Текст книги "Встреча с силами тьмы"

Поэтому, он не стал перечить суровому хозяину дома. Прикрыл глаза веками и, на ощупь, кряхтя, стал подниматься с постели. Спал он, не раздеваясь. Так что, время на облачение ему сейчас не понадобилось.

Громко зевая, парень подхватил рюкзак за широкие лямки и, волоча его по полу, поплёлся на кухню. Обулся в кроссовки и только потом, вдруг заметил, что вогула в помещении нет. Пожал плечами, помотал головой и вышел наружу.

Старик стоял возле двери и нетерпеливо топтался на месте, словно конь, застоявшийся в тесной конюшне: – Рюкзак оставь в доме. – приказал он непререкаемым тоном и сурово добавил: – Потом его заберёшь.

Вернувшись в тёмные сени, Глеб поставил «Ермака Тимофеича» рядом с порогом и, споткнувшись о высокий порог, вышел наружу. Пока хозяин захлопывал дверь. Пока вставлял щепочку в проушину вместо замка, гость зябко поёжился от предрассветной прохлады. Открыл пошире глаза и повертел головой.

К своему удивлению, парень не увидел вокруг ни одного огонька, горевшего в окнах деревни. Только большой диск полной серебристой луны одиноко мерцал в вышине.

Мертвенный свет падал на совершенно безлюдную местность, которая была укрыта тонким слоем тумана. Лёгкая дымка серела в отблесках тусклых лучей ночного светила, и походила на одеяло, накинутое на поверхность земли.

Всё небо заливала плотная чёрная краска, и лишь с левой стороны горизонта начинало немного светлеть. Не было слышно ни переклички молодых петухов, ни отрывистого собачьего лая.

– То ли, сейчас очень рано и петухи ещё спят? То ли, у них даже куры несут службу молчком? – сказал тихо гость. Протяжно зевнул и добавил: – Наподобие их суровых собак, похожих на огромных волков.

Старик спустился с крыльца, но направился не к широким воротам, как представлял себе Глеб, а в противоположную сторону, прямиком к огороду. Парень не стал задумываться над поведением пожилого мужчины и поспешил следом за ним.

Они прошли мимо тёмной дощатой уборной. Сделали пару шагов и упёрлись в забор из жердей. В высокой ограде находилась калитка, сколоченная из старых досок. За ней виднелся узкий проход, ведущий вглубь чёрного леса. Проводник открыл щелястую створку и без сомнений устремился вперёд. Стараясь не отстать от хозяина, гость рванулся за ним.

Скоро глаза немного привыкли, и Глеб всё же сумел кое-что рассмотреть. Утоптанная тропинка оказалась на удивленье прямой, словно это была не простая лесная дорожка, а небольшая аллея, устроенная в старинном заброшенном парке.

С обеих сторон виднелись два ряда огромных деревьев. Они стояли шеренгами, уходящими вдаль, и росли очень близко друг к другу. Так близко, что почти соприкасались своими стволами. Причём, каждый из них был толщиной в два обхвата, а то и побольше.

За частоколом лесных великанов угадывалась сплошная непролазная чаща, забитая старым валежником. Это так удивило Глеба, что он резко ускорился и поспешил к старику. Парню хотелось спросить, откуда взялась эта просека в таких запущенных дебрях?

В это время, они выбрались из необычной шпалеры и оказались на обширной поляне. Парень глянул вперёд и с изумленьем увидел такое, что сразу забыл свой вопрос. Теперь его не волновали те садоводы, что устроили эту аллею.

Перед ним маячили десятки толстых и длинных продолговатых предметов. Они стояли на высоких столбах, прочно вкопанных в землю. Плотный туман висел в метре над почвой и создавал впечатление, что подпорки колод опираются на лёгкую белесую дымку.

– Что это? – с недоумением вымолвил Глеб.

– Домовины. – коротко бросил совершенно спокойный старик: – Кладбище деревенское. Мы всегда гробы ставим на большие столбы, чтобы звери не терзали покойников. – Латимир Серкович остановился и склонил кудлатую голову. Скинул небольшую фуражку и, зажав её в кулаке, стал что-то шептать.

