Электронная библиотека » Александр Говоров » » онлайн чтение - страница 14

Текст книги "Последние Каролинги"


  • Текст добавлен: 3 октября 2013, 23:18


Автор книги: Александр Говоров


Жанр: Исторические приключения, Приключения


сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Шрифт:
- 100% +

– Ты что тут делаешь?

Сиагрий, даже ухом не поведя на вопрос Азарики, высек искорку и поджег свитки, которые вмиг затрещали, как солома.

– Полденария не дашь за это дерьмо? Кончаются Каролинги!

Азарика, отпихнув его, принялась затаптывать. В соседней зале раздался грохот, стена расселась, и сноп искр ворвался в библиотеку. Почувствовав, что одежда вновь загорается на ней, она бросилась искать выход.


7

По окончании пасхальной недели имперское войско Карла III подошло к Парижу и заняло позиции на высотах Горы Мучеников. Все ожидали немедленной битвы, но ее не произошло. Сигурд как-то даже и не очень обеспокоился приближением Карла III, ограничился лишь тем, что выставил против него аванпосты.

За армией франков валом валили толпы нищих и крестьян, которые были вконец разорены передвижениями различных войск, а близ армии все-таки было безопаснее и можно было подкормиться. Они с изумлением смотрели на обилие колыхавшихся парчовых, шелковых и атласных знамен, украшенных лангобардскими орлами, саксонскими львами, арелатскими апостолами, аквитанскими лилиями. Казалось, вся необъятная и устрашающая империя собралась здесь под гром литавров и рев букцин, чтобы отомстить наконец дерзким язычникам за разорение одного из ее лучших городов.

На самой высокой из вершин в голубой весенней дымке, словно чертог, возвышался императорский шатер, затканный радужными единорогами. Мартовский шальной ветер трепал стяг пламенного цвета – священное знамя Карла Великого.

Эд, граф Парижский, вступил в шатер, метя пол алым плащом. За ним Азарика в панцире, который она еле отчистила от копоти, несла хоругвь города Парижа, где был выткан золотой веселый кораблик и красовалась надпись: «Fluctuat, nec mergitur» – «Качается, но не тонет».

Император, чью подагрическую ногу растирали два евнуха, протянул Эду унизанную кольцами пухлую руку, и тот, преклонив колено, ее поцеловал.

– Сын мой, – сказал Карл III (хотя они были примерно одного возраста), – мы слышали, ты претерпел несправедливость? – но тут же болезненно поморщился, махая на евнухов: – Трите же полегче! – и с извинительной улыбкой Эду: – Если говорят, что от настроения владыки зависит судьба царств, то от его болезней тем более!

– Я не ищу суда, – сказал Эд, не отвечая на его улыбку.

– Вот и превосходно! Невинный охотней прощает виновного, чем виноватый невинного. В чем же твоя просьба, сын мой?

– Высочайший меня, вероятно, с кем-то путает. Я граф Парижский и пришел обсудить, как бы нам совместно ударить, чтоб снять осаду.

Карл III опустил набухшие веки и погрузился в лабиринт подагрических страданий. Поднял ладонь, и тут же из длинного ряда придворных, похожих на парчовых кукол, выделился канцлер Фульк с чутко настороженными ушами. Аудиенция окончилась.

Канцлер пригласил графа Парижского в свой шатер, и они провели в тихой беседе целый день. Только поздно вечером Эд возвратился в отведенное ему жилище. Сбрасывая Озрику алый плащ, проговорил задумчиво:

– Ты знаешь, по-старофранкски слово «фульк» значит «болотная курочка». О, эта закулисная курочка, в какое болото она меня хочет затащить теперь? И, между прочим, о Забывайке – ни полслова!

Азарике больше ничего не удалось выпытать, кроме того, что Фульк противится решающей битве. Уверяет, что его, канцлера, личный авторитет настолько велик, что достаточно ему сказать одно хоть слово королю Сигурду, как варвары уйдут!

На следующий день все дела отменялись, потому что был праздник у императрицы.

Резиденция Рикарды в императорском лагере представляла собой целый городок разноцветных шатров, палаток, навесов, уютных беседок, укромных уголков. Праздник заключался в том, что дамы уселись за традиционные веретена, а мужчины – за пиршественный стол.

