Текст книги "Чёрные дни открытых дверей"

5

ВПС – 3 «Молния» если и не был похож на свинью, то некое мясоколбасное изделие напоминал определённо. Продолговатую серо-бурую тушу, перетянутую в трёх местах широкими лентами, удерживали у земли натянутые струной канаты, которые выходили из отверстий в бортах покоящейся на земле платформы. Платформу и «брюхо» своеобразного аэростата соединяли несколько вертикальных стоек. На двух противоположных бортах были закреплены по три пропеллера в кожухах.

Увидев столь топорно выглядевшую конструкцию, Егор выругался про себя. Первое о чём он подумал было то, что путешествие на смехотворном пузыре займёт немало времени. В общем-то, он был не против «прокатиться» на этой экзотической штуке, но только не в такой компании. Спутники ему не нравились.

Время приближалось к полудню. «Аэродром», на который они прибыли на нескольких автомобилях, располагался на небольшой возвышенности сразу за чертой города. Это была тщательно выкошенная огороженная площадка размером с половину футбольного поля.

Советник с Гаником стояли в окружении группы чиновников. Человек десять иглисси грузили на платформу какие-то мешки, перенося их из двух стоящих неподалёку крытых повозок. Егор стоял в стороне и разглядывал запряжённых в повозки животных. Те, что напоминали лошадей, – как он уже знал – назывались шенками. Шенки походили на лошадей и повадками: стояли, свесив головы, пытаясь дотянуться до кустиков чахлой травы. Несмотря на бесшёрстную серо-голубую кожу и роговые наросты на горбатой переносице, животные внушали симпатию. В двух колясках с откинутым верхом были запряжены «ощипанные страусы». На самом деле страусов эти создания напоминали мало. Клювы у них были побольше, чем у земных кондоров, а на месте крыльев располагались мясистые отростки с четырьмя длинными пальцами на концах, которыми «страусы» то и дело почёсывались.

– Не подходите к этому лекси, сударь, – сказал проходивший мимо мужчина с мешком на плече.

– Клюётся?

– До смерти заговорит.

– Они что, говорить умеют?

– Не все. Но вот этот, Чилсик его зовут, болтун страшный. Как-то раз привязался ко мне со своими глупостями, а я возьми, да и прикрикни на него. Так этот негодяй камень в меня кинул. Так что, сударь, держитесь от него подальше.

Рабочий пошагал дальше. Егор в задумчивости, бросил взгляд в сторону города. По дороге быстро катил крытый экипаж. Потом он свернул и шагах в десяти от Егора остановился. Дверца распахнулась – и на траву спрыгнула Юми. Егор пошёл к ней навстречу.

– Привет! – заговорила девушка. – Зашла в гостиницу, чтобы с тобой к найдёнышам сходить, а тётушка Милли говорит, что тебя в Юз забирают. Вот я и подумала… Тебя ведь некому проводить… – закончила она сбивчиво.

– Спасибо, Юми. Не ожидал…

– Жаль поздно узнала. Испекла бы тебе чего-нибудь в дорогу.

– Да ерунда, главное, что пришла. Порадовала. – Егор смотрел и не мог насмотреться: при свете дня девушка казалась ещё краше.

– Чего так смотришь? – спросила Юми. Глаза их встретились.

– Не знаю… – сказал Егор, отводя взгляд в сторону.

Тёмные несоразмерно большие глаза на полудетском, чуть округлом лице казались чужеродными: казалось, ими смотрит кто-то другой – умудрённый, невесёлый от своего всезнания.

– Господин Мэдлонг, – окликнули его, – пора.

– Подожди минутку, – сказала Юми. Она сняла с шеи овальный медальон на цепочке, протянула ему. – Вот, возьми – это Великая Мать. Пусть она тебя бережёт. А теперь ступай и… возвращайся. Я… в общем, расскажешь мне о Юзе.

– Спасибо, расскажу обязательно. – Егор взял медальон, развернулся и побежал к аэростату.

На платформу забрались по железной лесенке. Ганик поднявшийся последним, закрыл дверцу и спросил человека, который что-то делал, склонившись над панелью с тумблерами и застеклёнными окошечками:

– Лок, ты готов?

– Лок всегда готов, пора бы запомнить, – не оборачиваясь, проворчал тот.

