Текст книги "В сердце войны"

– Витька! Айда сюда! – послышался со стороны звонкий голос Цыгана.

Мальчик стал вертеть головой, пытаясь найти друга в толпе проходящих мимо людей.

– Я здесь! Голову подними! – снова прозвучал откуда-то голос Цыгана.

Витя стал вертеть головой по сторонам, теперь уже подняв глаза и не понимая, откуда его зовут. Внезапно он увидел товарища, который, расплываясь в широкой, счастливой улыбке, сидел на корме танка, ухватившись рукой за поручень на башне.

– Как ты туда?.. –  Витя почти захлебывался от неожиданности увиденного, моментально начав завидовать и восхищаться ловкостью и находчивостью друга. – Как ты туда попал?

– Дуй сюда! Тебя тоже поднимут! – хохотал Цыган, сияя горящими от радости глазами.

Витя сделал несколько быстрых шагов в сторону стоявшего танка, когда чьи-то сильные руки подхватили его и почти забросили на броню боевой машины. Он сел рядом с Цыганом, не веря своему счастью когда-либо оказаться там, где даже не мечтал побывать.

Несколько мальчишек облепили оба танка, снуя по крыльям, ящикам «ЗИП», корме, люку механика-водителя, хватаясь руками за стволы пушки и курсового пулемета. А по улице, уходившей к зданию железнодорожного вокзала, уже слышался скрежет гусениц и рев двигателя приближавшегося третьего танка. Часть толпы отхлынула к нему. Снова раздались радостные крики приветствия. Люди все подходили и подходили к ним. Боевые машины окружила многочисленная толпа местных жителей. Стоявшие в охранении солдаты были потеснены и смешались с толпой. Отовсюду звучали смех и крики детей. Лились звонкие голоса девушек, обрадованных появлением большого числа молодых людей в военной форме.

– Вот город ваш Мценск называется, –  с заигрывающим выражением в голосе общался с ними танкист, спустившийся на землю с корпуса танка, –  а как же жители тогда зовутся?

Ответ девушек никем не был услышан, из-за громкого хохота еще одной женской компании, собравшейся с другой стороны боевой машины возле остряка пехотинца, рассказывавшего анекдоты и при этом широко размахивавшего руками, что придавало ему артистичный вид.

Витя и Цыган не обращали никакого внимания на происходящее за пределами танка. Они уже поднялись на ноги и пытались забраться на крышу башни, подсаживая друг друга, чтобы заглянуть внутрь боевой машины. Их интересовало абсолютно все, что могло попасться на глаза. Забыв обо всем, два товарища, стоя на четвереньках и держась за окрашенный металл, опустили головы вниз, разглядывая внутреннее устройство боевого отделения танка.

– Ух ты! – тихо и протяжно выдавил из себя мальчик, видя казенник танковой пушки.

Глаза его скользнули по сторонам, фиксируя сиденье командира, снаряды в боеукладках по бортам башни.

– Смотри! А он как туда попал? Нам тоже надо! – Цыган направил указательный палец руки на мальчика лет десяти, сидевшего перед открытым в лобовом листе корпуса люком на сиденье механика-водителя.

Едва он это произнес, как рядом послышался громкий крик одного из танкистов, перекрывавший накатывающийся рев четвертого танка, приближавшегося к уже стоявшим вдоль улицы машинам:

– Товарищ старший лейтенант, к нам Гусев едет!

После этих слов танкисты моментально бросили общаться с местными жителями, кинулись к своим танкам, чтобы спустить с них на землю собравшуюся детвору.

– А ну-ка, ребятня, кыш отсюда! – проговорил один из членов экипажа первой машины.

– Бегом вниз, пацаны! – прокричал другой, хватая руками под бока первого попавшегося мальчишку, стоявшего на крыле, и опуская его на землю.

– Сейчас нам Гусев задаст! А ну, брысь отсюда! – зашипел третий танкист, подхватывая ничего не понимающего Витю под мышки и передавая товарищу, чтобы тот спустил мальчика с брони.

Только оказавшись внизу на дороге, ребята поняли происходящее. На корпусе приближавшегося четвертого танка стоял человек в комбинезоне и накинутой поверх него кожаной куртке. Едва боевая машина остановилась, как он спрыгнул с нее и, размахивая в воздухе руками, закричал на скопившихся возле боевых машин танкистов и пехотинцев, которые поздно заметили появление старшего по званию. Они быстро стали выстраиваться вдоль бортов танков, приветствуя своего командира. Но разгневанный начальник снова закричал четким командным голосом:

– Почему не выставлено оцепление! Товарищ сержант, наведите порядок! Что за бардак!

К нему быстрыми широкими шагами подбежал тот самый сержант с автоматом за спиной, которого уже успел разглядеть со спины Витя.

– Виноват, товарищ капитан! – успел ответить он командиру, следовавшему вдоль расставленных на обочине танков, которые шириной своих стальных корпусов почти полностью перегородили какое-либо возможное движение по улице.

Не успел сержант договорить, как звонкий женский голос разнесся над толпой:

– Ребята, «ура» товарищу капитану! «Ура» танкистам!

– Ура-а-а-а-а-а! Ура-а-а-а-а-а! – зазвучали хором юные голоса, вызывая улыбки на лицах всех присутствующих солдат.

Шедший вдоль стоящих танков командир оставался единственным, кто сохранил начальствующий вид и не стал улыбаться, подчеркивая тем самым не только свою значимость, но и сложность обстановки, из-за которой он здесь находился.

– Товарищ капитан! – начал докладывать ему один из танкистов, вышедший вперед из строя.

– Отставить, товарищ старший лейтенант! – перебил его тот. –  Почему расслабились? Где оцепление?

Он обвел глазами боевые машины и солдат возле них. Потом сделал несколько шагов вперед, увлекая за собой старшего лейтенанта.

– Выдвигайтесь к началу улицы, к той церкви, –  начал он давать указания, вытягивая вперед руку для обозначения названного объекта, –  вставайте за сто метров до перекрестка. И не забудьте об охранении.

Витя и Цыган мелким шагами стали пробираться поближе к стоявшим перед первым танком командирам, чтобы получше их разглядеть. Они уже почти подошли к ним вплотную, как услышали:

– Обстановка не до конца понятна. Не забывайте о близости фронта. Не исключено, что немцы уже близко к Орлу, –  продолжал говорить капитан. –  Сейчас «тридцатьчетверки» все соберутся за вами. Потом «КВ». Ближе к вечеру разгрузится батальон «бэтэшэк» капитана Рафтопулло. Всю технику будем выстраивать за вами. Обеспечьте соответствующее охранение. Сейчас к вам должен подойти старший политрук Загудаев. Он будет контролировать построение всех машин.

Капитан снова стал обводить глазами стоявшие танки и остановил взгляд на приближающейся к построенной колонне пятой по счету боевой машине. С нее спрыгнул танкист, также облаченный в кожаную куртку, и направился к голове колонны, от которой солдаты-пехотинцы уже стали оттеснять гражданских лиц, состоявших преимущественно из детей, подростков и женщин.

– Товарищ капитан, –  обратился подошедший, прикладывая ладонь к танкошлему на голове, –  старший лейтенант Лавриненко…

Не успел он закончить говорить, как капитан перебил его, бросив на того уже не резкий, а вполне дружелюбный взгляд, который заметили стоявшие в паре метров от него Витя и Цыган. Мальчики переглянулись, обмениваясь улыбками от навалившегося на них счастья видеть возле себя такое скопление боевых командиров.

– Что-то хотел сказать? – капитан смотрел в глаза подошедшему.

Тот кивнул в сторону перекрестка, к которому должны были переместиться первые танки с охранением.

– Беженцы. Смотри, сколько их. Даже по железнодорожным путям идут. Много как. Я с начала войны такого не видел, –  сказал старший лейтенант, глядя вдаль. –  Так просто не получится двигаться. Дороги забиты.

Капитан с полминуты разглядывал видневшийся в конце улицы поток беженцев, следовавший через весь город. Он плотно сжал губы, короткими движениями помотал головой и повернулся к стоявшим рядом командирам. Он хотел что-то сказать, но тут заметил рядом толпу мальчишек, на переднем плане которой стояли Витя и Цыган. Они внимательно разглядывали всех троих танкистов, вслушивались в произносимые ими слова. Капитан улыбнулся ребятам, чем привлек внимание обоих старших лейтенантов. Те тоже бросили взгляды на мальчишек, одарив их своими улыбками.

Витя и Цыган, потрясенные вниманием к себе со стороны тех, кого в данный момент считали полубогами, раскраснелись от смущения и сделали несколько шагов назад, смешиваясь с толпой мальчишек.

Капитан неожиданно изменился в лице и строго сказал:

– Шли бы вы, ребята, по домам. Не место вам тут. Только мешаться будете.

– Что значит «мешаться будем»? – ответил ему кто-то из толпы, что был постарше остальных. –  Мы вам танки охранять будем. Поможем чем, если надо.

Не успел парень это договорить, как невысокий смуглолицый солдат с винтовкой за спиной подошел к ним и стал надавливать всем телом на мальчишек, широко расставляя в стороны руки, чтобы оттеснить их с дороги.

– Ну-ка, ребятки, сдвиньтесь! Не мешайте! – негромко сказал солдат.

Возле него как из-под земли вырос сержант с автоматом за плечами, громким басом старавшийся навести порядок возле боевых машин.

– Разойдись, шпана! – закричал он. –  Дуйте по домам, к мамкам своим!

Мальчишки послушно стали отодвигаться к краю дороги.

– Приступайте к выполнению приказа, а я – к комбригу на доклад, –  произнес капитан и быстро пошел вдоль стоявших танков в сторону железнодорожного вокзала.

Оба старших лейтенанта отдали ему честь и двинулись к своим машинам. Один из них, глядя в направлении своего экипажа, показал им жест указательным пальцем руки, обведя им несколько раз воображаемый в воздухе круг. Увидев это, стоявшие возле последнего танка танкисты ловко и быстро стали запрыгивать внутрь бронированного корпуса.

– По машинам! – громко крикнул другой старший лейтенант, стоявший в полный рост на башне головного танка.

Услышав команду, все экипажи начали посадку стремительными, отработанными до автоматизма движениями. Сержант, командовавший охраной из солдат-пехотинцев, подбежал к первому танку и в реве запущенного двигателя стал получать указания от уже стоявшего по пояс внутри башни старшего лейтенанта.

Первые два танка под восторженные крики многолюдной толпы мальчишек и подростков выехали на дорогу и двинулись в направлении перекрестка, указанного ранее капитаном. Вереница детей всех возрастов в едином порыве побежала за ревущими и лязгающими сталью боевыми машинами. Сидевшие на башнях танкисты стали интенсивно жестикулировать, пытаясь отогнать ребяческую толпу, почти наседавшую на корму и борта машин, рискуя угодить прямо под гусеницы. Механики-водители, выглядывая из открытых люков, отчаянно пытались как можно ровнее и без рывков вести машины. Один из них специально дал максимальные обороты двигателя на внезапно остановившемся посреди улицы танке. Его машина взревела, издав такой рык, что на дороге в радиусе не менее десяти метров вокруг броневого корпуса не осталось ни одной живой души. Образовавшийся вакуум позволил танкистам уже беспрепятственно следовать к намеченному месту. Толпа ненадолго стихла. Экипажи следующих машин поступили аналогично, стараясь обеспечить себе спокойное движение по улице, но лишь не более чем на полминуты. Ошарашенная ревом танковых двигателей толпа снова устремилась вслед за гремящими стальными конями, образуя сплошной детский поток. Мальчишки, восхищенные присутствием на улицах их маленького города никогда не виданных ими боевых машин, бежали, не разбирая дороги, вслед за ними.

– Ура-а-а! – закричал Витя, подхватывая ликующие крики бегущих.

– Стой! – вдруг услышал он голос схватившего его за рукав куртки Цыгана.

Мальчик посмотрел на друга, не понимая его.

– Чего ты? – он улыбался и сиял.

– Постой, Витек. Айда со мной на вокзал, –  сказал ему Цыган с лицом, на котором было довольно серьезное выражение.

– Зачем? Побежали со всеми. –  Витя попытался выдернуть рукав куртки из захвата друга, но не смог этого сделать.

– Да пусть все бегут. А мы с тобой на вокзал пойдем. Здесь только первые танки, а остальные все там, –  рассудительный мальчик кивнул в сторону удалявшейся фигуры капитана-танкиста, который остановился посередине дороги, прямо напротив двигавшегося танка, готовившегося догнать всю бронированную колонну, перемещавшуюся в сторону перекрестка.

Витя вытянул шею, всматриваясь в происходящее в том конце улицы, которая выходила на привокзальную площадь.

– Они еще не все выгрузились. Самое интересное там, –  Цыган кивнул в сторону железнодорожной станции. –  Пошли!

Друзья бросились догонять удалявшегося капитана, который уже отпустил стоявший возле него танк и продолжил идти по дороге. Боевая машина, тем временем набрав невысокую скорость, двигалась по улице, стараясь нагнать уже ушедшую вдаль голову формировавшейся колонны.

Витя и Цыган уже почти догнали капитана. Они шли за ним по пятам, разглядывая своего нового кумира, прячась за толстыми стволами деревьев. Объект их наблюдения и преследования не спеша продолжал свой путь. Он держал в руке сорванную ветку увядшей сирени и размахивал ею так, как будто небрежно отгонял от себя отсутствующих в воздухе насекомых. Капитан насвистывал себе под нос какую-то мелодию, мотив которой совершенно не интересовал его юных преследователей. Они лишь сосредоточили свое внимание на всей фигуре командира-танкиста в целом и отдельно на его кобуре с «наганом», висевшей на поясном ремне.

Вышедшая из одного из домов на его пути женщина застыла у двери, невольно начав улыбаться при виде веселого военного в кожаной куртке и в танкошлеме на голове. Со стороны было видно, как танкист приветственно отвесил ей легкий поклон и обронил короткую фразу, которая развеселила женщину, вызвав у нее громкий и задорный смех.

– Важный какой! А зовут тебя как, командир? – ответила капитану женщина, озаренная улыбкой после произнесенной в ее адрес шутки.

– Василий Георгиевич! – громко ответил ей танкист, еще раз одарив местную жительницу своим веселым взглядом.

Цыган и Витя в несколько прыжков проскочили к следующему дереву и сразу же спрятались за его ствол.

Танкист продолжал идти раскачивающейся походкой, когда к нему с вопросами стали подходить другие женщины, выходившие из своих домов. Они по большей части были намного старше его. И внимание их было сосредоточено на опросе военного человека об обстановке на фронте.

– Далеко ли немец от нас? – спросила одна из них.

– Вы уж его к нам не пускайте! А то нам идти некуда, а у нас детки малые, –  прижимая руки к груди, говорила вторая.

– Зашли бы, чайку бы попили, –  приглашала третья.

Капитан что-то отвечал им. Сначала бойко и весело. Потом уже тихо и строго, опустив голову и стараясь не показывать глаза.

Мальчишки продолжали преследовать его до тех пор, пока танкист не вывел их на площадь перед железнодорожным вокзалом. От увиденного там ребята тут же упустили его из виду. Их внимание привлекло наличие многочисленного скопления людей в военной форме и при оружии, а также стоявшие в стороне танки. Возле них суетилось большое число народа в комбинезонах, кожаных куртках, шинелях и ватниках. Бойцы и командиры в танкошлемах и фуражках, пилотках и касках сновали возле боевых машин. Несколько солдат закатывали тяжелые бочки в кузов автомобиля через откинутый борт. Другие перетаскивали и складывали в штабеля тяжелые ящики, разворачивались и уходили, освобождая место для уже приближавшихся со следующими ящиками товарищей. Перед площадью было выставлено оцепление из ряда красноармейцев с винтовками за спинами. Они выстроились, не давая немногочисленной толпе желающих пройти к зданию железнодорожной станции. Хоть в это время никто и никуда уже не собирался ехать, и никого не интересовала сама станция. Люди желали всего лишь приветствовать солдат своей армии, помогать им во всем, что будет нужно в данный момент.

– Я только молочка принесла, –  твердила старушка не пропускавшему ее на площадь здоровяку-солдату, монотонно твердившему ей:

– Не положено! Старший не велит.

– Солдатик, тогда ты, что ли, испей. Молоко парное, только утром из-под коровы, –  старуха протягивала ему темный кувшин с обвязанным белой материей горлышком.

Витя невольно повернулся к говорившей пожилой женщине. Но тут же почувствовал толчок в плечо от Цыгана. Его наблюдательный друг сказал:

– Давай сейчас туда пойдем.

– Зачем? – Витя испуганно посмотрел на него, абсолютно не понимая, что хочет тот сделать.

– Как зачем? Ну ты даешь! Можно на саму площадь проскочить. И нас никто не заметит! – улыбался Цыган.

– А если заметят? – парень продолжал испуганно смотреть на друга.

– Ну и что! Поймают и выгонят отсюда, –  спокойным и уверенным голосом ответил мальчик.

Витя, как обычно это бывало, решил довериться своему товарищу. Он двинулся за ним. Мальчики преодолели плотные заросли кустарника. Потом протиснулись между забором и старыми сараями на узкую прилегающую улицу и побежали на площадь к скоплению военных и боевой техники, где едва не уткнулись в группу солдат, грузивших в кузов машины деревянные ящики защитного цвета. Бойцы засмеялись, увидев двух перепуганных мальчишек. Один из них потрепал рукой по голове Цыгана и с улыбкой на лице сказал им:

– Чего тут просто так бегаете? А ну, помогайте!

Растерявшись, ребята ухватились за веревочные лямки одного из ящиков, который уже несли два бойца. Поставив вместе с ними свою ношу в штабель, они машинально стали следовать за этими солдатами, возвращавшимися на платформу к железнодорожным вагонам, стоявшим на путях.

– Ну, пацаны, с вами дело точно быстрее пойдет! – громко и с насмешкой произнес один из бойцов.

Вокруг маленьких помощников стала образовываться аура всеобщего внимания десятков молодых красноармейцев и командиров.

– Хватайте быстрее, а то вам ящиков не достанется! – сострил один из них.

Они снова и снова брались своими маленькими детскими руками за лямки очередного груза и, стараясь не создавать помехи для двух солдат, для которых они стали помощниками, старательно и искренне добровольно выполняли свою работу. После переноса очередного ящика один из солдат снял с пояса фляжку, открутил колпачок и, немного отпив, протянул флягу Вите. Мальчик опешил, широко открытыми глазами уставившись на бойца.

– Что смотришь? Пей, давай! Ты же работал, помогал, –  красноармеец улыбался, глядя на мальчика, и настойчиво предлагал ему воду.

Витя, в свою очередь, переняв у того веселую интонацию, тоже ответил улыбкой и взял флягу. Но едва он поднес ее к губам, как почувствовал на себе взгляд друга, который завистливо смотрел на него, в свою очередь не удостоившись от своего напарника-солдата такой чести для ребенка – отведать воды из горлышка настоящей солдатской фляжки. Витя, виновато посмотрев на все еще улыбавшегося бойца, стал медленно протягивать воду своему другу, ожидая, что красноармеец вот-вот запретит ему это делать. Но боец не возмутился, а даже одобрил этот жест:

– Конечно! Так и надо! Товарищу в первую очередь, а уже потом себе! Все правильно делаешь!

Мальчишки расплылись в улыбке и по очереди испили, наверное, самой вкусной в их жизни воды, потому что она была в настоящей солдатской фляжке.

– Почему посторонние в расположении?! – вдруг раздался откуда-то со стороны громкий строгий голос подошедшего старшины.

Витя едва успел повернуться к нему, как его начал тянуть на себя Цыган с воплем:

– Бежим!

Ребята рванули что есть мочи мимо ящиков. Но если первому из них удалось проскочить препятствие из штабелей, то второй споткнулся и покатился кубарем по земле.

– Беги, Витька! – закричал он вслед убегающему другу.

Тот успел обогнуть на скорости несколько машин и чуть не врезался в стальную конструкцию тяжелой гусеницы боевого исполина, который затрясся от заработавшего в нем дизельного двигателя и выпустил из себя струи раскаленных газов отработавшего топлива.

– Куда ты?! – закричал на мальчика танкист, стоявший рядом.

Он подхватил упавшего на землю и сильно перепугавшегося от вида громадного танка Витю и поставил его на ноги.

– Это же «Клим Ворошилов»! Самый лучший советский танк! – громко проговорил танкист, с улыбкой глядя на мальчика.

А с крыши башни гигантской боевой машины, в реве мотора грозил ему кулаком серьезного вида боец в комбинезоне и танкошлеме на голове.

Витя обернулся. Его в данный момент уже не волновало возможное преследование его старшиной. Он переживал за судьбу пойманного друга и очень надеялся, что шустрому и ловкому Цыгану все же удастся вырваться и сбежать от сурового военного. Еще он сильно хотел, чтобы друг обязательно увидел этот большой танк, который больше тех, что они уже видели около получаса назад. Витя взволнованно озирался по сторонам, желая непременно рассмотреть гигантского «Клима Ворошилова» вместе с товарищем. Но, едва он снова обернулся, как вздрогнул от нового рева мощного двигателя, выбросившего в воздух поток раскаленных газов. Танк, загремев сталью подвески, дернулся на месте, потом начал вращать одну гусеницу, вырывая второй, стоявшей неподвижно, комья земли и грязи. Он еще раз дернулся и пополз вперед.

Витя еще раз обернулся, пытаясь разыскать глазами пропавшего друга. Но того нигде видно не было. Решив, что сам может попасться в руки старшины или еще кого-либо, мальчик не стал стоять на месте. Он обежал вокруг стоявших на погрузку грузовых машин и выскочил на группу людей в военной форме, собравшихся возле одного из танков. На появление ребенка, никто из них не обратил внимания. Все стоявшие внимательно слушали одного невысокого худого человека с вытянутым лицом. В этой группе Витя увидел того самого капитана, которого они с Цыганом преследовали до самой привокзальной площади. Тот стоял позади выступающего и внимательно его слушал. Мальчик осторожно обошел всю группу и еще раз обернулся, стараясь обезопасить себя от внезапного появления строгого старшины. Он медленно провел глазами по штабелям из ящиков, скоплению бочек, от которых пахло бензином и соляркой, нескольким груженым машинам, пытаясь отыскать Цыгана. Взгляд его на мгновение коснулся того самого худого военного с вытянутым лицом. Мальчик начал разглядывать его.

Опрятная форма, ровная красивая комсоставская фуражка, рука с часами на запястье, выводившая что-то, видимо, на разложенной на броне танка карте.

– Полковник! – тихо прошептал сам себе Витя, увидев на петлицах военного по четыре «шпалы».