Рикарда трепетно готовилась к визиту Эда, все утро перед зеркалом выщипывала седые волоски, которых насчитала – увы! – тринадцать. Эд явился улыбчивый, молчаливый. Рикарда раскраснелась, бренчала украшениями, сильней, чем обычно, кокетничала с герцогами, поминутно поглядывая на Эда.

Душою общества был герцог Суассонский. Он грохотал, крутя острейшие усы.

– Почему ж бы мне и не верить? Клянусь, что тот кабан был ростом с Лаонскую башню, если не считать, правда, ее шпиля.

– Генрих! – умоляла его толстушка супруга.

– Что – Генрих? – не сдавался тот. – Пусть кто-нибудь посмеет сомневаться! Я готов доказать свою правоту оружием.

Рикарда положила герцогу на плечо руку, унизанную кольцами, а сама одарила Эда самым тягучим из своих русалочьих взглядов.

– Ну, а если это буду я?

– Такому противнику сдаюсь без боя! – нашелся герцог. – Даже если вашей светлости угодно доказывать, что кабан был с комара!

Тотчас же он принялся расписывать, как однажды в лесу встретился ему тур с четырьмя рогами. Пользуясь всеобщим хохотом, Рикарда тихо сказала Эду:

– Когда вы возвращаетесь в Париж? Возьмите и меня. Я готова оборотиться оруженосцем… Говорят, вам нравятся оборотни?

И пожалела о сказанном. Граф прикусил губу, лицо его окаменело. Рикарда улыбнулась как можно ослепительней:

– Кстати, граф, одна особа очень хочет здесь с вами говорить. По крайне важному для всех нас делу… Перейдите как бы отдохнуть в третий направо шатер.

Эд, подумав, повиновался.

Там оказалась Заячья Губа. Она схватила Эда за руки, всматривалась в его лицо.

– Какой ты… Какой ты теперь после проклятой Забывайки? Дай хоть погляжу на тебя, сокол мой!

– Если ты звала только за этим, – сухо ответил Эд, отнимая руки, – то мне недосуг.

– Постой! – Заячья Губа шипела, потому что говорить громко здесь было опасно. – Есть дело наиважнейшее… Слушай, если завтра в час вечерней стражи… Кстати, прорвались ли в Париж две баржи с хлебом?

– Прорвались, – более мягко подтвердил Эд.

– Это я их снарядила! – с гордостью сказала колдунья. – Итак, если завтра в час вечерней стражи с хорошим отрядом ты придешь к нижней пещере у Горы Мучеников (я укажу точно, к какой), ты найдешь там спящим не кого иного, как короля Сигурда. Бери его!

– И это все? – ледяным тоном спросил Эд, поворачиваясь к двери.

– Это не обман! – завопила Заячья Губа, забыв о том, что стенки шатра тонки. – Видит бог, на что я только шла, чтобы завоевать расположение этого варвара, недоверчивого и подозрительного, как царь Ирод!

– Но я не пользуюсь предательством, – ответил граф.

Откинув полог, в шатер вбежала Рикарда, которая все слышала. Глаза ее налились слезами от восхищения Эдом.

– Вот эта женщина, – сказала упавшим голосом Заячья Губа, – эта соломенная вдовица, так же как и я, так же как и все, наверное, женщины мира, готова для тебя на все. Решись – она принесет тебе и трон и любовь!

Эд вертел в пальцах кончик хлыста, рассматривал их обеих, затем, так и не молвив ни слова, вышел.

– Он донесет! – Рикарда схватила за руку колдунью.

Госпожа Лалиевра покачала седой головой.

– Но я надеюсь, – сказала она после некоторого размышления, – нет мужчины, который бы не клюнул на власть и на любовь. Мы с тобой теперь, пожалуй, расстанемся на время… Я еще употреблю кое-какие средства! А тебе вот мой залог нашего союза. Помнишь, в Лаоне ты просила меня открыть секрет средства, называемого «Дар Локусты»? Держи.