– Оденьтесь, – бросил Егору советник, перебирающий лежащую сверху мешков одежду.

Егор надел мешковатые штаны из плотной ткани, телогрейку и выглянул за борт. Фургоны уже выезжали за изгородь, чиновники всей группой стояли у автомобилей.

– Внимание, – тем же ворчливым тоном объявил пилот, – отдаю якоря.

Что-то дважды лязгнуло, Егор увидел мелькнувшие концы канатов, и земля стала стремительно удаляться. Подняв головы, чиновники дружно махали руками. Егор, положив руки на край борта, смотрел вниз. За продолговатым холмом, прикрытым пёстрым ковриком крыш Силеша, открывалось бледно-голубое полукружье чистого от облаков неба. С левой стороны, наплывая друг на друга, словно барханы, вдаль уходили зелёные холмы. Всю эту панораму Егор видел периферийным зрением, он смотрел на удалявшийся экипаж, который увозил Юми и улыбался. Девушка приехала его проводить не просто так, не из сочувствия или каприза – она его выделила, выбрала и дала ему это понять. Он никак не мог в это поверить: ведь она была особенной – редкостно красивой, милой, простой – и загадочной. От приятных мыслей Егора отвлёк слегка гнусавый смешок:

– Хи-хи, – хихикал Ганик, – что, господин сельский герой, страшновато?

Егор глянул через плечо на ухмыляющегося попутчика, и ничего не ответив, отвернулся. Солнце перевалило зенит; Силешь сверкал золотыми брызгами башен.

Где-то внизу под полом раздалось механическое тарахтенье, пол слегка завибрировал. Затем тарахтенье усилилось, перерастая в нестерпимо высокий звук, и внезапно стихло, перейдя в равномерный гул. За бортом вращались три серебряных колеса.

Прошёл час, стало заметно холоднее. Егора непреодолимо потянуло в сон. Взглянув на советника с Гаником, которые вытянув ноги, сидели в крепящихся к бортам сиденьях, он подошёл к уложенным в три ряда мешкам и улёгся сверху. Уснул почти мгновенно.

Проснулся от холода. Не открывая глаз, он скрестил руки на груди и попытался вернуть ускользающий сон.

– Мы так не договаривались, господа. Я прекрасно понимаю, что со мной будет, если я стану свидетелем, – говорил Лок.

Что говорил советник Егор, не расслышал, понял только две фразы, сказанные Гаником:

– Глупая голова, какие свидетели? О нём ни одна душа в Юзе не знает.

– Всё равно. Приземлимся тогда и делайте, что хотите, – стоял на своём пилот.

– Всё, отойди в сторону – это приказ! – рыкнул советник.

– Да кто вы такой, чтобы приказывать? Я вообще вас не знаю. Лейтенант только и сказал, что вы из тайной канцелярии…

Кто-то вскрикнул, потом захрипел. Егор открыл глаза и в следующую секунду был на ногах. Ганик разжал захват. Схватившись за горло, с вытаращенными глазами Лок шлёпнулся у его ног. Обогнув пилота, Ганик в доли секунды оказался в шаге от Егора. Молниеносный замах – и удар. Егор нырнул в сторону и тут же с разворота ударил Ганика в висок. Тот свалился, из разжавшихся пальцев на пол выкатилась дубинка с металлическим навершием. Егор метнулся к советнику, который с остервенением рвал что-то из-за пазухи.

– Всё, всё, не суетитесь. Что там у нас? Кастет, кистень, пулемёт? – приговаривал Егор, придавив советника коленом к сиденью.

Выдернув из внутреннего кармана сюртука четырёхствольное изделие с угловатыми обводами и толстенной рукоятью, Егор усмехнулся:

– Не мудрено… – Заметив, как переменился взгляд советника, узрев что-то за его спиной, он развернулся. Оскалившись, как вампир, на него летел Ганик с вскинутой для удара рукой. Всё что он успел сделать – это надавить на спусковую скобу.

Выстрел громыхнул, словно залп небольшого орудия, руку Егора дёрнуло вверх. Ганика бросило на пол. Равномерный гул двигателя сорвался на прерывистый вой. Повалил дым. Возле панели управления заметался пилот.

