Текст книги "Моя мечта – Марс. Избранное"

На окраине галактики

Пульсолёт выглядел мрачно. Лучи света, направленные на него LK, освещали весь корпус межзвёздного странника. Никаких признаков жизни внутри не обнаруживалось, хотя моране, случайно наткнувшиеся на него в этом необитаемом районе галактики, дежурили по очереди у экранов обзора уже пятые сутки. Расстояние до пульсолёта не превышало двух километров, что было довольно опасным, учитывая возможности находящегося перед ними летательного аппарата.

Корабельный компьютер морян сразу определил тип и время создания сверкавшей вдалеке техники. Не подлежало сомнению, что пульсолёт был изготовлен на одном из спутников Сатурна – Титане – не позднее двух столетий назад. Эта серия была тогда в моде, звездолетчики на такого рода механизмах могли забираться в бесконечные дали Вселенной и возвращались после открытия Новых миров. Чаще всего миры оказывались из черных холодных планет, либо раскаленных звёздных шаров, даже не имеющих вокруг себя планетных систем. Из живой органики были найдены в разных концах бескрайнего космоса только мхи на скалах в Зоне жизни у звёзд, похожих на Солнце. Земляне постепенно привыкли к мысли, что они одни во Вселенной и постепенно снизили активность в её изучении.

Моране всё это знали, они часто находили заброшенные землянами звездолёты, отходившими свой срок. Встречались и корабли с погибшими экипажами. Помочь землянам не представлялось возможным, на планете Мора, находившейся в четырех световых годах пути от Солнца, жизнь развивалась совсем по другому сценарию, чем на Земле. Каждый из морян представлял собой сгусток энергии, которую еще не открыли земляне, да скорее всего и не откроют, не успеют, Солнце вспыхнет гораздо раньше…

LK обратился к дежурившему с ним 3G, предложив начать действия с пульсолётом, необходимо было убедиться, что люди на борту мертвы. Тогда можно превратить этот мусор в излучение и продолжить путь дальше. Моряне направлялись в соседнюю галактику – Туманность Андромеды – к своим инициаторам, к тем, кто миллионы лет назад основал колонию у Проксимы Центавра. Земляне назвали бы их родителями, пра-отцами или еще как-нибудь. Задержка в пути не имела значения, время для морян не существовало, они просто пользовались им для удобства сравнения при контактах с другими формами существования материи в необозримом космосе. Иногда это помогало во время оказания помощи гибнущим средствам передвижения на Земле, при ликвидации последствий неосторожных военных конфликтов, а также для предотвращения таковых. Морян удивляла тяга белковых жителей Земли – этой красивейшей в ближайшем космосе планеты – к необходимости организации массовых уничтожений себе подобных, к терактам, к всепланетным угрозам насилия, к нападениям на слабого, а иногда, – используя эффект внезапности – и на более сильного противника. Земляне очень легко создавали себе объекты для нападения и, если бы не гуманная деятельность, проявляемая морянами, их вид, как живых существ в обитаемом мире великих просторов вселенной исчез бы сотни лет назад.

3G согласился действовать немедленно. Они совместно выбрались из шлюпки и сразу же очутились у пульсолёта, пытаясь найти вход.

***

Странные картины преследовали Вано во сне. Ему чудилось, что Софико была с ним на борту и больше они не ругались, как раньше перед расставанием. Она весело напевала любимые их сыном детские песенки и накрывала на стол в кают-компании. Вано очень нравилось наблюдать в такие минуты за женой, он следил за каждым её движением, любовался фигурой и прекрасным лицом. Подобного уже давно у них не было. Рваные ритмы жизни космолётчика не позволили создать нормальную и спокойную обстановку в семье. И бросить работу Вано не смог, несмотря на уговоры своих родственников и родителей Софико. Сынишке только исполнилось три года, когда супруги вдрызг разругались и расстались навсегда. После двух вылазок к спутникам Плутона Вано принял приглашение войти в состав отряда десантников, отправляющихся в разведку к звездам в центре галактики.

Спутником Вано оказался никогда не унывающий Джек Гарнер. Его путь в астронавты начался с увлечения разными теориями о зарождении жизни на Земле и на других планетах. Он точно был уверен в наличии белковых существ с развитой самоорганизацией на планетах, расположенных у звезд близких по типу к нашему Солнцу. Однако первые глубокие рейды землян в далекие просторы Вселенной разочаровали американца, нужных инопланетян нигде не оказалось. Говорить землянам оставалось только с самими собой. Но Гарнер не спроста попал в экспедицию, его вечно радостная физиономия мелькала на всех форумах с докладами о самых последних исследованиях космоса и новейших теориях образования жизни. Почти всегда Джек выступал на таких сборищах с оптимистическими комментариями и был на виду у руководителей центрами подготовки к спецрейсам по программе изучения внеземного разума. Семьи у него не было и на борту пульсолёта он оказался вполне логично.