– Молится. – решил про себя парень. Хотел перекреститься, но почему-то не решился этого сделать. Он много раз видел у матери небольшие иконки и старинные церковные книги.

Однако, в их маленькой сплочённой семье не было привычки ходить в соседний православный собор. Как-то они всегда обходились без посещения свящённого места.

К тому же, ещё неизвестно, к каким конкретно богам обращается местный старик? Вдруг он какой-то язычник древнего толка? Тогда он может сильно обидеться, что при нём кто-то креститься.

Перестав бормотать, бодрой походкой старик двинулся дальше. В этот раз, тропинка резко свернула в левую сторону и пошла по краю поляны, в обход большого погоста.

Они протопали по длинной пологой дуге. Выбрались на противоположную сторону кладбища и заспешили по узкой тропинке. Теперь она снова вела так же прямо, как современные взлётные полосы.

Через десять минут быстрой ходьбы старик остановился возле старого, давно упавшего дерева. Присел на толстый ствол, лишённый корявой коры. Достал из кармана затёртой фуфайки кисет и принялся вертеть самокрутку.

Глеб в недоумении топтался рядом с вогулом. Переминался с ноги на ногу и не знал, что ему теперь делать? То ли и дальше стоять, как часовой? То ли, сесть рядом с хозяином дома? Ленивым движением, старик оторвал от сложенной многократно газеты прямоугольник бумаги размером в три пальца руки.

Насыпал в него сушёных, мелко нарезанных листьев и ловко смастерил сигарету. Чиркнул спичкой о коробок. Не спеша закурил. Блаженно зажмурился и, задрав голову к небу, выпустил в воздух облако пахучего дыма.

Парень почувствовал непривычный возбуждающий запах, мало похожий на обычный табак: – «Махорка, что ли какая?» – мелькнуло в голове удивлённого парня: – «Или местная таёжная травка?»

Латимир Серкович сделал несколько глубоких затяжек. Внимательно глянул на всё ещё тёмное небо и заявил строгим тоном: – Иди дальше по этой тропинке и скоро выйдешь на скошенный луг. Там, в центре поляны, стоит небольшая избушка. Подойдёшь прямо к ней, постучишь и вежливо скажешь: – БаБá Ягá прими пешего странника.

Говоря странное женское имя, старик сделал ударения на последних слогах.

Глеб неожиданно вспомнил древнюю сказку, которой мама пугала его в годы далёкого детства. Весело хмыкнул и переспросил немного иначе: – Бáба Ягá – костяная ногá?

– Цыц, ты! – грозно прикрикнул старик: – Не бáба, а БаБá! – он вновь повторил ударение на втором слоге слова: – С древнего языка переводится, как очень Мудрая, а Ягá значит дарительница, приносящая жертвы. То есть, жрица по вашим учёным понятиям.

Глеб потрясённо кивнул.

– Иди, а я тебя здесь подожду. – смягчился старик и опять глубоко затянулся резко пахнувшим куревом.

Недоумённо покачав головой, парень неожиданно вспомнил, что ему ещё нужно доехать из деревни до развилки шоссе. Как ни крути, а это двадцать семь километров по лесу, в котором он никогда не бывал. Поэтому, если станешь спорить с вогулом, то дед может просто не взять его с собою в Трёхреченск. Как потом отсюда добираться до дома, вообще непонятно.

Он тихонько вздохнул. Повернулся и пошёл по узкой тропинке. К удивлению парня, туман здесь почему-то отсутствовал. Небо стало гораздо светлее, и стоящие рядом деревья были хорошо различимы.

Через пару минут, он вышел на обширную, совершенно пустую поляну. Диаметром она оказалась почти в двадцать метров. Скорее всего, местные жители использовали её для заготовки кормов для скота.

Судя, по ёжику короткой отавы, траву тут недавно скосили, но сено уже подсушили и даже успели убрать. Значит, в деревне есть ещё и другие селяне, которых Глеб почему-то не видел. Не мог же один старый вогул проделать такую большую работу.