Когда-то отец научил его разбираться в воинских званиях. Мальчику не раз с тех пор удавалось блеснуть перед своими друзьями познаниями, никому из них на тот момент не доступными. И даже самый шустрый друг Цыган не мог ничего противопоставить знаниям Вити и очень завидовал тому, что его отец – военный человек. До сих пор на полке в доме стояла книжка с вложенным в нее свернутым вдвое тетрадным листком, на котором рукой отца были старательно нарисованы карандашом знаки различия военнослужащих Красной армии. Много раз мальчик доставал потом этот листок из книги, разворачивал его и по слогам читал сделанные печатными буквами надписи под изображенными петлицами…

– Поэтому я считаю, что как минимум две танковые группы на «тридцатьчетверках» должны немедленно убыть в сторону Орла для проведения разведки. –  Полковник отвлекся от лежавшей на броне танка карты и посмотрел на стоявших рядом командиров. –  Одну группу возглавит капитан Гусев, а вторую – старший лейтенант Бурда. В каждую группу должно войти не менее роты танков с десантом пехоты на броне.

– Товарищ полковник, –  обратился к нему один из командиров, –  стоит заметить, что выдвижение разведгрупп сейчас не представляется возможным.

Говоривший военный сосредоточил на себе внимание всех стоявших поблизости участников совещания.

– Только что капитан Гусев доложил о плотном потоке беженцев со стороны Орла, которые следуют именно по шоссе, –  продолжал докладчик, –  это приведет к трудностям при движении. Может, стоит дождаться вечера и только тогда выступать?

Полковник повернулся в сторону того самого капитана, которого преследовали до вокзала ребята.

– Очень много беженцев. И повозок много. Люди посторонятся, а телеги быстро к обочине не уйдут. В скорости можем потерять, товарищ полковник. Топливо пожжем, время потеряем, –  проговорил капитан, глядя в лицо старшему по званию.

– Хорошо! Но с разведкой медлить нельзя. Как начнет темнеть, надо выдвигаться, –  полковник снова посмотрел на карту. –  Нужно обязательно успеть до подхода состава с танками батальона капитана Рафтопулло.

Он поднял глаза и заметил стоявшего позади кормы боевой машины Витю.

– Иначе к таким юным местным жителям придут непрошеные гости с оружием в руках, –  полковник серьезным взглядом посмотрел на мальчика.

Стоявшие рядом командиры тоже повернулись в сторону парня. Один из них подмигнул Вите. Другой неожиданно и громко сказал:

– А ты здесь откуда? А ну, марш домой! Нашел место для игр!

Вздрогнув от сделанного в его адрес замечания, мальчик что есть силы побежал в ту самую сторону, откуда они с Цыганом пришли на привокзальную площадь. Настигнув солдатское оцепление, он обежал его стороной и скрылся за теми самыми сараями, между которыми ранее провел его товарищ, чтобы не попасть в руки строгого старшины.

– Бабушка, бабушка! – Витя забежал в сени и, еще не сняв с себя куртки и фуражки, стал радостно кричать: – Там столько танков! Вся площадь заставлена! Столько военных! Я даже настоящего полковника видел! Все с винтовками, с пулеметами! Я автомат вблизи разглядел!

Витя вбежал в горницу, где за столом сидели его мать и дядя Илья.

– Ах, вот где ты был! Значит, на вокзал бегал, –  мать строго посмотрела на мальчика. –  Мы тут уже и не знаем, где искать его. Чуть Илью на поиски не отправили. Васина мама прибегала, спрашивала про вас. А им все нипочем.

– Тут не знаешь, как зиму протянуть. В доме денег ни копейки. На рынке все дорого. А этому танки все какие-то, –  проворчала возле печи старушка. –  Садись за стол, щей сейчас налью тебе.

В силу возраста, Витя абсолютно не понимал значения страшных для взрослых людей слов бабушки об отсутствии денег в доме, о тяжелом положении с продуктами питания. Перед глазами мальчика все еще стояли капитан в танкошлеме и комбинезоне, худощавый полковник, проводивший совещание, и строгий старшина. В детских ушах все еще звенел рев танковых двигателей и исполинские по размеру стальные гусеницы ревущего всей своей мощью «Клима Ворошилова».