Текст книги "Отчуждение"

Глава 8

Было еще темно, когда девушка проснулась.

– Боже мой, ну и сон! – подавленно произнесла Грейс, открывая глаза. И жалобно вскрикнула, тревожно хватаясь за ягодицы. Внутренности полыхали огнем, она озадаченно провела рукой по внутренней стороне бедра, стирая влажные капли, и удивленно поднесла багровую ладонь к глазам.

– Кровь! Но откуда ей здесь взяться?! – потрясенно выдала она, растерянно потирая липкие ладони. Она недоуменно смотрела на руки, словно впервые увидела их. – Значит, это был все же не сон! – ошеломленно заключила она и нервозно выкрикнула: – Но этого не может быть! Сны не сбываются! А тем более не воплощаются в реальность! Не понимаю, как это случилось!

Произошедшее не укладывалось у девушки в голове. Все это казалось чем-то из области фантастики. В жизни так не бывает.

– Боже мой, что это такое?! Как такое вообще могло произойти? – судорожно шептала Грейс, пытаясь отыскать вразумительный ответ, но почему-то его никак не находила.

– Нужно помыться! – отрешенно выдавила она и заторможенно поднялась с постели. Действовала она, как автомат. Встала на холодный пол и, механически перебирая ватными ногами, направилась в ванную комнату. По привычке открыла до упора краны и потерянно встала под режущую струю воды.

– Этого просто не может быть! – одержимо шептала Грейс, в подробностях вспоминая приснившийся кошмар. – Нет! Так не бывает! Я же спала! Но как это объяснить? – Она осторожно прикоснулась к припухшей плоти и резко одернула руку. Кожа была натерта до волдырей, и даже легкое прикосновение вызывало острую боль. – Меня изнасиловали в моем же сне! И изнасиловали по-настоящему, со всеми последствиями! Как это возможно?! – Случившеся с ней не поддавалось логике. – О боже, я сейчас сойду с ума!

Но память настойчиво возвращала прошлое.

Синее небо. Степь. Цветы. И обворожительного мужчину по имени Измаил. Неотразимого по внешности, но по сущности полного мерзавца.

– Нет, это было потом! – Грейс не заметила, как заговорила вслух: – До этого был первый сон: мы с Нобби отдыхают на респектабельном курорте в Средиземном море!

Горячее полуденное солнце… Золотой прибрежный песок… Прозрачное синее море. Грейс мечтательно прикрыла глазки, вспоминая волнующие ощущения. Все благоприятствовало романтической встрече. Они плавали нагишом…. Плескались…. Смеялись…. Бегали друг за другом. А потом Нобби завалил ее на песок. И началось… Жаркие поцелуи, нежные объятия и, доводящие до беспамятства, чуть грубоватые, но в то же время чувственные ласки любимого человека. «Или почти любимого!» – услужливо подсказала совесть. Ведь она не могла обмануть себя, зная, что начала встречаться с Нобби для утверждения собственного престижа. Самая красивая девчонка выбирает парня подобного класса. И Нобби как раз подходил под ее мерки. Он пользовался непререкаемым авторитетом среди сверстников, а девчонки просто вешались ему на шею. И тут на арене появляется она. Несколько походов в салон красоты, дерзкие эротические наряды, невинная игра глазками – и уже через неделю он полностью в ее власти. Под надежным каблуком. А секс закрепил их отношения, делая из друга преданного пса. Это ее вполне устраивало. Вот только она не могла предположить, что через некоторое время влюбится сама. Хотя в этом не было ничего страшного. Чувства и привязанность не были ее сильной стороной. Как влюбилась, так и разлюбит… Если понадобится.

– Ладно! Этот сон вполне объясним! Ничего необычного! Но дальше… происходит нечто совсем невразумительное!

Целуясь с Нобби, она обратила внимание, что в воздухе на расстоянии вытянутой руки мерно покачивается мерцающий шар света. А когда пригляделась внимательнее, произошла яркая вспышка и на секунду ослепила ее. Она невольно зажмурилась и сразу почувствовала, что куда-то проваливается, словно падает в глубокую яму. И когда с испугу открыла глаза, уже находилась в другом сне. Вот тут-то и начались загадки. Она оказалась наедине с настоящим засранцем. Хотя, что душой кривить, с довольно симпатичным. Они вели какие-то туманные беседы. Он задавал ей идиотские вопросы, на которые она даже не помнила, что отвечала. И все закончилось извращенным сексом, в середине которого она потеряла сознание. Вот и вся история.

– Негусто! – растерянно заключила Грейс, покидая душевую кабинку. Но сон никак не хотел выходить из головы. Что-то в нем ее волновало… Затрагивало до глубины души. Машинально вытираясь полотенцем, она погрузилась в себя, пытаясь анализировать ощущения, испытанные при насильственном половом акте. И неожиданно пришла к противоречивому заключению, находя в животном овладении собой особую изюминку. Это было нечто захватывающее. Впервые… И так ни на что не похоже. Она даже начала сомневаться, от боли ли потеряла сознание или причиной тому стал умопомрачительный оргазм. Грейс потрясенно замерла. Вывод просто ошеломил ее.

– Это мне понравилось?! – она удивленно захлопала ресницами, не в состоянии поверить сказанному. – А почему бы и нет! – девушка недоуменно пожала плечами. – Все было прекрасно! Неудобства внес лишь маленький «изъян», если это так можно назвать! – Грейс недвусмысленно захихикала. – Измаил оказался обладателем чересчур громадного инструмента, который моей щелке пришелся не по размеру. А в остальном… Если брать общую картину, все происходило, как положено – с точки зрения биологического процесса размножения! – и, блаженно прикрывая глазки, она мечтательно вздохнула: – О Боже! Если бы не эта адская боль, я бы могла утверждать, что это был самый лучший секс в моей жизни!

Единственное, что сводило на нет романтические воспоминания о столь эксцентричной встрече, это тот факт, что последствия сна оказались не столь приятными и каким-то непостижимым образом перенеслись в реальность. Это, конечно, могло показаться игрой воображения, если бы не очевидное доказательство… Она по-настоящему страдала от пронзительной боли в натертой промежности. И это нельзя было списать на женские причуды.

– Может, этому подобрать более импозантное объяснение! – Грейс отчужденно рассмеялась. – Просто я перенеслась в потусторонний мир и реализовала свои скрытые сексуальные фантазии с самим Сатиром… Демоном любви! Говоря обычным языком, во мне проснулось навязчивое желание оказаться в пылу страсти разорванной на британский флаг! И вот наконец-то мои мечты осуществились! А свидетельство тому – моя разухабистая походка растолстевшей утки! – Грейс вновь натянуто рассмеялась. – Мне кажется, что кто-то сходит с ума… И, возможно, это я! – она решительно встряхнула головой, пытаясь избавиться от истерического состояния. – Вот дура, несу всякую околесицу! Потусторонний мир! Ведьмы! Колдуны! Слава богу, не приписала сюда инопланетян, которые похитили меня для своих мерзких опытов: захотели скрестить гуманоидов и гомо сапиенс и посмотреть, что из этого получится! – Грейс схватилась за голову, крепко сжимая ладонями виски, отчаянно причитая: – Черт! Так можно тронуться рассудком! Мне кажется, что я уже на полпути к сумасшедшему дому! Хватит кормить себя небылицами! Должно существовать более разумное объяснение! А если так… – глаза девушки лихорадочно заблестели, и она зашлась истерическим смехом. – Все очень просто! Всему виной стечение обстоятельств! На меня сильно повлияла неудовлетворенность от занятия сексом с Нобби! Плюс не воплощенные до конца тайные желания! И вдобавок ко всему… сегодня первый день полнолуния!

И Грейс на мгновение вернулась в прошлое, вспоминая, как мама рассказывала ей, что в детстве она ходила по ночам, пугая родителей своим отстраненным видом. Но когда ее утром расспрашивали подробности, маленькая Грейс ничего не могла вспомнить из своих ночных похождений. Конечно, прошлое прошлым, но что мешает лунатизму вернуться вновь?! Вот только у маленькой девочки и сегодняшней совсем иные интересы. Раньше она играла в куклы, листала книги, ложилась в кровать к родителям… В общем, ничего противоестественного для своего юного возраста. Но сейчас она повзрослела, и игрушки ее больше не интересуют, а все ее воображение занимают мальчики и связанные с ними сексуальные забавы. Отсюда и соответствующий результат.

– Ну конечно, вот где собака зарыта! – издевательским тоном воскликнула девушка. – Всему виной полнолуние! Это же ясно как Божий день! Луна так на меня подействовала, что я в бессознательном состоянии для удовлетворения своей ненасытной плоти воспользовалась подвернувшимся инструментом! Засунула и начала водить туда-сюда, пока не задымилось все внутри! Вот только что это было?! – Она машинально взглянула на стеклянную полку с аккуратно выставленными туалетными принадлежностями и недоуменно передернула плечами. – Откуда мне знать! Это могло быть что угодно! Флакон для лосьона, банан, огурец или скалка для теста! Любой продолговатый предмет, удобно размещающийся в ладони! Но одного я точно не учла… – Она ехидно ухмыльнулась. – Это размеры такого «вибратора» и то, что моя киска совсем не резиновая! Ну вот, совсем докатилась… – Грейс напряженно покрутила пальцем вокруг виска. – Крыша едет – дом стоит! Надо же раздуть такую историю! Не любому фантасту по плечу!

Она осознавала, что наговорила полнейшей белиберды, а разгадка скрывается в ином. Вот только в чем, не знала. И, наверное, уже никогда не узнает. Но сейчас это не имело значения. Главное, пережитое унижение осталось позади – в том странном сне. И никогда больше не вернется.

– Необходимо успокоиться и подумать о более приятных вещах! Например, о завтрашнем свидании с Нобби!

Девушка глубоко вздохнула и направила ход мыслей в более романтичное русло, смакуя предстоящие развлечения. Постепенно черты ее лица разгладились, исчезли напряженные складки, появилась мечтательная умиротворенность.

Неожиданно Грейс почувствовала смутное беспокойство, ощущая на себе чей-то давящий, неприязненный взгляд, озлобленно сверлящий спину. Она побледнела, в широко открытых глазах ее отразился животный ужас. Сердце в груди учащенно забилось, как посаженная в клетку птица. Она испуганно замерла, покрываясь мурашками, и поспешно обернулась, затравленно осматриваясь. Ее трясло, как в лихорадке, от одной мысли, что она сейчас встретится взглядом с кошмарным незнакомцем. Но у себя за спиной и в непосредственной близости Грейс никого не обнаружила. В ванной она была совершенно одна.

Но тревога не покидала ее. Она интуитивно чувствовала, что рядом кто-то есть.

Вот только где?

И мечущийся взгляд невольно замер на приоткрытой двери. Тонкая щель… И размытые неяркие контуры… А остальное надежно скрывалось в безграничных владениях кромешной тьмы. Робкая полоска света не могла пробиться сквозь сжатую клубящуюся массу мглы. Ничтожный лучик надежды во всепоглощающем потоке первозданного мрака. И кто-то из глубин темноты внимательно наблюдал за ней, жадно пожирая глазами ее обнаженное тело.

Но кто?

Вернувшийся из кошмара безжалостный насильник или обыкновенный сексуальный маньяк? Час от часу не легче! Выбор, правда, небольшой: оказаться вновь изнасилованной или изнасилованной и убитой. Первый вариант ей не то чтобы очень нравился, но был предпочтительнее. С этим она могла как-то смириться и жить дальше. Второй же откровенно безнадежный. Ее до костей пробрал смертельный озноб. Зубы отбивали барабанную дробь. И сам собой напрашивался вопрос: если она не спит, как же незнакомцу удалось проникнуть в дом?

Неожиданно она вспомнила, что, проветривая перед сном комнату, не закрыла на ночь окно.

– Какая же я бестолковая! – Она истерично заломила пальцы. Но исправлять свою оплошность было слишком поздно. – Я сама во всем виновата!

Вот и ответ на все ее несчастья. Пока она спала, к ней в комнату пробрался неизвестный мужчина и спокойно надругался над нею, спящей. А она, дура, едва не сломала себе голову потусторонней чушью.

Страх сдавил девушку ледяными щупальцами, ноги предательски подкосились, и она, чтобы не упасть, поспешно схватилась за поручень бассейна.

– Боже мой, я не хочу умирать! – Грейс затравленно посмотрела в сгущающуюся темноту приоткрытой двери.

Там кто-то был!

В мерцающей полоске света пламенно отражались горящие, как у зверя, зловещие глаза.

Грейс вскрикнула и отчаянно замахала руками.

– Что тебе надо от меня? Уходи! – Она хотела позвать на помощь родителей, но из тяжело вздымающей груди вырвался лишь сдавленный хрип. – Уходи! – сипло выдохнула она, сглатывая горький ком в горле.

Но никто не ответил. Неизвестный, словно издеваясь, хранил гробовое молчание. В душевой повисла угрожающая тишина, и это давящее безмолвие было просто невыносимо. Грейс едва не разрыдалась от отчаяния. Напряженное ожидание показалось ей равносильным смерти.

– Что будет, то будет! – затравленно прошептала она и загипнотизированно двинулась к двери, прикрываясь махровым полотенцем, словно щитом. Девушка шла, как на бойню. Каждый шаг давался Грейс неимоверными усилиями, она едва сдерживала себя, чтобы не броситься назад и не забиться куда-нибудь в угол. Но она прекрасно понимала, что это ничего не изменит, лишь на короткое мгновение отсрочит неминуемую развязку. Она тряслась от страха, но упорно шла вперед. Устрашающая темнота неумолимо приближалась. Она вся покрылась липким потом, прежде чем приблизилась к двери на расстояние вытянутой руки. Упорная внутренняя борьба, и она, дрожа всем телом, неуверенно толкнула дверь… Раздался резкий громоподобный скрип несмазанных петель, и на девушку сметающим потоком нахлынула рассеянная светом темнота.

Грейс в панике отпрянула к стене, стараясь спиной вжаться в кафельную плитку и слиться с ровной поверхностью. Затаив дыхание, она до боли вслушивалась в тишину, готовая уловить приближающие зловещие шаги. От напряжения заломило в висках. Крупные капли пота заливали глаза, но она боялась пошевелиться, остерегаясь малейшим звуком привлечь к себе опасность. На мгновение ей даже показалось, что ее может выдать оглушительный стук собственного сердца, ошалело бьющегося в груди. И она перестала дышать, ощущая каждой клеточкой тела необъятный животный ужас.

Время превратилось в какую-то осязаемо вязкую разъедающую трясину, утягивающую на самое дно безысходности.

Но летели секунды, и ничего не происходило.

И Грейс решилась на отчаянный шаг… Она быстро выглянула из-за угла и спряталась назад. Но даже брошенного мельком взгляда хватило, чтобы различить в бушующей игре теней сгорбленную спину младшего брата, ковыляющего в свою комнату.

Это был всего лишь несносный мальчишка.

– Том?! – растерянно прошептала девушка и тут же со злостью выругалась: – Вот же скотина! Чуть до смерти меня не напугал! Ну я сейчас ему задам…

Страх отступил. Но накопившееся эмоциональное напряжение искало выхода. Грейс побагровела от гнева и отважно прошла в полутемный коридор, желая задержать брата и всыпать ему по первое число, отыгрываясь за пережитые волнения. Но какая-то неведомая сила удержала ее от решительных действий. В уверенных движениях мальчика таилась скрытая угроза, словно он только и ждал, что предпримет сестра, чтобы открыто противостоять ей, демонстрируя неведомую мощь. И в том, что она проиграет, Грейс нисколько не сомневалась. Странно… Это казалось ловушкой, но вот только какой, она не понимала. Грейс вообще не понимала поведения мальчика… Чего он добивается? Брат просто мог уйти незамеченным, и она бы никогда не узнала, что это именно он скрывался в темноте. Так нет, он специально стоял и ждал, чтобы она увидела его. Для чего? Явно не для того, чтобы пожелать спокойной ночи. Он приготовил какой-то сюрприз. И этот сюрприз явно не пришелся бы ей по душе. Страх медленно вернулся вновь, а вместе с ним – полная беспомощность. Грейс парализованно застыла на месте, внимательно всматриваясь в мягкую кошачью поступь мальчика. Он словно плыл по воздуху, собранный и готовый в любой момент оказать недоброжелателю достойный отпор. Чем-то он напомнил ей поджарого домашнего кота-крысолова, безмятежно развалившегося в кресле. Но все подчеркнутое равнодушие матерого охотника всего лишь видимость для беспечных мышей. Краем глаза он пристально наблюдает за своей жертвой, поджидая удобного случая. И вот подходящий момент настал, неосторожная мышка беззаботно переступила запретную черту. Стремительный бросок, и долгожданная добыча трепетно бьется в его острых когтях. Но коварный охотник не сразу убьет свою жертву. Он начинает игру, намеренно оттягивая смерть и оставляя жертве надежду. Вот только несчастная мышка, предпринимающая всевозможные уловки, еще не знает, что участь ее предрешена. И ей никогда не вырваться из смертельного плена.

Неожиданно это невольное сравнение навело ее на мысль. И Грейс увидела в маленькой мышке – себя… Ей показалось, что она так же угодила в цепкие лапы охотника. Она понятия не имела, какую игру затеял Том, но сердце болезненно сжалось от нехорошего предчувствия, что ее жизни угрожает смертельная опасность. И вдруг из памяти всплыли замораживающие душу, по-звериному горящие глаза брата. «Ты не Том! – уверенно заключила она, подозрительно рассматривая мальчика. И сам собой возник вопрос: – Тогда кто же ты?»

Брат словно почувствовал, что она думает о нем. Он резко обернулся и исподлобья взглянул на нее. Грейс испуганно отшатнулась, словно ее ударило электрическим током. В его взгляде читалась такая откровенная ненависть, что девушку пробрала дрожь, и она поспешно отвела глаза. На бескровных губах мальчика появилась зловещая улыбочка. Он криво ухмыльнулся и, не спеша, скрылся под кроватью.

Грейс снова застыла. Как ни странно, кошмары сна вернулись вновь. Глазами брата на нее смотрел Измаил. В это было невозможно поверить, но насильник из сна не кто иной, как…

– Мистика какая-то! – прошептала девушка.

Невероятная догадка ввела ее в шок. Она вдруг осознала, что Том намеренно дал ей понять, что Измаил – это именно он. Вот, оказывается, в чем был его «сюрприз».

– Он колдун! – отрешенно выдавила она и испуганно уставилась в темноту, боясь обнаружить под кроватью воплотившегося в реальность маньяка.

Впервые Грейс испытала настоящий животный ужас в присутствии мальчика, которого раньше воспринимала не иначе как безвредную игрушку, неспособную не то что оказать сопротивление, но даже возразить.

Но сегодня что-то изменилось в нем… Стало чужим и угрожающе опасным. От него исходили такие мощные потоки темной силы, что у нее сложилось впечатление, будто ее с головой окунули в ледяную ванну и держали под водой, пока она не начала задыхаться. Девушка не удержала тягостного вздоха и безвольно опустила руки. Произошедшие за ночь события сломили ее дух. Она застыла в растерянности, не зная, что предпринять… Как бороться с этими напастями? И, главное, она не знала, каких еще неприятностей в дальнейшем можно ожидать от брата. Но в глубине души теплилась робкая надежда, что все ее страхи обусловлены разыгравшимся воображением. Хотя и слабое, но все же утешение.

Грейс даже не заметила, как обратилась к логике. Пусть она и не верила в потусторонний мир и в загробную жизнь, но все же не исключала такую возможность. И если в сновидении был именно младший брат (правда, она не знала, каким волшебным образом он это сделал), то с ним ни в коем случае не стоило конфликтовать. Грейс не желала испытывать судьбу. Будет великой глупостью, если она сейчас отлупит недоноска. Где гарантия, что в очередном ночном кошмаре он, жаждая возмездия, не причинит ей большего вреда? А если нет, и проявление сна лишь совпадение или мнительная истерия – тем лучше. Значит, по столь ничтожному поводу даже не стоит расстраиваться. Ведь, как она замечала и раньше, он не впервые подглядывал за ней. Даже больше – ей доставляло удовольствие дразнить мальчишку, показывая своим красивым телом его уродливое несовершенство.

А в том, что он так сильно напугал ее, вероятно, немаловажную роль сыграл случайный фактор. Стечение неблагоприятных обстоятельств.

– Сама виновата, – подавленно заключила она, – не нужно было поддаваться панике!

Но в одном Грейс не сомневалась, на всю жизнь запечатлев в памяти дерзкий вызов в его глазах. Брат больше не боялся ее. И удивленно осознала: внезапно они поменялись местами. Теперь он внушал ей страх… Да такой, что стыла в жилах кровь. Впервые Грейс обратила внимание на подростка как на человека, способного причинить ей страдания. И чем больше девушка об этом думала, тем сильнее росла в ней эта уверенность. Своим откровенно враждебным примером он красноречиво показал ей свое отношение. И сделал это молча, без лишней рисовки. Он не размахивал руками, не кричал, а просто посмотрел ей в глаза. И одного этого уничтожающего взгляда ей хватило, чтобы безоговорочно поверить в то, что он сильнее и намного опаснее, чем кажется.

И девушка униженно смирилась с поражением, испуганно отступая перед натиском ненависти.

Незаметно выглядывая из-под кровати, Том затаив дыхание наблюдал за пребывающей в полной растерянности старшей сестрой. Столь уверенная в себе прежде Грейс трясется, как осиновый лист. Это было бесподобное зрелище, которое он мечтал увидеть всю свою недолгую жизнь. И вот наконец-то его мечты сбылись! Она далеко не всемогущий бог, за кого выдавала себя раньше, а самый обычный земной человек с таким же судорожно бьющимся в груди сердцем. Том ликовал от счастья, наслаждаясь ее страхом. Он видел в широко раскрытых глазах сестры пожирающий душу ужас… Читал по сведенным судорогой губам: «Я боюсь тебя! Боюсь до смерти!» Это был долгожданный миг триумфа. Головокружительный успех. Он все же заставил сестру усомниться в собственном всесилии и отступить. Возмездие вступило в первую фазу.

Грейс еще немного постояла, отрешенно пялясь в темноту, и, так и не обнаружив брата, подавленно вернулась в ванную. Машинально открыла краны и встала под душ. Но вода уже не казалась такой ласковой и расслабляющей. Она лишь бодрила тело, но не могла избавить от горестных дум. В голове тревожным набатом гремел безликий голос: «Я не искуситель – я само искушение!»

– Кто ты? – отчаянно выкрикнула девушка, сосредоточенно всматриваясь в находящееся напротив зеркало, словно ее собственное отражение способно было дать ответ. И неожиданно из глубины подсознания вкрался насмешливый голос: «Я просто Ничто… Твоя Смерть!»

– Моя смерть?! – отрешенно повторила Грейс, лихорадочно передергивая плечами. – Глупость какая-то! Я еще молода и в ближайшее время умирать не собираюсь!

«А кто тебя станет спрашивать? – продолжал насмехаться голос. – Приду и заберу с собой!»

– Вот дожила… Сама с собой разговариваю! – рассеянно выдавила девушка и тряхнула головой. – Все! Хватить на сегодня с меня потрясений… Пора в кровать! Иначе сейчас черти начнут мерещиться!

Грейс машинально закрыла воду. Досуха вытерлась полотенцем и босиком прошлепала в спальню, даже не помня, как покинула ванную, и оказалась в постели. Она желала только одного – заснуть и никогда больше не просыпаться. Веки тяжело сомкнулись, и девушка, стремительно падая, провалилась в спасительное забытье.

Том незаметно проследил за движущейся подобно зомби сестрой, и, когда девушка, рухнув в кровать, мгновенно уснула, радостно потер ладошки. Он проник в ее сознание и подчинил себе ее волю.

– Ты моя! – мстительно прошептал Том. – Как бы ты ни сопротивлялась, ты полностью в моей власти! Теперь тебе никуда не скрыться! Я достану тебя везде… Даже в сновидениях! – и он так же бесшумно вернулся к себе в комнату. Задумчиво взял в руки «Заклинатель» и, раскрывая на нужной странице, презрительно заметил: – Я разгадал твои сокровенные желания! Хотя это и не составляло особого труда! Ты вся как на ладони… Твои сумасбродные мысли, поступки, желания – для меня открытая книга! Твоя сущность так извращена, что в ней не осталось места духовности! Да и зачем тебе духовность, если тобой управляет ненасытная плоть! Ладно… Так тому и быть! Если тебе нравится пребывать в пороках, я пойду тебе навстречу и удовлетворю твою животную похоть! – и зловеще заверил: – Профессиональный подход к делу, и ты не останешься в обиде! Это я тебе обещаю!

Воображение мальчика нарисовало интригующую картину – «Доктор Джек в методичном искоренении человеческих пороков». Он зашелся судорожным хохотом, представляя растерянность на лице сестры, когда она окажется в созданном им мире. И Том мысленно проник в бытие человека, которого никогда не встречал, но почитал как непревзойденного гения. Он словно сам стал им. Вся жизнь Джека пронеслась перед его глазами.

Городская больница, где он Бог и Царь. Личная операционная, заваленная колбами и мензурками, наполненными непонятными химическими смесями. А повсюду аккуратно выложены зловещие хромированные инструменты. Пациенты молятся на него и в то же время плюют через плечо, когда он проходит мимо. Он делает невозможное, вытаскивая людей из самой могилы, чем вселяет в темный люд благоговейный ужас. Его чудеса ассоциируются с запретным колдовством. Он Бог и Дьявол в одном лице. Ему сулят блестящее будущее магистра медицинских наук. Но этого ему мало. Он не желает останавливаться на достигнутом. Его манят неизведанные тайны человеческого организма.

И он начинает запрещенные испытания.

Но для опытов требуется биологический материал… И желательно живой. Он собирает в глухом подвале собственную секретную лабораторию. И начинает экспериментировать. Залитый мерцающим светом электрических ламп широкий хирургический стол отбрасывает металлические блики на стены серого подземелья. На нем беспомощно лежит связанная по рукам и ногам молодая обнаженная девушка-куртизанка. В прекрасных глазах, наполненных ужасом, отражается его мрачная тень. Он сосредоточен и не обращает внимания на ее жалобные стоны. Золотые руки творят чудеса. Детальное анатомическое исследование строения женского тела острым скальпелем привело к величайшему открытию. От расчлененного вида соблазнительной пациентки он внезапно ощутил страстное желание. Отбрасывая многолетнее мужское бессилие, в нем проснулось половое Влечение. Он вновь почувствовал себя настоящим мужчиной…

– Нет! Это слишком пресно! – глаза мальчика лихорадочно заблестели. – Очень напоминает бездарную голливудскую муть, с очередным взбесившимся доктором в главной роли! Никакой фантазии! Необходима импровизация, как любит говорить моя любимая сестричка. Полет мысли! Девушки ценят экстравагантность! Им подавай нечто возвышенное или романтическое, чтобы душа перед смертью пела! – и скептически хмыкнул: – А мрачное нутро подземелья навряд ли настроит на веселый лад!

И, глубоко задумавшись, он внес некоторые поправки в первоначальный план. Сюжет он оставил без изменений, а вот окружающий фон намеренно взял из предыдущего сна. Только цветы утратили в нем пестроту, составляя однотонную трагическую красную окраску. Одновременно он делал тонкий намек на прошлое и придал развивающимся событиям новый траурный смысл.

– Я верну тебя назад в сказку! – Он судорожно рассмеялся. – Все останется по-прежнему, поменяются лишь персонажи! Измаил преобразится в Джека! А сон плавно перейдет в вечность!

И Том погрузился в прошлое, подобно волшебнику искусно жонглируя образами.

Красно-синий мир. Медленно общие наброски стали выстраиваться в четкую единую картину.

Над головой раскинулась безбрежная гладь небес, в прозрачной синеве которых можно утонуть. Несколько штрихов… И по небу плывут густые ватные облака, напоминая фигурами знакомых с детства зверей. Кристально чистый воздух опьяняет. Сколько бы ты ни дышал, нельзя надышаться.

– Побольше вдохновения… – отрешенно прошептал Том. – Смерть моей сестрички должна быть достойна ее красоты!