Наконец стало тихо. Опустившись на колени перед Гаником, Егор расстёгивал окровавленную рубашку.

– Есть что-нибудь для перевязки? – спросил он пилота, глядя, как из двух отверстий в груди Ганика толчками вытекает кровь.

– Да какая там перевязка. Видите, отходит он.

Егор взглянул на пилота, потом на раненого. Открытые глаза Ганика смотрели слепо, дыхание было прерывистым. Через минуту он засучил ногами, сделал два глубоких вдоха – и на выдохе умер.

Егор поднялся, подошёл к мешкам и сел, опёршись спиной о борт. Сидел так минуту, потом повернулся, стал смотреть за борт. Смотрел, но ничего не видел: ему было плохо, гораздо хуже, чем тогда, когда он вернулся из-за стены. Думал об одном: «Мог бы не стрелять, успел бы увернуться, но – выстрелил. Потому что испугался. Струсил и стал убийцей».

– Не расстраивайтесь попусту. Я же видел: если б вы замешкались, сами бы сейчас лежали с раскроенным черепом. Не успели бы вы ничего сделать, кроме как выстрелить, – точно подслушав его мысли, говорил Лок. – Давайте лучше думать, как выкручиваться. Двигатель в воздухе не починить, а садиться без винтов рискованно: ветер как назло сильный. – Хмурясь, пилот вытирал руки тряпкой. Лет под тридцать, простое открытое лицо с выгоревшими бровями.

– Не разбираюсь я в механике. Но вы расскажите в общих чертах, может, что и придёт в голову.

– А с этим злыднем, что делать? – понизив голос, спросил Лок, мотнув головой в сторону советника. – Смотрите, глазами-то, как рыскает. Его без присмотра нельзя оставлять.

– Да, пожалуй. Верёвка есть? И, кстати, поспрашивать его кое о чём нужно.

Через несколько минут советник сидел связанными за спиной руками. Егор подготавливал почву для допроса:

– Сейчас я буду задавать вам вопросы, а вы отвечать, – говорил он, облокотившись на борт платформы. – Если откажетесь или будете врать, сброшу вас вниз. Пытать я не мастер, а вот отправить вас в свободный полёт у меня духа хватит. Итак, по какой причине меня хотели убить?

Советник помолчал, потом ответил:

– Приказ.

– Чей приказ и чем он обоснован?

– Приказы, молодой человек, отдают, не обосновывая их, – заметил советник и продолжил: – Приказ отдал мой непосредственный начальник – секретарь тайной канцелярии гранд-майор Твинек Вегу. Он не хотел, чтобы вести об открытом портале дошли до Юза.

– Понятно, но не очень. Если не хотели эту новость обнародовать, так и молчали бы. Я-то тут причём? Сидел бы тихо в своём Силеше, да и всё.

– Префект сказал, что вы человек тщеславный и непредсказуемый и можете сами отправиться в Юз. И ещё он сказал, что вы неблагоприятно действуете на умонастроение горожан.

– Хорошо. Теперь поведайте, почему ваш начальник не хочет, чтобы горожане узнали о портале?

– Этого я не знаю, – буркнул советник.

Подумав минуту, Егор согласно кивнул.

– Хорошо, советник, я вас предупреждал. Приблизительно через десять секунд вы отправитесь вниз. Поможете мне? – обратился он к пилоту.

Подвигав челюстью, советник заговорил:

– Горожане подозревают, что Светлейшая Леди… не настоящая. И если они узнают об открытом портале, то станут требовать, чтобы она закрыла его. Юз просвещённая столица – горожане осведомлены, как опасны открытые порталы. И знают так же, что закрыть их можно только с помощью высшей магии.

– Таких порталов несколько?

– Всякое говорят. О том портале, что в Силеше знают все, о местонахождении других – не знает никто. Возможно, это только слухи.

– Портал, насколько я понимаю, это проход… в другие, альтернативные миры, вселенные?

– Я университетов не заканчивал, – буркнул советник. – Знаю только, что порталы выходят на проклятую реку, которая вовсе не река, а поток какой-то там… материи. Поток соединяет множество мест, а уж что это за места одному Демиургу известно.

– Хорошо, советник, спасибо. У меня пока всё.

