Текст книги "Я – счастливый Дед Мороз!"

9 января

Мы вернулись на поезде в Москву и прямо с аппаратурой перебежали с Ярославского вокзала на Ленинградский. Мой загранпаспорт, а также паспорта Максима и Дмитрия нам привезли с работы прямо к поезду, а Васе паспорт на вокзал доставила его Аня. В ответ она получила большой туесок с ягодами, который Вася привез ей в подарок из Великого Устюга.

Аня в шутку погрозила мне кулаком:

– Когда Василия отпустишь? У нас вообще-то другие планы были!

– Вообще – то я никуда не хотел ехать, а он настоял, – обратил я ее внимание на такую важную деталь.

– Ни за что не поверила бы, но у вас, Дедов Морозов, свои законы, по которым вы живете. Надеюсь, после поездки все-таки сможете восстановиться в обычных людей!

И вот мы уже в поезде, который идет в финскую столицу Хельсинки. Едем радовать русских эмигрантов. Разместились в двух купе. С трудом затолкали аппаратуру на верхние полки. Какие-то они в этом поезде оказались неприспособленными для серьезного багажа. В одном купе ехали я, Вася, оператор Максим и его помощник Дмитрий. А Сергей занял одно место в соседнем купе. Хотел выспаться, как он сказал.

Оставить Сергея одного – это была ошибка, которая стала понятной позднее.

В поезде Вася не мог успокоиться! Так ему запал в душу Сергей и его ответственное отношение к Новому году и Рождеству.

– Мы должны с Сереги пример брать! Посмотри, как он тревожится за каждого человека, который обращается к Деду Морозу!

– Но ведь и мы вроде бы не позорим наши шубы! Сколько разных мест объехали! И это еще не конец! – отвечал я. – Ты в Китай с нами поедешь?

– Китай? Да я и не мечтал! А что там? Ты сказал, тоже эмигранты?

– Да! Эмигранты! Мы едем в город, который построили русские. Харбин. Знаешь, как там много наших. И они пекутся, чтобы сохранялись русские традиции. Как только узнали, что Дедов Морозов два, пришли в такой восторг! У них 19 января, в Крещение, самый яркий праздник. Его отмечают все: и русские, и китайцы! Они строят ледяные горы, прорубают проруби! Купаются в холодной воде всем городом! Там очень интересно! – Поедем обязательно, – соглашался Вася, – А почему русских в Финляндии не устраивает местный Дед Мороз?

– Не доверяют они ему. Он не то что бы Дед Мороз. Он рождественский козел! Йоулупукки. Сейчас он, как и положено, с белой бородой и в красной шубе. Но это только сейчас. А в древних финских преданиях, еще совсем недавно, Йоулупукки – это было страшное чудовище, злобное существо с козлиной шкурой и рогами. У него была только одна задача: напиться, пробраться в чей-нибудь дом и напугать кого только можно. Детей, которые плохо вели себя в течение года, он живьем варил в котле, а новогодних оленей съедал, когда кушать было нечего. – Жуть! – замахал руками Вася. – Мы же не собираемся общаться с этим чудищем?

– Ну, ему в прошлом веке поменяли имидж, распиарили совсем с другой стороны. Теперь детки его любят, шлют письма мешками. За один год приходит около 500 тысяч посланий. Гораздо больше, чем нашем Деду Морозу, который едет в соседнем купе! Но наши люди-то знают, что мы гораздо лучше! Поэтому нас и позвали!

– Конечно, лучше! – согласился Вася. – Давай Серегу проверим! Кого к нему подселили? Чай позовем пить! У меня Анины пироги с рыбой и клюквой. Их надо съесть, потому что рыба долго ждать своих едоков не станет! Испортиться может! Через некоторое время Вася вернулся в купе с Сергеем, который был чем-то заметно растревожен.

– Ты не грустишь в одиночестве? – спросил я.

– Там загрустишь! – воскликнул Сергей.

– А что случилось?

– Знаешь, кто мои попутчики?

Я с вопросом посмотрел на него.

– Клуб анонимных алкоголиков! Они члены нашей делегации!

Их много! Человек пятнадцать – двадцать! Я не считал! И они очень активные!

– Зачем дому престарелых анонимные алкоголики? – произнес вслух Вася вопрос, который появился в голове у каждого.

– Они говорят, что у них со старичками давняя дружба. Уж не знаю, как они подружились. Но Старый Новый год они каждый раз отмечают вместе.

– Мы едем в дом для пожилых людей на русский Старый Новый год. С нами сразу три Деда Мороза и полвагона анонимных алкоголиков, – подытожил оператор.

– Да, ситуация нездоровая, – согласился Игнат.

– Вы знаете, начиная с 31 декабря, я редко был в здоровых ситуациях, – ответил на это я.

– Нет, он прав! – указал на помощника оператора Сергей. – Ситуация, действительно нездоровая. Знаете, почему? Сижу я, звоню главному врачу больницы Великого Устюга, чтобы бабушку Лены устроить на осмотр и лечение, а в это время один из трех алкоголиков, которых подселили ко мне, как только остальные двое вышли из купе, достал фляжку и начал жадно из нее пить! И палец к губам подносит, мол, это наш с тобой секрет! А ведь он руководитель их группы! От него же запах будет!

– Ну, знаешь, будет и будет! У алкоголиков свои сюжеты, нам лучше в них не влезать! – сказал я. – А ты садись с нами.

Там только переночуешь, и все! Будем есть пироги Василя со сладким черным чаем.

– И лимоном! – показал оператор желтый плод, который нашелся в сумке с пирогами.

Молодец, Аня! Все предусмотрела!

– И лимоном, – согласился я, – это же объедение! А ты до врача дозвонился? – спросил я Сергея.

– Да! Все в порядке. Он сам с бабушкой свяжется, осмотрит и устроит к себе на лечение. Проверит, почему после операции так медленно идет восстановление. Если надо, новую операцию сделает. И еще я позвонил нашему руководству по поводу двух путевок на море. Сказал, что это обязательно надо будет сделать. Они обещали. Я не думаю, что подведут. Им же город помогает. И когда есть необходимость, на нужды Деда Мороза все выделяется отдельной строкой.

– Я очень рад! Сообщи потом, как все получилось!

Вася достал из сумки румяные широкие пироги и начал их разрезать. Оператор с помощником ушли за чаем. Лимончик уже лежал на блюдечке, порезанный красивыми тонкими дольками.

Вася начал рассказывать:

– Аня-Снегурочка сподобилась пироги испечь. Долго же я пытался растопить ее сердце. Я ей сообщения каждый день несколько месяцев посылал. И перед Новым годом она, наконец-то, ответила, что соскучилась и с радостью встретится, когда мы будем готовить оливье для бездомных. Я же на встречу с тобой первого января прямо от нее приехал. А от тебя – снова к ней. Она как узнала, что я уезжаю, сразу же погрустнела, расстроилась. Я ее за руку взял, чтобы успокоить, а она меня обняла! И на вокзал сегодня приехала проводить с пирогами. Ну и загранпаспорт привезла. Здорово, правда!

– Здорово! У меня со своей Снегурочкой пока немного осторожней отношения. Но тоже, с первого дня. Представляешь? Я ее проводил до дома. И с ней же встретил Новый год!

– Вот так, – засмеялся Вася, – Деды Морозы всех Снегурочек разобрали! Нам неплохо бы сейчас быть рядом с ними, а нас дома никогда не бывает!

– В этом-то и проблема! Но, кстати, я тебя спрашивал, хочешь ли ты ехать?

– А ехать нужно! – ответил Вася счастливым голосом. – Благодаря поездкам крепче любовь.

– Почему? – удивился я. – Не замечал! Мне поездки раньше наоборот все разрушали.

– Девушка, когда ждет, она о тебе много хорошего думает! – начал учить меня Вася. А чтобы связь не слабела, ей нужно много писать, что она самая лучшая, что ты изнываешь без нее, при первой возможности вернешься и сделаешь ее самой счастливой.

– Так просто? – спросил я.

– Очень просто! – засмеялся Вася.

– Сегодня же прямо так и напишу!

– Сейчас пиши! – покачал головой Вася. – Когда любовь завязывается, каждая минутка важна! Опоздаешь чуть с СМСкой – и все разрушится!

