Текст книги "Дар Каиссы"

Почему бы не увеличить этим доход государства от применения новинок техники в несколько раз?

Когда Костя возвращался между рядами к своему далекому месту, он видел улыбающиеся лица, одобрительные взгляды и даже поднятые большие пальцы рук. Он не оборачивался к президиуму и не мог видеть кислого лица Викентия Петровича, которое словно говорило: «Вот наградила судьба родственничком!

Спасибо дочке!»

Глава вторая. ПОРАЖЕНИЕ ВИКТОРИИ

– Хэлло, Костья! – Жизнерадостный канадец в светлом спортивном костюме так ударил по затылку Костю Куликова, что тот даже покачнулся. – Правда, я совсем как американец? – И улыбающийся Александр Максимович выхватил у Кости чемодан, потом бросил его на бетон площадки и приложился губами к ручке Вики, сошедшей следом за Костей с самолетного трапа.

В дорожных плащах прилетевшие выглядели чуждо среди нарядной курортной толпы встречающих.

Поодаль, радушно улыбаясь, стояла чем-то знакомая Косте яркая брюнетка и цветастом булочном костюме, похожем на ночную пижаму. Она подняла ладонью вперед руку ц приветливо помахивала ею.

– Знакомьтесь, моя жена Зоя, – представил ван дер Ланге, когда они пробились к ней в сутолоке встречи.

– Надесь, вы привезли мне шахматный привет от Сергея Александровича Верейского? – лукаво щурясь, спросила она.

– Зоя Крейцер? – удивился Костя.

– Ван дер Ланге, – поправила она.

«Когда они успели?» – подумал Костя.

– Как видите, я не зря побывал у вас в России, – говорил Александр Максимович. – Я привязан теперь к ней даже супружескими узами.

– А сам переходишь в американское гражданство.

Перебрасываясь словами, обе четы прошли через летное поле, направляясь в аэровокзал.

– Любуйтесь небом Флориды, – сказал ван дер Ланге. – Оно такое же синее, как у вас в Средней Азии.

– И труба у вас тоже синяя? – спросила Пика.

– Нет, – за мужа ответила Зоя. – Серебристая нить в небе.

Это очень красиво! И даже привлекает туристов…

– Увидите, – пообещал ван дер Ланге.

Все четверо вышли из аэровокзала и направились к столике автомобилей. Она походила на огромный крааль, куда загнали разномастных лошадей. Автомашины всех видов и марок стояли так плотно, что трудно было представить, как выбраться из этого нагромождения колес и радиаторов.

– Как вы отыскиваете свою? – поинтересовалась Вика.

– О, это просто! – рассмеялась Зоя. – У нас принято при паркинге нацеплять на антенну что-нибудь бросающееся в глаза.

Видите, у кого-то кукла, а вон там – консервная банка, но она броского цвета, как огонек. У меня… Отгадайте! Удлиненный воздушный шарик. Серебристый. Это в честь вашей трубы. У Саши на каре такой же. Эмблема!

– Вы даже на двух машинах приехали? – удивилась Вика.

– Так удобнее. Мужчины поедут отдельно. С багажом. И с мудрыми разговорами. А вам я расскажу, что сейчас носят. И вы убедитесь, что у меня действительно дикий мустанг. Я давлю на нем сто семьдесят километров в час, как считают в России. У нас здесь измеряют на мили.

Женщины остановились около удлиненной обтекаемой машины пожарного цвета, будто для прыжка прижавшейся к асфальту и готовой ринуться вперед. Зоя отвязала рвущуюся в небо серебряную колбаску и распахнула незапертую широкую дверцу.

– Мы залетим в отель на мгновение. Наденете свое бикини – и на пляж. Быть во Флориде и не искупаться – это все равно что гостить в Риме и не видеть римского папу. Так сказал Саша.

Куликовы подчинились предложенному регламенту. Вике интересно было увидеть Америку с разных сторон.

Потом все смешалось у бедной Вики. Впечатления обрушились на нее Ниагарой, о которой успела ей рассказать в пути Зоя.

Причудливые каменные тысячеглазые столбы над морем зелени и крыш Майами сразу поразили Вику.