– Да бросьте вы вашего «советника». Никакой я не советник.

– Как же мне вас называть?

– Как хотите.

– Ладно, агент 007, сидите тихо, не рискуйте.

Обойдя стороной прикрытое плащом тело Ганика, Егор подошёл к Локу. Тот сидел, на полу, подвернув под себя ногу, и смотрел внутрь раскрытого металлического ящика под панелью управления. Рядом лежала снятая крышка.

– Серьёзные повреждения? – спросил Егор.

– Самый важный узел разворотили проклятые… Пули, я имею в виду.

– Это я виноват. Нажал, а эта гаубица из четырёх стволов сразу ахнула, чуть руку не вывихнул.

– Вы не виноваты… – со вздохом обронил Лок. Он поднялся на ноги, почесал голову и, глянув за борт, выругался.

– Что такое? – спросил Егор.

– Кажется, нас в сторону Хоссы сносит. – Пилот взглянул на панель. – Так и есть: на юго-восток тянет.

– Что за Хосса?

– Вы что, в школу не ходили? Хосса – это пустыня. Видите, зелени всё меньше становиться.

Зелени Егор не видел вовсе. Внизу почти до самого горизонта простиралась охристая равнина, усеянная бурыми пятнами. Только с левой стороны виднелась извилистая ультрамариновая нитка далёкой реки.

– Стравливайте газ, садиться надо, пока не поздно, – подал голос фальшивый советник.

– Стравливайте, садиться… – передразнил его Лок. – Так сядешь, что костей не соберёшь. Но пробовать придётся, – пробурчал он уже про себя.

Из ящика, крепящегося к борту возле панели, Лок извлёк карту, затем что-то похожее на логарифмическую линейку, раскладывающийся треножник с подвеской, ещё какую-то мелочь и, разложив всё это на полу, погрузился в расчёты. Минут через двадцать он поднялся, убрал карту с приборами и с решительным видом подошёл к центральной стойке – трубе выкрашенной белой краской.

Сейчас только Егор заметил два окошечка и закрытый на задвижку лючок на стойке, который и открыл Лок.

– Буду пробовать опускаться, – сказал он. – Если повезёт, попадём в спокойный воздушный поток.

Он повернул укрытый в лючке вентиль и замер, не отрывая глаз от одного из окошечек. Под полом платформы раздалось шипенье. Егор развернулся и стал смотреть вниз. Через какое-то время он заметил, что они снижаются. Бурые пятна оказались кустарниками с блёклой запылённой листвой. Скорость возросла. На земле, между скоплениями кустарника, вихрились жёлтые облачка. Ветер заметно усилился.

Рядом с Егором встал Лок. Посмотрев вниз, выругался.

– Ничего не получится – ветер нешуточный, – заметил он. – Попробую угол наклона гондолы изменить, когда приподнимемся.

Выкинули за борт пять мешков балласта. Аэростат стал подниматься, после чего Лок высвободил утопленные в стойках рычаги и, действуя ими как домкратом, приподнял переднюю часть гондолы. Постоял у панели, глядя на компас, и снова взялся за рычаги. Стоять на полу стало невозможно. Связанный агент канцелярии упал с кресла.

Лок яростно плюнул за борт.

– Повернули, раздери их угроллы, на полградуса.

– Мало? – поинтересовался Егор.

– Худо дело, – признался Лок, усаживаясь на мешки. – Если бы мы летели прежним курсом, могли бы, по крайней мере, пересечь пустыню в самом узком месте. Теперь нас несёт по диагонали. А воды у нас – на день пути от силы.

Сумерки опустились молниеносно, так же быстро наступила ночь. Температура опустилась не меньше чем на десяток градусов. Впрочем, переохлаждение им не грозило: тёплой одежды на борту было достаточно.

– Что делать-то будем? – спросил Егор.

– Ложитесь и поспите, мне всё равно не уснуть. Разбужу, если нужно будет…

Недоговорённость последней фразы пилота в сочетании с неуверенностью в голосе обеспокоили Егора.

– Слушайте, вы уж скажите сразу, чего примерно ожидать?

