Текст книги "Сокровища Каялы"

– Копие хочу я преломить в половецком поле незнакомом!

– замурлыкал я Слово о полку Игореве, отправляясь в набег. Вечером 7 января заглянул в каюту Магасова. Капитан за дубовым столом сидел в ясеневом кресле, сделанным из ясеня явно с горы Пелион. Пил мастер-зомби пиво. Я попросил у него несколько чертежей для ознакомления с недоступными устройствами судна. На плоской капитанской опоре лежали, накрывая весь стол, рисунки кривых элементов теоретического чертежа. Под разным предлогом брал несколько чертежей, подкладывал меж ними копировальную кальку, лицевой стороной наружу. И возвращал чертежи. Когда капитана не было в каюте, менял кальку. В своей каюте я прикладывал кальку к стеклу иллюминатора, читая написанное. Узнал почерк Даргавса-Окурка. Капитан только подписывал радиограммы! Мелькало название «Belem-Вифлеем». Подписанные капитаном сообщения, Даргавс вручал начальнику радиостанции для отправки. Вскоре я контролировал всю судовую переписку. Собрал десятки радиограмм, направленные в разные адреса. Информация оказалась замечательной!

Подходя к устью реки Амазонки, я уже знал: судно ждут не только из-за груза пилолеса, но и ещё из-за чего-то. Много ума не надо было, чтобы догадаться: повезём где-то, какую-то, очень дорогую вифлеемскую контрабанду! Очень дорогую потому, что кураторы контрабанды на судне, были из самых высших кругов! Скандал, сыр-бор с продуктами нужен для отвлечения внимания экипажа!

Надо было послушать разговор Кончака с Гзаком, то есть капитана и доктора, когда они были наедине. Магнитофон в каюте был, но когда лента в кассете заканчивалась, автостоп громко щёлкал. Был вариант спрятаться в гальюне каюты капитана, откуда слышен разговор в его кабинете. Но как выбраться из нужника? Обнаружат – в сортире и замочат! Варианты надо было обдумать. Находясь по делу у Магасова, зашёл в его каютный гальюн, закрылся и внимательно огляделся. Внимание привлёк пожарный извещатель.

Выйдя из туалетной комнаты, я попрощался с капитаном и с его постоянными гостями – Даргавсом и Кануни. Я направился к электромеханику.

– Стыдно признаться,

– заявил я электромену,

– Отвечаю за противопожарную безопасность судна, а устройства пожарного извещателя – не знаю!

Через десять минут я был тщательно проинструктирован электромехаником по поводу устройства противопожарного датчика данной конструкции. Оставалось ждать удобного момента. На горизонте уже маячил континент Южная Америка. Туманилась береговая линия Федеративной Республики Бразилии. Преодолев тринадцатого января экватор, 14 января 1995 года «Каяла», войдя в пресные воды реки Пара, просела на девять сантиметров. В устье реки Амазонки в бразильском Вифлееме или в порту Белем мы брали первую партию лесного груза. Красива Бразилия!

Тропический бразильский порт встречал нас ласковой, тёплой, безветренной погодой. Порт Белем каучуковый, усыпан плодами манго, похож на порт Лиссабон, но находится в южном полушарии, в устье реки Амазонки, в координатах один градус двадцать семь минут двадцать одна секунда южной широты и сорок восемь градусов тридцать минут четырнадцать секунд западной долготы.

После швартовки и оформления прихода я отправился погулять по вифлеемскому причалу. Решил поразмышлять, подвести итоги. Находился я на практическом экваторе, но жары не ощущалось. Погода бразильского Вифлеема мне благоприятствовала!

Погода – не бог. Ни греческие, ни римские, ни православные боги мне не помогали. Вероятно, они были слабее Аллаха и Магомеда. С продовольствием творилось нечто невообразимое. Продукты бесследно исчезали. Я обратился за помощью к древнеславянским, к языческим богам. Но Аллах и величественный Магомед были непобедимы. Экипаж «Каялы» гневно роптал на старпома за скудость питания. Пришлось свергнуть Перуна, Ярило, Велеса и Сварога на подходе к реке Пара. Их деревянные идолы качались в волнах Атлантического океана, в волнах бухты Маражо, на траверзе мыса Магуаринью, удаляясь за горизонт в моём воображении. Миниатюрную грациозную воздушную фигурку Стрибога, славянского правнука Дажбога-Гелиоса я не выбросил. Укрепил его крохотный солнечный образ суровой ниткой и одел на шею. Дажбога внуки – охраняют! Понял я: дело во времени! Русские по времени были с пером писателя, судовые кавказцы не расстались с дубиной пещерного дикаря! Поэтому я вновь стал древним славянином и взял в руки меч-кладенец.