Парень глянул вперёд и разглядел, что посередине холёной лужайки стоит маленький сруб, похожий на обычную сельскую баньку. Как и положено, все его стены смотрели на все четыре стороны света. Вот только находилась эта странная мыльня слишком далеко от деревни и от проточной воды.

Может быть, под скромной избушкой бьёт чистый источник, к которому изредка приходит народ? Такое часто случается, если вода кажется людям чем-то целебной. Иногда весть о таких родниках разносится на десятки километров вокруг, а то и на целую область.

Кроме такой небольшой несуразицы, имелись ещё некие странности. Во-первых, сверху виднелась очень странная, остроконечная и круглая крыша, крытая мелкой осиновой дранкой. А это весьма непривычно для окружающей местности. Тут тебе не Юго-Восточная Азия с их круглыми пагодами. Здесь кровли делают вальмовые. То бишь, плоские, скатные.

Во-вторых, данный домик покоился не так, как все остальные, на твёрдой земле. Он стоял на четырёх круглых столбах. Скорее всего, это были останки деревьев, росших здесь когда-то давно. Об этом говорили узловатые корни, уходившие в почву поляны.

Неведомый зодчий спилил четыре ствола на высоте чуть более метра. Получились короткие пни, торчавшие из плотной земли. На них опёрли нижний венец скромного здания, а сверху возвёли стены из бревен.

Так что, издали эта постройка сильно напоминала избушку на «курьих ногах». Она выглядела именно так, как её обычно рисуют в сказочных книжках. Только на детских картинках птичьих лап всегда только две, а здесь их имелось целых четыре. Причём, расположены они, оказались не так, как у курицы, почти посерёдке, а равномерно, по всем углам здания.

Глеб прошагал по узкой тропинке, пересекающей скошенный луг, и несмело приблизился к небольшому строению. Поднял глаза от земли и с удивлением понял, что не сможет попасть внутрь странного домика. Здесь нет ни крыльца, ни проёма, ни двери, ни даже маленького слухового окошка.

Он обогнул «баньку» по кругу и опять пришёл на дорожку, приведшую его из леса сюда. Абсолютно все стены строения оказались совершенно глухими. Никакого намёка на вход.

Заинтригованный парень стоял перед домиком и не верил своим утомлённым глазам. Для чего кто-то построил избушку, в которую невозможно войти? Не через крышу же они в неё забираются? Там запросто может прятаться люк, но даже если и так, то где лестница, по которой человек может подняться и спуститься обратно? Её, что приносят с собой, а потом забирают назад?

И зачем, вообще, старик поднял его в такую несусветную рань? Вон и солнце ещё не взошло. Или это такой ритуал у местных подгорских вагулов? Коли заночевал в их мелком селе, то будь братец любезен. Встань на рассвете, сходи к их святилищу и поклонись их таёжным божкам?

Глеб хмуро посмотрел в сторону леса. Ему показалось, что среди тёмных стволов, он различает огонёк сигареты. Видно, дед сделал большую затяжку, от чего самокрутка хорошо разгорелась.

– Приглядывает за гостем старик. – с раздражением сказал себе парень: – Ну, а если не сделаю так, как вогул приказал, так он, чего доброго, не захочет везти меня в город.

Топай потом двадцать семь километров по грунтовой таёжной дороге. А если заблудишься в таких глухих дебрях, то долго потом будешь плутать. И неизвестно, сможешь ли куда-то добраться?

Он решил больше не думать об этом. Нужно выполнить указанье Латимира Серковича и поскорее вернуться в деревню. Может быть, удастся немного поспать перед отъездом в Трёхреченск?

Шагнув к невысокой стене, Глеб постучал кулаком по ошкуренным бревнам. Сосредоточился и насторожённо прислушался. Из избушки не доносилось ни звука. Неожиданно до него дошёл весь комизм ситуации.

Он, современный образованный парень, стоит в предрассветном лесу и выполняет какие-то нелепые ритуальные действия: – «Может быть, вогул просто решил подшутить надо мной?» – мелькнуло у него в голове: – «Силён всё же дед! Ну да ладно. Делать мне нечего, придётся сейчас подыграть старику».