– Да… понимаете, – помявшись, начал Лок, – температура упала, поэтому скоро мы начнём сдуваться. Если бы двигатель работал, я мог бы добавлять разогретой смеси, а теперь… без компрессора ничего не сделаешь. Скоро пойдём на снижение, вернее, уже идём, а там, где заканчивается пустыня, начинается скалистая гряда. Но это ещё не скоро, – добавил он, – так что спите пока спокойно.

Егор, одетый в две телогрейки, лёг на мешки. Поворочался, перевернулся на спину и стал смотреть в небо. Ему не приходилось видеть такого количества звёзд. Мерцающие звёздные массивы, материками раскинулись по всей полусфере неба, и казалось странным, что ночь остаётся тёмной. «А он теперь никогда не увидит неба – ни ночного, никакого другого, – вспомнил он Ганика. – Мог я увернуться от удара, мог. Просто не захотел рисковать, побоялся, хоть пилот и говорит, что выбора у меня не было». Ещё какое-то время Егор прокручивал в голове всевозможные варианты схватки, потом мысли утратили чёткость. Он уснул.

Разбудил его толчок в плечо. Откинув плащ, Егор завертел головой.

– Давайте, балласт… – просипел Лок, переваливая через борт мешок.

Егор вскочил на ноги; волосы вздыбил ветер. Перебрасывая через борт первый мешок, он взглянул вниз и едва не отшатнулся, так близко оказалась улетавшая под гондолу земля. Впереди, в рассветной дымке, расходясь в обе стороны, поднималась тёмная стена.

Мешки с песком были выброшены за несколько минут. Аэростат начал подниматься, но через минуту подъём окончился. Стало понятно – скал им не миновать.

– Эй вы, развяжите мне руки! – взревел агент.

– Не отводя глаз от скал, пилот вслепую зашарил в ящике, потом вытащил руку и едва слышно сказал:

– Всё, держитесь…

Егор вцепился в борт и, сжав зубы, смотрел на каменный выступ, на который летела гондола.

Казалось, от удара у него оторвались все внутренности. От железного скрежета заложило уши. Руки он не разжал, но, тем не менее, полетел вперёд – вместе с бортом гондолы. «А сейчас будет падение», – мелькнуло в оглушённом сознании Егора. Получив сокрушительный удар в лицо, он провалился в непроглядную, угольную темь.

Очнувшись, он пошевелил пальцами рук и ног. Кажется, переломов не было; сильно болело бедро, саднило лоб и щёку. Ноги его были задраны вверх, в спину упиралось что-то острое, перед глазами колыхалось серое полотнище. Упёршись рукой, Егор стал осторожно подниматься. Встал на ноги, приподнял спиной, затем отодвинул в сторону складку накрывшего его аэростата. Потрогал лоб, щёку. На пальцах кровь.

Вокруг дыбились переломанные доски настила. Аэростат, который превратился в огромную кучу складок и вздутий закрывал собой обломки гондолы и значительную часть скального выступа.

– Лок, вы живы? – крикнул Егор.

Вместо ответа из-под складок аэростата раздался надсадный кашель, потом ругательства. Егор принялся поднимать пласты грубой тяжёлой ткани, но это оказалось не просто. Когда он, наконец, добрался до пилота, спина его стала мокрой.

– Ещё немного и я задохнулся бы. Спасибо, – тяжело дыша, проговорил Лок. Лицо его было багровым. Он начал подниматься, но сдавлено вскрикнув, схватился за бок. – Не иначе рёбра сломаны, раздери меня угроллы!

– Поблагодарите лучше своего демиурга за то, что вообще живы, – заметил Егор, помогая ему подняться.

– «Своего»? – забыв о рёбрах, воззрился на него Лок. – Вы что же, не признаёте Жёлтого Демиурга?

– Нет, я другой веры и давайте сменим тему, у нас других забот полно. Агента этого надо бы поискать и… второго.

– Они вам нужны? Я, например, был бы счастлив, не видеть больше этого желчного старикашку, не говоря уж о покойнике.

– Спасибо на добром слове, – раздалось из-под завалов ткани.

Егор огляделся, высматривая в обломках, что можно использовать в качестве рычага. Однако помощь агенту не потребовалась, через пару минут он вылез из прильнувшей к скале складки с развязанными руками.

– Кости целы, господин Гудини? – поинтересовался Егор.

– Это не имеет ровно никакого значения, молодой человек, ибо нам отсюда никогда не выбраться.