Лететь спаренному экипажу предстояло не очень далеко, всего за 150 парсеков к одной из звезд Змееносца. В ту сторону уже направлялся с десяток лет назад звездолёт, но связь с ним после годичного полета прервалась и больше не возобновлялась. Компания, отправившая звездолёт посчитала его погибшим и снарядила новую экспедиция уже на новейшем, испытанным в пределах солнечной системы пульсолёте. Через три месяца полета сквозь пространство у пульсолёта отказал двигатель.

Джек с Вано в момент аварии лежали в анабиозных ваннах и сразу, конечно, ничего не могли предпринять. Очень тяжелый подъем после летаргического сна, переход организма к режиму бодрствования потребовал значительного времени. Уже в рубке корабля астронавты поняли, что им ужасно не повезло: двигатель восстанавливать было поздно.

– Аминь! – сказал Джек Гарнер и посмотрел на Вано. Тот только усмехнулся:

– Как всегда не повезло! Теперь у нас появилось время для неспешного уничтожения запаса провианта… Думаю, на это уйдет три-четыре года. Хватит времени переброситься в картишки.

– Да, – согласился Джек, – а если еще и поспим, то протянем больше.

Как и предусмотрено космическим уставом для подобных случаев, астронавты подали аварийный позывной с координатами и вновь улеглись в кабины для сна. Уже засыпая, Вано Сванидзе смотрел на фотографию Антона, приклеенную к крышке камеры анабиоза, вспоминал последнее свидание с сыном. Было теплое лето, мелкий песок под ногами и лазурное море перед ними…

Внезапно Вано почувствовал какое-то изменение в окружающем камеру мраке, через плекс была заметна легкая вспышка света. Астронавт успел отключить механизм погружения в сон.

***

– Что? Уже пора вставать? – удивился Джек, обнаружив в раскрытой камере своего напарника. – Кажется, будто только что глаза закрыл.

– Поспать мы с тобой еще успеем! – тихо проговорил Вано, приложив палец к губам.

– Случилось что-то? – понял Гарнер и быстро начал процедуру расставания с анакамерой.

В рубке они уставились на экраны внешнего обзора. Не очень далеко от пульсолёта зависла обычная с мерцающими иллюминаторами тарелка из старинных рассказов про НЛО или UFO. Если принять ее размеры в пределах десяти метров, то тарелка была в паре минут лета на аварийном скутере.

– А жить-то стало интересней! И давно она здесь? – спросил Гарнер, не совсем опомнившийся от внезапно прерванного сна, обычно он в анакамере отключался моментально.

– Не знаю. Мы же с тобой за окрестностями после аварии не следили. За несколько дней определились с положением дел и подготовились к бессрочному полету в пустоте. Так что объект мог прибыть не раньше происшедшего. Но главное не в этом, объект может и фантомом оказаться. Другое меня волнует: перед отбытием в продолжительный сон мне что-то почудилось, как будто мелькнула вспышка света в помещении. Я сразу же отключил автоматику сна и выбрался сюда. Тогда-то и разглядел попутчика…

– Действительно, попутчик на скорости света, – проворчал Джек, пытаясь увеличить размеры тарелки, но это не удалось. – И что нам теперь делать, дружище?

Вано пожал плечами:

– Я видел вспышки света в переходах корабля, когда торопился в рубку. Они могут быть уже здесь, с нами.

– Еще чего не хватало! Выходит, наши планы могут быть нарушены? И мы проживем на сотню-другую лет меньше, чем полагали?

– Как знать… – Сванидзе казался озадаченным выводом Джека. – В конце концов, нам-то теперь все едино, сколько пробыть в этом мире. От первой экспедиции ничего не осталось, видимо, то же произойдет и с нами. Возможно, здесь какой-то контрольный пост, после которого полеты запрещены, а?

Гарнер возмутился:

– Шутишь, что ли?

Он вгляделся в экраны, показывающие внутренние помещения пульсолёта.

– Тебе не кажется, что свет на корабле стал значительно ярче?

– Так я же тебе и толкую, что вспышки видел. Наверное, попутчики приступили к нашему погребению. Разожгут костер на окраине галактики такой, что самим мало не покажется, маловато расстояние до их лодки, она тоже спалится…

Предпринять что-то астронавты даже не пытались. Что происходило на соседнем «объекте», как назвал тарелку Джек, и что происходит сейчас на пульсолёте – они даже не догадывались, просто сидели за пультом и молча ждали.