Глеб ещё раз ударил в толстую стену и, с трудом сдержав смех, прокричал во весь голос: – Бáба Ягá, костяная ногá, прими калику убогого. – в избушке по-прежнему не было слышно ни единого шороха.

Вдруг парень разозлился и твёрдо решил: – «Всё, хватит мне маяться дурью! Пора двигать назад!» – он сделал шаг по тропинке и увидел вогула, стоящего с краю обширной поляны.

Латимир Серкович несколько раз властно взмахнул правой рукой. Его жестикуляция безмолвно приказывала: – Давай братец, стучи!

Тяжко вздохнув, Глеб снова вернулся к стене. Грохнул по брёвнам кулаком ещё один раз и, чтобы поскорее закончить с утомительным розыгрышем, серьезно сказал: – БаБá Ягá! Прими пешего странника!

Ответ прозвучал так неожиданно, что парень чуть не подпрыгнул на месте от страха. Лишь через пару секунд, он пришёл немного в себя и осознал, что ему приказали: – Входи!

Как показалось смущённому Глебу, грубый начальственный голос шёл откуда-то снизу, прямо из-под странной избушки. Он наклонился и осторожно глянул под небольшое строение. Солнце ещё не взошло над макушками леса. Предрассветные сумерки заливали дно скромной «баньки» непроницаемым мраком.

Парень опустился на корточки. Упёрся локтями в колени и всмотрелся в плотную тьму. С ощутимым трудом он различил настил из плотно подогнанных ошкуренных брёвен.

В середине квадратного перекрытия он увидел продолговатое световое пятно. Глеб сощурил глаза и разглядел слабый призрачный свет, сочившийся из избушки наружу.

Переступая мелким, гусиным шажком, он продвинулся немного вперёд и только после этого понял, что пол у избушки отнюдь не сплошной. Оказалось, что два бревна, находящие в самом центре наката, вовсе не круглые, а стёсаны почти что, наполовину.

Между ними имелся узенький лаз, не более восьмидесяти сантиметров в длину и сорока в ширину. Именно из этой округлой дыры и просачивался слабый мерцающий блеск.

Не выбираясь из-под избушки, Глеб повернулся на пятках и неуверенно взглянул на вогула. Мол, что делать дальше? Старик энергично махнул правой рукой, показывая юному гостю, лезь внутрь, как можно скорей!

Ни с того, ни сего, парня вдруг разобрало любопытство: – «Что же там за БаБá такая сидит? Голос у неё громкий и властный, как у отставного полковника, а избушка на удивление тесная. Совсем не по чину для мудрой и таинственной жрицы».

Шагая на корточках, парень продвинулся к самому лазу, и застыл точно под ним. Невольно сдержал дыханье. Стал не спеша выпрямляться и медленно всунул голову в небольшое отверстие.

Прямо перед собой Глеб разглядел какие-то непонятные кучи, покрытые тканью. Он с большим интересом пошарил глазами по сторонам. На правой стенке избушки парень увидел ржавый светец, из которого торчала лучина, тлеющая слабым огнём. Он повернул голову влево и увидел невероятно старую женщину.

Лицо жрицы покрывало множество очень глубоких морщин, а голову украшал высокий остроконечный клобук. Она сидела на странных мешках и была одета в накидку, плохо различимую в слабом мерцающем свете.

Несмотря на чрезвычайно почтенные годы, она держалась неестественно прямо. Сидела так ровно, словно кол проглотила. Тонкие смуглые руки хозяйки спокойно лежали на её, ровном, как стол, животе.

Бегло взглянув на четвертую стену избушки, Глеб не увидел там ничего интересного. Лишь те же непонятные торбы, лежащие на голом деревянном полу. Получалось, что кроме странной старухи в домике никого больше не было.

Он повернулся лицом к древней жрице и, совершенно не желая того, встретился с её властным пронзительным взором. Глаза у неё оказались настолько большими и тёмными, что у парня даже голова слегка закружилась.

Волнение, и настороженность разом ослабли, а затем и вовсе куда-то исчезли. Глеб тотчас успокоился, и вяло подумал: – «Вряд ли эта старушка приносит здесь кровавые ритуальные жертвы. Даже если это и так, то ей одной со мной точно не справиться. Вон она, какая худая».

