Текст книги "Литерные дела Лубянки"

Все это вынудило Шен Шицая тайно искать пути сближения с Москвой. Советское руководство, опасаясь появления у границ СССР нового марионеточного государства под протекторатом Токио, как это случилось в Маньчжурии, приняло решение оказать Шен Шицаю помощь и ввести в Синьцзян войска. Но при этом Кремль потребовал выдачи отряда Паппенгута. Однако Шен Шицай, не желавший терять единственную боеспособную часть своей армии, предложил Погодину сохранить отряд Паппенгута, проведя предварительно «чистку» его личного состава. Пока шли переговоры, агенты ОГПУ установили контакты с помощником Паппенгута полковником Н. Бехтеевым, которому были обещаны в случае ликвидации Паппенгута полное прощение и командная должность в Красной армии. В результате в декабре 1933 года Паппенгут и несколько других антисоветски настроенных офицеров были схвачены людьми Бехтеева и выданы советским представителем. Их переправили в СССР и немедленно расстреляли.

После этого в начале 1934 года в Синьцзян была введена Алтайская добровольческая армия, в состав которой вошли подразделения Среднеазиатского военного округа и около 10 тыс. офицеров и солдат китайского генерала Ма Чунина, вытесненные японцами в 1931 году из Маньчжурии в СССР, где их и интернировали в лагеря для военнопленных. В Урумчи к Алтайской армии присоединился бывший отряд Паппенгута, но уже под командованием Бехтеева, которому Шен Шицай присвоил генеральское звание и разрешил тратить на себя значительные суммы из предназначенных на «представительство» денег[58]58
  Аптекарь П. Белое солнце Синьцзяна // Родина. 1998. № 1.


[Закрыть].

Несмотря на то что в первых боях «алтайцы» несли большие потери, к лету 1934 года 35-я дунганская дивизия была полностью разгромлена, а 36-я оттеснена на юг, в округ Хотин. После этого части Красной армии были выведены в СССР, а в Синьцзяне осталось лишь несколько десятков военных советников под началом сотрудника Разведупра РККА Ади Маликова, официально числившегося старшим военным советником Шен Шицая. В июне 1934 года Бехтеев был назначен командующим Южным фронтом, а его помощником стал командир РККА, будущий маршал бронетанковых войск Павел Рыбалко, которого официально называли «русским генералом китайской службы». В ноябре 1934 года русский отряд (4 белых полка и конный артиллерийский дивизион, всего 2200 человек) был сведен в полк, командиром которого назначили аполитичного полковника Чернева. Что же касается антисоветски настроенных эмигрантов и членов Российской крестьянской партии, то они еще в начале года были вынуждены срочно покинуть Синьцзян.

Впрочем, полного умиротворения Синьцзяна не произошло. В 1936 году в провинции снова началось восстание уйгуров, для подавления которого в июле 1937 года в Синьцзян опять были введены советские войска, которые оставались там до 1948 года. Что же касается Шен Шицая, то он всем своим поведением старался демонстрировать полную лояльность Кремлю. В сентябре 1938 года он посетил Москву, где встречался с Ворошиловым, а затем попросил принять его в компартию, но не в китайскую, а в ВКП(б). После продолжительных раздумий Сталин дал указания принять «товарища Шена» в партию, но приказал ему скрывать свое членство в Синьцзяне. Однако с началом Великой Отечественной войны Шен Шицай обратил свои взоры в сторону Токио, что не укрылось от советской разведки. В Москву было направлено сообщение, в котором говорилось, что Шен Шицай «внешне демонстрирует свою дружбу к нашей стране, но являясь воспитанником японской военщины, стал проявлять прояпонскую ориентацию»[59]59
  Аптекарь П. Новые тайны старых преступлений // Московские новости. 1997. № 40.


[Закрыть]. В 1942 году Чан Кайши снял Шен Шицая с поста дубаня, а после победы в Китае коммунистов он окончательно перестал быть кому-либо нужен. Так что неудивительно, что в 1948 году Шен Шицай погиб при загадочных обстоятельствах.