Она сняла с дряблой шеи тонкую цепочку, на которой висел медальон в виде сердечка с головой древней чародейки Локусты, Колдунья удалилась, а императрица с трепетом взвесила золотое сердечко на ладони. Полог шатра колыхнулся, и оттуда проник канцлер Фульк, отряхнув с головы какой-то сор и солому,

– Я немного опоздал, – сказал он, протирая стеклышко, – но главное слышал. Что, сладчайшая, плетете интрижки?

Он отобрал у обомлевшей Рикарды сердечко, а когда та пыталась завладеть им вновь, отпустил ей пощечину – такую, что розовая пудра взметнулась облаком. Рикарда упала ничком на кушетку, не зная, рыдать или нет – с ней никто еще не поступал подобным образом. Канцлер же поразмыслил и, положив осторожненько медальон рядом с императрицей, удалился на цыпочках.

Когда Эд уже затемно подъехал к своему шатру, не переставая усмехаться, он увидел, что возле входа его кто-то ждет в черной каппе. Это опять была колдунья.

– Обмозговал хорошенечко, герой? – спросила она, держа его стремя. – Завтра может быть поздно!

И так как он, по-прежнему не отвечая, сошел и, отпустив коня, прошагал мимо нее в шатер, она крикнула ему вслед:

– Тогда послушай хотя бы вот что. В Арденнах тают снега! Марна поднялась на два фута, идет большая вода. Учти, полководец!

Навстречу Эду поднялась исстрадавшаяся в тревоге Азарика. Снимая с него панцирь, спрашивала:

– Кто это там кричал? Не Заячья ли Губа? Господи, скорей бы в Париж! Там голод, там стрелы, но там душа не так болит… Рикарду видел? Желтоглазая змея! Бойся ее, бойся здесь всех, они все здесь отравители, иуды!

– Знаешь, братец, – утомленно сказал граф, растянувшись на ковровом ложе, – ты мне надоел бесконечными советами. Удались-ка к себе!


8

Переговоры затягивались. Фульк то соглашался на битву, то выдвигал новые возражения. Вдруг заявил, что войско вовсе придется увести. Провианта нет и до нового урожая не предвидится, а местность опустошена: не то что куренка, – таракана не отыщешь! Тем временем Сигурд, убедившись, что так или иначе придется уйти, не взяв Парижа, а заодно, чтобы дать своим молодчикам поразмяться, воспользовался полой водой и совершал молниеносные налеты на окрестные городки. В крови и пламени погибли Мельдум, Фонтаны, Квиз, норманны подходили к стенам Суассона.

Тогда Эд решился и неожиданно покинул императорскую ставку. В ночь перед отъездом, однако, он посетил шатер Генриха, герцога Суассонского. Там, как бы невзначай, собрались за игрой в кости герцог Аврелианский, граф Битурикский.

– Клянусь моими усами, – шумел герцог Генрих, – суассонские молодцы не привыкли сидеть сложа руки!

Почти до рассвета они метали кости, не интересуясь выигрышем, и тихо о чем-то совещались.

Вернувшись в Париж, Эд вызвал Тьерри.

– Ты ведь родом из Валезии. Скажи, где там удобней всего заметить, когда пойдет вал снеговой воды?

И по его наставлению Тьерри и с ним шесть молодцов, положив в горшок трут и прочий огнезапас, ночью в лодке проскользнули сквозь норманнские посты. Впрочем, блокада теперь уже не была такой непроницаемой – норманны перед неизбежным уходом торопились нахватать побольше добычи и караул несли небрежно.

Колдунья оказалась права – воды Сены стремительно прибывали. Мутный поток нес грязную пену, головешки, остатки разоренных крыш, конские трупы. В ночь на благовещение уцелевшие кое-где петухи заорали по-особому взбалмошно, упругий ветер стеной понесся над исстрадавшимися полями, срывая с привязи плохо закрепленные челны. Эд, не сомкнувший глаз, на площадке Сторожевой башни увидел в кромешной дали мерцающую точку в стороне холмов Валезии – далекий костер.

– Пора! – сказал он, застегивая шлем.