– Может и так, но я всё же, попробую. – Подобрав двухметровый обломок бруса, используя его как рычаг, Егор приподнимал тяжёлые складки ткани.

– Вы что-то определённое ищете? – спросил Лок.

– Много чего надо найти… – пробормотал Егор, продолжая работу.

– Да, вы правы, извините за дурацкий вопрос. Сейчас попробую, может получиться вам помочь.

Лок с трудом поднялся на ноги. Покряхтывая, он стал разбирать завал из переломанных досок. Через несколько минут он выпрямился и крикнул агенту, который облокотившись на локоть, лежал на складках ткани с безучастным видом.

– Эй, если будете так лежать – ни еды, ни воды не получите! Имейте это в виду.

Агент не спеша поднялся.

– Посматривайте за ним, – вполголоса сказал пилоту Егор, – он может найти свою пушку.

– Да какой ему прок угрожать нам в таком положении? Мы тут как в надёжной тюрьме.

– Чёрт знает, что у него на уме. Оружие ему доверять нельзя.

Пока потерпевшие крушение рылись в обломках аэростата, ветер разогнал тучи. Над краем унылой бурой пустыни поднималось солнце.

6

Потратив несколько часов, они отыскали воду и немного продуктов. Лок собрал кое-какие рассыпанные под полотнищем инструменты, Егор нашёл пистолет. Покойника на скальном выступе не оказалось. Закончив с «инвентаризацией», они принялись за сооружение навеса: солнце пекло немилосердно.

– Вовремя вам идея насчёт навеса пришла, успели до солнцепёка, – говорил Егору пилот, отпивая из кожаного бурдюка. – Да, кстати, всё собирался спросить, как вас зовут?

Егор с Локом сидели в тени навеса по пояс раздетые. Торс пилота был обвязан несколькими слоями белой не слишком чистой ткани. Агент тайной канцелярии лежал в своём сюртуке с закрытыми глазами, положив кулак на лоб.

– Мэдлонг, – ответил Егор и предложил перейти на «ты».

Пилот спросил:

– Ты, кажется, говорил, что попробуешь выбраться. Так просто сказал или есть какая-то мысль?

– Видишь, наверху полоску травы? Похоже, там есть приступка, карниз. Нужно по нему пройти и заглянуть, куда скала поворачивает. Может тропка какая-нибудь найдётся или расселина да что угодно. Единственный для нас вариант. Иначе… сам понимаешь.

– Смерть от жажды… Да уж, лучше вниз шагнуть.

– Рёбра сильно болят?

– Терпимо. А что?

– Поможешь лестницу соорудить?

– Я готов, если не возражаете, – заявил агент, поднимаясь со своего места.

– Собирайте все подходящие деревяшки.

Сооружение лестницы заняло большую часть дня. Пригодились собранные Локом инструменты – небольшая пила, молоток, два ножа и зубило, которое им заменило стамеску.

Поглядывая на смещающееся к горизонту солнце, Егор торопился. Потом понял, что до наступления темноты им всё равно не успеть и оставшееся время внимательно осматривал участок скалы с предполагаемым карнизом. Площадка, на которой они оказались, выступала из широкого углубления в каменной стене. Наверху этой выемки, на высоте четырёх – пяти метров виднелась полоска чахлой травы, которая вела к плавно закругляющемуся краю скалы.

Спать легли, как только стемнело. Егор уснул быстро и проснулся, когда солнце стояло уже довольно высоко. Лок ещё спал, агент, скрестив на груди руки, с сосредоточенным видом что-то жевал. Егор осмотрел огромный кровоподтёк на бедре и, морщась от боли, сделал лёгкую разминку. Разбудил пилота. Позавтракали консервированным мясом. Агент сказал, что съел два сухаря и этого ему достаточно.

Понесли лестницу к скале, приставили. В середине она прогнулась. Глядя на хлипкую конструкцию, Егор в задумчивости почесал голову. Агент истолковал его жест по-своему.

– Я тоже не представляю, как здесь можно куда-то взобраться, – сказал он, покривившись. – Бесполезная, на мой взгляд, затея. – Потом притопнул ногой по складкам аэростата и добавил: – Один плюс – падать мягко будет.