Глава 4. Охота на «демона революции»

Убийство Льва Троцкого занимает особое место среди спецопераций, проведенных чекистами. Одна из причин – всемирная политическая известность жертвы. Другая причина – уничтожить «демона революции» удалось только со второй попытки, и то благодаря счастливому стечению обстоятельств и непрофессионализму местных правоохранительных органов и охраны Льва Троцкого. Третья причина – убийце политического соперника Иосифа Сталина и иностранному гражданину было присвоено звание Героя Советского Союза. Случай, не имеющий аналогов в истории награждения высшей наградой СССР. И кто подписал указ о награждении – разоблачитель «культа личности» Никита Хрущев!

Когда Москва решила нейтрализовать противника?

До 1937 года Лев Троцкий воспринимался в Москве как политический «болтун», не способный на активные действия в отношении СССР. В противном случае приказ о его нейтрализации последовал бы значительно раньше 1940 года. Достаточно вспомнить судьбу Евгена Коновальца или лидеров белогвардейского движения. Реализовать этот план было проще, чем кажется на первый взгляд. Вооруженная охрана появилась у Троцкого в конце тридцатых годов прошлого века. До этого времени его особо не охраняли.

В недооценке способностей Льва Троцкого проявилась ошибка руководства страны. Первый тревожный «звонок» прозвучал в мае 1937 года, когда во время гражданской войны в Испании в тылу республиканской армии, в Барселоне, вспыхнул антиправительственный мятеж. А затем последовала серия ударов, направленных против СССР.

Основная причина возросшей активности троцкистов – нарастание угрозы новой мировой войны. Это породило у Льва Давидовича и его сторонников большие надежды на то, что достичь поставленной цели и прийти к власти им все же удастся. Новая война, полагали они, вызовет революционный взрыв во многих странах (как это уже произошло один раз). А возможно, и в мировом масштабе. Именно в ожидании этого «радостного события» Троцкий и компания в 1938 году форсировали создание IV Интернационала, заявив, что под его руководством в самом ближайшем будущем «революционные миллионы смогут штурмовать небо и землю».

Лев Троцкий хотел любой ценой добиться вовлечения Советского Союза в новую мировую войну. Не случайно советско-германский договор о ненападении, позволивший СССР остаться вне империалистической войны, нанес очень чувствительный удар по его расчетам. В статье, опубликованной в январе 1940 года в американском журнале «Liberty», он прямо заявил: «Кремль впрягся в повозку германского империализма, и враги Германии стали тем самым врагами России. До тех пор, пока Гитлер силен, – а он очень силен, – Сталин будет оставаться его сателлитом».

Именно в этот период цели троцкистов и руководителей англо-французской коалиции совпали. Во что бы то ни стало они хотели добиться вовлечения СССР в войну. Политики в Лондоне и Париже пришли к мысли о возможности использования Льва Троцкого и его сторонников в своих интересах, рассчитывая с их помощью организовать в СССР политический переворот и отстранить от власти Сталина. Рассматривалась и переброска в Союз самого «демона революции», который должен был возглавить «революционное движение».

Лев Троцкий разделял взгляды английских и французских политиков, считая, что «правящая советская верхушка» не пользуется поддержкой со стороны народа и при первой же возможности постарается встряхнуть с себя «иго ненавистной бюрократии». 17 апреля 1940 года он составил воззвание (отпечатанное в виде листовок специального формата) – «Письмо советским рабочим». В нем его адресаты призывались к подготовке вооруженного восстания против «Каина Сталина и его камарильи».

Вслед за этим в мае 1940 года троцкисты приняли «Манифест об империалистической войне и пролетарской революции», в котором провозгласили, что «подготовка революционного свержения московских правителей является одной из главных задач IV Интернационала»[60]60
  Егорова О. Мать Меркадера // Спецназ России. 2003. Авг. № 08 (83).


[Закрыть].

Как на это должен был реагировать Иосиф Сталин как руководитель страны? Спокойно наблюдать за происходящим или предпринять активные действия? Кремль попытался сначала действовать в рамках международного права.