– Люди лишь подражают природе, – заметила Зоя. – Когда мы с Сашей разъезжали в стране в поисках места для ветросиловой станции «Электрик пайп компани», мы побывали в «Долине памятников» в горах Юты – Монумент-Валли! Представьте себе, там такие же вот каменные столбы, как эти бильдинги, и целые каменные кварталы с обрывистыми отвесными стенами. И все это создано выветриванием. И даже ступенчатые пирамидальные пьедесталы для замысловатых каменных фигур изваяла там Природа.

«Мустанг») остановился перед отелем. Чернокожий великан, сверкая золотом позументов, торжественно вышел на панель и открыл дверцу машины.

В вестибюле дохнуло прохладой. Вика вспомнила кондиционер, установленный ею в машинном зале первой их ветроустановки.

Рыжий портье с усиками подобострастно вручил Вике ключ.

В роскошном номере все, начиная с широченных кроватей, портьер, обивки мебели и кончая стенами и даже абстрактивистскими картинами на них, было голубым. Через широкие, во всю стену, окна открывался вид на море с поразительно синим небом над ним.

Зоя хлопотливо руководила туалетом своей новой подруги.

– Ты знаешь, – тараторила она, – я распорядилась приобрести нам с тобой на пляже две вышки.

Вышки оказались высокими деревянными подставками для легких кресел, вознесенных над муравейником пляжа с его пестрыми зонтиками и калейдоскопом разноцветных купальников, от которых рябило в глазах. Сверху было видно, что влажная полоса, доступная «океанскому девятому валу», как бы нейтральной зоной отделяла мир бронзовых тел всех оттенков, кишащих вокруг, тысяч и тысяч сумок, сумочек, гитар, магнитофонов, транзисторов, полотенец, ковриков и мохнатых простынь от набегавших с океана удивительно редких, но высоких водяных холмов с пенными хребтами, накрывающих с головой неосторожных купальщиков.

После второго завтрака, ленча, во время которого подавали бобовый суп со специями, жесткий ростбиф с зеленью и горячий кофе с мороженым, решили сразу ехать. Вика обратила внимание, как много пили горячительных напитков за соседними столиками рыхлые толстяки в дорогих мятых костюмах и тоненькие дамы в модных париках, с пышными бюстами и мальчишескими фигурками.

Диета! – кивнув в сторону дам, многозначительно заметила Зоя.

Дороги, дороги, американские дороги! Как Лаура Петраркой, воспеты они певцами технического прогресса. Вдохновенные поэмы посвящены застывшим бетонным рекам, нежные сонеты – головоломным, но рациональным «разводкам», позволяющим без пересечения переехать с одной дороги на другую, героические баллады – эстакадам, по которым можно мчаться над жилыми кварталами городов.

«Мустанг» остался у отеля, перегнанный разомлевшим от жары негром на платную стоянку с включающимся счетчиком.

Ехали в «кадиллаке» Александра Максимовича.

Вика не удержалась и похвалила машины Зон и ее мужа.

– Кредит! – вздохнул Александр Максимович. – Если бы мне перестали платить жалованье, «мустанг» укатил бы от нас с безжалостным агентом фирмы. А «кадиллак» принадлежит «Электрик пайп комнани». Он перешел мне от отца, который по воле бога после апоплексического удара удалился от дел. Теперь мне приходится быть одним из директоров компании вместо него.

– Как ваши «солнечные акции»?

– О друг Костя! Под то, что я сегодня покажу вам, можно выпустить не только солнечные, но и галактические акции.

Костя хмуро замолчал. Здесь, в жаркой Флориде, американцы выполнили его замысел, внеся в конструкцию энергетической трубы все те изменения, которые он выстрадал после крушения первой ветроустановки в Высоких Песках. С американцами был договор, и Костя через министерство передал им всю информацию. Теперь можно убедиться, что он был прав, настаивая на продолжении экспериментальных работ у себя дома.

Он стал смотреть по сторонам. Промчались мимо садов, снабжавших цитрусовыми плодами весь континент. Потом по обе стороны шоссе замелькали пальмы, похожие на толстые столбы, украшенные вверху фонтанами листьев.

За частоколом пальм расстилалась болотистая низина национального парка Эверглейдс, как пояснила Зоя. Равнина выглядела морем, покрытым зелеными льдинами самой разной формы.

В мириаде озер и луж между островками и кочками отражалось синее небо. Болота тянулись до самого горизонта, где сливались в дымке с небом или морским простором.

Дымка заметно сгустилась в одном месте и скоро превратилась в зловещую тучу. Туча эта, как разлившаяся краска, стала быстро расползаться по небу. Ван дер Ланге гнал машину, словно хотел уйти от нее. В открытое окно рванул ветер. Ван дер Ланге нажал кнопку, и стекла поднялись. Сначала стало душно, но канадец включил кондиционер, и задышалось легче.

Все быстрее мелькали пальмы по обочинам. Они походили на спицы вращающегося колеса и словно падали «за кормой».

И вдруг Косте почудилось, что пальма валится прежде, чем они проехали мимо нее. Одновременно автомобиль занесло вбок, и ван дер Ланге едва выправил его.

– Без сервомоторов на рулевом управлении я, пожалуй, не справился бы, – признался они добавил: – Кажется, не успели.

– Что не успели? – живо спросила Вика.

– Удрать от Викки, – загадочно ответил канадец.

– От меня? – поразилась русская гостья.

– Зародившийся в Карибском море торнадо, очевидно, в честь вашего приезда назвали Викки, Викторией. Тайфунам дают женские имена.

– Ах вот как!

– Да, совсем как тогда у вас, в пустыне, когда урагана ждал маэстро Верейский.

– Он всегда учил нас идти на трудные позиции, – сказала Зоя.

И тут одна из пальм на глазах у путешественников взлетела в воздух, волоча за собой вывороченные корни. Она упала поперек шоссе, и Александр Максимович едва вывернул машину, смяв колесами пышные пальмовые листья.

– Уфф! – сказал он. – Пожалуй, безопаснее ехать в танке…

Вихри мчались над болотом, засасывая воду озерков и луж.

Водяные столбы поднимались к низким тучам и сливались с ними.

Один из таких смерчей налетел на придорожный домик и мгновенно разрушил его. Легкая оранжевая крыша взлетела на воздух и рухнула па шоссе, продолжая ползти по нему. Снова «кадиллак» с огромным трудом объехал неожиданное препятствие.

– Положение как раз такое, какое маэстро Верейский выбирает для своих противников, – сказал ван дер Ланге.

– Лучше остановиться, – посоветовала Зоя. Но ван дер Ланге упрямо гнал «кадиллак».

– Торнадо – ураганный бич Америки, – говорил он. – Мосты сносит в реки, а реки выходят из берегов, затопляя города.

Мы получили сообщение с метеорологического искусственного спутника Земли о зарождении нового торнадо. Викки ожидали здесь завтра, но синоптики всегда ошибаются.

Ветер стал встречным. «Кадиллак» замедлил ход, словно вошел в более густую среду. На дороге попался опрокинутый на бок грузовик с высоким крытым кузовом. Около него беспомощно стояли люди. От ветра они так сгибались в поясе, что казалось, будто они что-то ищут под ногами.

– Большая парусность – это опасно, – заметил канадец.

– Парусность? – переспросила Вика. – А как же труба?

– О-о! Не беспокойтесь, – бодро заверил ван дер Ланге.

Ветер все время менял направление. Внезапно он ударил в бок. Разом хлынул дождь, и впереди повалилось дерево. Автомобиль заскользил по бетону, как по льду. Напрасно ван дер Лапге отчаянно крутил рулевое колесо. Даже сервомоторы не помогли.

Первые струи дождя словно смазали шоссе маслом. «Кадиллак»

развернуло поперек дороги, и он продолжал свое вращение, пока не соскользнул в кювет, как кусок мыла с мокрой раковины.

Пассажиров отчаянно тряхнуло. Вика полетела вперед на Зою, Костя – на ван дер Ланге.

– Все в порядке, – с наигранной бодростью сказал канадец. – Рулевая колонка рассчитана на удар – она пружинит, иначе меня пришлось бы отпевать в православной церкви. Ведь мать моя крестила меня в Монреале у эмигрантского попа.

Немного дальше по дороге, поперек нее, лежал огромный пальмовый ствол.

– Все-таки, пожалуй, лучше, что я невольно затормозил и мы в вихре вальса попали в кювет, – тем же тоном продолжал канадец.

– Я могла бы изувечиться, – возмущенно оборвала его Зоя.

– Клянусь, я не бросил бы тебя.

– Но я-то не стала бы всю жизнь катать твое кресло паралитика, – огрызнулась Зоя.

Только сейчас Вика заметила, что вместо недавнего болота к насыпи подступало море. Казалось, что его уровень поднимается на глазах. Вике представилось затопленное шоссе, и она поежилась.

– Полезем на пальмы, – угадав со мысль, сказал пан дер Ланге.

Но этого не потребовалось. Однако сила урагана не убывала.

Лишь крепко застряв в кювете, автомобиль удерживался на месте.

– Без буксира не выберемся. Будем считать, что мы в убежище. Большей неприятности торнадо нам уже не преподнесет.

– Вы так думаете? – спросила Вика. – А энергетическая труба на вашей станции выдержит? – и она кивнула на поваленный ствол.

– Как известно, сила солому ломит, а не соломинку, – загадочно ответил Александр Максимович. – Итак, условия у нас новые…

Условия эти были не из приятных. Наводнение грозило…

В «деловой машине» ван дер Ланго оказался радиотелефон, и директор «Электрик пайп компани» соединился с инженером энергетической станции, до которой не удалось доехать.

– Дело плохо, – сказал он, повесив трубку, – Вода затопила мост, автомашина не проедет. Пришлют катер с едой.

Часы ожидания были бесконечными и мучительными. Люди изнывали от безделья. Выходить из машины было опасно. Переговорили обо всем и теперь молчали. Стемнело. Зоя перебралась на заднее сиденье к Вике. Женщины жались друг к другу.

– Вот что, леди и джентльмены! – вдруг предложил ван дер Ланге. – Я часто восхищался русскими. Вспомним челюскинцев, которые куда в худшем, чем у пас, положении устроили турнир на льдине. Шахматы – прекрасное средство отвлечения!

У Кости, как всегда, были с собой магнитные шахматы. А у ван дер Ланге

– приготовленный для Кости сувенир, тоже карманные шахматы. Словом, нашлось две доски.

Женщины играли между собой с переменным успехом. Александр Максимович безнадежно проигрывал Косте.

– Нет, я, должно быть, устал, – объявил он спустя несколько часов, в течение которых бушующий ураган словно отодвинулся куда-то. – Так призовем теперь объятия Морфея. Уверяю вас, отходить ко сну на голодный желудок куда полезнее, чем поевши.

– Теперь мы поймем, на какие страдания идут женщины во имя сохранения мальчишеских фигурок, – вздохнула Зоя.

Вика пристроилась у Кости на плече.

Скоро в «кадиллаке» все спали. А снаружи свирепствовал ураган «Виктория».

Утром первым проснулся Александр Максимович и тотчас связался по телефону с энергетической станцией. Торнадо ослаб.

– Катер к нам вышел. Если он нас и не вытащит из кювета, то по крайней мере накормит.

– Было б неплохо, – зевнул, потягиваясь, Костя.

Стали выбираться из машины, чтобы умыться в воде у насыпи.

– Все-таки я очень беспокоюсь об энергетической трубе на вашей станции,

– сказала Вика, когда все снова собрались в машине. – Почему вы, Саша, не беспокоитесь?

– О-о! Ответ на шахматной доске, – смеясь, ответил канадец.

– Нет, я серьезно. В шахматы играть я уже не могу.

– И не надо! Я расставлю одну знакомую Косте позицию, и он покажет нам, в чем там дело. До завтрака успеем.

И он расставил на доске фигуры (59).

– Хорошо, – улыбнулся Костя. – Я вижу, что шахматы верно служат нам в пашем приключении. В этом давнем моем этюде надо выиграть. Тема борьбы идей белых и черных. У белых три пешки за фигуру, но черные кони крепко держат их. Как же выиграть?

– Надо включить в борьбу белого слона, – предложила Зоя. – Верейский учил нас с Викой совместному действию в атаке всех сил. 1. Сс13 КЬ8. Больше ведь нечего делать!

– Браво, Зоя! – отозвался ван дер Ланге. – Я благословляю шахматный клуб, где с тобою встретился.

– Правильно, – подтвердил Костя. – Теперь черным, казалось бы, нечего противопоставить маршу белой пешки. 2. а5 Кеб 3. а6 Кс5 4. а7 (60). Кстати, отойти белым слоном было нельзя из-за К : а6 с ничьей. 4…К : d3+ 5. Kpd1 e2+ 6. Крс2! (61).

– Почему такой странный ход? Я бы сыграла 6. Kpd2, – заметила Зоя.

– И сделали бы ошибку. Смотрите: 6…е1Ф+ 7. Кр : d3 Фg3 8. а8Ф (62) f2+ 9. Крe2 Фf4 10. Фа1 f1Ф+ 11. Ф : f1 Ф : е4+ с ничьей.

– В самом деле, – согласилась Зоя. – Значит, вы играете 6.

Крс2, и что же тогда? Чем белым легче?

– Белым, оказывается, совсем не легко. Черные используют положение короля на с2 : 6…Kb4+ 7. Kpd2 К4а6! Вот в чем замысел черных, их хитрая защита! Если белые поставят сейчас ферзя на а8 (63), то ему не выбраться из сбитой черными конями клетки, а король белых привязан к пешкам «e» и «f». Силы белых разобщены и, несмотря на их материальный перевес, – позиционная ничья.

– Как здорово! – воскликнула Вика.

– Я восхищаюсь вами, – сказал ван дер Ланге. – И вспоминаю столик на «Седьмом небе» во время «смены электрического кабеля». Мы непременно съездим в Атланту. Там над отелем «Ридженси Хайаттхаус» поднят вращающийся фешенебельный ресторан. Оттуда открывается прекрасный вид, и мы вспомним там былое.

– Прекрасный вид? – отозвалась Вика. – Я не сказала бы этого здесь, – и она кивнула на окно, за которым неистовствовал косой ливень. Ветер гнал по взбухшему на месте болота морю валы, они разбивались о насыпь.

Хорошо, что автомобиль застрял в кювете, ограничивающем на насыпи дорогу с обеих сторон, а не скатился с насыпи в болото. Никто не смотрел бы тогда на шахматы, как сейчас Костя.

– Если ферзь не может выскочить из клетки…

– То конь выскочит, – перебила Костю Зоя. – Ставлю коня!

– Опять непоправимая ошибка: 8. а8К? Кс5!, и грозит неотвратимое Kd3, теперь даже с выигрышем черных. Надо ждать.

– Ах вот как! Ждать не в моей натуре.

– Один мой старый друг учил меня «поспешать медленно».

Надо подготовить «рождение коня»: 8. е5 Kph7 9. е6. И Даже сейчас было бы еще рано выпустить жеребенка: 9. а8К? Кс5, и опять неизбежно 10…Kd3 с выигрышем.

– Какая же нужна выдержка! – воскликнула Зоя.

– Как раз выдержке и учат шахматы. Итак, 9…Kpg6 10. е7 Kpf7 (64). И все еще рано ставить долгожданного коня. Если 11. а8К? то Кс5 12. Кс7 Ке4+ 13. Kpe1 К : f6 с ничьей. Потому – 11. Kpe1, выманивая черного короля на опасное поле. 11…

Кре8. Вот теперь вновь рожденный конь будет грозить черному королю: 12. а8К!

– Наконец-то! – вырвалось у Вики.

– 12…Kpf7 – король убегает, но конь нагоняет: 13. Кс7, и белые выиграли! Так чем же, Саша, вам помог этот мой этюд?

– Этот ваш этюд, дорогой мой Костя, подсказал, как справиться с торнадо, как выдержать чудовищный ураганный напор.

– Не понимаю, – призналась Вика.

– Я знаю, но буду молчать, – сказала Зоя.

– О, я вижу, Костя уже решил.

– Надо думать, – уклончиво ответил Куликов.

При подъезде к ветросиловой станции «Электрик пайп компани» из окна «кадиллака» открывался вид на небывалые разрушения: вырванные с корнем деревья, дома без крыш, поваленные ураганом заборы, опрокинутые автобусы.

На мосту, еще недавно залитом вышедшей из берегов рекой, остановились.

– Отсюда туристы любовались серебристой нитью в небе, – сказала Зоя.

Небо было синим и без всяких серебристых струнок.

Но за мостом, где снова обнажились зеленые островки и кочки болота, от серого бетонного здания у шоссе тянулась к горизонту серебристая змея с выпирающими ребрами. Она не упала в болото, а была аккуратно уложена вертолетами, которые сейчас уже хлопотливо летали над нею, готовясь снова поднять ее в небо.

