Текст книги "Пессимизм 2.0 Происхождение нас"

III

Все феномены, на которых строит свою модель М. Хайдеггер, есть феномены реального мира. В экзистенциальной аналитике нет ни слова о чем-либо, чье существование предполагается заранее. Все исследование носит строго материалистический характер, т. е. опирается не на догадки о чем-то априори существующем, но на факты бытия. Поэтому не должно вызывать удивление сравнение шестого тезиса о Фейербахе К. Маркса[8]8
  К. Маркс, 1955, с. 3.


[Закрыть] с аналитикой присутствия, ведь «человек есть то, чем он занят». С другой стороны, рассматривая модель присутствия, М. Хайдеггер делает одно принципиальное допущение: он отказывается рассматривать вопрос об антропологии. Брошенность присутствия в мир у М. Хайдеггера дана как факт бытия. Модель присутствия рассматривается с материалистической точки зрения без каких-либо исключений, а ее возникновение не обсуждается и принимается как данность. Между тем именно в антропологии лежит принципиальное различие между идеализмом и материализмом.

М. Хайдеггер строит свое исследование, отталкиваясь от наиболее общего вопроса – вопроса о том, что такое бытие, и постепенно, шаг за шагом, опираясь на феномены, выстраивает модель присутствия. Он называет свое исследование и фундаментальной онтологией, и экзистенциальной аналитикой. Основные положения его труда получены в результате аналитики, тогда почему употребляется термин «фундаментальная онтология»? Центральное место в экзистенциальной аналитике занимает положение об осознании присутствием своей смерти. Без этого нет экзистенции, т. е. бытия. Чтобы лучше понять, почему «Бытие и время» – онтология, попробуем сначала определить момент осознания нашими предками своей смертности и затем проследить закономерности, присущие нашему сознанию, начиная с этого важнейшего момента. Двигаясь как бы в обратном экзистенциальной аналитике направлении, попробуем выяснить, какие феномены присущи нашему сознанию сегодня и какие его трансформации возможны в будущем.

В экзистенциальной аналитике ведется исследование статичной модели бытия присутствия, т. е. без сравнения поколений. Такой подход обеспечивается тезисом о брошенности присутствия в мир. Это позволяет выявить его основные черты, но бытие присутствия имеет динамику, что проявляется в феномене сложности наследия и возобновлении. В бытии конкретного присутствия, в его судьбе, есть события, которые мы можем назвать созданием наследия. Поскольку сложность наследия от поколения к поколению возрастает, то можно говорить о направленности создания наследия. На бытовом уровне мы называем это прогрессом. Попробуйте дать определение прогресса, и Вы обязательно сделаете это через направленность. Но для направленности необходимо определить начальную точку, поэтому на сегодня и нет общепринятого определения прогресса, т. к. каждый дает его, исходя из своих целей. Также, если мы говорим о направленности, то неплохо бы понять – к чему. Ответ на этот вопрос будет автоматически означать определение цели заботы, или, что то же самое, цели бытия в мире.

Именно вопрос о цели бытия рода Homo в мире, о месте на пути к этой цели, на котором мы находимся сейчас, и последствиях ее достижения является главным в данном исследовании. В предлагаемой Вашему вниманию книге будет рассмотрено происхождение заботы исходя из феномена направленности сложности наследия. В дальнейшем планируется попробовать выявить на примерах из истории разных стран некоторые общие закономерности нашего сознания, проявляющиеся в результатах заботы. Это позволит понять особенности нашего современного сознания, сформированные в результате возросшей сложности наследия.

Теперь, когда основные контуры исследования определены, приступим к подробному изложению.

IV

Сегодня можно предположить, что мы находимся на пороге появления человека бессмертного. Успехи биомедицинских технологий у всех на слуху и нет особой необходимости их перечислять. Вместе с высоким уровнем жизни людей, достигнутым в развитых странах, они делают возможной высокую среднюю продолжительность жизни. Согласно сведениям о продолжительности жизни в разные эпохи[9]9
  А. П. Бужилова, 2005, с. 17.


[Закрыть], средняя продолжительность жизни начиная с каменного века до конца XVIII в. колебалась около 33–34 лет. Так, за период с 1750–1759 гг. минимальная средняя ожидаемая продолжительность жизни в Европе составляла 28 лет (Франция), а максимальная – 37,3 г. (Швеция). В России этот показатель был еще меньше – 24,2 года[10]10
  Ливи Баччи, Массимо, 2010, с. 195.