Распахнулись ворота так и не взятой врагом башенки. Палатины Эда, яростно стиснув рукояти мечей, набросились на норманнов, дремавших вокруг сторожевых костров. Франки садились в ладьи, в трофейные дракары, просто на плоты, устремляясь к вражескому стану. Все, что было в Городе способного носить оружие, ринулось в бой, а навстречу Авель с монахами святого Германа ударил Сигурду в тыл.

Нельзя сказать, чтобы норманны были захвачены врасплох. Страшные роги возвестили тревогу. Из шатров, покинув пиршественные столы и объятия пленниц, выбегали, вооружась, ветераны морских сражений. Но лишь только завязалась сеча во тьме, как по водам Сены пронесся гул как бы от далекого землетрясения. Шел вал снеговой воды, вздымая на волнах и круша все норманнские сооружения – настилы, пристани, понтоны, бревенчатые вышки, плавучие тараны, барки с припасами. У захватчиков дрогнули сердца – гибли трофеи, подарки, заготовленные для близких! И многие малодушно обратились спасать имущество, сносимое рекой.

А лишь рассвело, с высот Горы Мучеников ринулись суассонцы, аврелианцы, битурикцы, а с ними множество других франков, сгоравших от стыда за свое бездействие.

Впереди скакал герцог Генрих, вращая цыганскими зрачками.

– Аой, суассонцы, докажем, что мы не мокрые курицы!

– Радуйтесь! – гремело вокруг.

Несколько норманнов на небольших, прытких лошадках все время мельтешили перед носом пылкого герцога. Они ухитрялись на скаку оборачиваться, показывая ему из растопыренных пальцев носы, а один сделал комические усы. Генрих пришел в ярость и, несмотря на предупреждения своих сенешалов, ринулся за наглецом в погоню.

И он уже был близок к тому, чтобы рассечь оскорбителя от плеча до седла, как почувствовал, что со своим конем валится куда-то в бездну. Негодяи заманили его в волчью яму!

Пока подскакавшие суассонцы искали веревки, пока спорили, кому первому лезть за сюзереном, отважный Генрих умирал, напоровшись на один из замаскированных кольев.

Ярость франков была столь велика, что к полудню во всех точках Правого берега оборона норманнов была опрокинута и предместья освобождены.

Блокада Парижа кончилась!

Изнемогавший от гнева Сигурд сидел молча под пологом своего византийского пурпурного шатра. Рядом шелестели прозорливцы Одина, утверждая, что они все это давно предвидели, что по-ихнему все и получилось… Когда же они стали сокрушаться по поводу убиения вещей девы, Сигурд запустил в них сапогом и уронил седой чуб на скрещенные руки.

Вошел оруженосец, шепнул что-то на ухо. Сигурд вскочил, оглядел старцев, которые кололи его недобрыми взглядами, и вышел в конюшню. Туда же провели гостя, закутанного с ног до головы.

Это был канцлер Фульк.

– Я не получаю от тебя сведений, – начал он без предисловий. – Это путает наши карты. Куда ты дел вещую деву, которую я к тебе подослал для связи?

Сигурд молчал, дергая себя за ус.

– Пора тебе уходить, – сказал Фульк. – Иначе Эд освободится сам, и прощай весь мой авторитет! Я и так на днях еле упредил его интриги, а то быть бы ему уже сегодня императором!

Сигурд молчал, поигрывая пояском из отрубленных фаланг человеческих пальцев.

– Чего ты онемел? – раздраженно спросил Фульк. – Я тебе что-нибудь еще должен?

– Шестьдесят возов золотыми слитками или в монете, – равнодушно ответил король.

– Язычник! – драматическим шепотом сказал Фульк. – Каким богам ты молишься?

– Обратно я могу двинуться другой дорогой, – пожал плечами Сигурд. – Моим сорванцам набег привычней отступления. А у вас еще много неграбленых краев – Лаон, Реми, Аврелиан, Аахен…

Фульк плюнул и, закутавшись, удалился.

На следующее утро перед лицом выстроившихся франков и норманнов состоялось официальное свидание Фулька и Сигурда.

– Quousque tandem, infamus monstruosus! – гремел на школьной латыни канцлер, обращаясь к Сигурду и его вождям в рогатых шлемах. – Доколе ты, нечестивое чудище, будешь оскорблять храмы и поганить святыни? Всемогущая церковь повелевает тебе моими устами – возвращайся туда, откуда пришел!