В 1937 году Иосиф Сталин через Народный комиссариат иностранных дел обращается в секретариат Лиги Наций с требованием дать санкцию на выдачу Льва Троцкого из любой страны – члена Лиги Наций – как «убийцы и агента гестапо». При этом вождь делает ссылку на материалы московских судебных процессов, проходивших над Зиновьевым-Каменевым и другими «врагами народа», в которых Троцкий заочно фигурировал сначала как «соучастник», а затем и как непосредственный «организатор» убийства Кирова. Однако добиться санкции на выдачу Троцкого как «международного преступника» Сталину не удалось. Женева не захотела создавать опасный прецедент: сегодня Сталин требует выдачи Троцкого, завтра Адольф Гитлер затребует Генриха Манна (знаменитый немецкий писатель-эмигрант, опубликовавший в начале тридцатых годов прошлого века эссе «Предупреждение Европе», где предсказал судьбу Третьего рейха) и т. д.

Более того, по требованию Льва Давидовича 10–17 апреля 1937 года в Мехико состоялся заочный антисталинский процесс, который признал Троцкого невиновным в инкриминируемых ему в СССР преступлениях и полностью его оправдал[61]61
  Смирнов С. Палач и жертва // Континент. 2003. 12–25 марта. № 5 (92).


[Закрыть].

Мы не будем обсуждать юридические аспекты попыток Кремля нейтрализовать Троцкого с помощью механизмов международного права. Это выходит за тему данной книги. Отметим лишь, что Павел Судоплатов и другие чекисты, разрабатывая, руководя и участвуя в операции по «ликвидации» Льва Троцкого, формально не нарушали советских законов. Они лишь привели в исполнение вынесенный судом приговор.

Дан приказ им в Новый Свет

Считается, что подготовка советскими спецслужбами «активного мероприятия» против Льва Троцкого началась на рубеже 1939–1940 годов. Именно в это время Сталиным и руководством НКВД было принято соответствующее решение. И тогда в Мексику со специальным заданием отправилась группа сотрудников советской внешней разведки во главе с Наумом Эйтингоном[62]62
  Егорова О. Мать Меркадера // Спецназ России. 2003. Авг. № 08 (83).


[Закрыть].

Это не совсем верно. Еще во время пребывания Троцкого в Норвегии в 1937 году в его личном секретариате начала работать будущая звезда советской нелегальной разведки испанка Мария де Лас Эрас Африка («Патрия»)[63]63
  Де Лас Эрас Африка («Патрия», «Африка», «Зной», «Мария Павловна») (1909–1988) – полковник госбезопасности. Завербована в 1937 году советской внешней разведкой под кодовым именем «Патрия» в Испании во время Гражданской войны. В 1937–1939 годах работала в секретариате Льва Троцкого. В годы Великой Отечественной войны сражалась в одном из спецотрядов Четвертого управления НКВД-НКГБ (начальник управления Павел Судоплатов). С лета 1944 по октябрь 1967 года на нелегальной работе во Франции и ряде стран Латинской Америки. После возвращения в СССР неоднократно выезжала с различными разведывательными заданиями за рубеж.


[Закрыть]. Она находилась на связи у заместителя начальника советской внешней разведки Сергея Михайловича Шпигельглаза, отвечавшего в 1936–1938 годах за уничтожение «врагов народа» и перебежчиков за рубежом. В 1938 году его самого арестовали по обвинению в измене Родине, шпионаже и связях с «врагами народа», а 29 января 1941 года расстреляли. В середине пятидесятых годов он был посмертно реабилитирован в связи с отсутствием состава преступления.

Основная задача «Патрии» – информирование Москвы о деятельности Троцкого. Маловероятно, что ее планировалось использовать в качестве исполнителя смертного приговора. Одна из причин – у нее не было соответствующей специальной подготовки. После бегства на Запад в июле 1938 года резидента ИНО в Испании Александра Михайловича Орлова (оперативный псевдоним «Швед») «Патрию» отозвали в СССР. Перебежчик не только привлек ее к сотрудничеству с советской внешней разведкой, но и знал о подготовке покушения на Троцкого.

А еще «Швед» в феврале 1937 года завербовал молодого и искренне верящего в идеи коммунизма испанца Рамона Меркадера (оперативный псевдоним «Раймонд»). Сделать это было несложно, т. к. он вместе с двумя братьями – Пабло и Хорхе – воевал в рядах Республиканской армии. Старший из них, Пабло, командовал бригадой и погиб в боях под Мадридом. В Испании находилась и их мать Каридад Меркадер (оперативный псевдоним «Конь»). К сотрудничеству с советской разведкой ее привлек Наум Исаакович Эйтингон (оперативный псевдоним «Котов»).