[Закрыть]. Исключение составляет ранний железный век в Западной Европе и Римской империи, когда этот показатель достиг 37,5 лет. За период, начиная с середины XVIII в., средняя продолжительность жизни начинает стремительно увеличиваться и сегодня превышает 70 лет, т. е. вдвое больше, чем в предыдущие эпохи. Существует теория, что рост продолжительности жизни имеет естественное ограничение – 120 лет. Это максимальный ресурс нашего организма, согласно научным представлениям на сегодняшний день. Тем не менее говорить о том, что это ограничение никогда не будет преодолено, надо с осторожностью. Прогресс в расшифровке генома человека, возможность воздействовать на отдельные группы клеток, к которой вплотную подошли современные биомедицинские технологии, попытки создать копию коры головного мозга и другие достижения современной науки составляют причину этой осторожности.

Даже если преодолеть барьер в 120 лет жизни человеку не удастся, но он существенно приблизится к нему, все равно в сознании человека произойдут значительные изменения, которые, возможно, позволят говорить о новом виде рода Homo – Homo Immortalis. Каким будет Homo Immortalis, когда (и если) он появится, чем он будет отличаться от человека разумного? Этот вопрос принадлежит будущему. В настоящем же мы можем говорить лишь о предпосылках для появления Homo Immortalis, попытаться установить их наличие или отсутствие. Можно ли говорить о неизбежности перехода от Homo Sapiens к Homo Immortalis или же этот переход носит вероятный характер? Иными словами, попробуем понять, является ли появление человека бессмертного логическим продолжением человека разумного, и если да, то почему.

V

Употребленный в предыдущем абзаце термин «бессмертие» требует прояснить принципиальные для данной работы положения. Во-первых, собственно о бессмертии, понимаемом традиционно. В книге К. Ламонта перечислены разные типы бессмертия[11]11
  К. Ламонт, 1984, с. 38.


[Закрыть], и читатель, интересующийся этим вопросом более подробно, может там найти ответы на свои вопросы. Когда говорят о бессмертии, обычно подразумевают некие варианты трактовок категорий конечного и бесконечного. Конечное уже само по себе неявно подразумевает счислимость. Например, отрезок на прямой конечен и имеет меру, т. е. может быть представлен числом. Категория бесконечного определяется как отрицание конечного, при этом противоположность понимается и как отсутствие меры. Жизнь традиционно понимают как протяжение между рождением и смертью. Это приводит к определениям, которые обозначают смерть как не-жизнь, не-бытие, а жизнь как бытие в ожидании смерти. Если последнее определение является положительным, то первое – отрицательным. Вместе с тем, сама смерть трактуется лишь как момент, биологическое состояние, которое протекает в организме за конечное время, или как комбинацию биологических факторов, действующих в организме[12]12
  А. Н. Чанышев, 1991, с. 90.


[Закрыть]. Трактуемая так смерть, как и жизнь, должна быть отнесена к категории конечного. Иллюстрацией к этому высказыванию служит описание Э. Кюблер-Росс стадий ухода человека из жизни. Она показала, что сам процесс умирания составляет значимую, хотя и завершающую, часть жизни. И, безусловно, это конечный процесс, начинающийся с отрицания самой возможности своей смерти и заканчивающийся смирением и смертью.

Бессмертие же относится к категории бесконечного. Заметим, что последняя фраза состоит из отрицательных определений, которые несут в себе некоторую синонимию. Бессмертие – жизнь в отсутствии смерти (либо уже прошедшей, либо никогда не настающей), смерть есть некоторая граница, поскольку термин «конец чего-либо» мы понимаем как границу, за которой начинается другое. Еще один важный аспект, связанный с вопросом о бессмертии, – это уровневость бытия человека. Мы можем рассматривать человека как индивида, как субъекта, как личность и как индивидуальность. Теперь мы сделаем небольшое отступление.

VI

В экзистенциальной аналитике М. Хайдеггера мы все время сталкиваемся с категорией конечного. Это в первую очередь относится к временности присутствия как бытия к смерти. Понятие конечного настолько для нас привычно, что мы не особо интересуемся его происхождением. Важной категорией, неразрывно связанной с конечным, мы считаем бесконечное, т. е. его отрицание. Именно как бесконечное понимается бессмертие. Бессмертие – это бытие, лишенное самой своей неизбежной возможности. Наступление такой возможности определяет границу бытия присутствия. Но что такое граница и как с ее помощью различают категории целого, конечного и бесконечного?