– Если б он не был так визглив, – говорили придворные, – точь-в-точь был бы похож на папу Льва Первого, который, говорят, остановил Аттилу одним только словом.

Глашатаи провозгласили, что в награду за сугубое послушание светлейший император Карл III жалует королю Сигурду шестьдесят возов золота в слитках и монете.

– Шестьдесят возов! – ахнули воины. – Значит, опять новая подать!..


9

Медленно наступало утро, сырое, промозглое, какие выдаются в разгар даже самой дружной весны. Темнота долго цеплялась за купы кустарника и низкорослых деревьев. Встающее солнце, словно кровавое око, пронизало туман. Люди коченели в ледяных панцирях и кольчугах. Боясь прогневить бога, винили в дурной погоде нечистого и начальство, стегали упрямившихся коней.

Эд и герцоги выехали на берег реки из ложбины, где по приглушенному говору можно было понять, что в рассветной мгле накапливается большое войско. Солнце поднималось, еще неясное, но постепенно заливавшее лучами зенит неба.

– Что там за высота? – Эд указал на лиловеющий гребень холма.

Азарика вынула из-за пазухи чертежик, который она, не доверяя фантастическим старинным картам, приготовила сама.

– Это Mons Falcon – Соколиная Гора.

– Кому она принадлежит?

На это Азарика ответить не могла. Удивленно переглянулись герцоги – зачем это нужно для предстоящей битвы? Вспомнили, что в обозе едет некто Юдик, бывший управляющий Аделаиды. Уж он-то знает.

Тем временем Альберик, сеньор Верринский, доложил о результатах разведки. Сигурд, почти лишившийся флота, медленно отходит по берегу Сены. Еле тянется его огромнейший обоз, конвойные с ног сбились, подгоняя рабов. Дорога усеяна телами умерших в плену.

Отыскали наконец Юдика, и тот, замирая от сознания собственной значимости, свистящим шепотом сообщил, что Mons Falcon – это и есть граница парижского лена. Эд удовлетворенно кивнул.

– Так что же? – спросил Эд, поворачивая коня к герцогам. – Здесь или уж нигде. Начнем?

Они молчали, а герцог Аврелианский, здоровенный человек с красным крестьянским лицом, сняв шлем, чесал затылок.

– Конечно, – криво улыбнулся Эд, – мы нарушаем мир, подписанный императором, и с точки зрения закона нас всех должны… – он провел себя пальцем поперек шеи, – но поражения быть не должно, тогда уж смерть.

– Тогда уж смерть! – как эхо, отозвался герцог Аврелианский.

– Ну? – Эд приподнялся на стременах, всматриваясь в напряженные лица герцогов.

– Аой! – звонко крикнула за его спиной Азарика.

– Аой! – поддержали герцоги, и их усеянные рубцами лица посветлели.

Эд приказал строить дружины по порядку, объявленному заранее. Воины строятся вокруг вавассоров, вавассоры – вокруг своих сеньоров. Сеньоры группируются вокруг графов, а графы окружают герцогов. Посреди же всей этой ячеистой массы, как стержень или как рулевое весло, будет он сам, Эд, и его палатины. Двигаться не торопясь, только под бой тимпана, только плечом к плечу. Никаких поединков, никакой погони за добычей. За нарушение – смерть на месте.

Герцоги согласно наклонили шишаки.

Сигурд несказанно удивился, увидев вместо рассеявшегося тумана неторопливо двигающееся на его холм войско. Нервно бил тимпан, бубенцы отзванивали ритм шага. Развевались значки дружин, а вопросы его глашатаев оставались без ответа. Приходилось принимать бой.

Раздосадованный король отправил скорохода к канцлеру Фульку, а сам приказал подать самый парадный панцирь, в котором на каждой вызолоченной плашке рунами было начертано название какой-нибудь из его побед. Впрочем, он не особенно тревожился, зная, что за награбленное его люди будут драться как львы. Войско же Эда ему не показалось многочисленным. Выпил рог вина и вышел к войску.