– М-да… – протянул пилот.

Егор ступил на первую перекладину, потом на вторую. Где-то на полпути лестница заскрипела и прогнулась, почти коснувшись скалы. Он на мгновенье замер, осторожно переставил ногу на следующую перекладину, потом ещё на одну и, подняв руку, дотянулся до места, где росла трава. Пальцы легли на узкий выступ.

– Спускайся, – посоветовал Лок, – видишь, ничего не получается.

– Всё нормально. Поднимаюсь.

Прижав ладони к скале, так как держаться больше было не за что, он поднялся на предпоследнюю перекладину. Теперь он мог видеть карниз, который оказался около двадцати сантиметров шириной. Прижимаясь к камню раскинутыми в стороны руками, он вступил на выступ, затем оттолкнувшись от перекладины, встал на него обеими ногами. Пилот и агент канцелярии вполголоса обменялись репликами, но Егор их не слышал: думал лишь об одном – что он увидит за плавно изгибающимся поворотом. Карниз становился шире и, повторяя изгиб скалы, поднимался верх. Каменная стена становилась более наклонной – теперь, чтобы опрокинуться назад пришлось бы от неё оттолкнуться. Угол подъёма увеличивался, зато по расширившемуся карнизу можно было подниматься без опаски. В конце концов, Егор добрался до полутораметровой слегка наклонённой в сторону пропасти полки и решил передохнуть.

Солнце подползало к зениту; воздух над охристыми волнами барханов дрожал и струился, напомнив Егору о миражах. Ему подумалось, что момент походит для пробуждения. Вот сейчас он заскользит к краю пропасти, полетит вниз – и проснётся в своей кровати.

Двинулся дальше, но через несколько минут остановился: карниз кончился. Внизу, в двух метрах от ног Егора, лежала обширная полукруглая площадка. Её край отделяло от пропасти наполовину разрушенное ограждение из ровных каменных блоков. Слегка присыпанные песком, валялись деревянные обрезки, промасленные тряпки и прочий мелкий мусор. В скале чернел прямоугольный проём. Егор спустился, пересёк площадку, вошёл. В конце короткого тамбура из уходящего в камень паза выглядывал край двери. Егор провёл пальцами по её торцу – гладкая как стекло поверхность. За дверью находился небольшой зал со сводчатым потолком. Широкий проём в одной из стен загораживала неясная конструкция. Егор подошёл. На краю круглой шахты стояло скомпонованное из деревянных брусьев и металлических частей подъёмное устройство. С брусьев-консолей свисала люлька. Консоли крепились к раме с поддоном, в который были уложены каменные блоки.

Егор был озадачен. Идеальные прямоугольники дверных проёмов, пазы выдвижных дверей, будто прорезанные лазером в скальной породе, гладкие как шлифованный мрамор стены зала – всё наводило на мысль о развитых технологиях. И тут же – кустарной работы подъёмник.

На обратную дорогу ушло больше времени. Особенно сложным оказался последний, узкий отрезок карниза. С трудом удержав равновесие, Егор поставил ногу на перекладину лестницы и крикнул:

– Эй, Лок, я спускаюсь.

– Куда ты пропал?! Я думал, ты уже улетел, – донёсся снизу изумлённый голос пилота.

– Улетел бы, да моторчик сломался, – проворчал про себя Егор. – И каким же образом я, по-твоему, мог улететь? – спросил он у пилота, после того как напился и прилёг в тени навеса.

Лок пожал плечами.

– Подумал, что ты маг.

Егор искоса взглянул на пилота.

– Странные у тебя умозаключения, дружище.

– Расскажешь, где был? – спросил Лок неуверенным, почти робким голосом.

Егор рассказал и подытожил:

– Так что наши шансы на выживание резко повысились.

– Представить не могу, что это там за шахты, залы… – бормотал Лок. – Во-первых, кто, как и зачем на такую высоту забрался? Нет, не постигаю…

– Сегодня отправимся или завтра с утра? – спросил у него Егор.

Пилот почесал щёку.

– Давай лучше с утра.

– Да, пожалуй, а то ведь ещё факела нужно сделать. Ты как насчёт этого, сообразишь что-нибудь?

– Есть пара идей.