Он медленно выпрямил ноги, слегка согнутые в напряжённых коленях. Встал во весь рост и удовлетвореньем отметил, что бревенчатый пол странной избушки оказался на уровне его крепкой груди.

Значит, стоит ему быстро присесть, и он тотчас уйдёт от любой атаки старухи. Окажется на открытом пространстве, а там будет видно, как дело сложится, и кто кого победит? Опыт в уличных драках он имеет немалый и умеет его хорошо применять.

Глеб облегчённо вздохнул и чуть не закашлялся от тяжёлого, спёртого воздуха, наполнявшего тесную комнату. Морщась от столь неприятного запаха, он с неприязнью подумал: – «Похоже, что бабушка не отличается особой опрятностью. Да и сухие лечебные травы сильно кружат мне голову. Вон их сколько лежит в тёмных мешках возле стен».

Замотанная в тряпки, старуха вдруг шевельнулась и тихо сказала: – Входи пеший странник.

В этот раз, голос был уже не таким командирским, как раньше. Зато в нём вдруг послышались какие-то непонятные, шипящие звуки, неприятно царапнувшие настороженный слух. Хозяйка взмахнула сразу обеими тонкими ручками. Повела кистями с длинными пальцами и сделала весьма непривычный приглашающий жест.

Глеб поставил ладони по краям узкой щели, прорезанной в прочном накате. Опёрся на руки, легко отжался от перекрытия, и его ноги свободно повисли над твёрдой землей. Он уже начал примериваться, как бы ему половчее втянуть себя внутрь и поудобнее усесться на пол, как всё тотчас изменилось.

Лежавшие возле стен, тёмные торбы вдруг шевельнулись и что-то сильное и чрезвычайно упругое, скользнуло по поясу парня. Перетекло с левого бока на плоский живот. Прошлось по правому подреберью и быстро нырнуло за спину. В ту же секунду он внезапно почувствовал, как его касается, что-то до ужаса гибкое. Оно опустилось чуть ниже и крепко сжало бёдра и голени.

Охваченный страхом, Глеб понял, что зря он влез внутрь избушки и, надеясь юркнуть в дыру, резко расслабил обе руки. К вящему ужасу парня, он не рухнул на землю, как недавно рассчитывал, а неподвижно повис среди маленькой комнаты.

Не веря своим ощущениям, беглец бросил вниз панический взгляд. Там он увидел такое, от чего у него даже кровь вдруг замерла в жилах. Перед ним находилось круглое змеиное тело толщиной не менее тридцати сантиметров в диаметре.

Гибкое, матово блестящее тулово стремительно оплетало его виток за витком. Подобно тому, толстый электрический кабель наматывался на сердцевину катушки. Уже через пару мгновений, его руки оказались плотно прижаты к бокам, и он даже не мог ими слегка шевельнуть.

Парень резко задёргался. В то же мгновение, чёрные упругие кольца сжались с такой сокрушительной силой, что его ребра жалобно хрустнули, а в глазах потемнело. Необоримая сила приподняла жертву над полом, и внесла внутрь помещения.

Затем, железная хватка немного ослабла. Глеб почувствовал себя немного свободней и с громким всхлипом втянул воздух в сжатые лёгкие. В глазах слегка прояснилось, и он снова смог разглядеть всё вокруг.

Он с ужасом понял, что висит над бревенчатым настилом избушки, а его голова почти касается потолка тесной комнаты. Не желая поверить глазам, парень ещё раз опустил голову вниз и снова увидел, туловище огромной змеи, обвившей его от подбородка до пят. Шкуру питона покрывали короткие блестящие волосы, наподобие тех, что встречаются у чёрных гладкошёрстных собак.

Трепещущий, как осиновый лист, Глеб вскинул глаза на старуху, сидящую напротив него. Дарительница поймала его панический взгляд и стала быстро подниматься с мешков, лежащих возле стены. Только она не вставала с сидения, как делают все обычные люди. Ягá всем телом двигалась вверх, словно сидела на некой платформе, стремительно взлетающей к небу.