Существует версия, что в секретариате Льва Троцкого трудился еще один информатор Москвы – Рут Аджелофф. Она довольно часто исполняла обязанности личного секретаря «Старика». Многие историки утверждают, что эта девушка одновременно сотрудничала с НКВД и ФБР. Хотя ключевую роль в убийстве сыграла не она, а ее младшая сестра Сильвия Аджелофф. При этом Москва использовала ее «втемную». О своей роли она узнала лишь после смерти жертвы.

Александр Орлов решил использовать Рамона Меркадера для внедрения в ближайшее окружение Троцкого. Осенью 1938 года «Раймонд» приехал в Париж и с помощью агента НКВД Руби Вайль познакомился с Сильвией Аджелофф. Он выступил в роли бельгийского подданного Жака Морнара. Сын кадрового дипломата, равнодушный к политике и работающий спортивным фотокорреспондентом одного из бельгийских пресс-агентств, он активно ухаживает за двадцатидевятилетней молодой женщиной, она благосклонно принимает его знаки внимания.

Одновременно с внедрением «Патрии» в окружение «Старика» Сергей Шпигельглаз по приказу наркома внутренних дел Ежова начал подбор боевиков. Первоначально предполагалось использовать группу советских агентов, успешно выполнивших операцию по похищению из испанской тюрьмы и убийству лидера местных троцкистов Андреса Нина. Эти люди были идеальными кандидатами для заброски в Мексику, но в силу различных причин большая часть «испанцев» была отсеяна. В Латинскую Америку поехали двое из них – Иосиф Григулевич (оперативный псевдоним «Фелипе») и его напарник – испанец Эмилио Санчес (оперативный псевдоним «Марио»).

В мае 1938 года «Фелипе» и «Марио» прибыли в Мексику (в оперативной переписке – «Деревня»). Их работу в Латинской Америке координировал резидент советской внешней разведки в США Петр Давидович Гутцайт[64]64
  Гутцайт П.Д. («П.Д. Гусев», «Николай») (1902–1939), майор госбезопасности, резидент советской внешней разведки в Вашингтоне с 1933 по 1938 год.


[Закрыть]. Гости, не мешкая, приступили к работе по организации наружного наблюдения за «Стариком». Сбор информации об организации наружной и внутренней охраны, распорядке жизни обитателей «Синего дома» оказался не таким сложным процессом. Слабый полицейский контроль в стране (за все время пребывания «Филипе» у него ни разу не проверили документы), многочисленные помощники – члены местной компартии, а также самонадеянность жертвы – все это позволило форсировать подготовку покушения.

Первоначально предполагалось использовать бомбу. «Старик» любил выкапывать экзотические экземпляры кактусов на окраине города и высаживать их на клумбе около своего дома. Предполагалось установить мину рядом с одним из растений. Напомним, что схожим способом, использовав любовь жертвы к шоколадным конфетам, Павел Судоплатов ликвидировал Евгения Коновальца. От такого способа убийства Москва отказалась – от взрыва мог погибнуть кто-то другой. Поэтому в Центре остановились на варианте вооруженного налета на резиденцию Троцкого.

Технология таких операций была отработана в Испании. В тылу Республиканской армии действовали многочисленные вооруженные банды уголовников. Их ликвидировали просто. Окружали дома, где скрывались преступники, метали в окна гранаты, а потом добивали тех, кто уцелел, автоматными очередями. Потом эта тактика активно использовалась при уничтожении банд западноукраинских националистов.

Подготовка операции по ликвидации «Старика» была приостановлена по не зависящей от исполнителей причине. В июле 1938 года, как уже отмечалось, на Запад бежал Александр Орлов, который был осведомлен об отдельных деталях готовящийся акции. Более того, 27 декабря 1938 года он отправил Льву Троцкому письмо, предупредив о готовящемся на него покушении. Автор послания, назвавший себя родственником бежавшего к японцам Генриха Люшкова, указал на наличие агента НКВД в парижской организации троцкистов.

Орлов дал подробное описание «агента Москвы». Но Троцкий не поверил этому предупреждению и решил, что это провокация НКВД. В Москве же узнали о письме Орлова только 25 июня 1939 года из донесения парижской резидентуры внешней разведки. Однако поступок «Шведа», вопреки мнению большинства отечественных историков, не смог отстрочить приведение в исполнение смертного приговора, вынесенного Москвой.

В феврале 1939 года Сильвия Аджелофф уехала домой в Нью-Йорк. Ее ухажер, как дисциплинированный агент, безуспешно ждал указаний от Центра. В аналогичной ситуации оказались «Филипе» и «Марио» – им тоже нужно было доложить в Москву о выполненной подготовительной работе и получить новые задания. А приказов с Лубянки не поступало. Причина проста – их некому было давать: Александр Орлов скрывается от «карающего меча» Лубянки на территории США, Сергей Щпигельглаз арестован еще в ноябре 1938 года и дает показания следователям из НКВД об «участии в заговорщической деятельности, шпионаже и связях с врагами народа». Его коллега Петр Гутцайт лишился свободы месяцем раньше, в октябре 1938 года, и в феврале 1939 года его расстреляли.

Позднее Павел Судоплатов рассказал известному отечественному историку Дмитрию Волкогонову, что решение приостановить подготовку убийства «Старика» из-за бегства на Запад «Шведа» стало роковым для руководителя советской внешней разведки Сергея Шпигельглаза. Он «не выполнил задание по ликвидации Троцкого. Тогда такого простить не могли».

После отстранения от руководства операцией Шпиглельглаза Москва предприняла еще одну попытку убрать с политической арены «Старика» с помощью одного из его сторонников – гражданина СССР.

Среди активных участников левой оппозиции в 1923–1928 годах был Иван Яковлевич Врачев. В 1927 году на XV съезде ВКП(б) его исключили из партии в числе 75 наиболее видных деятелей левой («троцкистской») оппозиции. В 1930 году восстановили в партии, в 1936 году повторно лишили партбилета, а на следующий год выслали из столицы.

Осенью 1938 года Врачев был вызван в Москву из Коми АССР, где он находился в ссылке. Ему было разрешено переехать вместе с семьей на постоянное жительство в один из подмосковных городов. Примерно в то же время сотрудники НКВД предложили ему поехать в Мексику. По словам бывшего осужденного, он воспринял предложение «отправиться к Троцкому» с ужасом и даже обдумывал в этой связи планы самоубийства, так как боялся, что «Троцкий передаст его американским экстремистам, чтобы они с ним расправились». Однако скоро «надобность в его поездке отпала», поскольку «в Мексике было уже 25 агентов ГПУ».

Врачев участвовал в Великой Отечественной войне, закончив ее на Дальнем Востоке. В 1949 году про него вспомнили вновь. Арестовали и Особым совещанием осудили на 25 лет лагерей. В 1956 году освободили и реабилитировали[65]65
  Егорова О. Красная сирена // Спецназ России. 2003. Март. № 3 (78).


[Закрыть].

Павел Судоплатов начинает действовать

В марте 1939 года Иосиф Сталин вновь приказал «ликвидировать» главного политического противника. Теперь задачу по разработке и общему руководству операции он поручил новому наркому внутренних дел СССР Лаврентию Берии и первому заместителю начальника ИНО Павлу Судоплатову.

Оба прекрасно понимали – от результата этой операции зависит не только их дальнейшая карьера, но и жизнь. Для Берии это несколько лет относительно спокойной жизни, пока вождь будет считать его незаменимым человеком. А у Павла Судоплатова положение было смертельно опасным. В начале 1939 года его ждало партсобрание, на котором предстояло исключение из партии. А это означало, скорее всего, через какое-то время неизбежный арест. Именно так многие из коллег и начальников Судоплатова оказались в камере.

Согласно порядку, существовавшему в то время, аресту и нахождению под следствием предшествовало исключение из партии. Цинично считалось, что коммунист не может быть изменником Родины, иностранным шпионом, троцкистом и т. п. Другая особенность той эпохи – мучительное ожидание ареста. Человека могли исключить из партии, лишить всех его государственных и партийных постов, а затем в течение нескольких месяцев держать на свободе. С ним прекращали общаться друзья, и он чувствовал себя изгоем общества. Многие не выдерживали и кончали жизнь самоубийством.

Судоплатову «повезло». Ему позволили регулярно являться на службу и целыми днями просиживать в своем кабинете. Никаких дел Павлу Анатольевичу не поручали. Быть может, он так и просидел бы до своего ареста, но в конце января или начале февраля 1939 года «бездельника» вызвал к себе Берия. Цинично упрекнув подчиненного в бездеятельности, приказал сопровождать его на важную встречу. Они поехали в Кремль. На аудиенции у Сталина находящийся на грани ареста человек узнал о кардинальных переменах в своей судьбе: вождь поручил в течение года «ликвидировать» Льва Троцкого[66]66
  Судоплатов П. Разведка и Кремль. М., 1997. С. 76–78.


[Закрыть].

Павел Судоплатов занялся разработкой плана операции. В качестве консультанта и заместителя ему дали Наума Эйтингона, который успел повоевать в Испании и имел богатый опыт разведывательно-диверсионной работы.

Заместитель начальника внешней разведки планировал использовать завербованных в Западной Европе троцкистов, доказавших на деле свою преданность Москве. В этом была своя логика. Им проще внедриться в ближайшее окружение Троцкого, чем «боевикам», далеким от активного участия в троцкистском движении. В случае разоблачения одного из рядовых исполнителей можно было бы попытаться объявить о внутрипартийных «разборках» и борьбе за власть и тем самым попытаться скрыть участие Москвы в подготовке убийства лидера политического движения.

С другой стороны, использовать этих людей было опасно, т. к. многие из них воспринимались в окружении жертвы как агенты НКВД. Лев Троцкий регулярно информировал власти Мексики и США об этих людях. Поэтому Наум Эйтингон настоял на привлечении к операции только тех граждан Западной Европы, Латинской Америки и США, которые не участвовали в операциях против Льва Троцкого и его сторонников.

Такой подход имел существенный недостаток. Среди исполнителей могли оказаться слабохарактерные люди, решившие в последний момент отказаться от участия в акции. Так оно и произошло, но об этом мы расскажем ниже.

В апреле 1939 года новый резидент нелегальной резидентуры внешней разведки в США Исхак Абдуллович Ахмеров (оперативные псевдонимы «Бил» и «Юнг») восстановил связь с «Фелипе». Из его письма «Бил» узнал, что мексиканская группа ни на минуту не прекращала слежки за Львом Троцким, несмотря на затянувшиеся молчание Центра и отсутствие финансирования.

В начале июня «Бил» вызвал «Фелипе» и «Марио» в Нью-Йорк для «промежуточного отчета». После выполнения задания они успешно вернулись назад в Мексику. Вот только информация об успешной работе Иосифа Григулевича не удовлетворила Берию. «На этого человека я хочу посмотреть сам. Он слишком много работал с Орловым, Шпигельглазом и Гутцайтом, а дурной пример заразителен. Не исключено, что для успеха дела “Фелипе” придется убрать из Мексики»[67]67
  Никандров Н. Иосиф Григулевич. Разведчик, «которому везло». М., 2005. С. 88, 90.


[Закрыть].

Отзыв из «Деревни» «Фелипе» и «Марио» также предусматривал План агентурно-оперативных мероприятий по делу «Утка», датированный 9 июля 1939 года. Этот документ был доложен Сталину и одобрен им в начале августа 1939 года.

В «Плане» говорилось следующее: «В результате просмотра всех материалов, имеющихся в 5-м отделе ГУГБ по разработке и подготовке ликвидации “Утки”, установлено, что привлекавшиеся по этому (делу – прим. авт.) люди использованы быть не могут.

Настоящий план предусматривает привлечение новых людей и будет построен на новой основе.

Цель: ликвидация “Утки”.

Методы: агентурно-оперативная разработка, активнаягруппа.

Средства: отравление пищи, воды, взрыв автомашин при помощи тола, прямой удар, удушение, кинжал, по голове, выстрел.

Возможно вооруженное нападение группы.

Люди: организатор и руководитель на месте “Том” (Наум Эйтингон. – Прим. авт.).

Вместе с “Томом” в страну выезжают “Мать” и “Раймонд”…»

Далее в плане в общей форме определялись способы изучения ближайшего окружения и обстановки вокруг жилого дома Троцкого и прилагалась смета расходов – 31 тысяча американских долларов на шесть месяцев.

План подписали начальник 5-го Отдела ГУГБ НКВД СССР Павел Фитин, его заместитель Павел Судоплатов и Наум Эйтингон, но без упоминания должностей и воинских званий. На последнем листе данного документа есть и такая пометка: «Отп. в 1 экз. Печ. Судоплатов»[68]68
  Цит. по: Очерки истории российской внешней разведки: в 6 т. Т. 3. М., 1997. С. 93.


[Закрыть]. Фактически о существовании этого документа знали только пять человек – трое подписавших его, а также Лаврентий Берия и Сталин.

Этот документ не стал догмой для непосредственных разработчиков и руководителей покушения. Скорее, наоборот, первая попытка покушения была совершена с нарушением большинства указаний, содержащихся в документе. В частности, вооруженное нападение на резиденцию жертвы и участие в операции ранее «привлеченных людей». Почему так произошло?

Одно из возможных объяснений – итог нескольких многочасовых бесед Павла Судоплатова с прибывшим в Москву в конце 1939 года Иосифом Григулевичем. Тогда же «Фелипе» встретился с Берией на его загородной даче. Нарком признал «удовлетворительной» его работу в Мексике. А Павлу Судоплатову сказал: «Этот ваш агент – самостоятельный парень. По всему видно, троцкистов не боится, а они – не вегетарианцы, умеют обращаться с оружием. Это мы знаем по нашим московским процессам. Сколько заговоров они готовили, чтобы физически уничтожить руководителей нашей партии и правительства!» Казалось, он искренне верил в то, что говорил[69]69
  Никандров Н. Иосиф Григулевич. Разведчик, «которому везло». М., 2005. С. 91.


[Закрыть].

Иосиф Григулевич сообщил разработчикам и руководителям операции подробности того, как организована внешняя и внутренняя охрана «Старика», его распорядке дня. Рассказал он и об особенностях приобретения агентуры в ближайшем окружении Троцкого, а также о мероприятиях по организации наружного наблюдения.

Именно во время этих бесед гость из Мексики или Наум Эйтингон мог высказать идею – устроить вооруженный налет (ведь оба участвовали в организации аналогичных мероприятий в Испании), а Павлу Судоплатову пришлось лишь согласиться с мнением более опытных товарищей.

В начале 1940 года «Фелипе» вновь уехал в «Деревню» – готовить акцию, а Наум Эйтингон отправился во Францию. Во-первых, там простаивал, в ожидании указаний от Центра, ценный агент – «Раймонд». Именно его решили использовать для внедрения в ближайшее окружение Льва Троцкого. Не забыли и про его мать, которой решили доверить руководство одной из двух групп боевиков.

Командовать другой группой «ликвидаторов» было решено поручить мексиканцу – коммунисту. Вот как это произошло. Иосиф Григулевич в одной из бесед с Павлом Судоплатовым сообщил, что он в нарушение данной ему инструкции начал, под свою личную ответственность, искать людей для «использования в специальных целях». Скорее всего, приказ на подбор «боевиков» он получил от Сергея Шпигельглаза, но тогда признаваться в связи с «врагом народа» было смертельно опасно, поэтому подбор исполнителей он приписал исключительно себе.

Среди отобранных им агентов был знаменитый мексиканский художник Давид Сикейрос (оперативный псевдоним «Конь»)[70]70
  Сикейрос Хосе Давид, или Альфаро Сикейрос (1896–1974), мексиканский живописец и график. С 1924 по 1930 год – один из руководителей Мексиканской коммунистической партии. В 1937–1939 годах он принимал участие в гражданской войне в Испании на стороне республиканцев.


[Закрыть]. О его симпатиях к СССР и участии в операции «Утка» мы подробно расскажем ниже, а пока отметим лишь его участие в гражданской войне в Испании – он командовал в чине подполковника 82-й бригадой республиканской армии. Другим важным агентом стал его ученик – художник Антонио Пухоль (оперативный псевдоним «Хосе»). Было принято решение поручить «Коню» руководство второй группой боевиков. Хотя в феврале 1940 года, после своего возвращения в Мексику, «Фелипе» взял бразды правления группой в свои руки.

Охотники

В Мексике двумя автономно действующими друг от друга группами боевиков должен был руководить один человек – Наум Эйтингон. Любопытно, что из трех десятков членов этих групп большинство являлось гражданами Мексики и бывшими бойцами Республиканской армии Испании, завербованными советской внешней разведкой.

Первая группа «Конь» (названная так в честь своего первого руководителя – Давида Сикейроса) состояла из местной агентуры (братья Леополо и Луис Ареналь), ветеранов Гражданской войны в Испании (Мартинес Картон и др.).

Вторая группа – «Мать» (ею руководила Каридад Меркадер). По первоначальному плану предполагалась, что она вместе с пятью боевиками врывается на виллу и отвлекает на себя охрану. А в это время члены первой группы приводят в действие смертный приговор Льву Троцкому.

Кроме «боевиков», в подготовке операции «Утка» было задействовано множество людей. Они участвовали в ее реализации на «дальних подступах» – в Западной Европе, прежде всего во Франции, в Канаде, и на «ближних» – в Соединенных Штатах и Мексике. Например, отдельные сотрудники и агенты резидентур советской внешней разведки в США выполняли функции по технической и информационной поддержке операции. Они предоставляли укрытия и надежные документы во время пребывания «боевиков» на территории страны, организовывали и обслуживали основные и запасные каналы связи и т. п. В качестве «почтовых ящиков» были использованы агенты резидентуры советской разведки в Нью-Йорке: Лидия Алтшуллер, Роуз Ареналь, Луис Блок, Полина Бэскинд, Фанни МакПиик, Фрэнсис Сильвермэн и Этель Фогель. Большинство из этих людей даже не давало подписку о сотрудничестве с советской разведкой. Их роль сводилась к получению корреспонденции на свой домашний адрес и передаче ее дальше по «цепочке».

А вот два человека (историки до сих пор спорят об их истинной роли в операции «Утка») сыграли важную роль в убийстве Льва Троцкого. Они помогли создать «бреши» в системе охраны жертвы.

Палачи или жертвы?

Сотрудника охраны «Старика» двадцатичетырехлетнего американца Роберта Шелдона Харта в конце тридцатых годов прошлого века завербовал офицер советской внешней разведки Григорий Рабинович[71]71
  Рабинович Г. – работал в США с 1935 по 1939 год под прикрытием должности главы представительства Союза обществ Красного Креста и Полумесяца СССР в Нью-Йорке. Занимался организацией агентурного проникновения в американское троцкистское движение.


[Закрыть]. Новому агенту присвоили псевдоним «Амур».

Американец был неординарной личностью. Сын богатого бизнесмена, дружившего с директором ФБР Эдгаром Гувером. Член компартии США и поклонник Иосифа Сталина. В его американской квартире висел портрет руководителя СССР. Идеалист, считавший, что разведка не использует «грязных методов» в своей работе. Регулярно информировавший Москву о ходе написания книги «Сталин» Львом Троцким, впустивший «боевиков» на виллу и испугавшийся, когда понял, что ему предстоит стать соучастником убийства.

Вторым агентом советской разведки в ближайшем окружении Льва Троцкого отдельные историки считают одного из его секретарей Джозефа Хансена. По крайней мере, так утверждал начальник охраны – троцкист Гарольд Робинс. К словам последнего следует относиться осторожно, т. к. он не смог уберечь охраняемое лицо сначала от вооруженного нападения группы боевиков, а потом от удара ледорубом убийцы-одиночки.

В доказательство своей версии телохранитель приводит два факта. Во-первых, специалист по пулевой стрельбе Джозеф Хансен не проводил с охранной занятий по огненной подготовке. Во-вторых, в момент нападения 24 мая 1940 года все оружие и боеприпасы оказались негодными для использования. В шестидесятые годы американские троцкисты провели «служебное» расследование, но доказать связь секретаря Троцкого с НКВД не смогли.

Добавим и третий факт. После смерти Троцкого его секретарь, умышленно или случайно, сыграл роль «агента влияния» Москвы. В многочисленных интервью западным СМИ он утверждал, что убийца был знаком с жертвой полгода, оказывал активную финансовую помощь движению и был убежденным троцкистом.