Обоюдоострое оружие заставило меня молиться богу Святовиту. Святовит – главный бог славян! Святовит – бог войны! Святовит утверждал: четыре лица у сущего! У Святовита четыре лица! Оберег Святовита и славянского Стрибога я носил сверху православного крестика. Оберег разрешал убивать! Во время войны с дикими племенами – убивать разрешается!

Коварный осетин судовой врач Даргавс-Окурок, сетуя о скудости питания, подогревал недовольство экипажа. Устраивал Окурок скандалы, заглядывая мне в глаза. Усиливал Даргавс-Сильвер депрессивное состояние старпома!

Чувствуя себя не совсем уверенно, я всё-таки старался подводить итоги более-менее беспристрастно. Экипажу и Даргавсу я отвечал,

– Все видели количество привезённых продуктов! За две недели – столько не съесть! Куда делось продовольствие? Надо спросить у артельщика, у повара! У него ключи от артелки!

Стрелки аргументированного правосудия переводили взгляды возмущённых моряков на Шамиля Кануни! Повар и Сильвер спешили уйти.

Назавтра всё повторялось с иными аргументами. Как долго такое российское судовождение может продолжаться? Я загрустил. Погрузку «Каялы» обещали начать завтра. Я же ничего не знаю о планах контрабандистов. Нехорошо. Скорее худо.

Печальную прогулку мою по вифлеемским причалам порта Белем прервал высокий красивый моряк с золотыми зубами, с широкой искренней улыбкой честного человека. Вначале моряк попросил у меня закурить. Увидя надпись на пачке сигарет «Camel», пошутил,

– Самэц?

Почему этот человек был моряком? «Самэц» был в парадной форме российского моряка торгового флота, форме, которую редко можно видеть в повседневной носке. Молодой моряк поразил меня мужественной красотой. Это был черноглазый человек с усами чёрного цвета, с кожей, опалённой тропическим солнцем. Его пружинящая походка говорила: он также быстр, как и силён! В руке у золотозубого болтался увесистый чемодан-дипломат. Металлическая обшивка чемоданчика вынуждала называть его кейсом.

– Ты с Каялы?

– ослепительно улыбаясь, выпуская дым в мою сторону, с музыкальным красивым кавказским акцентом вопросил моряк.

– С неё, родимой!

– отвечал я с такой же улыбкой, разгоняя дым левой рукой, разглядывая пришельца.

– Quo vadis? Камо грядеши?

– испросил я кавказского морехода.

– Это по-каковски?

– притушил он улыбку.

– По-японски,

– отвечал я, тоже загашая радость, спрашивая уверенного носителя кейса,

– Зачем пожаловали?

– Ишь ты! Японский знаешь!

– завистливо и уважительно отвечал моряк,

– Я к вам от капитана теплохода «Касожская даль». Нужна консультация плавания по каналу Дрогден пролива Эресунн.

– Зунд,

– мысленно, по-морскому поправил я самца-касога, отмечая про себя, что кавказский моряк чётко выговаривает сухопутное слово «Эресунн». Вслух спросил,

– В Питер идёте? Зундом? Милости прошу на борт!

– Нет, не в Питер,

– отвечал моряк, шагая за мной,

– Идём в Эстонию, в Таллин, в Ревель, как его раньше называли, до оккупации Россией.

– Свободолюбец в шкуре оккупанта!