Изменения произошли довольно скоро, и получаса не прошло, как в центральном переходе звездолёта мелькнула светло-зеленая вспышка и через все экраны помчались какие-то сгустки света из всех цветов радуги.

– Ух ты! – только и успел промолвить Сванидзе.

– Что это было? – воскликнул Джек.

– Ну, ты спросил! Видимо, зеленые человечки…

На экране внешнего обзора от пульсолёта до «объекта» на короткий миг протянулась тонкая полоса света и исчезла. Больше снаружи ничего не менялось, тарелка все также мерцала своими иллюминаторами.

– Может, их тоже посетим? – в шутку спросил Джек.

– Конечно надо, тоже им бомбу подложим. Жаль движок накрылся, не успеем до взрыва исчезнуть.

Джек Гарнер внимательно изучал приборы, пробежал руками по клавиатуре бортового компьютера.

– А ты знаешь, дружище, – задумчиво сказал он вдруг, – похоже, движок-то наш живой! Его остановка была простой случайностью…

– Мы же вместе все проверили тысячу раз! – не поверил Вано. Он взглянул на пульт и убедился в правоте напарника: светодиод, указывающий состояние главного двигателя пульсолёта, из красного превратился в зеленый. – Это просто чудеса!

За бортом все также мерцала огнями тарелка.

– Я все протестировал, – стараясь быть спокойным, проговорил Джек Гарнер, – мы можем лететь дальше!

Вано смотрел на «объект» и какое-то время молчал, затем сказал:

– Благодарить зеленых человечков не будем?

В этот самый момент тарелка исчезла. И Гарнер, заметив это, чуть слышно пробормотал:

– Похоже, мы опоздали с благодарностью!

Ожидание

В 1902 году в деревне Мечнянка Тульского уезда произошел странный случай: с неба упал метеорит размером с голову ягнёнка, а затем он исчез со двора Прасковьи Ипполитовой, хотя – это было установлено абсолютно точно – никто его похитить не мог и никто им даже не интересовался.

Прасковья жила после смерти любимого мужа Федота в недостатке, растила дочку Анну и работала на местного помещика Валуева Павла Афанасьевича. В огороде Прасковья выращивала картошку, да зелень к обеду, следила за землей исправно. Поэтому она сразу обратила внимание на прилетевший камешек весом не менее центнера. С помощью дочки и подсобных инструментов она поместила метеорит на тележку и перевезла во двор, где и укрыла мешковиной от чужих глаз. Камень ей понравился из-за своей небесной голубизны, из-за фиолетовых прожилок по всей поверхности и появляющихся внутри него время от времени светлых проблесков – как бы беззвучные молнии пробегали в теле метеорита.

Ипполитова когда-то училась и закончила два класса церковно-приходской школы, отчего считалась в деревне достаточно грамотной женщиной, могла читать при необходимости и интересовалась всякими необычными проявлениями в окружающей её жизни. Упавший за огородом камень сразу привлёк её внимание, о метеоритах иногда писали в попадавшей Прасковье на глаза прессе, она понимала, что это прилетает с неба, из окружающего Землю пространства. Она и Аннушке привила любовь к необычным явлениям, и теперь – после появления полупрозрачного чужеземного куска непонятного происхождения – Прасковья с дочкой решили не отдавать находку никому и даже не показывать её. Пусть себе лежит, есть и пить не просит, никого не трогает… Само падение метеорита произошло поздней ночью и шума сильного не создало, поэтому даже ближайшие соседи ни о чем Ипполитовых не спрашивали.

Однако, через пять дней наутро камень пропал. Ипполитова с Анной стояли растерянные около сарая и смотрели на аккуратное круглое пятно, оставшееся на земле от похищенного небесного камня. Конечно, никто не видел, что метеорит украли, но Прасковья сразу это предположила, так как считала других людей такими же любопытными, как она сама. Кому-то приглянулся небесный камушек… Больше расстроилась Анна, которой в тот год уже исполнилось пятнадцать лет. По вечерам она, когда уже не нужно было помогать матери по хозяйству, часами просиживала около светящегося метеорита, гладила его, шептала всякие ласковые слова, делилась своими переживаниями за прошедший день, любовалась всплесками огня, проскакивавшими змейкой внутри. Постояв недолго у следа, оставленного небесным чудом, мать с дочерью пошли домой. Анна предположила:

– А, может, это сам по себе такой камень, лежит-лежит, да и исчезнет! Потом появится, а?