Выехал и Эд в острие клина своей армии. Хмурые бородатые или бритые лица следили за ним из-под шишаков и шлемом. Щиты слились в одну кованую массу. Задние положили передним копья на плечи, и строй напоминал исполинского ежа.

– Свободные франки! – крикнул Эд, багровея от натуги. – Благородные всадники – кавалеры, эквиты или рыцари, как зовут нас на разных языках! Сегодня наш день, сегодня мы докажем, что не зря живем на грешной земле. За нами исстрадавшийся край, родина франков, милая Франция, мы победим! Аой!

– Радуйтесь! – ответило ему войско.

И Эд выдернул из ножен блистающий Санктиль, а в героических песнях после утверждалось, что гул пошел по всей стране.

Огромный ощетинившийся клин двигался, топча молоденькую травку Соколиной Горы. Кругом норманны кричали и бесновались, вызывая на поединок трусливых франков. Так было в обычае у всех храбрецов тогдашнего мира, но на сей раз франки, стиснув зубы, на вызовы не отвечали. Строй их надвигался, как ледяной вал, на кипящую лаву языческой орды.

Вот уже кони франков достигают вершины холма и топчут пурпурный шатер Сигурда. Из-под его рухнувших подпорок с жалобным криком разбегаются длиннобородые прозорливцы. Вот безумные наскоки берсерков разбиваются о невозмутимость франков. Вот Сигурд схватывается с самим Эдом, но некогда следить за их боем, ибо по хриплому зову Датчанки франкский клин раскрывается, как пружина, и войско Сигурда расколото, отступает, огрызается, бежит, стараясь застать на берегу хоть какую-нибудь посудинку, проклинает злого Локи, который создал твердь земли. Ибо на суше терпят поражение «короли моря», привыкшие к изменчивой волне!

День укатился незаметно. Кажется, только что в рассветном тумане поднимались они на Соколиную Гору, а вот уже пылает триумфальный закат, толпы народа бегут за Эдом, готовые целовать след от его коня. Глашатай не устает объявлять, что все бывшие пленные свободны.

Мимо норманнских палаток, в которых теперь лежали франкские раненые и суетились лекари, мимо сносимых в кучи бесчисленных трофеев, мимо телег с золотом Сигурда медленно ехал канцлер Фульк в сопровождении епископов. Прелаты, озирая поле брани, покачивали митрами не то в знак осуждения, не то от восторга.

Фульк осведомился, кому принадлежит Соколиная Гора, и, выслушав ответ, многозначительно поджал губы. В группе герцогов он различил алый плащ Эда и поехал туда. Нотарий сунул ему спешно заготовленную латинскую поздравительную речь.

Но вместо речи он неожиданно сам для себя как-то по-школярски, заискивающе осведомился, будут ли возвращены в казну шестьдесят возов золота в слитках и монете.

Эд смерил его взглядом от копыт мула до ушей, растопыренных из-под рогатой митры, и повернул коня к герцогам.

– Граф Битурикский, герцог Аврелианский! – возгласил он. – Сеньор Верринский, вице-граф Мельдский и все другие бароны, сеньоры, вассалы и вавассоры! Делите взятое, оно куплено вами ценою смерти храбрых и крови мужественных. Знайте: все, что когда-нибудь с вами возьмет Эд, будет принадлежать вам и больше никому!

Прелаты в ужасе простерли руки. Герцог Аврелианский, распоров мечом рогожу тюка, вынул из повозки фарфоровую китайскую вазу. Но тут же с другого конца за ее причудливую ручку ухватился граф Битурикский.

– Оставь! – сказал ему герцог, и бычья шея его вздулась от гнева.

Граф, не отпуская вазы, ударил его по кольчужной руке. Тогда герцог мечом разбил вазу, чтобы она не доставалась никому, и граф, остервенившись, стал колотить его фарфоровой ручкой по шлему. Аврелианцы тут же вцепились в битурикцев, и воздух стал густым от брани. Над распотрошенным обозом туронцы тузили андегавцев, а валезцы – каталаунцев.

Над ними на холме граф Парижский Эд, он же Одон, сын Роберта Сильного, смеялся до слез, даже поперхнулся. Выпил поданного ему вина и вновь хохотал, пока последний солид из норманнской добычи не был поделен.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации