Текст книги "Отчуждение"

Глава 6

Благосклонная планета Земля – всего лишь сказка, выдуманная бессердечными циниками. В реальности человеческий мир – кромешный ад. Своенравный жестокий мир с взятым за основу законом джунглей – выживают сильнейшие. И в этом бетонном зверинце нет места таким людям, как я. Миром правят – как убеждены скептики – совершенство и идеал. А что прикажете делать нам – людям, чья внешность выходит за рамки красоты? Служить в цирке на потеху оголтелой толпе? Кривляться под сальные шуточки праздных зевак? Этого никогда не будет. Пусть я внешне и урод, но не пустышка. Во мне есть гордость. Я не опущусь до позора, чтобы меня выставляли на посмешище, как невиданную зверюшку. Я не бездушная вещь для вашего развлечения, а живой человек, требующий к себе должного уважения. И если вы с этим не согласны, я стану бороться за собственное достоинство. Любыми способами. Не на жизнь, а на смерть. И я докажу вам, что вечный изгнанник, вынужденный ежедневно скрываться в преддверии ночи, тоже личность. Что он, презрительно именуемый вами ничтожеством, имеет собственное мнение. И оно полностью расходится с вашим эгоистичным суждением. Ведь уроды – все вы, самовлюбленно считающие себя лучше меня. Это вы жалкие узники, заключившие себя в тесные рамки критерия – идеала человека. Все ваши видимые превосходства: красота, ум, сила – сплошной обман. Фальсификация. Вы просто дешевая броская обертка, прогнившая насквозь. От вас смердит притворством. В безрассудной гонке за иллюзией совершенства вы растеряли все человеческие качества. Вы остались ни с чем. Вас съедает изнутри злоба и зависть. Ваша так называемая дружба больше напоминает отношения в волчьей стае, где каждый только и ищет повод растерзать ближнего своего. Занять его место в иерархии статуса. И вы ни перед чем не останавливаетесь. Вы не считаете зазорным взобраться на вершину славы по головам друзей. Для вас это хорошие ступени, ведущие к пьедесталу. «А почему бы и нет?! – недоуменно пожимаете вы плечами. – Какая разница! Одним больше – одним меньше! Но зато я на коне!» Подлость и коварство – ваше единственное орудие. Козырная карта, которая с нетерпением ждет своего звездного выхода. В вас не осталось ничего святого. И я горжусь тем, что я не такой, как вы. Пусть я и обделенный красотой, но зато у меня есть душа. Мне присуща порядочность, от которой вас выворачивает наизнанку. Я не считаю верность разменной монетой. И если у меня будет когда-нибудь друг, поверьте мне, я не переступлю через его голову. Какие бы мне ни сулили горы злата, я никогда не опущусь до низости. Этим мы с вами и отличаемся. Ведь в вас же не осталось ни капли великодушия. Вы высокомерно считаете себя центром вселенной. Но это не так. Вы глубоко заблуждаетесь в собственной значимости. Земля не крутится вокруг вас, она вращается вокруг земной оси. И вы, как и я, всего лишь микроскопические частицы в круговороте природы. Хаотично копошащиеся атомы, до которых нет никакого дела вселенной. Мы все – просто биологическая пыль. Однородная масса. А значит, никто из нас не играет главной роли. Мы равноправны. И этим все сказано. Но хоть мы схожи по общим признакам, разительно отличаемся по сути. Как свет и тьма. День и ночь. Плюс и минус. В жизни все закономерно. Нельзя спрятать свою порочную сущность под личиной добропорядочности. Пусть зло и красиво маскируется, но тайное всегда становится явным. Я – ваше настоящее отражение в зеркале души. Я то, что вы скрываете под маской мнимой положительности: ваш истинный облик, который намного безобразнее моей внешности. Вы, как ядовитая инфекция, пытающаяся расплодиться на земле и отравить жизнь всем хорошим людям. Но я этого не допущу. Я знаю, как бороться с сорняками. Их необходимо уничтожать на корню. Я так и поступлю. Я стану вашим судьей и палачом. И начну я с малого. Вначале избавлюсь от гнили в собственном саду.

Глава 7

Том растерянно открыл глаза и недоуменно осмотрелся. Он ничего не мог вспомнить из того, что с ним произошло. Словно какой-то промежуток времени намеренно удалили из его сознания. Мальчик слабо пошевелился, разминая затекшие мышцы, и, затаив дыхание, чутко прислушался. Но кроме тиканья настольных часов, он ничего не услышал. Безмолвная тишина словно сдавила его стальным обручем. Том осторожно выглянул из-под кровати и рассеянно посмотрел в темное незанавешенное окно. Сквозь стекло он увидел усеянное звездами небо и желтый лик полной луны, заливающий землю безжизненно бледным светом.

– Вечер или глубокая ночь? – недоуменно задался он вопросом, невольно бросая взгляд на часы, и удивленно вскинул брови. Светящиеся в темноте стрелки зачарованно застыли на двенадцати.

– Уже полночь! – растерянно заметил Том, неожиданно начиная вспоминать произошедшие события вечера, которые всплывали в голове, словно проходя сквозь густую пелену тумана.

Он вспомнил, что сестра после душа сразу уехала в гости к ухажеру, там оставалась недолго и под вечер вернулась обратно. После возвращения закрылась у себя в комнате и, как обычно, принялась за просмотр порнофильма. Это Том точно определил по душераздирающим стонам и вздохам. Самое странное, что он наблюдал за развивающимися событиями, словно сквозь серую марь, напоминающую блеклое полупрозрачное стекло, словно находясь где-то далеко, по ту сторону бытия. Чуть позже возвратились с работы родители. И не прошло часа, как они на скорую руку поужинали и поспешно улеглись в постель, принимаясь за секс. Как Том ненавидел их жаркие объяснения в любви и клятвенные заверения в вечной непорочности! Как выводили из себя однотонный металлический скрип подпрыгивающей пружины и сальные подбадривающие словечки при половом акте! Как выворачивали душу их истошные вопли при оргазме, который по истечении времени они стали испытывать одновременно.

Он ненавидел их всех вместе, как единое смердящее целое, и каждого по отдельности. Ненавидел их лица, движения, голоса, жесты… Ненавидел лютой ненавистью, всем горящим сердцем.

Но сейчас, в столь позднее время суток, он знал, что беспокоиться не стоит: родители-изверги и бесстыжая сестра глубоко спят, подвластные жизненным привычкам. Одиннадцать часов – общий отбой. Их выработанный с годами режим не менялся даже в большие праздники. Исключением был лишь Новый год. И все они были рабами своих привычек – моральных рамочек, созданных ими же.

«Ночь… Пустынная ночь с пульсирующей душевной болью».

Том закрыл глаза и возбужденно прошептал:

– Пробил час расплаты! – и озлобленно процедил: – Я уничтожу на корню все ваше гнусное отродье! Чтобы даже вашего духа не осталось!

Голос мальчика дрожал от ненависти. Он потерял смысл слова «семья» как чего-то близкого и родного. Теперь это слово у него ассоциировалось лишь с болью, ненавистью и злобой. Родители и сестра как самые близкие люди перестали для него иметь значение, приравниваясь лишь к угрозе, которую необходимо немедленно устранить. Он сознательно стер родственные границы, озлобленно облачаясь в серую непроницаемую мантию РАВНОДУШИЯ, крепко сжимая в руках меч собственного правосудия.

– Сегодня я, сестренка, полностью в твоем распоряжении! Бери и властвуй! Ночью тебя ожидает маленький сюрприз! Я надеюсь, он тебе понравится! Смерть не за горами, она уже стучится в твои покои! Тук! Тук! От старушки-веселушки с остро отточенной косой не спрятаться, не скрыться, так что не упрямься, отворяй засовы и с радостью принимай гостью! И она не останется в долгу! Щедро оплатит за гостеприимство! – мстительно выдавил мальчик сквозь сжатые от ярости зубы. Он закрыл глаза и начал воплощать в жизнь пройденный урок колдовства.

Том сконцентрировался, в мельчайших подробностях создавая в воображении воздушный образ старшей сестры. И усилием воли через временное пространство преобразовал ее внутренний мир в сотканный энергетический силуэт. В порыве возбуждения он даже визуально стал осязать исходящий от разгоряченного тела дурманящий аромат, способный свести с ума.

Постепенно Том вошел в азарт, все более распаляясь.

На тонких губах блуждала плотоядная ухмылка. Возбужденно потирая ладони, мальчик злорадно оскалился, мечтая претворить в жизнь необычный способ мести. За основу он принял тот неукоснительный факт, что Грейс предпочитала одежде наготу, демонстрируя свою природную красоту. И от этого уже стал отталкиваться.

Усилие воли. И мозг автоматически отключился от реальности, ментально настраиваясь на энергетическую волну и плавно перемещаясь в астральный мир. Воображение нарисовало красочную солнечную лужайку, усыпанную разноцветными полевыми цветами.

– Я желаю видеть древний лес, в котором произрастают столетние дубы и сосны! А на стыке с ним протянувшуюся в бесконечность степь, усеянную полевыми цветами! – на одном дыхании выдохнул Том. И стал старательно собирать отдельные красочные образы в единую, но еще пока расплывчатую картину, словно играя в паззлы.

Черный вихрь закружил сознание в головокружительном танце, сметая восприятие действительности и стирая грани реальности. Зыбкая пустота… Пронизывающий ледяной холод… Ветер и боль… Мальчик судорожно заплакал, устремляя неподвижный взгляд в пространственную даль. Внезапно он стал проваливаться в сумрачный коридор, из которого монотонно взывал чей-то незнакомый шепот, напоминающий отчаянные отзвуки его собственного голоса.

Он понял, что разговаривает сам с собой.

«Заклятие… – вспомнил он. – Я должен произнести заклятие».

Тело сдавила неподъемная тяжесть. Голова раскалывалась от скопища мыслей, которые никак не удавалось собрать в единую логическую цепь. Говорить ему удавалось с огромным трудом.

«Но я должен! – усилием воли заставлял он себя. – Я просто обязан!»

Он инстинктивно чувствовал, что если не сможет довести начатое дело до конца, то произойдет нечто ужасное. Вызванные из самой преисподней могущественные силы, не обнаруживая потенциальной жертвы, скопом набросятся на него самого, разрывая в клочья.

– Свинцовая г-ла-дь! – напряжение спало. Он вспотел, капли горячего пота заливали лицо, но слова произносить стало намного легче. – Открой мир сна! – Мальчик даже не заметил, как произнес окончание заклинания: – …ее смерть!

И в мгновение ока все изменилось. Угнетающая тяжесть покинула тело. Непроглядная мгла расступилась, проясняя сознание. И Том обнаружил себя стоящим на большой лесной опушке в радостном окружении цветочного хоровода.

– Боже мой, какая красота! – воскликнул мальчик, восторженно созерцая пестрый мир, созданный его воображением.

Цветы… Кругом одни цветы… Белоснежные россыпи ромашек… Голубые колокольчики и васильки… Розовые, красные, желтые хризантемы… Тюльпаны… Маки… И множество других цветов, названий которых он даже не знал. Яркие краски перемешались, создавая иллюзию цветного ковра. Впечатление усиливал вид примыкающего к степи древнего леса, словно перенесенного со страниц старых сказок. Высокие дубы и сосны могучими ветвями устремились к самому солнцу, подпирая роскошными кронами синий небосвод. Подул легкий ветерок, и могучие деревья зашевелились с ленцой, листвой разгоняя удушливую знойную духоту.

– Какой чистый воздух! – он блаженно вдохнул опьяняющий аромат, исходящий от душистых трав.

– Сестренка! – внезапно он вспомнил о цели своего пребывания в потустороннем мире. – Где ты? – и сконцентрировался на далеком образе. Порыв ветра закружил листву и, разгоняя звездную пыль, вынес серебристый непроницаемый кокон, который с глухим хлопком взорвался, растворяясь в воздухе переливающимися искрами. И тут же перед мальчиком предстала нагая сестра.

Грейс удивленно осмотрелась вокруг и недоуменно спросила:

– Где это я?

Она словно была выдернута из одного еще не закончившегося сна и помещена в другой.

– У меня в гостях! – Том лучезарно улыбался и доверительно протянул руку. – Прощу позволения предложить вам насладиться тихим безмятежным уединением вдали от надоедливого городского шума. Чистый воздух, цветы и лес, а также я – в полном вашем распоряжении! – он мило улыбнулся, пряча уничтожающий огонь черных глаз в полуопущенных ресницах. – Все к вашим ногам, Ваше Величество! Сегодня вас ожидает день исполнения всех желаний!

Грейс кокетливо улыбаясь, оценивающим взглядом окинула с ног до головы незнакомца. И то, что она увидела, пришлось ей по вкусу. Молодой человек на вид двадцати пяти лет выглядел безупречно. Правильные тонкие черты лица. Мужественная внешность. Бархатный волнующий голос. Атлетическая фигура. Широкие плечи. Выложенный ровными кубиками пресс. Могучая грудь. И сильные, покрытые венами руки.

Он был не просто красив, а сексуально притягателен. От него исходила такая аура страсти, что Грейс инстинктивно почувствовала половое влечение. Он действовал на нее, как магнит. Ее соски отвердели, а внизу живота разлилась сладкая истома. Она изнывала от желания как можно быстрее оказаться в его объятиях.

– Ничего себе размерчик! – удивленно воскликнула Грейс, ошеломленно пялясь на затаившийся между мускулистых ног мужчины секс-агрегат. Она впервые столкнулась со столь внушительным мужским достоинством. Хоть он и был в расслабленном состоянии, но доставал едва ли не до колен. «А какой он в рабочем состоянии?» – возникла ужасающая мысль. Но Грейс тут же себя успокоила: «Ведь это всего лишь сон! Значит, я просто подсознательно мечтала заняться сексом с обладателем столь эксклюзивного члена! Вот мечта и сбылась! А что делать дальше?! Им же не сексом заниматься, а деревья в лесу валить!»

– Я называю его «обличитель распутниц»! – шутливо заметил Том, пряча ехидную усмешку в уголках полных губ. – Он полностью удовлетворяет похотливых блудниц! Ему по плечу любая женская шубка! Возможно, и твоя придется ему впору?!

– Как посмотреть! – так же шутя, ответила Грейс. – Вероятнее всего, она не подойдет тебе по размеру! Будет мала…

– Ничего! Растянем! – улыбаясь, заверил мужчина.

Грейс громко рассмеялась.

– Когда станешь растягивать, смотри не порви!

– А ты красивый! – она приблизилась к незнакомцу и ласково провела пальцем по граненому стальному прессу. – Как тебя зовут?

– О! Даже не спрашивай! – Том хитро прищурился. – Мое имя не столь прекрасно, как моя внешность, и может тебе не понравиться!

– Не хочешь, не говори! – обиделась Грейс и демонстративно прервала ласку. – Будем, как маленькие дети, играть в тайных агентов!

– Не в этом дело! – мужчина недоуменно пожал плечами. – Мое имя совсем не тайна! Просто оно немного необычное… Несет в себе некоторые ассоциации! Но если ты настаиваешь… И он с затаенной злобой глухо произнес: – Меня зовут Измаил!

– Но… – удрученно воскликнула девушка. – Это ведь…

– Я же тебя предупреждал, что мое имя не слишком приятное! – небрежно перебил Том. – Родители нарекли меня так, произнося наоборот имя некого белого ангела. Тем самым они пытались меня ему противопоставить! В природе должно быть равновесие! – и он, приветливо улыбаясь, страстно добавил: – Но хоть у меня и демоническое имя, натура у меня вполне человеческая! Я не меньше западаю на красивые вещи!

– Да! – подавленно протянула Грейс, поражаясь бездушию взрослых по отношению к собственному сыну. – Ничего не скажешь, достался тебе подарочек от родителей! Им бы такие имена!

– О! Это у нас семейное! – мужчина потер руки. – Их нарекли не менее грозно… Маму зовут Аида, а отца – Антихрист!

Он нежно притянул девушку к себе и страстно поцеловал во влажные губы.

– Ничего себе! У вас с именами настоящая демонология получается! – призналась девушка, едва отдышавшись от страстного поцелуя, который затронул ее самые низменные животные позывы. – А меня зовут Грейс! Просто Грейс! Что ни на есть самое обычное земное имя! Без всяких там выкрутасов!

Ей неожиданно захотелось секса, да такого, чтобы тело разрывалось от боли и дикого наслаждения.

– Я знаю! – таинственно прошептал мужчина. Он ласково уложил девушку на душистый травяной ковер и осторожно прилег рядом. – Я знаю все твои сокровенные мечты!

– Как? – наивно поинтересовалась Грейс. – Ведь раньше мы не встречались, или я ошибаюсь, и нас связывает нечто из прошлой жизни?

– Отчасти ты права! Но вот только связывает нас настоящее! Не очень приятное для нас настоящее! – он слегка задумался и уверенно заключил: – Хотя прошлое для меня, как и будущее, не имеет границ! Я знаю все, что было и что станет с человеком! Я в своем роде – ясновидящий! Я смотрю в корень естества человека, в самый центр инстинктивных переплетений! И вижу последствия его жизни! Ты даже не догадываешься, сколько я знаю о тебе! Ты для меня как раскрытая книга, которую прочитать не составляет особого труда! Твой внутренний мир слишком примитивный…

– Ой! – жалобно вскрикнула Грейс, ощущая, как острые стебли травы глубоко впиваются в обнаженную кожу и причиняют боль. Она наивно пожаловалась: – Я словно лежу на иголках!

Девушка хотела привстать, но мужчина решительно удерживал ее рукой, не давая подняться.

– Расслабься! И думай о боли как о чем-то приятном! Сконцентрируй на ней все свое внимание и, когда боль станет невыносимой, просто забудь о ней! И она отступит, вызывая в теле новые ощущения томительной сладости! – мягко наставлял Измаил. – Физическая боль – это хороший стимулятор, усиливающий чувствительность! Невидимая нить, ведущая к бурному оргазму! – и насмешливо заметил: – Или на мгновение представь, что твоя боль всего лишь цветочки по сравнению с той же смертью! И тебе сразу станет намного легче!

– Ты хороший учитель! Боль действительно отступила! – радостно заметила Грейс и, стараясь свыкнуться с неприятными ощущениями, неуверенно добавила: – Но мне кажется, это больше похоже на мазохизм! Как-то жестоко по отношению к чувствам!

– Жестоко?! Красота не менее жестока! Но мы не считаем ее пороком! Немало хороших людей легли костьми, чтобы стать обладателем совершенства! И примеров тому более чем достаточно! Взять хотя бы Елену Троянскую – из-за ее красоты погиб не один мужчина! Знак внимания с нее стороны равнялся несбыточной мечте, чем-то напоминая выданный посмертно орден! Но от этого она не стала менее желанной! Так что красота требует жертв! И урожай ее кровавый! В природе все взаимосвязано! Желаешь получить больше, необходимо пройти испытание! На твой выбор тебе предоставляются два пути – остаться ни с чем, но жить, или достигнуть желаемого результата, но умереть! Что бы выбрала ты?!

Мужчина лукаво посмотрел на девушку.

Грейс неуверенно ответила:

– Наверное, желаемый результат! Обычная жизнь порой быстро надоедает, хочется развлечений!

– И я о том же! – усмехнулся Измаил. – Ты умная женщина и сделала правильный выбор! Испытать однажды настоящий оргазм! За это стоит и умереть! – и, пристально всматриваясь в лицо девушки, он угрюмо прошептал: – Но природа порой несправедлива! И тебе не достается ни капля из того, что есть у других! Ты просто урод! – В напряженном лице человека на мгновение промелькнули знакомые черты мальчика. – Не духовно конечно, а внешне! Хотя в этом и нет большой разницы! Все зависит от окружающих тебя людей! Люди разные, но в большинстве случаев полные мерзавцы! С волками жить – по-волчьи выть! Безобразней, конечно, ты не станешь, но очерствеешь душой! И сердце твое превратится в гранитный камень, которым впору забивать гвозди в забор! Постепенно тебя начнет мучить зависть. Чем же ты хуже других?! Просто человек-рубашка, но сливки все равно достаются им! Несправедливо! И здесь на арену выходит ненависть! Зависть и ненависть, страшные союзницы! Они убивают в тебе остатки хороших качеств! И ты становишься одним из стаи! Этакая очередная злобная собачка, беспричинно лающая на всех и каждого! Но вот парадокс, хоть тебя и приняли в стадо, ты по-прежнему останешься ущемленным в главном – в равенстве! Урод не станет красавцем! – и с горькой насмешкой добавил: – Конечно, если у него нет определенных средств! Красота – любит роскошь!

– Странные вещи ты говоришь! – задумчиво заметила девушка, подкладывая руки под голову и любуясь синевой неба. – А как же доброта? Ведь ее невозможно убить! Она не дает опуститься человеку до животного!

– А что доброта? – подавленно бросил мужчина, так же зачарованно рассматривая небесный свод. – Ее можно заглушить! Наконец, игнорировать. Или она просто перекинется в недоброту!

Все, о чем Измаил размышлял вслух, это были душевные переживания самого Тома. Он словно говорил о наболевшем. Пусть он в скором времени и убьет ее, но Грейс должна понять его мотивы.

– Мир, полный зла, – страшная вещь! – печально заключила Грейс, наслаждаясь исходящим от мужчины волнующим запахом тела.

– Как мир, полный уродства или пустотелой красоты! – хмуро вставил Измаил. – Без контрастов, сплошной серый цвет! Уныло!

– Но красивые люди лучше, чем уроды! – не согласилась девушка. – Красота спасет мир!

– Не скажи! – возразил мужчина. – Душевная красота, может, и спасет, но не та, продажная реклама, которая выставлена напоказ в нашем жалком мире! Каждая женщина имеет свой ценник, а мужчины подразделяются по состоянию кошелька! И получаются не нормальные человеческие отношения, а какой-то рынок! Я вам роскошное тело, вы мне, сморщенный старичок, – обеспеченное будущее! Вот тут-то и начинают появляться на свет неполноценные уродцы! Если между родителями нет любви, дети обречены на несчастье! Они, как губки, впитывают в себя всю ненависть родителей по отношению друг к другу! С возрастом ненависть детей усиливается, и в итоге они превращаются в зверей в человеческом обличье! Вот взять тебя в пример: ты прекрасна снаружи, но хороша ли ты в душе?!

Грейс недоуменно посмотрела на нахмурившегося мужчину. Тот не сводил с нее испытывающего взгляда.

– Я знаю, что у тебя есть брат. И как ты с ним обходишься?!

– Он урод! – злобно выдохнула Грейс, вспоминая Тома. – Он меня просто бесит! Чтоб он сдох!

– Что и требовалось доказать! – в голосе мужчины послышались железные нотки. – У тебя есть родной брат, чьей смерти ты желаешь больше всего на свете!

– Да! – подтвердила девушка, вновь перемещая взгляд на небо. – Я бы его задушила собственными руками!

– А ты никогда не задумывалась, – глаза Измаила угрожающе заблестели, – может, он не меньше желает твоей смерти?!

Грейс не ответила, пропуская мимо ушей последние слова незнакомца. Его возвышенная болтовня начала ее утомлять. Ей хотелось поскорей перейти к действиям. Влечение стало просто невыносимым. Ее лихорадило от возбуждения, чего прежде никогда не случалось.

Измаил прочитал ее мысли и зловеще усмехнулся. Он приподнялся на локте и, поглаживая набухший сосок девушки, язвительно заметил:

– Ты желаешь заняться сексом! – Он даже не спрашивал, а утверждал, вызывающе смотря в бездонные глаза девушки.

– Да! – тихо ответила Грейс и бросила озабоченный взгляд на поднявшийся столбом мужской член. – Ой, господи, какой он у тебя большой! Я даже боюсь, что он поранит мне что-нибудь внутри!

– Не бойся! Я умею им пользоваться! – ядовито заверил Измаил, переворачивая девушку на живот и наваливаясь всей массой сверху. – Никто еще не умирал от члена! – и губы мужчины расползлись в плотоядной ухмылке.

– Ой, больно! – отчаянно вскрикнула Грейс, ощущая резкую пронзительную боль внизу живота. Ей даже показалось, что ее плоть проткнули острым стальным клинком, пытаясь через низ добраться до груди. – Он слишком большой и не войдет в меня! – Грейс попыталась высвободиться из-под мужчины, выдыхая через стон: – У нас, наверное, ничего не получится!

– Еще как получится! – насмешливо заверил мужчина. – Капельку терпения, девчонка! Ты, главное, расслабься и не сопротивляйся! Иначе будет еще больнее! – Измаил безжалостно придавил вырывающуюся девушку к земле. И глумливо рассмеялся: – Вначале мы протопчем тропинку! Как говорится, для притирки. И дальше дело у нас пойдет как по маслу! – и сквозь громкий смех, язвительно выдавил: – Мой дырокол с лихвой покажет твоей блудливой пещерке, почем пуд лиха! – и, склоняясь над самым ухом девушки, таинственно прошептал: – За удовольствие нужно платить! Все имеет свою цену! Даже сумасшедший секс!

Грейс почувствовала неладное.

– Пожалуйста, не делай мне больно! – жалобно взмолилась Грейс, пытаясь свести ноги. Но мужчина был сильнее. От острой боли на глазах у девушки навернулись слезы. – Почему ты так со мной поступаешь?!

Мужчина не ответил, она лишь ощущала его горячее сиплое дыхание у себя на спине. Внезапно он схватил ее за волосы и рывком запрокинул голову девушки назад. Испуганному взору Грейс предстало искаженное ненавистью мужское лицо.

– Ты не узнаешь меня? – Его голос дрожал от ярости.

Она, как испуганная лань, зачарованно всматривалась в его холодные красивые черты лица, кого-то ей напоминающие.

– Кто ты? – ошеломленно прошептала Грейс.

В стальных глазах мужчины заплясали безумные огоньки.

– Кто я?! – мужчина свирепо оскалился. – Я твои сокровенные желания, похотливая сучка! – и с грубой небрежностью пронзил ее второе, не менее чувствительное естество. – Ангел мщения!

– Больно!! Как больно! – истошно закричала Грейс, ощущая, как нечто огромное, проникая внутрь, разрывает ее, и потеряла сознание.

Последнее, что она запомнила перед сгущающей темнотой, было злорадствующее лицо брата и пренебрежительно брошенные им слова, набатом звучащие в голове:

– Я не искуситель – я само искушение!