В. И. Молчанов показал, что в основе сознания лежит опыт различения:

«В любом модусе сознания «действует» целостная структура опыта: различение-синтез-идентификация, однако различение является первичным опытом, благодаря которому синтез и идентификация также становятся опытом»[13]13
  Молчанов В. И., 2007, с. 238.


[Закрыть]. «… Идентификация, опознание, узнавание, рекогниция (все это синонимы) предполагает распознавание, выделение предмета, процесса и т. д. из общей «массы» предметов, из совокупности других процессов. Опыт распознавания – это опыт выделения, который предполагает различение цветов, форм, пространственных положений и т. д. предмета. Именно это различение «подготавливает» синтез, а затем идентификацию»[14]14
  Там же.


[Закрыть].

 В основе различения лежит (следуя Канту) опыт, иными словами, наши чувства дают нам разные сигналы при взаимодействии с разными сущностями. Для наших целей особый интерес будет представлять такое различение, когда воспринимаемое свойство резко меняется.

Процесс восприятия можно рассматривать как частный случай передачи информации, поэтому совершим небольшой экскурс в теорию связи. Она говорит нам о том, что для того, чтобы сообщение было передано от источника к получателю, необходим канал связи. Давайте посмотрим на наши чувства с точки зрения того, какой канал связи они используют. Свойства канала связи определяются материальной средой, по которой распространяется сигнал. Наши чувства доставляют нам информацию с помощью двух материальных сред: 1) непосредственный контакт с источником (вкус и осязание) – как таковая материальная среда может считаться отсутствующей; 2) воздух – канал делится на два типа: канал, передающий сигнал с помощью перемещений самого воздуха (слух и обоняние), и канал, основанный на оптической прозрачности воздуха и отражении света от поверхности предметов (зрение).

Зрение является каналом с наибольшей степенью детализации сигнала и наибольшей дальностью связи из всех каналов, которые доступны человеку при помощи органов чувств, поэтому зрение дает нам различение сущностей наиболее полно. Более того, из всех наших чувств зрение наиболее «стандартизованное», т. е. дающее наиболее совпадающие ощущения у разных людей. Среди наших чувств еще только осязание может дать нам опыт различения границы. Это не значит, что другие наши чувства не участвуют в опыте различения, но провести при их помощи границу проблематично, поскольку место, в котором различие обнаруживается, не совпадает с местом, которое его продуцирует. Различия во вкусе, созданные при приготовлении пищи, могут определяться только во рту; различия, определяемые при помощи слуха и запаха, подвержены искажениям, которые присущи каналу связи – воздуху. Только тактильные ощущения дают совпадение в восприятии и местоположении. Зрение же дает нам наиболее неискаженное и детальное восприятие.

Граница – то, что познается как резкое различие в ощущениях. Сама граница «границ» не имеет, наши ощущения передают нам сведения о границе с некоторой разрешающей способностью, которая, во-первых, индивидуальна, во-вторых, в случае зрения, зависит от расстояния до определяемой границы. Например, с расстояния в несколько сот метров границы ствола дерева представляются нам гладкими, с расстояния в несколько сантиметров мы видим неровности коры, покрывающей ствол. Хотя воспринимаемый нами объект один и тот же, восприятие различается. Поскольку зрение – односторонний канал связи (и это его главный недостаток), соединение руки и глаза с точки зрения ощущения границ выглядит не только естественным, но и единственно возможным. Воздействие рукой на предмет может менять его границу, что воспринимается тактильно и зрительно, в этом случае воздействие рукой на предмет подобно речи, а зрение – слуху. Передача сигнала по оптическому каналу (зрение) возможна через изменение оптических свойств предмета. Такое изменение мы можем осуществлять либо механически (например, меняя форму предмета), либо химически, либо двумя способами сразу. Оба способа направлены на изменение границ, воспринимаемых нами с помощью глаза.

Граница может проходить только в нашем сознании. Например, все деревянное существует только в нем. Но и в сознании граница всегда связана с некоторым свойством, подтвержденным (или предполагаемым к подтверждению) восприятием. Даже если сущности нет в окружающем нас мире, она все равно в нашем сознании отличается от других благодаря некоторому свойству. Так, Жюль Верн, описывая «Наутилус», выделял его по свойству рукотворной вещи, которая обеспечивает человеку безопасное длительное нахождение под водой. То же самое можно сказать и о Циолковском. Заметьте, что в обоих примерах описание свойств уже предполагало и то, как эта вещь будет выглядеть, т. е. восприниматься нашими органами чувств, и именно свойства ее границ гарантировали ее базовые характеристики.

VII

Теперь, когда мы определили границу, можно рассмотреть категории конечного и бесконечного с этой точки зрения. Вместо категорий конечного и бесконечного можно использовать категории ограниченного и безграничного. Категория безграничного, так же как и бесконечного, определяется отрицательно. Но ограниченное шире конечного, потому что включает в себя и бесконечное, и конечное. Возражение, что бесконечное включает в себя и ограниченное, и безграничное, снимается тем, что само бесконечное получено как отрицательное определение конечного, а конечное – частный случай ограниченного. Таким образом, бесконечное выводится как отрицание ограниченного. Категория ограниченного допускает не имеющее меры, т. е. бесконечное, например, луч в математике. Он бесконечен, но ограничен.

Понятие ограниченного дается человеку природой через ощущения. Представим себе, что мы стоим на берегу океана, а сзади нас расположена отвесная стена. Наши ощущения подскажут нам, что океан и небо бесконечны, но ограничены берегом, а берег – конечен, т. к. ограничен океаном и отвесной стеной. Но в том-то и дело, что берег чувственно не может быть отнесен к конечному – он ведь непрерывно продолжается отвесной скалой, а не превращается в ничто. Если граница между океаном и берегом – это граница между мокрым и сухим, то такого резкого различия между берегом и скалой нет. Поэтому граница между скалой и берегом проходит в нашем сознании, а вот откуда она берется попробуем выяснить несколько позднее.

Таким образом, понятие ограниченного (океана) сформируется в нашем сознании как нечто большее, чем понятие конечного (берег). Следовательно, мы получаем следующие соотношения между категориями конечного и ограниченного:

• целое – то, что с точки зрения восприятия обладает одним неизменным свойством (безграничное – синоним, построенный на отрицании), не может иметь количественную меру;

• ограниченное – разделенное на части (две или более) по признаку различия в восприятии свойств целое, может иметь или не иметь количественную меру;

• бесконечное – целое или ограниченное, не имеющее меры;

• конечное – ограниченное, имеющее количественную и/или качественную меру.

Этому утверждению противоречит другое: «Вселенная безгранична, но конечна». Рассмотрим его подробнее. Само это утверждение вошло в научный обиход в связи с исследованиями модели возникновения Вселенной, предложенной А. А. Фридманом. Семейство моделей, появившееся по результатам его исследования, назвали моделью большого взрыва. Более поздние исследования С. Хокинга показали, что Вселенная может описываться моделью, в которой под действием гравитации пространство-время замыкается само на себя, становясь бесконечным; это позволило ему уйти от начальной и конечной сингулярностей в модели Вселенной (т. н. большого взрыва и большого хлопка)[15]15
  С. Хокинг,2001,с. 69–70.


[Закрыть]. Пространство-время в этом случае подобно поверхности (например, сфере), площадь которой можно вычислить, но, перемещаясь по ней, Вы не встретите никаких препятствий для этого. И все-таки в этих рассуждениях неявно присутствует граница: когда Вы определяете площадь поверхности, Вы должны ее использовать, чтобы избежать повторного включения каких-либо участков поверхности в результат. Пусть и в неявной форме, но граница должна быть проведена. Кроме того, предположение о невозможности для чего-либо существовать вне пространства-времени также задает его границы. Хорошей иллюстрацией может служить лист Мебиуса: путешествуя по нему, Вы даже не поймете, на какой стороне (внутренней или внешней) Вы находитесь, но, покинув его, Вы пересечете его границу. Здесь прослеживается полная аналогия со смертью человека. Таким образом, приведенное высказывание не опровергает, а скорее подтверждает наши предыдущие рассуждения о соотношении ограниченного и конечного.

Целое в такой трактовке – весь мир, все, о чем мы имеем представление, это условная фотография всего, что одновременно воспринимается органами чувств. Неполным аналогом нашего целого у Э. Гуссерля является понятие «континуум зрения». Хотя на фотографии изображено то, что мы называем разными предметами, в качестве изображения на бумаге они едины. Если из фотографии мы «вырежем» какую-то часть (т. е. от-далим ее) на основании того, что ее цвет отличен от других, мы получим аналог ограниченного. Заметим, что конечное – это ограниченное, как минимум, с двумя границами. Введение второй границы дает нам возможность выбирать эталон, т. е. сравнивать, и тем самым определять меру. К этой важной мысли мы еще вернемся позднее.

VIII

Уход человека из жизни не прекращает его сосуществование с другими. «… Ушедший из жизни покинул и оставил наш «мир». Из мира оставшиеся еще способны быть с ним»[16]16
  М. Хайдеггер, 2006, с. 238.


[Закрыть]. «Скончание не обязательно говорит о полной законченности. Настоятельнее подступает вопрос, в каком смысле вообще надо понимать смерть как скончание присутствия»[17]17
  Там же, с. 244.


[Закрыть]. Такое возможно именно потому, что мир понимается нами не как набор предметов, но как система связей, иными словами, благодаря мироустройству смерть не представляет собой одномоментное окончание присутствия, его диссипацию. Исторический путь присутствия дает нам возможность проследить встраивание присутствия в мир других. Поэтому далее речь пойдет не о сосуществовании с другими людьми, а о том, что, экзистируя, присутствие изменяет как доступно мира других.

Преобразование механических или химических свойств предмета является основой превращения неполезного в полезное или, говоря другими словами, созданием наследия. Осуществляя такое превращение, человек изменяет мир, а публикуя это изменение при помощи речи, он оповещает об этом других. До тех пор, пока человек способен изменять мир, его исторический путь не может считаться завершенным. Такое преобразование следует рассматривать как физическую траекторию[18]18
  Мы уже говорили, что М. Хайдеггер обозначает возникновение присутствия термином «брошенность». Сосуществование присутствия с другими терминологически обозначается как «падение». Термином, обозначающим движение предмета от одной точки к другой, обычно является слово «траектория». Его и будем применять для обозначения свидетельств (следов) присутствия.


[Закрыть] присутствия, поскольку вносимые изменения касаются не только его самого, но и других. Физическая траектория представляет собой полезное, изготовленное самим присутствием или при его содействии (может быть отождествлена с субъектом как уровнем бытия). Она неразрывно связана с его биологической траекторией, но не тождественна ей. Биологическая траектория обозначает положение тела человека в пространстве и времени (может быть отождествлена с индивидом). Разницу между биологической траекторией и физической иллюстрирует следующий пример: есть два человека, один рабочий на заводе, другой – продавец в магазине. Один создает вещи, другой их распространяет. В результате деятельности одного используются ресурсы и возникает полезное, в результате производственной деятельности другого таких изменений не происходит. При этом оба они обладают биологической траекторией. Третьей составляющей присутствия следует считать его когнитивную траекторию, т. е. его понимание, выраженное через толки, в бытии других (может быть отождествлена с личностью и/или индивидуальностью). Рассматривая исторический путь присутствия состоящим из этих компонент (конечно, такое разбиение носит условный характер, поскольку физическая траектория обязательно несет в себе и часть когнитивной), мы тем самым ставим под вопрос саму правомерность понятия смерти, воспринимаемой и как одномоментный процесс, и как бытие после жизни, и как не-бытие. Ведь смерть предполагает окончание всего присутствия целиком в его привычном виде, поэтому обычно и связывается со смертью организма человека. Как уже говорилось ранее, сам процесс умирания связан с определенными стадиями психологических трансформаций. Более того, в процессе умирания можно найти примеры проявления всех перечисленных траекторий. Э. Кюблер-Росс в своей книге приводит такие примеры – на них и сошлемся. Одна пациентка просила привести к ней ту очаровательную девушку-трудотерапевта, которая помогла ей сделать несколько кожаных вещей для домашних, «чтобы у них осталось что-нибудь на память обо мне»; другая больная (молодая девушка) хотела передать свои глаза ребенку, родившемуся слепым; наконец, одной из причин согласия тяжело больных пациентов рассказать о своем состоянии являлась «потребность умирающего оставить что-то после себя, хотя бы маленький дар, создать некую иллюзию бессмертия».

Но сегодня сама трактовка смерти изменилась, процесс умирания подвергся медикализации, став «предметом пристального внимания и выгодного капиталовложения». Это снова возвращает нас к вопросу о том, что такое смерть как окончание присутствия. Рассматривая по отдельности каждую из трех траекторий, мы, возможно, получим ответ на этот вопрос.

Еще два определения представляются важными. Завершение траектории означает, что присутствие не может более ее менять. Прекращение траектории означает исчезновение всех ее следов в мироустройстве других.