Раздается звонкая трель соловья. Его песня завораживает слух. Маленькая серенькая птичка на секунду зависает в воздухе и, сложив крылья, камнем устремляется навстречу земле. Судорожное падение вниз. И отчаянный смельчак расправляет крылья, лишь когда ненавязчиво касается грудью лучистых лепестков.

Том зачарованно проводил взглядом набирающую высоту птицу, восторгаясь ее отвагой. И торжественно объявил:

– Жизнь – это риск! Ничто так не придает ей ценности, как смертельная угроза!

Внезапно лицо мальчика исказила звериная гримаса, и он чужим голос глухо изрек:

– Опасность придает утонченность! Она обостряет наши чувства! Восприятие жизни становится ярким и насыщенным! И ты не замечаешь серость бытия, вбирая в себя все лучшее, что по-настоящему заслуживает внимания!

Отрешенный взгляд мальчика устремился вдаль. Красные гвоздики простирались до самого горизонта. Налетел легкий ветерок, и степь стала напоминать шевелящийся огненный ковер.

– В жизни все относительно… Даже цвета! Красная гвоздика, подаренная избраннику сердца, – выражение глубокой любви, признательности! И одновременно красный цвет, как и черный, символ скорби! Ведь истинное значение красного цвета – преклонение! – и уже собственным голосом подтвердил: – Да, я преклоняюсь перед твоей красотой, Грейс, и поэтому желаю устроить тебе пышные проводы! Ты заслуживаешь этого благодаря своей прирожденной женственности! – и мечтательно вздохнул: – Моя неотразимая сестренка возлежит среди всего этого великолепия, словно роскошная пятиконечная звезда, с широко разведенными скованными руками и ногами! А ласковые солнечные лучи нежно скользят по обнаженной бархатной коже, накладывая свой бронзовый оттенок! Полная гармония души и тела!

Том на мгновение представил завораживающую картину и не удержал восхищенного возгласа…

– Да! Да! – возбужденно воскликнул он, чувствуя, как по телу разливается сладкая истома. – Полицейские наручники стальными змеями скользят от вбитых в землю четырех крюков, мертвой хваткой впиваясь в нежную кожу на тонких запястьях и лодыжках сестренки! Умилительная картинка… Своеобразный шедевр искушения! Тонкие звенья стирают наведенные границы между сексом и насилием, усиливая страсть! Но тебя занимают иные мысли… Тебя разъедает страх и неизвестность! Ты отчаянно бьешься в цепях, словно пойманная в капкан дикая кошка! Но все твои усилия напрасны… Тебе ни за что не вырваться из оков! – мальчик облизнул пересохшие губы и роковым голосом добавил: – После безуспешных попыток ты в конце концов смиришься со своей печальной участью! С тебя неожиданно слетит вся твоя спесь! Ты станешь покладистой и сговорчивой девочкой… Ручной и на все согласной! – Из груди мальчика вырвался глухой рык. – Чего я и добивался! Теперь ты полностью в моей власти… Я могу с тобой делать все, что захочу! Я твой повелитель и господин! – Том порывисто задышал, лихорадочно сверкая глазами. – А потом… – Он грозно потряс сжатым кулаком. – Я тебя удовлетворю! Да так удовлетворю, что мало не покажется и больше и не захочется! Это останется для тебя самым ярким впечатлением на всю оставшуюся жизнь! – внезапно мальчик запрокинул голову и жутко рассмеялся. – Ты ищешь острых ощущений?! Прекрасно! Я помогу тебе найти их! Я внесу некую перчинку в твое пресное меню. Придам ему особый вкус! Поверь мне, блюдо получится – закачаешься! – Том напоминал взбешенного зверя. Из уголков губ мальчика текли слюни и, сбегая по подбородку, каплями падали на воротник рубашки. Но он, не замечая этого, продолжал одержимо выкрикивать: – Множество тонких порезов доставит тебе массу незабываемых ощущений! Тебе станет так хорошо, что ты умрешь от «наслаждения»! И когда это случится… Ха-ха-ха! Я, как пастырь, зачитаю на твоей могиле отходную – некогда любимый тобой текст, посмертно отдавая честь твоей ненасытной животной похоти! И посмотрю, по-прежнему ли ты останешься такая же горячая в гробу!