– Вот он, мой ход конем, ход превращенным конем! – говорил радостный ван дер Ланге. – В боксе ценятся не только удары по противнику, но и уходы от его ударов. Так не лучше ли избежать удара и вместо того, чтобы противостоять урагану в воздухе, заблаговременно спустить трубу на вертолете, едва получено сообщение о приближении торнадо? Я слушал у вас мудрую смешную песенку: «Умный в гору не пойдет, умный гору обойдет…»

Глава третья. ПЕРПЕТУУМ МОБИЛЕ

После возвращения из Америки Куликовы переехали на новую квартиру, получив ее как изобретатели (в их семье стало теперь, вместе с годовалой дочкой Марианной, четверо).

Викентий Петрович Нелидов, не встречаясь больше с зятем дома, однажды пригласил его к себе в министерство.

Косте пришлось подождать в приемной, где сидели еще несколько человек с периферии. Новая секретарша, строгая, крашеная, с пышными формами, оглядывала всех равнодушным взглядом, не узнавая никого из интересующих начальство.

Костя не любил терять времени даром, он вынул книжечку с карманными шахматами и углубился в найденную им позицию, чем окончательно уронил себя в глазах секретарши. И в кабинет к Нелидову, когда приемная опустела, она пригласила его так, словно у нее зубы болели.

Викентий Петрович не поднялся Косте навстречу, а сделал вид, что крайне занят лежащей перед ним бумагой.

Костя стоя ждал.

– Ну? – сказал Викентий Петрович, поднимая глаза. – Может быть, сядем? В ногах правды нет.

– Зато правду искать ногами приходится, – ответил Костя, садясь на кончик стула.

– Правду в жизни можно найти. Правда, жизнь-то может уйти! – процитировал Нелидов. – Безнадежное, скажу я вам, занятие – правдоискательство. В особенности когда дело идет о перпетуум мобиле. Чего вы хотите добиться, молодой человек?

Сбросить меня с этого кресла? Не выйдет! – и он угрожающе поднялся.

Костя остался сидеть, следя глазами за расхаживающем руководителем. Манеры у Нелидова были прежние, барские, но сам он заметно постарел, обрюзг, полысел.

– Я стою на такой высоте, откуда легко сорваться. Но я не допускаю повода для обвинений в семейственности. Разве что дал вам с Викой возможность съездить в Америку. Недурной вояж!

И какова же благодарность?

– За что благодарить? За вашу поспешную реакцию на мое выступление в Кремлевском дворце? Заграничной командировкой бросаетесь, как костью?

– Оставьте ваши метафоры, Константин Афанасьевич! Не знаю, как метафорически выразить ваши действия после возвращения oт американских друзей! Проще всего кричать на всех перекрестках, что злодей Нелидов в министерстве затирает ваше изобретение, которое якобы с таким успехом применено за рубежом!

– Но все действительно так.

– Это надо еще проверить! Надобно проверить, чьи интересы вы представляете.

– Я вас не понимаю.

– И понимать нечего. За достижение техники выдается способ эксплуатации сооружения, которое, подобно ежу, должно трусливо складываться при каждом дуновений ветерка! Курам на смех! И у него еще хватает совести всерьез требовать строительства сотен подобных сооружений у нас в стране! Противопоставлять их атомной энергии! Это очень смахивало бы на экономическую диверсию, если бы я не знал вас лично. Впрочем… «скажи мне, кто твои друзья, и я скажу, кто ты». О вашей дружбе с капиталистом, с самим директором американской компании, наслышаны. Вот так-с!..

– Вы прекрасно знаете Александра Максимовича ваи дер Ланге, наполовину русского, женатого на советской гражданке, всячески симпатизирующго нашей стране.

– Я ничего не знаю о симпатиях этого бизнесмена. Я лишь знаю, что, опираясь на чисто рекламные «достижения» его фирмы, вы пытаетесь навязать советской промышленности план пагубного вложения средств, ведущий к подрыву энергетики.

– Не к подрыву, а к развитию. И тормозить использование солнечной энергии, в частности путем строительства энерготруб, вам, вероятно, уже не удастся.

Викентий Петрович обернулся, застыв в позе гневного возмущения.

– Я понимаю. Вам хотелось бы вызвать у меня еще один инсульт и тем смести меня со своего пути!.. Бедная моя дочь! За какое беспринципное, безнравственное чудовище вышла она замуж, связав себя не только уродливой семьей, но и псевдопрогрессивной деятельностью, прикрывающей эгоизм личной выгоды!