– мысленно окрестил я касога, заворачивая его в каюту Магасова. В капитанской каюте златозубый вытащил из кейса сложеную вчетверо планкарту Зунда. Толково, но как-то заученно косог начал задавать вопросы моряка-штурмана. Магасов грамотно, деловито, но лениво отвечал. Рядом крутился Окурок – Гиппокрит – Даргавс. «Свободолюбивого» косожского «оккупанта» я мысленно перекрестил в «Редедю» и никак не мог отделаться от какого-то несоответствия в его поведении. Беспокойство не давало мне стронуться с места и уйти из капитанской каюты, на что безвольный капитан-зомби уже намекал. В Редеде заключалась непонятная неправильность. Я не мог разобраться, в чём тут дело.

– Морскую карту – вчетверо не сворачивают!

– наконец врубился твой непокорный слуга, любезный умный читатель. Глупой читательнице напомню: морские карты моряки трубочкой носят, под мышкой!

– Вот так, дела-а!

– присвистнул я в душе,

– Редедя такой же штурман-моряк, как Гиппокрит-Сильвер – благодетель человечества!

– разворачивал я информацию в мозгу, стараясь сообразить, как поймать касога, чтобы убедиться наверняка.

– Замок Гамлета с какого борта будешь оставлять: с правого, с левого или по корме?

– пошутил я и удивлённо заметил, что привёл Редедю в замешательство.

– Имейте в виду,

– затараторил я, куя железо, пока горячо,

– Эллипс средней квадратической ошибки советских радаров при определении места судна в канале Дрогден выходит за пределы бровки канала! Здесь нужна иная мера! В тумане лучше использовать японский радар. У вас какой, Самсунг, Сейко?

– Сейко,

– бормотнул Редедя, глядя на свои часы марки Сейко,

– Впрочем, не помню….

Капитан-зомби беспомощно крутил головой, стараясь что-то сообразить. Вмешался врач Даргавс. Сильвер-Окурок почувствовал подвох. Даргавс-Сильвер внимательно посмотрел на меня и буркнул,

– Хватит о делах, обедать! Гостя надо покормить!

Кейс Редедя прихватил с собой. Двигаясь вместе с лихой кавказской троицей в кают-компанию, я твердил себе: их разговор надо обязательно послушать! Но как? Как подслушать моих подозреваемых? Может они не причём? А если они не поганые вовсе? Скоренько пообедав, оставив капитана, доктора и гостя в кают-компании, я поднялся на мостик. Вахтенный третий помощник корректировал карты. Я предупредил вахтенного штурмана: ложусь отдыхать, прошу не беспокоить! Покинул мостик, запер свою каюту на ключ, прошмыгнул в каюту капитанскую. Капитанский дубовый стол был прикручен к палубе, не передвигался. Это хорошо. Сделанное из крепкого ясеня капитанское кресло, стулья из ясеня я передвинул так, как мне было выгодно. Осмотрел все помещения, зашёл в гальюн. Встал за дверью, откуда просматривались ясеневые стулья и дубовый стол. Помещение обширного туалета трёхкубриковой, скорее трёхкомнатной капитанской каюты находилось поблизости от совещательной комнаты, где я предполагал будущий разговор контрабандистов. Но после обеда людям в нужник нужно! Если зайдут в гальюн – я пропал! Стук сердца выдавал моё волнение. Подняв глаза вверх, помолился на извещатель пожарной сигнализации, – не выдай дружок! До извещателя я легко дотягивался рукой.

Дверь туалетной комнаты была открыта. За дверью было некоторое пространство, где я прятался. Я трусливо жался к переборке капитанского сортира. Оставалось – ждать!

Через некоторое время в каюту вошли четверо: судовой врач Даргавс, повар Шамиль, гость – квазиморяк красавец Редедя с кейсом, и хозяин каюты – странный кавказский капитан-зомби. Четвёрка расположилась на ясеневых стульях, уселась за дубовый стол. Доктор изнутри запер дверь каюты на замок, проверил подсобные помещения и шкафы, отворяя двери настежь. Туалет Даргавс также проверил, прижав меня к переборке открытой створкой. Я вытянулся в струнку, ожидая, что вот-вот меня обнаружат. Но за дверь осетин не заглянул. Сквозь щель у дверной петли я наблюдал, как современный Сильвер-Окурок уселся рядом с Редедей.

– Нет, не я! Я – финансовый квартирмейстер! За работу один процент с партии,

– продолжил Редедя разговор.

– В кейсе – ваша доля. Вам лимон зелёных с документами легализации. Для Эскулапа малява от Аль-Каиды11
  Террористическая организация Аль-Каида запрещена в России.


[Закрыть]. Имам и Усама шейх бен Ладен желают знать Кремлёвского горца, ответственного лица за переброску финансов!

Судовой врач еле слышно возражал,

– Недостаточно моё и Шамиля участие?

– как издалёка доносился голос судового Айболита,

– Контроль и безопасность перевозки гробов обеспечивает Аквариум. В перемещении домовин участвует Вримаков. В чеченской войне заинтересованы уважаемые бизнесмены! Большие люди! Работник Аквариума Верезовский не только коммерсант. Финансовым чиновником сидит в Кремле. Близок к папе!

– Вримаков?

– лихорадочно соображал я,

– Это который? Начальник Службы внешней разведки? Или КГБ-ФСК? ГРУ? Бывший? Сейчас начальник ГРУ Фёдор Ладогин? Или нет? Вячеслав Трубников? Трубников – заместитель директора Службы внешней разведки. Значить Даргавс Махмуд и Шамиль Кануни – сотрудники Главного разведовательного управления? Или сотрудники Службы внешней разведки? Шпионы? Если это так, Россию можно поздравить. Ай, класс! Ай да Россия! Раздвоилась двуглавым шпионским орлом, естественно, потеряла ориентацию. Захотела и нашим, и вашим угодить!

Хитрого еврея Верезовского я знал. У российского Президента, у русского татарина, точнее, у татарского кацапа Ельцина, Верезовский будет заместителем секретаря Совета безопасности. В Совет безопасности людей с улицы не берут! Значить Верезовский чин российской разведки! Проще говоря – Верезовский сотрудник ГРУ или КГБ!

Примечание эксперта: Оборотень Верезовский в прошлом был сотрудником ГРУ.

Архив ФСБ. ВН-М-Ч17.

То, что Верезовский был близок к папе Римскому, я не знал. Позже сообразил: папой Гзак-Гиппокрит называл российского Президента Ельцина! А кто такой имам и Усама шейх бен Ладен? Имя Усамы бен Ладена загремело после 11 сентября 2001 года. Я не мог слышать его фамилию за несколько лет до сентябрьских событий. До разрушений небоскрёбов-близнецов на острове Манхеттен оставалось 6 лет 7 месяцев и 27 дней.

Я сообразил: угодил старпом с «Каялы» в змеино-осиное гнездо международного терроризма, в гнездо осетино-русской мафии! Дура-читательница торопится знать: что будет потом, после близости с папой? Умный, любознательный и любезный читатель желает слышать, что говорят мафиози. Прерву свои бестолковые рассуждения. Редедя зло шептал с присвистом,

– Для Усамы и имама не нужна самореклама! Нужна фамилия кремлёвского горца, имя ответственного за операцию лица! Чтобы не с вас спрашивать, с бестолковых посредников, а с могущественного заказчика!

– Скажи, в каком звании Кремлёвский горец, чтобы знать серьёзный человек или нет!

– Сказать не могу,

– отвечал Эскулап-Даргавс,

– Напишу, ты запомнишь.

Гиппокрит зашуршал бумагой и что-то быстро написал на листке.

– Запомнил?

– произнёс судовой врач, показав записку Редеде,

– Разговорная ключевая тема, тема опознания свой-чужой – упоминание в любом виде информации об алмазных подвесках! О карте Флинта, о чёрной метке! Кремлёвский горец в разговоре – кузнец Вакула! Финансы – черевички! Чечня это Солоха!

Редедя прочёл записку. Возвращая её Гиппокриту, перебил Эскулапа,

– Не толки воду в ступе! Ваш товар в полумесяце – в сундуке мертвеца! Полумесяц примут люди в Сантандере. Серп и молот, звезду Давида, свастику, четвёртый трюм, все четыре домовины под ваш общий контроль, до континента! После смены экипажа – не ваше дело!

– Знаю, не повторяй!

– шипел Гиппокрит,

– Горца-то кремлёвского, запомнил?

Глядя, как Даргавс сжигает записку в пепельнице, назло Даргавсу вслух, но шёпотом с придыханием Редедя повторил текст записки,

– Запомнил! Генерал-лейтенант Главного разведывательного управления Генштаба Воружённых сил России Вакулян Азиз Ильич! Кузнец Вакула везёт черевички голодной Солохе!

Примечание эксперта: Генерал Вакулян ранее работал в Первом главном управлении КГБ СССР. Затем в инспекции ГРУ. Арестован в 2000 году.

Архив ГРУ. ВЫ-10-НО. Архив ФСБ. МЫ-20-ТПРУ.

– Не произноси вслух!

– зашипел Даргавс.

– Кого боишься?

– рассмеялся Редедя,

– Русских лохов? МВД, ФСКР, Федеральная служба контрразведки – нейтрализованы! Балбес Коволёв – обезврежен! Степашкину навешали лапши на уши. Люди курбаши российским телевидением занимаются! Листов – труп телевизионного экрана! Не помешают ни Листовы, ни Коволёвы!

– Не Коволёвы, а Путин,

– перебил Редедю Гиппокрит.

Примечание редактора: Контрабандисты прозорливо угадали карьеру Путина.

– Путин, кто такой этот Путин?

– оскалился Редедя и продолжил, шепча,

– Россия, Путины, пароход «Каяла» – сборище русских ублюдков!

– Путаешь, Махмуд!

– вмешался Шамиль Кануни,

– Путин не у дел. Меж горбов Федеральной службы контрразведки, как лом в дерьме, торчит Степашка!

Шамиль радостно заржал. Редедя продолжал сипеть,

– Россия – позорное сборище быдла и полукровок! Побеждает чистая чеченская нация! Как экипаж?

– Экипаж,

– ворчливо, еле слышно отвечал Даргавс,

– Занимается разборкой со странным меченым старпомом. Помощники отворачиваются от чифа. Кульминация разборки скудости питания! Третий помощник – фанатик судовождения, четвёртый помощник – балбес. Грузовой помощник нейтрализован. Но сраный старпом недобит! Чиф – наиболее опасен!

– Лимон зелёных,

– соображал и считал процент наградных я,

– Это один миллион американских долларов. Значить контрабандисты перебрасывают сто миллионов долларов для чеченской войны! ГРУ руками рядовых сотрудников воюет против террористов в Чечне, а руками руководства, ГРУ зарабатывает деньги, обеспечивая финансирование этой же самой войны!

Я бешенно запоминал: «генерал Азиз Ильич Вакулян». Понятно. Не урузуметь только, какой национальности этот Ильич? Не то перс, не то армянин, не то русский. Курбаши? Ну, ничего. Я ему покажу чёрную метку! Его «алмазные подвески» теперь у меня, как у дיАртаньяна в кармане камзола!

Информации было предостаточно. Теперь надо было красиво, незаметно уйти. Доставая из кармана мини-пинцет, я потянулся к пожарному извещателю, с ненавистью глядя сквозь щель двери на контрабандистов. Расположившись за государственным дубовым столом, уютно сидя в ясеневых креслах, враги закона вели беседу. Я с тоской вспоминал именной автомат Калашникова, подаренного мне дядей Васей, генерал-полковником Василием Маргеловым. На сороколетие воздушно десантных войск, после отличной стрельбы вслепую из автомата со сложенным прикладом, «от живота» в 1970 году дядя Вася приказал прикрепить на моём оружии именную серебрянную табличку. Зачислил дослуживать срочную службу в 104 полк 76 дивизии, в шестую роту. Автомат хранился в части, в шестой роте, где я дослуживал. Бесшумно шепча,

– Будь у меня «калаш», всю мафию я разделал бы под дуб, под ясень, под ху… дяди Васин!

Оружием-отвёрткой я долго и осторожно возился с пожарным извещателем. Незаметные манипуляции с пожарным датчиком принесли плоды. Звонки громкого боя, звонки пожарной тревоги вымели шпионов-контрабандистов из совещательной каюты на капитанский мостик.

Когда недоумки ушли, я выбрался из гальюна. Прихватил кальку со стола из-под чертежа. Прочёл написанное. Сунул кальку в карман. Не спеша, по дальнему трапу, поднялся за международными осетино-чечено-ингушскими террористами на крыло капитанского мостика. На мостике выяснили: тревога была ложная!

– Домовины? Сундуки с мертвецами? Четвёртый гроб? Полумесяц, серп и молот? Звезда Давида при свастике? Противоречивый натюрморт!

– размышлял я в своей каюте.

– Сраный, странный старпом и грузовой помощник нейтрализованы. Нейтрализованы,

– мысленно повторял я,

– Как это, нейтрализованы?

Двадцать один год назад на теплоходе «Поэт Лермонтов» как завербованный агент ЦРУ я уже сталкивался с ребятами из Главного разведывательного управления Генерального штаба Вооружённых сил СССР. Советские разведчики приклеили мне кличку «Меченый». Умники на мою жизнь выписали чёрную метку. Не подозревали советские фашиствующие молодчики, которые в мирное время в 1991 году развалили СССР, что я кое-что смыслю в их работе. Тогда мне было «22» года. Сейчас – «44». Опыта – не занимать!

– ГРУшник Окурок, Даргавс сказал, что старпом «сраный»,

– размышлял я,

– Это понятно, а почему странный? Может и помощник странный? Надо приглядеться к грузовому помощнику!

Грузовой помощник именем Александр носил фамилию Дубовский. На первый взгляд поведение второго штурмана Дубовского не вызывало удивления. Приглядевшись, заметил какую-то тупость и похожесть поведения капитана и его помощника. Казалось, что судоводители находятся в каком-то ступоре, их воля находится всецело в руках собеседника! Весёлый, сообразительный в начале рейса грузовой помощник, превратился в недалёкого штурмана. Тупой штурман бестолково занимался погрузкой пилолеса на российском судне «Каяла».

– Грузовой помощник нейтрализован. Кто следующий?

– думал старший помощник капитана, твой непокорный слуга, умный любезный и проницательный читатель. Глупой читательнице следует знать: судоводитель становится зомби, находясь в состоянии ступора! Состояние оцепенения наступает в результате психофизической микстуры современной мафии. Психотропным ядом и нейро-кодировкой потчевали судоводителей профессионалы из Российской военной разведки Гиппокрит-Даргавс, и его сподвижники из Главного разведывательного управления Генерального штаба Вооружённых сил России. Потчевали для того, чтобы подчинить, чтобы лишить человека собственной воли!

Это позже я узнал, что разведчик ГРУ Даргавс против российских судоводителей применял наисовременнейшее нейролингвистическое кодирование головного мозга. Военные технологии в моде на Руси! Для усиления эффекта врач-Окурок подливал психофизическую микстуру.

Когда и как подмешивали в пищу специальную гадость, сделанную, как полагаю в лабораториях ГРУ, до сих пор сказать не могу. Скорее всего, отрава находилась в запечатанных жестяных банках с пивом. Этим пивом старпома угощал хмельной капитан-зомби. Алкоголем я стал увлекаться умышленно, чтобы снять подозрения. Даргавс слишком часто заглядывал мне в глаза! О том, что я в ступоре под влиянием ГРУ-микстуры догадался, когда в состоянии оцепенения слушал в каюте капитана гипнотический монолог Даргавса-Окурка об убитой НКВД осетинской семье. Судовой врач показывал фотографии убитых осетин, пристально глядел мне в глаза. Я понял: он следит за размерами моих зрачков! Кавказец что-то говорил о кровной мести, страхом загоняя волю клиента в рабство вербованной психики. Утром, немного очухавшись, понял: убитые были его родственники! Уничтожая мою волю, а значит и меня своей психофизической микстурой, шпион ГРУ мстил за родственников всем русским. Всем, кто встал на его пути! Сложна структура русской кгбешной мафии! Гру-мафия, какой-то чурка-араб-Бен Ладен и какой-то имам, вмешались в мою жизнь. Я был вынужден ангелом-мстителем нарушить спокойную жизнь нелюдей-мафиози!

Философия – моё хобби. Моя фамилия богатырская – Муромец. Среди моряков я имел прозвище «философ» так как на досуге занимался математикой, физикой, кибернетикой. Я понимал: разум мой имеет неплохой мыслительный потенциал! Несколько часов провёл в размышлениях, направляя разум подальше от хобби, переводя мировоззрение на рельсы войны с мафией. Первое, что было ясно: контрабанда будет находиться в четвёртом трюме!

Глубиной однотвиндечный трюм был более десяти метров, вместимостью с тысячу пятикубовых пакетов пилолеса. Каждый пакет был более двух тонн весом. Четыреста пакетов должны были разместиться в четвёртом твиндеке. Шестьсот – в трюме. Кормовая переборка четвёртого трюма, обшитая деревом, примыкала к надстройке. Ночью из деревянной обшивки я выломал несколько досок. Расчистил горловину выхода из тоннеля двойного дна в четвёртый трюм снизу. Освободил хитрую горловину от задраечнных гаек. В четвёртый трюм теперь можно было попасть из машинного отделения или с закрытого помещения полубака, если спуститься по неосвещённому вертикальному трапу метров на тринадцать в район двойного дна «Каялы». От полубака до четвёртого трюма надо было ползти в темноте по тёмному тоннелю метров восемьдесят.

Примечание эксперта: Длина трубного тоннеля «Каялы» до четвёртого трюма восемьдесят один метр.

Чтобы манипуляции старпома были не видны, на задраечные шплинты крышки горловины я надел гайки большего размера. Замаскировал крышку опилками. Всего гаек требовалось 27 штук. Я нашёл около полутора десятков. Переживал что не всё чисто сделано.

В Белеме погрузку четвёртого трюма мафиози вели по периметру, оставляя свободной его центральную часть. Вифлеемская мафия сооружала гнёздышко для контрабанды! Во время укладки груза я в полупьяном виде путался у грузчиков под ногами, угощая их русской водкой. Следил, чтобы моя горловина тоннеля двойного дна, льяла и сломанные доски обшивки переборки оставались свободными. Вдобавок затеял аварийную, срочную чистку засорившихся льял четвёртого трюма. С помощью «деда», старшего механика, загнал в льяла трюмного машиниста. Моторист, матерясь, ремонтировал, сломанные мною оградительные решётки заборных труб льял.

Двадцать пятого января 1995 года мафиози закончили погрузку в порту Белем. «Каяла» отправилась вверх по глубокой реке Пара. Двадцать шестого января ночью мы пришли в островной порт Бревес или в Бревис, в амазонскую портовую деревушку чёрных буйволов и отчаянных контрабандистов. Ошвартовалась «Каяла» в южной части влажного острова Маражо, вспугнув огромную анаконду. В воде кишели пираньи. Русские матросы бросали в воду кусочки мяса, наблюдая, как хищники насыщаются. При деревушке Бревис был огромный, размером со Швейцарию остров, сельва, анаконды, пираньи, пилорама, склады и причал.

На реке Днепр остров Хортица вытянутый, длинный, примерно «24» квадратных километра. Чтобы осознать площадь, это, примерно, пять на пять километров. Остров Маражо был похож на трапецию. Маражо, если сделать его квадратным, будет 200 на 200 километров. Селение Бревис знаменито; расположено на самом крупном острове планеты Земля, расположенном на реке! Жители острова разъезжают верхом на индийских буйволах. Чёрными буйволами всадники управляют с помощью кольца, продетого в носу животного.

Индо-бразильские буйволы меня не интересовали. Меня увлекла контрабанда. Осмотрев с помощью фонарика груз на берегу, я выделил четыре больших нестандартных пакетов пилолеса. Пакеты были скреплены четырьмя металлическими лентами. На торцах досок пакетов вместе с набором идентификационных цифр я нашёл искомые, мелко наштампованные серп и молот, свастику, звезду Давида и полумесяц. Радость обнаружения контрабандных пакетов я усилил рюмкой водки. Пьяному – ночь не страшна! Прогулявшись вдоль реки в сельве за деревушкой, при свете фонаря я наблюдал бой громадной анаконды с кайманом. Кто на кого напал? Начавшись на суше, бой продолжился под водой. Вернувшись на судно, в каюте размышлял: кто победит?

Контрабанда, сельва, анаконды, алкоголь, буйволы, кайманы и стремительные пираньи в эту ночь не давали мне уснуть. Чтобы успокоиться, выпил ещё один стакан водки.

Водки у русских моряков, как рыб-пираний у бразильцев! Водки у меня было не меряно! Водкой я затарился в Лиссабоне у сорока двухлетнего внука белого эмигранта по фамилии Голицын. Кто бывал в Лиссе, знает: у Голицина магазин-бар «Русь» рядом с могилой Одиссея, недалеко от церкви Святого Погребения!

В Бревисе у грузчиков я стал своим человеком: знал всех по именам! Каждый грузчик получил от меня бутылочку-косушку русского национального напитка! Представителя амазонского грузоотправителя суперкарго C.L. Castro я премировал огромным штофом русского хмельного питья.

Везёт дуракам и пьяницам! Находясь в трюме номер четыре во время погрузки меченых пакетов, я, с пьяным воодушевлением, распоряжался, чтобы торцы контрабандных пакетов метр, полтора оставались свободными, оставляя проходы от моей хитрой горловины тоннеля двойного дна. Устраивал я сквозные подходы, проходы к льяльным колодцам. Требования старпома грузчики выполнили на ура! С боцманом Песовских и с четвёртым помощником капитана Шалевым я затеял срочный ремонт сломанной мною деревянной обшивки переборки. Четвёртому помощнику приказал вытащить доску из контрабандного пакета для ремонта деревянной обшивки. Инструктированный вифлеемской мафией грузчик именем Aлба Bassalo не позволил этого сделать. Возник скандал, переходящий в драку. Во время суматохи я украл и спрятал бензопилу немецкой фирмы «Stihl» грузчика Manoeta Jucure. Спрятал пилу в правом льяльном колодце четвёртого трюма. С помощью бензопил грузчики изготавливали деревянные распорки пакетов для предотвращения смещения груза во время качки. После воровства пилы я сцепился с агрессивным грузчиком Torge Matosом, выручая боцмана и четвёртого помощника. За погрузкой вифлеемских контрабандных пакетов наблюдали и российские контрабандисты. Сверху трюма с главной палубы наблюдала за мною вся банда во главе с Даргавсом. По приказу капитана Магасова, нас, силой, с помощью супер карго C.L. Castro, выгнали из трюма. Магасов, который тщетно пытался запретить мне соваться в четвёртый трюм, влепил твоему непокорному слуге любезный, мудрый, внимательный и умный читатель, выговор с занесением в личное дело. Глупая читательница, цензор-психолог может отыскать в моём личном досье три выговора, полученные от капитана в этом контрабандном рейсе. Выговоры я получал за служебное несоответствие. Четвёртый выговор я получил за неготовность трюма номер четыре к погрузке пилолеса. С моей точки зрения четвёртый трюм был совершенно готов к моим манипуляциям. Тайным ночным манипуляциям с контрабандными пакетами!

Ночью в закрытом трюме я проверил пакет со свастикой на предмет контрабанды. При помощи фонарика рассмотрел: огромный пакет досок, параллелепипед высотой два и шириной два метра, длиной метра четыре скреплён шестью крепёжными лентами! Было четыре, стало шесть! Несмотря на то, что пакет был опутан слабыми лентами, он казался монолитным и очень плотным. Ударами кувалды с торца я забил несколько досок внутрь пакета, сантиметров на пять. Доски во что-то упёрлись. С другого торца ни одна доска не сдвинулась с места! Внутри пакета что-то было! Производилась погрузка трюма три. Стук в закрытом четвёртом трюме практически не был слышен. Я осторожно выбрался на палубу. Итак, контрабанда находилась в трюме четыре! Дальнейшие действия контрабандистов подтвердили мои подозрения. По окончании погрузки трюм номер четыре его крышка, лазы и входы были заставлены палубным грузом. Проникнуть в трюм в течение рейса было невозможно!

Невозможно, если бы не мой пустяк в виде отдраенной горловины тоннеля двойного дна – вход снизу в трюм номер четыре! Горловина была сделана на ремонте механиками самостоятельно, в чертежах судна она отсутствовала. Обнаружил её случайно, зная, что в этом месте внизу должен быть тоннель двойного дна. Замаскированная, засыпанная опилками, освобождённая от гаек-задраек крышка горловины находилась на деке палубы четвёртого трюма, меж загадочных доскопакетов пило леса. Как упоминал, в тоннель двойного дна можно было проникнуть из машинного отделения. Это не мой путь!