Ребята уже расставили на столике чай, сидели и слушали наши разговоры. Пироги были свежайшими и даже еще теплыми.

Но сообщение написать я не успел, потому что в дверь купе постучали.

– Войдите! – крикнул оператор.

На пороге стоял незнакомый человек под хмельком.

– Здрасьте, – сказал он, – можно к вам?

– Здравствуйте, – ответил я, – а вы кто?

– Это мой алкоголик, – шепнул Сергей.

– Может, вам надо по спать? – предложил я. – Пока спите, алкоголь выветрится!

– И вы почувствовали? – расстроился алкоголик.

– Ну конечно, это сразу видно, – добил я его.

– И они увидели?

– Кто они? – спросил оператор.

– Мои попутчики! Орать начали! Я от них и хочу у вас спрятаться.

– Ну, заходите, – сказал Вася, – хотите чая и пирогов?

– До того ли мне, милый друг? – спросил алкоголик и бухнулся на мою кровать.

– А почему не до того? Вот сразу видно, что вы пили, а не закусывали! – сказал помощник оператора.

– Потому что пил инкогнито!

– Все тайное становится явным! – сделал я мудрый вывод и протянул гостю стакан с чаем и кусок пирога.

– Уговорили! – сказал наш новый собеседник и сладко откусил полпирога одним махом.

Но дожевать и проглотить он его не успел, потому что дверь открылась, а за ней стояло сразу несколько человек, как я понял, из его антиалкогольной группы.

– Вот он где! – радостно сказала блондинка лет 40.

– Спрятаться от нас решил, – укоризненно произнес мужчина с модной черной бородкой в спортивном костюме.

– Вы нас позорите, Евгений Павлович! – проникла между ними маленькая круглая дама. – Мы вам доверяли, слушали ваших советов, выполняли все, что Вы нам говорили! А Вы!

– А я не сдержался, – заговорил несчастный алкоголик, которого они назвали Евгением Павловичем, – вам хорошо! У вас есть группа и я, как наставник! Вы собираетесь и работаете над собой! А у меня никого нет! И вдруг такое томление у меня наступило! Не сдер-жал-ся!

– Надо было сказать группе и снова стать одним из нас! Это бы вас сдержало! – отчитывала его блондинка.

– Знаете! – ответил наш гость. – Есть такая история. Пациент пришел к врачу: «Доктор, у меня жуткая депрессия. Вселенская грусть. Неимоверная тоска». Доктор посоветовал ему сходить в цирк: Там очень смешной клоун! После его представления к вам вернется желание жить! Это всем моим пациентам помогло!» – «Мне не поможет». – «Почему?» – «Я и есть этот клоун». Это реальный случай, который произошел с французским мимом Гаспаре Дебюро.

– А вы здесь при чем? Какое отношение вы имеете к этой истории? Почему это вам не поможет? – закидал его вопросами сухонький седой старичок.

– Потому что у меня начались посталкогольные ломки.

– Что это? – воскликнула дама.

– Это бывает у кого через год, у кого через полтора после того, как перестаешь пить. Вдруг накатывает какое-то физическое угнетение. Тебе плохо, просыпаешься с болью в груди. Утром не встаешь с кровати как можно дольше, чтобы не началось это ужасное состояние. От него я уже месяца три не могу избавиться, – грустно констатировал наш алкоголик. – А тут эта поездка!

– Оно у всех наступает? Это состояние? Эти ломки? – заволновалась блондинка.

– Нет, но случается. И понимаете, я мучился-мучился. Решил, что сделаю глоток, все пройдет – остановлюсь. Не смог. Остановиться не смог.

– Но это же что-то бесовское в вас происходит! Это нечистая сила не отпускает вас к нормальной жизни! – изрек старичок.

– Точно! – согласился бородатый.

– Я тоже так думаю, – согласился шеф группы, – и эта нечисть сегодня меня победила.

– Но как же мы приедем к финским друзьям? – испугалась маленькая круглая дама. – Мы же спектакль полгода репетировали для них! Это же будет позор!

– Разберемся! – ответил наш алкоголик.

Откусил кусок пирога и сладко запил его ароматным обжигающим чаем.

Его подопечные бессильно отступили и со злостью закрыли за собой двери нашего купе.

– Ну ладно, я, наверное, пойду, – сказал наш гость, – самое неприятное уже произошло: меня разоблачили. Теперь можно поспать. Спасибо за пирог и чай. Мне это очень помогло!

– Вы фляжку забыли на кровати! – крикнул ему Сергей вдогонку.

– А фляжка мне больше не нужна. Вот именно в такие моменты крайнего морального опустошения алкоголики могут найти силы, чтобы остановиться. Это я вам как профессионал говорю! – ответил Евгений Павлович.

Но фляжку все-таки забрал. Правда, она была уже пуста. И удалился.

Мы помолчали. И вернулись к нашим пирогам, иногда вспоминая в беседе странный визит господина из соседнего купе и людей из его команды. Когда мы насытились первый раз, возникло время для душевных разговоров под стук колес поезда. Сергей меня спросил:

– А ты каждый год на праздники уезжаешь в такие замечательные места? За границей на Рождество тебе быть приходилось?

– Приходилось, но остался не самый лучший осадок. И на это были свои причины. Если вы хотите слушать, я расскажу! Но история длинная!

– А нам ехать и ехать, – ответил за всех помощник оператора.

Я начал с того, что однажды, мимоходом, встретив меня в Доме кино, актриса Валентина Талызина рассказала новость, которую на тот момент в нашей стране еще никто не знал: будут снимать продолжение «Иронии судьбы», всех актеров из первого фильма собирают в Праге в середине декабря. Но режиссером будет не Эльдар Рязанов! Ее подруга по фильму Лия Ахеджакова по каким-то своим причинам отказалась сниматься в новом фильме, поэтому Талызина будет в кадре без подруги.

Моя задача была не просто сделать рассказ, как снимают продолжение культового фильма. Руководство очень хотело получить репортаж о самой новогодней актрисе нашего кино – польке Барбаре Брыльской.

Басе, как ее называют друзья.

Мне было уже известно, что без денег она каменеет и интервью не дает. Для того, чтобы гордая актриса стала сговорчивей, мне вручили несколько стодолларовых купюр. При этом попросили давать деньги в самых крайних обстоятельствах. Если иначе нельзя. То есть, казенные деньги желательно было сохранить.

Оказалось, что съемки идут под Прагой, в телевизионном городке Барандово, потому что затраты на производство фильма в Чехии практически сопоставимы с московскими, а вот уровень технического персонала в Москве слабее. В Москве приходится дергаться из-за всяких мелочей. А здесь как раз о мелочах можно не волноваться.

Мы договорились с продюсером картины, что приедем около шести вечера. Оказалось, что это нормальное время, потому что у режиссера свой биоритм, который нормально начинает работать только к полуночи. Правда, как потом выяснилось, в это время у всех остальных на съемочной площадке биоритмы как раз ослабевали и запас прочности истощался.

В иностранном городе Прага среди вечерней пустоты кинематографического городка наша телегруппа перебегала от павильона к павильону в поиске русских киношников.

Как хорошо, что в Чехии сейчас много наших соотечественников. Случайно мы услышали, как какая-то казашка на крыльце одного из зданий по-русски трепалась по телефону.

– Здесь снимают «Иронию судьбы»? – с некоторыми нотками отчаяния мы набросились на нее.

– «Ирония Судьбы»? Яковлев? – задумалась казашка, – он в конце по коридору ходил. Там смотрите.

Длиннющий коридор. Знакомая речь больше нигде не слышалась, но мы уже знали, что спасение где-то рядом. На одной из дверей прочитали от руки написанную вывеску: «Валентина Талызина». Я постучался. На кровати отдыхал между съемками «кусок России». Народная артистка какое-то время смеялась случайности нашей встречи. Сразу же рассказала, как группа смогла обойтись без Ахеджаковой, которая отказалась от съемок в продолжении фильма. Ее сделали эмигранткой, выслали за границу на ПМЖ. Получилось правдоподобно.

А уже через Талызину мы попали на съемочную площадку. Самое главное – Брыльска. Мне сказали, что она приехала со своей ассистенткой с русским именем Наташа, через которую и надо вести все переговоры. Наташа тут же заявила, что Бася – это большая проблема, что у нее истерика, что она устала, что интервью без денег не даст никому. Я понял, что крайние обстоятельства, на которые мне дали доллары, наступили прямо сейчас, и я тут же заявил их Наташе. При этом попросил, чтоб это было не просто интервью, но и прогулка по предрождественской Праге, беседа за столиком, покупка сувениров, кофе, пирожок, еловая веточка и все такое.

Не тут-то было. Через двадцать минут Бася через Наташу передала, что согласна. Никаких елочных базаров, пирожков, еловых веточек она не хочет. Но она дополнительно купит себе за наш счет какой-то подарок для себя. И когда мы согласились с этими условиями, наконец-то, услышали долгожданное:

– Ну ладно, что мне с вами делать! Приходите завтра в 13.00 в мой отель.

А до этого мне нужно было взять интервью у остальных актеров. Больше всего я боялся Андрея Мягкова, который общаться с журналистами не любит. Поэтому начал с более лояльного Юрия Яковлева. И не мог понять, почему он так уклончиво и односложно отвечает на все вопросы. Позже выяснится, что это связано с контрактом о неразглашении сюжетных тайн. Поэтому он ничего особенного не сказал, кроме того, что сценарий не очень-то хорош.

Валентина Талызина во время интервью рассказала одну потрясающую вещь, как она нашла интонацию, чтобы озвучить в классической «Иронии судьбы» Барбару Брыльску. Оказалось, ей помогла Фаина Раневская. Они служили в одном театре. И Талызина находилась в поиске голоса для одного из персонажей в новом спектакле. Раневская ей говорит:

– Что ты мучаешься? Ведь твоя героиня, как написано в пьесе, только что из храма пришла. Вот она должна говорить голосом «после храма».

И именно этот голос «после храма» Валентина Илларионовна передала главной героине в «Иронию судьбы». А для себя оставила интонацию попроще, как из учительской. В новой «Иронии»

Валентина Талызина свой харизматичный голос Барбаре решила не отдавать: пусть польская актриса выкручивается, как хочет!

А вот Мягков оказался подозрительно покладист. Что случилось? Оказалось, что идею продолжения «Иронии судьбы» придумал именно он. И теперь Андрей Васильевич чувствовал себя ответственным за этот проект.

Мы с любопытством наблюдали, как режиссер готовился к завершающей сцене, когда все актеры оказываются вместе, на одной лестничной площадке. Все ждали конца этой процедуры, тем более, что на следующие дни всем были обещаны выходные. Яковлев собирался отдохнуть в гостинице, Мягков – погулять по Праге, Валентина Талызина готовилась к поездке на фабрику гранатовых украшений в Вену, а Брыльска должна была встретиться со мной.

Продюсер фильма меня спросил:

– Как у вас дела с Брыльской?

– Все упирается в деньги.

– Она с ума сошла? У нее такая сумма в контракте! Причем она ее несколько раз повышала, пока шли переговоры. Ведь без нее, в отличие от Ахеджаковой, не обойтись. Последний раз повысила совсем недавно. А теперь еще и от вас хочет получить!

В 12 ночи раздался крик. Кричал Андрей Мягков на режиссера. Кричал о возрасте актеров. Об их здоровье. О том, что никто не умеет работать. О том, что это главная сцена в фильме, а они уже 12 часов на съемочной площадке, под прожекторами, и у них мало сил.

И был прав.

Но он хоть и кричал, но все равно возвращался на съемочную площадку. Валентина Талызина под шумок аккуратно высказала недовольство, сняла с себя микрофон и, как положено утомленной звезде, ушла в свою гримерку. Остальным актерам ничего не оставалось, как тоже разойтись. Но втайне все надеялись, что сейчас к ним постучатся, извинятся, попросят вернуться.

И съемки возобновятся.

А потом – здравствуй, Прага, и три дня выходных!

Во время скандала мы решили, что пора уезжать. Еще было непонятно, чем все закончится, но наша работа была сделана: интервью мы уже взяли, рабочие моменты на съемочной площадке подсняли, с Брыльской договорились.

Когда мы вышли из студии, оказалось, что невозможно заказать такси: час ночи, сторож на проходной не смог нам помочь, а возвращаться на съемочную площадку, где все ругались, мы не хотели.

Подошел автобус. У нас не было билетов – в Праге они покупаются как-то отдельно. Мы решили, что кроме нас самих о нас никто не позаботится, поэтому с аппаратурой залезли внутрь, «зайцами» доехали на автобусе до более людного места, откуда и взяли машину до гостиницы.

Вечером у меня еще было хорошее настроение, а вот утром я стал понимать, что гроза, прошумевшая на съемочной площадке во время работы над последней сценой, может коснуться и нас.

В отель к Брыльской мы приехали за два часа: вдруг пробки на дорогах – опаздывать нельзя. Менеджер из гостиницы по имени Шарка хорошо говорила по-русски, быстро все поняла, обо всем договорилась и предложила нам подняться в холл второго этажа, где не было людей, зато стояла самая красивая новогодняя ель в городе. Когда все было готово, я позвонил в номер Брыльской. Сказал, что мы готовы, что ждем ее.

– Хорошо, – ответила актриса, – но может быть придется ждать долго.

Я подумал, что речь идет о сложном гриме. Это нужно понимать: женщина должна выглядеть хорошо. А если после нашего отъезда из павильона в час ночи они еще снимали сцену, то вернулись еще позднее.

А значит, она не успела подготовиться к интервью, рассуждал я, прогуливаясь по гостинице, где неожиданно, на первом этаже, встретил сначала Мягкова, потом Наташу, потому саму Барбару. Все были в пальто, а на улице их ждали такси.

И они собирались уезжать.

Оказалось, что в павильоне вчера ночью больше ничего не снимали. Режиссер обратил конфликт себе на пользу: он попросил продюсера обойти всех корифеев с одной фразой:

– Вы были правы, мы извиняемся, по вашей просьбе на сегодня съемка закончена, но завтра будет рабочий день. Всем быть в павильоне к 14 часам.

Разочарование было велико. Хотя все понимали: так действительно лучше. Ведь финальную сцену, когда все актеры собираются вместе, правильнее закончить со «свежим материалом», а не со злыми, усталыми людьми. Тем более, что формально актеры сами предложили такой вариант развития событий.

– Мне обещали, что вас тоже предупредят, – ответила на наше недоумение польская актриса.

Пока мы ждали, я вспомнил, как Эльдар Рязанов рассказал про Брыльску одну историю: после съемок классической «Иронии судьбы» Брыльска решила в одном из московских ресторанов устроить банкет для всей съемочной группы. А Эльдар Александрович решил не ходить туда. Устал. «Ирония» выпускалась со множеством проблем. Было не до этого. Вдруг ему звонят и говорят: «Приезжайте!» Он отвечает: «Я занят!» Ему: «Обязательно приезжайте. Брыльска устроила банкет для всех, и на этот банкет не пришел ни один человек! Ни один, понимаете! Приезжайте хотя бы Вы!»

Теперь я стал понимать, почему такое могло произойти.

Когда на улице стемнело, ассистентка актрисы отзвонилась. Мы узнали, что их и сегодня задержат допоздна. Но вот завтра они точно будут свободны.

Назавтра в отеле мы снова были за два часа до начала съемок. Ровно в 11 Барбара сидела под нашей елкой и очаровательно улыбалась.

Кстати, ее ударение правильно ставить на второй слог. Ба́рбарой ее называют только в России.

– Чтобы не видели моих опухших от съемок глаз, специально пришлось купить эти очки, – начала Брыльска.

– Это Сваровски, за 700 долларов, – подчеркнула Наташа.

Надеюсь нам не включат их в счет? – подумал я.

Она хорошо говорила, даже дала рецепт своего самого любимого новогоднего блюда из экзотической для Польши гречки: когда сваренная каша смешивается с размоченным изюмом, грецкими орехами, черным перцем, петрушкой, а потом туда добавляется оливковое масло.

Надо будет попробовать.

– А заливную рыбу я делаю отлично! – подчеркнула актриса. – Она совсем не гадость! У меня есть еврейский рецепт.

– А много вы делаете подарков на Рождество?

– Маме, сыну, сестре… Но подарки я не покупаю. Я предпочитаю давать деньги. Деньги – это самое лучшее.

– А если приходится встречать Новый год в одиночестве? У вас были такие ситуации?

– В моей жизни уже все было. Ну, если ты остаешься один, то я могу посоветовать взять бокал, сесть у окна и смотреть фейерверки на улице. Это самое лучшее. Но можно еще включить «Иронию судьбы»!

– А в этом году вы не будете одна?

– Нет, ко мне придут. Теперь это только бабы. Мои подруги. Ну сейчас я даже не знаю, что приготовлю, потому что на Рождество я буду еще на съемках, а вернусь перед самым Новым годом. Что придет в голову, то и приготовлю.

Потом нам надо было снять новогоднюю прогулку по Праге и покупку сувениров. Барбара не хотела даже подходить к елочному базару: эта атмосфера для нее слишком не родная.

В качестве сувенира она запросила маленького кота от Сваровски. Даже не представляю, когда она сумела его выбрать, потому что времени на предварительные прогулки, чтобы найти для себя подарки, у нее действительно не было.

Махонький блестящий котенок обошелся нам ровно в сто долларов.

Это повысило настроение народно любимой актрисе и она разговорилась:

– Знаете, почему здесь не чувствуется Рождество? В Праге не такие сильные рождественские традиции, как в Варшаве. Поэтому и праздник здесь отмечается более сдержанно. В Америке Рождество отмечают мощно. Но там это бизнес. Поэтому столько шумихи. В Праге все хорошо, но у них плохая канализация, поэтому на улицах всегда воняет… Перед съемками здесь ко мне приезжали из вашей страны эти… как их… грузины! Привезли 500 роз! Ну как мне к ним относиться! Вот куда мне их розы девать? Где я столько ваз найду? Зла не хватает!

И все остальное в подобном роде.

Примерно через двадцать минут прогулки актриса вспомнила, что у нее больная нога. Надо было завершать нашу встречу. Поулыбавшись барышням на прощанье, совершенно опустошенные мы уехали в аэропорт. Вот такое Рождество!

Рассказывал я неспешно. Делали перерывы на новые пироги. Дважды еще ходили за чаем. Лимон кончился. И вот когда остались только маленькие кусочки, в дверь снова постучали.

– Неужели Евгений Павлович вернулся? – напрягся Сергей.

На мое «войдите» дверь открылась и мы увидели маленькую круглую даму, которая с таким рвением выговаривала своему шефу за его проступок. Она была в подпитии. Мы молча, с удивлением смотрели на нее, пока она пыталась сформулировать вопрос.

Наконец-то, дама собралась силами и изрекла:

– А где наш Иуда?

– Что с вами? – спросил я.

– А вот мы тоже все сорвались. Пошли в ресторан ужинать. Я сказала, что если наш шеф позволяет себе прервать безалкогольный этап, я тоже могу это сделать. И заказала 50 граммов коньяку. И вдруг остальные меня поддержали. Оказывается, они все думали об этом, но боялись коллективного гнева! А увидев, что дело пошло, тоже себе заказали.

– Классная делегация! – прокомментировал оператор.

– Да уж получше вашей! – ответила подгулявшая блондинка, которая подошла к нашему купе чуть позже. – Что вы за мужики такие! Сидите, пьете в купе чай! Разве это нормально? – Нам казалось, что нормально, – смутился Вася.

– Я такое вообще первый раз вижу! – не унималась блондинка. – Скажи, Миша!

– Подтверждаю! – уверенно сказал стоящий за ней бородатый парень.

– И я подтверждаю! – громким высоким голосом подхватил дедушка. – Вот кем вы работает?

– Дедом Морозом! – ответил Сергей.

Нападавшие на нас немного оторопели. Дедушка часто-часто заморгал и взялся обеими руками за верхнюю планку входа. Но уверенность к нему быстро вернулась:

– И почему Деду Морозу с нами не выпить? – продолжил он свой наезд.

– Потому что капля водки может растопить Деда Мороза! – резко ответил ему Сергей. – И никому от этого ничего хорошего не будет!

– А остальные? – решила проявить инициативу круглая маленькая дама. – Тоже Деды Морозы?

– Да, – сказал я.

– Да, – сказал Вася.

– Заговор, – подытожил бородатый, – пошли отсюда.

И они громко, в очередной раз, закрыли нашу дверь.

– А почему мы, правда, ничего не взяли с собой выпить? – спросил помощник оператора. – Вроде бы в командировках положено!

– Да как – то в голову не пришло, – пожал плечами я.

– А ты вообще водку не пьешь, – спросил меня оператор, – или я ошибаюсь?

– Не ошибаешься. Не пью никогда.

– А почему? – заинтересовался Сергей.

– Ну, это как-то нечаянно произошло. Однажды я возвращался домой, хорошо отметив с друзьями завершение Масленицы и Прощеное воскресенье. До полуночи, то есть до начала Великого поста, оставалась пара часов. Но я уже многое успел: и на чин Прощения в Троице-Сергиевой Лавре, и на званый ужин, и прогулялся по заснеженной Москве. Я уже открывал свою дверь, как из ближайшей квартиры выглянул сосед Владимир с заговорщицким лицом. Замечу, что за все годы близкого жития отношения у меня с ним не складывались. Вначале просто не получилось найти общий язык, а потом и желание его искать пропало.

Но тут он меня словно поджидал:

– Слышь, Саша! Загляни ко мне, в Прощеное воскресенье неплохо бы нам с тобой по-соседски 100 грамм опрокинуть. Хоть один раз за все годы!

И как-то это было совсем некстати. Выпивать-закусывать мне уже не хотелось. Но он был прав: сегодня такой день, когда лучше найти общий язык, чем продолжать сухо здороваться и отводить взгляд друг от друга, как это происходило между нами со времен заселения в дом. Я ответил, что мне надо переодеться, и я зайду.

Оказалось, что у соседа уже был гость: коренастый мужичок с четвертого этажа, которого я каждый день встречаю с сенбернаром на улице. И ничего о нем не знаю, даже имени. Ну, вот и познакомились. Сосед представил Николая, мы пожали друг другу руки, подняли рюмочки. У меня в холодильнике оставался так и не съеденный до начала поста кусок лосося, которого я засолил по соловецкому рецепту, а также хлеб по-французски, который я выпек с добавлением сливочного масла. Все это надо было непременно сегодня доесть, а то завтра будет поздно. Мы делали бутерброды, и хотя к этому моменту были достаточно сыты, все равно нам казалось, что лучше еды нет в целом мире.

Вернее, закуски.

После очередной рюмочки я спросил:

– Володя, а вот ты так отмечаешь, а поститься-то будешь!

– Так надо поститься! И выбора нет! За все время поста жена мне ни мяса, ни яйца, ни молока на стол не поставит. Хочешь – не хочешь, а до Пасхи дойдем вместе, как огурчики!

– А ты, Николай?

– А я не знаю. Я еще не пробовал, чтобы совсем без мяса. А получается, надо без всего остаться, только на траве.

– Что ты! Постная еда – самая вкусная. Тут нельзя просто отбивную зажевать и успокоиться. Здесь все с душой делается. Ну и, желательно, с молитвой. Я прямо жду Великого поста! Мне хочется и этого облегчения телесного, и этой радости, которая идет от гречневой кашки, от печеного яблочка, от овощного супчика, от вареной картошечки. Но в Пост на моем столе не только это! Я научился делать постную еду разных стран мира! Я хочу, чтобы у меня дома в холодильнике был хумус, который я первый раз попробовал в Иерусалиме, на Святой Земле, как раз в Великий пост.

Сейчас в супермаркетах хумус есть. Но поступил в продажу он всего несколько лет назад. А до этого нужно было выкручиваться самому.

И я научился делать хумус из привычной фасоли. Я научился делать фалафели. Это древнейшее из блюд, которое начал готовить человек. И, конечно, когда ты его пробуешь, в тебе что-то такое просыпается, от предков. Ничто не сравнится с фалафелями, приготовленными в Старом городе Иерусалима на свежем воздухе. Но когда тебе очень хочется, и в городской квартире фалафели тоже будут замечательными.