три, – Стокар взглянул на часы, – нет, за три с половиной минуты я успел подумать для тебя. Как хорошо, что есть КСС. Быстродействие канала секретной связи приятно удивляет. Люблю, целую, твой ушастик.

P.S. Большая просьба! Не затягивай с ответом. На этом, пожалуй, прервусь. До встречи, мой домашний рай!»

Стокар мысленно поставил точку, прослезился, отправил письмо и закрыл окно программы. Разведчик зажмурил глаза, ненадолго замер и отключился. Произошел сброс умственного напряжения. Через две минуты командир встряхнулся и взялся за работу.