До самой ночи мастерили факела. Расщепляли обломки досок, обстругивали их, укорачивали до нужной длины. Затем обматывали концы получившихся рукояток, лентами, которые нарезали из полотнища аэростата и обмазывали желеобразной смазкой для двигателя.

– Давай-ка теперь опробуем, как гореть будут, – сказал пилот, когда они закончили. Он достал из кармана куртки металлическое устройство с ладонь величиной. Сбоку изделия свисал тросик с узелком на конце.

– Видел когда-нибудь такое? – спросил Лок и, не дожидаясь ответа, добавил: – Бешеных денег стоит. – Он дёрнул за тросик, и когда из верхней части устройства показалась струйка огня, поджёг факел.

– Слушай, а что за этими скалами? – поинтересовался Егор, стараясь оттереть руки от дурно пахнущей смазки.

– Логотория – дикая страна. Аборигены называют себя олиолами – это их общее название, хотя у них множество племён. Это всё, что я запомнил ещё со школы. Да, если ты не знаешь, олиолы – не люди.

– Не люди? А кто же тогда?

– Не знаю. Говорят, они похожи на птиц.

– Это древняя раса, – заметил агент. – В мифах многих народов говориться, что когда-то олиолы летали к звёздам. Потом, после Лютой зимы, наступил упадок – началась междоусобица и постепенно они деградировали. Так что вы, Мэдлонг, возможно, обнаружили наследие исчезнувшей цивилизации.

– Какая чушь, – усмехнулся Лок, – звёзды – это отражения Жёлтого Демиурга.

– Ладно, давайте лучше распределим поклажу, чтобы завтра всё было готово, – предложил Егор. Распределение груза времени много не заняло, а вот изготовление мешков, которые бы можно было нести на спине, пришлось отложить на утро.

Проснулись рано и, не теряя время на завтрак, принялись за мешки. У запасливого пилота нашлась сапожная игла, однако ниток не было. Пришлось распускать полотнище аэростата, что заняло немало времени. Утренняя прохлада стала сменяться зноем, когда они, наконец, были готовы к восхождению. Первым к лестнице подошёл Егор.

– Смотрите, как я буду двигаться и запоминайте. В общем-то, ничего сложного, просто не торопитесь, – сказал он и начал подниматься.

Во второй раз он преодолел подъём гораздо быстрее. Добрался до наклонного выступа, присел. Дожидаясь спутников, слушал иронические замечания пилота по поводу «ловкости» престарелого агента. Когда тот вслед за Локом показался из-за поворота – вспотевший с бледным, но спокойным лицом, Егор не мог не отметить выдержки этого уже немолодого человека.

Зал привёл пилота в состояние близкое к истерике. Он ощупывал и пытался трясти выдвижную дверь, заглядывал в пазы, бормоча своё «не постигаю».

– Нет, вы только гляньте! – вскрикивал он. – Чем такой паз можно в камне прорезать?! Какой пилой?! А дверь – что это за материал?! Нет, не постигаю…

Агент не проронил ни слова. Сложив на животе руки, он стоял посреди зала точно почтительный прихожанин в церкви.

Немного успокоившись, пилот взялся за подъёмное устройство.

– Что ж, сработано на совесть, – заключил он. – Это они, значит, камни из ограждения выломали – для противовеса. Смазка на зубчатой передаче свежая. И стопор есть. Всё надёжно. Ну, как будем действовать?

– Я опущу вас, а сам по верёвке спущусь, – сказал Егор. – По-другому никак.

Все согласились.

– Смотри, про стопор не забывай, а то… всякое бывает, – напутствовал Лок Егора.

Пилот с агентом забрались в люльку. Зажгли факелы. Егор покрепче ухватился за рукоять ворота, сдвинул ногой стопор. Рукоять в руках дёрнулась. Он напрягся, на секунду запаниковал, однако рукоять не вырвалась из рук, не завращалась с убийственной скоростью – плавно пошла вверх, потом вниз. Негромко пощёлкивали колёса зубчатой передачи. Люлька поползла вниз. Прошла немало времени; Егор всё чаще погладывал на лебёдку. Троса на ней становилось всё меньше. Наконец ручка ворота остановилась.

– Мэдлонг, мы на месте, – прокричал снизу Лок. – Спускайся.