Через пару мгновений, лицо старой хозяйки оказалось на уровне глаз потрясённого парня, и тут он с ужасом понял, что у жрицы отсутствуют ноги. Оказалось, что её тонкий торс переходит в невероятно длинное змеиное тело, толщиной в её талию.

Глеб вновь не поверил тому, что увидел. Надеясь на то, что всё только сон, он сильно зажмурил глаза. Резко помотал головой справа на налево, и лишь после этого, осторожно поднял трепетавшие от ужаса веки.

Однако, всё осталось, как было секунду назад. Так же лежало внизу туловищё невероятно большого удава. Тонкий кончик хвоста немного подрагивал от возбуждения, словно у ядовитой гремучей змеи. Так же блестела короткая чёрная шерсть невероятного чудища. Мало того, жуткая тварь обвила дрожащую жертву, и сжимала её с чудовищной силой.

Парень поднял взгляд чуть повыше и увидел, всё туже картину, которая вновь привела его в трепет. На переднем конце длинного тела не было огромного черепа ползучего гада. Вместо него, находилось щуплое тело старушки, увенчанное морщинистым личиком.

Душу Глеба заполнила волна непереносимого ужаса. Он впал в исступление и забился, как муха, желавшая вырваться из паучьих тенет. Результат его действий оказался весьма предсказуем. Смертоносные кольца сжались сильней, и дыхание вновь прервалось. Парень мгновенно лишился сознания. Перестал сильно дёргаться и безвольно обмяк.

Убедившись, что пленник уже не шевелится, старуха приблизилась к его лицу почти что вплотную. Парень очнулся и с удивленьем увидел, как взгляд ужасного чудища вспыхнул тёмным огнём.

Он пригляделся внимательней и понял, что у гигантской змеи нет даже следа обычных белков. Глаза представляли собой огромную золотистую радужку с иссиня-чёрным зрачком в виде удлинённого ромба. В их глубине парень увидел свои отражения. Причём, они оказались перевёрнуты кверху ногами.

Пока жуткое чудище боролось с пойманной жертвой, с него слетел высокий остроконечный клобук. Верх головы обнажился и зрелище, открывшееся взору несчастного Глеба, окончательно добило его.

Оцепенев от дикого ужаса, он смотрел на её длинный человеческий череп, сильно вытянутый вверх и назад. Дрожал от отвращения, но не мог отвести от него широко распахнутых глаз. Вокруг уродливой, продолговатой, шишковатой башки шевелился огромный клубок каких-то неведомых тварей.

Лишь спустя какое-то время, до парня постепенно дошло то, что он видел перед собой. Вместо обычных волос из черепа чудища торчали десятки коротеньких змей, каждое из которых заканчивалось маленькой гадючьей головкой.

Все эти отродья были толщиной с указательный палец и длиной около тридцати сантиметров. Они все извивались и дёргались. Дружно тянулись к беспомощной жертве. Широко раскрывали мерзкие пасти, окрашенные изнутри серым цветом, и злобно шипели.

Жрица открыла сомкнутый в ниточку рот, похожий на пасть обезьяны. Глеб ужаснулся новому зрелищу. Во рту у старухи не оказалось нормальных зубов, которые имеют приматы. Вместо них виднелись жёлтые роговые пластины, торчавшие из грязно-розовых дёсен.

Затем, произошло и вовсе нечто нестерпимо ужасное. С ребристого верхнего нёба откинулись два сильно изогнутых, острых клыка. Они весьма походили на те, что бывают у каждой ядовитой змеи.

В глубоком провале омерзительной глотки находился длинный чёрный язык, с разделённым надвое концом. Он лежал в луже вязкой слюны, заполнившей углубление в челюсти, слегка шевелился и мелко, противно подрагивал.

Раздвоенное змеиное жало вдруг резко сжалось. Стремительно распрямилось и рванулось вперёд. Ощутимо ударило жертву в середину высокого лба и попало в точку, расположенную на два пальца выше его переносицы.

От неожиданности и отвращения Глеб снова бессильно задёргался. Змеиные кольца опять напряглись. Крепко сжались и прекратили все попытки к безуспешному бегству. Могучие мышцы стиснули парня с такой ужасающей силой, что он застонал и, на короткое время, вновь утратил сознание. Лишь после этого, объятия чудища немного ослабли.