Секретарша даже через двойную обитую дверь слышала, как «распекал» Нелидов своего посетителя. Не разбирая грозных слов, она безошибочно угадывала «разносный» тон начальника.

Когда неприятный посетитель, отнюдь не понурый, как полагалось после такого приема, прошел через приемную и кивнул на прощание, она даже не ответила ему – торопилась предложить Викентию Петровичу, как наставляла Агния Андреевна, успокоительное лекарство.

Но Нелидов отмахнулся от назойливой заботы и погрузился в составление некой докладной записки, на которую решился как на самую крайнюю меру. Он не передал ее секретарше и даже не послал перепечатать, затребовал только конверт, адрес на котором написал сам.

Телефон в новой квартире Куликовых установили недавно, и мало кто знал его номер. Потому каждый звонок и удивлял хозяев.

Вика, только что принесшая Марианночку из яслей, сияла трубку и позвала мужа:

– Тебя, Костя. Очень приятный мужской голос.

Коcтя взял трубку, а Вика, уложив девочку в кроватку, принялась хлопотать по хозяйству. Пятилетний Никитенок вызвался помогать ей. Это было его любимой игрой.

– С вами говорит Власов Николай Сергеевич. Я надеюсь, вы не откажетесь увидеться со мной, – услышал Костя чужой голос.

– Здравствуйте, – ответил он и замолчал.

– А если не откажетесь, то загляните ко мне и гостиницу «Россия» в номер 427. Я буду вас ждать в любое удобное для вас время. Шахматы здесь есть.

– Простите, – удивился Костя. – Если шахматы, то почему бы не встретиться в шахматном клубе на Гоголевском бульваре?

– На Гоголевском в клубе будет слишком людно. Вам это не кажется?

– Признаться, нет. Шахматисты занимаются шахматами.

– Вот именно. Это сузило бы нашу беседу.

– Не понимаю.

– Достаточно ли сказать вам, что я снял только для встречи с вами этот номер, используя специальную броню. Вы же шахматный мастер и умный человек.

– Кажется, я начинаю понимать. Когда приехать?

– Время назначаете вы.

– Тогда забронируйте ближайший час. Не люблю откладывать.

Вика по лицу Кости сразу поняла его состояние. Он так ничего и не сказал ей, пообещав объяснить позже, и уехал.

Превозмогая тревогу, Вика занялась детьми.

Дверь 427-го номера открылась, и перед Костей предстал крепкий человек его лет, с умным лицом и проницательными глазами. Хорошо сшитый костюм ладно облегал его фигуру.

– Спасибо, Константин Афанасьевич, что приехали. Верьте, встреча с таким художником шахмат запомнится на всю жизнь.

Проходите. Шахматы я приготовил.

Костя нахмурился. Все-таки речь пойдет о шахматах?

– Я позволил себе расставить позицию вашего этюда, который когда-то мы целой пограничной заставой решить не могли.

Я в погранвойсках служил.

Костя посмотрел на доску.

– Как тут сделать ничью? Не приложу ума, – продолжал Власов.

– Я охотно покажу, если вы за этим меня вызвали.

– Пригласил. Это совсем другое. Пригласил помочь…

– Чем? Заменой номера журнала, где опубликовано решение?

Могу, конечно. Как видите, белые зажаты в матовые тиски.

– Совсем как в вашем случае, Константин Афанасьевич.

– Не понимаю. Белые, чтобы спастись, решают заставить черные фигуры мешать друг другу.

– Вполне жизненная стратегия. Как это говорится у Безыменского? «Жизнь на шахматы похожа…»

– «Но жить – не в шахматы играть», – закончил Костя.

– А как играть (65)?

– Вот так: 1. Кс2.

– А мы пробовали сначала 1. Ce1, и не получалось. Как дальше?

– 1..Cg7 – черным надо задержать белую пешку «h».

2. с7. Новая угроза белых. Приходится черным считаться с нею:

2…Лс6. Обратите внимание: белые привлекли и слона и ладью на те линии, на которые им нужно. Теперь 3. а7 Л : с2 (66). Черные снова грозят матом. Это активнее, чем пытаться провести пешку «а»!

в ферзи – 3…а2 4. СсЗ! С : сЗ 5. а8Ф а1Ф+ б. К : а1, и у черных нет матующего хода Лс1, так как ладья перекрыта своим же слоном (67). А в случае 4…Л : сЗ 5. а8Ф а1Ф+ 6. Ф : а1 (68) ферзь мог взять на а1, потому что черная ладья перекрыла своего слона.

Обратите внимание на механизм взаимного перекрытия слона и ладьи. Это встретится в главном варианте решения.

– Вам не кажется, что, создавая такие «механизмы» на шахматной доске, вы словно конструируете машину на чертежной?

– А что! Общего, пожалуй, не мало! Итак, 3…Л : е2 4. Cd2 а2 5. а8Ф а1Ф+ 6. Ф : а1 С : а1. Черные задержали все белые пешки (69).

– Да, белым впору сдаться!

– Подождите. Не зря белые расставляли черные фигуры по намеченным местам – 7. с8Ф+!

– Вот уж игра в одни ворота или поддавки!

– Совсем нет. Это только кажется, будто черной ладье легче с восьмой горизонтали задерживать белые пешки, но на самом деле 7…Л : с8 8. СсЗ! (70) Вот ключевой ход плана белых! Беззащитный слон становится под удар двух черных фигур, и тем не менее ни одна из них взять его не может. Если 8…Л : сЗ, то 9. h8Ф+ Kpg4 10. g7 и, как видите, черный слон перекрыт ладьей. А если 8…С : сЗ, то 9. g7 С : g7 10. h8Ф4+ С : h8 – белым пат! Использовано перекрытие ладьи слоном.

– Здорово! А нельзя ли уклониться от этой механики?

– Хотите попробовать? 8…ЛЬ8 9. Cb2! Вторая жертва слона, и опять его нельзя брать.

– Ясно. Значит, и по линии «Ь» у черных ничего не выходит.

– Можете попробовать и по линии «d» 9…Лd8 10. Сd4! Слон третий раз самоотверженно преграждает путь матующей ладье и по-прежнему неуязвим. А в четвертый раз по линии «с».

– Колдовство какое-то! Вернее, четко работающая машина.

– «Взбесившийся слон» парализует и слона и ладью, хотя ничем и не защищен, вынуждая повторение ходов.

– Вы открыли тему «вечного Новотного». Кажется, так по имени чешского проблемиста назван в задачах механизм пересечения линий действия слона и ладьи на поле, где жертвуется фигура?

– Да, если хотите, «вечный Новотный».

– А я бы назвал это вечным движением. Вы изобрели на шахматной доске перпетуум мобиле!

Костя быстро взглянул на Власова и встретил его испытующий взгляд.

– Разве не верно? Или вы скажете, что перпетуум мобиле нельзя изобрести?

– Перпетуум мобиле первого рода, черпающий энергию из ничего, конечно, создать нельзя. Но перпетуум мобиле второго рода, получающий даровую, но реально существующую энергию, например Солнца, в принципе осуществим.

– Вы могли бы привести примеры?

– Пожалуйста. Для работы теплового двигателя требуется перепад температур между нагревателем и охладителем. Если имеете нагревателя (топки котла или камеры сгорания) использовать теплую воду морей, а в виде холодильника (вместо градирни или радиатора) – воды Ледовитого океана, в принципе говоря, можно построить грандиозный тепловой двигатель без топлива. Конечно, придется решить вопрос доставки теплых южных вод к Ледовитому океану. Впрочем, французские инженеры еще в 1939 году демонстрировали на Нью-йоркской международной выставке «Мир завтра» действующую установку, где нагревателем служили поверхностные слои моря, а холодным полюсом тепловой энергосхемы – глубинные воды океана, которые много холоднее нагретой Солнцем морской поверхности. Так французы обошлись без тысячекилометровых водоводов между океанами и создали перпетуум мобиле второго рода.

– В Нью-Йорке, говорите? Вы, как утверждают, любите все американское?

Костя покосился на своего нового знакомого.

– Речь идет не об Америке, а о французском инженере Клодо. Можно привести примеры и из советской практики. Прежде всего наши великие гидростанции. Ведь солнечная энергия заставляет течь питающие их реки! И, конечно же, приливо-отливная энергостанция в горле Белого моря, где так ощутимы морские приливы. Это тоже перпетуум мобиле второго рода. Но там используется энергия вращения Земли. Она словно приводным ремнем связана с Луной, виновницей приливов.