– Это вряд ли, – вздохнула с сожалением хозяйка двора, – не читала я что-то о таком. С какой стати ему появляться? Спёрли…

Через неделю они забыли о происшедшем пусть не совсем, но достаточно хорошо. Некогда летом в деревне о метеоритах вспоминать. Да и у Валуева дома работы было невпроворот. Ипполитова с дочерью только иногда перед сном говорили про случившееся, принимая всё за красивую сказку.

***

После начала Первой русско-японской войны мужиков в Мечнянке поубавилось. Но Анне Ипполитовой повезло, приглядел её с соседней деревни весёлый и вихрастый Иван Дубов. Всё шло к свадьбе. Иван частенько оставался в доме Прасковьи на ночь, помогал по хозяйству, души не чаял в Аннушке. Вскоре молодые обвенчались в местной церкви и жизнь пошла своим чередом. Социальные волнения до Тульской губернии еще не докатились, всё был тихо и мирно. У четы Дубовых родилась чудесная девочка, родители и бабушка Прасковья в ней души не чаяли. Одно только немного омрачало им жизнь: росла дочурка на удивление очень быстро, через год она уже бегала по деревне и задирала четырехлетних малышей. Имя ей дали на второй день после родов несколько странное. Девочка лежала в люльке после кормления и, причмокивая губами, пыталась выговорить два слога: О – РА. Бабуля на радостях уговорила своих детей внучку так и назвать и стала она Орой Дубовой. Бегала босиком по траве за скотиной, помогала по дому, любопытствовала, чем промышляют родители. Уже в начале третьего года при благословении батюшки отдали Ору в школу, где учитель был очень доволен развитой девочкой, её склонностью к образованию.

Однажды в деревню прибыл знатный дворянин Сергей Иванович Иволгин, старый приятель Валуева. Он давно был наслышан про чудесную девочку Ору и условился с её родителями о своей помощи в продолжении обучения малютки в столице России, так как все науки, которые ей могли здесь преподать, она получила и сама просила бабушку и папу с мамой отпустить её с Иволгиным. Жалко было расставаться с дочерью, жизнь не стоит на месте, всё должно двигаться только вперед. И в ясный погожий день принаряженная Ора, которой на днях исполнилось пять лет, но выглядевшая на все пятнадцать, уселась в карету с благодетелем Иволгиным и после этого дня родители и жители деревни Мечнянки Ору в своей жизни больше не встречали. Писем от неё не получали. Прислал Иволгин как-то записку своему другу Валуеву о своем житье-бытье в столице, но в тексте нигде не упомянул о девочке.

Ехать в Петербург было невозможно – не было столько средств, приходилось ждать известий в деревне. Горевать особенно не было времени, работали на хозяина с утра до позднего вечера, а деньги собирали на будущую поездку для встречи с дочерью.

Иван и Анна Дубовы постоянно говорили об Оре, делали самые невероятные предположения о её судьбе, сильно жалели о том, что связались с Иволгиным. На вопросы, которые задала Валуеву престарелая уже Прасковья Ипполитова, он внятно ничего не мог ответить, обронил только странную фразу:

– Всё, что ни есть в мире, – к лучшему! Иволгину про вашу Ору запрещено рассказывать. И вам я не советую про неё вспоминать. Исчезла она однажды, а как это случилось – никто не знает…

Прасковья детям ничего про этот разговор не сказала, оставила всё при себе. Работать у барина у неё уже сил не было, и в основном занималась она на приусадебном участке, помогала Анне с Иваном, готовила похлебку, делила их горе, когда оставалось время передохнуть. В избе-читальне Прасковья просматривала по старой памяти всякие журналы, газеты и однажды наткнулась на короткую статью про необыкновенный случай в маленьком сибирском городке, расположенном в Иркутском наместничестве. В статье некий путешественник Прудкин описывал виденное им самим странное видение: над высокими таежными деревьями параллельно земле медленно перемещался небольшой металлический аппарат, снабженный окнами. В мощную подзорную трубу, которую Прудкин смастерил самостоятельно, в одном из передних окон ему удалось разглядеть человека, который больше походил на молодую женщину, укутанную по самое горло теплым пуховым платком. В комментариях к статье путешественника обзывали старым пропойцей, задумавшим посмешить публику перед своим скорым концом. Действительно, Прудкину исполнилось в тот год пятьдесят восемь лет и его обнаружили мертвым на окраине Иркутска через неделю после опубликованной им статьи. Были и другие комментарии про Прудкина, его называли гордостью России, крупным исследователем Заполярья, а также изобретателем разных полезных в путешествиях предметов.