Неизвестная тварь подождала, пока пленник очнётся. Подняла тонкие руки, покрытые дряблой сморщенной кожей, и протянула их к лицу раннего гостя. Оказалось, что у мерзкой старухи на каждой ладони имелось множество пальцев.

Сколько их в точности, Глеб рассмотреть не сумел, но их было значительно больше, чем у человеческих особей. Самое малое – шесть, а может и больше. Причём, все они шевелились, словно бы не имели суставов. Мелко дрожали и, подобно толстым червям, извивались во всех направлениях.

Жрица крепко сжала виски своей жертвы и сильным рывком повернула голову Глеба направо. От такого движения, позвонки жалобно хрустнули, а шейные мышцы набухли в невероятном усилии.

– «Почему я подумал, что она со мною не справиться?» – отстранено сказал себе парень: – «Получается, что я и есть та самая жертва, что Латимир Серкович принёс своим древним вогульским богам».

Удерживая череп несчастного пленника, старуха что-то горячо говорила. Бормотала она очень быстро и весьма неразборчиво. Так что, Глеб не мог уловить смысл её странных слов. Да и язык оказался совсем незнакомым.

Потом она замолчала и смачно плюнула парню прямо в левое ухо. Вязкая жидкость залепила отверстие ушной раковины, и Глеб перестал слышать всё, что происходило с той стороны.

Где-то в глубине его мозга возникла сильнейшая боль и стала пульсировать тугим огненным сгустком. У парня создалось впечатление, что в череп попал раскалённый свинец. Остатки слюны медленно потекли вниз по шее и холодной струйкой упали на оголённую грудь.

В тот же миг, старуха мощным рывком повернула голову пленника в другом направлении. Позвонки опять затрещали, и в правую ушную раковину влетел такой же обильный плевок, как и первый.

Теперь Глеб стал глухим уже на две стороны. Боясь шевельнуться, он замер, как статуя. Ведь любое неловкое движение парня неминуемо кончилось бы свёрнутой шеей. Это означало разрыв спинного мозга в верхнем отделе и паралич всего тела.

Весьма аккуратно, старуха повернула к себе лицо бледного гостя и продолжила непонятные действия. Судя по быстрым движениям её тонких сиреневых губ, она не прекращала вести монолог.

Шершавые лапы прошлись по вспотевшему лбу и щекам потрясённого Глеба. Холодные, как кожа лягушки, ладони быстро спустились чуть ниже и остановились на шее у парня. Прямо над его кадыком. Червеобразные пальцы обхватили горло дрожащего пленника и сжали, словно стальными тисками.

Оставшись без доступа воздуха, Глеб вытаращил глаза так, что они почти выпали из глубоких орбит. Открыл рот на всю ширину, и постарался вздохнуть. Старуха вновь что-то сказала. Издала тихий шип и плюнула гостю прямо в лицо.

Едкая жидкость огнём обожгла дрожащие веки и слизистую оболочку у глаз. Взор опять затуманился, и Глеб перестал, что-либо видеть. Только смутные, белесые пятна продолжали маячить далеко впереди. Не в силах кричать от обжигающей боли, он лишь слабо хрипел.

В тот самый миг, очередной плевок влетел ему в широко распахнутый рот. Секунду спустя, старуха неожиданно ослабила хватку. Горло освободилось от мощного сжатия. Глеб, наконец-то, смог свободно вздохнуть.

Он с шумом втянул в себя живительный воздух и чуть не захлебнулся отвратительно зловонной субстанцией невероятно горького вкуса. Вязкая жидкость плотно забила гортань и устремилась вниз, по трахеям.

Парень неожиданно понял, что ещё полминуты невыносимых мучений, и он умрёт от удушья. Сознание опять помутилось. Пленник провалился в беспросветную плотную тьму.

Сколько времени он находился без чувств, Глеб точно не знал. Зато, когда он очнулся, то сразу почувствовал, что зловонная вязкая жидкость куда-то исчезла и ничто его больше не душит. Каким-то удивительным образом густая субстанция бесследно всосалась в стенки сосудов и перестала блокировать дыхательный путь.