Ипполитова опять ничего не сказала своим детям, хотя, прочитав статью путешественника, сразу вспомнила свой большой пуховый платок, который она передала внучке в числе прочих вещей в день расставания, когда собирала Ору в поездку с Иволгиным. Конечно, от таких мыслей можно было сойти с ума: каким образом Ора могла лететь по воздуху, да и мало ли пуховых платков на белом свете? Прасковья держала всё это при себе и постепенно ей становилось все хуже. Анна понимала, что годы берут своё и вскоре им придётся попрощаться с матерью. Только Иван понимал Анну и переживал за неё и за Прасковью.

Шел 1908 год. Поздней весной схоронили Ипполитову, и жизнь Дубовых продолжалась, как у всех крестьян, унылая и беспросветная. А 17 июня в далекой сибирской тайге, в районе реки Подкаменная тунгуска, что находится в нескольких десятках километров от села Ванавара, произошел мощный взрыв невиданной доселе силы. Несколько дней небо светилось почти во всех странах. И причины взрыва никто никогда не разгадал, хотя экспедиций в район падения Тунгусского метеорита посылалось великое множество.

В маленькой деревне Мечнянка тоже никто не мог предположить, что же такое произошло в тысячах километрах от Тульской губернии. Редкие разговоры людей, прослышавших про далекое чудо, не задевали чету Дубовых, продолжавших работать на барина. Беда была только в том, что рожать Анна больше не смогла, и детей у них так и не было. Однажды Иван задумал перебрать старую крышу и исследовал чердак, чтобы определить перечень начальных работ. В дальнем углу под крышей он обнаружил под маленьким оконцем небольшой ящик, скорее напоминавший морской сундучок, где моряки хранили старые реликвии, вроде кортика, заморских предметов. Зачем Прасковье понадобился такой ящичек, он не мог понять и приволок его сверху в комнату к Анне. Это было напоминание об усопшей матери, Анна очень обрадовалась и стала рыться внутри, перебирая некоторые знакомые вещи. Но нашлись здесь предметы и неожиданные. Первой попалась аккуратно вырезанная из какого-то журнала статья Прудкина. Удивительная статья, сначала не обратившая на себя внимание. В ней, правда, оказалось подчеркнутым три слова: «большим пуховым платком…». А на самом дне сундучка оказалось большая записка на мелованной бумаге, написанная чьим-то очень знакомым подчерком. Анна была выучена матерью основам грамоты, часть своих знаний передала и мужу. Вдвоем они медленно прочитали самое необычное послание в жизни. Вначале им было не всё понятно, не ясно было, кому написано послание, и затем только они разобрались, что написано оно им самим и написано без надежды получить ответ!

«Дорогая бабушка! Прошу тебя какое-то время не рассказывать моим родителям обо всем. Я чувствую, что ты все знаешь, не знаю почему, но все знаешь! Сейчас я уже не человеческое существо. Хотя привязанность к вам осталась, и я очень по вас скучаю. Однако, рождена я для другого мира, для мира, из которого прибыл давнишний метеорит, который ты, бабушка, вместе с моей будущей мамой очень любили и о котором так сожалели, когда он пропал. Благодаря этому камню с неба, который оказался посланцем из далекого от Земли мира, и благодаря моей маме, ласкавшего его своими теплыми руками, благодаря папе появилась я на свет обычным путем, как и все дети на Земле. Но внутри меня постоянно развивалось непонятное мне сначала большое желание попасть на свою родину, которую я уже с малых лет не ассоциировала с Землей. На той планете, куда меня заберет большой корабль, я окажусь среди своих и буду возрождать умирающее население. У нас произошла беда, наша раса находится на пороге гибели и только проект с моим участием может помочь планете выжить. Через долгие годы наши потомки встретятся с землянами, и они обязательно подружатся, я в это верю. Только бы успеть добраться до нашей планеты… Я чувствую, что большой корабль уже близок, он подлетает к солнечной системе, где третьей планетой от солнца является полюбившаяся мне Земля! Сейчас уже заканчивается весна, скоро начнется теплое лето, в конце первого летнего месяца я встречусь со своими соплеменниками. Больше у меня не будет возможности подать вам всем весточку, я постепенно перерождаюсь. Как куколка превращаюсь в бабочку… Мое ожидание закончилось! Это очень интересно, но плохо, что я постепенно начинаю забывать все, что произошло со мной на вашей планете. Прощайте! Прощайте! Прощ…» Здесь письмо или послание было прервано.

Чета Дубовых прочитала письмо уже после окончания лета 1908 года, поэтому никакой связи между ним и страшным взрывом в тайге в районе Подкаменной Тунгуски не почувствовала. Но скорее всего эта катастрофа в Сибири привела к гибели огромного мира, подобного Земле…