Теперь он мог совершенно свободно расправить широкую грудь и наполнить живительным воздухом все лёгкие, до самых глубин. Он несколько раз втянул в себя затхлую атмосферу избушки. Ощутил слабое головокружение и окончательно привёл себя в чувство.

Первое, что он заметил, было лицо древней старухи, маячившее перед глазами. Острота восприятия постепенно вернулась, и беглец с облегчением понял, что его стопроцентное зрение, осталось по-прежнему острым. Ещё он осознал, что прекрасно видит непонятную тварь, державшую его мёртвою хваткой.

Жрица впилась в него тёмным взглядом и продолжала вести беспрестанный, неразборчивый заговор. Голова Глеба опять закружилась. Он услышал её тихий шёпот значительно чётче и стал в нём кое-что различать.

В глазных яблоках вдруг засверкали яркие вспышки. Секунду спустя, перед мысленным взором пронеслись какие-то странные образы. Бормотанье старухи уже не казалась ему бессмысленным набором пережеванных звуков. Оно стало слагаться в слова на невообразимо далёком наречии.

– «Так это же, древний санскрит». – догадался вдруг парень и каким-то мистическим образом понял, о чём ведёт речь непостижимая тварь: – «Она говорит, что теперь я смогу общаться с теми, кто умер». – мелькнуло в воспалённом мозгу ошеломлённого парня.

Затем, там неожиданно ярко блеснуло: – «На’га! Старик сказал – На’га!»

Тут в голове что-то щёлкнуло. Из глубины детской памяти всплыла страница энциклопедии, с блёклой картинкой и небольшим пояснением: – «На’га – это древнее божество в виде огромной змеи с человеческим торсом и головой, укрытой веером змеиных голов».

Глеб вздрогнул от мертвящего ужаса и похолодел от очередной невероятной догадки: – «Значит, такая богиня до сих пор существует, и меня принесли ей, как сакральную жертву? То есть, отправили прямиком на тот свет, к тем, кто благополучно почил. Поэтому, я смогу теперь с ними общаться на равных, как покойник с покойником?»

К этому времени, старуха закончила речитатив и ненадолго умолкла. Пленник тоже благоразумно затих. Он с содроганием ждал смертельной развязки и перебирал в голове варианты своей неминуемой гибели.

– «Одно движение её мощного змеиного тела и я буду раздавлен, как муха в кулаке человека! Или она высосет всю мою кровь, как говорилось в историях о древних вампирах? Или старик сожжёт меня на ритуальном костре, как это до сих пор делают в дальних языческих странах?» – в измученном страхом, сознании Глеба мелькали картины, одна страшнее другой.

Змеиные мышцы чуть-чуть шевельнулись. Парень обмер от ужаса и только два слова вспыхнули в его воспалённом мозгу: – «Это конец?» – спросил он у себя и не знал, что ответить на это?

Вдруг, случилось нечто совсем непонятное. Схватка богини резко ослабла. Холодные упругие кольца мгновенно разжались, и Глеб скользнул вниз, словно камень из раскрытой ладони. Пролетел сквозь отверстие, прорубленное в толстом полу, и сильно ударился ступнями о грунт.

Затёкшие от неподвижности, ноги не удержали хозяина в вертикальной позиции. Колени немедля сложились, словно лезвия перочинного ножичка, и парень ничком рухнул на твёрдую землю. Падая, как подрубленный столб, он врезался лбом в край дыры в перекрытии. Из глаз брызнули длинные разноцветные искры. Глеб тихо вскрикнул и от удара надолго лишился сознание.

Тагай

С огромным трудом, Глеб приподнял дрожащие веки и увидел перед собой что-то совсем непонятное. Парень напряг своё зрение, которым недавно гордился. Прищурился и попытался усилием воли сфокусировать взгляд. Несмотря на все ухищрения, он не добился никаких результатов.

Перед глазами висела какая-то светло-серо-зелёная хмарь с сильно размытыми контурами. Как ни странно, но справа и слева картинка освещалась значительно лучше, чем спереди.